По направлению к нулю Кристи Агата

7

Одри была одета в светло-серый фланелевый костюм. В нем она выглядела такой бледной и бесплотной, что Баттлу сразу вспомнились слова Кей о серой тени, вползающей в каждую комнату.

На все вопросы она отвечала просто, без каких-либо признаков эмоций.

Да, она пошла спать в десять часов, одновременно с Мери Олдин, и ночью не слышала никакого шума.

– Извините, миссис Стрендж, за вмешательство в ваши личные дела, – сказал Баттл, – но не могли бы вы объяснить нам, почему вы решили приехать сюда в это время.

– Я всегда гостила здесь в сентябре. А в этом году мой… мой бывший муж захотел приехать в это же время и спросил, нет ли у меня возражений относительно его идеи.

– Значит, это было его желание?

– О да!

– Не ваше?

– О нет!

– Но вы согласились.

– Да, я согласилась… Мне казалось… Мне было как-то неловко отказывать ему.

– Почему, миссис Стрендж?

Она неуверенно помолчала.

– Людям приходится считаться с чужими желаниями.

– Вы были пострадавшей стороной?

– Простите, не поняла?

– Вы сами захотели развестись с вашим мужем?

– Да.

– А вы – извините меня за навязчивость – не таите никакой обиды на него? Вам не хотелось как-нибудь отомстить ему?

– Нет, у меня никогда не возникало такого желания.

– У вас очень великодушная натура, миссис Стрендж.

Она не ответила. Баттл выжидательно молчал… Но Одри, в отличие от Кей, было трудно поймать на такой крючок. Она молчала без какого-либо намека на беспокойство. Баттл признал себя побежденным.

– Значит, вы уверены, что идея этой встречи принадлежала не вам?

– Конечно, уверена.

– У вас сложились дружеские отношения с нынешней миссис Стрендж?

– Не думаю, что ей очень нравится мое общество.

– А вам она нравится?

– Да. Я считаю, что она очень красива.

– Хорошо. Благодарю вас. Полагаю, на этом мы можем закончить.

Одри встала и направилась к двери. Но, нерешительно помедлив у порога, она вдруг вернулась к столу.

– Мне только хотелось бы сказать вам… – быстро и взволнованно проговорила она. – Вы ведь думаете, что Невиль это сделал?.. Что он убил ее из-за денег. Я совершенно уверена, что вы ошибаетесь. Невиль всегда был равнодушен к деньгам. Я это знаю. Понимаете, мы прожили вместе восемь лет. Я просто не представляю себе, чтобы он мог пойти на такое убийство ради денег… Невиль не мог так поступить. Я понимаю, что мои слова не являются ценным доказательством. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы поверили им.

Она повернулась и быстро вышла из комнаты.

– И что вы думаете о ней? – спросил Лич. – Я еще не встречал человека, настолько лишенного эмоций. Почти полная бесчувственность.

– Она их просто не показывает, – сказал Баттл. – Но они есть. Ею владеет какое-то очень сильное чувство. И я понятия не имею, какое именно…

8

Последним вошел Томас Ройд. Он уселся в кресло, угрюмый и напряженный, помаргивая глазами, как филин.

Полицейские выяснили, что он впервые за восемь лет приехал домой из Малайи. Раньше он часто гостил в Галлс-Пойнте. Его привозили сюда еще ребенком. Миссис Одри Стрендж приходилась ему дальней родственницей, она росла и воспитывалась в его семье с девяти лет. В предыдущий вечер он поднялся к себе около одиннадцати. Да, он слышал, что мистер Стрендж вышел из дома, но не видел этого. Возможно, он ушел минут в двадцать одиннадцатого или чуть позже. Ночью, как и остальные, он тоже ничего не слышал. Когда обнаружили труп леди Трессильян, он уже проснулся и гулял по саду. По натуре он был «жаворонком».

После этой партии традиционных вопросов и ответов все немного помолчали, затем Баттл спросил:

– Мисс Олдин рассказывала, что в доме сложилась довольно напряженная обстановка. Вы также заметили это?

– Нет, я так не считаю. Не заметил ничего особенного.

«Лжешь, мой милый, – подумал Баттл, – ты отлично все заметил… Я бы сказал, более чем кто-либо в этой компании».

Нет, он не думает, что Невиль Стрендж мог нуждаться в деньгах – по нему этого решительно не скажешь. Но ему лично мало что известно о состоянии дел Невиля Стренджа.

– Хорошо ли вы знаете нынешнюю миссис Стрендж?

– Нет, я впервые встретился с ней здесь.

Баттл решил выложить свой последний козырь:

– Возможно, вы знаете, мистер Ройд, что мы обнаружили отпечатки пальцев Невиля Стренджа на орудии убийства. И также мы обнаружили кровь на рукаве его пиджака, в котором он был вчера вечером.

Баттл сделал паузу. Ройд кивнул.

– Он рассказал нам, – пробурчал он.

– Я спрошу вас откровенно: вы думаете, он сделал это?

Томас Ройд очень не любил, когда его заставляли делать поспешные выводы. Он молчал – пауза была очень долгой – и наконец неохотно сказал:

– Не понимаю, почему вы спрашиваете об этом меня. Не я должен ответить на этот вопрос, а вы. Уж если вам так хочется узнать мое мнение, то могу сказать, что его причастность к этому делу кажется мне маловероятной.

– Возможно, вы знаете человека, чья причастность может быть более вероятной?

Томас отрицательно мотнул головой:

– Единственный человек, о котором я мог бы подумать такое, был явно не в состоянии сделать это. Вот все, что я могу сказать.

– И кто же он?

Но Ройд решительно покачал головой:

– Это лишь мое субъективное мнение, и я не могу сообщать его вам.

– Ваш долг помогать полиции.

– Да, сообщать вам все факты. А это не факт. Всего лишь смутные догадки. Да и это невозможно в любом случае.

– Не многого мы добились от него, – сказал Лич после ухода Ройда.

– Да уж, совсем мало, – признал Баттл. – У него определенно есть какие-то соображения по этому поводу, причем совершенно четкие. Хотел бы я знать какие… Да, Джим, мой мальчик, это исключительно необычный тип преступления…

Лич не успел ответить, потому что зазвонил телефон. Он ответил на звонок и, молча выслушав небольшую информацию, сказал: «Отлично» – и бросил трубку.

– Кровь с рукава пиджака оказалась человеческой, – сообщил он. – Той же группы, что у леди Трессильян. Опять же все указывает на то, что Невиль Стрендж…

Баттл подошел к окну и выглянул в сад, его прищуренный взгляд выдавал сильную заинтересованность.

– На балконе появился очень красивый молодой человек, – заметил он. – Исключительно красивый и определенно небезгрешный, должен сказать. Какая жалость, что Латимер – насколько я понимаю, это именно он – был в «Истерхед-Бей» прошлым вечером. Как раз такой тип мог бы пришить собственную бабушку, если бы был уверен, что никто его не заподозрит и что ему перепадет пара золотых побрякушек.

– Ну, в данном случае ему ничего не перепадает, – сказал Лич. – Смерть леди Трессильян не сулит ему никакой выгоды. – Телефон затрещал вновь. – Чертовы звонки! Что там еще случилось?

Он подошел к телефону:

– Алло. О, это вы, доктор. Что? Пошла на поправку, правда? Что? Что?.. – Он повернулся к окну: – Дядя, вы только послушайте, что он говорит.

Баттл быстро подошел к столу и взял трубку. Он молча выслушал доктора; лицо его, как обычно, оставалось бесстрастным.

– Разыщи-ка Невиля Стренджа, Джим, – сказал он Личу, продолжая слушать доктора.

Невиль Стрендж вошел в библиотеку в тот самый момент, когда Баттл положил трубку.

Побледневший и измученный, Невиль с настороженным интересом смотрел на суперинтенданта Скотленд-Ярда, пытаясь прочесть хоть что-то на этом лице, подобном деревянной маске.

– Мистер Стрендж, – сказал Баттл, – не знаете ли вы человека, который очень сильно не любит вас?

Невиль удивленно расширил глаза и отрицательно покачал головой.

– Уверены? – выразительно спросил Баттл. – Я имею в виду, сэр, такого человека, который мало того что не любит вас, а, скажем прямо, просто до смерти ненавидит.

Невиль напряженно выпрямился и точно окаменел.

– Нет, решительно нет. Я понятия не имею, кто это может быть.

– Подумайте, мистер Стрендж. Может, вы кого-то обидели или оскорбили. Неужели нет таких людей?

Невиль вспыхнул:

– Есть только один человек, которого я, возможно, обидел, но она не из тех людей, кто таит злобу. Это моя бывшая жена, которую я оставил ради другой женщины. Но я могу заверить вас, что она вполне дружелюбно относится ко мне. Она… она просто ангел.

Суперинтендант подался вперед и, слегка нависая над столом, сказал:

– Позвольте сообщить вам, мистер Стрендж, что вы счастливый человек. Я говорил, что мне не нравились улики против вас, ведь так? Но это были серьезные улики! Они были просто неопровержимы, и если бы суд присяжных не вспыхнул вдруг к вам особой любовью, то вас непременно повесили бы.

– Вы так говорите, – сказал Невиль, – как будто все это уже в прошлом.

– Так и есть, – подтвердил Баттл. – Вы спасены, мистер Стрендж. Да-да, вас спасла чистая случайность.

Невиль по-прежнему непонимающе смотрел на него.

– Вчера, после вашего ухода, – объяснил суперинтендант, – леди Трессильян позвонила в колокольчик и вызвала служанку.

Он подождал, пока его слова дойдут до сознания Невиля.

– После моего ухода… Значит, Баррет видела ее…

– Да-да, целой и невредимой. И Баррет также видела, как вы уходили из дома, прежде чем заглянула к своей хозяйке.

– Но эта клюшка… и мои отпечатки…

– Ее ударили не клюшкой… Доктору Лазенби с самого начала не нравилась эта версия. Я видел это. Она была убита каким-то другим предметом. А этот ниблик положили туда намеренно, чтобы навести подозрение на вас. Возможно, кто-то услышал вашу ссору и избрал вас подходящей жертвой или, возможно, также… – Он задумчиво помолчал, а затем повторил свой вопрос: – Так кто же в этом доме может ненавидеть вас, мистер Стрендж?

9

– У меня есть к вам пара вопросов, доктор, – сказал Баттл.

Они были в доме доктора Лазенби, куда зашли после посещения частной лечебницы, в которой лежала Баррет. Доктор наконец дал разрешение на короткий разговор.

Баррет была слабой и измученной, но с полной убежденностью поведала им о событиях злосчастного вечера.

Она уже выпила свою сенную настойку и собиралась ложиться в постель, когда вдруг задергался колокольчик леди Трессильян. Она взглянула на часы и заметила время – двадцать пять минут одиннадцатого.

Накинув халат, она спустилась на второй этаж. Из холла доносились какие-то звуки, и, задержавшись у перил, она глянула вниз.

– Мистер Невиль как раз собирался уходить. Он снял свой плащ с вешалки…

– Какой костюм был на нем?

– Знаете, такой серый в полоску. Лицо у него было очень расстроенное, почти несчастное. Он не глядя сунул руки в рукава и, даже не застегнувшись, вышел из дома, хлопнув дверью. Затем я пошла в комнату ее милости. Она была очень сонной, бедняжка, не могла вспомнить, зачем вызвала меня… Так и не вспомнила, бедная. Но я взбила подушки, принесла ей стакан свежей воды и устроила ее поудобнее.

– А она не выглядела расстроенной или испуганной?..

– Нет, просто у нее был очень утомленный вид и больше ничего. Я сама устала. Постоянно зевала. И, выйдя из ее комнаты, я поднялась к себе и сразу легла спать.

Вот что рассказала им Баррет; когда ей сообщили о смерти леди Трессильян, то ее ужас и горе были настолько очевидными, что, казалось, просто невозможно усомниться в подлинности ее чувств.

Итак, полицейские вернулись в дом доктора Лазенби, поскольку Баттл, как уже упоминалось, хотел задать пару вопросов.

– Так не тяните, спрашивайте, – сказал Лазенби.

– Как вы полагаете, в какое время умерла леди Трессильян?

– Я уже говорил вам. Между десятью часами вечера и полуночью.

– Я знаю, что вы говорили. Но я спрашиваю о другом. Что вы лично думаете по этому поводу?

– Без протокола, да?

– Да.

– Хорошо. По моим представлениям, это произошло около одиннадцати часов.

– Именно это я и хотел услышать от вас, – сказал Баттл.

– Рад служить. Но почему вас это так волнует?

– Понимаете, размышляя об этом деле, я пришел к выводу, что ее вряд ли могли убить до половины одиннадцатого. Возьмем, к примеру, снотворное, подсыпанное Баррет. К этому времени оно еще не должно было сработать. Это снотворное наводит на мысль о том, что убийство должно было произойти гораздо позже, ближе к ночи. Сам я предпочел бы полночь.

– Возможно, и так. Одиннадцать часов – это только мое предположение.

– Но оно точно не могло произойти после полуночи?

– Не могло.

– Например, после двух тридцати?

– Боже упаси, это исключено.

– Очень хорошо. Похоже, это снимает все подозрения с Невиля Стренджа. Остается только проверить его передвижения после ухода из дома. Если его рассказ подтвердится, то он совершенно чист… И нам придется продолжить поиски других подозреваемых.

– Из тех людей, кто наследует деньги? – спросил Лич.

– Возможно, – сказал Баттл. – Но почему-то я в этом далеко не уверен. Я бы поискал кого-то со странностями, с какими-то причудами…

– С причудами?

– Да, с отвратительными причудами.

Покинув дом доктора, они отправились к переправе. Так называемой переправой являлась обычная, покачивающаяся на прибрежных волнах лодка, которая принадлежала двум братьям – Биллу и Джорджу Барнезам. Братья Барнез знали в лицо всех обитателей Солткрика и тех людей, что переправлялись на эту сторону из «Истерхед-Бея». Джордж не задумываясь сказал, что мистер Стрендж из Галлс-Пойнта переправился прошлым вечером на ту сторону в 22.30. А вот обратно они его не перевозили. Последняя переправа со стороны Истерхеда бывает в 1.30, и мистера Стренджа на ней не было.

Баттл поинтересовался, не знают ли они Теда Латимера.

– Латимер… Латимер? Такой высокий красивый молодой джентльмен? Переезжает обычно из отеля в Галлс-Пойнт? Да, знаю. Хотя вчера я его не видел. Вот сегодня утром – да, перевозил его. А недавно он вернулся обратно в Истерхед.

Переехав на другой берег, Баттл и Лич направились к отелю «Истерхед-Бей».

Там они и нашли мистера Латимера, переправившегося с другого берега Терна незадолго до них.

Мистер Латимер был очень словоохотлив и проявил страстное желание помочь следствию.

– Да, старина Невиль заходил сюда вчера вечером. Он выглядел сильно огорченным. Сказал мне, что поспорил с этой старой леди. Правда, сегодня я узнал, что он поругался и с Кей тоже, но об этом он, конечно, мне не сообщил. В общем, он пребывал в полном унынии. Мне показалось, что на сей раз он был даже до известной степени рад моему обществу.

– Ему не сразу удалось найти вас, насколько я понял?

– Да, не знаю почему, – резко сказал Латимер. – Я сидел в гостиной. Стрендж сказал, что заглядывал туда и меня не заметил, но он был слишком рассеянным. Или, возможно, я вышел прогуляться в сад минут на пять или около того. У меня довольно часто возникает желание вдохнуть свежего воздуха. Отвратительный запах в этом отеле, мы заметили его прошлым вечером в баре. Какие-то отбросы, наверное! Стрендж тоже упоминал об этом! Мы оба почувствовали этот отвратительный, гнилостный запах. Возможно, под полом в бильярдной сдохла крыса…

– Вы сыграли на бильярде, и что было потом?

– Ну, мы немного поболтали, выпили. Потом Невиль вдруг воскликнул: «Ну и ну! Я пропустил последнюю переправу!» А я сказал, что выведу свою машину и отвезу его домой. Что я и сделал. Мы были в Галлс-Пойнте примерно в два тридцать.

– Значит, мистер Стрендж был с вами весь вечер?

– Да, конечно. Спросите кого угодно. Они подтвердят.

– Благодарю вас, мистер Латимер. Мы должны очень тщательно все проверить.

Когда они распрощались с этим улыбающимся и хладнокровным молодым человеком, Лич спросил:

– Что за странная идея о необходимости столь тщательной проверки Невиля Стренджа?

Баттл улыбнулся, и Лича вдруг осенило:

– А, черт! Ведь вы небось решили проверить самого Латимера. Значит, у вас появилась идея?

– Слишком рано говорить об идеях, – сказал Баттл. – Я просто хочу точно выяснить, как провел мистер Тед Латимер вчерашний вечер. Мы знаем, что с четверти одиннадцатого и, скажем, до полуночи он был с Невилем Стренджем. Но интересно, где он был до этого, когда Стрендж не смог его найти?

Они скрупулезно опрашивали весь персонал – барменов, официантов, лифтеров. Латимера видели в гостиной между девятью и десятью часами вечера. В четверть двенадцатого он еще сидел в баре… Но им никак не удавалось выяснить, как он провел следующий час. Затем они все-таки отыскали горничную, которая поведала им, что в это время мистер Латимер находился в одной из маленьких, уютных почтовых комнат вместе с мисс Беддоуз – толстой леди из какой-то северной страны.

– И здесь ничего не выгорело, – уныло сказал Баттл. – Он был в отеле, все в порядке. Просто не хотел привлекать наше внимание к своей пухленькой (и, несомненно, богатой) подружке. Таким образом, нам придется вернуться к обитателям Галлс-Пойнта – слугам, Кей Стрендж, Одри Стрендж, Мери Олдин и Томасу Ройду. Один из них убил старую леди, но кто именно? Если бы нам удалось найти настоящее орудие убийства… – Не договорив фразу, он вдруг хлопнул себя ладонью по бедру: – Послушай-ка, Джим, мой мальчик! Кажется, я понял, что именно заставило меня вспомнить об Эркюле Пуаро. Давай пойдем перекусим где-нибудь, а потом вернемся в Галлс-Пойнт, и я покажу тебе кое-что.

10

Мери Олдин не находила себе места. Она беспокойно бродила по дому и по саду, обрывая увядшие георгины; затем, вновь зайдя в гостиную, рассеянно и бесцельно переставляла вазы с цветами.

Из библиотеки доносился неясный гул голосов. Там о чем-то беседовали Невиль и недавно приехавший мистер Трелони. Кей и Одри нигде не было видно.

Мери вновь вышла в сад. Внизу у стены она заметила Томаса Ройда, спокойно попыхивающего своей трубкой. Она подошла и села рядом с ним.

– О милый Томас, – сказала она с глубоким озабоченным вздохом.

– Что-то случилось? – спросил Томас.

Мери рассмеялась, но в ее смехе явно присутствовали истерические нотки.

– Никто, кроме вас, не мог бы задать подобный вопрос. В доме – убийство, а вы спокойно спрашиваете: «Что-то случилось?»

– Я имел в виду что-нибудь новенькое, – сказал Томас, немного удивленно взглянув на нее.

– Да, да, я поняла, что вы имеете в виду. Вы ведете себя на редкость спокойно, словно ничего не произошло, и, глядя на вас, я испытываю настоящее облегчение.

– Я не вижу большого смысла в том, чтобы впадать в истерику по любому поводу. Или, возможно, вы считаете иначе?

– Нет-нет. Ваши слова совершенно справедливы. Меня поражает лишь то, как вам удается сохранять спокойствие.

– Ну, вероятно, мне легче, поскольку я, в общем-то, посторонний человек.

– Это верно, конечно. Вы не могли испытывать того облегчения, которое почувствовали все мы, узнав, что с Невиля сняты все эти жуткие подозрения.

– О, поверьте, я очень рад за него, – сказал Ройд.

Мери нервно поежилась.

– А ведь это было почти доказано. Если бы Камилле не взбрело в голову вызвать Баррет после ухода Невиля…

– Тогда старина Невиль был бы вполне подходящей кандидатурой на роль злодея. – Томас произнес последние слова с каким-то мрачным удовлетворением, но, встретив упрекающий взгляд Мери, тряхнул головой и слегка улыбнулся: – Не считайте меня таким уж бессердечным. Просто сейчас, когда Невиль оправдан, я невольно испытываю определенное удовлетворение от того, что ему пришлось изрядно понервничать. Мне порядком надоело его непробиваемое самодовольство.

– Нет, Томас, тут вы не правы.

– Возможно. Но по крайней мере внешне он обычно ведет себя именно так. Как бы то ни было, сегодня утром он выглядел чертовски испуганно!

– Однако вы можете быть довольно жестоким!

– В любом случае все уже позади. Вы знаете, Мери, все-таки Невилю действительно сопутствует какое-то дьявольское везение. Любой другой бедолага, против которого имелось такое множество серьезных улик, вряд ли смог бы выйти сухим из воды.

Мери опять поежилась:

– Не надо так говорить. Я предпочитаю думать, что Невиль находится под покровительством Бога.

– И вы правда уверены в этом, моя дорогая? – Голос его звучал почти тепло.

Мери вдруг вспыхнула:

– О Томас, я так нервничаю. Я ужасно обеспокоена.

– Чем же?

– Я все вспоминаю о мистере Тревисе.

Томас уронил свою трубку на каменные плиты. Он наклонился, чтобы поднять ее, и сказал слегка изменившимся голосом:

– Значит, вас беспокоят воспоминания о мистере Тревисе?

– Да, помните, в тот вечер, когда он был у нас, он рассказал историю о… о маленьком убийце! У меня родилась очень странная мысль, Томас… Была ли это просто интересная история? Или же он рассказал ее намеренно?

– Вы подразумеваете, – задумчиво произнес Ройд, – не касалась ли она одного из присутствующих?

– Да, – прошептала Мери.

– Мне тоже это показалось странным, – спокойно сказал Томас. – Собственно говоря, как раз об этом я и размышлял, когда вы сейчас подошли ко мне.