Дело о королеве красоты Гарднер Эрл
— Разумеется!
— Успели проголодаться? — поинтересовался Мейсон у Элен Эддар.
— Не особенно.
— Ну, а теперь не слишком громко расскажите все, что вы об этом думаете, — сказал Мейсон.
— Мистер Мейсон, — начала она, — у меня есть кое-какие деньги, но я не богата. Деньги я получила в наследство от своей матери, хроме того, есть и собственные сбережения. Я работаю главным продавцом в универмаге «Френи, Колеман и Свази». По некоторым причинам, которые я не могу назвать, я не хочу, чтобы люди узнали, кто я есть на самом деле.
— И тем не менее, мне хотелось бы знать причину.
Какое-то мгновение она находилась в нерешительности, а затем покачала головой.
— Эти люди из Гловервилла… Или хотя бы тот человек, что был у меня. Вы его знаете? — спросил Мейсон. — Или, может быть, у вас есть на этот счет какие-нибудь предположения?
Он начал описывать ей внешность посетителя, но Элен Эддар отрицательно покачала головой еще до того, как он закончил.
Официантка принесла коктейли.
— Минут через двадцать повторите заказ, — сказал Мейсон. — И принесите меню.
Официантка кивнула и ушла.
— Итак, вы получили приз за красоту и забеременели, — сказал Мейсон.
— Да.
— Беременность без мужчины не обходится. Так кто же он?
— Вам обязательно это знать?
— Обязательно, если вы хотите, чтобы я вам помогал.
Она задумчиво пригубила коктейль, а потом сказала:
— Мне было тогда восемнадцать лет и я была хороша собой. Люди называли меня красавицей, и я вообразила, что мне все подвластно. Он был на пять лет старше меня. Сын очень богатых родителей. Я была покорена его вниманием и полюбила его.
— А он вас любил? — спросил Мейсон.
Она задумалась на какое-то мгновение, а потом подняла глаза и сказала:
— Не знаю… Но в то время я не думала об этом.
— Это странно…
— Я больше думала о карьере. И у меня было все… А потом я внезапно почувствовала, что забеременела… И не забывайте, что это случилось двадцать лет назад. И когда я поняла, в какую ситуацию попала, то запаниковала.
— Вы рассказали об этом своему другу?
— Да. Он испугался не меньше меня. А потом сказал, что в фирме его отца есть специальный человек, чьей обязанностью является улаживать неприятные ситуации, касающиеся людей фирмы, чтобы оградить от сплетен. И добавил, что этот человек мне поможет.
— И что вы ответили?
— Я ответила, что не собираюсь делать аборт. Он назвал меня несовременной, и мы расстались, недовольные друг другом. Он не смог понять меня, я — его.
— И что произошло потом?
— Этот специалист по улаживанию неприятных ситуаций знал свое дело, — ответила она. — На следующий день посыльный принес мне конверт. Вскрыв его, я увидела, что там лежит десять стодолларовых банкнот. А на другой день я прочитала в газете, что мой друг уехал в путешествие по Европе. Больше я его никогда не видела.
— Где он сейчас?
— Не знаю.
Мейсон покрутил соломинкой в своем бокале.
— А мне кажется — знаете.
— Ну хорошо, — согласилась она. — Кое-что я знаю. Через год он вернулся и женился на молодой женщине, с которой познакомился во время путешествия. Насколько мне известно, брак их не был счастливым, но тем не менее они продолжали жить вместе.
— Он и сейчас живет с ней? — спросил Мейсон.
— Она умерла полтора года назад.
— Дети есть?
— Нет.
— А что вы знаете о его отце?
— Он умер десять лет назад, и сын взял бразды правления в свои руки.
— Как вы думаете, письмо, опубликованное в «Гловервиллской газете», плод читательского любопытства или часть хорошо продуманного плана, направленного на то, чтобы найти вас?
— А вы как считаете? — спросила она в свою очередь.
— Думаю, что это не случайно.
— Верно, — сказала она. — Я тоже думаю, что не случайно. И поняла это сразу, как только увидела публикацию. Поэтому-то я и обратилась к вам.
— И вы знаете, чем все это вызвано?
Она покачала головой слишком энергично. Было видно, что она лжет.
Мейсон улыбнулся:
— Вы чересчур эмоциональны в своем отрицании. А что вы можете сказать об отце своего ребенка?
— Я вам ничего не говорила о ребенке.
— Правильно. Вы стараетесь не касаться этого вопроса. Но зато вы сказали, что запаниковали и были против аборта. Путем логических размышлений можно прийти к выводу, что ребенок все-таки появился на свет и что в настоящее время ему уже девятнадцать лет. Вы совершили ошибку по молодости лет, но потом приспособились к новым условиям, почувствовали ответственность… И времена изменились. Сейчас уже иначе смотрят на матерей, имеющих внебрачных детей. Так что, причина вашей паники в другом. Полагаю, что это не сам ребенок, а что-то связанное с ним.
— Вы… Вы чертовски логичны, мистер Мейсон, — сказала она.
— И в то же время корректен.
Мгновение она находилась в нерешительности, а потом посмотрела ему прямо в глаза:
— Да, и корректен… Я пытаюсь защитить его — моего мальчика…
— Значит, это сын? — спросил Мейсон.
— Да, сын… И я хочу защитить его.
— От кого?
— От его отца.
— Ребенок имеет право на отца, — сказал Мейсон.
— Все прошлые годы он тоже имел право на отца, которого мог бы иметь и уважать. Но этот отец убежал от него в Европу и оставил меня беременной, предоставив самой выпутываться из создавшегося положения. Об этом я не могу рассказать своему сыну. Я обязана защитить его от этого.
— Вы не хотите, чтобы он узнал, что он — внебрачный ребенок.
— Частично — да.
— Мне кажется, будет лучше, если вы расскажете ему всю правду, — сказал Мейсон.
Официантка принесла повторные коктейли и меню. Они заказали три бифштекса, и официантка удалилась.
Элен Эддар поднесла бокал к губам и отпила добрую половину.
— Не пытайтесь загнать меня в угол, — сказала она.
— Я и не думаю этого делать, — сказал Мейсон. — Мне просто необходима информация, чтобы я мог помочь вам.
— Хорошо, — сказала она. — Я расскажу вам еще кое-что. Я была молодой, несмышленой, но красивой девчонкой. И вот я забеременела и получила за это тысячу долларов. Теперь я понимаю, что имел в виду тот человек, который утрясал для фирмы все неприятности. Он считал, что эти деньги позволят мне уехать из дома и сделать аборт, а потом я снова вернусь в отчий дом, приготовив для родителей какую-нибудь сентиментальную историю.
— Но вы этого не сделали, — сказал Мейсон.
— Да, я этого не сделала, — ответила она. — Я, правда, убежала из дома, но поступила на работу.
— На какую?
— Нанялась в прислуги.
— Ну, и дальше?
— Женщина, к которой я пошла в услужение, оказалась очень внимательной и вскоре обнаружила, что я беременна. Она жила вдвоем с мужем, детей у них не было и они собирались усыновить ребенка. Вот эта женщина и предложила мне, что когда придет время рожать, мы отправимся с ней в Сан-Франциско, я лягу в больницу под ее именем, и когда ребенок родится, свидетельство о рождении будет выдано на ее имя. Они обещали относиться к нему, как к родному. Это были очень милые люди.
— Вы так и поступили? — спросил Мейсон.
— Да, я так и поступила.
— И ребенок считает их своими родителями?
— Да.
— А вас он знает?
Элен Эддар допила коктейль.
— Это уже к делу не относится, мистер Мейсон, — сказала она. — Я и так рассказала вам вполне достаточно, чтобы объяснить свою позицию. И теперь вам должно быть понятно, почему я прошу о помощи. Я в состоянии оплатить ваш гонорар и хочу лишь, чтобы эти люди никогда, никогда, никогда не нашли меня.
— Точнее говоря, чтобы эти люди никогда не нашли вашего сына?
— Это одно и то же.
— Отец мальчика стал владельцем довольно большой фирмы после того, как умер его отец? — спросил Мейсон.
— Думаю, что да.
— Тогда, следовательно, сейчас он довольно богат?
— Возможно.
— А ведь он мог бы дать вашему сыну блестящее образование.
— Он мог бы дать ему блестящее образование и вообще быть большой поддержкой, но сын должен был бы приноравливаться к его образу жизни. А моему сыну уже девятнадцать лет, и трудности адаптации с лихвой перекрыли бы ему все возможные преимущества.
— Но если предположить, что отец мальчика внезапно умрет? — спросил Мейсон.
— Ну и ну! — сказала она. — Видимо, опытные адвокаты всегда затрагивают самые больные места. Дело в том, что фактический отец мальчика в настоящее время холост и не имеет детей, но у него есть два сводных брата, не работающих в фирме, и если он умрет, не оставив завещания, то они будут наследниками. Если же окажется, что он имел ребенка — пусть даже внебрачного, ситуация изменится. Если человек оставляет завещание, в котором сообщает, что у него есть основания полагать, что у него где-то есть сын или дочь и что основную часть денег он завещает этому ребенку… Короче, в этом случае его братья останутся, как говорится, при своих интересах.
— А что это за люди? — спросил Мейсон.
— Это не имеет значения… Да я и не знаю их. Но вы должны понять, что произойдет в этом случае, — она отодвинула бокал. — Больше ничего я не могу сказать вам, мистер Мейсон. Ваша задача заключается только в том, чтобы оградить меня и моего сына от всяких поползновений извне. Пусть друге считают, что меня не существует. А отцу желательно дать понять, что сын его умер.
Мейсон медленно покачал головой.
— Вы не согласны?
— У вашего ребенка есть определенные права.
— Я — его мать.
— Но у него есть и отец.
— Он недостоин называться отцом.
— Достоин или недостоин, — ответил Мейсон, — но у него тоже есть права. И у ребенка есть права. Скажу я вам и еще кое-что: я попытаюсь сделать все, чтобы они не нашли вас, во всяком случае, в настоящее время, но я не собираюсь делать для вас что-либо идущее вразрез с моей совестью.
— Меня это не устраивает, — сказала она.
— А меня это мало беспокоит, — ответил Мейсон. — Вы заплатили мне двадцать долларов, так что вы мне ничего не должны, и я вам тоже. Можете подыскать себе другого адвоката.
— Но ведь вы истратили на меня гораздо больше… Наняли детективов…
— Это не должно вас беспокоить, — ответил Мейсон. — Считайте это моим вкладом в дело.
Она на мгновение задумалась, а затем отодвинула свое кресло.
— Как адвокат вы должны сохранить в тайне все, что я вам рассказала. И вы не имеете права разглашать что-либо, касающееся этого дела. Я не знаю, сколько денег вы истратили на детективов, но я вам могу дать сейчас двести долларов. Вот они… Возьмите. И можете считать, что вы закончили это дело или, что это дело закончено для вас. Думайте, что хотите. Чем больше я наблюдаю за вами, тем больше прихожу к выводу, что вы чертовски совестливы, а в этом деле есть еще факты, о которых вы ничего не знаете… И я не буду вас больше задерживать. Я не голодна. Вернее, у меня пропал аппетит. Всего хорошего!
С высоко поднятой головой она величественно вышла из кабины.
Мейсон посмотрел на две стодолларовых банкноты, лежащих на столе, а потом перевел взгляд на Деллу Стрит.
— Гордая женщина, — сказал он. — Ну, а мы будем дожидаться наших бифштексов.
4
На следующее утро, ровно в девять часов, Пол Дрейк условным сигналом постучал в дверь конторы Мейсона. Дверь открыла Делла Стрит. Пол Дрейк, высокий мужчина с непринужденными манерами, без приглашения уселся в кресло для посетителей, обхватил руками колено и с улыбкой сказал Мейсону:
— Снова будешь ломать себе шею?
— Буду, — ответил Мейсон.
— Ну и ломай на здоровье, — сказал Дрейк. — Если кто-то приходит к тебе с пустяковым делом, то как только ты возьмешься за него, оно сразу перерастает в дело об убийстве.
— Что еще случилось? — спросил Мейсон.
— Кое-что, — ответил Дрейк. — И я не хочу залезать в это дело. Такие вещи не входят в мою компетенцию. А от тебя можно ожидать только неприятностей.
— Говори же, в чем дело?
— Эта твоя подсадная утка… Вчера…
— Что с ней?
— Она, конечно, показала все свои способности и пустила свору гнедых по ложному следу.
— И большую свору?
— Ну, поскольку я в какой-то мере заинтересован в этом вопросе, то взял часть работы на себя. Мои оперативники — надежные парни, но иногда работают грубо.
— Продолжай! — сказал Мейсон.
— Ты, наверное, обращал внимание, — сказал Дрейк, — что на машинах, которые сдаются напрокат, зеркальца заднего обзора окрашены в разные цвета.
— В разные цвета? — переспросил Мейсон.
— Я имею в виду обратную сторону зеркальца, — сказал Дрейк. — Они помещаются над боковым стеклом, и если ты смотришь в них с сидения шофера, то видишь все, что делается сзади. Но если посмотреть спереди, то увидишь только металлическую тыльную сторону. Так вот, различные фирмы, сдающие машины напрокат, окрашивают эти зеркальца в разные цвета, и по цвету зеркальца можно определить, какой фирме принадлежит машина.
Мейсон кивнул.
— Я знал об этом, Пол… И что дальше?
— Ну, моя оперативница вышла от тебя с заданием, и за ней сразу же увязался тот лысый коренастый человек лет сорока пяти. А потом, когда она вышла на улицу, ее уже поджидал второй, тощий высокий человек с выступающими скулами, лет эдак под шестьдесят.
— Интересно, — сказал Мейсон. — Продолжай, Пол!
— Женщина села в автобус, который идет до… Кстати, вот тебе ее адрес и телефон, — Дрейк протянул две карточки. — Одна тебе, другая Делле Стрит. Спрячь ее себе в карман, может пригодиться. Мне кажется, это дело только начинается.
— Почему ты так думаешь?
— Чувствую, что оно еще только начинается, начинает нарывать, как фурункул, когда уже чувствуешь воспаление, а нарыва еще нет.
— Продолжай!
— Когда моя оперативница обосновалась в квартире, она позвонила мне и сказала, что все в порядке. Что она добралась благополучно и за ней увязалась машина. Что она приехала в дом, вышла через черный ход и побывала у себя, забрав вещи, которые ей необходимы. Потом сходила на рынок, купила продуктов и вернулась в квартиру. Далее она сказала, что не провела там и нескольких часов, как к дому подъехали две машины. Из первой машины вышел коренастый мужчина лет сорока пяти. Короче говоря, он соответствует описанию человека, который был у тебя в конторе и которого ты принял за детектива. В другой машине сидел худощавый и высокий человек. Оба поставили свои машины напротив здания, но в разные стороны радиаторами. Необходимая предосторожность, если ты получаешь большие деньги за слежку и не имеешь права потерять человека, за которым следишь.
Мейсон кивнул.
— Ну так вот, я подумал, — сказал Дрейк, — что было бы неплохо отправиться и оценить обстановку, а заодно и записать номера машин. Как только я подъехал к первой машине, то по зеркальцу заднего обзора понял, откуда она взята. Проехав несколько кварталов, я повернул назад, чтобы посмотреть на зеркальце другой машины. Обе они были взяты напрокат из одного и того же агентства. Тогда я отправился в агентство и, использовав кое-какую хитрость, узнал, что за люди арендовали эти машины. Как ты знаешь, агентства требуют документы и водительские права у тех, кто берет напрокат машины.
— Да, конечно… Продолжай, — сказал Мейсон.
— Вот я и заполучил для тебя два имени. Коренастого зовут Джермен Дейтон. Он из Гловервилла. А тощий, похожий на труп, зовется Стивеном Локли Гарландом, тоже из Гловервилла. После этого, — продолжал Дрейк, — я посмотрел свои архивы и понял, что у меня есть довольно хорошие контакты в городке, расположенном всего в двадцати пяти милях от Гловервилла. Я позвонил туда своему агенту и спросил, не знает ли он детектива по имени Джермен Дейтон. Это имя ему было известно. Дейтон работал в полиции Гловервилла, дослужился до должности начальника местной полиции, а потом оказался замешанным в какую-то аферу, был уволен и открыл частное детективное агентство. Ну, а теперь — об этом Гарланде… О Стивене Локли Гарланде.
— Что ты узнал о нем? — спросил Мейсон.
— Самое большое предприятие в Гловервилле — это «Гловервилл Спринг энд Саспеншнл компани». Это старая фирма. Она принадлежит одной семье и переходит из поколения в поколение. Фирма могущественна. Ты ничего не добьешься в Гловервилле, если не будешь раболепствовать перед ней.
— Продолжай! — сказал Мейсон.
— Гарланд работает уже много лет на эту фирму. Заведует там чем-то вроде отдела по связям с общественностью. В действительности он улаживает всевозможные конфликты, возникающие на предприятии. Если что-то происходит, например, кто-то совершает деяние, которое «Спринг компани» одобрить не может, Гарланд вступает в дело и в большинстве случаев улаживает его тем или иным способом. Они даже прозвали его Ловкач-Гарланд.
Мейсон усмехнулся:
— Кажется, нам придется иметь дело с крупным специалистом, Пол.
— Есть еще кое-что, — продолжал Дрейк. — Мой агент говорит, что весь Гловервилл взбудоражен известием о гибели главы «Спринг-компани». Его звали Хармен Хаслетт, и около двух недель тому назад он отправился в море на яхте. Собирался совершить путешествие в Европу. Во время шторма яхта находилась где-то в Бискайском заливе и посылала оттуда сигналы бедствия. Вскоре сигналы эти прекратились. Несколько судов вышли на помощь, но не нашли никаких следов, кроме контейнера с названием яхты на нем. Все попытки обнаружить людей были безуспешны, и тогда пришли к заключению, что экипаж погиб вместе с яхтой. Ты уже сильно втянулся в это дело, Перри?
— Если бы я знал, черт меня возьми! За издержки я получил двести долларов.
— Да-а! — протянул Дрейк. — На двести долларов далеко не уедешь. Не помню, чтобы ты работал когда-нибудь за такую скудную плату. Что ты собираешься делать?
— Во-первых, я хотел бы выяснить, является ли Хармен Хаслетт единственным владельцем «Спринг-компани». Мне кажется, что он сын главы этой фирмы. А отец его, кажется, умер или ушел на покой. И вообще хотелось бы побольше узнать о владельце фирмы. Кроме того, мне нужна информация о тех людях, которые следят за моей подсадной уткой. Например, где они остановились и имеют ли какие-нибудь связи в нашем городе. Я принял этого Гарланда за местного детектива.
— Почему?
— Он очень хорошо здесь ориентируется, — ответил Мейсон.
— Я думаю, что в любом городе Соединенных штатов он будет как у себя дома, — ответил Дрейк. — У него везде свои люди, и работа, видимо, поставлена на широкую ногу. Да и сам Гарланд может выступать сразу в нескольких амплуа.
Мейсон усмехнулся:
— Дай мне знать, когда твои расходы составят четыреста долларов.
— И тогда мы остановимся?
Мейсон снова улыбнулся.
— Откуда мне знать, Пол, — сказал он. — Во всяком случае, дело меня заинтересовало.
Дрейк кивнул, заверил, что будет держать в курсе дел и вышел из кабинета.
— Делла, ты записала имена? — спросил Мейсон.
Делла Стрит закончила стенографировать, кивнула и сказала:
— Отпечатать их?
— Нет, — ответил Мейсон. — Я их запомнил. Джермена Дейтона мы уже знаем. А другого зовут Стивен Локли Гарланд, и у него, видимо, сильный характер…
— Кстати, ты поставил меня в сложное положение, — перебила его секретарша.
— Каким образом?
— Как я объясню налоговому инспектору наличие тех двухсот долларов. Ведь он захочет узнать, что это за дело, и откуда появились эти деньги.
Мейсон с улыбкой посмотрел на секретаршу:
— Скажи ему, что это чистая адвокатская прибыль.
5
Во второй половине дня Пол Дрейк снова постучал в кабинет Мейсона условным стуком.
Дверь открыла Делла Стрит.
— Итак, Перри, у меня появилось еще кое-что из Гловервилла, и я теперь могу нарисовать тебе общую картину. Сам я не совсем понимаю, что все это значит, но эти сведения вполне могут заполнить пустоту, которая у тебя еще имеется.
— Выкладывай! — сказал Мейсон.
— Гловервиллская «Спринг-компани» является концерном одного хозяина, и до своей гибели в море ею руководил Хармен Хаслетт. Его отец, Эцекил Хаслетт, был главой этой фирмы. В момент смерти Хаслетт был не женат, но у него есть сводные братья, Брюс Джаспер и Норман Джаспер. Если верить слухам, то при отсутствии у Хаслетта потомства все переходит им двоим. Эта формулировка — «при отсутствии потомства» — сама по себе довольно странно выглядит в завещании, поскольку всем хорошо известно, что у Хаслетта детей нет, хотя он был женат. А теперь я расскажу тебе о других интересных слухах, которые удалось услышать одному из моих работников. Много лет назад, во время своей бурно проведенной молодости, Хармен Хаслетт поставил одну девушку в очень тяжелую ситуацию. Что касается самой девушки, то она была, как говорится, что надо, но, к сожалению, из другого сословия. А ведь Хаслетт принадлежал к сливкам гловервиллского общества и, естественно, намеревался взять себе в жены девушку своего круга. Тем временем молодой Хаслетт, очень обеспокоенный случившимся, обратился к Гарланду, к старому доброму Ловкачу-Гарланду, который улаживал для фирмы все щекотливые дела. Отец Хармена, Эцекил Хаслетт, пришел бы в ярость, узнав, что сын его так сильно провинился, и умный Гарланд, конечно, отлично понимал, что из этого может получиться. Видимо, он сказал Хармену приблизительно следующие слова: «Не принимай этого близко к сердцу, мой мальчик. Это со всяким может случиться. Я подскажу, что тебе нужно сделать. Ты сядешь на ближайший пароход и уедешь путешествовать по Европе. Оставайся там хоть год, если это будет необходимо. А я тем временем пошлю девушке тысячу долларов. Деньги — самый надежный способ загладить дело».
— Где ты все это разузнал? — удивился Мейсон.
— Через своего сотрудника, — ответил Дрейк. — А тот, в свою очередь, узнал это от человека, которому в свое время сам Хаслетт рассказал о своем прошлом. Короче, все случилось так, как хотел Гарланд. Молодой Хаслетт уехал в Европу, а Гарланд послал девушке десять новеньких хрустящих стодолларовых купюр. Послал в конверте, на котором ничего не было написано. Девушка получила деньги и исчезла из города. И с этого момента все происходило так, как и планировал Гарланд. Но потом произошло неожиданное: девушка так и не вернулась. Хаслетта это обеспокоило. Он понимал, что если бы девушка поступила именно так, как они хотели, она вернулась бы в родной город. Но девушка не вернулась. Видимо, даже ее родители больше ничего не слышали о ней, а потом и они переехали в другой город. Отец девушки умер спустя какое-то время, а мать вторично вышла замуж. Хаслетт чувствовал, что у него где-то растет внебрачный ребенок, он потратил много сил и денег, чтобы напасть на след этой девушки, но так ничего и не добился. И вот теперь его сводные братья пытаются доказать, что никакого ребенка у Хаслетта не было, а если эта девушка и родила ребенка, то не от него, а от кого-нибудь другого. Поэтому они хотят отыскать эту женщину, подослать к ней умную женщину-детектива и выпытать у нее, что случилось с незаконнорожденным ребенком. И если ребенок еще жив, то они попытаются доказать, что отцом ребенка был не Хаслетт, а кто-то другой. Хаслетт никогда не отрицал, что у него может быть ребенок на стороне, но Ловкач-Гарланд все же сомневается в этом.
— Хаслетт мог доверить Гарланду свой секрет? — спросил Мейсон.
— Видимо, Гарланд — такой человек, который знал, что надо делать и к тому же умел держать язык за зубами. Если смотреть на это с точки зрения молодого Хаслетта, можно понять логику его поступков и тот факт, что Гарланд получил от него устные указания.
— Но они не посчитались с состоянием девушки, — сказала Делла Стрит.
Адвокат взглянул на Деллу.
— Из того, что она не вернулась домой и никогда не давала о себе знать даже своим родителям, следует, что она поступила не так, как от нее ожидали, — согласился Дрейк.
Мейсон и Делла Стрит обменялись взглядами.
— И вот, — продолжал Дрейк, — к тебе пришла какая-то неизвестная женщина. Ты ради нее организовал приманку, иначе говоря, подставное лицо. Ты ничего не рассказал мне об этом деле, кроме того, что тебе нужно подставное лицо. И я не думаю, что ты станешь более разговорчивым, поскольку адвокатская этика не позволяет тебе это сделать, но тем не менее дело обстоит именно так, как я тебе только что рассказал. Могу добавить, что двести долларов твоей клиентки уже израсходованы. То же самое могу сказать и о твоей субсидии в двести долларов. И я хочу знать, нужно ли еще что-нибудь делать?
— Собственно, ты хочешь узнать, должна ли твоя сотрудница продолжать жить в той квартире?
— Конечно, — ответил Дрейк. — Я плачу ей гонорар и оплачиваю все издержки. Я делаю это ради тебя и беру с тебя даже немного меньше.
— Меньше не надо, — ответил Мейсон. — Бери ровно столько, сколько стоит твоя работа…
— Ну, а что делать дальше?
— Пусть все остается по-прежнему до моих распоряжений. Я чувствую, что все эти сведения, которые мы сейчас собираем, через какое-то время окажутся очень ценными.
— Но ведь борьба за наследство — это не твой профиль, не так ли? — спросил Дрейк.
— Я — адвокат, — ответил Мейсон. — И я направляюсь в суд, когда возникает какой-нибудь конфликт. Правда, я специализируюсь на уголовных делах, но это не значит, что я не могу выступить в деле о наследстве. В таких делах бывает очень интересная борьба, и я хочу быть в гуще этой борьбы.
— Что ж, — ответил Дрейк. — Хочешь бороться — борись! Будем продолжать, Перри, но это будет стоить денег.
— У меня есть деньги, — ответил Мейсон.
Дрейк рассмеялся:
— Авантюрист ты, Перри, черт бы тебя побрал!
— И в то же время я всегда стою за справедливость, — сказал Мейсон. — И когда я вижу, как люди пытаются добиться чего-нибудь незаконным путем… Ну ладно, не будем об этом.
Дрейк усмехнулся:
— Я не собираюсь делать каких-либо умозаключений, Перри. Я даже не хочу знать, куда ты спрятал эту женщину, но я хочу предупредить тебя, чтобы ты был осторожен. Гарланд — чертовски ловкий человек. Да и Джермен Дейтон тоже. Ты какое-то время можешь их обманывать, но не надейся, что они долго будут клевать твою приманку.
— Хорошо, Пол, я буду осторожен, — пообещал Мейсон.
6
Ближе к вечеру, незадолго до закрытия конторы, внезапно зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку, выслушала, затем удивленно вскинула брови, посмотрела на Мейсона и сказала в трубку:
Читать бесплатно другие книги:
