Без объявления войны Ким Сергей
— Как вы считаете, это было целенаправленное покушение на нас или плановая диверсия?
— Думаю, что всё же заранее запланированная акция, а мы просто подвернулись под руку, — ответил Пётр.
— Кстати, ваше преосвященство, откуда взялся сей меч, что я вижу на вашем боку, и навыки по его владению? Я, наверное, чего-то не знаю?
— Ну… в общем-то, да, — степенно ответил епископ, неторопливо поглаживая бороду и явно не собираясь продолжать.
— В Инквизиции часом не состояли? — продолжил расспросы Аристарх.
— Да нет, куда нам, убогим…
— А где же тогда так научились клинком вертеть? Только не говорите, что ворог сам на меч напоролся — я рану осмотрел, удар грамотный, хорошо поставленный… — Морозов вопросительно поднял бровь, словно бы приглашая Петра продолжить.
Епископ немного поколебался, а потом нехотя ответил:
— Нет, в Инквизиции я не состоял и в армии тоже не служил. Я… э-э-э…
— Продолжайте, отче, — подбодрил его Морозов. Он хотел сразу же разрешить все непонятки…
— В общем, по молодости был я миссионером. А по окончании учёбы в семинарии попал по распределению в Алаварскую епархию…
— На Алавар? — искренне удивился Аристарх. — Только не говорите, что вы туда попали во время…
— Ну да, — кивнул Пётр. — Я попал туда как раз в разгар золотой лихорадки. Народец там встречался всякий, так что, извините за выражение, клювом щёлкать нельзя было. Только при мне троих священнослужителей убили, а один бросил паству и сам подался в златоискатели. Там же власти никакой, почитай, что и не было — что хошь, то и твори. Мирные люди там не задерживались, а те, что оставались… Натуральная анархия, прости господи, — бандит на бандите сидел и бандитом погонял. Вот и пришлось мне тогда навыки боевые осваивать, и с тех пор с оружием не расстаюсь.
— Трудно было? — спросил Морозов, в то время как Осип молча пытался переварить всё сказанное отцом Петром — о таких подробностях биографии монеронского священнослужителя бургомистр слышал впервые.
— Очень, — тяжело вздохнул епископ. — Спал, не сымая кольчуги, меч всегда под дланью держал, без полудюжины ножей швырковых за пределы острога даже не выходил. Опять же народец-то тёмный там был, наши-то в основном все правоверные были, но и иноземцев хватало, а там почти все схизматики. А туземцы — ну хоть кричи!.. Все енти орки, гоблины, огры в язычестве диком прозябали, даже металла не знали, а тут народ наш и не наш на землицу их исконную попёр… Речей об этом не ведут, но там ведь, на порубежье, самая настоящая война полыхала, регулярное войско-то зверств не творило, но вот среди златоискателей порой такие отморозки попадались, что хоть «караул!» кричи… А удары ответные туземцев-то на мирные поселения колонистов обрушивались, те мстить начинали, вот всё по новой и начиналось… Ну да ладно, чего это я всё о себе да о себе… А вот вы, генерал?..
— А что я? — удивлённо спросил Аристарх.
— А расскажите-ка лучше нам, брат, как это так — двое татей убивают одного бойца, двоих ранят и почти побеждают. А вы в одиночку в рукопашной скручиваете своего супротивника. Как вам это удалось, ведь вам уже, наверное, лет пятьдесят с лишком?
— Пятьдесят восемь, если быть точным, — спокойно ответил Морозов. — Раз уж вы нам рассказали о себе много того, чего никто не знает, то и я немного исповедуюсь.
Генерал сцепил пальцы и, положив руки на стол, продолжил:
— Это началось ещё во время Гражданской. Мы понимали, что наибольшую опасность для нас представляют боевые ревмаги. Мы также понимали, что не нам, обычным смертным, с ними тягаться. Примкнувших к нам магов было маловато, поэтому мы решили немного уравнять шансы…
— Но каким образом? Ведь магические умения приобрести невозможно, это же врождённое… — в недоумении пробормотал Осип.
— А мы и не пытались, — ответил генерал. — Мы просто решили немного усовершенствовать себя…
— Но… но ведь это же одно из самых тяжких преступлений — идти против изначального замысла Творца! — совершенно натуральным образом растерялся епископ.
— Спокойно, спокойно, отче, — остановил его Аристарх. — Мы не делали ничего запредельного — немного ускорили реакцию, регенерацию, органы чувств — так, по мелочам…
— И много вас… таких? — с усилием произнёс Пётр. Было видно, что ему противна даже сама мысль о внесении изменений в человеческий организм.
— Не слишком, — ответил генерал. — Может быть, несколько сотен, не больше. К тому же теперь мы не слишком отличаемся от простых людей. Со старостью мы так ничего и не смогли поделать, — Морозов грустно усмехнулся. — Поэтому сейчас я просто на уровне сил тридцатипятилетнего мужчины, ну, может быть, немного сверх того.
Воцарилось неловкое молчание.
Аристарх просто сидел, опираясь руками на стол, Пётр всё пытался успокоиться, Осип молча переваривал сказанное.
Первым решился нарушить тишину всё же епископ:
— Ладно уж, Господь нам всем судья. Давайте лучше думать о насущных проблемах. У нас же есть пленный, так почему бы нам его не допросить?
Предложение Петра внесло определённое оживление в ряды важных лиц.
— Не лучше ли будет доставить в Южный? Пускай его допросит капитан Сотников — думаю, тайнознатец сделает это гораздо качественнее, у него-то есть такой опыт, — высказал свои мысли Осип.
— У нас нет гарантии, что по дороге сей субчик не выкинет какой-нибудь фокус наподобие побега или самоубийства.
— Значит, решено, — подытожил епископ. — Будем его допрашивать.
Приказ генерала Морозова был исполнен незамедлительно — двое дюжих бойцов буквально приволокли изрядно помятого пленника. Осип поразился, насколько изменился сейчас начлагеря — взгляд его буквально сочился ледяным презрением, а лицо было искажено гримасой боли. В лагерном медпункте удалось найти только полевой набор лечебных эликсиров, позволявших хорошо заживлять мягкие ткани, но никак не кости, так что на сломанную руку ему просто наложили лубок и накрепко примотали к туловищу. Непострадавшую руку и ноги тоже от греха подальше связали, а в рот засунули кляп — мало ли что этот тип мог учудить, вдруг хватило бы решимости откусить себе язык или разгрызть вены.
Захваченного диверсанта без особых любезностей усадили на крепкий деревянный стул, затем конвойные вытащили у него изо рта кляп и на всякий случай остались стоять рядом.
— Ну что, Василий, — Аристарх мрачно уставился на пленного. — Отвечай, когда и кем ты был завербован, какое диверсионное задание имел?
Бывший начлагеря лишь криво усмехнулся в ответ.
— Ишь ты, больно гордый, что ли? Или храбрый? Ну да ничего, у нас ты, голубчик, живо заговоришь… — Аристарх тоже усмехнулся, немного подумал и обратился к одному из конвойных: — Боец, раздобудь и принеси-ка сюда жаровню и медпакет.
— Есть, ваше высокпревосходство! — рявкнул солдат и быстро вышел за дверь.
Морозов повернулся к пленнику:
— Ты не думай, Василий, умереть тебе я не дам. Наоборот, ты будешь жить, быть может, уже не так комфортно, как прежде, но…
— А ты меня не пугай, зэг, — хриплым голосом прервал его Симонов. — Я ещё и не такого навидался.
Глаза генерала нехорошо сузились.
Тут в дом вошёл посланный за необходимым снаряжением конвойный. В руках он нёс небольшую жаровню, а на плече у него висела зелёная сумка — индивидуальный медицинский пакет, содержащий бинт, пропитанный заживляющим составом, и несколько самых необходимых эликсиров для наружного и внутреннего применения.
— Ваше преосвященство, сударь Шеин, — спокойным голосом проговорил Аристарх. — Я думаю, вам стоит покинуть сию скромную обитель примерно на час.
Пётр первым поднялся со стула и направился к выходу:
— Пойдёмте, Осип. Это зрелище не для нас.
Бургомистр вместе с епископом уже почти час сидели около костра, разведённого солдатами около дома, где разместились посланники. Охрана после нападения была значительно усилена — изрядно вымотавшееся за день отделение приданных Петру и Осипу солдат решили не поднимать, поэтому ограничились только зэгами. Зато их теперь было не четверо, а два десятка.
Спать Шеину и епископу не хотелось совершенно, хотя и надо было — завтра предстоял трудный день. Тем не менее они просто сидели у костра, слушали, что говорили солдаты, и смотрели на ночное небо. Нынешний июнь выдался на Монероне немного прохладный, но температура даже ночью не опускалась ниже пятнадцати градусов — в общем, было довольно тепло.
Бургомистр просто сидел и смотрел на звёзды, узнавая с детства знакомые очертания созвездий.
«Странник, Дракон, Северный Крест, Голова Орка… Господь превеликий, сколько ж я не смотрел на звёзды? Не помню… Наверное, очень долго. Кажется, с тех самых пор, когда я был безусым юнцом и даже не думал ни о поступлении в училище, ни о собственном деле…
Когда я ещё умел по-настоящему любить и ценить жизнь.
А теперь… теперь я просто цепляюсь за неё, хотя зачем? На кой ляд? Я прожил неплохую жизнь, у меня есть и дети, и внуки… Но всё равно, стоило осознать, что смерть прошла рядом со мной, что ещё немного — и я бы навсегда распрощался с миром…
Проклятие, я ведь до дрожи боюсь умереть, но не верю в речи священников о загробной жизни. В Бога верю, а в Ад и Рай — нет. Я знаю, что там меня ждёт лишь только пустота… Пустота и, надеюсь, покой…
И всё равно я хочу остаться здесь подольше.
Сегодня совершенно незнакомый мне человек отдал жизнь, чтобы жил я. Он был здоровым мужчиной, он бы нашёл своё место и на войне, и в мирной жизни, а я… я… я просто старый трусливый старик…
Почему, вот почему все эти люди находят своё счастье в войне, в этом самом богопротивном занятии, которое только измыслило человечество? Убийство другого разумного, будь то человек или дракон, неважно — не это ли самое мерзкое занятие?
Узаконенные убийцы, вот кто они все по своей сути.
Но они относятся к этому, словно к простой работе — и если у кого-то имеется другое мнение на этот счёт, то ему никогда не стать по-настоящему хорошим солдатом.
А с другой стороны, ведь их ремесло ничуть не хуже любого другого. Вот сейчас, например, началась война — на нас напали, и вот эти люди, которых упекла на рудники родная страна, без разговоров и пререканий готовы её защищать. Как я услышал, что говорил один солдат: «Да пущай хоть опосля войны меня обратно загонят на рудник, главное — победить. А моя судьба пущай никого не волнует».
Главное — победить, а уж моя судьба…
Нет, не понимаю я таких людей. Ставить свою родную страну выше своей собственной жизни — я, наверное, так бы не смог. Всё же жизнь у меня одна, а страна… нет, ну что страна? Мало других людей, что ли?..»
Осип крепко сжал ладонями виски.
«Вот поэтому, из-за таких мыслей — эти воины и честнее, чем я.
Они — свободны, а я — нет.
Одна их жизнь способна вместить сотню моих. Смерть в постели для них — непозволительная роскошь. Как там говорится в старой сказке? «Я живу двадцать лет, но ем только свежую дичь, и нет никого сильнее меня, а ты, ворон, живёшь сто лет, и сто лет ты питаешься падалью!»
Вот так-то, Осип. Ты — старый ворон, а они — ястребы. И ты скорее всего переживёшь эту войну, даже если Рарден проиграет, а вот они — нет.
Чую, ох нутром чую, будет эта война жестокой, самой жестокой из всех, что были доселе — или мы врага, или враг нас.
Третьего не дано.
Всё в руках этих солдат, которые сейчас вновь почуяли сладкий запах свободы и беззаботно окунаются в омут прежней жизни. А быть может, уже всего лишь через месяц или пару дней они погибнут на каком-нибудь безымянном поле.
Но исход войны теперь не только в их руках, теперь, Осип, ты тоже на войне.
Но понимаю ли я этих людей? Да, порой.
Уважаю ли я их? Да, безусловно.
Завидую ли им?..
Да.
Мне никогда не стать таким, как они. У меня не хватит духу пойти грудью на вражеский строй или стоять под колдовским обстрелом. Я до мозга костей гражданский обыватель, но я сделаю, сделаю всё, что только в моих силах. Всю жизнь, всю свою жизнь я не делал ничего плохого, но не делал и ничего хорошего — я был обычным человеком.
Но теперь, на исходе лет, у меня появился шанс что-то исправить, сделать что-то наконец не только ради себя, но и ради других. Чтобы хоть кто-то потом меня вспомнил кроме родственников и сказал: «Да, Осип Шеин был хорошим человеком».
Можно прожить хорошую жизнь, но глупо умереть — тебя будут помнить за всю твою жизнь, за все твои поступки.
А можно умереть так, чтобы твою прошлую жизнь даже не вспоминали, а запомнили только последние деяния».
— Ну, что — сидите, отдыхаете?
Голос Аристарха отвлёк Осипа от самокопания. Бургомистр и Пётр оторвали взгляд от ночного неба и посмотрели на подошедшего к костру генерала.
Вид у Морозова был достаточно довольный.
— Раскололся ворог? — поинтересовался епископ.
— А куда он денется? — ответил Аристарх, присаживаясь рядом с ними. — Подготовка и выдержка у него, конечно, оказались на уровне — ну да ничего, и не таких кололи.
— Что-нибудь интересное рассказал? — спросил, в свою очередь, Осип.
— Много чего он рассказал, сейчас попробую изложить всё это вкратце.
Генерал устроился поудобнее на принесённой из избы лавке и начал рассказ:
— В общем, зря мы грешили на лейтенанта Симонова — не предатель он.
Епископ и Шеин в изумлении уставились на Аристарха в ожидании объяснений.
— Лейтенант Симонов, а также двое сержантов… м-м-м… — Спицын и Самохвалов, кажется? — были убиты около двух месяцев назад на Дальневосточном тракте ниаронскими наймитами ещё по пути к месту дислокации. Их места заняли эти подменыши… Да-да — это именно подменыши. Не знаю, как вам, но мне вот показалось странным, что рарденский офицер, пускай даже и предатель, дерётся в нехарактерном стиле. Нет, господа, — это ниаронцы, хорошо подготовленные и замаскированные. Знание языка и обычаев — великолепные, тела приведены в соответствие с оригиналами путём пластической магии, ауры тоже изменены. Раздолбайство в бюрократической системе армии, конечно, всё-таки имеется — при более тщательной проверке их бы, наверное, всё же разоблачили, но процедура эта долгая и нудная. Вот они и дали кому-то из чинуш «на лапу» и успешно её избежали…
Но теперь самое интересное — об их диверсионном задании.
После начала войны они должны были тихо отравить всю охрану лагеря и дожидаться подхода основных сил. Карьер-то наш — объект стратегический, богатое и к тому же открытое месторождение медной руды, необходимой для производства корабельной брони. А учитывая, что недалеко от нас есть ещё и законсервированные разработки полиметаллических руд… Короче, зэ… — генерал запнулся, — заключённых намеревались оставить для дальнейшей разработки рудника — со смерть-ошейниками они всё равно бы никуда не делись. И как итог, плохая новость — Ниарону стало известно, что на Монероне имеются большие запасы ценных полезных ископаемых, нет, не золота, хотя и оно здесь имеется. Медная и железная руда на юге острова, качественный каменный уголь в центре и нефть на севере — вот чего так не хватает Островной империи, и, соответственно, силы для высадки выделяются гораздо большие, минимум сорок тысяч. Времени для высадки, правда, потребуется несколько больше, так что нам нужно в срочном порядке укреплять оборону острова.
— Сколько у нас времени? — спросил Осип.
— Пара недель, не больше, — буднично ответил генерал Морозов.
Бургомистр вновь поднял взгляд в ночное небо — Дорога Света сияла невероятно ярко. Внезапно небо начали перечёркивать яркие дорожки падающих звёзд-метеоров — начинался июньский звездопад, «волчья пыль» — так называли его в народе.
Глава 4
3 июня 1607 г. от Р. С., о. Монерон, 12:10
Длинная колонна бывших зэгов размеренно двигалась по дороге. В пути они находились уже третий час, преодолев за это время примерно треть расстояния до краевого центра.
Осип ехал на одной из двух телег, что сыскались в лагере. Уходя, генерал приказал забрать с собой всё, что могло бы пригодиться и, что важнее, можно было утащить. Так что все найденные медикаменты, оружие, тёплые вещи и еда были кое-как упакованы и распределены между бойцами.
…Отключение системы магической охраны прошло безо всяких эксцессов. Охране алтаря управления был вручён один из трёх металлических тубусов-сейфов, которые взяли с собой бургомистр и отец Пётр, и солдаты-техники деактивировали внешний охранный контур. Голубоватое свечение, испускаемое каменными обелисками, тотчас же погасло, и заключённые смогли беспрепятственно покинуть территорию лагеря, не опасаясь, что смертоносные артефакты, надетые на них, хирургически точно отделят их головы от тел острейшими, словно бритва, водяными клинками. Конечно, было бы совсем замечательно снять сами смерть-ошейники, но сделать это в полевых условиях, увы, не представлялось возможным, так что зэгам приходилось терпеть до Южного, где имелись необходимые для такой процедуры инструменты и специалисты.
Но вот когда бывшие солдаты Коалиции были уже собраны и построены в походную колонну, возникла небольшая заминка — никто отчего-то не мог сделать шаг за ворота лагеря.
Казалось бы, как человек, промотавший такой срок в заключении, может не хотеть вырваться на свободу? Но причина была проста.
Почти все бывшие зэги не отрывали взгляда от контрольных столбов на границе лагеря — им было прекрасно известно, что система смерть-ошейников была отключена по приказу Морозова, но… Но всё же вид трёхметровых обелисков из белого камня, поверхность которых была испещрена рунами, внушал бойцам определённый страх — а вдруг что-нибудь пойдёт не так, и…
Аристарху пришлось дважды повторить приказ о выдвижении, прежде чем колонна зэгов тронулась в путь. Слишком силён был вбитый многими годами в людей страх перед бездушной магшинерией, слишком долго они жили с этим…
Слава Сотеру, ничего плохого так и не случилось, но даже самые смелые и отчаянные заключённые, проходя мимо контрольных столбов, невольно тянулись к сжимавшим горло ошейникам. Очень многие в этот миг проклинали и магов, и Великого диктатора, и себя, и всех, всех, всех…
…Телега в который раз уже провалилась колесом в выбоину на дороге, бургомистра немилосердно тряхнуло, и он в очередной раз пожалел, что не едет в карете — жёсткие и грубые рессоры телеги не шли ни в какое сравнение с плавным ходом личного экипажа Шеина. Но, увы и ах, карета чрезвычайных посланников требовалась для перевозки раненого, а также пленного с конвоем — они бы просто не одолели путь до крайцентра пешком.
Рядом с новым экипажем Осипа шагали отец Пётр и сам Аристарх. Генерал вновь втягивался в походную жизнь и не позволял себе каких-то поблажек по сравнению с простыми солдатами — он, так же как и все, нёс часть общей ноши, уложенную в немудрёный вещмешок.
Теперь Морозов постоянно готовился к новым неожиданностям со стороны врага — он не знал в точности, сколько ещё диверсантов имелось на острове, а что они есть — Аристарх теперь даже и не сомневался; было понятно, что ниаронцы решили взяться за подготовку вторжения серьёзно. На всякий случай генерал даже организовал эрзац-систему головных и фланговых дозоров, разумеется, гораздо менее эффективных, чем при наличии регулярных войск — всё же разведкой и охранением должны были заниматься маги совместно с лёгкой кавалерией, но за неимением гербовой…
Хорошо хоть тряска вскоре обещала сойти на нет — невдалеке, метрах в трёхстах, уже виднелся поворот на тракт.
Теперь Осип совершенно искренне сожалел, что у страны не хватает средств полностью заменить обычные дороги бетонными трактами, но всего один километр такого пути стоил баснословно дорого в сравнении с обычной грунтовкой, на которой всего-то и надо было, что «задать направление». Тракт же был сооружением весьма серьёзным — четыре метра в ширину, водосточные канавы по бокам, сложная слоёная структура — песок, щебень и бетонное покрытие поверх всего этого «счастья». Несмотря на большие затраты при прокладке, такие дороги стоили потраченных сил и средств — в летний период, когда было невозможно пользоваться санным транспортом, тракты становились настоящим подарком для всяких купеческих караванов… и, естественно, армии. Всё же не везде в Рардене текли нормальные судоходные реки.
С выходом на тракт начали наконец попадаться и упомянутые купеческие караваны, и крестьянские обозы, и просто мужики из ближних сёл, прослышавшие о сборе ополчения. Все эти люди довольно подозрительно косились на толпу мужчин, одетых в большинстве своём в полосатые арестантские робы, но идущих почему-то без сопровождения конвойных солдат.
Немногочисленное оружие в руках бывших зэгов не добавляло им доверия со стороны гражданского населения. Это самое население стремилось или побыстрее сделать ноги в сторону ближайшего леса, бросая всё мешающее бегу, или же, как в случае с ополченцами покрепче духом, становилось в круг и выставляло своё немудрёное оружие. На что они, правда, в таком случае надеялись, было непонятно — больше полусотни человек в подобных ватажках не набиралось.
Но всё недопонимание разрешалось после того, как Аристарх в сопровождении нескольких бойцов в армейском обмундировании выходил на переговоры — после такого встречные опускали оружие и присоединялись к колонне зэг-войск.
Как заметил генерал, и даже Осип, вооружение крестьян было не таким уж и плохим. Конечно, присутствовали и хрестоматийные вилы, и косы с развёрнутыми вперёд лезвиями, и обычные хозяйственные топоры, но хватало и добрых охотничьих луков и копий, и даже настоящего армейского оружия, устаревшего, но вполне пригодного к бою. Кое-кто был даже облачён в немудрёные доспехи, типа толстых кожаных курток, но мелькнула и пара настоящих кольчуг.
То, что почти у каждого мужчины в Рардене имелось при себе оружие и навыки обращения с оным, объяснялось просто. Причиной служил менталитет рарденцев — в Империи было установлено право на свободное ношение оружия, и только самый бедный или глупый гражданин не имел хоть какого-нибудь клинка или чего-то в этом роде. Оружие являлось символом свободы, иметь его считалось престижным, не иметь — позорным. А в сельской местности его наличие вообще было необходимостью — имперские власти, конечно же, всячески старались поддерживать порядок в стране, но в лесах до сих пор водилась масса смертельно опасных тварей, да и всяческих разбойников и инсургентов хватало. Так что, жить в Рардене было спокойно и комфортно, только ежели ты имел какой-никакой, а клинок и умел им владеть.
Даже у Осипа, насквозь мирного человека, на поясе висел неплохой кинжал, правда, бургомистр даже и не мог вспомнить, когда он его использовал по назначению и использовал ли вообще. Тем не менее прийти без него даже на заседание Горсовета — было неслыханным скандалом, клинки стали для простого населения чем-то вроде, ну… верхней одежды, что ли. Вот как бы отнеслись к человеку, разгуливающему по улице без штанов? В лучшем случае как к оборванцу или юродивому…
…Колонна зэг-войск неспешно двигалась по тракту. Час проходил за часом, и солдат теперь начинала доставать не сильная, градусов 25, но жара — солнце палило просто немилосердно, хорошо хоть бойцы запаслись в лагере питьевой водой. Впрочем, жара была ещё меньшей бедой, ведь на Монероне существовало лишь два крайних состояния погоды — жара или проливной дождь. Маги-воздушники только разводили руками — островной климат в последние годы порой очень резко выбивался из положенных ему рамок муссонной смены сезонов.
Дорога навеивала Осипу сонливость — сказывался насыщенный событиями прошлый день, но сон отчего-то не шёл. Поэтому оставалось только время от времени перебрасываться фразами с попутчиками, а в остальное время пялиться на окружающий пейзаж. А посмотреть, в принципе, было на что — природа Монерона отличалась удивительной красотой.
Расположенный почти вплотную к северному субтропическому поясу, остров наряду с довольно экзотическими видами растений и животных обладал и привычной флорой и фауной средней полосы Рардена. Всё это обеспечивало совершенно удивительное смешение всего и вся — елям и пихтам, растущим вместе с тропическим бамбуком и ягодными лианами, уже давным-давно никто из жителей Монерона не удивлялся. Хотя приезжих всё это непременно восхищало — ещё бы! Где ещё даже в столь обширной стране, как Рарден, можно было найти такое же место, где, например, вполне дружно росли рядом дикая смородина и субтропические орхидеи, поражающие своим утончённым ароматом даже эльфов. Или где на лесных полянах бок о бок прогуливались привычные таёжные глухари и роскошные павлины, пятнистые олени и жемчужные лани, где…
Перечислять можно было бесконечно. Остров был местом удивительным, высокоученые маги говорили и о «высокой концентрации потоков свободнотекущей Силы на единицу площади», и о «тектонических разломах, с высоким порогом геоизлучения», но для большинства простых людей эти маловразумительные объяснения ничего не значили.
Хотя, конечно, были и минусы в подобном разнообразии — на болотах росли невиданные в Империи теплолюбивые «ладони демона» — здоровенные хищные растения, способные справиться даже с человеком. Да и тайга была красивым, но не слишком безопасным местом — волки, медведи, леопарды, конечно, представляли определённую опасность для человека, но не шли ни в какое сравнение с невероятно смертоносными «чёрными гадюками», «зелёными призраками», «лесными конусами» и прочей нечистью.
Всё это были твари теплолюбивые и водились только в джунглях востока — каким образом они завелись здесь, никто не знал. Конечно, это были не те легендарные звери-убийцы из проклятого самим Сотером Чернолесья, но всё равно их соседство доставляло островитянам мало приятного.
Например, «чёрная гадюка» была вовсе не змеёй, а хищным ядовитым червём. Убив свою добычу, он мог пожирать труп долгие недели, так как был совсем невелик по размеру. Год от года число жертв «чёрной гадюки» никак не хотело сокращаться — проклятая тварь не понимала, что человека трогать нельзя. Осип постоянно выбивал в центральном бюджете деньги на мощные яды и магов-истребителей опасных животных, но помогало это мало.
Порой бургомистр задавался вопросом — как все эти отродья Хаоса ещё не перебили всех обычных животных и не начали безраздельно властвовать на острове? Правда, как-то один из магов-истребителей говорил Шеину, что условия Монерона для них всё же слишком суровы, и зиму, например, переживает едва ли каждая двадцатая тварь…
…Взгляд бургомистра скользнул от ближайшего хвойно-лиственного леса к невысоким горам, видневшимся вдали. Это были скорее даже не горы, а так, сопки — несмотря на климат и июнь, на вершинах до сих пор кое-где лежал снег, и это была ещё одна природная аномалия Монерона…
«Аномалии, аномалии, — проворчал про себя Осип. — Тут время наступает не травкой любоваться и о зверьках думать, а к войне грядущей готовиться. И чего это меня в такие дебри понесло? Непонятно…»
Размеренно стучали копыта лошадей.
Слитно шаркали сапоги бывших зэгов.
Километр тянулся за километром.
Лишь часам к четырём на горизонте наконец-то показались невысокие башни Южно-Монеронского форта, теряющиеся на фоне весьма немаленькой Лысой горы, но только ещё через три часа удалось достичь черты посада.
Южно-Монеронск был выстроен по стандартной имперской планировке — укреплённый форт в центре, верхние элитные кварталы, окружённые невысокой крепостной стеной, большой посад, где жили обычные крестьяне и мастеровые, а дальше тянулись аккуратно возделанные квадраты полей.
«Н-да, — мрачно подумал Шеин, — ухаживать и собирать урожай в этом году будет некогда. Не дай Сотер запасов не хватит! Тогда жди голода, спаси, Господи, сохрани и помилуй».
Но даже в посад въехать не удалось — перед городской чертой в полном составе оказался выстроен весь 46-й пехотный легион. Впереди стояли капитан Сотников, мастер Евстафий и полицмейстер Штосс. Над строем войска гордо реяли боевые штандарты и легионное знамя, все солдаты были полностью экипированы, а высшие командиры ещё и одеты в парадную форму. Все собравшиеся были необычайно серьёзны и сосредоточены, и лишь на лице Альберта застыла кислая мина.
Когда до легионеров оставалось около двух десятков метров, Аристарх дал своим войскам сигнал остановиться и направился к голове колонны. Осип и Пётр из интереса последовали за ним.
Так, втроём, они и вышли из рядов бывших зэгов, которые сейчас по собственной инициативе тоже перестраивались в церемониальную фалангу. Напротив генерала, бургомистра и епископа оказались Сотников, Евстафий и Альберт.
Евстафий поднял вверх уставной протазан:
— Легион! Смир-на!
Зычный голос мага, усиленный волшебством, разнёсся над построенными войсками — зэги сбили ряды теснее, а легионеры чётко сомкнули стену щитов и подняли копья вверх.
Взяв протазан наперевес, мастер чётким шагом подошёл к Морозову и, не доходя двух метров, остановился, воткнув древко оружия в землю:
— Ваше высокопревосходительство секунд-генерал! Вверенные вам войска построены! Жду ваших распоряжений!
Ярко-синий плащ за спиной мага развевался от лёгкого южного ветра, начищенная кольчуга и шлем сверкали в лучах вечернего солнца.
Облик Аристарха, одетого в простой пехотный мундир, потускнел на фоне мага, но прошла секунда — и генерал как будто бы стал выше ростом, расправил плечи, а в глазах его словно засверкал огонь, разгорающийся где-то внутри.
— Вольно, — зычный голос Морозова оказался ничуть не тише голоса Евстафия, вот только, в отличие от чародея, Аристарх не пользовался магией.
— Солдаты! Сейчас я обращаюсь к вам не только как ваш новый командир, но и как брат. На пороге нашего дома война, враг уже нанёс первый удар, его силы велики, но мы выстоим в этой схватке! И не только потому, что дух наш неизмеримо выше! Мы, рарденцы, всегда славились тем, что воюем не числом, а умением, но в этот раз противостоящий нам враг слишком многочислен. И поэтому я привёл с собой подмогу.
Кто-то из вас спросит: а кто это такие?
Я отвечу.
Со мной пришли те, кто когда-то был осуждён по решению Великого диктатора Ярослава за контрреволюционную деятельность. Те, кого называли врагами народа и преступниками. Те, против кого, возможно, дрались вы, ваши отцы или деды…
Но что значат наши внутренние споры пред лицом внешней угрозы? Да, мы порой стояли по разные стороны поля брани, но мы дрались за общее дело — за будущее собственной страны! Пускай каждый из нас считал верным только свой путь — речь сейчас не о том. Сейчас не время вспоминать прошлые обиды, у нас теперь один враг и одна судьба!
Генерал внезапно замолчал, а потом продолжил:
— Я не обещаю вам лёгкой прогулки — будет много крови, много слёз, но иначе — никак! Есть только один путь к победе — наш путь! Это говорю вам я, секунд-генерал Аристарх Морозов! И вот вам моё слово — враг не устоит перед нами, мы — победим! И пусть моя жизнь будет в том порукой.
Генерал прижал руку к груди в воинском салюте, и слитный рёв многих тысяч людей стал ему ответом.
— Итак, господа, — Аристарх обвёл всех присутствующих взглядом. — Сударь бургомистр и его преосвященство в меру своих сил ознакомили меня с планами покойного полковника Аверина, теперь же я хочу выслушать профессионалов. Что вы можете сказать относительно имеющихся у нас сил, мастер? — обратился Морозов к Евстафию.
Маг встал с жёсткого стула — импровизированный военный совет заседал в обычной солдатской казарме и об особых удобствах никто не заботился.
— В нашем распоряжении находится сорок шестой пехотный легион, две сотни гарнизона Южно-Монеронска, три сотни пограничной стражи, передислоцированные из острога Смирный для пополнения и переформирования. Это регулярные войска. Также в нашем распоряжении пять сотен полицейской стражи, вполне пригодных для действия в качестве вспомогательных войск. Это силы, что находятся непосредственно в городе. Есть три сотни пограничной стражи, разбросаны повзводно на северном и восточном побережьях острова. Кроме этого, в нашем распоряжении находятся две сотни полицейских из более мелких поселений острова, но на то, чтобы собрать их в единый кулак, потребуется время. То же самое касается и ополчения — согласно спискам военнообязанных на острове находится восемь тысяч шестьсот пятьдесят реестровых ополченцев. Но дорога от самых северных городов может занять до восьми суток.
— Так, с личным составом понятно. — Аристарх побарабанил пальцами по столешнице. — А что с приданным вооружением и магами?
— Всё по штату, — успокоил генерала Евстафий. — Двадцать пять легионных магов и четверо из остальных подразделений, плюс ещё трое на севере острова. Двадцать орудий, пять сотен всадников, штурмовая рота, истребительно-штурмовой авиаотряд, инженерные и санитарные подразделения… В общем, легион полностью укомплектован и готов к ведению боевых действий.
— Хорошо… Теперь насчёт обеспечения всем необходимым ополченцев и… м-м… и другого подкрепления… Я надеюсь, со стратегическими арсеналами всё в порядке?
— Учитывая, что туда никто не заглядывал уже лет двадцать… — хмыкнул капитан Сотников. — Извините, генерал, вырвалось.
— Да, ладно, — махнул рукой Аристарх. — Если уж начальник Тайной стражи говорит, что всё нормально и никто арсеналы не трогал…
— Хотя попытки были… — тихо пробормотал себе под нос Волеслав, но его всё-таки услышали.
Все члены совета обернулись на сидящего в уголке особиста и наградили того вопросительными взглядами.
— Знаете, сколько на чёрном рынке стоит хорошее армейское оружие? Естественно, нашлись желающие обогатиться, — невозмутимо ответил Сотников на невысказанный вопрос.
Склады стратегического резерва находились под землёй и представляли собой систему прочных бетонных бункеров, заполненных стеллажами с оружием, снаряжением и продовольствием. Так всё это и покоилось до поры до времени, упакованное в консервационные чехлы и защищённое магическими печатями.
— Н-да… И это вы называете хорошим армейским оружием?
Мутные шарики магических светильников, висящие на стенах, освещали длинные ряды стеллажей слабым желтоватым светом. Около одного из них сейчас стояли Морозов и Сотников. Оба они часто и тяжело дышали — вентиляция в подземелье работала неважно, и именно поэтому воздух был такой затхлый и спёртый.
Но вентиляция была не единственной проблемой складов.
Стратегический арсенал производил впечатление помещения, давно и надолго заброшенного, повсюду виднелись классические следы запустения — на полу и стенах лежал толстый слой пыли, местами с потолка свисали длинные нити паутины. Всё это не шло ни в какое сравнение с идеально вылизанными чертогами дварфов или их младших братьев — гномов… Да чего душой кривить, даже подземелья кобольдов и орков были куда как лучше!.. Если бы такое непотребство увидел хотя бы один истинный представитель подгорного племени, то мгновенно бы воспылал праведным гневом и мало бы никому не показалось. На тех складах резерва, где раньше приходилось бывать Аристарху, ответственными за содержание в основном были именно гномы и дварфы, и прежде такого запустения Морозову в стратегических арсеналах видеть не приходилось.
Увы, но капитан Сотников не был дварфом, а настоящих представителей подгорного племени на Монероне сыскать было ой как трудно, так что…
Генерал с укоризной посмотрел на особиста, в чьём ведении находились склады, и указал на полусгнившие кое-где чехлы, в которых хранилось оружие и доспехи.
— А что тут поделать?.. — развёл руками Волеслав. — Но вы не волнуйтесь — потери в пределах нормы. Да и как бы мы следили за всем этим, если у нас строгий приказ не входить сюда без особой надобности?
— Да я не только об испорченных единицах, — досадливо проговорил генерал. — Это ж настоящее старьё! Такое оружие поснимали с вооружения, когда я ещё в кадетах ходил!
Аристарх в подтверждение своих слов специальными щипцами раздавил надвое лёгкие оловянные печати, удерживающие прочную мешковину. Послышался лёгкий звон от деактивации сохраняющего заклятия, и материя опала, почти мгновенно рассыпаясь в прах.
Сотников вовремя отпрыгнул в сторону — он-то ожидал чего-то подобного, а вот Морозов попал прямо в облако пыли и, не сдержавшись, чихнул. Потом ещё и ещё раз, и лишь только после третьего раза прекратил это занятие, снял со стойки меч и протянул его Волеславу.
— Ну, что скажешь, капитан?
— МП-тридцать девять? — принял меч Сотников. — Старовато, конечно… Довольно увесист… Клинок обоюдоострый, плавно сужающийся к острию, пригоден к рубяще-колющим ударам… Длина около семидесяти сантиметров, рукоять рассчитана на одну руку. Гарда чашевидная, с поперечной планкой… — Волеслав на пробу пару раз махнул мечом. — Тяжеловат, но баланс неплохой — центр тяжести смещён к первой трети клинка. — Он всмотрелся в лезвие. — Два дола… Так, ага, магическая навеска… э-э-э… коэффициент пробоя — три дециранга, неплохо… Прочность восемьдесят четыре арма, тоже хорошо… А вот магическая защита — дерьмо: «танатос», «гипноз», «опиум» — что за придурки будут швыряться этой лажей? Стихийных чар — нет, системы интеграции с заклятиями доспехов — нет, возможности навески артефактов — нет… Да-а, дела… — Капитан вернул меч генералу. — С таким лучше ходить на каких-нибудь туземцев, а не на современное войско.
— Вот, а ты говоришь… — Генерал отряхнул пыль с одежды. — Хорошо ещё, чтобы древки копий и стрел не сгнили от времени.
— Не должны, — убеждённо проговорил Сотников.
— Дай-то Сотер… — пробурчал Аристарх.
Морозов погладил тёплый бок дракона, закованный в бронированную чешую. Зверь фыркнул, но остался спокойно лежать на полу зверинца и лишь махнул длинным хвостом, кончиком которого мог без особого напряга пробить кованую кирасу.
— Ишь ты, какой смирный дракон, хотя и красный…
— Так и кличут его за это Тихоня, ваше высокпревосходство.
Пилот дракона стоял перед Аристархом навытяжку. Он только что вернулся из патрульного вылета и ещё не успел скинуть лётный комбез и шлем.
Морозов вздохнул и повернулся к пилоту:
— Ну что, прапорщик, как у нас дела-то обстоят с авиационным обеспечением?
— Да не очень, господин генерал, — честно ответил совсем ещё молодой пилот. — Мы же в основном поддержка войск, а не прикрытие. У нас из четырёх двоек три — штурмовые, и только одна — истребительная. Да и что могут сделать два наших несчастных зелёных?
— Та-ак, ну, раз такие дела, то о прикрытии с воздуха придётся забыть… Но истребители тоже пускай без дела не сидят — будем их отправлять на разведку, а то красные драконы для этого не очень-то и подходят.
Пилот смутился и опустил взгляд. После получения информации о том, что поле взлёта для атаковавших форт драконов находится всего-то в каком-то десятке километров от города, именно он предложил не просто поднять легионных драконов в небо, но и прочесать окрестности. В итоге звери вымотались и теперь были вынуждены отдыхать. Разумеется, это относилось только к красным — штурмовикам, зелёные драконы-истребители, более мелкие, но выносливые, уже были готовы к полётам. Конечно, в ближайшем будущем генерал не предвидел использование драконов для штурмовки поверхности, но и понапрасну утомлять зверей тоже не следовало — в дальнейшем это могло негативно отозваться на их боевых качествах.
— Ну что, прапорщик, готов к войне?
— Так точно, ваше высокопревосходительство! — с жаром воскликнул пилот.
«Мальчишка, — с грустью подумал Аристарх. — Сколько ему — двадцать, двадцать два? Выживет ли он? Ведь скоро придётся драться насмерть… Если выживет — станет асом, а если нет…»
Генерал поспешно оборвал чёрную мысль.
Вновь, как и в далёком прошлом, Павла и его товарищей подхватила обычная суета армии.
Разместили прибывших на каких-то пустующих складах. Туда мобилизованные под это дело мастеровые в срочном порядке притащили свежесколоченные, но такие знакомые двухъярусные нары, снабдили всех матрасами, одеялами и подушками, показали места, где можно умыться и справить естественные потребности… В общем, можно было даже назвать эти помещения казармами, если бы не несколько сотен ментов, охранявших склады. Защищали ли они зэгов или от зэгов — так и осталось неизвестным.
После не слишком спокойной ночи сигнал к подъёму в шесть утра прозвучал очень даже неприятно, но привычные к распорядку бывшие зэги не роптали по этому поводу — ведь сегодня им выдавали оружие и доспехи.
После быстрого построения всю толпу погнали к главной рыночной площади, находившейся за городской стеной. Там царила извечная суета, но теперь отнюдь не мирного характера. Привычные торговцы отсутствовали, а за крепкими деревянными прилавками стояли легионеры-интенданты, занятые каждый своим делом.
Ещё на входе полицейские, выполнявшие привычные функции регулировщиков движения, разбили все двенадцать сотен человек на несколько более мелких потоков и направили их к прилавкам, стоявшим в одном из концов площади. В другой, дальней, части до сих пор сгружали с телег какие-то свёртки — по-видимому, вожделенные клинки и броники.
Павел, немного прихрамывая на раненую ногу, подошёл к интенданту за прилавком. Нога уже почти зажила — на месте глубокой колотой раны теперь был участок новой розоватой кожи, но несильная боль до сих пор доставляла неудобство.
При виде легионера за прилавком Бондаря так и подмывало спросить «чем торгуешь?», но капитан себя сдерживал.
— Имя, звание, военно-учётная специальность.
Читать бесплатно другие книги:
