Дело о зарытых часах Гарднер Эрл
– Для вашего отношения ко мне.
В глазах девушки мелькнул интерес, но она поспешила отвести их в сторону.
– А что вы тут делали все-таки?
– Когда?
– Когда увидели меня.
– Искал часы.
– Нет. Вы разглядывали скалу.
– Значит, вы за мной следили?
– Просто видела, пока поднималась по тропе. А когда мы сейчас сели, вы что-то постарались от меня скрыть.
Гарлей невольно улыбнулся, но не возразил.
– Ну и ладно, – сказала Лола, – если вы уселись на то, что нужно от меня скрыть, я способна пробыть тут до утра… Рано или поздно, но встанете.
– Я бы мог напомнить вам о правах частного владения. И попросил бы удалиться.
– Могли бы? Не видела, чтобы выставляли кого-нибудь, не вставая с места.
– Ладно, я встал…
Девушка разочарованно осмотрела место, где он сидел.
– Уверена была, вы от меня что-то прячете!
– Я вознагражу вас за наблюдательность, – сказал Гарлей, отступая в сторону. – Посмотрите вон туда.
– Что там такое? – живо спросила Лола.
– Какая-то отражающая поверхность, выражаясь языком физиков.
– Вроде бы просто осколок стекла. Трудно представить что-нибудь другое… Ну да, так и есть. Вот он!
Лола рассмотрела кусочек выпуклой стекляшки.
– Похоже на осколок очков.
– Упал на сосновые иголки, поэтому не разбился вдребезги, часть формы осталась. А потом на нем заиграли солнечные зайчики, которые и привлекли мое внимание.
– Пистолет был тут же… – задумчиво сказала Лола. – Какой вы делаете вывод?
Гарлей спрятал стекло в карман.
– Надо подумать.
– Вы – тугодум?
– Иногда. Ну а теперь, когда я полностью удовлетворил ваше любопытство, ответьте мне на один вопрос.
– Хоть на двадцать.
– На один… Почему вы так расстроились, когда увидели Витона с Мирной?
Лицо девушки неожиданно передернулось.
– Это… нечестный вопрос. Не относится к делу. Сугубо личный.
– Вы же спрашивали меня о моих планах?
– Из чистой вежливости.
– Считайте, я действую из тех же побуждений.
Лола глубоко вздохнула, похоже было, она готовилась дать сокрушительный отпор, но передумала.
– Хорошо. Осколочек стекла того стоит. Я вам отвечу, если вы любопытны, как старая тетушка… Была уязвлена.
– Ревновали?
– Это не одно и то же. Сей донжуан меня подвел. Мы с ним договорились идти проверять тропы.
– Что?.. Не понимаю…
– Тропы! Звериные!.. У него всюду поставлены на изготовку фотоаппараты с автоматическим приспособлением для вспышки. По вечерам он обходит свои фотоловушки, проверяет задетые зверьем… Он заменяет пластинки, заново все устанавливает…
– И вы его сопровождаете?
– Иной раз. Вот и в тот вечер он меня спросил, свободна ли я, чтобы посмотреть вместе на его «лов». Я сказала, что охотно пойду. А он забыл о нашем разговоре. Понимаете, если бы это было просто свидание, я знала бы, что к чему: он «изменил» мне с другой. А тут просто равнодушие. К тому же, что еще обиднее, мне кажется, миссис Пейсон пронюхала о нашем сговоре и нарочно заманила его в город. Она – вдова, одна из этих… Не будем злословить, не люблю. Как видите, все обыкновенно… Я думаю, любой девушке неприятно, когда ее надувают. И не думайте, что у меня какие-то виды на Рода Витона.
– Неужели я дал понять, что у меня такие мысли?
Девушка смело взглянула на него:
– Да.
– Беру свои слова обратно. Но не могли бы вы мне подробнее рассказать о миссис Пейсон?
Лола фыркнула:
– Потрясены?.. Ладно… Я и сама о ней ничего не знаю. Богатая вдова, с деньгами. Скотоводческое ранчо. А здесь тоже, небольшое, и еще два других, подальше. Липнет к Роду. Тоже ходит с ним на ловушки!.. В ее туалетах!
– Похоже, он тут популярен!
– Интересный человек, знаете… Проверка результатов его фотоохоты иной раз так захватывает!.. Представляете, заряжается аппарат, налаживается вспышка и протягивается тонкий черный шнур через звериную тропинку. На мелкую зверюшку – пониже, на оленя, скажем, повыше. А на мелочь у самой земли… Иногда Род привязывает сразу три шнурочка! Видишь: перемычка оборвана, значит, имеешь чей-то портрет… Скунсы на фото такие милашки, не хуже вашей Мирны… Трудно получить хороший снимок оленя… Зато лисички очень фотогеничны. Снимков у Витона полный дом, но он способен месяцами блуждать по лесу в поисках нового. Ведь аппарат надо установить в таком месте, где его не видно, а перед ним должно быть открытое пространство и никакого фона.
– Разве природный фон портит?
– Пятна, – коротко пояснила Лола. – Солнечные пятна, блики от деревьев – все это лишнее. Зверь в чистом виде! Попросите Рода показать вам его коллекцию. Это какое-то чудо!
– И он проявляет здесь же?
– Да, у него тут целая лаборатория. Темная комната в подвале. Мы с ним несколько раз туда спускались – проявлять. Самый напряженный момент! Смотрит ли животное прямо в аппарат или отвернулось, пробегая?
– А люди никогда не попадались?
– Нет, никогда, конечно.
– Но почему? Что мешает человеку, проходя по звериной тропе, сорвать шнурок и запечатлеться хотя бы на уровне нефотогеничного оленя?
– Вообще-то ничего не мешает. Но пока что таких казусов не случалось. Что за идея шататься по ночам! Ресторанов тут нет.
– А миссис Пейсон увлекается проявлением пленок?.. В темном подвале?
– Да, – сухо ответила Лола.
– Значит, все-таки соперничество между вами есть?
– Ни малейшего.
– Но ведь вы не слишком дружны?
– Слушайте, мистер Раймонд, во-первых, это совершенно не ваше дело; во-вторых, у меня с ней прекрасные отношения; а в-третьих, здесь, в горах, мы стараемся держаться тесным кругом, не ссориться и не совать нос, куда не следует.
– Ух ты! Вот это получил!
– Что заслужили.
– Правильно. Но должен вас предупредить, вопросы и дальше будут только откровенные.
– Ответы на них тоже откровенные, не обижайтесь.
– Какая разница. Важна информация, а в каком словесном оформлении – не важно.
– Ясно… Не ясно только, какая информация вам требуется.
– Например, почему такая красотка, такая изнеженная особа, как Мирна Пейсон, похоронила себя в глуши?
– Ну уж, похоронила!.. Приезжает на пару дней по делам и укатывает. На этот раз она приехала дня на два.
– А когда познакомилась с Витоном?
– Да вот за эти же два дня.
– И ее «командировка» затягивается?
– Спросите у нее. Что-то не ясны мне ваши намерения, мистер Раймонд, я не в силах разобраться во всех настроениях Мирны Пейсон, чтобы быть вам полезной… Я пошла, если у вас нет ко мне больше дурацких вопросов… – В ее голосе слышался откровенный гнев.
– Я просто привык к ясной расстановке сил…
Гарлей замолчал и прислушался.
– Приближается машина.
Рокот мотора нарастал. Гарлей первым узнал человека, сидевшего за рулем.
– Это же мистер Мейсон. Адвокат!
Мейсон заметил их, остановил машину и подошел.
– Хэлло! У вас обоих такой вид, будто вы решали мировые проблемы.
– Мы ссорились, – деловито сообщила Лола.
– Скажите нам, что они сделали с миссис Хардисти?
– Запрятали в захудалом городишке. Но я составил прошение, опираясь на Билль о правах человека, и ее вынуждены будут извлечь на свет… Что вы тут искали?
– Часы, – ответил Гарлей.
– Никаких следов?
– Решительно. Я устал наклоняться и прислушиваться… Когда обнаружил их вчера, они тикали громче дятла!
– Звук был таким четким?
– Да.
Лола Страг с удивлением посмотрела на Раймонда:
– Вы все рассказываете адвокатам?
– Почему бы и нет?
Гарлей сунул руку в карман и извлек осколок стекла.
– Искал часы, а нашел вот это.
– Где именно? – Мейсон взял стеклышко.
Раймонд показал, а Мейсон придирчиво осмотрел весь хвойный покров.
– Как странно! Когда разбиваются очки, стекла не разлетаются по всей округе. А тут – одно стеклышко, вернее, половинка… Стойте… Вот и еще кусочек.
Адвокат схватил маленькое стеклышко, глубоко ушедшее в мох.
– Похоже, и это от очков. Где же остальные?
Они тщательно осмотрели всю площадку, но тщетно.
– Что мне делать с этой находкой? – спросил Гарлей. – Доложить полиции?
– Неплохо было бы.
– В контору шерифа?
– Да. Джеймсон порядочный человек. Ему вы и расскажите, где нашли этот осколок. А я ему предъявлю свой.
Лола меланхолично сказала:
– Я тут болтаюсь целый час, желая сделать великое открытие. А мне ничего не попалось. О чем же я буду докладывать любителям информации и сенсаций?
Бросив ядовитый взгляд на Гарлея, она попрощалась с Мейсоном и пошла вниз по тропинке. Адвокат весело посмотрел ей вслед, потом повернулся к Гарлею:
– Хочу немножко полазить, пока солнце не село. Где тут обычно ставят машины?
– По-моему, где попало. В основном где тень.
– Утром я заметил, машина Джеймсона стояла вон под тем деревом. Она там и оставалась?
– Да. Позднее, когда приехали люди из Лос-Анджелеса, они поставили машины возле самого портика, вон с той стороны.
Мейсон прошелся, изучая следы шин, затем вернулся к хижине.
– Однако, судя по отпечаткам покрышек, какая-то машина сделала тут крутой поворот… Видите?.. Четкие отпечатки протекторов.
– Да, мне они тоже бросились в глаза.
– Задние колеса прямо врезались в грунт, – продолжал Мейсон. – Очень хорошо заметно, где они пересекли другие следы… Мистер Раймонд, вы не видели эту машину?
– Нет, сэр. Я приехал сюда затемно. Обождите. Я точно знаю, этих следов вчера не было, потому что обошел все вокруг, ища ручей. Я бы непременно заметил эти следы, если бы они были вчера.
– Ладно… После полиции тут особенно делать нечего. – Затем, посмотрев на Гарлея, Мейсон продолжил: – Я приехал проведать вас. И не считаю, что напрасно… На случай, если понадоблюсь, я в «Конвейл-отеле».
Глава 9
Ранчо Мирны Пейсон располагалось милях в двух от шоссе и от того места, откуда ответвлялась дорога к домику мистера Блейна. Это было холмистое плоскогорье с оврагами и небольшими озерами. Над ним нависали копья скал, находившиеся в тысячах футов над уровнем моря.
Здесь, на плато, вдали от теней долины, все еще было достаточно солнца, когда Мейсон повернул машину в ворота, за которыми петляла дорога, казавшаяся в розовых лучах красновато-золотой лентой. Старинный забор отбрасывал на землю пики теней. Само здание казалось просторным и было срублено из толстых бревен, серых от времени.
Мейсон оставил машину, поднялся по обветшалым ступенькам и, казалось не заметив звонка, громко постучал.
Ему сразу же открыли. Привлекательная женщина лет тридцати стояла на пороге.
– Мисс Пейсон? – спросил адвокат.
– Миссис, – поправила она, – я вдова. Не хотите ли войти?
Ее вздернутый носик торчал вопросительно. Глаза взирали на мир насмешливо, но с интересом. «Именно этот интерес, – подумал Мейсон, принимая с поклоном приглашение войти, – и делает ее такой привлекательной».
Он не походил на жадное любопытство неразборчивой молодости, на исследование авантюристки, а скорее на трезвую оценку много видавшего человека, знающего себе цену и не опасающегося неожиданных неприятностей, а поэтому с откровенной заинтересованностью ожидающего, какие новые перспективы откроет перед ним жизнь.
– А вы не боитесь жить одна? – спросил Мейсон.
– Я никогда ничего не опасалась. Да я и не одна.
– Нет?
– Примерно ярдах в пятидесяти отсюда живут мои работники. Такие сорвиголовы, каких вы и не видывали. И вы не учли собак под столом.
Мейсон заглянул под стол. Оттуда послышалось многообещающее рычание. Лохматая зверюга следила за каждым его жестом с явным неодобрением.
– Беру назад свои слова, – расхохотался Мейсон.
– Скунс не кажется особенно благодушным, хотя ему живется скучно, а рычит он просто ради разнообразия. Никогда зря не лает и не скалит зубы без нужды. Но стоит мне его позвать, мистер Мейсон, и он кинется на моего врага, как стальная пружина! – Женщина потрепала псу голову. – Я видела много ваших портретов. Вы, наверное, хотите, чтобы я рассказала вам, что мы с мистером Витоном видели, когда вчера вечером ехали в город?
Мейсон развел руками, подтверждая догадливость хозяйки.
– Боюсь, что ничего не скажу.
– Почему?
– Прежде всего, я симпатизирую этой женщине. Очень… И плевать, что там было у нее в руке. Меня поразило выражение ее лица… А выражение – не доказательство, в суд его не предъявишь.
– Все-таки какое было выражение? Мы не в суде, и меня очень интересует ее лицо. Гораздо больше, чем тот предмет, который она держала.
Мирна прищурилась, как бы желая сфокусировать внимание на каком-то неясном образе. Затем встрепенулась:
– Боже мой! Я даже не предложила вам выпить!
– Никаких выпивок! По крайней мере, пока. Честное слово, у меня другая жажда… Мне очень нужно знать, что вы увидели на лице Милисент Хардисти.
– Ну, тогда закурить?
– Благодарю, у меня свои.
– Тогда давайте думать, как бы потолковее описать… Это было необычайно спокойное лицо, отрешенное от всего. Как будто человек наконец нашел сам себя и обрел покой, придя к определенному равновесию.
– Что вы! Все говорят, она была в истерике!
– Ничего похожего, – фыркнула Мирна.
– Вы уверены?
– Разумеется. Мистер Мейсон, вы неплохой психолог, а я, поверьте, хорошая физиономистка… Меня на мякине не проведешь. У меня своя теория о человеческих эмоциях. Из того, что я видела, у меня сложилось определенное представление о миссис Хардисти, о котором, естественно, я не намерена распространяться в суде, если таковой будет.
– А со мной?
– Вы ее защитник?
– Да.
– Пожалуй, с вами я могу разговаривать. Если, конечно, есть основания…
– Есть, и еще какие. Я пока никак не могу с ней связаться, власти ее от меня прячут. Но я буду защищать ее.
– Боюсь, вы станете смеяться.
– Почему?
– Трудно представить, как можно за какую-то долю минуты узнать о человеке все, только мельком взглянув на необычное выражение лица.
– Клянусь, смеяться не буду.
– Запомните свое торжественное обещание… У нее было выражение человека, пробудившегося от кошмара. Решившего выбросить из своей жизни все старое, начать новое… Мне раза два-три приходилось видеть это выражение на лицах знакомых… И даже в своем зеркале… У себя. И уж я-то знаю, как это бывает.
– Продолжайте же! – взмолился Мейсон, видя ее нерешительность.
– Но, мистер Мейсон, все, что я говорю, никак нельзя использовать в качестве вещественных доказательств! Может быть, это и хорошо. Если вы вздумаете с кем-либо поделиться «сведениями», полученными от меня, вас поднимут на смех… И все же вам придется мне поверить. Поверьте женщине, которая не вчера родилась на свет и хлебнула лиха, – это дает печальное преимущество разбираться в людях. Поверьте, Милисент Хардисти отправилась в горы для того, чтобы убить своего мужа. Да, да, такова была ее цель. Возможно, не из-за зла, которое он ей причинил, а из-за страданий кого-то другого… Отца? Не знаю. Удалось ли ей это? Не знаю. Может, она выпустила пулю, но промазала… А потом до нее дошло, что находится в ее руке. Не только орудие смерти, но и ключ, замыкающий тюремную камеру. Вот тогда и бросила его… Думаю, она ушла к человеку, которого любила. А теперь можете смеяться сколько влезет.
– Я даже не улыбаюсь, – проговорил Мейсон.
– И это все, что я знаю, – сказала Мирна, – весь итог женской интуиции.
Мейсон не устоял от соблазна задать еще один вопрос:
– Ну а что интуиция говорит о Лоле Страг?
– Хохочет интуиция! – рассмеялась Мирна. – Лола прелестна. Так свежа и мила, так эгоистична. Связала своего брата по рукам и ногам. У него «сестринский комплекс», если вы понимаете, что я хочу сказать. Боготворит землю, по которой она ступает. Я для нее авантюристка, потому что Родней Витон на меня заглядывается больше, чем на нее. Она трогательна в своей девичьей ревности и лицемерии. А я не люблю фарисеев, поэтому иногда ее дразню… Славное создание, но не из тех, на ком мог бы жениться такой парень, как Род.
– А как вы сами к нему относитесь?
Хозяйка ранчо покатилась с хохоту.
– Думаете, я затеял игру «а что бы еще спросить»?
– Я поражаюсь амплитуде ваших вопросов!
– Адвокаты все такие… Могли бы вы присягнуть, что миссис Хардисти отбросила от себя пистолет?
– Ни присягнуть, ни сказать этого не могу. Не смотрела. Меня взволновало ее лицо.
– А каково ваше мнение о Берте Страге?
Мирна Пейсон медленно покачала головой.
– Не хотите отвечать?
– Да нет, не в этом дело. Он какой-то… неясный.
– Что-то звучит фальшиво? – подсказал Мейсон.
– Даже не это. В его жизни есть что-то такое, чего он сам боится. Какая-то черная глава.
– На каком основании вы это заключаете?
– Стоит взглянуть, как он всегда насторожен, как следит за собой, а его сестра за ним. У обоих какая-то тайна, не знаю… Такое ощущение.
– Да вы просто прорицательница.
– Черт меня знает. Язык развязался. И знаете почему?
– Ну?
– Потому что я очень хочу помочь миссис Хардисти. Как и всем другим женщинам, которые еще не понимают, как важно суметь вовремя повернуться лицом к будущему, пока оно у тебя еще есть. Время летит. Я в ужасе была уже в тридцать лет. Думала, это так далеко! А уж в сорок умело скрываешь свои чувства, чтобы не вызвать обидного смеха. Но и в эти годы чувствуешь себя в полном – слышите – в полном расцвете сил. А время показывает тебе дулю!
– А как сорокалетние мужчины смотрят на сорокалетнюю женщину?
– Никак. Они ведь тоже считают себя в расцвете и обхаживают девчонок…
– Ну а что вы скажете про мужчину лет под шестьдесят?
Миссис Пейсон потянулась за сигаретой и засмеялась:
– Вот тут попали в самую точку!..
Глава 10
Делла Стрит ждала Перри Мейсона в холле отеля.
– Я умираю от голода, – первым делом заявила она. – Что мы предпримем?
– Будем насыщаться, – ответил Мейсон.
– Браво!.. Здесь, кстати, Пол Дрейк.
– Где?
– Наверху. Они дали ему номер рядом с вашим. Даже есть дверь между ними. Уверяют, ресторан гостиницы славится своей кухней… Поедим на славу.
– При одном условии.
– Да? При каком же?
Читать бесплатно другие книги:
