Дело влюбленной тетушки Гарднер Эрл
– Да.
– Кто за него платил?
– Все устроил мистер Маршалл.
– Иными словами, заплатил он?
– Да.
– Таким образом, прокурор этого округа не только принялся ссужать вас деньгами, чтобы вас не убедили дать благоприятные для обвиняемой показания, но и старается как можно скорее удалить вас за пределы юрисдикции данного суда?
– Ваша честь, я возражаю против этого! Я расцениваю слова защитника как личный выпад и стремление подорвать мой авторитет! – закричал Маршалл.
– Я поддерживаю ваше возражение, мистер обвинитель, но лишь в том плане, что не дело суда разбираться в данных вопросах, это будет передано адвокатской коллегии. Однако суд считает необходимым указать, что его тоже интересует своеобразный статус этого свидетеля. Создается впечатление, что он еще откуда-то раздобыл деньги!
– Он же сказал, что выиграл на бегах, – напомнил Маршалл. – Он не стал скрывать это от суда.
– Удивительно везучий молодой человек! – иронично пробормотал судья Мейнли. – Впрочем, такое случается.
– Свой выигрыш вы получили, поставив на лошадь Эстер Боннет? – спросил Мейсон. – Вы помните, сколько тогда получили?
– Порядочную сумму.
– А вы уверены, что именно на этой лошади?
– Конечно! Разве такое забудешь?
Мейсон с минуту пристально смотрел на свидетеля, потом неожиданно сказал совсем другим голосом:
– Джордж Летти, почему вы не говорите правду? Суд знает, что вы не выиграли денег на скачках… Эта лошадь проиграла!
– Проиграла? – воскликнул Летти.
– Проиграла! – повторил Мейсон. – А теперь скажите правду, где вы взяли деньги?
– Я… я…
– Вы могли слышать разговор в соседнем помещении в мотеле «Палм Корт» достаточно ясно, не так ли?
– Да, ну и что же?
– Во время той беседы, подслушиванием которой вы столь прилежно занимались, собеседники обсуждали, что они сделают с имеющимися у них наличными деньгами, собираясь на прогулку. Миссис Элмор не хотела их брать с собой, но Монтроз Девитт все-таки уговорил ее отправиться с ним на прогулку в автомобиле. У нее было тридцать пять тысяч наличными, у Девитта пятнадцать. Они договорились, где они их будут прятать. Это и было частью того разговора, который вы услышали!
– Я… я не слышал его полностью!..
– Вы услышали, что они намеревались спрятать деньги под сиденьями мягких кресел. Я допускаю, молодой человек, что вы действительно пытались последовать за ними, потеряли их из виду и вернулись назад, принявшись экспериментировать с дверью, соединяющей ваши номера. Вы обнаружили, что легко можете ее открыть. Повернув болт со своей стороны, вошли в комнату номер четырнадцать, занимаемую Монтрозом Девиттом, и, пошарив под подушкой кресла, нашли пятьдесят тысяч наличными. До этого момента у вас не было денег и в финансовом отношении вы полностью зависели от Линды Кэлхаун и своих друзей. Работать вам не хотелось, вы для этого слишком ленивы, ну а выпрашивать по мелочам на жизнь – унизительно. Понятно, что вы не устояли перед соблазном и взяли деньги…
– Ваша честь! – закричал окружной прокурор. – Это же абсурд! Для подобного заявления нет ни малейшего основания. Это даже не допрос, а обвинение! Я категорически возражаю, это не перекрестный допрос!
– Возражение отводится, – остановил его судья Мейнли. – Ну, молодой человек, теперь уже и я хочу, чтобы вы ответили на этот вопрос. Я требую прямого ответа, честного и без уверток! Помните, вы были приведены к присяге!
– Я ничего подобного не делал! – возмущенно заявил Летти.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – где ваш багаж? Поскольку вы собирались сразу отсюда ехать в Сан-Диего к самолету, он должен быть здесь. Где вы его оставили?
– В конторе окружного прокурора.
– Вы не будете возражать, если ваш багаж доставят сюда и осмотрят?
– Разумеется, буду! Я не вижу оснований разрешать кому бы то ни было производить обыск моих личных вещей.
– Есть ли среди них нечто такое, что вы стремитесь скрыть?
– Нет.
– Хорошо.
Мейсон сделал два шага к свидетелю, лицо которого постепенно приобретало свекольный оттенок.
– Я намерен заглянуть в ваш багаж, – продолжал Мейсон. – Раз вы не желаете добровольно показать его, я вынужден просить ордер на обыск. Напоминаю, что вы принесли присягу… Ну а в том, что ваши вещи будут проверены самым тщательным образом, можете не сомневаться. Говорите прямо, есть там деньги или нет?
– Конечно. Я же говорил, что выиграл на скачках.
– У вас в багаже спрятано, скажем, двадцать тысяч долларов?
– Я… я не знаю, сколько я выиграл.
– Не знаете, значит! Может быть, вы выиграли тридцать тысяч?
– Говорю вам, не знаю.
– Хорошо. Я хочу дать вам еще одну возможность, но уже последнюю, сказать суду правду. И помните, что вы под присягой. Входили ли вы в комнату Монтроза Девитта в мотеле? Минуточку! Прежде чем ответить на вопрос, учтите, что шериф показал, что в номере были обнаружены отпечатки пальцев, которые полиция не смогла идентифицировать, но достаточно ясные и четкие, чтобы…
– Да, я туда входил, – сказал Летти. – Все было именно так, как вы и предполагали. Убедившись, что я их потерял, я вернулся назад и стал мудрить с дверью, соединяющей наши комнаты. Почти сразу же я понял, что, если повернуть болт с моей стороны, дверь откроется. Оказалось, что в соседнем помещении болт даже не был закреплен, как полагается… В общем, я вошел в четырнадцатый номер и огляделся.
– И нашли спрятанные деньги? – спросил Мейсон.
Свидетель долгое время колебался, не зная, как ему быть. Видя это, Маршалл вскочил, собираясь что-то возразить, но судья Мейнли взмахом руки указал ему на место.
Летти опустил голову.
– Хорошо, – сдался он. – Я взял деньги.
– Ну, в этом-то я не сомневался, – заметил Мейсон. – А теперь главный вопрос. Вы убили Девитта?
Свидетель поднял глаза, полные слез.
– Клянусь вам, мистер Мейсон, что я абсолютно ничего об этом не знаю. Я его не убивал. Вы правы, соблазн присвоить деньги был слишком велик. Сначала я собирался взять их, чтобы потом, отдав, заслужить благосклонность миссис Элмор в подходящий момент. Я был убежден, что Монтроз Девитт мошенник и потенциальный убийца… Но я его не убивал!
Мейсон вернулся к своему месту и сказал:
– Больше вопросов не имею.
Маршалл стоял в нерешительности, посмотрел на рыдающего Летти, потом перевел взгляд на непреклонное лицо судьи. Подойдя к своему столику, он пошептался с помощником и сказал:
– Ваша честь, это заявление для меня явилось полной неожиданностью. Я намерен просить у суда отсрочки.
– Вы не можете ее получить, если адвокат не даст на это согласия. Предварительное слушание полагается закончить на протяжении одного заседания, если только защитник не присоединится к просьбе обвинителя, – ответил судья Мейнли. – А пока я хочу спросить о ваших намерениях в отношении этого свидетеля.
– Я… я отказываюсь от него.
– Я говорю не об отказе от него. Перед вами человек, давший ложные показания под присягой и сознавшийся в крупном хищении. Что вы намерены предпринять в этом отношении?
– Я понимаю, насколько был велик его соблазн, но считаю своим долгом задержать его.
– Безусловно!
Судья Мейнли повернулся к адвокату:
– Какова позиция защиты по вопросу отсрочки слушания дела?
– Я вовсе не стремлюсь использовать растерянность обвинения и потому могу согласиться на отсрочку, – ответил Мейсон. – Но я считаю своим долгом указать, что с нашей стороны было сделано все для разоблачения Джорджа Летти. Не мы его прятали от окружающих. Но к нему были приставлены детективы, не спускавшие с него глаз. Нам было все время известно, где он находится и чем занимается, сколько денег тратит. При этих обстоятельствах, учитывая, что он прилетел в Мексику совершенно без денег, вполне естественным было заинтересоваться источником его доходов. Сначала я понял, что его снабжает деньгами лицо, желающее спрятать его от защиты. Возможно, окружной прокурор действительно не собирался подкупать свидетеля, а только по неопытности заручился его лояльностью таким способом.
– Этим делом в свое время займется коллегия адвокатов. Мистер Маршалл не ребенок, он сам во всем виноват, – голос судьи Мейнли звучал необычайно сурово.
Маршалл с бледным как мел лицом заговорил:
– Я крайне сожалею, что так получилось… Можем ли мы отложить слушание дела до десяти часов завтрашнего дня?
– Для моей подзащитной это приемлемо, – сказал Мейсон, – при условии, что она будет отпущена под расписку или под залог.
– Я возражаю! – выкрикнул окружной прокурор.
– В таком случае мы будем возражать против отсрочки, – твердо заявил Мейсон.
– Могу ли я взять перерыв, чтобы обсудить вопрос с моим помощником? – взмолился Маршалл.
– Подобная просьба кажется мне более резонной, – сказал судья Мейнли. – Суд назначает перерыв на пятнадцать минут. Что касается свидетеля Летти, я хочу, чтобы его немедленно взяли под стражу. Суд совершенно не удовлетворен услышанным от него объяснением собственного поведения. Если он проник в соседнюю комнату и украл чужие деньги, я не вижу причин, которые могли бы помешать ему убить Девитта.
– Тогда каким же образом орудие убийства попало в машину обвиняемой? – крикнул Маршалл.
– Оно попало туда, потому что его туда положили, – ответил судья Мейнли. – Свидетель отсутствовал вторично уже после того, как взял деньги… Откуда вы знаете, куда он ездил? Мы можем верить или не верить только его собственным словам.
– Я его не убивал! – закричал Летти. – Я вам говорю, что не убивал его!
Судья Мейнли повернулся к нему:
– Вы уже нагородили нам гору лжи, молодой человек. Суд настаивает, чтобы вас немедленно посадили в камеру для подследственных и по всей строгости судили за лжесвидетельство и мошенничество. А пока суд берет перерыв!
Как только судья удалился из зала, Лоррейн Элмор схватила руку Перри Мейсона с такой силой, что ее ногти впились ему в кожу.
– О, мистер Мейсон! Мистер Мейсон!..
Линда Кэлхаун подбежала к Джорджу Летти, который, увидев ее приближение, юркнул за дверь для арестованных. Очевидно, слова помощника шерифа: «Вам сюда, Летти», – показались ему менее страшными, чем объяснение с бывшей невестой.
Линда подошла к адвокатам.
– О, Дункан! – пожаловалась она. – Вы себе не представляете, как отвратительно я себя чувствую!
– Из-за чего?
– Из-за Джорджа… Я во всем себе отказывала, бралась за сверхурочную работу, чтобы только дать ему возможность закончить колледж! Я прекрасно знала, как к нему относится тетя Лоррейн, но… – Она заморгала от подступивших слез.
Лоррейн Элмор обняла ее.
– Ну, ну, дорогая, все в порядке, теперь все будет хорошо. Благодаря твоей предусмотрительности…
Вокруг толпились газетные репортеры, задававшие множество вопросов. Про окружного прокурора Болдуина Маршалла они совсем забыли.
– Очень сожалею, господа, – сказал Мейсон журналистам, – но у нас всего четверть часа, а нам еще нужно договориться о последующей стратегии. Так что, с вашего разрешения, мы удалимся вон туда, в уголок.
Обвиняемая и адвокаты поспешили в дальний угол зала заседаний, скрытый за возвышением для присяжных.
– Хорошо, что ты будешь делать теперь? – с интересом спросил Пол Дрейк.
– Теперь уже все начинает становиться на свои места, а картина окончательно вырисовывается, – ответил Мейсон.
– Ты полагаешь, что его ухлопал Летти?
– Господи! Конечно, нет! Джордж Летти не убивал, для этого он недостаточно решителен. Он шакал, но отнюдь не лев…
– Хорошо, но что тогда, по-твоему, произошло? – спросил Дрейк.
– У Девитта был сообщник, – сказал Мейсон.
– Какой еще сообщник?
– Как ты не понимаешь, Пол? Все же ясно как божий день! Девитт должен был время от времени исчезать. Для этого он носил два обличья, то есть порой он жил как Монтроз Девитт, а порой как Вестон Хейл.
– Это понятно, но…
– Не спеши. Вестон Хейл работал в финансовом учреждении, где у него была возможность ворочать большими деньгами. Не сомневаюсь, что Монтроз Девитт первоначально был изобретен для того, чтобы безупречный Вестон Хейл в один прекрасный день исчез, прихватив с собой денежки компании. Но случилось что-то, изменившее его планы. Или же они были отложены на потом – во всяком случае, Хейл и Девитт мирно сосуществовали, помогая друг другу. Хейл обнаружил, что, используя свою раздвоенность, он легко может обманывать женщин, обирая их и не подвергаясь при этом никакому риску. Это была весьма солидная прибавка к его основному окладу… Не знаю почему, но по какой-то причине Хейлу потребовалось «убить» Монтроза Девитта и отделаться от этого авантюриста. Вот он и решил проделать все так, чтобы это оказалось весьма выгодно для него, но к тому же прошло совершенно безнаказанным… Понимаешь? Он надумал изобразить дело таким образом, чтобы его якобы убили при свидетеле! Однако этого ему было мало. Он надеялся одним выстрелом убить двух зайцев: бесследно исчезнуть и прихватить с собой тридцать пять тысяч долларов миссис Элмор.
– Ловкач!
– Вот он и направился вместе с ней в заранее запланированное место, где его поджидал сообщник, который инсценировал нападение на машину.
– Но как вы объясните то, что он был зверски избит на моих глазах? – недоверчиво спросила миссис Элмор.
– По-моему, это самый удачный трюк изобретательного Девитта-Хейла, – рассмеялся Мейсон. – Разумеется, все было предусмотрено заранее. Били-то его зверски, как вы выражаетесь, но всего лишь свернутой в трубку газетой, окрашенной в черный цвет.
– Боже мой, какой бесстыдный обман! – прошептала миссис Элмор.
– Ну, а что было дальше? – спросил заинтригованный Пол.
– Некоторое время все шло точно по плану. Сообщник ехал следом за вами, миссис Элмор, пока не убедился, что ваша машина увязла в песке. Тогда он повернул назад, подобрал Девитта-Хейла и возвратился на шоссе. Очевидно, они решили забрать в мотеле деньги и немедленно удрать. Но тут-то и начались отступления от плана Девитта.
– Какие?
– Видишь ли, помощник, видимо, подумал, что поскольку Девитт-Хейл будет официально числиться мертвым, а о нападении на машину миссис Элмор обязательно донесет в полицию, не лучше ли будет предоставить властям труп, а самому удрать, прихватив с собой пятьдесят тысяч долларов?
– Но ведь Джордж Летти их уже похитил, – напомнил Дрейк.
– Это была накладка, так как мошенники не могли предусмотреть вмешательства Летти.
– В таком случае кто же сообщник?
– Человек, который был очень близок к Девитту, с которым он безбоязненно занимался бизнесом и который…
– Уж не думаешь ли ты о Белл Фраймэн? – перебила его Делла Стрит.
В этот момент распахнулась дверь и в зал заседаний вошел судья Мейнли. Все поспешили занять свои места.
Судья обратился к окружному прокурору:
– Решила ли прокуратура, желает ли она просить отсрочки слушания дела до завтрашнего дня при условии, что обвиняемая будет освобождена под расписку?
– С разрешения суда, мы не можем пойти на это, – ответил Маршалл. – Мы бы очень хотели получить отсрочку, но такое условие нас не устраивает.
– Ну что ж, – судья развел руками, – с соображениями защиты тоже невозможно не согласиться. Из-за неготовности обвинения к сложившейся ситуации обвиняемая не должна еще одну ночь проводить в камере предварительного заключения… Раз вы не согласны с предложением защиты, продолжаем слушание дела.
Мейсон поднялся с места.
– Ваша честь, если мне разрешат задать несколько вопросов еще одному свидетелю, мы могли бы настолько прояснить дело, что откладывать его не потребуется.
– Какому свидетелю? – спросил судья.
– Тому, который сможет сообщить нам о Монтрозе Девитте то, что мы просмотрели до этого… Я имею в виду Ронли Эндовера.
Судья посмотрел на прокурора.
– Что вы скажете?
– Я не возражаю.
Судья кивнул Эндоверу.
– Поднимитесь еще раз на свидетельское место, мистер Эндовер. Вы уже приведены к присяге.
Эндовер прошел на возвышение для свидетелей. Было заметно, что он неприятно удивлен требованием адвоката. Мейсон подошел к нему вплотную и внимательно посмотрел в глаза.
– Мистер Эндовер, – спросил он, – где вы находились вечером девятого числа?
– В Лос-Анджелесе. Вы это знаете. Я лежал в постели, у меня был грипп.
– Выезжали ли вы из Лос-Анджелеса куда-либо в этот день?
– Нет, конечно.
– Тогда как могло случиться, что отпечатки ваших пальцев обнаружены в отеле «Палм Корт» в Калексико?
– Это неправда! – сказал Эндовер. – Этого не может быть.
Мейсон повернулся к шерифу:
– Шериф, я бы просил вас сравнить его отпечатки с теми, которые до сих пор остаются неидентифицированными.
Шериф посмотрел на прокурора.
– Мы возражаем, – сказал тот, – мы считаем, что это – попытка запугать свидетеля.
– В обычной ситуации я бы с вами согласился, господин обвинитель, – сказал судья Мейнли. – Но в этом деле было уже столько неожиданностей, а адвокат пока что не допустил ни одного промаха, поэтому я разрешаю взять отпечатки пальцев у этого человека.
– Одну минуточку! – заорал Эндовер. – Вы не имеете права этого делать! Я сюда вызван повесткой в качестве свидетеля, и я не под арестом! Меня никто ни в чем не подозревает…
– Вы возражаете, чтобы шериф взял у вас отпечатки пальцев? – вежливо спросил Мейсон.
– Я не обязан этого разрешать!
– У вас есть возражения?
– Да!
– Хорошо, что это за возражения?
Эндовер напоминал дикого зверя, попавшегося в капкан. Внезапно он вскочил со свидетельского кресла.
– Я не намерен здесь оставаться и подвергаться дальнейшим унижениям! Я знаю свои права!
– Минуточку, минуточку! – повысил голос судья Мейнли. – Шериф, возьмите этого человека под арест, если он намеревается отсюда бежать. При данных обстоятельствах есть основания полагать, что вопрос об отпечатках его пальцев может иметь решающее значение.
Эндовер отпрянул от шерифа и бросился к выходу из зала суда.
– Вы арестованы! – закричал шериф. – Стойте, или я буду стрелять!
Эндовер с силой хлопнул дверью перед его носом. На ходу вытаскивая револьвер, шериф выскочил на улицу…
В зале заседаний поднялся невообразимый шум, некоторые мужчины вскочили со своих мест и устремились в погоню. Мейсон посмотрел на судью, который едва заметно кивнул ему, потом стукнул молотком и объявил:
– Суд будет продолжать слушание дела по собственному усмотрению. Мы приказываем освободить обвиняемую под расписку, если только прокурор не желает прекратить против нее дело.
Маршалл колебался всего минуту, потом поднял руки, показывая, что сдается.
– Хорошо, – сказал он, – дело прекращается.
И, не сказав ни единого слова ни Перри Мейсону, ни обвиняемой, он покинул зал заседаний.
Глава 17
Перри Мейсон, Делла Стрит, Дункан Краудер, Линда Кэлхаун, Лоррейн Элмор и Пол Дрейк собрались в кабинете Краудера.
– Ну, – сказал Дункан, – насколько я понимаю, местный Давид со своей пращой на этот раз просчитался, а Голиаф, то есть Мейсон, вновь оказался на высоте.
– Большое спасибо за весьма эффективную помощь, – сказал Мейсон.
Краудер поклонился.
– Верно ли я во всем разобрался, Перри? – спросил Дрейк. – Эндовер действительно был помощником Девитта. Он отправился на место, заранее выбранное для ограбления, куда Девитт позднее должен был привезти миссис Элмор. Он направил на Девитта револьвер, приказал ему выйти из машины, отвел немного в сторону и якобы забил насмерть газетой, свернутой в трубку и окрашенной в черный цвет, чтобы она напоминала дубинку. После этого он вернулся назад, вынудил миссис Элмор ехать вперед по дороге, зная, что через несколько сотен ярдов она непременно застрянет в песке, сам же вернулся назад, посадил Девитта в свою машину и направился в мотель, по всей вероятности намереваясь забрать деньги и тут же удрать.
– Таким был первоначальный план, – согласился Мейсон. – Но при осмотре машины Эндовер, как я полагаю, обнаружил бутылку виски, а также упаковку снотворного в «бардачке», что навело его на одну интересную мысль. Он поспешно добавил в бутылку лекарства из ампул, подождал, пока оно растворится полностью, и в темноте дал Девитту выпить, возможно, прямо из горлышка. Так что к тому времени, когда они приехали в мотель, Девитт уже практически не соображал, что происходит… Он, по всей вероятности, уснул, едва переступил порог комнаты. Чтобы не произошло осечки, для страховки, Эндовер пустил в действие ледокол. Он учел, что все подозрения падут на миссис Элмор. Дальнейшее понятно – Эндовер помчался назад, но уже другой дорогой, к месту, где еще оставался застрявший в песке автомобиль. Сама миссис Элмор в это время блуждала в пустынной местности, пытаясь пешком добраться домой. Эндовер сунул ледокол под коврик багажника, а на переднее сиденье положил ампулу. Закончив с этим, он возвратился в Лос-Анджелес и, использовав луковый экстракт или что-то подобное, вызвал у себя приступ аллергии с насморком, слезотечением и другими внешними признаками простуды. Он улегся в постель и заявил окружающим, что у него грипп. Но преступник-любитель непременно допускает ошибки, и Эндовер тоже многого не учел. Он забыл, что отпечатки его пальцев остались в отеле, а когда я ему об этом напомнил, он сообразил, что этот промах будет для него губительным, ведь он никогда не сможет объяснить, каким образом они могли там оказаться.
– Но почему же он перевернул все вверх дном в комнате миссис Лоррейн Элмор? – спросил Пол Дрейк. – Ага, подожди минутку… Я тоже все понял. Он считал, что деньги находятся под подушкой в кресле в комнате Монтроза Девитта, а когда их там не оказалось, принялся искать в другом месте.
– У него были ключи, – сказал Мейсон, – ты же помнишь, что он забрал у миссис Элмор все, включая ее сумочку. Случайно именно это и оказалось основной уликой – то, что сумочка оказалась в номере отеля… Когда планировалась инсценировка ограбления, Монтроз Девитт не мог предвидеть, что Лоррейн Элмор настоит на том, чтобы все деньги остались в отеле.
Мейсон посмотрел на миссис Элмор, и та кивнула.
– Но в тот момент это не имело большого значения, – сказал Мейсон. – Ведь Девитт и Эндовер могли забрать деньги из отеля так же просто, как и получив их от самой миссис Элмор.
– Меня больше всего интересует, – сказала Делла Стрит, – как ты сообразил, что помощником Девитта был этот самый Эндовер?
– Очень просто, – сказал Мейсон. – Признаться, в этом вопросе я был не на высоте, совершенно просмотрев такой важный аспект… буду винить себя за верхоглядство!
– Какой аспект?
– Достаточно было сообразить, как все было на самом деле, – сказал Мейсон, – вернее, как все должно было происходить, чтобы понять, что у Девитта был помощник.
Делла Стрит кивнула.
– Тогда я стал мысленно взвешивать все возможности, ломая голову над тем, кто же был этим сообщником, – продолжил Мейсон. – И припомнил одну мелочь, которая ясно указала на Эндовера.
– Какую и почему?
– Потому что, – сказал Мейсон, – Эндовер раздобыл пятнадцать тысяч долларов для Девитта, что стало своеобразной приманкой для выуживания у Лоррейн Элмор тридцати пяти тысяч долларов наличными. Так вот, он стоял на обочине у дороги и на ходу передал конверт с деньгами Девитту, в то время как Лоррейн Элмор сидела за рулем машины.
– Пока еще я ничего не понимаю, – заметила Делла Стрит.
– Вспомни, – сказал Мейсон, – Эндовер якобы знал Девитта только как Вестона Хейла и даже не догадывался, что у того искусственный глаз. Однако когда Эндовер вручал ему деньги, у того на глазу была черная повязка!.. Если бы Эндовер говорил правду, то он в первую очередь упомянул бы, что его поразила черная повязка на глазу приятеля.
Дрейк щелкнул пальцами.
– Черт, а ведь так оно и есть!
– Я думаю, что этим все сказано, – сказала Делла Стрит. – Но что заставило Холанда Брента вдруг отправиться в Лас-Вегас и с головой уйти в игру?
– Действительно, – заметил Мейсон, – непонятно.
На минуту воцарилось молчание.
– Я могу объяснить, – неожиданно сказала Лоррейн Элмор. – Надеюсь, что это не выйдет за стены данного кабинета, потому что, как мне кажется, Холанд Брент достаточно наказан. Все дело в том, что у него были весьма серьезные личные финансовые обязательства. Получить из оборота собственные деньги он мог лишь через некоторое время. Поэтому, зная, что я уехала на некоторое время из города, он счел возможным пустить мои средства в оборот. Позднее, сообразив, что мой новый муж сразу потребует у него отчет и обнаружит недостачу, он пришел в отчаяние. Он прилетел сюда, чтобы объясниться со мной, признаться во всем, попросить у меня прощения и договориться о займе, пока он не сможет вернуть свои деньги обратно… Узнав, что меня обвиняют в убийстве, он решил, что попал из огня да в полымя. У него оставался единственный выход – в буквальном смысле слова решительно все поставить на карту. Вот он и полетел в Лас-Вегас. Он дал себе слово никогда больше не приближаться к игорному столу, если только сумеет выиграть сумму, равную недостаче. Если бы он проиграл, он бы покончил с собой… Надеюсь, что никто из вас об этом не упомянет. Я считаю, вы имеете право услышать данное объяснение. Убеждена также: Холанд Брент получил хороший урок и до конца своих дней не станет больше играть.
– Вот и последняя загадка решена! – воскликнул Пол Дрейк. – Он действительно меня озадачил!
– Что ж! – улыбнулся Дункан Краудер. – Все хорошо, что хорошо кончается. Огромное вам спасибо, мистер Мейсон, не только за работу, но и за науку!
– Спасибо и вам, – ответил Мейсон.
– Благодаря тебе, Перри, – сказал Дрейк, – Краудер оказался в центре внимания.
– Дункан сказал мне, что в зале заседаний находится одна молодая особа, – заметил Мейсон, – на которую он хотел произвести впечатление…
Под столом Делла Стрит с силой наступила Мейсону на ногу.
Лицо Линды Кэлхаун покраснело от смущения.
– Не сомневайся, шеф, – лукаво улыбнулась Делла, – он сумел произвести на меня колоссальное впечатление.
Раздавшийся телефонный звонок дал возможность Краудеру справиться со своим смущением. Закончив разговор, молодой адвокат обратился к Мейсону:
– Это журналисты, они хотят сфотографировать нас за беседой в моем кабинете. Я думаю, что вы не будете возражать?
– Все, что вы пожелаете, Дункан, – кивнул Мейсон. – Все, что пожелаете.