Наша футбольная Russia Рабинер Игорь

Матч с Люксембургом мы провели плохо: из-за частых ошибокрвались комбинации, куда-то подевалась игровая идея, было много спешки, бездумной суеты. И если бы не гол, забитый под занавес Семаком, три очка из карликового государства нам бы в тот день не увезти. Уже в раздевалке, поздравив ребят с победой, Романцев то ли в шутку, то ли всерьез напомнил им слова булгаковского профессора Преображенского: «Никогда не читайте до обеда советских газет». И в сердцах хлопнул дверью. Потом, уже в самолете, признался мне: «Я ведь предвидел, что с Люксембургом у нас игра не пойдет. Слишком уж зажатыми, подавленными ребята были. А отчего, ты и сам знаешь».

14 августа того же года грустная история, наконец, завершилась. В десять утра на базе в Бору состоялось очередное собрание, на котором футболисты и тренеры должны были расставить все точки над i. Еще за месяц до него было объявлено, что именно к этому сроку игроки сборной и примут окончательное решение по поводу общения с журналистами. Лично мне было не очень ясно, как будут дальше развиваться события и каким окажется окончательный вердикт команды.

Знал, что найдутся и такие, кто свою точку зрения менять не станет ни за что. Как, например, Юрий Никифоров, который после того, как его однажды ловкач-репортер подставил в одной из газет, дал слово больше никогда никаких интервью не давать.

Тем не менее я рискнул и попытался объяснить футболистам, что не все люди (читай – журналисты) на сей грешной земле плохи. Что есть среди них и те, кто зарабатывает свой нелегкий хлеб не сомнительными дешевками, а честным и праведным трудом. Вот именно они и помогают миллионам болельщиков знать, как живет и играет главная команда России. Не скажу, что концовка пламенной речи, которую я с видом мудрого кота Леопольда завершил словами: «Давайте жить дружно», – потонула в буре аплодисментов. Но, похоже, какое-то впечатление все-таки произвела. По крайней мере выступивший вслед Виктор Онопко, с чьим мнением считались всегда, говорил недолго, но очень уверенно.

– Львович прав, – поддержал меня капитан. – Непорядочные люди, увы, встречаются и в футболе. И нам ли не знать, что есть они и среди тех, кто работает в газетах. Называю их именно так, поскольку журналистами не считаю. И из-за таких не должны страдать те, ради кого мы бьемся на поле. Поэтому молчание предлагаю прервать. А все интервью впредь согласовывать с нашим пресс-атташе.

На том и порешили. О чем и сообщили через час уже на пресс-конференции, посвященной отмене сурового обета».

Как вы, наверное, заметили, целых два с половиной года – с начала 1999-го по середину 2001-го – сборная России провела без скандалов. По меркам нашей футбольной сборной – срок неслыханный. Это было самое счастливое для нее время. Футбольное время.

Но это, как в случае с закодировавшимся алкоголиком, – стоит только начать…

Вот после шумихи вокруг статьи в «Известиях» очередной скандал и не заставил себя долго ждать. Правда, виновата в нем была не только и не столько наша команда. 1 сентября на последней минуте матча Словения – Россия при счете 1:1 английский судья Грэм Полл откровенно выдумал пенальти в ворота сборной Романцева. Она проиграла, после чего перспективы выхода россиян на чемпионат мира с первого места в группе вдруг зависли в воздухе.

Обозреватель «Спорт-Экспресса» Александр Просветов, человек, в отличие от меня, сдержанный и чаще всего корректный в формулировках, тут не выдержал и написал: «Когда прозвучал финальный свисток, долго не покидало ощущение, будто нас, российских любителей футбола, обокрали. Всех вместе и каждого по отдельности. Причем не с элегантностью Остапа Бендера, а с наглостью бандита с большой дороги».

Писать обо всем этом было крайне неприятно. Почему – исчерпывающе объяснил в своем материале Просветов: «Вообще-то я всегда в той или иной мере не соглашался с кликушеством насчет зажимания российского футбола по всем параметрам и различных заговоров со стороны „международного империализма“. Всегда за этим чудился некий комплекс неполноценности. Но в данном случае пенальти представляется настолько придуманным, что даже словенские футболисты обалдели от нежданно свалившегося на них счастья.

…Мы недоумевали и возмущались. Попробуйте же представить себе, что творилось в душе у футболистов? Взрослые люди, они сидели в раздевалке со слезами на глазах. Не случайно сдали нервы у эмоционального Александра Мостового, и после матча он набросился на английского судью Полла, так что тренерам Михаилу Гершковичу и Сергею Павлову пришлось его оттаскивать».

Сам Мостовой спустя несколько лет, правда, стал открещиваться от желания поколотить Полла:

– Говорят, вы и к судье Поллу рвались с серьезными намерениями?

– Нет, это был не я. Хотя серьезность намерений могу подтвердить. Вообще я всегда считался довольно проблемным игроком. Карточки часто получал. Но когда страсти стихали, многие не могли понять, за что меня наказывали. За имидж, наверное.

Карпин, однако, версию в интервью «СЭ» подтвердил:

– Помните, кто хотел судье Поллу в Любляне «накатить» после матча Словения – Россия?

– Мост с Витьком.

– Первый от этого открестился в недавнем интервью «СЭ», а Онопко – он вроде вообще спокойный.

– Тогда злой был. Очень. И Колоскову на словах досталось. Он перед игрой обещал, что тащить нас не будут, но и не убьют точно. «Не убили», называется.

– Вы совсем не допускаете, что там могла быть ошибка?

– Нет, конечно. Таких ошибок не бывает…

Тему заговора, столь любимую в «Спартаке» времен Романцева – а значит, и в сборной – с фирменным надрывом подхватил сам Олег Иванович.

– Абсолютно выдуманный пенальти подрывает у футболистов веру в людей, в человеческую справедливость. Кстати, словенцы и счет открыли после незаслуженного штрафного. Получается, что арбитр способствовал обоим голам в наши ворота. В матчах примерно равных соперников это непоправимо. Тем более что арбитр указал на 11-метровую отметку на последней минуте, даже не дав нам шанса отквитаться.

К слову, тренер словенцев Катанец в перерыве проследовал прямиком в судейскую комнату. Уверяю вас, что никогда ничего подобного я себе не позволял. Выходит, одним можно все, а другим – ничего. Прослеживается цепь событий: Антверпен, София, Инсбрук, теперь Любляна. За что же нас так не любят? Кто-то целенаправленно губит российские команды, а вице-президент ФИФА, он же президент РФС (Романцев имеет в виду Колоскова. – Прим. И. Р.), не принимает при этом эффективных мер. Вместе с тем я не снимаю ответственности и с себя. Сборная в Любляне сыграла неважно. В частности, возможно, мы ошиблись с заменами.

О последнем Романцев сказал мимоходом, куда большее внимание уделив антироссийскому заговору. Причем растянул его по протяженности аж на восемь лет – от полуфинала Кубка кубков «Антверпен» – «Спартак» до поединка в Любляне. Заодно и Колоскова пнул – впервые, кстати, за длительный период. Жизнь покажет, что о президенте РФС Олег Иванович вспомнил не случайно…

Колосков, между тем, сам начисто позабыл дипломатический язык, которым привык изъясняться во время подобных «международных конфликтов»:

– То, что произошло в Любляне, я квалифицировал бы как преступление против российских любителей футбола и здравого смысла… Не знаю, чем он руководствовался, но очевидно, что опытный судья действовал преднамеренно.

Президент РФС не случайно был столь суров в формулировках. Сразу после матча в Любляне группа опытных игроков сборной в достаточно жесткой форме обвинила Колоскова в бездействии, когда ущемляются интересы сборной. Глава футбольного союза решил доказать обратное.

Мостового позже спросили:

– Можете вспомнить, что сказали в Любляне Вячеславу Колоскову?

– Это был не первый случай, когда на глазах у президента РФС и вице-президента ФИФА нас нагло убили. Но я не один Колоскову это высказывал: была там еще пара активных товарищей.

«Дайте-ка я рассмотрю получше вашу аккредитацию. Так-так, Россия… Хо-хо, в вашей стране у меня теперь много друзей!»

Эту тираду мне по-английски с ослепительной улыбкой на устах выдал… Грэм Полл. Да-да, тот самый британский монстр в черном, что на исходе отборочного матча Словения – Россия, по-шулерски вытащив из рукава пенальти в ворота россиян, несказанно удивил даже «жертву» – Милана Остерца.

Это был совсем не сон. Дело происходило 30 мая 2002 года в живописном дворике уютной гостиницы Hotel Okura Academia, расположенной в городке Чиба километрах в 70 к юго-востоку от Токио. Там проживали и тренировались люди, кому-то из которых в ближайший месяц, во время ЧМ-2002, было суждено оказаться проклятыми целыми нациями.

Не думал не гадал, что наши дорожки с «пресловутым» Поллом когда-нибудь пересекутся. Но едва успел получить аккредитацию, как с первым редакционным заданием в Стране восходящего солнца все стало ясно. В Чиба предстояла единственная за весь ЧМ-2002 встреча с судьями, так мог ли я упустить возможность пообщаться с будущими вершителями судеб нашей команды Питером Прендергастом и Маркусом Мерком?

О Полле я в момент приезда в Чиба не думал – в конце концов, российские футболисты, несмотря на его усилия, на чемпионат мира поехали. Англичанин напомнил о себе сам. Спустя четыре года, во время матча ЧМ-2006 Хорватия – Австралия, он войдет в историю тем, что забудет удалить хорвата Шимунича после двух желтых карточек и предъявит ему красную только после третьей…

А тогда, в Чиба, он говорил долго, красиво и предельно абстрактно. «Мы такие же люди, как и игроки, и тоже делаем ошибки. Но это – честные ошибки. Поймите, мы не судим против отдельных команд или игроков. Это противоречит не только правилам, но и духу судейского корпуса». Это звучало как попытка оправдаться, но когда я впрямую спросил: не решил ли он покаяться за словенский «сплав», последовал дипломатичный ответ: «Судейский комитет ФИФА запретил нам обсуждать подробности квалификационных матчей. Так что – извините».

Полл – не поверите – даже восхитился… Мостовым, который, как известно, наиболее бурно отреагировал на несправедливость. Причем восхищение это было весьма специфическим: «Спрашиваете, кто из российских игроков может блеснуть в Корее и Японии? Нам нельзя давать конкретные оценки отдельным игрокам. Назначат меня, допустим, на матч 3-го тура группового турнира Россия – Бельгия. И если я скажу, что люблю Мостового – а он фантастический игрок, и я его действительно люблю, – то бельгийцы нахмурятся и скажут: „Ах, он любит Мостового. Значит, он будет судить его по особым правилам!“»

«По особым правилам» улыбчивый Полл на словах собирался судить человека, на поведение которого, напомню, сам же нажаловался в ФИФА.

…Вернемся, однако, на полгода назад, в ту самую Словению. Один только Романцев, и то полусловом, обмолвился о важнейшем аспекте происшедшего. Я постарался сказать об этом на страницах «СЭ» поподробнее:

«Список судей-"убийц" сборных СССР – России широк и многонационален. Голландец ван Равенс в концовке четвертьфинала ЧМ-70 против Уругвая. Испанец Кастильо во встрече группового турнира ЧМ-82 с Бразилией. Француз Конрат в решающем отборочном поединке Euro-84 в Португалии. Швед Фредрикссон на ЧМ-86 с Бельгией и четыре года спустя с Аргентиной. Чех Крондл в ключевом квалификационном матче ЧМ-98 в Софии… Но почти все эти матчи, как и встречу в Любляне, объединяют не только неправедные судейские решения, но и посредственная игра нашей сборной. Невразумительным футболом она сама подставляла себя под удар – каким бы подлым он ни был.

От матча к матчу отборочного турнира ЧМ-2002 футбол нашей сборной действительно становился все более и более невразумительным. И теперь, после Словении, это может привести к катастрофе – третьему кряду после ЧМ-98 и Euro-2000 непопаданию на большой турнир.

С каждым новым разочарованием снижается планка наших целей. Сейчас невозможно поверить, что спустя несколько дней после серебра чемпионата Европы 1972 года Андрей Старостин написал: «Наша сборная стала вторым призером, и это не так уж плохо. Но нельзя закрывать глаза на отдельные недостатки в ее игре: медленная мысль, медленное движение, медленная техника – доспехи устаревшего футбола. Современный футбол медлительности не терпит». Призыв к скорости – причем без малейших изменений – можно адресовать и нынешнему поколению. Но как же, черт возьми, за 30 лет измельчали наши амбиции!

От того, выходит ли сборная в финальный турнир, зависит и отношение футбольных верхов к стране. Речь в том числе и о судействе. Так было прежде, также происходит и сейчас. В конце 70-х, когда наша сборная дважды подряд не попала на чемпионат мира, Лев Филатов писал: "…И уж вовсе не безразлично отсутствие (на мировом первенстве. – Прим. И. Р.) для самой команды. Чемпионаты расставляют сборные (а вместе с ними весь футбол стран и федерации) по ранжиру, и мир четыре года оглядывается на эту расстановку. Те, кого не было, получают билет со штампом «без права занятия места».

Прочитав эти актуальные, на мой взгляд, слова, вы все еще удивляетесь бесчинствам грэмов поллов? Увы, последние полтора десятилетия отучили футбольный мир от ощущения необходимости нашей сборной на крупнейших турнирах. Будет Бог с ней, нет – переживем и без нее, красоты не убавится».

И все же «бабье лето» перед наступлением холодов нас еще ждало.

6 октября россияне на стадионе «Динамо» встречались со швейцарцами. Делать это пришлось без дисквалифицированных Мостового с Карпиным. Карпин все равно прилетел в Москву поддержать команду. Порывистый человек, он мог после еврокубкового матча «Зенит» – «Сельта», во время которого питерские фанаты их с Мостовым освистали (как освистывали все, как-либо связанное со «Спартаком») и даже забросали всякой гадостью, объявить о вероятном уходе из национальной команды. Но в самый нужный момент, даже не имея возможности сыграть, он уехал из клуба – явно этим обстоятельством не восхищенного – в сборную.

Было тревожно.

И тем не менее – 4:0!

…У мужчины, невесть как пробравшегося к выходу из динамовского подтрибунного помещения, заметно дрожал голос. Он боялся, что мечта, вдруг оказавшаяся от него на расстоянии вытянутой руки, растает как дым.

– Руслан! – обратился он к Нигматуллину. – У меня 28 сентября родился племянник, и я убедил его родителей назвать его в честь тебя. Можешь сделать ему хоть какой-нибудь подарок? Это станет самой священной семейной реликвией после того праздника, который вы нам сегодня подарили!

Признаюсь честно: окончания необычного разговора не услышал. Но уверен, что Нигматуллин – тот самый человек, который спустя мгновение после финального свистка ликующе взметнул над головой флаг России, а чуть позже на протяжении часа (!) терпеливо раздавал автографы, – своего личного поклонника не обделил.

«Сбылась мечта детства», – говорил Нигматуллин журналистам. И в это верилось. Как относились в этот момент к голкиперу в стране, говорит хотя бы тот факт, что о нем был снят документальный фильм «Вратарь республики». Его показали по Первому каналу прямо перед началом чемпионата мира…

Вот только жизнь показала что, видимо, не такой всепоглошающей была для Руслана та мечта. После великолепного сезона-2001 все говорили ему: повремени хотя бы полгода с отъездом из «Локомотива» за рубеж, получи гарантированную игровую практику у Юрия Семина, отыграй чемпионат мира на своем нынешнем уровне – и спрос на тебя только вырастет! А в твоей вожделенной Италии – кто знает, как там у тебя сложится?..

Нигматуллин, бредивший Апеннинами, слушать умных людей не стал и зимой 2002 года уехал в скромную «Верону». Есть, правда, некоторые основания полагать, что у него и выбора-то особого не было. Как и в случае со многими российскими футболистами, правами на голкипера, говорят, владели люди определенного круга, которые собственно футбольными категориями руководствоваться не привыкли. В данном случае их «понятия» (а может, обыкновенные финансовые интересы) не предусматривали, чтобы Нигматуллин в интересах сборной на полгода задержался в России.

И это тоже – наша футбольная Russia.

Короче, Нигматуллин уехал. А в «Вероне» – сел на скамейку запасных. Российские достижения голкипера на Апеннинах никого не волновали, равно как и перспективы нашей сборной на ЧМ-2002. Посреди сезона менять основного голкипера на иностранца, еще не адаптировавшегося к стране, там посчитали нецелесообразным.

Все это на самом деле можно было предвидеть. Однако Нигматуллин, в 2001-м наслушавшийся в свой адрес славословий, свято верил в свою звезду. А в результате на чемпионате мира был в лучшем случае половиной самого себя образца предыдущего года. И, хоть провел все три матча, ничем сборной помочь не сумел…

Вернемся, однако, к заключительному отборочному матчу со Швейцарией. Был у него, как и в отборочном цикле в целом, главный герой. Владимир Бесчастных.

На ту игру пришел его отец. Когда он ждал сына около автобуса, я попросил его поделиться чувствами. Сделать это ему оказалось непросто, поскольку во время матча он сорвал голос. «Пока не верю», – коротко ответил отец. Еще бы: Бесчастных удалось переписать отечественный рекорд всех времен по голам за один отборочный цикл. У Карпина в квалификации Euro-2000 их было шесть. У Бесчастных, автора победных мячей в Цюрихе и Белграде, после хет-трика в матче со Швейцарией стало семь!

Романцев, кстати, восторгов по поводу результативности своего ударного нападающего (который к тому времени вернулся из «Расинга» в «Спартак») источать не стал. Сдержанные слова о том, что голы – это его работа, за которую нападающий и получает деньги, выглядели как профилактика от почивания на лаврах.

Третий гол Бесчастных в этом матче заслуживает отдельного описания. Это был гол-порыв, гол-символ. Как можно забить мяч головой, когда соперник схватил тебя за шею – для меня немыслимо. Но форвард, который всегда говорил, что не умеет падать, вместо выпрашивания пенальти с петлей (а точнее, с Комизетти) на шее умудрился боднуть мяч головой о землю. Да по такой траектории, что мяч затрепыхался в сетке. Стадион ахнул, не поверив своим глазам…

«Гол с петлей на шее», – так я называл этот шедевр в «СЭ». Фото этого эпизода вы сможете найти в книге. Глядя на ту поэтическую ярость, с которой Бесчастных забивал, верилось, что все у сборной будет хорошо. И забывалось о том, что игра со Швейцарией стала не логическим завершением блестящего отборочного цикла, а первой за полгода внятной игрой нашей команды.

Оттого, наверное, и был довольно сдержан Романцев. «По красоте футбол уступал тому, что эта сборная может показывать», – сказал он на пресс-конференции, невзирая на разгромный счет. А ведь до того единственную (!) в своей истории крупную победу над командой не из карликового государства сборная России одержала восемью с половиной годами ранее – 28 апреля 1993 года над Венгрией (3:0). С тех пор на своем поле дважды был крупно бит Люксембург, по одному разу – Фареры, Сан-Марино, Кипр и Андорра. И все. Тем не менее, счет не склонил Романцева к эйфорически-восторженным оценкам.

Не исключено, что тому способствовала посещаемость решающего матча. Почти 15 тысяч – то есть более трети от общего числа – кресел на «Динамо» были пусты. Правда, виновата в этом была не только сама сборная, но и РФС, установивший заоблачные цены на билеты. Михаил Гершкович перед матчем говорил, что в случае неудачи инициаторы взвинчивания цен до тысячи рублей на центральные трибуны (для 2001 года это было действительно много) должны понести персональную ответственность. Но речь тут надо было вести даже не о результате конкретного матча. Сборная – не частный клуб, а команда, принадлежащая всей стране. И греть руки на болельщиках было тем более цинично, что тремя годами ранее, во время дефолта, сама эта страна и сделала болельщиков вместе со всеми остальными своими гражданами – нищими…

Впрочем, это уже не о футболе. Футбольный же вывод заключался в том, что если бы болельщик был уверен во вдохновенной и красивой игре своей сборной, то не пожалел бы на билеты никаких денег. Но такой уверенности осенью 2001-го, в отличие от осени 1999-го, не было. Хотя вроде бы это выглядит парадоксом: на Euro-2000 сборная России не попала, а на ЧМ-2002 – вышла. Но четырехкратная разница в посещаемости на поединках с Украиной и Швейцарией ясно говорила о том, в какую из двух команд Романцева публика верила, а в какую – нет.

Кстати, по поводу цен на билеты Колосков сказал следующее:

– Стадион «Динамо» оказался почти заполнен. Кстати, цены, назначенные РФС, ниже, чем те, что установил в Лиге чемпионов «Спартак». После матча меня, чтобы взять автограф, окружили болельщики лет четырнадцати-пятнад-цати. Они говорили, что цены для них были приемлемые.

Не знаю уж, откуда откопал таких богатых тинейджеров Вячеслав Иванович, и где он углядел «почти заполненный» стадион – но умение президента РФС не признавать самых очевидных проколов показалось просто потрясающим. А сравнивать цены со «Спартаком» было и вовсе верхом цинизма. Как раз той осенью вокруг этих цен, установленных новым руководителем «Спартака» Андреем Червиченко, возникла целая буря. Болельщики писали возмущенные письма Романцеву, Червиченко дерзил фанатам: мол, ничего страшного, лишний раз не уколетесь и не выпьете бутылку водки. В итоге спартаковская торсида «проголосовала ногами» – если на зимний матч «Спартака» с «Арсеналом» в 2000-м в Лужники при девяти градусах мороза пришли 80 тысяч зрителей, то первый поединок Лиги-2001/02 с «Фейеноордом» в великолепную погоду посетило лишь двадцать. И красно-белые в Лиге провалились. Как вообще Колоскову могло прийти в голову после этого даже упоминать о безумной ценовой политике «Спартака»?

Позже выяснилось: не верил в собственную команду и… сам Романцев.

Буквально через несколько дней после оформления путевки на ЧМ-2002 главный тренер сборной заявил о том, что подумывает об отставке. «Романцев выиграл! Романцев может уйти?» – так называлось интервью с ним обозревателя «СЭ» Александра Просветова.

Выяснилось, в частности, что к Колоскову у тренера вновь есть серьезные претензии. И даже факт выхода на мировое первенство не побудил его оставить их при себе. Вроде бы истлевшие дровишки конфликта 1996 года стали вдруг разгораться с новой силой.

– Ни одна сборная не испытывала столько стрессовых ситуаций, как наша, – сказал Романцев. – Помните первый матч с Югославией? В этой стране накалилась внутриполитическая обстановка. Что ж, мы согласны были играть на нейтральном поле. Или сначала – в Москве, потом – в Белграде. Команда продолжала работать, готовиться к матчу, а югославы почему-то уже за два дня до даты его проведения знали, что он не состоится, и отдыхали. Нам же об отмене игры РФС сообщил лишь в последний момент. К сборной Югославии у меня претензий нет. Но хочется играть по правилам. Страна, которая не смогла принять соперника, вдруг оказывается в более выгодном положении, чем мы. Почему? Нам никто этого не объяснил.

Или случай в Любляне. Даже словенцы до сих пор не понимают, как господин Полл мог назначить тот пенальти на последней минуте. Всем ясно, что это беспредел. Но этому Поллу предоставляется право провести матч «Рома» – «Реал», то есть самый серьезный матч в Лиге чемпионов. Наверное, в награду за пенальти, которого и близко не было. А лучшего игрока России Мостового, который к судье не прикоснулся, дисквалифицировали.

Какое отношение имело назначение Полла на матч «Рома» – «Реал» к деятельности РФС, осталось неясным. Тем не менее в своем стремлении вывести футбольный союз на чистую воду Романцев приводил любые аргументы, которые только приходили ему в голову.

Собственно о футболе он тоже высказывался своеобразно.

– Если кто-то будет утверждать, что способен за два-три дня поставить игру, его надо на Канатчикову дачу отправлять, – горячился тренер. – Игру ставят годами. Нужно минимум три года.

К тому времени Романцев со сборной как раз три года и работал.

Впрочем, вернемся к его разногласиям с РФС.

– Вопрос о сборах (перед чемпионатом мира) будет решаться в контакте с РФС? – спросил его журналист «СЭ».

– Я бы очень хотел, как можно реже встречаться с чиновниками из этой организации, а сосредоточиться на своей работе.

– Ходили слухи, что в ходе отборочного цикла вы могли даже прекратить работу со сборной.

– А я и сейчас не знаю, как поступлю.

– Иначе говоря, вы можете даже не поехать на ЧМ-2002?

– Не исключаю этого. Не из-за себя – я работаю на Россию, а из-за футболистов. Ни одна сборная таких потрясений не испытывала. Я уже говорил о ситуациях с переносом матча в Югославии, пенальти Полла, дисквалификации Мостового. В РФС определяют стоимость билетов, решают, на каком стадионе играть, сколько нам платить, но во всех перечисленных случаях нас не защитили.

– В1996 году вы оставили должность главного тренера «Спартака». Как поступите теперь?

– Тогда я был наивнее.

– То есть будете по-прежнему совмещать работу в сборной и клубе?

– В «Спартаке» останусь, а насчет сборной надо еще подумать, посоветоваться – в том числе с футболистами. В сборной не работа, а борьба. А я хочу работать.

Уже после провала на мировом первенстве и отставки из сборной Романцев в интервью Максиму Квятковскому и Александру Львову для того же «Спорт-Экспресса» признается:

– Решение об уходе из сборной было принято еще до чемпионата мира, так что я бы покинул ее при любом результате. Об этом было известно руководителям РФС и моим помощникам по тренерскому штабу. А вот футболисты ничего не знали, иначе это могло негативно сказаться на их настроении.

– Ходили разговоры, что вы могли покинуть сборную и раньше?

– Откровенно говоря, я хотел это сделать уже после последнего отборочного матча со швейцарцами. И собирался объявить об этом на пресс-конференции. Еще в раздевалке сказал Колоскову и Гершковичу: «Я сделал все, что мог. Большего из этой команды лично я выжать не смогу». Понимал: в Японии добиться хорошего результата будет крайне сложно. Но меня переубедили футболисты, которые просили остаться. Я остался. И, поверьте, ни о чем не жалею. Наверное было бы нечестно, если бы в тот момент я оставил команду. Получилось бы, что в момент успеха я находился рядом, а как только почувствовал тяжелые времена – ушел. При всем уважении к этим игрокам, не их вина в том, что у нас такой футбол. Это их беда. Надо сказать огромное спасибо тем же Онопко, Мостовому, Карпину за все, что они сделали. А то, что за их спиной никого нет, – проблема. Безусловно, подрастает талантливая молодежь, но прослойки-то, среднего звена между ними не видно. Мы потеряли целое поколение. Не должен вслед за 33-летним Онопко приходить 18-летний Сычев. Сначала его нужно заменить 28-летним, потом 23-летним, а вот потом уже пробьет час Сычева. Смена поколений – процесс постепенный. Кое-кто говорит, что Никифоров, Мостовой, Карпин, тот же Онопко свое отыграли. Но уверен: вернись они в Россию – стали бы лучшими в нашем чемпионате.

– Уместно ли проводить аналогии между вашей сборной, игравшей на чемпионате Европы-96 в Англии, и той, что выступала в Японии?

– Это две абсолютно разные команды. Нынешняя сыграла так, как и должна была сыграть. Сборная шестилетней давности – совсем другое дело. Если бы тогда не было проблем с дележкой денег, она могла бы добиться многого. Вплоть до выигрыша чемпионата Европы.

Тогда, в 96-м, Романцев говорил не о «дележке денег», а о том, что взял в Англию «не тех» игроков.

Теперь вновь дело, выясняется, оказалось в них. Правда, на сей раз футболисты не годились уже не по моральным, как тогда, а по объективным игровым признакам.

Тренер, как обычно, был ни при чем.

– Наверное, не поверите, но я бы не стал ничего менять, – сказал в том же интервью Романцев. – Взял бы в Японию тех же игроков, избрал ту же систему тренировок, выставлял на матчи тот же состав.

Комментарии на тему самоанализа и самокритичности, по-моему, излишни.

После мирового первенства Колоскова спросили:

– Действительно ли Романцев говорил вам после отборочного турнира, что не сможет выжать из этой сборной большего?

– Такой разговор был. Главный тренер действительно сомневался, стоит ли ему ехать на финальный турнир, и об этом тогда же написал «СЭ». Но во время нашей встречи я убедил Романцева, что нельзя вносить сумятицу в умы футболистов и надо продолжать работу. Со своей стороны, мы пообещали создать сборной в Японии все условия для успешной работы, и те, кто был на базе в Симидзу, не дадут мне соврать: такие условия были. О том же, кстати, говорил и Семак в программе Владимира Познера «Времена». Кстати, и по ходу самого чемпионата пришлось принимать экстренное решение в пользу сборной. Перед игрой с Бельгией переезд на автобусе в Сидзуоку составил бы от 50 минут до часа, но руководство сборной решило поселиться там в отеле за сутки до игры. На чемпионате мира, где все расписано заранее, сделать это крайне непросто, но мы на это пошли. Иными словами, команда работала в режиме наибольшего благоприятствования.

Премьер-лига, а раньше ПФЛ, тоже делали для сборной все, что могли. И в 2001-м, и в нынешнем году начали чемпионат очень рано исключительно в интересах сборной. При этом были уничтожены все поля, но таковы были просьбы тренеров сборной, которые мы удовлетворили. Надо было отпускать игроков на матчи, даже не предусмотренные календарем, – все клубы без каких-либо проволочек отпускали.

В чем Романцев был прав – так это в тезисе об отсутствии среднего поколения, которое на крупных турнирах всегда оказывается стержневым. По этому поводу я перед вылетом сборной на ЧМ-2002 написал колонку в «Спорт-Экспрессе» под заголовком «Кризис среднего возраста». Думаю, уместно здесь ее привести.

«…в другом Романцев оказался не просто оригинален – революционен. Натолкнул меня на эту мысль Станислав Черче-сов, сказавший, сравнивая нынешнюю сборную с прежними: „Мне кажется, сейчас у нас больше молодежи и ветеранов, и почти нет средней прослойки“. Анализ списка 23 в этом отношении даже не удивил, а потряс.

Никогда еще в истории у нас не было так много игроков в возрасте 20 лет и моложе. И никогда же не был таким мощным отряд тех, кому перевалило за 30.

Сычев, Измайлов и Кержаков – все трое! – станут самыми юными участниками чемпионата мира за девять первенств с участием сборных СССР и России. 18-летних до Сычева в наших заявках не было вообще, а единственным 19-летним в 1982 году стал Родионов, дважды ненадолго вышедший на замену. Да и 20-летних – ровесников Пименова – на мировых чемпионатах было лишь трое. Единственным из них, кому всерьез доверили играть, оказался в 66-м Банишевский – и, кстати, забил дважды в пяти встречах.

Но самое удивительное при этом, что по среднему возрасту – 27,3 года – сборная-2002уступила только своей неудачливой предшественнице-90 и заметно превзошла все остальные (зарубеж 27лет «зашкалили» только две эти команды). А по количеству тех, кому 30 и более, – семеро – равных в нашей истории ей и вовсе не нашлось. В 90-м ветеранов было шестеро, в других случаях – не более четырех. Забили они, кстати, всего три гола, причем два из них пришлись на далекий 58-й.

Эта статистика настораживает, поскольку напоминает: серьезные достижения на чемпионатах мира покоряются игрокам среднего возраста. Пять раз в истории наш футболист забивал на одном первенстве 4 мяча и более – и, за исключением 21-летнего Поркуяна, остальным – Валентину Иванову, Бышовцу, Беланову и Саленко – было от 24 до 27.

Сейчас у нас средняя прослойка, как никогда, скудна. «Кризис среднего возраста» объясним: поражения в отборочных циклах ЧМ-98 и Евро-2000ударили по психологии игроков этого поколения, регулярные успехи сборной они пока не воспринимают как сами собой разумеющиеся. И Романцеву остается брать тех, кто еще помнит вкус великих турниров, и – с другой стороны – тех, кого не клонит к земле груз былых поражений.

Не поэтому ли наша сборная-2002 – самая старая и самая молодая «в одном флаконе»? И что получится из этой невиданной смычки полюсов, идущей вразрез с расхожим тезисом, что истина лежит посередине?»

В приведенной выше колонке я упомянул о решении Романцева не брать на ЧМ-2002 вратаря «Локомотива» Сергея Овчинникова и полузащитника ЦСКА Ролана Гусева. Эти крайне спорные решения получили в стране огромный резонанс.

Поклонники других клубов всегда болезненно относились к совмещению Романцевым постов в сборной и «Спартаке». Это, кстати, еще одна сторона того вреда, что приносит совместительство: значительная часть болельщиков в стране не отождествляет себя с национальной командой, а наиболее эмоциональные из них даже болеют против! Фанаты ЦСКА и «Зенита» – против сборной Олега Романцева, фанаты «Спартака» и «Локомотива» – против сборной Валерия Газзаева… Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно почитать болельщицкие гостевые книги в Интернете за тот период. Согласитесь: это нездоровое, противоестественное явление, когда немалая доля граждан страны переживает против своей собственной сборной.

Отчасти в этом, конечно, виновата зашоренность самих фанатов. Еще можно понять, хотя тоже с трудом, когда болельщики «Спартака» не желали добра ЦСКА в Кубке УЕФА-2004/ 05 – красно-белые трижды доходили до полуфиналов каждого из еврокубков, но следующего шага всякий раз сделать не могли. А тут главный конкурент с первой попытки сразу завоевывает Кубок. Как тут не обзавидуешься, причем самой что ни на есть черной завистью?

Но тот или иной клуб принадлежит все же не всей стране, а только его болельщикам. Сборная же – одна на всех. Спрашивается – что нужно сделать, чтобы достаточно много людей в стране болели против нее?

Это, надо заметить, удалось и Романцеву, и позже Газзаеву. К последнему мы еще, разумеется, вернемся. Пока же – об истории с Овчинниковым и Гусевым, которая разом настроила против сборной-2002 фанатов «Локомотива» и ЦСКА. Между прочим, двух лучших клубов того сезона, разыгравших поздней осенью золото первенства России в «золотом матче».

Голкипер по прозвищу Босс вернулся в «Локо» из долгих зарубежных странствий в начале 2002-го – и об отъезде Нигматуллина в Италию болельщики команды забыли незамедлительно. В том году Овчинникову удался рекорд, который вряд ли кому-то в России когда-либо удастся побить – 19 матчей чемпионата из тридцати он отыграл «насухо», не пропустив ни единого мяча! Первое в истории чемпионство «Локомотива», добытое клубом Юрия Семина и Валерия Филатова как раз в том году, – во многом его заслуга.

Вполне естественно, что при сидевшем в запасе «Вероны» Нигматуллине, показывавшем не слишком ровную игру в «Уралане» Филимонове и залечивавшем в Австрии тяжелую травму 39-летнем Черчесове у Романцева, казалось, не было иного выбора, как позвать Овчинникова.

Не позвал.

Более того, на одной из пресс-конференций весной 2002-го обмолвился, что не собирается приглашать в сборную человека, который однажды отказался за нее выступать. Не прошло и дня, как главный тренер «Локомотива» Юрий Семин вступился за своего голкипера, выступив с официальным заявлением, что тот никогда подобных заявлений не делал и считает за честь быть приглашенным в национальную команду.

Последний раз на тот момент Овчинников выступал за сборную 19 мая 1999 года в товарищеском матче против белорусов. Было это, как видим, на самой заре второго романцевского периода в сборной. С тех пор, невзирая ни на какие успехи, Босса к ней не подпускали. И чем увереннее защищал он ворота «Локо» по мере приближения чемпионата мира, тем громче становилось общественное удивление по этому поводу.

2 апреля Овчинников раскрыл карты в интервью корреспонденту «Спорт-Экспресса» Дине Юрьевой.

– Похоже, обстановка вокруг вашей персоны накаляется, – начала разговор журналистка.

– Знаю из газет, что Олег Романцев сказал: Овчинников не хочет играть за сборную. Для меня эти слова были неожиданными. Я ни в одном интервью не отказывался выступать за национальную команду. Считаю так: есть тренер, есть игрок. Тренер вызывает игрока, тот обязан приехать и работать.

– Вызывало вас руководство сборной на матч с Эстонией?

– Нет. Прочел, что входил в расширенный список кандидатов на матч. Но вызова не было.

– Может быть, происходящее – отголоски истории двухлетней давности, когда у вас возник конфликт даже не с Романцевым, а с Михаилом Гершковичем?

– Хочу пояснить: конфликта как такового с Михаилом Даниловичем у нас не было. Состоялся разговор, но я никак не мог тогда подумать, что он будет расценен как отказ играть за сборную и отрицательным образом скажется на наших дальнейших отношениях. А с Романцевым мы вообще не обсуждали эту тему.

– Если не ошибаюсь, вы тогда в резкой форме высказали претензии, что не играли в товарищеском матче со второй сборной Германии?

– Никакой резкости! Был рабочий диалог, а сказал я следующее: если вы на меня не рассчитываете, зачем вызываете в сборную (Овчинников тогда выступал в Португалии. – Прим. И. Р.)? Вызывайте, когда будете рассчитывать.

– Общались после этого с Гершковичем?

– Нет. Никто из сборной со мной не связывался.

– По вашему мнению, Романцев не приглашает вас по нефутбольным причинам?

– А какие еще могут быть? То, что я иногда достаточно откровенно говорю про «Спартак»? Но это – дела клубные, а противостояние, подогревающее интригу чемпионата, думаю, интересно и болельщикам, и специалистам. Если вы почитаете испанские газеты, то увидите, как нелицеприятно игроки «Реала» отзываются о «Барселоне», и наоборот. Это делает турнир в испанской лиге интереснее, но не мешает тем же футболистам встречаться в сборной и трудиться на ее благо. У меня есть знакомые в «Спартаке» – Егор Титов, Володя Бесчастных. У нас нормальные отношения.

– То есть вы не считаете, что, выразив после недавнего матча «Спартак» – «Локомотив» свое – скажем так, особое – отношение к красно-белым, подлили масла в огонь применительно к своим перспективам в сборной?

– А разве «Спартак» и сборная – одно и то же? В моих словах не было ни оскорбления, ни унижения. Да, я считаю, что «Локомотив» и «Спартак» – непримиримые соперники. Что здесь криминального? Спросите у Рауля или Роберто Карлоса, любят ли они «Барселону».

– Вы готовы сделать первый шаг навстречу?

– Например?

– Допустим, позвонить Романцеву.

– А если завтра еще кто-нибудь захочет позвонить тренеру – что получится? У игроков нет таких полномочий. Существует официальная процедура вызова в сборную. Если тренер хочет видеть в ней игрока – он его приглашает. А футболист, в свою очередь, должен заслужить приглашение своей игрой. Звонить или не звонить – неправильная постановка вопроса.

– Процедура – процедурой. Но есть и человеческий аспект этой истории.

– Встречаться, разговаривать, выяснять отношения нужно только тогда, когда эти отношения испорчены. У нас же с Олегом Ивановичем не было конфликтов. Я никогда не обижал ни сборную, ни ее тренера, ни ее игроков. Не знаю, откуда растут ноги в этой истории. Ну зачем мне врать?! Найдите хоть одно интервью, покажите… А вообще-то, по моему глубокому убеждению, за два месяца до чемпионата мира нужно думать об общем благе, а не о личных амбициях.

– Тем более что в Россию вы вернулись именно для того, чтобы получить шанс на поездку в Японию?

– Это одна из причин.

– Устали от шумихи на тему «сборная и Овчинников»?

– В данный момент я испытываю усталость потому, что вернулся с тренировки. А ко всей этой истории отношусь спокойно, поскольку знаю: нет никаких конфликтов и проблем. Продолжаю надеяться на вызов – естественно, при условии, что моя игра будет соответствовать уровню сборной. И буду ждать до последнего.

Три дня спустя, 5 апреля, на страницах того же «Спорт-Экспресса» ответ Овчинникову дал не Романцев, всячески избегавший общения с прессой, а Гершкович.

– Поскольку в связи с Сергеем Овчинниковым и сборной постоянно упоминается моя фамилия, именно я и должен прояснить ситуацию. Прежде всего мне кажется немного странным, что повсюду идут высказывания: мол, Овчинников никогда не отказывался играть за сборную. На самом деле это не соответствует действительности. В марте 2000 года мы играли товарищеский матч против второй сборной Германии. По вполне объективным причинам (у Овчинникова была игра португальского чемпионата) Сергей присоединился к сборной позже других футболистов и выглядел уставшим. Тренерский штаб решил не использовать его в этом матче и проверить в деле Корнюхина. После игры Овчинников подошел ко мне и сказал буквально следующее: «Больше меня не вызывайте, потому что мой агент не поймет, как это я приезжаю в сборную и сижу на лавке».

– Не стоило ли сделать скидку на то, что заявление игрок сделал под влиянием эмоций?

– Именно так я и решил. Поэтому ответил: «Ты, Сергей, не горячись. Придет момент, когда захочешь вернуться в сборную и пожалеешь о сказанном. Поэтому веди себя, пожалуйста, корректно – особенно в прессе и на телевидении». Увы, со стороны Овчинникова последовал ряд выступлений, где были допущены весьма неоднозначные высказывания в адрес руководства команды и сборной в целом. В частности, недавно он сказал, что не любит «Спартак». Что ж, «Спартак» можно не любить. Но как после таких заявлений он представляет себе свое появление в коллективе, который на три четверти состоит либо из нынешних спартаковцев, либо из тех, кто имел отношение к этому клубу в прошлом? Есть и еще один немаловажный момент.

– Какой?

– Никто не гарантирует Овчинникову место в основном составе. И как он поведет себя, если окажется запасным вратарем? Не посоветует ли нам, как сделал в одном телеинтервью, «взять молодого пацана»? На эти вопросы нет ответа, а рисковать мы не намерены. Может, в игровом плане в нашей команде и есть проблемы, но зато нам удалось создать коллектив, где присутствует настоящий дух сплоченности.

– Почему вы раньше не рассказывали о том разговоре с Овчинниковым?

– Действительно, ни я, ни Романцев ни разу публично не упоминали подробности той истории. Да и сейчас делаем это только потому, что ажиотаж мешает нам нормально готовиться к чемпионату мира. Складывается парадоксальная ситуация: Овчинников попросил не вызывать его в сборную, разговаривая со мной, а вернуться хочет через прессу. Потому официально заявляем: тренерский штаб сборной России воздержится от приглашения Овчинникова. Это окончательное решение.

– Выскажется ли по этому поводу Олег Романцев?

– Ни я, ни он больше на эту тему высказываться не намерены. За три с лишним года, что мы работаем в сборной, ни один игрок, кроме Овчинникова, не пришел к нам с отказом. Надеюсь, общественность поймет наше решение. Продиктовано оно только интересами национальной команды и ничем другим.

Последняя декларация Михаила Даниловича отдавала неприкрытым лукавством. Полноте, какие «интересы национальной команды и ничто другое»?! Романцев и Гершкович, игнорируя Овчинникова, руководствовались исключительно личными обидами. Одному было неприятно, что вратарь открыто заявляет о своей нелюбви к «Спартаку», другой встал в позу после неприятной беседы. Всем в стране, кроме двух этих людей, было очевидно: Нигматуллин в клубе не играет, а заменить его некому. Дошло до того, что на один из товарищеских матчей был приглашен Дмитрий Гончаров – вратарь, ничем не заслуживший вызова в национальную команду, зато в межсезонье перешедший в «Спартак». Это показалось общественности уже откровенным издевательством.

Есть данные, что однажды Романцев все же дал слабину и даже сказал по телефону Семину, что собирается вызвать Овчинникова. Но Гершковичу в последний момент все же удалось его отговорить, а удачно проведенная Нигматуллиным контрольная игра с французами (0:0) стала финальной точкой во всей этой истории. На чемпионат мира Босс не поехал.

После Японии журналисты «СЭ» спросили Гершковича:

– По одной из версий, Романцев готов был взять вратаря «Локомотива» в Японию, но вы его отговорили. Это правда?

– Все решения по поводу приглашения того или иного игрока, в том числе и Овчинникова, принимались коллегиально. Да, я был против того, чтобы он был в команде, ведь однажды он нас подвел. К тому же Нигматуллин тогда был в хорошей форме. Но сейчас нет смысла к этому возвращаться – Овчинников доказал, что он классный вратарь, и я желаю ему удачи в дальнейшей карьере.

После ЧМ-2002 Колоскова на пресс-конференции спросили:

– В одном из интервью Романцев подтвердил, что говорил Юрию Семину о приглашении в сборную Сергея Овчинникова. И, извинившись через газету перед ним, добавил: «Но обстоятельства оказались выше нас». Что это могли быть за обстоятельства?

– Об этом легче судить самому Романцеву, я же таких объективных обстоятельств не видел. У Олега Ивановича порой бывают странные фразы, смысл которых расшифровать непросто.

История с Гусевым – еще проще.

В январе 2001 года Романцев дал пресс-конференцию перед началом Кубка чемпионов стран СНГ. В силу не очень, скажем так, адекватного состояния Олега Ивановича та встреча с журналистами получила широкую известность, ее даже повторяли по телевидению. Но ведь, как говорится, что у трезвого на уме…

Короче, одна из фраз Романцева звучала так: «Гусев – это мой игрок!»

Гусев к тому моменту являлся игроком «Динамо». В сборную Романцев его приглашал регулярно, и именно Ролан стал автором голевой передачи Бесчастных в первом матче отборочного цикла ЧМ-2002 в Швейцарии. В ответном поединке со швейцарцами на «Динамо» Гусев заработал пенальти, с которого тот же Бесчастных открыл счет. Словом, это был если не основной (справа большей частью все же действовал Карпин), то первый запасной игрок сборной, внесший немалую лепту в выход команды на чемпионат мира. Сомнений в том, что он заслужил право поехать в Японию и Корею, не было никаких.

В марте сборная Россия проводила товарищеский матч в Эстонии. Она его, кстати, проиграла – 1:2, после чего критика в адрес Романцева резко усилилась. Гусев на ту игру впервые за долгое время вызван не был.

Игрок не стал молчать, заявив:

– Для меня решение Романцева не стало неожиданностью. С того момента, как отказался от перехода в «Спартак», не исключал возможности подобного развития событий. На февральскую игру с Ирландией вызывали, видимо, чтобы не делать резких шагов, «отцепляли» постепенно. Неприятно, конечно, что так получилось, но жизнь на этом не заканчивается.

Опала Гусева объяснялась очень просто. В межсезонье у него было два предложения – из ЦСКА и «Спартака». Игрок выбрал ЦСКА.

Игроки сборной рассказывали мне, что глава «Спартака» Андрей Червиченко приезжал вести переговоры с Гусевым на базу сборной в Бор. И Романцев на тех переговорах вроде бы тоже присутствовал. Если так, то налицо явное использование служебного положения в личных (точнее, клубных) целях.

Переговоры Гусева со «Спартаком» уперлись в одно щекотливое обстоятельство. По рассказу игроков-очевидцев, Червиченко, на словах договорившись с футболистом о сумме контракта, предложил ему подписать чистый лист – дескать, это «Спартак», здесь не обманут. Гусев предпочел принять конкретное предложение президента ЦСКА Евгения Гинера. И тем самым перекрыл себе дорогу в сборную.

В ЦСКА Гусев тут же стал одним из лидеров, в 2002-м разделив с одноклубником Дмитрием Кириченко титул лучшего снайпера чемпионата – 15 голов. И это будучи крайним полузащитником! Но для Романцева «его игрок» после ухода в армейский клуб существовать перестал.

Перед началом чемпионата мира журналисты спросили Игоря Шалимова, уже завершившего карьеру игрока:

– Считаете ли вы нынешний состав сборной России оптимальным?

– Считаю, что в сборной должны играть сильнейшие на сегодняшний день… Овчинников за «Локомотив» играет сам на редкость уверенно и придает уверенности защитникам, может завести команду. А в сборной его нет после заявления: «Не люблю „Спартак“». Но какое отношение «Спартак» имеет к сборной? Тревожный сигнал, поскольку сборной управляет тренер, который не может договориться с игроком. Если он сильнейший на своей позиции, а ты сильный человек, обязан договориться. Более того, полезно общаться с людьми, имеющими свое мнение, свой взгляд на футбольные проблемы. А наши игроки порой боятся слово сказать. Такой подход не позволяет нашим тренерам успешно работать за границей. Например, не могу себе представить Романцева в «Реале», общающегося с Фигу или Раулем.

– Ситуация с Гусевым из ЦСКА похожа на историю с Овчинниковым?

– Гусев в прошедших играх чемпионата показал себя достойным сборной. А нет его там потому, что не пошел в «Спартак». Мол, дал слово Романцеву, а оказался в ЦСКА. Но есть контракт, подписав который игрок становится под знамена твоего клуба. Смешно, когда игроку предлагают лучший контракт, а он отказывается, ссылаясь на данное кому-то слово. Нужно было не слово брать, а сразу подписать соглашение. Гусев поступил правильно. Сегодня за флаг, за имя клуба уже почти никто не играет. Кроме «Спартака», есть ЦСКА, «Локомотив», где в состоянии предложить больше денег. Профессионал может сегодня играть в «Барселоне», а завтра оказаться в «Реале», и это нормально.

Спустя месяц после мирового первенства мои коллеги Максим Квятковский и Александр Львов спросят Романцева:

– Согласны, что Нигматуллин в Японии не выручил команду?

– Согласен. Но, с другой стороны, и грубых ошибок не совершил. Если вы о том, что не взяли Овчинникова или Гусева, то мне есть что на это ответить. Вы сами понимаете, что справа все равно играл бы Карпин, а в воротах все равно стоял бы Нигматуллин, очень удачно отыгравший отборочный турнир.

– Но вы же не можете не признать, что это был уже другой Нигматуллин – не тот, прошлогодний, который мог творить чудеса.

– Пожалуй. Ведь год назад в сборную приезжал один из лучших вратарей Европы, а теперь – запасной голкипер «Вероны», которая вылетела в серию В.

Фраза Романцева: «В воротах все равно стоял бы Нигматуллин» – стала полным отражением косности его взгляда на состав сборной, которой не было в 99-м и которая, увы, стремительно развилась в 2002-м. Возможно, потому, что, как он сам признался, уже в конце 2001-го он в возможности этой команды не верил…

Непредсказуемы повороты тренерской судьбы. Можно ли представить, что один и тот же человек в 1996 году после провала на Euro в Англии жестко заявил: «В сборную больше – ни ногой!» (так, по крайней мере, утверждает в своем «Ретроблокноте» Александр Львов), в 99-м по мотивам подвига на «Стад де Франс» получил престижную премию Владимира Высоцкого из рук его сына Никиты, после японского позора 2002-го ушел из сборной под негодующие крики едва ли не всей страны, а в 2008-м, во вполне плодотворном 54-летнем возрасте, уже три года как находится без работы, да и сам возвращаться в футбол не рвется?..

…Почти весь штаб сборной России стремглав ринулся к беговой дорожке динамовского стадиона, где около рекламных щитов корчился от боли Александр Мостовой. Игрок, двумя днями ранее получивший приз «Лидер национальной сборной», на первой же минуте товарищеского матча с Югославией стал жертвой… собственной самоотверженности.

Мяч, казалось, уходил в аут, но Мостовой, чье место в стартовом составе сборной не подвергалось сомнению, даже не подумал беречь себя. Неудачная попытка остановить мяч пяткой – и Мостовой по инерции вылетел с травы на тартановую дорожку. Вероятно, резкая смена покрытия и сказалась: мгновение спустя полузащитник «Сельты» схватился за бедро…

Так – хуже не придумаешь – начался 19 мая последний серьезный контрольный матч сборной России перед ЧМ-2002. Матч, который, кажется, сам Бог решил превратить в испытание, наслав на игроков снег в середине мая и заставив наших запасных, которых почему-то не снабдили ни шапочками, ни капюшонами, чуть-чуть комично натягивать на головы… куртки.

Неужели на чемпионат мира, перспективы которого и так выглядят для нашей сборной крайне туманно, придется ехать без Царя? Именно так прекрасного футболиста прозвали в Испании, где подобных прозвищ за красивые глаза не дают. И денег на прижизненные памятники, как для Мостового в Виго, болельщики просто так не собирают. Монумент, правда, в итоге так и не воздвигли…

Отношения Мостового с Романцевым складывались по-разному. Зимой 92-го, когда советский чемпионат превратился в российский, «Спартак» готовился продать своего ведущего полузащитника в немецкий «Байер» за хорошие деньги, но игрок предпочел «Бенфику», где его ждали друзья по сборной – Сергей Юран и Василий Кульков. «Спартак» оказался финансово обделен, и Романцев сгоряча заявил, что Мостового больше знать не желает. Но, остыв, былую обиду забыл – о чем впоследствии не пожалел.

Судьба роковым образом не давала Мостовому сыграть во многих больших матчах сборной. Из-за травмы он пропустил Euro-92 (а ведь в квалификации забил важнейший гол – победный в Норвегии), по той же причине попросил замену в середине первого тайма знаменитого поединка с Францией в Сен-Дени, после чего на матч с Украиной Романцев не счел нужным его вызвать. При Игнатьеве Александр стал вместе с Карпиным козлом отпущения после ничьей на Кипре – и решающие матчи отбора на ЧМ-98 прошли без него. В квалификации к ЧМ-2002 Мостовой наконец-то стал для сборной незаменимым, причем отличался не только привычным талантом, но и бойцовскими качествами. В том числе это прочувствовал на себе Грэм Полл, из-за чего дисквалифицированному Царю (смешное словосочетание, не правда ли?) пришлось пропустить заключительный домашний матч со Швейцарией. И вот – опять…

Романцев надеялся до последнего. И Мостовой – тоже. Игрока включили в заявку, но выздороветь он так и не успел.

После чего, согласно законам Нашей футбольной Russia-ы, тут же пошли гулять по миру темные слухи, что, дескать, Мостовой не играл в Японии не из-за травмы, а из-за личного рекламного контракта, который, выйди футболист на поле, привел бы к огромным штрафным санкциям в адрес РФС. Тут, надо заметить, все заинтересованные стороны оказались едины в яростном опровержении этой версии. Правда, каждый при этом гнул в свою сторону, а Колосков признал, что безотносительно травмы проблема с рекламным контрактом существовала.

Романцев:

– Я знаю, откуда это идет. Из РФС. Один из его представителей и начал раскручивать эту версию. Вот она и пошла гулять в народ. Между тем Мостовой страшно хотел сыграть на чемпионате мира. И команде он был очень нужен. Для российской сборной Мостовой значит даже больше, чем Зидан для французской.

Мостовой: