Победа ускользает Мошков Кирилл

Говорили на линке, без какого-то особого акцента. Джессли зажала себе рот той рукой, которой протирала глаза — от испуга очень хотелось завопить что есть мочи.

— Не видно ничего, — отозвался другой голос, мягкий и негромкий. — Темно еще.

— Тут и правда красиво. — Третий говорил несколько в нос и с отчетливым акцентом, вот только с каким — Джессли не поняла. — Но сейчас еще не сезон. Весна тут неважная. Вот в июне настоящая красота. Я тут бывал.

Несколько шагов, зашуршали камушки, что-то хрустнуло.

— Три сорок пять по местному, час сорок пять по абсолютному, — это первый голос. — Еще пятнадцать минут.

— Светает. — Этого голоса Джессли еще не слышала: значит, четверо?

— Рассветет не раньше чем через час, если не позже. — Это второй, мягкий и негромкий.

— Ты уверен, что они справятся с маскировкой? — четвертый голос, чуть звонковатый — наверное, молодой; и еще Джессли отчетливо уловила знакомый выговор. Портмен?

— Не волнуйся. — Первый. — Фактически они с ней уже справились. Там ничего не надо делать. Схему маскировки дистанционно поставил им я, это та же схема, по которой шли мы. Не волнуйся, через пятнадцать минут они будут здесь. Очень хорошая ложбинка: лось встанет впритык, и под маской ниоткуда не будет видно.

Какой лось? Какая маска? О чем они?

— Обойду машину, посмотрю, как встали. — Второй, мягкий.

— Фонарик есть?

— Конечно.

Раздались тяжелые, уверенные приближающиеся шаги, посыпались камушки, мелькнул свет, и вдруг прямо в лицо Джессли уперся яркий белый луч. Джессли тихо ойкнула и зажмурилась. Шаги остановились.

— Ogosspodi, — произнес мягкий голос на неизвестном языке и тут же поспешно добавил на линке: — Тише только, ладно? Не кричите. Вам никто не причинит зла. Вы меня понимаете?

Джессли торопливо и беззвучно закивала, не открывая глаз.

— У нас тут проблема, — тем временем продолжал обладатель мягкого голоса, судя по звуку — отвернувшись от Джессли.

Послышались шаги.

— Какая проблема? — спросил тот, гнусавый, с акцентом.

Джессли слышала, как мужчины подошли и остановились рядом с ней.

— Замечательно, — сказал первый. Ей нравился этот голос. Уверенный, сильный и совсем не злой. Теперь она вдруг поняла, что ее так раздражало в Донабе: голос. — Ну просто замечательно. Повезло так повезло. Мы сели на туристку. — Обладатель уверенного голоса устало засмеялся.

Кто-то присел рядом с Джессли на корточки.

— Девушка, да вы нас не бойтесь, — сказал тот, что говорил с акцентом. Нет, пожалуй — не в нос, это у него просто интонации такие. — Раз уж мы сразу вас не раздавили, самое страшное позади. Вы хоть одна? Случаем, под машиной никого больше нет?

— Я одна, — тихо, почти шепотом (голос пропал со страху) отозвалась Джессли.

— Ну вот и славненько, — заключил мужчина. — Да не свети ты ей в лицо. Поставь фонарик, освети нас. — Он распрямился. — Девушка, вы разжмурьтесь, разжмурьтесь. Посмотрите на нас. Ну? Видите — мы совсем не страшные?

Джессли с опаской разлепила глаза.

Освещение ярким фонариком снизу — не лучший способ разглядывать незнакомые лица, конечно. Но вроде они и на самом деле не были такими страшными…

Только все четверо почему-то с бритыми головами. Блондин с короткой светлой бородкой, еще один — совсем лысый, с округлым лицом; третий — заросший по черепу и щекам равномерной темной щетинкой. Самым страшным был четвертый: огромный, неимоверного роста, с гигантскими ручищами, ужасной спутанной бородой и мрачными густыми бровями.

— Ну, видите? — мягким, интеллигентным негромким голосом спросил страшный гигант. — Не бойтесь. Все опасности уже позади.

— Как мы вас не раздавили — ума не приложу, — усмехнулся темноволосый с выговором портмена.

— Повезло. — Акцент, оказывается, принадлежал лысому.

— Ну, поверните же голову, сейчас вы все поймете. — Твердым уверенным голосом обладал блондин.

Джессли повернула и приподняла голову. Теперь, в рассеянном свете фонаря, она увидела блики на угольном изогнутом борту… короткую широкую опору, упиравшуюся в край ее мешка…

Корабль!

Рядом с нею опустился на приглянувшуюся ей ложбинку космический корабль, и его посадочный упор прижал край ее мешка!

Джессли опять зажмурилась и сердито сказала:

— Помогите мне вытащить край мешка и на пару минут отвернитесь. Мне надо одеться.

Она уже не сомневалась, что вляпалась во что-то гораздо более серьезное, чем потеря партнера или даже изгнание из чемпионата. Однако неизвестные оказались вполне джентльменами: они подождали, пока она оденется, они помогли ей скатать мешок и подстилку, они поднесли ее вещи к люку корабля, упиравшемуся в камни ложбинки. Корабль стоял, заполнив собою западную сторону ложбинки — массивный, грушевидный, высотой с четырехэтажный дом. Джессли только теперь задним числом до дрожи испугалась того, что с ней случилось бы, встань посадочный упор на полметра ближе к центру лощинки.

Ее привели в кают-компанию и посадили, откатив кресло от стола. При ярком свете Джессли застеснялась пыльных волос, заношенной кожанки, потрепанного рюкзака. И даже нашивки трех чемпионатов на клапане рюкзака показались ей в этом месте бледными и неубедительными.

Лысый — тот, что с акцентом — сел прямо перед ней, огромный бородач с мягким голосом — по другую сторону стола. Темноволосый со щетиной устроился в торце стола, блондин с бородкой скромно встал у стенки. Там он немедленно начал то приподниматься на носках, то совершать длинные волнообразные движения всем телом — разминался. Джессли хорошо знала эти движения: так выглядит разминочная гимнастика форсблейда, так время от времени делал (если думал, что на него не смотрят) ее кузен Томми, когда приезжал на семейные праздники. Кузен Томми служил в гвардии Пантократора. Тут Джессли опять стало страшно. Блондин был одет хайкером, как и она сама, но хайкером точно не был.

Лысый, не глядя ей в глаза, сказал:

— Приносим наши извинения за этот инцидент. Мы не применили сканирования посадочной точки, так как никому на борту не пришло в голову, что в этой местности ночью может оказаться человек. Тем не менее мы перед вами виноваты. Из-за нашей собственной небрежности… Впрочем, сначала ответьте на несколько вопросов. Кто вы и что здесь делаете?

Джессли быстро ответила:

— Вина только моя, конечно, при обычных условиях тут никого не могло быть. У меня нет никаких претензий. Я — Джессли Энгельхардт, мне восемнадцать лет, я закончила второй год постградуального обучения в Восьмом университете метрополии Космопорта, специальность «внеамбулаторная психогенная медицина». Я — член Лиги свободного планетарного туризма и сейчас участвую в чемпионате Лиги. Иду… иду одиночкой: у меня был напарник, но мы с ним поссорились. Иду из Кефе, чтобы попасть на северную трассу и поймать машину на север. Контрольная точка этапа — в Стокгольме, Скандинавия…

— Она говорит правду, — кивнул лысый.

Блондин подтвердил:

— Да, она действительно хайкер.

Лысый бросил на Джессли мгновенный взгляд, от которого ей стало еще страшнее.

— Вы психократ, — сказала она лысому задрожавшим голосом. — Не надо на меня так давить. Я чувствую. Я сама психократ, у меня психосила девяносто вуалей.

Лысый смутился.

— Извините, это непроизвольное. Я не могу контролировать психодавление. Давайте я на вас просто не буду смотреть. Получилось так, что вы попали на борт спецкорабля. Я — полковник Управления безопасности человечеств и обязан вас задержать, тем более что вы и сами признали свою вину.

— Но позвольте, — запротестовала Джессли. — Чем я вам помешала? Я не занимаюсь политикой и не лезу в дела УБ. Я участвую в чемпионате по хайкингу! Я выйду к биостанции, поймаю машину до трассы Таврия-Скандинавия и никому не скажу, что вас видела.

— Неубедительно, — возразил лысый. — Как мы можем быть уверены, что не скажете? Это не значит, что мы вам не верим, просто мы — в настолько сложной ситуации, что совершенно не можем рисковать. Извините. Мы все-таки вас задержим. Мы гарантируем вашу личную безопасность.

Джессли опустила голову. Странно, но ей полегчало. Сначала эта лажа с посадкой, потом этот противный Донаб, теперь еще корабль на нее чуть не сел. Ну не заладился у нее чемпионат в этом году, и она ведь это заранее чувствовала. Надо было признать очевидное и ехать просто на какой-нибудь курорт, и завязывать с тинейджерскими развлечениями. На курорте, глядишь, познакомилась бы с кем-нибудь, а то в этом хайкерском братстве еще и секс запрещен!

— Хорошо, — проговорила она наконец. — Воля ваша. Я подчиняюсь.

— Капитан, — через плечо сказал лысый. — Есть у нас свободная каюта?

— Нет, — отозвался бородач. — Можно пока поместить ее к Марше. У Хайке уже спит Клю.

На поясе капитана курлыкнул мультиком. Он нажал клавишу ответа, услышал что-то в наушнике и сказал в микрофон своего веббера:

— Хорошо, проведи их на посадку. Там пилот неопытный, подстрахуй его, если что. Я сейчас буду.

Он встал.

— Идемте, барышня, я провожу. Ребятки, отправляйтесь в рубку, «Лось» садится.

— Еще раз повторяю, — терпеливо повторил Миша. — Вы не обязаны подчиняться моим приказам. Вы служите в гражданском Космофлоте и не давали присяги, и имеете полное право следовать пункту 16–11 и не выполнять приказов, которые представляются вам не соответствующими и т. п. Я — другое дело. Я получил каперанга только потому, что дал присягу и перешел в военный флот. Вот мой начальник, старший по операции. Если у вас есть такие серьезные возражения — вы свободны.

Хайке и Марша переглянулись.

— Господин капитан первого ранга, — официальным голосом произнесла Марша и от волнения встала. — Мы — не какие-то штатские крысы. Мы обе давали присягу и имеем военные звания. У меня за плечами восемь месяцев службы в условиях боевой операции, я участвовала в подавлении пиратства на Нижней Оси. Мы направлены на «Вездеход» командованием Специальной службы Космофлота с тем, чтобы способствовать выполнению особо секретного задания, в суть которого нас, конечно, никто не посвятил. Но нам сообщили, что по возвращении на Землю «Вездеход» открыто пойдет в Париж, в комплекс Мон-Валь-де-Марна. Мы понимаем, что ваши и командира операции планы изменились. Мы не спрашиваем, что именно изменилось. Мы просто просим гарантий, что все мы продолжаем выполнять задание и что не происходит ничего противозаконного.

Девушки снова переглянулись, и Марша села.

— Так. — Миша побарабанил могучими пальцами по консоли. — Вы, значит, тоже. Я-то считал, что вы не знаете, что участвуете в спецоперации. Впрочем, все ясно… — Капитан с хрустом провел рукой по свежевыбритому черепу и яростно почесал в бороде. — Сдержки и противовесы, классическая федеральная политика… Ну что, полковник Волошин? — повернулся он вместе с креслом к Киму. — По-моему, уже не то что первая — нулевая категория налицо. Открываем карты?

Ким нахмурился.

— Хорошо. Я сжато изложу ситуацию, как ее вижу я. Пожалуйста, Реми, дай меня у вас на борту по громкой связи, чтобы слушал весь экипаж. Вы все слушаете?

— Все в рубке, — отозвался Реми. — Может, дадите видео?

— Хайке, дай им видеопоток и от них возьми, — кивнул Миша.

Бледная от волнения мичман Лахти провела несколько раз пальцами по консоли, коммутируя каналы. Вместо изображения предрассветного горного склона за броней возникла такая же, как на «Вездеходе», рубка (только стены там были не белые, а бежевые). Напротив консоли «Вездехода», объемные и близкие, сидели за своей консолью члены экипажа «Лося».

Ким оглянулся. Позади консоли, на так называемых гостевых местах, находились Клю, Йон и Легин. Впрочем, на голове Таука, хоть он и сидел в гостевом кресле, был полученный им от капитана Муханова веббер, так что Легин сейчас имел полный доступ ко всему оперативному управлению обоих кораблей.

Ким глянул вперед, в рубку «Лося». Хелианин Эвис и черноволосая Дойт Воганна в гостевом кресле выглядели очень усталыми. Реми, сидевший на центральном посту, смотрел собранно и уверенно. Ирам рядом с ним была спокойна и несколько мрачновата. Пост локации занимал Сакамото Ёсио, по лицу которого, как обычно, нельзя было определить его настроение.

Ким заговорил.

— Все знают историю с Lightning. У нас на борту — Йон Лорд и Клю Мартен, которые сильно пострадали от них. То же относится к Реми Мартену, Сакамото Ёсио и Дойт Воганне на борту «Лося». «Лось» вообще захвачен нами у Lightning. Теперь дальше: операцией против основных сил Lightning руководил капитан первого ранга Легионер Таук из Управления Безопасности. Он у нас на борту.

История о том, как Таук, Лорд, Сакамото и Мартены попали с дальнего галактического Запада на Солнечную сторону — особая история, и мы к ней еще вернемся.

Я был послан руководством УБ, чтобы найти Таука и вернуть его на Землю. Я выполнил этот приказ. Но в процессе его выполнения мы столкнулись с очень странными фактами.

Я — биоклон человека, который работал в УБ два десятка лет назад. Этот человек был из параллельных потоков далекого прошлого и вернулся домой. Он обладал врожденным ментальным щитом мощностью пять тысяч вуалей. Миша, я понимаю, что этому трудно поверить, но это так, поэтому давайте не будем меня перебивать и просто дослушаем до конца. Потом будем уточнять неясное и принимать решения.

Исходя из того, что УБ для возвращения Таука на Землю пошло на создание биоклона с ментальным щитом (а это стоит очень дорого), и еще из ряда косвенных признаков, я делаю вывод, что руководству УБ нужен был разгром военных сил Lightning, что и произошло, но совершенно не нужно уничтожение или даже арест контр-адмирала Ямамото, который возглавлял эти силы. Иначе я не могу объяснить то, что Таука и экипаж «Лося» так настойчиво выводят из игры.

Капитан Таук утверждает, что, когда на Телеме его арестовывало Министерство Имперской Безопасности, спецназовцы были полностью в курсе того, кто он такой: они находились под воздействием химических психощитов типа альфастопана, то есть предполагали использование против них психократических способностей высокой мощности; они целенаправленно брали именно его, оттолкнув Сакамото; и, наконец, капитан Таук уверен, что при определении его местонахождения в лисском метро спецназовцы использовали в качестве следяще-наводящего устройства браслет-регистр Таука, то есть знали его частоты, код и позывные.

Пока мы летели сюда, мы активно проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что, не дожидаясь моих действий, руководство УБ или даже руководители более высокого уровня сдали капитана Таука телемскому, а может быть — и центральному управлению МИБ Империи Галактика, чтобы нейтрализовать его. Зная, какими высокими покровителями в руководстве Конфедерации располагала Компания и чиновники какого ранга входили в ее совет, так называемую шуру (а благодаря усилиям Йона Лорда мы точно знаем их имена), мы можем предположить, что кто-то намеренно вносит помехи в работу УБ против Lightning, а конкретно — против адмирала Ямамото. Йон Лорд высказал ряд очень серьезных предположений относительно роли и личности самого Ямамото. Я готов кое с чем согласиться, однако у меня имеется более реальное предположение. Я считаю, что в заговоре Lightning против нынешнего политического устройства Конфедерации и вообще всей Галактики участвуют лица с самого верха политической структуры Земли. Видимо, уровень замешанных лиц — выше уровня начальников управлений УБ (ведь капитан Таук и сам — начальник управления). Методом исключения получаем первого заместителя начальника УБ генерала Макса Глумова, еще ряд заместителей начальника, самого начальника УБ бригадного генерала Отто Кауста и секретаря Галактического Совета по безопасности доктора Фернандо Рибейру. Выше — только Президент.

Теперь о том, почему мы прибыли на Землю, в общем-то, нелегальным путем — что, собственно, и вызвало протест у лейтенанта Ливингстон и мичмана Лахти. Когда мы ушли с Телема, капитан Муханов, не сообщая — по моему указанию — о присутствии на борту капитана Таука, запросил от моего имени связь с руководством УБ, а именно — с генералом Рубалькабой, начальником Шестого управления УБ. Оперативным дежурным ему было отказано в сеансе связи. Тогда я вошел в сеть управления МИБ по Телему и выяснил, что тревога по поводу побега Таука и Лорда из Красного Дома была поднята еще до нашего взлета и сразу же после взлета «Лося», но, слава Богу, Реми успел увести «Лося» в гиперскачок с орбиты до того, как его попытались задержать. МИБ связало побег Таука и Лорда именно с «Лосем», так что мы спокойно взлетели — если помните, нас даже не досматривали, потому что я, миллиардер Волошин, прибыл из города на «роллс-ройсе», и выходили мы даже не через VIP-зону, а через отдельный конфиденциальный проход, в котором мне ничего не стоило взять под свой психоконтроль всех, кто нас видел. В результате все таможенники, полицейские и пограничники под присягой покажут, что прошло там три человека, сколько и выходило. Еще троих они попросту не видели, равно как в ближайшие несколько недель не смогут увидеть их и на видеозаписи — если она вообще делалась.

Я заключил, что МИБ сообщило о побеге Таука в УБ — видимо, через тот же канал, через который УБ сдало им капитана. Следовало ждать сюрпризов. И сюрприз произошел. Когда мы вышли на дальние орбиты Стагола и находились вне контроля любых средств слежения — и имперских, и федеральных, — я связался с Рубалькабой по личному каналу. Он сделал вид, что не узнает меня. Я попытался применить ментальный щит, чтобы добиться у него ответа. Включились фильтры, и связь пропала: видимо, управленцы ожидали такого поворота. Пользуясь резервным каналом, я вышел напрямую на заместителя начальника УБ генерала Глумова. Увидев меня на экране, он схватил что-то со стола (я застал его в кабинете) и проглотил. Видимо, это был альфастопан или что-то в этом роде, потому что Глумов сразу перестал быть внушаемым. Конечно, мощности моего щита никакой альфастопан не может противостоять, разве что в смертельной дозе, но у меня не было времени преодолевать его действие, потому что у Глумова тоже сработал фильтр, и больше с ним связаться я не смог.

Тогда мы попытались действовать другим путем: я попросил капитана Муханова связаться с откомандировавшим его в мое распоряжение департаментом специальных операций Космофлота. Его вежливо и очень удивленно выслушал диспетчер, после чего сообщил, что в их штате капитан Муханов, лейтенант Ливингстон и мичман Лахти не значатся, о корабле «Вездеход», серийный номер сорок пять, они ничего не знают, не имеют такой машины в своем реестре, и, вообще говоря, серия джамперов кончается номером сорок четыре, а сорок пятый будет спущен со стапелей не раньше, чем через два месяца.

Ким замолчал. Марша и Хайке уставились сначала на него, потом на Мишу, потом друг на друга.

— Я проверил через сеть, — сказал Миша. — Ни меня, ни вас, госпожа лейтенант, ни вас, госпожа мичман, нет в штатном расписании департамента. Себя я нашел в штатном расписании департамента скоростных перевозок, на прежнем месте службы, с указанием «в длительном отпуске по состоянию здоровья», вас обеих — с точно таким же указанием в штате Специальной службы флота, видимо — на тех местах, откуда вас и перевели. Связываться с семьей я не стал, не хочу подвергать их опасности. Ясно и так, что планы начальства в отношении нашей миссии и нас самих поменялись, а что они умеют быстро и эффективно подчистить все следы и спрятать концы в воду — это, я думаю, вы знаете и без меня. Говорят, когда в семьсот девяностом из-за разгильдяйства диспетчерской службы флота погиб крейсер «Бетлехем», комиссия Галактического Совета пять лет не могла найти концов — весь экипаж числился живым и в отпуске, а крейсер — в ремонте то на одной верфи, то на другой.

— Ты хочешь сказать… — от волнения мичман Лахти забыла официальный тон. — Ты хочешь сказать, что нас… списали? Это значит — мы… вне закона?

— Это значит, — ответил за капитана Ким, — что нас всех втравили в самую грандиозную аферу в истории Галактики, что нам нужно, по-хорошему, рвать когти отсюда куда подальше, но мы решили добиться полной правды и ясности, пусть даже это рискованно и трижды рискованно. Мы действительно пришли на Землю нелегально, о посадке обоих кораблей не знает ни одна живая душа, ни одна диспетчерская нас не фиксировала, а системы слежения внешней обороны мы обманули.

Марша Ливингстон опустила лицо на руки, упертые локтями в консоль.

— Господи, как хорошо, что я одна, — тихо сказала она. — Миша, поклянись, что это все так.

— Христом Богом клянусь, vot-tehkrest, — отозвался Миша и торжественно перекрестился. — А впрочем, проверь сама. Зайди на кадровый сервер флота и поищи себя. Только заходи не под своим логином. У тебя есть, скажем, курсантский логин со времен учебы?

— Конечно, — отозвалась Марша и склонилась над консолью. Под ее ловкими пальцами в толще пульта раскрылся терминал выхода во внешние сети. Быстро передвигая руками по поверхности консоли, она вышла во флотскую сеть и зашла в ее закрытую от посторонних часть, в качестве логина и пароля набрав кодовое название своего училища и учетный номер специальности. Прошло около минуты. Марша подняла растерянное лицо.

— Все так, — прошептала она и посмотрела на бортинженера. — Хайке, тебя тоже нет, то есть ты показана в отпуске и в штате безопасности флота. Вот это да. Только не связывайся с семьей, ты их под такую угрозу поставишь!

Хайке чуть не плакала, но справилась с собой и довольно спокойно проговорила:

— У меня только родители, но они далеко, на Эриадоре. Я не буду с ними связываться. Миша, что же теперь делать?

Миша покосился на Кима. Тот вздохнул и сказал:

— У нас с Легином сегодня ночью созрело одно предложение, так что, поскольку все теперь в курсе, я думаю, стоит его обсудить.

Все повернулись к Тауку.

Йон, все это время молчавший, проговорил:

— Рассказывай, дружище.

Таук встал. Обросшее мягкой светлой бородой, его лицо было мрачно, начавшие отрастать волосы под светом потолочных панелей рубки казались совсем белыми. Таук быстро потянулся, звякнули пряжки на его хайкерской куртке.

— Предложение такое, — сказал он тихо. — «Лось» и «Вездеход» остаются здесь. Они сейчас замаскированы так, что обнаружить их можно, только наткнувшись на них. И, если никакие хайкеры больше не будут ночевать на этом месте, есть возможность, что дня три они смогут здесь простоять. А трех дней нам с Кимом за глаза хватит. В общем, идея вот какая… После того, как мы с ним в паре вышли из Красного Дома вместе с Клю и Йоном, вынесли оттуда наши вещи и еще кое-что в придачу, я понял, что вдвоем с ним мы спокойно можем попробовать пройти к Президенту и спросить старика Нормана прямо в лоб, что это за ерунда происходит, в конце концов.

Йон нервно засмеялся.

— Ты что? — удивился Реми.

Клю тоже засмеялась:

— Не обращай внимания, братец. Мы с Йоном просто насмотрелись на этих двоих в паре. Если они сделают, как предлагают… — Клю захихикала и не договорила.

— То что будет? — спросила Ирам.

Подавив смех, Йон объяснил:

— Судя по тому, как эти ребята ходили с нами по Красному Дому, они не просто дойдут до Нормана и зададут ему вопросы, они еще и получат исчерпывающие ответы. Альфастопан альфастопаном, но никакой блокиратор не справится с мощностью Кима, а Легин сделает остальное. А включить какие-нибудь фильтры при личном общении будет трудновато.

Некоторое время все молчали, обдумывая услышанное.

— Ну как, Марша? — спросил вдруг Миша своего помощника. — Будешь участвовать в нашей противозаконной деятельности?

Марша вытерла уголки глаз и спокойно сказала:

— Я не вижу здесь ничего противозаконного. Если государство прогнивает настолько, что его высшие чиновники участвуют в заговорах и входят в сговор с преступными элементами, то честные граждане имеют полное право требовать отчета от избранных ими официальных лиц. В Конституции сказано…

— О, Боже, — пробормотал Миша.

— …в Конституции сказано, — упрямо продолжала Марша, — что в случае неудовлетворительного исполнения демократически избранной властью своих функций народ имеет право потребовать от чиновников устранения недостатков или даже сместить их любыми конституционными средствами.

— Люблю родную демократию, — серьезно сказал Миша. — До слез прошибает.

— Прошу прощения. — Ким осторожно потряс Джессли за плечо. — Придется мне вас разбудить, второй раз за сегодня. Слышите меня?

Джессли открыла глаза.

— Слышу, слышу. Будите, что с вами сделаешь. Я уже выспалась.

Она села.

— Я слушаю вас, господин полковник.

— Бросьте вы эти условности, — поморщился Ким. — Зовите меня по имени. Я — Ким Волошин. Скажите, вам хочется все-таки принять участие в вашем чемпионате и даже, может быть, выиграть?

Джессли фыркнула.

— Еще бы. Начинаются провокации УБ. Подданную Империи вербуют, предлагая неодолимый искус. Только разрешите, я встану и умоюсь. Не отвернетесь на секунду?

Ким отвернулся. Джессли исчезла за пластиковой занавеской санузла крохотной каюты лейтенанта Ливингстон.

— Это на самом деле провокация, Джессли, — вдруг, неожиданно для себя самого, сказал Ким. — Я вам предлагаю участие в незаконных по форме действиях, которые направлены против крупного заговора внутри Конфедерации. Вы можете отказаться и благополучно просидеть здесь до конца нашей операции. Но вы нам нужны. Мы пойдем под прикрытием вашего чемпионата. Нас будет двое, я и капитан Таук. Прикрываясь участием в чемпионате и вами как его легальной участницей, мы собираемся дойти с вами до Харкива и повернем на запад, а вы можете ехать дальше в ваш Стокгольм. Мы могли бы идти и вовсе без прикрытия, просто используя психократические способности. Но это нас сильно вымотает. Проще воспользоваться путем, который нам подсказало ваше появление.

Джессли высунула голову из-за занавески.

— Вы это все серьезно?

Ким кивнул.

Джессли снова исчезла. Некоторое время в каюте царило молчание, только шумела вода за занавеской. Потом вода перестала литься, и Джессли вышла в каюту, закутанная в большое махровое полотенце и с мокрыми волосами.

— Вы, Ким, ставите меня в тупик. Зачем вы мне сказали? Просто пошли бы со мной, ничего не объясняя.

— Раз уж я упал на вас с неба, я хотел бы быть с вами честным и предупредить, что хочу вас использовать, — отозвался Ким, сидевший в кресле. Джессли села на койку, ее голые колени оказались в паре сантиметров от коленей Кима. Тот криво усмехнулся.

— Вы очень странный человек, — задумчиво проговорила Джессли, включив фен. Фен еле слышно запел, нагнетая ионное поле вокруг ее мокрых волос. — ОЧЕНЬ странный. Я не могу вас почувствовать, а я же сильный психократ, да еще и врач. Если вы — психократ такой силы, то как это вы не можете контролировать психонажим? — Она пристально взглянула в лицо Киму и, напрягшись, выдержала его взгляд. — Ой-ей, ну и мощность… Сколько? Триста вуалей? Больше?

— Больше, Джессли. Много больше.

— Ну, сколько там может быть? У Михаила Воронова семьсот десять, это зафиксированный максимум.

— А как насчет пяти тысяч?

Джессли подпрыгнула на койке, выронив фен.

— СКОЛЬКО?!! Ким, вы в своем уме? Что вы мне рассказываете?

Ким мрачно усмехнулся.

— Естественно. Мой случай секретный, вы о нем не знаете.

Некоторое время Джессли молча смотрела на него.

— Да быть не может, — сказала она наконец. — Случай Майка N.? Это же было чуть не двадцать лет назад. Ему сейчас, должно быть, сорок пять или около того.

Ким озадаченно потер подбородок.

— Откуда вы знаете?

— Я же изучаю психогенную медицину, — пожала плечами Джессли. — В учебнике Монтика описан случай передвиженца из параллельно-прошлого временного потока Майка N., обладавшего врожденным ментальным щитом.

— Ах, Монтика… Да, он был тогда моим наблюдающим врачом.

Джессли замотала головой.

— Не может быть.

— Может. Я — биоклон Майка N. Меня изготовили неделю назад, взяв за основу личность Майка, соответствующую шести его биогодам после возращения в свой поток. Так что я сейчас только на шесть лет старше себя-тогдашнего. Кстати, я при изготовлении клона облысел. Они мне обещали, что волосы отрастут, но пока что-то незаметно.

Джессли живо придвинулась к Киму и скомандовала:

— А ну, закройте глаза и дайте мне осмотреть ваше лицо.

Ким закрыл глаза. Джессли стала осторожно щупать его уши и веки.

— Так. Теперь откройте глаза, только постарайтесь все-таки не давить на меня.

Ким послушно открыл глаза и стал глядеть в потолок, а Джессли приблизила к нему свое лицо и пристально уставилась на радужную оболочку его глаз.

— Да, — сказала она наконец и отодвинулась. — Вы биоклон. О Господи. Вот так штука.

Она посмотрела на Кима с каким-то новым выражением.

— Вам, наверное, очень нелегко? — проговорила она после некоторой паузы.

Ким поднялся.

— Врать не стану, — ответил он, глядя на Джессли сверху вниз. — Мне и вправду невесело. Но мне очень приятно, что вы так по-деловому и здраво отнеслись ко всему. Вы умная барышня, очень симпатичная, и мне приятно будет идти с вами до Харкива.

Джессли смутилась, опустив голову. Завившиеся кольцами два светлых локона, знак принадлежности к хайкерскому братству, упали ей на лицо.

— Отвернитесь еще раз, — тихо сказала она наконец. — Я оденусь. Кстати, я все-таки вышла из чемпионата. Так что я могу ехать и не в Стокгольм. Я могу всем говорить, что мы из пятой группы, а не из четвертой. А у пятой группы контрольная точка этапа — в Париже. Я могу вас провести по Европе. Вам там без знания хайкерских реалий будет трудновато.

Она сбросила полотенце на койку, глядя на голый затылок Кима, и внезапно ощутила странный наплыв эмоций. И сама на себя рассердилась: с партнерами-хайкерами никогда так не бывало, а ей при них случалось бывать и нагишом. Он биоклон, старше меня лет на двенадцать, и вообще очень странный тип, сказала она себе и торопливо натянула белье.

— А вы знаете, Джессли, давайте так и сделаем, — сказал Ким, не оборачиваясь. — Нам ведь как раз в Париж и надо.

Джессли торопливо одернула майку и принялась натягивать джинсы.

— Можете поворачиваться, — чуть хриплым голосом сказала она.

Ким обернулся, очень внимательно на нее посмотрел, но ничего не сказал.

— Вещи все брать? Мы сейчас уходим? — спросила его Джессли, смутившись.

Ким поразмыслил.

— Да, берите. Если и не прямо сейчас, то ночевать здесь еще раз вы точно не будете. Давайте, я поднесу рюкзак.

Они спустились по лесенке в центральный ярус и вошли в рубку. На центральном посту сидел, громоздясь горой в рабочем кресле, капитан Муханов — он был вахтенным. Миша мрачно перебирал новостные каналы в Галанете.

— Где Таук? — спросил его Ким.

Капитан ткнул пальцем в свой мультиком, закрепленный на поясе, и сказал:

— Таук.

Мультиком пискнул.

— Легин, иди в рубку, — мрачно сказал Миша.

Наверху послышалось характерное «дж-дж» открывшейся и закрывшейся каюты, затем шаги по лесенке, и в рубку вошел Таук. Он сбрил бороду, отчего отрастающие светлые волосы на голове стали заметнее. На Легине была полная униформа хайкера, со всеми полагающимися ремнями и пряжками; в руке он нес тот самый рюкзак, который под ментальным прикрытием Кима вынес из склада вещдоков следственного управления МИБ в лисском Красном Доме. Поставив рюкзак на пол рядом с рюкзаком Джессли, Легин поглядел на нее, потом на Кима и прокомментировал:

— Ты не похож на хайкера. Куртка ничего, а вот штаны никуда не годятся. И обувь, другая обувь нужна. Впрочем, ладно. Сойдет. Просто все время держи в голове, что окружающие должны воспринимать тебя как хайкера, ладно?

— Я и так массу всего должен держать в голове, — усмехнулся Ким. — Ладно, я понял.

Мишин мультиком закурлыкал. Миша ткнул в него пальцем, подав сигнал на наушник своего веббера.

— Капитан Муханов. Да, Ёсио. Да, пожалуйста, сейчас открою.

Миша ткнул пальцем в консоль; слышно было, как в холле сработали сервомоторы внешнего люка. Через несколько секунд в рубке беззвучно возник Ёсио.

Юный монах сильно изменился с того дня, как Лорд и Мартены встретили его на тропе в лесу на Акаи. Голова его обросла густой черной щетинкой, лицо обрело жесткое и собранное выражение, в углах рта появились складки. Молодежная одежда и вовсе делала Ёсио похожим не на монаха, а на активиста какого-нибудь студенческого союза.

— Капитан Таук, — обратился он к Легину. — Я пришел сделать официальное заявление и надеюсь, что вы и полковник Волошин выслушаете меня.

Ким и Легин переглянулись.

— Говори, — сказал Легин наконец.

— Я пришел от имени всего экипажа «Лося». Мы понимаем, что вам предстоит сложнейшее испытание и что только такие сильные люди, как вы, смогут с честью выполнить все, что намечено. Но мы — весь экипаж «Лося», во главе с вернувшимся на борт капитаном Лордом, приняли решение просить вас взять с собой одного из нас. Мы считаем, что в таком важном деле имеет право принять участие кто-то с «Лося». Последние полтора часа, с тех пор, как капитан Лорд и Клю вернулись на борт, мы обсуждали этот вопрос. Конечно, хотели идти все. Но после долгого обсуждения остановились на двух кандидатурах — Йона, то есть капитана Лорда, и моей. Затем Йон снял свою кандидатуру на основании того, что он менее силен в специальной подготовке, чем я. Так что выбор пал на меня.

Ким кашлянул. Ёсио мигом повернулся к нему и с неожиданной мольбой в голосе произнес:

— Полковник! Один раз вы уже отказали мне. Я принял ваши доводы и, как вы и просили, провел экипаж «Лося» на корабль. Теперь я очень прошу не отказывать мне. Я не буду обузой.

Ким и Легин опять переглянулись. Легин спросил:

— А как быть с твоим статусом? Одно дело — защищаться. Но сейчас мы собираемся, в общем-то, нападать.

Ёсио смиренно проговорил:

— Воля неба была ясно высказана. Сама судьба заставила меня переодеться. До недавнего времени, думая о будущем, я представлял себе возвращение в сангху. Теперь я окончательно принял решение отказаться на ближайшие годы от этого пути. Небеса привели меня к новой стезе, и я пойду по ней. Я решил отказаться от монашества.

Ким кивнул.

— Твоя воля, Ёсио. Хорошо, я принимаю твои аргументы. Легин?

Таук встал и обнял Сакамото.

— Я знал, что так будет, — сказал он просто. — Спасибо, Ёсио-кун. Идем с нами.

Миша покосился на расплывшегося в улыбке Ёсио и пробурчал:

— Мне, что ли, от звания отказаться, чтобы вы меня с собой взяли? Все равно же не возьмете, черти…

Оживленного движения не было не только на горной дороге, но и на объездной трассе. Джессли и ее новые спутники отшагали километра три, пока далеко сзади не раздался гул двигателя. Ким и Ёсио присели на придорожные камни, поскольку вид у них был не слишком хайкерским. Джессли и Легин вышли ловить.

Ждать пришлось минут пять: должно быть, машина шла тяжелая. Отсюда хорошо было видно место, где над дорогой стояли два джампера. Конечно, опытный глаз мог найти в изображении моря и скал какую-то шероховатость, но только человеческий глаз — и только в том случае, если его обладатель знал, что должен увидеть. Благодаря введенному Тауком в операционную систему обоих кораблей алгоритму маскировочной прозрачности ни один прибор теперь не мог обнаружить их местоположения, если корабли оставались недвижимыми.