Пропавшие без вести Козловский Юрий
Удар мешком по голове как способ преодоления недоверия
Сознание возвращалось медленно. Лесовому казалось, что он с трудом выдирается из засасывающей трясины. Он никак не мог сообразить, что с ним случилось, где он оказался и почему не может пошевелить руками и ногами. Преодолевая боль в голове, он открыл глаза и увидел, что лежит на диване, прикрытый коричневым пледом. Под головой чувствовалось что-то холодное, похоже, резиновая грелка со льдом. С правой стороны через окно с открытой форточкой, из которой доносилось чириканье воробьев, сияло яркое солнце, а слева, совсем рядом с диваном, сидел доктор Кварацхелия и участливо смотрел на Николая.
Увидев его, Лесовой сразу все вспомнил и, застонав от бессильной злости, дернулся, пытаясь разорвать веревки, или чем там его скрутил подлый предатель.
— Вот-вот! — участливо покивал доктор. — Именно поэтому и пришлось тебя связать! Тяжел же ты оказался, еле я тебя из подвала вытащил. Ты вот что, не надо на меня глазами сверкать, все равно не развяжу, пока все не объясню! А то, не ровен час, открутишь мне голову, как цыпленку! С тебя станется!
— Что вы мне хотите объяснить? — язвительно спросил Николай. — Что из самых лучших побуждений шарахнули мне по башке? Будет теперь чем перед друзьями похвастать, вряд ли кого из них мешком золота по голове колотили!
— Можешь мне не верить, но ты попал в самую точку! — улыбнулся доктор. — У меня на самом деле не было другого выхода. Ударил, чтобы вытащить тебя из той ловушки. Я ведь не виноват, что ты не поддался гипнозу! А если бы я попытался переместить тебя в полном сознании, то сейчас здесь лежало бы твое совершенно здоровое тело, но без признаков разума. А твое сознание уже возносилось бы к Господу.
— Что вы несете? — поморщился Лесовой. — Какой гипноз, какое перемещение? Скажите лучше, где мы?
— А ты еще не понял? — спросил Кварацхелия. — Ах, да, у тебя, наверное, сотрясение, соображаешь туго! В Москве мы, дорогой, в Москве. Точнее, в Подмосковье. В моем доме. Да ты оглянись по сторонам, неужели не узнаешь?
Только теперь до Николая дошло, почему обстановка показалась ему знакомой. Конечно, это был дом Георгия Шалвовича, в котором ему пришлось побывать вместе с полковником Сигизмундовым. Но тогда получается, что он оставался без сознания несколько дней? Иначе как бы его успели перевезти из колымской тайги в Подмосковье?
Нет, этого не могло быть. Лесовой чувствовал, что оставался без памяти недолго, во всяком случае, недостаточно долго для такого путешествия.
Неожиданно возникло уже знакомое чувство прикосновения к чему-то страшному и запредельно холодному. Ну, почему он в свое время не отказался от предложения доктора, этого змея-искусителя? Продолжал бы служить в милиции, искал бы сбежавших мужей и горя не знал! А то, с чем пришлось столкнуться теперь, выходит за пределы человеческого разума. Это даже хуже войны, потому что там хотя бы понятно, кто противник и как его уничтожить. А кого считать врагом сейчас? Наркомафию? Охотников за золотом? Таинственных бледнолицых? Или, может быть, весь мир?
— Ну, давайте, объясняйте! — с вызовом сказал Николай доктору, который внимательно наблюдал за борением чувств на его лице. — И попытайтесь, чтобы ваши объяснения выглядели, по крайней мере, правдоподобно!
— Остыньте, майор! — в голосе доктора зазвучали металлические нотки. — Вы не забыли, что пока еще служите под моим началом? Нет? Тогда прошу запомнить, раз и навсегда — у меня нет привычки лгать подчиненным. Если я захочу скрыть от вас какую-то информацию, то лучше просто промолчу. А если говорю, то правду, и мне вовсе не нужно, чтобы она выглядела правдоподобно. А если подчиненный не верит мне, то ему нечего делать в моем отделе. Уяснили?
— Так точно!
Эта произнесенная размеренным голосом отповедь подействовала на привычного к дисциплине Лесового как ушат холодной воды. Не будь он коварно связан по рукам и ногам, то непременно вытянулся бы в струнку. Но сделать это, лежа на диване, было нелегко, поэтому он только рефлекторно дернулся. Что было неверно истолковано доктором.
— Не нервничай, майор! — доктор снова перешел с официального тона на «ты». — Поверь, связал я тебя надежно, но вовсе не для того, чтобы причинить вред, а исключительно ради собственной безопасности. Освободи я тебя прямо сейчас, ты ведь разнесешь все здесь вдребезги. Или я не прав?
Николай зло хмыкнул, но вынужден был согласиться — именно такое желание бродило в его голове. Но сейчас он был беспомощен, чертов Вампир спеленал его надежно, не шевельнешься.
— Ну что, успокоился? — спросил Кварацхелия. — Голова как? Готов меня выслушать?
Лесовой прислушался к ощущениям, пришел к выводу, что сотрясения, скорее всего, нет, и молча кивнул.
— Я буду краток, — пообещал доктор. — Но и ты постарайся отнестись к моим словам серьезно. Ты еще не забыл, что служишь в отделе исследования аномальных явлений? Так вот, то, что с тобой произошло, относится именно к явлениям такого рода. Конечно, всего я тебе объяснить не смогу, это займет слишком много времени, расскажу только основное. А подробности узнаешь немного позже.
— Нельзя ли ближе к теме? — перебил его Лесовой. — А то руки затекли…
— Хорошо! — решился Кварацхелия, раскрыл перочинный нож, сбросил с Николая плед и с треском разрезал скотч, которым тот был обмотан. — Надеюсь на твое благоразумие!
Лесовой с удовольствием врезал бы Вампиру от всей души, но удержался, размял затекшие мышцы и, откинувшись на спинку, уселся на диване, тем самым давая понять, что не собирается набрасываться на хозяина дома.
— Вот и молодец! — похвалил его доктор. — А то и мне как-то неудобно вести разговоры, когда собеседник находится в таком положении. Но все, хватит отвлекаться. Слушай.
С того момента, как ты уехал из Москвы, я не упускал тебя из вида, определяя твои координаты по три раза в сутки. Сначала все шло нормально, но потом мне пришлось присматривать за тобой почти круглосуточно, потому что в конце пути ты стал буквально притягивать к себе всякие приключения.
Николай неопределенно пожал плечами.
— Я их не искал…
— Не искал… Зато они тебя находили! А когда ночью на дороге около тебя остановился тот самый черный автомобиль, я решил — ну все, конец майору! Отбегался! Уж они его не упустят!
— Кто — они? — не понял Лесовой.
— Те самые люди с бледными лицами. Такими, как у меня.
— Может быть, вы, в конце концов, объясните мне, кто они? — не выдержал Николай.
— Мы поступим иначе, — ответил доктор. — Чуть позже я дам тебе почитать один документ, а пока постарайся поверить мне на слово. Существует неизвестный тебе способ перемещения в пространстве, которым я воспользовался, чтобы выдернуть тебя из западни, в которую ты влез по недомыслию. Но вот беда, без специальной подготовки обычный человек не выдерживает такого перемещения. Как я тебе уже говорил, если бы я попытался переправить тебя в полном сознании, то на место прибыло бы твое пускающее слюни тело. Есть только два способа безопасной переправы. Первый — подвергнуть перемещаемого гипнотическому внушению, второй… Именно вторым мне и пришлось воспользоваться.
— Но почему? — удивился Лесовой. — Вы ведь как-то говорили мне, что не существует людей, способных противиться вашему внушению!
— Я и сам так думал, — покачал головой Кварацхелия. — До сегодняшнего дня… Теперь ты понимаешь, почему я, как ты выразился, шарахнул тебя по голове мешком золота?
— Складно излагаете, — недоверчиво сказал Николай. — Только больно уж неправдоподобно.
— Я так и знал! — поморщился доктор недовольно. — Нет, это ты больно уж недоверчив! Все! Мне надоело! Пошли, я покажу тебе кое-что!
Они спустились по уже знакомой Николаю лестнице в подвал. Доктор включил свет, и Лесовой увидел, что все большое помещение завалено знакомыми мешочками. Кварацхелия взял один из них, ткнул ножом, и из мешочка посыпалась струйка золотого песка.
— Теперь веришь? — спросил он. — Или считаешь, что все это я перетащил с Колымы на собственной спине?
Лесовой стоял с открытым от изумления ртом.
— А мне еще предстоит как-то от всего этого избавляться! — добавил доктор угрюмо. — Не могу же я хранить все это в своем подвале! Стоит кое-кому узнать об этой куче, нам с тобой и полчаса не прожить!
…Кварацхелия велел Николаю оставаться в доме, а сам вышел во двор. Нажал на телефоне кнопку быстрого вызова, подождал, пока абонент включит свою трубку, и сказал:
— Здравствуйте Сергей Маркович! Планы меняются! Наш майор, хоть и доставляет массу хлопот, оказался настоящим самородком. Считаю, что его надо посвятить во все подробности. Как? Очень просто. Дам прочитать мой доклад, который я писал для вас. Не надо, я сохранил копию. Да, именно так, я звоню, чтобы получить ваше согласие. Конечно, конечно, под мою личную ответственность! Я не сомневаюсь в успехе!
Глава 14
Черная папка
Папку из черной кожи доктор принес из подвала и, бережно смахнув с нее несуществующую пыль, протянул Николаю.
— Читай! — приказал он строго. — Я пока займусь своими делами, чтобы не мешать тебе.
— Может быть, сначала кофе? — взмолился Николай. — А то голова что-то плохо соображает после золотой примочки.
— Можно! — милостиво согласился Кварацхелия. — Только варить будешь сам. Все, что нужно, найдешь на кухне.
Николай нашел в подвесном шкафу банку с кофе и сахар. Пренебрежительно отставив в сторону турку, взял вместо нее кастрюльку с длинной ручкой. Когда кофе сварился, перелил его в самую большую кружку, которую нашел в хозяйстве доктора, и только после этого раскрыл папку. На титульном листе красовалась набранная крупным шрифтом надпись:
Г.Ш. КВАРАЦХЕЛИЯ.
АНАЛИТИЧЕСКИЙ ДОКЛАД.
«Ну что же, будем читать доклад», — подумал Николай и перевернул страницу.
РАЗДЕЛ 1. Из устных преданий племени дом
«Что это еще за новости?» — удивился Лесовой. Он ожидал увидеть что угодно, но эта строчка больше напоминала заголовок из сборника сказок, чем о серьезном аналитическом документе, который он ожидал увидеть. Но делать было нечего, и он принялся за чтение.
«Больше тысячи лет минуло с того времени, когда происходили эти события. В касте людей, называвших себя „домы“, маленький род сохани стоял особняком. Так же, как остальные соплеменники, они скитались по всей Индии, веселя народ и князей песнями и плясками, в которых достигли совершенства. Но никто в стране, кроме остальных дома, даже члены верховных каст, которые, казалось, знали о мире все, не догадывались о главной тайне сохани. Правда, и домы знали лишь то, что их удивительных соплеменников числит в своих любимцах сам бог Дэвл, создавший небо и землю, творивший людям добро и зло. И мало кто сейчас помнит, что слово „сохани“ имело когда-то еще одно значение — вампиры.
Время от времени сохани куда-то исчезали, а когда возвращались, то приносили с собой таинственное зелье джандрашан, отведав которого человек на несколько дней переселялся в рай. А кроме зелья, они приносили золото. Много золота, к которому питали особое пристрастие все домы. Благодаря этому металлу, которым сохани щедро одаривали власть имущих, никто не обижал не только их, но и весь народ домов, и они беспрепятственно перемещались по всей стране.
Среди домов ходила легенда, что золото и зелье джандрашан, которое ценилось дороже драгоценного металла, сохани получали с помощью самого бога Дэвла, живущего на небе во дворце, сияющем ярче самого солнца. Никто, кроме сохани, не мог попасть в обитель бога. Когда-то, давным-давно, он подарил своим любимцам способность проникать в другие миры, в том числе в небесные сферы. Только сохани были допущены к подошвам обуви Дэвла. Но и они не смели поднять глаз на божество, чтобы не сгореть при виде его солнцеподобного лика. Зато Дэвл показал им дорогу в страну карликов пшувуши, которые все, к чему прикоснутся, превращают в золото.
Кроме домов, никто из жителей страны не знал этой легенды, никто не выделял сохани из общей массы странствующих музыкантов и танцоров. О том, где они брали золото и джандрашан, по сравнению с которым даже самый чистый гашиш был не больше чем простой отравой, никто не задумывался. Потому что, кроме других своих умений, сохани могли заставить любого человека думать так, как им это было нужно, и забывать то, что было им невыгодно. Особенно если этот человек хоть раз попробовал волшебного зелья. Вообще-то, отводить глаза и наводить морок могли почти все домы, но лучше всего это выходило у сохани.
Простые домы хоть и считали сохани своими сородичами, но опасались их и старались держаться от них подальше. И когда сохани с понятными только им самим целями брали у них детей, тех оплакивали, как покойников, считая, что души их навсегда загублены, как и у самих сохани. Считалось, что после смерти сохани обречены бродить в бесплодной пустыне. Но никому из домов даже в голову не приходило противиться воле сохани.
Сами сохани не нуждались во власти, почестях и богатстве. Они жили замкнуто, считали себя вполне счастливыми и не желали себе другой доли. Но однажды на землю, по которой они кочевали вместе с другими домами, пришли злые наездники, служившие незнакомому богу. Веселые песни и пляски, которые были главным занятием домов, пришельцы считали греховным занятием, потому секли их мечами и жгли огнем. А домы не умели делать ничего другого, кроме как петь и танцевать, за что завоеватели считали их дьявольским отродьем.
В отличие от людей других каст, домы не кормились с земли и не держались за нее. Поэтому, погрузившись в свои кибитки, они пустились в бесконечные странствия по миру. Вместе с единоплеменниками отправились и сохани. Даже они оказались не в силах перебороть злую волю завоевателей. Руководимые неведомым чутьем, не зная языка народов, чьи земли пересекали, домы безошибочно находили проходы среди исполинских гор и все дальше продвигались на запад. Не одна сотня лет прошла, пока потомки вышедших из далекой Индии изгнанников достигли Европы. На всем своем долгом пути пляшущие и поющие кочевники возбуждали любопытство оседлого населения, но вместе с тем злобу и неприязнь, которые всегда возникают у людей, увидевших что-то чуждое и непонятное. И чем сильнее становилось отчуждение и ненависть окружающих, тем больше замыкались домы в своей обособленности. Особенно сильно это касалось сохани, которые, как и встарь, время от времени уходили в другой мир за золотом и зельем джандрашан, нужными им для того, чтобы подчинять своей воле тех, в ком они нуждались.
Придя в христианские земли, домы приняли веру живущих в них народов и стали ревностно исполнять христианские обряды, одаряя церковь немалыми приношениями. Но даже это не спасало их от гонений. Слишком они были свободны — не оседали на земле, не признавали границ и не хотели признавать над собой ничьей власти.
Однажды в своих странствиях род сохани попал в страну, где бывший монах Конрад из Мюльхаузена обвинил церковь в искажении Божьего учения и поднял народ на восстание. По всему княжеству заполыхали пожары — горели дворцы и храмы, в огонь летели кресты и иконы. Священников, обвиненных Конрадом в извращении Божиих заповедей, убивали по всей стране. Опасаясь за свои жизни, сохани поспешили уйти из этой земли, но поздно. Их табор был окружен большим отрядом вооруженных крестьян, и не избежать бы им расправы, если бы в это время не оказался там сам Конрад.
И тут произошло чудо. Только взглянув друг на друга, сохани и Конрад поняли, что каждый из них нашел то, что искал. У сохани были древние магические знания и так необходимое Конраду золото, а бывший монах обладал такой силой веры, таким неистовым духом, что сохани невольно склонились перед ним, единодушно признав его старшим над собой. Мало того, они даже открыли ему многие свои тайны, чего не бывало с ними с древних времен. За это Конрад отдалил от себя большинство своих прежних последователей и провозгласил себя новым мессией, а сохани — апостолами новой веры. И те безоглядно пошли за бывшим монахом, поддерживая его во всем и снабжая его золотом.
Но через год правитель соседней страны с большим и сильным войском пришел на помощь местному князю. Вожака мятежников схватили вместе с сохани, которые неотступно следовали за ним, и всех приговорили к смерти, признав еретиками и злостными колдунами. Конрада собирались сжечь на костре на глазах у бывших приближенных, после чего солдаты должны были посечь всех сохани мечами. Но стоило загореться огню под ногами Конрада, как с ясного неба грянул гром и посыпались ослепительные молнии, от которых у всех присутствующих потемнело в глазах. А когда они пришли в себя, то увидели на столбе, к которому был прикован мятежный монах, одни только железные цепи. Исчезли и все его смуглые черноволосые приспешники. А инквизиторы вынуждены были довольствоваться казнью тех последователей Конрада из Мюльхаузена, которые не принадлежали к роду сохани.
Видевшие все это священники поспешили объявить, что еретиков унесли черти. Но среди крестьян долго ходили слухи, что это были не черти, а ангелы…»
Услышав в коридоре осторожные шаги доктора, Николай не выдержал и вышел с кухни.
— Георгий Шалвович! — окликнул он доктора.
— Что? Уже прочитал? — откликнулся тот.
— Прочитал! — угрюмо ответил Лесовой. — Первый раздел. Доктор, ну что вы из меня дурака делаете? Зачем вы мне эти цыганские байки подсунули? Или вы хотите убедить меня, что во всех наших бедах виноваты мифические цыганские колдуны? Пардон, колдуны из древней Индии?
Он заглянул в глаза доктора и был поражен внезапно вспыхнувшим в них бешеным огнем.
— Майор Лесовой!
При этих словах Николай непроизвольно вытянулся по стойке «смирно». Ему вдруг показалось, что вместо доктора перед ним стоит командир роты из военного училища, одним своим внешним видом вводивший курсантов в состояние трепета. Да, представившись при знакомстве далеким от армии человеком, Кварацхелия сильно поскромничал. Сейчас он выглядел как настоящий генерал.
— Я!
— Иногда я поражаюсь, как такого разгильдяя терпели в элитном подразделении! — в голосе доктора звучал металл. — А сейчас идите и читайте дальше! И не подходите ко мне до тех пор, пока не прочитаете все до конца!
Лесовой молча развернулся на каблуках и снова отправился на кухню. Сварил себе еще одну кастрюльку кофе, бесцеремонно соорудил огромный бутерброд из обнаруженной в генеральском холодильнике колбасы и половины разрезанного вдоль батона и снова углубился в изучение документа из черной папки.
«РАЗДЕЛ 2. Свидетельские показания
С 1986 по 2003 год я работал в специальной лаборатории, организованной внутри закрытой психиатрической лечебницы в городе N Московской области. Моими пациентами были люди, обнаруженные в различных местах страны с диагнозом „частичная амнезия“. Все они в свое время были заявлены в розыск как пропавшие без вести. Амнезия считалась частичной потому, что эти люди не теряли дар речи, сохраняли основные социальные навыки, но полностью забывали все, связанное с собственной личностью, семьей, прежней жизнью и периодом, когда они числились в розыске.
Пользуясь разработанной мною методикой, я без особого труда восстанавливал их личности. Они вспоминали родных, прежнюю жизнь, профессиональные навыки. Труднее было с периодом отсутствия. Когда я погружал такого пациента в гипнотический сон и, задавая специально разработанные вопросы, проникал в его подсознание, у пациентов срабатывала внедренная кем-то программа искусственного происхождения, что приводило пациента к полной и необратимой потере памяти и деградации личности. Иными словами, взрослый, физически здоровый человек превращался по уровню умственного развития в новорожденного ребенка. Таких случаев в моей практике было три, и всем троим пациентам пришлось заново проходить процесс становления человеческой личности.
Зайдя в тупик, я прекратил не оправдавшую себя практику и несколько лет разрабатывал новую методику. В этом докладе я не буду приводить сугубо медицинские подробности, непонятные непосвященному, потому что передо мной стоит совсем другая задача. Описываю лишь результаты. В начале 1991 года, пользуясь новой методикой, мне удалось частично восстановить память у Викентьева Александра Андреевича, 1957 года рождения, уроженца города Барнаула, геолога, пропавшего в июле 1988 года во время экспедиции в Северо-Казахстанской области и обнаруженного в декабре 1990 года на станции Кириши Ленинградской области с диагнозом частичная амнезия. Во время эксперимента проводилась аудиозапись беседы с пациентом. Привожу ее расшифровку в части, касающейся темы доклада:
Вопрос:
— Александр Андреевич, летом 1988 года вы в составе геологической партии работали в Северном Казахстане. Вы помните, чем для вас закончилась та экспедиция?
Ответ:
— Еще бы мне забыть тот день! Точнее, вечер. Мы готовились перебазировать лагерь на сотню километров от поселка, вблизи которого стояли. У меня там была женщина, поэтому вечером я попросил у начальника партии машину и поехал попрощаться с ней. Не доезжая трех километров, дорогу мне преградила черная легковая машина иностранного производства, около которой стоял человек с совершенно белым лицом. Он пригласил меня в свою машину, и я пошел за ним. Почему-то я совершенно не мог ему ни в чем отказать. Я сел на переднее сиденье рядом с ним, он посмотрел на меня, и я отключился.
Вопрос:
— Помните ли вы то, что случилось с вами потом?
Ответ:
— Очень смутно. Там, где я очнулся, было много людей, которые жили в больших примитивных деревянных домах по многу человек в одном помещении. Это было странное место. Небо там постоянно было затянуто плотными облаками, солнце на нем никогда не появлялось, и постоянно царил сумрачный день. Часто шли дожди. И воздух там был совсем другой, не такой, как у нас. Пахло все время, как после грозы на скошенном лугу. А лугов-то и не было! Растительность там, как вам сказать… Бледная какая-то, непохожая на нашу. Не знаю, где может находиться такое место, но только не похоже оно ни на Казахстан, ни на Россию. Вообще ни на что не похоже.
Вопрос:
— Чем вы там занимались?
Ответ:
— Почти не помню… Кажется, что-то копали… Ой, голова! Голова…
На этом беседу пришлось прекратить. Сработала внедренная во второй слой подсознания пациента программа, заранее догадаться о наличии которой было совершенно невозможно, и пациент погиб в результате обширного инсульта.
Еще через год я научился подавлять все заложенные в мозг программы и получать более-менее связные ответы на свои вопросы, касающиеся пребывания пациентов в том странном месте, которое они описывали одинаково, до полного совпадения мелких подробностей. Но установить автора программ в то время не представлялось возможным. На мой запрос представители спецслужб ответили, что, по данным разведки, ни в одной стране, ученые которых вели аналогичные изыскания в области психологии и психиатрии, подобных результатов получено не было. Лишь потом мне удалось самостоятельно определить авторство программ, но это будет изложено ниже.
А сейчас приведу запись беседы с бывшим кемеровским шахтером Михаилом Кривошеевым. Так же, как и предыдущий пациент, однажды ночью он был остановлен человеком с неестественно бледным лицом, приглашен в черную машину иностранного производства устаревшей модели, и оказался в месте, очень похожем на описанное ранее.
Вопрос:
— Михаил, вы отсутствовали больше двух лет. Вы помните, чем занимались все это время?
Ответ:
— Конечно! Разве такое забудешь? Я работал по специальности. Опытных шахтеров там было немного, и меня поставили руководить сотней подземных рабочих. Мы пробивали штольни в большом холме и крепили их деревянными стойками, которые подвозили нам другие рабочие.
Вопрос:
— На чем подвозили?
Ответ:
— На деревянных платформах с деревянными же колесами. Ни машин, ни лошадей там и в помине не было. Рабочие сами таскали эти платформы. Народу-то хватало!
Вопрос:
— Что было дальше? Для чего вы рыли эти штольни?
Ответ:
— В этом холме было много золота. Очень много. Самородки попадались чуть ли не в каждой лопате грунта. Мы прошивали штольнями в разных направлениях весь холм, а другие люди в это время строили в верховьях реки плотину и отводили туда воду из реки, чтобы получилось большое водохранилище. Потом специально назначенные люди заходили в штольни и обрушивали их, выбивая крепь. Все они гибли под обвалом.
Вопрос:
— Они безропотно шли на смерть? Неужели никто из них не пытался сопротивляться, бунтовать?
Ответ:
— Никто не сопротивлялся. Там вообще все как обкуренные ходили, не люди, а зомби какие-то. Скажут ему — ешь говно! — он и будет есть. Зато работали по-ударному. Стахановцы, мать их… Выработку давали такую, что наши кемеровские шахтеры и рядом не стояли. Мне кажется, им в пищу что-то такое подмешивали…
Вопрос:
— А вы?
Ответ:
— А на меня почему-то не действовало. Я все соображал, но приходилось притворяться, что такой же, как и все, исполнять приказы…
Вопрос:
— Кто вами командовал? Это были люди с белыми лицами? (Напомню, в то время сам я выглядел еще совершенно нормально.)
Ответ:
— Нет, этих я видел там нечасто, и то издалека. Один раз, правда, устроили они нам встречу… Лучше бы ее не вспоминать! Собрали нас всех вместе, и шахтеров, и обслугу, пришли трое бледнолицых и стали что-то такое говорить, что мы все от страха чуть в штаны не наложили. Что говорят — не понимаем, языка их никто из наших не знал, потом, правда, один из тех, кто платформы таскали, сказал, вроде как на цыганский похоже. Но и он только отдельные слова разобрал. В общем, ни черта не понятно, а страшно до жути. Я уже боялся, что сердце вот-вот остановится, а некоторые прямо там в обморок грохались. А потом страх прошел, и один из бледнолицых сказал: так будет всякий раз со всеми вами, если хоть один из вас не выполнит приказа или хотя бы будет плохо работать. Говорил он сначала по-русски, потому что нас было больше всех, а потом повторил и на других языках, чтобы поняли все. Круговая порука, короче…
А командовали нами другие люди, обыкновенные. Их называли старшими. Тоже зверье еще то! Среди них было много расписных. Ну, этих, с блатными наколками, что на зонах делают. Они тоже были зомбированные, только как-то по-другому. Рабочие исполняли любой приказ, кто бы его ни отдал, а старшим я ничего приказать не мог, не слушались они меня. А кто ими командовал, я не знаю. Может быть, и белолицые…
Вопрос:
— Чем вас кормили?
Ответ:
— Какое-то варево из листьев, похожих на водоросли. Безвкусное, но очень питательное. Давали его один раз в день, по утрам, но как поешь, столько сил появлялось, что усталости до самого вечера не было. И, знаете, перерабатывалось в желудке, считай что полностью. Посрать, извините, раз в неделю ходили…
Вопрос:
— Мы отвлеклись от темы. Вы сказали, что специально назначенные люди обрушивали штольни. Для чего?
Ответ:
— Что ж тут непонятного? Чтобы измельчить породу, конечно! Я же говорил, что выше холма была уже устроена плотина. Когда все было готово, открывали шлюз, и всю породу смывало вниз. Плотина-то высокая была, вода с таким напором перла, что ой-ей-ей! Внизу были прокопаны специальные канавы, а дно в них устелено связками колючих прутьев. Там на реке таким кустарником все берега заросли. Вот по этим канавам руду и проносило, а золото оседало в колючках. Потом мы его промывали, а прутья, когда высыхали, жгли. По моим прикидкам, с одного холма около ста тонн золотишка взяли, а то и больше…
Вопрос:
— Ваша шахта была не единственной?
Ответ:
— Куда там! Вниз по реке, сколько взгляда хватало, все в таких отработках было! А как наш холм промыли, то в соседнем, который стоял вверх по течению, сразу стали новые штольни бить… И еще что запомнил — воздух там был какой-то странный. Не плохой, нет, просто непривычный какой-то. Потом привык, перестал замечать, а поначалу даже голова кружилась…»
Глава 15
Черная папка (продолжение)
По крайней мере с золотом понятно, подумал Лесовой, оторвавшись от записей. Может быть, в процессе чтения станет понятно и все остальное? Кто такие бледнолицые, зачем они похищают людей, куда переправляют? Где, в конце концов, находится то таинственное место, которое описывают люди с восстановленной доктором памятью? И как им удалось вырваться из плена? Вопросов было так много, что Николай очумело помотал головой и перевернул очередную страницу. А когда дошел до третьего раздела, поймал себя на мысли, что уже не сомневается в правдивости записей…
«РАЗДЕЛ 3. Личные наблюдения
…К началу 2003 года у меня накопилось достаточно много свидетельских показаний, чтобы их количество переросло в качество. Я уже практически не сомневался в реальности местности, описанной несколькими вновь обретшими память свидетелями. Описания совпадали вплоть до подробностей, таких, как условия труда и быта и вкус пищи, которой их кормили. Но ни одно место на Земле не было похоже на то, где они провели кто год, а кто и три. Со временем меня стала посещать крамольная мысль, что на Земле вообще не существует таких погодных условий и стран с таким общественным строем. Скрыть же подобные поселения и тем более такие грандиозные разработки золота в наше время и вовсе нереально.
Но тогда возникал вопрос — где? На другой планете?
Такой вывод можно было сделать, если бы свидетели упоминали какие-либо летательные аппараты или неопознанные летающие объекты. Но ничего подобного ни один из них не наблюдал. Все они непосредственно перед исчезновением из нашего мира (позволю себе использовать это выражение, потому что другого подобрать не смог) встречались с людьми, имеющими неестественно белый цвет кожи. Эти люди обычно появлялись на черном автомобиле, который все свидетели описывали настолько одинаково, что можно предполагать — во всех случаях это была одна и та же машина. Хотя география исчезновений включала практически всю территорию Советского Союза, от Камчатки до Литвы и Калининградской области.
По моей просьбе специалисты по описаниям восстановили внешний вид этого автомобиля и пришли к выводу, что все свидетели видели машину одной и той же марки, то есть „Паккард“ 1933 года выпуска. Однако как такая экзотическая машина могла разъезжать незамеченной по стране, в которой господствовали всего четыре марки легковых автомобилей — „Волга“, „Жигули“, „Москвич“ и любимец народа „Запорожец“? В стране, где любая появившаяся на улице иностранная машина вызывала всеобщее любопытство, которая никак не могла остаться без внимания соответствующих органов? Во-вторых, автомобиль в таком почтенном возрасте никак не мог преодолевать расстояние от Владивостока до Минска. А он появлялся даже в таких местах, где дорога в центральные районы страны вообще отсутствовала. Например, под Магаданом или в Анадыре!
Позже мне стали известны единичные случаи, когда люди с белыми лицами появлялись и без автомобиля. Причем они без всякого труда проникали даже в закрытые помещения. Но независимо от обстоятельств похищения (накопленная статистика позволяет говорить именно о похищениях) во время встречи с бледнолицыми жертвы теряли сознание и приходили в себя в совершенно незнакомом месте.
Но пора переходить к описанию событий, непосредственным участником которых был лично я.
В августе 2003 года я, вопреки обыкновению, взял сразу два выходных дня, субботу и воскресенье. Обычно я проводил выходные в клинике, занимаясь с пациентами, но тут у меня неожиданно образовалось окно, и, чувствуя, что падаю с ног от усталости, я решил отоспаться дома. Вечером в пятницу после ужина я сразу лег в постель и вдруг услышал, что в соседней комнате кто-то есть. Это меня удивило, потому что ключей от квартиры я никому не давал. Мало того, я вообще не слышал, чтобы входная дверь открывалась. Поднявшись, я вышел в гостиную и увидел там двух неизвестных мне людей с совершенно белыми лицами, которые напоминали цветом гипсовые маски. Один из них на вид был примерно моего возраста, второй намного моложе, не старше двадцати — двадцати пяти лет.
К этому времени я был наслышан от пациентов о таких людях и потому понял, что на этот раз они пришли за мной. В силу отсутствия должной физической подготовки сопротивляться им я не мог и потому ждал, что будет дальше. Старший сказал что-то младшему на языке, которого я не знал, и сразу после этого я почувствовал попытку применить ко мне гипнотическое воздействие. Но я, отчасти в силу природных способностей, но больше благодаря постоянным психологическим тренировкам, давно уже невосприимчив к любым формам гипноза. Очевидно, старший был сильно удивлен этим обстоятельством и тоже принялся оказывать на меня гипнотическое воздействие, которое я оценил как гораздо более сильное, чем у молодого.
Но и вдвоем они не смогли добиться желаемого, то есть погрузить меня в гипнотический сон. И меньше всего они ожидали, что на этом уровне я могу не только сопротивляться им, но и перейти в нападение. Молодого мне удалось вывести из строя довольно быстро. Он зашатался и уселся на пуфик. Старший оказался сильнее, но я справился бы и с ним, не примени он нечто неожиданное для меня. Скорость его движений возросла настолько, что я едва заметил мелькнувшую в мою сторону руку. Удара я почувствовать не успел, потому что мгновенно лишился сознания.
Очнулся я не в своей квартире и даже, как мне очень скоро стало совершенно ясно, не в нашем мире. И, в отличие от моих бывших пациентов, описывавших свое положение, в сущности, как рабское, все время моего пребывания там меня окружали исключительно бледнолицые люди, составляющие высшую касту тамошнего общества. Относились они ко мне дружелюбно и даже с немалой долей почтения. Человек, нанесший мне удар в коридоре моей квартиры, долго и церемонно извинялся передо мной. Он же стал моим главным проводником по новому для меня миру. Уже через несколько дней я узнал об этом мире и истории появления в нем нынешних обитателей столько, что пришел в ужас, какого не испытывал ни разу в жизни.
Мои новые бледнолицые собратья (говорю так потому, что уже на второй день пребывания там моя кожа начала стремительно бледнеть) считали себя потомками и наследниками старинного рода сохани, давно покинувшего „старый мир“ и обосновавшегося в мире „новом“.
Ужас заключался в том, что сохани, или, как они еще называют себя, „апостолы Конрада“, слишком буквально поняли изуверское учение спятившего от пролитой крови параноика и безоговорочно его приняли. Похоже, этот садист обладал такой феноменальной силой воздействия на умы, что даже свободолюбивых потомков вольных плясунов смог превратить в секту мрачных и жестоких, не знающих пощады к инакомыслящим „апостолов“.
Тут надо внести ясность. К нашему времени в жилах нынешних „апостолов Конрада“ практически не осталось крови настоящих сохани, этнических цыган. Дело в том, что рождавшиеся у сохани дети не обязательно наследовали способность родителей проникать в другие миры. Поэтому сохани еще в Индии были вынуждены разыскивать детей, способных к этому от рождения, и отбирать их у родителей. Эту практику они продолжили и после переселения. Или же заставляли других цыган воровать детей, из-за чего окружавшие народы еще сильнее ненавидели это „беззаконное племя“.
Сумев уйти из рук инквизиции и укрыться от нее в „новом мире“, сохани не предполагали оставаться там долго. Но Конрад решил иначе. Оценив силы своих „апостолов“, он объявил им: приговорив его к сожжению, а всех сохани к обезглавливанию, люди под водительством безбожных попов тем самым убили Христа, второй раз пришедшего к ним в его, Конрада, облике, и навсегда лишились спасения, оставив Землю без Бога. Поэтому отныне и навеки единственным божеством остается он, Конрад из Мюльхаузена, воплотив в себе сразу и Отца, и Сына, и Святого Духа. И даже древнего цыганского бога Дэвла. А вечному спасению подлежали лишь те, кто, перешагнув вместе с ним через смерть, ушел в „новый мир“.
Надо сказать, новоявленное „божество“ оказался вовсе не дурак. Понимая, что от настоящей смерти ему никуда не деться, он объявил, что его бренное тело должно превратиться в то, из чего произошло, то есть в прах земной, а его чистый дух вселится в того, на кого он укажет. Таким образом, до сих пор среди сохани периодически возрождается очередной „Конрад из Мюльхаузена“, который и ведет „апостолов“ к великой цели. Чтобы эта цель стала понятнее, приведу основные догматы учения, разработанного первым, настоящим Конрадом за долгие годы, прошедшие от переселения в „новый мир“ до дня его смерти. Причем позволю себе снабдить их своими комментариями.
ДОГМАТ 1. „Все богослужебные книги, в том числе Библия, теряют со дня написания сего Последнего Завета свою силу, потому что, убив в моем лице старого Бога, воплощавшего в одном лице Отца, Сына, Духа Святого и Великого Дэвла, нового Бога люди не обрели. А Я от них отказываюсь, не желая их знать. Апостолы же должны подчиняться лишь сему Последнему Завету, который оставляю им Я“.
КОММЕНТАРИЙ. Этот догмат в комментарии не нуждается, потому что и так все понятно.
ДОГМАТ 2. „Апостолы не должны заключать брачных союзов, тайных или явных. Слово „любовь“ может быть применено лишь к отношениям между Апостолами либо между Апостолами и Мной“.
КОММЕНТАРИЙ. Действительно, за все время пребывания в „новом мире“ я не наблюдал ни одной семейной пары. Зато гомосексуализм вычеркнут там из списка грехов, о чем прямо говорится в третьем догмате.
ДОГМАТ 3. „Но каждый может брать себе столько жен любого пола, сколько требует его плоть и позволяет его страсть, и жить с ними по своему произволу в телесной близости“.
КОММЕНТАРИЙ. Похоже, бывший монах был большой охотник до плотских, в том числе и содомских утех, если не преминул внести этот догмат в „последний завет“ и не запретил эти радости своим „апостолам“. Чем те с удовольствием и пользуются, похищая в нашем мире немалое количество девушек и юношей, одурманивая их сознание и делая из них рабов и рабынь для сексуальных забав.
ДОГМАТ 4. „У Апостолов все должно быть общим, ибо при Акте Творения Я послал людей в мир равно нагими. И так же равно дал им все то, что есть на Земле — рыбу в воде, птицу в воздухе и злаки в почве“.
КОММЕНТАРИЙ. Соблюдать этот догмат оказалось совсем нетрудно, потому что „новый мир“ оказался идеальным местом для прокорма небольшой популяции людей. Практически все произрастающие там растения оказались не только годны в пищу, но и чрезвычайно питательны, что было особенно важно ввиду скудности животного мира в районе расселения „апостолов“. Кроме того, в окружающей среде там оказался какой-то мутагенный фактор, усиливший природную предрасположенность сохани к гипнозу и способность преодолевать… тут я не знаю, как выразиться — перегородки? Расстояние? В общем, границу между мирами. В физическом плане этот фактор действовал на них, изменяя цвет лица на тот, что вы можете видеть у меня. Этот фактор действовал на всех без исключения этнических сохани мужского пола, а также на некоторых других людей. Таких людей „апостолы“ немедленно отделяли от других похищенных и признавали их „своими“. В большинстве случаев „обращенные“ принимали новую веру, чтобы войти в число избранных. О судьбе тех, кто отказывался менять свои принципы, мне ничего не известно. Знаю лишь то, что среди них было много людей духовного звания.
На людей, лишенных такой предрасположенности, этот фактор не действует. „Апостолы“ постоянно подмешивают им в пищу изготовленный из местного сырья наркотик, который настолько ослабляет их волю, что командовать ими и отдавать приказы может любой человек, обладающий минимальной способностью к гипнозу. Именно на этом держится система рабства с использованием групп назначенных „апостолами“ надзирателей. Рабов „апостолы“, будто в издевку, называют пролетариями.
ДОГМАТ 5. „Не должно быть над Апостолами никакой власти: ни светской, ни духовной, кроме власти живого Бога Конрада из Мюльхаузена. Не должно быть для них никаких запретов, за исключением запрета лишать жизни собратьев-Апостолов, предназначенных для жизни вечной в Небесном Иерусалиме. С людьми же, приведенными из погибшего мира и ставшими пролетариями, вы вольны обращаться по своему усмотрению. Ибо пал на них гнев Мой, и лишил Я их бессмертной человеческой души“.
КОММЕНТАРИЙ. Надо сказать, что „апостолы“ разработали для внутреннего потребления довольно жесткий кодекс взаимоотношений, включавший в себя своеобразные положения о чести и достоинстве. Вот только „пролетариям“ не было в нем места, жизнь их ценилась не дороже миски похлебки и полностью зависела от воли хозяев. Недостатка в новых рабах ни разу не возникало. „Апостолы“ стали совершать набеги и похищать людей сразу после бегства из „старого мира“ и не прекращали заниматься этим никогда. Очень долго им удавалось протаскивать через „границу“ вместе с людьми лишь вещи, сделанные из органических веществ, и ничего металлического, отчего и оставались на месте происшествия монеты, пряжки, ножи и тому подобное. (Тем удивительнее, что в обратную сторону золото из „нового мира“ они всегда носили беспрепятственно.) Но потом, с развитием „психических техник“, они научились преодолевать этот запрет и теперь стараются похищать как можно больше современной техники, носителей новых знаний и технологий, а также оружие и боеприпасы.
Дальше следуют еще несколько догматов, регламентирующих повседневную жизнь „апостолов“ и потому не представляющих для нас большого интереса. Приведу последний, тринадцатый, догмат, из-за которого я, собственно, и пришел в ужас».
Глава 16
Догмат дьявола
За окном стали сгущаться сумерки, и Лесовой оторвался от текста, чтобы включить свет. В доме царила полная тишина, хозяина не было слышно. Все, о чем он только что читал в документе из черной папке, стояло перед глазами так ясно и отчетливо, что у Николая появилась мысль — а не вселил ли доктор дьявола в чернильницу? Иными словами, не научился ли он влиять на сознание через печатный текст? Ведь еще несколько дней назад он ни за что не поверил бы во всю это дьявольщину, а сегодня уже не сомневается, что все, написанное доктором, — правда. Но последняя страница еще не была перевернута, и Николай вернулся к чтению. Ему не терпелось узнать, что же так напугало бесстрастного Вампира…
«ДОГМАТ 13. „Когда Апостолы под руководством Моего последнего воплощения накопят достаточную силу, в назначенный Им срок все они должны подняться, вооружиться и напасть на грешный безбожный мир, чтобы по праву занять принадлежащие Нам земли. Предавших Меня людей не следует уничтожать, хоть они и заслуживают того, ибо своими смердящими телами они загадят принадлежащий Нам по праву мир. Их следует переселить в мир, который покинем Мы, навсегда закрыв сообщение с ним. Предоставленные сами себе, они очень быстро кончат свое существование. Те, кто сильнее, вытеснят слабых в мертвые земли. Но Нам неинтересна будет их судьба, и волновать Нас это не должно. Лишь небольшое их количество из числа самых сообразительных следует оставить на прежнем месте, но не больше того, чтобы удовлетворять Наши потребности. Когда же у них родятся дети, они должны уничтожаться без всякого сожаления, потому что главная Наша цель — смерть. Достигнута она будет в тот момент, когда чистый дух последнего из Апостолов покинет бренное тело. Тогда все жившие когда-либо на ЗЕМЛЕ Наши Братья соединятся в Небесном Иерусалиме, и наступит вечное Царство Божие…“
КОММЕНТАРИЙ. Над этим бредом спятившего изувера, так напоминающим древние социалистические утопии, можно было бы посмеяться, но весь ужас в том, что описанная апокалипсическая картина не только возможна, но и более чем реальна. За столетия выходящих за пределы человеческого понимания практик „апостолы“ добились невероятных результатов. А когда они стали соединять свои наработки с украденными в нашем мире современными технологиями, шансы человечества на выживание стали стремительно приближаться к нулю. Чтобы было понятнее, скажу, что им в некоторой степени удалось подчинить себе даже само время. То есть они научились замедлять его в небольшом пространстве вокруг себя и движутся при этом с такой скоростью, что становятся практически невидимы для человеческого глаза. При столкновении человека с владеющим этой техникой „апостолом“ у первого нет никаких шансов, будь он даже тренированным бойцом. Научился этому и я. Может быть, получается это у меня хуже, чем у других „апостолов“, но ускорять темп своей жизни в несколько раз я могу.
Проведя определенное время в „новом мире“, я узнал достаточно много, чтобы убедиться — „апостолы“ готовы к завоеванию нашего мира. И время для подготовки сопротивления практически исчерпано. Однако практически — не значит совсем.
Дело в том, что „апостолы“ не смогли обратить меня в свою веру. Наверное, потому, что никто из них, даже сам „Конрад“, не смог подчинить меня своему гипнотическому влиянию. Я тщательно скрывал от них этот факт и притворялся, что стал полноценным „своим“. Мало того, незаметно воздействуя на сознание Конрада, я добился, чтобы меня назначили посредником между мирами, своего рода резидентом, руководящим сетью агентов влияния. Которых, кстати, на Земле больше, чем вы можете себе представить. Теперь почти все они находятся под моим контролем. Обдумав все выгоды этого назначения, я пришел к выводу, что планета имеет еще шанс избежать печальной участи. Главное, чтобы мне поверили те люди, от которых зависит принятие решений. Свои предложения попытаюсь изложить в следующем разделе…»
Когда Лесовой перевернул последнюю страницу, за окном совсем стемнело. Доктора он застал в гостиной. Он сидел в кресле и что-то читал.
— Ну как, прочитал до конца? — спросил он, закрыв лежащую у него на коленях книжку. — И какие впечатления?
— Честно говоря, не могу поверить, — признался Николай. — Даже после того, что видел сам.
— Даже золото в моем подвале тебя не убедило? — усмехнулся Кварацхелия. — Хорошо, попробую еще один метод убеждения.
Сказал — и исчез. Только что сидел в кресле, а теперь там лежала одна только книжка.
— Я здесь! — голос доктора звучал из-за спины.
Николай обернулся, но там уже никого не было.
— Я на кухне! Пойдем ужинать! — услышал он совсем с другой стороны.
Когда Лесовой зашел на кухню, на столе уже стояла тарелка с горкой неизвестно когда нарезанных бутербродов.
— Ничего себе! — только и смог сказать он.
— Теперь ты понял, что значит — они подчинили себе само время?
— Теперь понял… — растерянно ответил Николай. — Скажите, доктор, а я, например, смог бы научиться такому?
— Судя по тому, что я о тебе узнал, думаю, что да! Но для обучения нужно время, а его у нас так мало…
— Почему?
— А вот это я скажу тебе только после того, как мы с тобой избавимся от этого проклятого золота. На моем диске поместилось меньше половины всего количества, а остальное, около ста пятидесяти тонн, нам придется грузить на него вручную. Помощников для такого дела нам брать негде, сам понимаешь. Ладно, ты поешь и иди отдыхать, а мне за ночь нужно еще найти место, куда все это можно надежно спрятать…
Утром, прежде чем приняться за работу, доктор протянул Николаю пластиковый пенальчик с таблетками:
— Выпей одну, будет легче.
— Что это? — удивленно спросил Лесовой.
— Стимулятор, — ответил доктор.
— Да не нужно мне! — возмутился Николай. — Так справлюсь!
— Не дури! — строго сказал Кварацхелия. — Делай, что говорят! Не забывай, сто пятьдесят тонн на двоих — это не шутка.
Они спустились в подвал, и Лесовой увидел, что гудящий металлический диск на полу пуст, но окружен высоким барьером из мешочков с золотом.
— Приступим? — пригласил Кварацхелия, перелез через гору мешочков с золотом и, показывая пример, принялся укладывать их на платформу.
Николай тоже взялся за работу. Они позволяли себе лишь десятиминутные перерывы в конце каждого часа да сорокаминутный обед, и в итоге к вечеру количество золота, лежавшего вне платформы, уменьшилось примерно наполовину. В короткие перерывы доктор отвечал на вопросы Николая. Например, вот как он объяснил появление в нашем мире потерявших память людей «оттуда», которых он называл перебежчиками:
— Этого не понимают даже сами «апостолы». Иногда люди без всяких видимых причин исчезают из их мира и материализуются в нашем. Говоря современным языком, происходит нечто вроде сбоя программы. Заранее предсказать, с кем именно это случится, невозможно, и в целях сохранения тайны они вкладывают в подсознание всех своих рабов блок, стирающий память о «новом мире».
Внес доктор ясность и в историю с колымскими приключениями. Оказывается, главным действующим лицом там был капитан ФСБ Митрохин, агент влияния «апостолов» в нашем мире. «Апостолы» даже не прикладывали особых усилий для его обработки, потому что он был внутренне полностью готов к принятию их доктрин (кроме, конечно, тринадцатого догмата) и мировоззрения.
Митрохин был одним из самых доверенных агентов, посвященный во многие тайны, в том числе в тайну передачи золота в одном из самых глухих мест колымской тайги. Митрохин руководил изъятием драгоценного металла из старой шахты, куда он попадал из «нового мира», и организовывал доставку его разными видами транспорта в Москву. Там золото принимали другие агенты, которые наивно считали его платой за свою верную службу. Не зная того, что на самом деле бледнолицые готовили золотой запас для будущей жизни в нашем мире. Золото было для них больше, чем мерилом богатства и благополучия. С давних времен оно стало для них священным металлом, без которого они не мыслили своего существования.
Митрохин подкармливал малой толикой золота своих людей — председателя артели Грекова и «шерифа» Силантьева, и те следили, чтобы никто посторонний не проник в тайну старой шахты. Кроме тех девяти трупов, что обнаружил Николай под землей, были и другие, разбросанные «блюстителями закона» по бескрайней тайге. Но со временем Грекова, как водится, обуяла жадность. Решив, что лучше владеть всем, чем довольствоваться малым, он подбил Силантьева, и они отважились сами проникнуть в шахту. И надо случиться, что именно в этот момент там оказался Лесовой! Но Митрохин, хорошо знавший натуру Грекова и потому плотно обложивший его своими агентами, подоспел, как всегда, вовремя.
— А Полищук? — обреченно спросил Николай. — Неужели его тоже убили? Не может быть, чтобы он оказался им по зубам!
— Жив твой Полищук! — успокоил его доктор. — Хлопот он мне доставил столько, что едва расхлебал! Но об этом поговорим позже.
Читать бесплатно другие книги:
