Дело о королеве красоты Гарднер Эрл

11

— И это все? — удивленно спросила Элен Эддар, когда лейтенант Трэгг направился к дому Агнес Берлингтон, а Мейсон завел мотор.

— Нет, это далеко не все, — ответил Мейсон. — Это только начало.

— Но он не задал мне ни одного вопроса относительно того, что я знаю об убитой и зачем мы к ней приехали.

— Он знал, что я не позволю вам ответить на подобные вопросы, — сказал Мейсон. — Но даже если бы вы и ответили на них, у него не было бы возможности проверить, солгали вы или сказали правду.

— Что вы обо всем этом думаете?

— Лейтенант Трэгг разбирается в подобных вопросах гораздо лучше, чем мы. Но если принять во внимание степень трупного окоченения, оставленный в доме свет и действующую оросительную систему, то можно предположить, что Агнес Берлингтон была убита приблизительно сутки назад. Правда, степень окоченения трупа — это лишь один из факторов, помогающих определить время смерти. Есть и другие факторы: температура тела, время последнего приема пищи, ее состояние в желудке и многое другое. Трэгг знает, что все мы люди умные и не будем пытаться избежать допроса. Он, например, уверен, что все, что я ему сказал — правда, но он вовсе не уверен, что я ему сказал всю правду. Наоборот, он почти уверен, что я ему сказал не все, что знаю. Например, зачем мы приехали к Агнес Берлингтон, какое дело связывает меня с вами и многое другое.

— Так я — ваша клиентка или нет? — спросила Элен Эддар, когда машина выехала на бульвар.

— Я вас все еще не совсем понимаю, — ответил Мейсон. — Сперва вы отказываетесь от моих услуг, а потом начинаете паниковать и снова прибегаете ко мне. Почему так, Элен?

— Я не паниковала, а просто поразмыслила над положением вещей и пришла к выводу, что мне нечего больше прятаться. Я поняла, что они меня все равно найдут, найдут и Агнес Берлингтон, и Уайта… К тому же, Уайту рано или поздно нужно встать на ноги. А два миллиона помогут ему это сделать.

— Поэтому вы и пришли опять ко мне?

— Да.

Несколько кварталов они ехали молча, а потом Мейсон сказал:

— Вы очень расчетливая женщина, Элен.

— Я не расчетливая, просто действую под влиянием обстоятельств. Правда, я все время пытаюсь контролировать свои поступки.

— Я это и имел в в виду, — ответил Мейсон. — И самоконтроль у вас отличный.

— Вам это не нравится?

— Не знаю… Но ведь всего несколько минут назад вы были в истерике.

— Я справилась со своей истерикой. А после нервного потрясения чувства обычно притупляются.

— И вы становитесь холодной и равнодушной ко всему?

— Конечно, именно это и происходит.

— Тем не менее, когда был обнаружен труп, вы действовали наперекор своему характеру, — заметил Мейсон. — Я просил вас ни к чему не притрагиваться, а вы, словно пьяная, начали бродить по комнате, хватаясь то за шкаф, то за ручки двери, а потом вырвались из рук Деллы и натолкнулись на стену, чтобы и там остался след… Да, и еще. Когда я заглядывал в окно, вы подошли и тоже оставили свои отпечатки на стекле.

— Ну и что? — удивилась она. — Разве можно меня в этом упрекать?

— Вы везде оставили отпечатки пальцев.

— Мне очень жаль…

— Вы пожалеете еще больше, столкнувшись с лейтенантом Трэггом. Он не любит такие трюки. Когда он найдет все эти отпечатки, непременно придет к выводу, что их слишком много. Лейтенант Трэгг — опытный офицер, и ему давно известны подобные штучки.

— Но ведь он должен понимать, мистер Мейсон, что женщина — это не бездушная машина. Временами она чересчур логична, а временами непоследовательна.

— Все это понятно, — сказал Мейсон. — Но я уже сделал соответствующие выводы для себя, и мне было бы интересно узнать, придет ли к таким же выводам и лейтенант Трэгг.

— К каким же выводам вы пришли, мистер Мейсон? — спросила Элен Эддар.

— Что вы уже знали о смерти Агнес Берлингтон, явившись сегодня в мой офис.

— Что вы такое говорите! — воскликнула Элен Эддар. — Никогда в жизни я не слышала ничего подобного! Вы обвиняете меня в двуличии и лжи?!

— Я ни в чем вас не обвиняю, — спокойно ответил Мейсон. — Просто высказал свою точку зрения. А теперь позвольте задать вам вопрос: вы знали о смерти Агнес Берлингтон, когда пришли в мою контору?

— Конечно, нет.

— Я даю вам немного времени подумать над моим вопросом, Элен, — сказал Мейсон. — Если вы уже знали раньше, что Агнес Берлингтон мертва, у вас будет ровно столько же неприятностей, как если бы вы сами вошли в ее дом с револьвером в руке и нажали на курок, послав пулю в женщину, которая шантажировала вас.

— Я же сказала вам, что ничего не знала о ее смерти! Откуда мне было знать?! Я думала, что мы найдем ее живой и невредимой, и вы сможете поговорить с ней.

— Странно… — задумчиво сказал Мейсон. — На подъездной дорожке были видны следы автомобильных шин. Вода из оросительной системы затопила не только газон, но и дорожку.

— Ну и что? — спросила она.

— Вам очень хотелось, чтобы я проехал на машине до самого дома.

— Я думала, что так будет удобнее…

— Почему?

— Ну, потому что… потому что… Ну, не знаю. Поближе к самому дому.

— И тем не менее, мне бы хотелось знать, не было ли причиной тому желание, чтобы я колесами своей машины затер имеющиеся следы. Мне хотелось бы знать, не въезжали ли вы сегодня на эту подъездную дорожку и не оставили там следы от машины. Не входили ли вы в дом через черный ход и не видели ли труп Агнес Берлингтон, лежащей на полу. Хотелось бы узнать и о том, не искали ли вы что-нибудь в ее доме: какие-нибудь бумаги, дневник или что-нибудь в этом роде и не оставили ли вы еще где-нибудь отпечатки своих пальцев. Затем я хотел бы знать, зачем вы пришли ко мне, если собираетесь сами выкручиваться из этой ситуации? Только для того, чтобы я обнаружил труп Агнес Берлингтон и потом смог подтвердить лейтенанту Трэггу, что отпечатки пальцев были сделаны в моем присутствии?

— Мистер Мейсон, — холодно сказала Элен Эддар, — я полагаю, что при сложившихся обстоятельствах вы вряд ли сможете быть моим адвокатом.

— Это ваше дело, — ответил Мейсон. — Но хочу вас предупредить, что времени на размышление у нас осталось совсем мало. Если все, что я вам сказал, правда, вам предъявят обвинение в предумышленном убийстве. И не ведите себя как ребенок, ведь лейтенант Трэгг предъявит вам это обвинение в ближайшие двадцать четыре часа. А теперь думайте, что вам делать.

Элен Эддар молчала.

— Ну? — спросил Мейсон. — Что вы скажете? И куда исчезла ваша холодная величавость?

Внезапно Элен Эддар положила руку на плечо Деллы Стрит.

— Все, что вы сказали — правда, — ответила она.

Как только Мейсон услышал это признание, он тотчас же свернул с магистрали, по которой они ехали.

— Куда вы? — спросила Элен.

— Туда, где никто не сможет вас найти, — ответил Мейсон. — И вы там будете до тех пор, пока я не узнаю всей правды.

12

— Я же рассказала вам всю правду, — сказала Элен Эддар. — И вам нет необходимости куда-либо ездить.

— Вы совсем не понимаете создавшегося положения и ведете себя как несмышленая девчонка, — ответил Мейсон. — Вы не только сами попали в пренеприятную историю, но и меня втянули в нее. Ни в коем случае нельзя недооценивать полицию. Они наверняка обнаружат следы шин на мокрой подъездной дороге и захотят узнать, что вам там было нужно. Ваше имя и адрес им известны из водительских прав, так что найти вашу машину не составит труда. Сравнив следы с покрышками на вашей машине, они придут к выводу, что Агнес Берлингтон убили вы, а потом приехали в мой офис, рассказали, что вы наделали, и я поехал с вами, чтобы уничтожить улики, если таковые остались, а после уничтожения улик вызвал полицию.

— Я бы могла поменять покрышки до того, как…

— Не говорите глупостей, — перебил Мейсон. — Это приведет вас прямо в тюрьму. Что вы сделали с револьвером?

— С каким револьвером?

— Я полагаю, что Агнес Берлингтон была застрелена. Там, у трупа, должен был лежать револьвер.

— Никакого револьвера не было.

Адвокат резко повернул влево и подвел машину к небольшому мотелю, там он снял два смежных помещения, провел Деллу Стрит и Элен Эддар в одно из них и открыл внутренние двери.

— Отлично, — сказал он. — Можно присесть и поговорить часок, пока не началась вся эта катавасия.

Элен Эддар сказала:

— Я считаю, что не имею права вас обманывать, так что я…

— Все это пустяки, — перебил ее Мейсон. — Я хочу знать другое. Вы убили Агнес Берлингтон?

— О, Господи, мистер Мейсон! Я вообще не в состоянии убить кого-либо! Нет, я ее не убивала…

— Когда вы там были?

— Сразу после полудня.

— И что же вы там увидели?

— То же, что и вы.

— А теперь я хочу, чтобы вы ответили мне правду, — сказал Мейсон. — Валялся ли там где-нибудь револьвер?

— Нет, не было никакого револьвера.

— Как вы отреагировали на увиденное?

— Сперва испугалась, а потом подумала, что смогу порыться в ее бумагах.

— Вы что-нибудь нашли?

— Дневник.

— Что вы с ним сделали?

— Читать там я побоялась и захватила его с собой. А потом подумала, что совершила ужасную глупость и…

— Вы читали дневник хотя бы частично?

— Да. Большую часть я прочла.

— Обнаружили что-нибудь интересное?

— Мне кажется, там много зашифровано. То есть она писала условными фразами: «Позвонила тому-то, назначила встречу» или «Встреча прошла удовлетворительно». Слово «удовлетворительно» подчеркнуто.

— Знакомые имена встречались?

— Никаких имен не было вообще, — ответила она, — были только инициалы… Но была там одна фраза, которая ужасно меня обеспокоила.

— Что за фраза?

— «Я подписалась на „Гловервиллскую газету“.

— Где этот дневник сейчас?

— Я его спрятала.

— Где?

— Где его никто не сможет найти.

— Мне бы вашу уверенность, — бросил Мейсон. — В полиции люди дотошные.

— А я очень изобретательна.

— Вы еще очень и очень неопытная женщина… Но не будем об этом. Я уехал оттуда вместе с вами. И если полиция сможет доказать, что вы побывали там два раза и к тому же похитили дневник, она сразу же предъявит вам обвинение в убийстве.

— Что же мне делать? — спросила она.

— Пока ничего, — ответы Мейсон. — Самое главное — сохранять спокойствие. А когда полиция начнет задавать вам вопросы, заявить, что на все вопросы будет отвечать ваш адвокат.

— А от этого я не буду выглядеть более виноватой?

— Если вы начнете отвечать на их вопросы, — ответил Мейсон, — то наверняка будете выглядеть виноватой. Они поймают вас на противоречиях и лжи, подстроят вам ловушку, и вы легко в нее попадете.

— Но если я не стану ничего говорить, они тоже посчитают меня виноватой.

— Если вы будете держаться спокойно, ваши шансы увеличатся, — ответил Мейсон. — Да, они сочтут вас виновной, арестуют и предъявят обвинение в предумышленном убийстве. Но нужно будет еще доказать, что именно вы убили Агнес Берлингтон и что у вас имелись причины для этого.

— Но тот кто ее убил… у того ведь были основания.

— Да, и тем не менее, вам придется примириться с необходимостью предстать перед Судом и выслушать обвинение. А мы, со своей стороны, должны разбить обвинения. Сложность заключается только в том, что полиция всегда держит в тайне свои вещественные доказательства и представляет их Суду в последнюю минуту.

— Может быть, вам дать этот дневник, если он вам поможет? — спросила Элен Эддар.

— Я являюсь на суде официальным лицом, — ответил Мейсон. — И не имею права скрывать улики. Я вынужден буду сообщить об этом дневнике Суду, если он хоть несколько секунд побудет у меня в руках. С другой стороны, опять-таки являясь официальным лицом, я должен сохранять тайны своего клиента. Вы, например, сказали мне, что у вас имеется дневник Агнес Берлингтон. Я могу посоветовать вам сдать его полиции. Но если вы не захотите последовать моему совету, я не имею права предпринимать какие-либо шаги в этом направлении. У меня имеется профессиональная привилегия сохранять все разговоры с клиентом в тайне. Теперь насчет вашего сына…

— Что именно, мистер Мейсон?

— Полиция наверняка будет наводить о нем справки. Какое впечатление он произведет на полицию?

— Самое хорошее. Это милый молодой человек с хорошими манерами.

— Где он живет?

— В старом доме Байрдов. После того, как Белинда и Август погибли в автомобильной катастрофе, он унаследовал все, что осталось после них, и остался жить в том же доме.

— Хорошо, — сказал Мейсон, поднимаясь. — Мы нанесем визит вашему сыну, и будем надеяться, что в этом отношении опередим полицию. — Он сделал знак Делле Стрит. — Поедем, Делла.

13

Элен Эддар сидела в машине рядом с Мейсоном и показывала дорогу.

— На ближайшем перекрестке сверните направо. Дом стоит как раз посередине квартала.

— Вы думаете, он дома? — спросил адвокат.

— Должен быть дома.

— И он знает, что вы…

— Сейчас он уже знает правду, но в течение многих лет он считал меня только другом дома, в какой-то мере связанным с семьей Байрдов. И никогда не расспрашивал ни о чем. Просто принимал это как факт и называл меня «тетя Элен».

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Будем надеяться, что он дома.

— Должен быть дома. Он занимается. Скоро у него начнутся экзамены… Вот мы и приехали.

Адвокат подвел машину к тротуару.

— Пойдемте, — сказал он. — И запомните: вы абсолютно ничего не будете говорить о том, что могло бы подсказать ему, что вы видели сегодня Агнес Берлингтон, причем дважды. И вы никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажете ни одному живому существу о том, что рассказали нам. Ну, а теперь пойдемте и посмотрим на вашего мальчика.

Они вышли из машины и направились к дому по цементированной дорожке, с обеих сторон которой находился хорошо ухоженный газон.

— Кто здесь занимается хозяйством? — спросил Мейсон. — Сам сын?

— Кажется, он нанимает человека. Работы тут довольно много, а Уайт сейчас очень занят учебой.

Элен Эддар подошла к двери и дала целую серию звонков: несколько коротких и отрывистых, затем — один долгий, а потом еще два коротких — и с улыбкой посмотрела на Мейсона:

— Я звоню определенным образом. Так он знает, кто стоит за дверью.

Последовала продолжительная пауза.

— Странно… Ведь он должен быть дома. И его машина стоит на дорожке.

— Это его машина? — спросил Мейсон, показывая на спортивный автомобиль вытянутой формы.

— Да.

— Дорогая машина.

— И очень современная, мистер Мейсон. Байрды оставили ему кое-какие деньги, и он… Не могу понять, почему он не открывает?

Она снова повторила всю серию коротких и длинных звонков.

Делла Стрит обменялась взглядом с Мейсоном.

Внезапно из глубины дома донесся мужской голос: «Иду, иду!», а через несколько секунд дверь отворилась и на пороге появился стройный и красивый юноша.

— Тетя Элен… Мама… Ты почему так поздно?

— Я хочу, Уайт, чтобы ты познакомился с Перри Мейсоном, известным адвокатом, — сказала Элен Эддар. — А это — его секретарша, мисс Делла Стрит.

Уайт Байрд удивленно посмотрел на неожиданных посетителей.

— Известный адвокат? А в чем, собственно, дело?

— Давай войдем в дом, Уайт, — сказала Элен Эддар. — Мы должны поговорить с тобой по очень важному делу.

— Это все насчет наследства?

— Да.

— И мистер Мейсон представляет наши интересы?

— Он готов представлять наши интересы, — ответила Элен Эддар, — но для этого есть много препятствий.

— Ну, это понятно, — ответил Уайт. — Когда речь идет о миллионах, всегда появляются трудности. Входите, пожалуйста.

Они прошли в гостиную.

— Нам пришлось довольно долго звонить, — заметили Элен Эддар.

— Я крикнул сразу, как только услышал звонок.

— Значит, ты не слышал первого звонка.

— Ты хочешь сказать, что звонила дважды?

— Да.

— Прости, тетя Элен… мама. Наверное, не слышал.

Со стороны подъездной дороги послышался шум мотора.

Уайт сказал несколько поспешно:

— Грыз основы науки. Весь день и весь вечер. Так что прости, если я буду несколько рассеянный. Итак, какие новости, тетя… мама? Почему вы пришли в такой поздний час с мистером Мейсоном и его секретаршей?