Игры ангелов Робертс Нора

5

Во время перерыва Рис помчалась к себе наверх, замариновать мясо к ужину.

Когда смена закончилась, она вернулась домой. Давно она не готовила изысканных блюд.

Картошка с морковкой уже тушились в мясном бульоне, и Рис открыла бутылку каберне. Наверное, глупо было покупать пестрые льняные салфетки, подумала она, но они так по-праздничному смотрятся рядом с белыми тарелками. А свечи всегда пригодятся. Мало ли, электричество отключат.

Фаршированные грибы она поставила в духовку заранее. И вот наконец на лестнице послышались шаги.

Подавив привычный приступ паники, она подошла к двери.

– Броуди, это ты?

– А ты еще кого-то ждешь? Что у нас на ужин?

Она открыла дверь и улыбнулась:

– Крокеты из лосося, спаржа и полента.

Он протянул ей бутылку белого вина. Такое же вино они пили в прошлый раз. Значит, он обратил внимание на то, какое вино ей нравится, подумала она.

– Спасибо. У меня каберне. Хочешь?

– Не откажусь. – Он повесил куртку на стул.

Она налила ему вина. Потом вынула мясо из духовки.

– Моя мама делала такое же.

– Правда?

– Да нет. Мама и готовое блюдо может сжечь, пока его разогревает.

– А чем она занимается?

– Она психиатр. У нее частная практика.

– Вот как. – У Рис засосало под ложечкой.

– А еще она занимается макраме. Плетет всякие штуки из веревок. Однажды она целую комнату оплела. Вплоть до мебели. У нее такой пунктик.

– А отец?

– Отец обожает все готовить на гриле. Он профессор, специалист по романским языкам. Ты вино будешь пить?

– Одну минутку. – Она достала грибы, посыпала их тертым пармезаном и сушеными травами. – Со свежими вкуснее, но я их здесь не нашла.

– Ну, парочку я, наверное, заставлю себя проглотить. Она поставила грибы на стол, взяла свой стакан.

– Я впервые за два года угощаю гостя ужином.

– Ты же там, внизу, готовишь каждый день.

– Я не про то. – Она покачала головой. – Я впервые готовлю для удовольствия. Я и забыла, как это приятно.

– Рад, что помог тебе вспомнить.

Броуди налил им обоим еще вина. Он обратил внимание и на свечи, и на льняные салфетки. В прошлый раз их не было. А еще он заметил на столике свою книгу.

– Я начала читать твою книгу. Мне нравится. – Она села с ним рядом. – Она немного страшная, и это здорово. Так я отвлекаюсь от собственных проблем. Любовь и справедливость восторжествуют?

– Книжкам со счастливым концом Пулитцеровскую премию не дают.

– А ты на нее нацелился?

– В таком случае я бы все еще работал на «Трибюн». Если ты будешь готовить тушеное мясо в Вайоминге, это тебе не обеспечит никакой кулинарной награды.

– Знаешь, мне когда-то тоже хотелось наград, призов, признания. А сейчас я вполне готова довольствоваться тушеным мясом. Ну, как оно тебе?

– Я бы дал тебе премию. – Он взял печенье с маслом. – Откуда у тебя такое печенье?

– Сама испекла.

– Да ты что? – изумился он. – Прямо вот так, из муки?

– В том числе и из муки. – Она придвинула вазочку с печеньем к нему поближе. – Дай-ка я попробую угадать, что лежит у тебя в холодильнике. Замороженная пицца, бутылка соуса чили, десяток яиц и хот-доги.

– Поддерживает и дух, и тело. – Он нацепил на вилку крохотную картофелину. – Худышка, ты решила приучить меня к правильному питанию?

– Ну, просто буду кормить тебя время от времени.

– А ты записываешь рецепты?

– Конечно. Я была очень организованная, пока не спятила. Все рецепты у меня были в компьютере. А почему ты спрашиваешь?

– Удивляюсь, что ты еще не написала кулинарную книгу.

– Я об этом подумывала. Что-нибудь веселое и легкое для ужина в городе или для воскресного семейного завтрака.

– Если сочинишь заявку, я отправлю ее своему агенту.

– Зачем тебе лишние хлопоты?

– Мясо исключительное. Вот если бы ты написала роман, я согласился бы его прочитать только под дулом пистолета или если бы ты со мной переспала. Но поскольку твою стряпню я попробовал лично, то готов тебя пропагандировать без дополнительных стимулов. Так что решай сама.

– Что ж, разумное объяснение, – сказала она. – И сколько чужих рукописей ты уже отправил своему агенту?

– Пока что ни одной. Эта тема несколько раз поднималась, но мне удавалось не попасться в капкан.

– Понятно, – кивнула она. – Я бы предложила тебе добавки, но советую оставить место для десерта. Так что переходи в гостиную, наслаждайся пока что вином. А я уберу со стола.

– Хорошо. Только отсюда вид лучше. Кстати, я видел твою фотографию из прошлой жизни. Нашел статьи в Интернете, – объяснил он, поймав ее взгляд.

– А зачем ты искал меня в Интернете?

– Из любопытства. У тебя тогда была короткая стрижка.

Рис сложила тарелки в раковину.

– Да. С тех пор я не хожу в парикмахерские.

– Волосы у тебя отличные.

Она обернулась, он подошел к ней и оперся руками о раковину. Мизансцена была точь-в-точь как вчера, у машины.

– Что на десерт?

– Яблочный пудинг с ванильным мороженым и…

Он закрыл ей рот поцелуем.

Он мужественный, подумала она. Не красивый, а именно мужественный. Крупные руки, длинные ноги, сильное тело.

Он снова поцеловал ее. Руки его ласкали ее тело, скользили по груди, по бедрам.

– Яблочный пудинг, говоришь? – спросил он, отступив на шаг.

– Что? Ах да. – Она на секунду прикрыла глаза, пришла в себя. – Это очень вкусно. Садись, я сейчас все подам. Мы с тобой так еще и не поговорили об убийстве. Шериф считает, что либо я перепутала место, либо она не умерла.

– А ты с этим не согласна.

– Я точно знаю, что и где я видела. Может, никто ее не ищет, потому что она никому не нужна. Или, например, приехала из Франции.

– Откуда бы она ни была, есть вероятность, что ее еще кто-то видел. На бензоколонке, в магазине, в кемпинге, в мотеле. Ты могла бы описать ее художнику?

– Из полиции?

– У нас в Энджелз-Фист такого нет, но я подумал про дока. Он делает наброски углем.

– Я бы очень хотела попробовать, но при условии, что ты пойдешь со мной.

– А чем ты мне компенсируешь потраченное время? Меня устроило бы что-то, что подойдет к бутылке вина у тебя в холодильнике.

– У меня в воскресенье выходной. Меню я продумаю.

Он съел ложку десерта и сказал:

– Как же я раньше-то жил без этого? Я поговорю с доком.

– Ну, как все прошло? – Линда-Гейл поставила на стойку стопку чистых тарелок и тихонько толкнула Рис локтем в бок.

– Что прошло?

– Вчерашнее свидание с Броуди.

– Я просто угостила его ужином.

– Просто угостила ужином? – Линда-Гейл закатила глаза. – Ты купила свечи. И льняные салфетки. И дорогое вино.

Рис не знала, плакать ей или смеяться.

– Неужели в этом городе вообще нет секретов?

– Для меня – нет, – сказала Линда. – Может, сходим после работы выпить пива?

– А знаешь что, давай! – улыбнулась Рис.

В баре Клэнси еда была вполне сносная, особенно под пиво. Но для Рис куда важнее было то, что она решилась на еще один шаг. Она отправилась в бар с приятельницей.

По бостонским меркам бар был довольно странный. На стенах – головы оленей, медведей, лосей. Полы перед невысокой сценой потертые, табуретки старые. А витрина за барной стойкой ломилась от бутылок с виски.

– Я вовсе не подпаиваю тебя, чтобы вызвать на откровенность, – сказала Линда-Гейл. – Но мне интересно, насколько страстен Броуди.

«Что ж, – подумала Рис, – если уж я решила завести подружку, то должна держать себя соответственно».

– Он очень страстный, – сказала она, наклонившись к Линде-Гейл поближе.

– Так я и знала! – воскликнула та и стукнула кулачком по столу. – По нему сразу видно. Глаза, губы. Губы особенно.

– Что да, то да. Признаться честно, я думаю об остальном.

– У тебя потрясающая выдержка, – восхитилась Линда-Гейл. – Это наследственное?

– Это следствие моих страхов. Ты же знаешь мою историю. Линда-Гейл отхлебнула пива.

– Я лучше промолчу. Тут Хуанита начала чесать языком на эту тему, и Джоани устроила нам всем такую выволочку! Но раз ты сама об этом заговорила...

– Да ладно. Просто я не очень люблю это обсуждать.

– Понимаю. – Линда-Гейл накрыла руку Рис своей ладонью. – Значит, будем говорить о мужчинах, еде и тряпках. И еще, откровенность за откровенность: я собираюсь выйти замуж за Ло.

– Боже мой! Вот это да! А я и не подозревала.

– Он пока что тоже не подозревает. Думаю, мне удастся со временем довести его до нужной кондиции.

– Так, значит, ты в него влюблена?

– Я люблю его всю жизнь. Точнее, с шестнадцати лет. Он тоже меня любит, но по привычке бежит в противоположную сторону. Пусть побегает, пока ума не наберется.

– Да, Линда-Гейл, ты настоящий стратег.

– Мы с Ло в шестнадцать лет были вместе, но тогда мы еще не были к этому готовы. Что взять с шестнадцатилетних?

– А теперь ты созрела.

– Ну да. Дело за ним. Если тебе интересно, сообщаю: Броуди ни с кем из Энджелз-Фист не встречался. Поговаривали, что у него в Джексоне какая-то адвокатша, но с местными он романов не крутил.

– Что ж, полезная информация. Я сама еще не поняла, что у нас с ним. Но искра пробежала.

– Искра – это уже неплохо.

Рис, перебирая пальцами прядь волос, спросила:

– Линда-Гейл, а где ты стрижешься?

– Просто так или когда хочу выпендриться?

– Я подумываю выпендриться.

– Я знаю подходящее место. Надо только уговорить Джоани дать нам выходной в один день.

И тут один из местных ковбоев вышел на сцену, взял микрофон и стал напевать под фонограмму.

– Это Рубен Гейтс, он работает на ранчо вместе с Ло. Гейтс, обладатель вполне приятного баритона, закончил петь под бурные аплодисменты, и его место занял следующий, исполнивший какую-то душещипательную балладу. За ним вышла блондинка без слуха и голоса.

Рис шла домой по тихим, пустынным улицам и чувствовала себя почти в полной безопасности. Такого с ней давно не бывало.

А открыв дверь квартиры, почувствовала себя почти как дома.

Она заперла дверь, подставила стул и пошла набирать ванну.

И, войдя в ванную комнату, остолбенела. На полочке у раковины не было никаких ее туалетных принадлежностей. Она крепко зажмурилась, но, когда снова открыла глаза, оказалось, что полка по-прежнему пуста. Она открыла шкафчик. Он тоже был пуст.

Она в отчаянии метнулась в комнату. Кровать была аккуратно заправлена. На плите стоял сверкающий чайник. Но у кровати лежала ее дорожная сумка.

Она на ватных ногах подошла к ней и, открыв ее, сдавленно вскрикнула: внутри лежали все ее вещи. Все было собрано и готово к отъезду. Кто же мог такое сделать?

Она присела на кровать. И вынуждена была признать, что никто, кроме нее, этого сделать не мог. Значит, она сделала это сама. По-видимому, она еще не оправилась от перенесенной травмы. И чутье подсказывало ей, что нужно уезжать. Только почему она ничего не помнит?

Она закрыла лицо руками. С ней и раньше случалось такое, когда она утрачивала ощущение времени, не могла вспомнить, когда что делала. Но с тех пор прошло несколько месяцев. А может, стоит взять сумку, закинуть ее в машину и уехать куда глаза глядят? Куда угодно.

Но это «куда угодно» станет всего лишь очередным местом, где она опять будет никем. А здесь она потихоньку начала становиться собой.

Она, оказывается, сложила в сумку все: одежду, обувь, зубную щетку.

6

Док Уоллес подал чай, кофе и печенье. Расположились они в гостиной, среди семейных фотографий в рамках. Рис наслаждалась уютом. Бабушке здесь наверняка бы понравилось. Док протянул ей чашку чая, а сам взял блокнот и карандаш.

– Должен признаться, я немного волнуюсь. Постарайтесь сначала вспомнить, какой у нее овал лица. Сможете?

– Думаю, смогу.

– Прикройте глаза, представьте себе ее. Она закрыла глаза и увидела ту женщину.

– У нее лицо действительно овальное. Но овал удлиненный, вытянутый. У нее были длинные волосы и кепка почти на глазах, но мне показалось, что лицо длинное и узкое.

– А нос какой?

– Нос? По-моему, тоже длинный и узкий. Но не очень выступающий. Я обратила внимание на ее рот. Жесткая линия.

– Тонкие губы? – спокойно, почти ласково спросил док.

– Не знаю, может быть... Подвижный рот. Она либо кричала, либо презрительно усмехалась. Волосы чуть ниже плеч, густые, вьющиеся. Когда он ее ударил, очки слетели. Мне показалось, что у нее большие глаза. И много косметики на лице, – вдруг добавила Рис. – На губах – алая помада.

– А сколько примерно ей было лет?

– Наверное, под сорок. Плюс-минус десять лет.

– Похоже?

Рис склонилась над блокнотом. Оказалось, он очень даже неплохо рисует. Куда лучше, чем она предполагала.

– Так, так... – пробормотала она. – Подбородок чуть поострее. И глаза не такие круглые. А брови тонкие, дугой.

– Подыши, – посоветовал сидевший рядом с ней Броуди.

– Что?

– Подыши.

– Ой, да. – Она вдохнула полной грудью и тут вдруг поняла, что сердце у нее колотится, а руки дрожат.

– Что ж, попробуем подработать, – сказал док. – Рис, возьмите печенье, пока Броуди все не сжевал.

Она стала пить чай с печеньем, а док подправил на портрете рот, глаза, брови.

– Вот оно! – сказала Рис. – Очень похоже.

– Она не из Фиста. Не похожа ни на одну из местных, во всяком случае, я такого лица не встречал.

– Но если она здесь проезжала, может, кто ее запомнил, – предположил Броуди.

– Рик может разослать этот рисунок по факсу полицейским и в службу охраны парка. Мне она не знакома. Я лечил почти всех местных жителей, а также туристов.

– Мы, возможно, так и не узнаем, кто она, – сказала Рис.

– Не устаю восхищаться твоим оптимизмом, Худышка. – Броуди закинул в рот очередное печенье. – Может, попробуешь описать доку мужчину?

– Я его не разглядела. Разве что профиль мелькнул. В основном видела его со спины. Он был в перчатках. Кепка, темные очки, куртка.

– А волосы какие? – спросил док.

– Под кепкой их было не видно.

Док водил карандашом по бумаге.

– Какого он был телосложения?

– Крупный. Точно выше и крепче, чем она.

Док показал набросок. Мужчина на рисунке стоял к ней спиной, виден был только размытый профиль.

– Аноним, – вздохнула она. – Впрочем, мне он не показался молодым. У него была пластика зрелого мужчины.

– Я сделаю копии, одну повешу у себя в кабинете. Ко мне почти все заходят. И несколько штук отнесу шерифу.

– Спасибо. Большое спасибо. – Рис встала. – Мне пора на работу.

– Да, это похоже на игру в детективов. Любопытное занятие. – Док проводил Рис и Броуди до двери.

Броуди направился к машине.

– Я хочу пройтись, – сказала ему Рис. – Мне нужно подышать воздухом, и время до начала смены есть.

– Отлично. Я пройдусь с тобой, а ты угостишь меня ланчем.

– Тебе же тогда придется возвращаться за машиной.

– Вот и отлично. Растрясу то, что съем. Сэндвичи с жареной курицей ты делаешь?

– Делать умею. Но в сегодняшнем меню их нет.

– Плачу вдвойне. Хочу сэндвич с курицей, на ржаном хлебе, с луком. Ну как, тебе получше?

– Вроде да. Док умеет успокоить. – Она засунула руки в карманы. – Хочу завтра приехать к тебе, накормить тебя ужином и остаться на ночь.

– «Остаться на ночь» – это эвфемизм?

– Ничего обещать не могу, но надеюсь, что да.

– Договорились. – Он открыл дверь кафе. – Я постираю простыни.

Броуди так увлекся работой, что просидел шесть часов не разгибаясь.

Вынырнув из-под проливного дождя, настигшего его героев, он почувствовал острое желание покурить. Он уже года три не курил, но после плодотворной работы хотелось затянуться.

Может, сэндвич сделать? Подумав про еду, он вспомнил, что через несколько часов должна приехать Рис. И тут же вспомнил про простыни в стиральной машине.

– Тьфу ты! – Он выскочил из-за стола, помчался вниз. И, отправив простыни в сушку, заглянул на кухню.

В раковине лежала грязная посуда. На столе валялись местная газета и «Чикаго трибюн» – от старых привычек не избавишься, а еще стопка писем, блокноты, ручки.

Он вымыл посуду, принялся наводить порядок на столе. И вдруг подумал, что никогда ни с кем здесь не ужинал. Максимум – пил пиво с сухариками, если к нему заглядывали док, Мак или Рик. Пару раз он приглашал приятелей на покер. Пиво, чипсы, сигары. Были вино и яичница в два часа ночи – с восхитительной Гвен из Лос-Анджелеса, которая приехала покататься на лыжах и оказалась в ту незабываемую ночь у него в постели.

Надо бы прибраться в спальне... Он потер рукой щеку. И побриться надо бы. Наверное, ей захочется посидеть при свечах, так что надо бы и свечи поискать...

– Вино! Тьфу ты...

У него нашлось только пиво и бутылка виски. Бурча себе под нос, он стал собираться в город, и тут его осенило. Он позвонил в винную лавку: