Пришедшие отцы Бажанов Олег

Серебро, также как и медь, обладает сильным антибактериальным действием. Ты имел об этом представление раньше?

— Нет, — ответил Змей. — До вашего появления люди на Земле не болели.

— И тут ты можешь справедливо обвинить тхатхов в том, что мы занесли инфекции, которых не знала Земля. Мы чужды ей и вам — её детям. Но, Большой Змей, если уж так случилось, что кто-то пришёл в твой дом с просьбой о помощи, может, всё-таки помочь и попробовать как-то жить вместе?

— Геа, Атланты приняли вас, хотя вы и нарушили ход Программы Творца. Но что вы творите на нашей планете?! Насаждаете свои порядки и законы, порабощаете землян, развращаете, спаиваете их каким-то зельем! Вы наносите вред Земле и её обитателям. И всегда оправдываете свои действия тем, что тхатхам надо выжить! По-моему, вы просто решили стать на Земле полновластными хозяевами. Геа, это, по-твоему, правильно?

— Может, ты и прав, — склонила голову Геа, снова взяв Большого Змея под руку. — Случись всё по-другому, возможно мы и не стали бы врагами.

Какое-то время они шли молча. Большой Змей, затаив дыхание, боялся сделать резкое движение, чтобы Геа не убрала руку. Почему-то его всё больше и больше волновала близость этой инопланетной женщины.

— А ты сам не пробовал то, что назвал зельем? — нарушила молчание Геа и посмотрела в глаза Змею своими тёмными глазами. — Мы называем это вином.

— Нет, — отстранённо ответил Змей, сделав вид, что погружён в свои мысли.

— У меня в гостях попробуешь.

— А ты уверена, что мне это нужно? — Змей упорно прятал взгляд.

— В жизни всё хорошо в малых количествах, — со вздохом произнесла Геа. — Это относится и к вину. Даже землянам в небольшом количестве оно полезно. Но пристрастие к нему может переходить допустимые границы. Тогда вино становится опасным. А земляне, как правило, не хотят знать никаких правил.

— Зачем же вы его пьёте?

— Объяснение этому кроется в разных условиях жизни на наших планетах.

— Объясни, — попросил Змей.

— Обязательно, но на привале, — пообещала Геа.

На этот раз они шли долго. Поэтому завязавшийся между ними разговор о землянах и Пришельцах сам собой перешёл в другое русло. Стали говорить о личном. Вначале, отвечая на расспросы инопланетянки, Змей поведал историю своей жизни. Затем о себе стала рассказывать Геа.

Он слушал, не перебивая, и ясно представлял, всё то, что с ней происходило, и понимал, что могущественная инопланетянка — обыкновенная женщина. И он начинал чувствовать себя равным с ней.

— Ой! — неожиданно раздался негромкий, но такой по-женски беззащитный возглас.

Змей почувствовал, как рука Геа соскользнула с его руки. Он повернулся, готовый броситься на защиту своей спутницы. Но увидел, что она остановилась и, держась за ногу, оперлась плечом о ствол дерева.

— Геа, ты чего?!.. — вырвалось у него.

— Острый шип… А я — босая.

Только теперь Змей сообразил, что у его пленницы на ногах ничего нет.

— Садись, я посмотрю. — Он аккуратно помог женщине сесть под дерево, сел рядом и положил себе на колено её пораненную ступню. Ранка представляла небольшой порез на бледно-голубой коже стопы, но из неё сочилась кровь, имеющая голубой цвет. Такой порез не представлял опасности, но Змея беспокоило, что в ранку могла попасть грязь.

— Ты подожди здесь. Я сейчас. — Большой Змей кинулся искать листья растения, необходимого для оказания первой помощи в таких случаях.

Вернувшись с пучком сорванных листьев, он сначала отсосал из ранки немного уже начинающей загустевать голубой крови, — она была солоноватой на вкус — затем приложил пару небольших листочков и перевязал их тем самым лоскутом, которым завязывал пленнице глаза. Когда он совершал эту процедуру, то несколько раз случайно встречался взглядом с глазами пленницы. Теперь это были глаза беззащитной женщины, которой нравилось, что за ней ухаживают. В них было столько тепла и благодарности, что Змей почувствовал себя самым счастливым человеком. Он уже не боялся этих красивых глаз.

— Пригодился, — закончив перевязку, с улыбкой указал он взглядом на кусок материи. — Теперь быстро заживёт.

— Идём? — Геа попыталась подняться.

— Нет-нет! — запротестовал он. — Теперь тебе нельзя идти.

— Что же делать?

— Я тебя понесу.

— Не придумывай! — теперь пришла её очередь протестовать. — Я большая и тяжёлая!

— Не волнуйся, силы у меня хватит. — Змей сделал попытку помочь ей подняться с земли.

— Я дойду! — она поднялась сама, отказавшись от протянутой руки и выражая протест всем своим видом.

— А я донесу! — Несмотря на её сопротивление и рост, Змей легко поднял Геа на руки, и их взгляды снова встретились, а лица оказались очень близко.

— Ты обещала меня слушаться, — тихо сказал он.

— Обещала, — покорно расслабила она застывшее в напряжении сильное тело. — Но тебе будет тяжело. А я могу идти.

— Мне будет приятно нести тебя! — улыбнулся он и сделал первый шаг.

— Знаешь, Змей, — в ответ улыбнулась Геа, — я никогда не могла даже предположить, что у вас, на Земле, так похищают женщин! Наверное, я хотела бы быть землянкой!

Змей ничего не ответил, продолжая улыбаться своим мыслям, но Геа прочитала их и рассмеялась:

— Уж не думаешь ли ты влюбиться, как зелёный юнец! И в кого? В свою пленницу! В Пришельца!

— Так не честно! — закричал Змей в возмущении. — Геа, ты пользуешься нечестными приёмами…

— А тебя не научили скрывать свои мысли?

— От тебя, такой, скроешь!

— А знаешь, Змей, они мне нравятся!

— Ты серьёзно? — Он остановился и сильнее прижал её к себе.

Она доверчиво посмотрела ему в глаза:

— Не представляешь, Змей, как плохо, когда тебя все боятся. А ты не глуп. Ты даже пытаешься представить себя равным мне. Ты смел до безумия. И очень сильный. Мне это нравится. Неужели ты действительно готов отдать за меня жизнь?

— Но ты же знаешь ответ…

— Несмотря на то, что мы такие разные и — враги?

— Даже несмотря на то, что ты белая, а я чёрный.

— Это как раз и неважно.

— И всё остальное тоже неважно. Разве не так, Геа?

— А что важно для тебя?

— Я думал, что знаю, зачем живу. А оказывается теперь, что я ни в чём не могу быть уверен! И оказывается, что я совсем ничего не понимаю в жизни.

— Ты о чём это?

— О нас. Ты очень сильная и могущественная, Геа. Но я не хочу об этом думать. Богиня, сошедшая со звёзд, ты для меня сейчас — слабая и нуждающаяся защите женщина. Просто женщина… красивая… с которой я хочу быть рядом. Мы только недавно познакомились, а до этого были врагами… Не понимаю, что произошло, но теперь я готов пожертвовать ради тебя своей жизнью! Ты такая женщина, каких нет на Земле! И я очень рад, что мы встретились. Ещё вчера именно тебя я считал своим злейшим врагом и был готов убивать всех Пришельцев до одного. А сейчас я больше не хочу никого убивать… Наоборот, я хочу быть нужным тебе…

— Ты хочешь служить мне? — Геа лукаво взглянула на Змея.

— Нет. Ты не поняла. Я не хочу, чтобы кто-то кому-то служил. Я — Атлант, ты — Пришелец. И никто никого не предаёт. Но пойми, мы больше не сможем быть врагами. Сейчас во мне рождается какое-то новое чувство. Я его ещё не знаю и не могу объяснить. Я только-только начинаю его осознавать. Но оно сильное и красивое, как ты… Наверное, это и есть то, что называют Любовью? Оно светлое и связано с тобой. Мне нравятся твои волосы, глаза, твой голос…

— Змей, замолчи сейчас же! — закрыв глаза, замотала головой Геа. — Такого не может быть!

— Почему? Ты считаешь меня дикарём, не достойным тебя?

— Змей! — воскликнула Геа. — Я не хочу об этом говорить. Молчи! Молчи…

Затем, открыв глаза, она тихо попросила:

— Ну пожалуйста… Не сейчас. Помни только, что я — твоя пленница. И всё!

— Ты считаешь нас настолько разными?.. Как хочешь, — вздохнул Змей.

Он шёл вперёд и нес свою пленницу на руках, как богиню. Странно, но усталости Змей совсем не чувствовал.

Когда солнце, пробивающееся сквозь густые кроны высоких деревьев, стало клониться к закату, они набрели на весело журчащий лесной родник. Из-под большого валуна, покрытого влажным серо-зелёным мхом, прозрачная и очень холодная вода выбивалась на поверхность земли и по тонкому руслу, еле заметному в высокой сочной траве, убегала в лес. Набирая родниковую воду прямо в ладошки, путники с удовольствием утолили жажду.

Змей решил сделать привал, чтобы отдохнуть и поесть. Мягко опустив Геа на землю, он снова почувствовал усталость. Его даже стало клонить ко сну.

Большой Змей сел на поваленное дерево, достал из своей дорожной сумки все припасы, — три овощных лепёшки и кусок сушёного балыка, — и предложил омывающей у ручья стройные ноги спутнице разделить с ним трапезу:

— Ты, наверное, никогда не пробовала нашей пищи? Угощайся.

— Хоть мне это и не полезно, но есть очень хочется, — Геа подошла и присела рядом со Змеем. Осторожно взяв с расстеленной на траве материи одну небольшую круглую лепёшку, надкусила её.

— Ну как? — поинтересовался жующий Змей.

— Ничего, — пожала плечами Геа. — А вы это всегда едите? Или разнообразите свой рацион?

Опустившись с бревна на траву у ног женщины, которыми он дал себе возможность немного полюбоваться, и припав спиной к поваленному стволу дерева, Змей, подавив зевоту, рассмеялся тихо:

— Не знаю этого слова — «рацион», но я всё понял. В другое время, богиня, я бы поохотился и угостил тебя свежим жареным мясом. Но сейчас, прости, всемогущая Геа, у меня почти не осталось сил. В следующий раз — обязательно поедим свежатинки. Обещаю.

— Я пить хочу, — сказала Геа.

Большой Змей порылся в своей сумке и достал металлический стакан, имеющий с боку подобие ручки. Затем, преодолевая усталость, поднялся и направился к ручью. Набрав воды, Змей подошёл к Геа и протянул стакан:

— Пей.

— Благодарю! — женщина посмотрела на Змея и сделала пару глотков. — Какая холодная!

— Зато вкусная. Ну, как тебе наше лесное путешествие?

— Ничего. Даже интересно! Природа у вас чудная! — Геа уже распробовала пищу землян и доедала овощную лепёшку. — Но я попрошу тебя, Змей, собрать сухих веток для костра. А я пока поищу кое-какую нужную мне траву.

— Зачем это? — недоверчиво посмотрел на неё темнокожий атлет. — Дыма хочешь напустить? По нему нас сразу обнаружат твои…

Черноволосая женщина открыто взглянула ему в глаза и улыбнулась доброй улыбкой:

— Змей, я дала слово слушаться тебя. Не волнуйся, я не убегу и не сделаю тебе ничего плохого. А трава нужна мне для поддержания сил. Твоя планета мне чужая…

— Всё равно мы не разведём огня — я не захватил с собой огниво, — проворчал землянин. — Если ты, конечно, не можешь, как Великаны, воспламенять дрова взглядом…

— Могу, — просто ответила инопланетянка.

Недоверчиво поглядев на Геа, Змей молча побрёл собирать толстые сухие ветки.

Вскоре костёр уже горел. Большой Змей, зевая, сидел и со стороны наблюдал, как Геа заваривает в стакане собранный пучок травы.

После того как под пристальным взглядом черноволосой красавицы по сложенным в почти правильную пирамидку сухим веткам побежал неяркий огонёк, Змей снова засомневался в правильности своего решения: вести пленницу с незавязанными глазами. Но занятая у огня женщина иногда, встречаясь с ним глазами, улыбалась, и от этого её взгляда и красивой улыбки Большому Змею становилось хорошо и беспокойно. И беспокойство это было сладостным. Хотелось расслабиться и забыть обо всём. Лишь бы рядом была она…

— Что-то странное творится со мной, — испив родниковой воды, произнёс Змей и лёг на траву. — Устаю так, как никогда не уставал. И спать хочется…

— Поспи, — предложила Геа. — Скоро наступит ночь.

— Нет. Мне ещё многое нужно от тебя узнать, — возразил землянин. — Давай поговорим.

— Ладно. Тогда сделай несколько глотков моего отвара. Это придаст тебе сил, — с улыбкой предложила Геа.

— Ты первая! — Змей сел и посмотрел на пленницу.

Усмехнувшись, Геа под пристальным взглядом темнокожего мужчины сделала несколько глотков. Затем протянула стакан ему.

— Горячо! — первый же глоток больно обжёг Змею губы, рот и горло. — Как ты пьёшь такой кипяток?!

— Извини, — пожала плечами красавица. — Для меня это нормально.

— Даже не распробовал, — проворчал Змей, возвращая стакан. — Но теперь точно не усну — весь рот горит.

— Я успокою твою боль. Расслабься, закрой глаза и ни о чём не думай, — женщина придвинулась ближе к Змею. — Положи голову мне на колени.

Он так и сделал. Через минуту Змей почувствовал, что боль уходит, и открыл глаза. Сквозь зелёные кроны он рассмотрел начинающее сереть низкое небо. В тени высоких деревьев наползающие прохладные сумерки казались более густыми. Но возле костра было тепло и уютно, и только треск горящих сучьев и затихающее многоголосье засыпающего леса нарушали, но не портили идиллию романтического спокойствия и блаженства. Всё происходящее: засыпающий лес, потрескивающий костёр, белокожая инопланетянка, — казалось Змею нереальным. Когда мерцающий свет пламени падал на отливающее бледностью красивое лицо женщины, бегающие тени делали её правильные черты зловещими. Большому Змею вдруг показалось, что пламя на миг отразилось в больших чёрных глазах инопланетянки, и её взгляд хищно сверкнул. По телу Змея пробежал неприятный холодок. Он передёрнул плечами, отгоняя наваждение, и произнёс:

— Как твоя нога?

— Не болит, — отрешённо ответила Геа, глядя куда-то вдаль.

— Ты обещала рассказать о тхатхах, — напомнил Змей.

— О чём? — вышла из задумчивости женщина. — Ах, да… С чего начать?

— Начни с того, зачем вы заставляете землян засевать зерном поля.

— Хорошо, слушай, — Геа перевела взгляд на Большого Змея. — Вот представь, что моя планета богата таким металлом, как медь. А железа на ней мало. У вас, на планете, — наоборот. Судя по всему, на Земле эволюция в ходе развития живого мира ориентировала организмы на железо, которое составляет основу дыхательных пигментов большинства живых видов. Я не сложно объясняю?

— Я понимаю, — заверил Змей.

— Например, содержание железа в крови человека примерно твоего роста и веса составляет около четырех граммов, — кивнув головой, продолжила Геа. — Большая часть железа находится в крови и связана с гемоглобином, белковая часть которого «блокирует» окисление железа из двухвалентного в трехвалентное состояние, поддерживая таким образом его способность связывать молекулы кислорода. Это тебе понятно?

— Не совсем, — ответил озадаченный Змей. — Я знаю о строении мира и человеческого организма, конечно, не всё. Но если ты объяснишь смысл отдельных слов, думаю, что сумею понять сказанное. Мне это очень даже интересно.

Объяснив суть нескольких терминов, Геа продолжила:

— Энергия Солнца как бы раскупоривает сложные молекулы с трехвалентным железом в более свободно связанные конфигурации атомов, которые легко усваиваются организмом. И все же, несмотря на все сложности по усвоению железа, эволюция на Земле пошла по пути использования именно этого металла для обеспечения важнейшей функции крови — переноса газов. Следовательно, здесь на Земле дыхательные пигменты на основе железа более эффективны, нежели на основе других элементов. И, следовательно, железа на Земле все-таки достаточно много…

— Как всё сложно! — воскликнул слушающий с открытым ртом Змей. — Но мне кажется, что я понимаю то, о чём ты говоришь, Геа. У меня в голове даже возникают образы и картинки. И становится более понятным смысл сказанного тобой.

— Я немного помогаю твоему мозгу расширить кругозор познания и принять информацию, — с улыбкой произнесла темноволосая женщина. — Надеюсь, ты не возражаешь?

— Нет-нет, продолжай!..

— А теперь представим другую ситуацию: на моей планете изначально железа оказалось гораздо меньше, чем на Земле, а меди — гораздо больше. Наша эволюция пошла по пути использования меди. Поэтому у меня — голубая кровь.

— Но причём тут злаки? — все еще не понимал Змей.

— Мы — тхатхи оказались на планете с дефицитом меди и избытком железа, — посмотрела на него Геа. — К этим условия надо как-то адаптироваться?

— И как?

— Во-первых, нам нужно непрерывно пополнять собственный организм медью.

Во-вторых, железо химически более активно, чем медь. Поэтому, попадая в нашу кровь, оно неизбежно стремится вытеснять медь из ее соединений. Говоря простым языком: избыток железа очень вреден для организма тхатхов, и этого избытка нам следует избегать. Самый простой способ решения этой задачи — соблюдать определенную диету, потребляя продукты с высоким содержанием меди и низким содержанием железа. И вот этим и объясняется наш «зерновой» выбор.

— Теперь начинаю понимать, — произнес Змей. — Значит, в злаках много меди?

— Правильно. Скажем, много железа содержится в бобовых растениях, овощах, ягодах, мясе, — продолжала женщина. — А нужная нам медь содержится в злаках, крупах, хлебных изделиях. Ты прав, Большой Змей, в том, что человеку Земли нет смысла переходить от охоты и собирательства к земледелию, ведь необходимое железо в достатке находится буквально у него «под ногами». А мы разворачиваем землян в сторону производства продуктов питания, бедных железом, но богатых медью, хотя меди человеку и так вполне хватает. И теперь ты можешь справедливо обвинить тхатхов в насаждении личных интересов. Ведь мы не просто обложили людей данью для собственного пропитания, которую можно было бы с них собирать и без кардинальной ломки образа жизни человека. Мы заставляем его делать то, что землянину совсем не нужно. Но пойми, то, что можно было собирать с людей, не подходит нам. Чтобы выжить, татхам понадобился переход к «цивилизованному образу жизни», без которого сложно организовать земледельческие работы в необходимых нам масштабах. Но я считаю, что люди от этого только выиграли.

— А я так не считаю, — воскликнул Змей. — Атланты давно занимаются земледелием и выращивают разные культуры. Например, урожайность овощей многократно превосходит урожайность ваших зерновых. Но ты говоришь, что в овощах много железа, и человечество под вашим руководством вынуждено переходить именно к зерновым, затрудняя себе решение вопроса обеспечения пропитанием. Более того: Атланты говорят, что в зерновых не только мало железа, — они содержат вещества, которые образуют с железом трудно растворимые соли и снижают его усвояемость организмом. Это правда?

— Правда, — не стала отрицать Геа, с удивлением посмотрев на собеседника. — А ты знаешь больше, чем я предполагала.

— Кое-что знаю. Например, как трудно собрать, переработать и что-то приготовить из злаков! — горячо продолжал Змей. — Зерно нужно тщательно очистить, затем перемолоть, и уже из получающейся муки готовить продукты питания. Хотя гораздо проще сварить, например, кашу из неочищенного зерна. Но вы — боги такого не едите!

— Увы! — подтвердила Геа.

— Вот вы называете себя «богами», защитниками человека! — развивая тему, Большой Змей поднял голову и посмотрел на женщину. — А ещё одна сторона вашего вмешательства в жизнь землян говорит совсем об обратном!

— Я понимаю, о чём ты хочешь сказать, Змей, — Геа не отвела глаз под его взглядом, — и готова выслушать тебя.

— То, что вы заставляете людей убивать друг друга, приносить кровавые жертвы, это как? Это тоже ваш «цивилизованный путь развития»?

— Ну, во-первых, — спокойно возразила Геа, — мы, давшие людям земледелие и обучившие их металлургии и ремеслам, в основном требуем от людей жертвоприношений в виде растительных продуктов и их производных. Кстати, мы учим землян строить большие храмы — хранилища для зерна. И земляне преуспевают в этом. Мясо мы не едим. Во-вторых, эти кровавые жертвоприношения, о которых ты говоришь, требуют от человека, прежде всего, самого факта совершения убийства, то есть освобождения Живой Энергии, которая нам очень нужна. В-третьих, убийству землян не надо учить. Земляне, в отличие от Атлантов, — те же животные. Или точнее: переходный вид от зверя к человеку. Хотя я разделяю твою точку зрения: не всё, что полезно богам, полезно и человеку Земли.

— Да уж это ты верно подметила, — усмехнулся Змей. — Хоть мы наполовину звери, убийства нам совсем не идут на пользу.

— О чём ещё ты хочешь спросить? — не заметила его иронии Геа.

— А тхатхи не убивают?

— К сожалению, и мы не совершенство творения Создателя! — вздохнула женщина и стала смотреть на огонь. — Но мы не едим себе подобных и не мучаем их перед смертью.

— Земляне позволяют себе такое, — согласился Змей. — Но это не столько от дикости, сколько от голода и страха. Я помню, первого захваченного инопланетянина наши охотники привели в лагерь, когда я ещё не доставал отцу до пояса. Великаны не успели выручить его. Пленный своим взглядом заставлял людей племени подчиняться. Наши мужчины просто выжгли ему глаза. Когда пришли Великаны, инопланетянин был уже мёртв. А наш шаман сказал, что если съесть мясо Пришельца, то можно обрести его силу и долголетие. Великаны не дали нам сделать это — они забрали его. Но повторяю, что дикость идёт от незнания. Потом Великаны стали нас учить, и теперь никто из моего племени не станет есть себе подобного.

— А тхатхов не надо этому учить. Мы сами обучаем племена дикарей основам науки.

— Ага! — усмехнулся Змей. — И одна из сторон вашего обучения — пьянство! Расскажи мне о зелье, которое вы называете вином и которым спаиваете землян.

Геа собралась с мыслями и после непродолжительной паузы произнесла:

— Прежде всего, ответь, из нашего разговора тебе стал понятен выбор вашей эволюции в пользу железа и гемоглобина?

— В общих чертах — да.

— Теперь давай посмотрим, что происходит при повышении концентрации углекислого газа в крови тхатхов. Ясно, что, прежде всего, это увеличивает кислотность крови. Для регулирования кислотно-щелочного баланса кровь землян содержит «специальные системы», поддерживающие кислотность крови на стабильном уровне. И основную часть такой способности обеспечивает именно гемоглобин! Это происходит благодаря его способности сильно менять свои кислотные свойства. В результате у человека Земли уровень кислотности крови сохраняется в жизненно важных пределах даже при значительных изменениях питания и других условий.

Но у тхатхов в крови нет гемоглобина, а есть пигмент на основе меди, который не столь значительно меняет свою кислотность при изменении концентрации кислорода и поэтому не способен нейтрализовать излишки кислотности при изменении концентрации углекислого газа. Что же будет происходить с тхатхами при избытке углекислого газа в их крови? Как ты думаешь?

— Нарушится равновесие и они погибнут, — догадался Змей.

— Правильно. А как можно привести в норму кислотно-щелочной баланс в этом случае?

— Ну, не знаю. Наверное, вы нашли какой-то выход.

— Нашли, — усмехнулась женщина. — Самый простой. Первый ответ, который напрашивается сам: извне — путем добавления щелочей. Для этого здесь, на Земле, лучше всего подходит формула этилового спирта, содержащегося в алкогольных напитках и обладающего ярко выраженными необходимыми для тхатхов свойствами. До нашего прихода вы — земляне и не знали о подобном.

— И не догадывались, — подтвердил Змей.

— Видишь, как все просто? Мы — тхатхи попали в условия, в которых наш организм не справляется самостоятельно с избытком углекислого газа вследствие наличия у нас голубой крови. Нам необходимо чем-то нейтрализовать ее излишнюю кислотность! И мы использовали для этих целей реакцию образования сложных эфиров из спирта и органических кислот, содержащихся в крови. Эта реакция химически «выдавливает» вредный углекислый газ.

— Поэтому вы варите и пьёте своё зелье, чтобы не умереть?

— Да. Именно в этом причина того, что тхатхи научили людей изготовлять алкогольные напитки и поставили эти напитки на одно из первых мест в жертвоприношениях!

Вообще-то, вино обладает целым рядом замечательных свойств. Но эти свойства присущи, прежде всего, слабоалкогольным напиткам! Крепкие — ведут себя иначе. Но нам не нужна крепость… Однако вернемся к другим полезным свойствам алкоголя…

— Неужели для землян ваши напитки так полезны, как ты говоришь?

— Не сомневайся. Только во всём нужно знать меру. Замечено, что пьющие вино люди меньше болеют. Наши наблюдения и лабораторные опыты показали, что красное вино, даже разбавленное, уничтожает в организмах землян некоторые вирусы. Но пьющие его чрезмерно подвергаются очень высокому риску заболевания — алкоголизму.

— Не убедила, — признался Змей.

— Слушай дальше. «Слишком густая» кровь, то есть кровь повышенной вязкости, создает серьезные предпосылки для образования сгустков, способных закупорить артерии, иначе говоря, привести к тромбозу. Алкоголь обладает свойством разжижать кровь. Поистине, наше вино — вы не зря называете его «напитком богов» — даёт землянам здоровье, а нам — долголетие!

Наша голубая кровь, в отличие от вашей — красной, имеет большую вязкость, а алкоголь обладает свойством разжижать её. Ещё вопросы?

— Значит, у вас более высокая вязкость голубой крови, — задумчиво произнёс Змей. — Я сам видел, как при ранении тхатхов их кровь быстро сворачивалась, и кровотечение останавливалось. У землян красная кровь сворачивается не так быстро. Теперь мне понятно, почему тхатхи выносливее в бою.

— Правильно. Высокая вязкость крови снижает скорость ее течения и, следовательно, способствует прекращению кровотечения.

Геа заметила, как во время беседы её спутник всё чаще зевает:

— Спать хочется? — поинтересовалась она.

— Да уж… — неопределённо ответил Змей, прикрывая рот ладонью в очередной раз.

— А ты немного вздремни, — предложила Геа. — Не бойся: я никуда не денусь. Хочешь, снова положи голову мне на колени и поспи. Я буду с тобой.

— А ты?

— Я не так устала, как ты. Ведь почти половину пути ты нёс меня на руках. И я могу дремать сидя.

Большой Змей посмотрел на свою пленницу долгим взглядом. Потом, решившись, блаженно растянулся на траве во весь рост, удобно устроив свою голову на коленях женщины. Лучевое ружьё он на всякий случай положил справа от себя. Геа, что-то тихо напевая, стала гладить его курчавые непослушные волосы.

— Знаешь, — прошептал Змей в блаженстве, — меня в детстве так гладила мама…

— А что ещё тебе запомнилось из детства? — улыбнулась Геа, продолжая ласкать пальцами лежащую на её коленях курчавую голову.

— Когда я был совсем маленьким, отец принёс из леса медвежонка.

— Зачем?

— Они на охоте убили медведицу, и отец пожалел малыша. Мы с медвежонком выросли вместе. Он был такой забавный!

— А какое имя ты дал ему?

— Не я — отец. Я тогда ещё не умел разговаривать. Отец назвал медвежонка Шустриком.

— Почему Шустриком? — засмеялась Геа.

— Так лез везде! Как только кто-нибудь приступал к какому-нибудь делу, так он — тут как тут. Всем мешал. Очень любил общество. И одиночества не выносил.

— И где он сейчас?

— Умер.

— Умер?

— Когда я уже начал ходить со взрослыми на охоту, Шустрик из медвежонка уже превратился в огромного медведя, и его побаивались даже опытные охотники нашего племени. Говорили, что надо выгнать Шустрика из селения, что он опасен для людей. Отец несколько раз отводил его в лес, но Шустрик всегда возвращался. Приходил и садился, как человек, у дверей нашего дома и ждал, когда его накормят. Отца он слушался, наверное, почитал его за своего родителя, а меня принимал за своего брата. Но чужих не хотел признавать. Даже зацепил кое-кого. А когти-то у него острющие и зубы… Короче, решил Совет племени, что Шустрика надо убить.

Привязали его к толстому дереву и хотели копьями… Я в то время с охоты возвращался. Рёв медвежий услышал. Голос Шустрика я-то от любого мог отличить. Кинулся на этот рёв. Смотрю: за селением — толпа людей и медведь, к дереву привязанный. Рвётся Шустрик с верёвки — не привычно ему на привязи сидеть. И видно, что боится. Меня увидел, вроде успокоился немного. Тут я понял, что мои сородичи удумали! Встал между охотниками и медведем и кричу: «Не дам!». Старшие за отцом послали. Не хотел отец смотреть, как нашего медведя убивать будут. Пришёл отец и стал меня уговаривать. Я на своём стою — не дам! Разрешили тогда мне самому отвести медведя в лес. Только с условием, если тот ещё раз вернётся — убьют. Пошли мы с Шустриком, — он мёд очень любил, на край Света за ним мог идти, — я его мёдом и приманивал. Далеко ушли. Через реку переправились. Я всю дорогу его уговаривал, не возвращаться больше в селение. Он большой зверь, а смотрит, как ребёнок. И вроде понял. Обнял я его на прощание и оставил на ягодной поляне с целым мешком пчелиных сот.

Не вернулся он. Долго мы потом о Шустрике ничего не слышали. А я скучал.

Прошёл почти год. Я собрал свой первый боевой отряд из мальчишек, что посмелее и посмекалистей. Мы даже на охоту отдельно от взрослых стали ходить. А сила-то моя тогда росла быстрее ума. Вот и решил я однажды удивить взрослых и убить длиннозубого тигра, что немало бед причинил нашему племени. Длиннозубый — самый опасный хищник из всех в тех местах. Но нам вначале нужно было выследить его логово. На это опасное дело пошли мы с моим другом — Орлиным Глазом. Несмотря на юный возраст, лучшего охотника, чем Орлиный Глаз, надо было ещё поискать! За два дня нам удалось выследить хищника по следам. От самой реки мы с товарищем долго шли за парой длиннозубых по лесу. Но всё-таки потеряли след. Как сквозь землю провалились эти тигры! Вышли мы на поляну. Показалась та поляна мне знакомой. Ягод на ней много. Не тут ли я оставил своего Шустрика в прошлом году? Подчиняясь мальчишескому порыву, стал я звать по имени: «Шустрик! — кричу. — Шустрик!» И докричался… Появились на краю поляны, с той стороны откуда мы пришли, два больших тигра: самец и самка. Оказывается, это они выследили нас, а не мы их. А у нас только два копья и два ножа. Даже лук со стрелами не взяли — шли налегке. Бежать поздно. Лезть на дерево — тигры лучше нас это умеют делать. Да и страшно стало так, что мы и забыли, чему нас взрослые учили и как в таких случаях нужно поступать. Стоим посередине поляны — спина к спине — трясёмся и молимся, чтобы тигры не подходили. Но они подошли.

Подошли на длину броска и смотрят нехорошо. Чувствую, улучают момент, чтобы кинуться. Их кошачий запах прямо в ноздри бьёт. Мы копья выставили и ждём. Я говорю своему товарищу: «Надо вместе держаться, бежать нельзя!», а сам понимаю, что с одним копьём против такой туши ничего не сделаешь. Вдруг вижу: из леса выходит на поляну огромный медведь и не спеша направляется к нам. Узнал я его сразу, хоть и подрос он. «Шустрик, — кричу, — это ты?». Медведь идёт себе и идёт, даже ухом не повёл. Со страхом подумал я, что ошибся и что теперь нам точно уже не спастись. Огромный медведь подошёл очень близко, посмотрел на меня, понюхал воздух и вдруг встал между нами и тиграми и оскалил на них свою страшную пасть. Встал точно так же, как я когда-то стоял, защищая от охотников привязанного Шустрика. Тигры зарычали и, как по команде, одновременно кинулись на медведя. Он хоть и больше их, но их-то двое. Одного он сразу лапой полоснул по боку, аж куски шкуры полетели. Взревел тигр, отлетел в сторону с разорванным боком. Поднялся медленно с трудом. А второй всё-таки успел вонзить свои длинные клыки в плечо и шею медведя. Тут заревел бурый, попытался встать на задние лапы, скинуть с себя тигра, но не вышло — тот вцепился мёртвой хваткой зубами и когтями и висит всей своей тушей. Только кровь обильно обагрила всю морду хищника. Мы стояли в оцепенении. Медведь сделал ещё одну попытку освободиться, пытаясь достать тигра зубами, но не вышло. Тут передние лапы у бурого подкосились, и упал медведь на грудь под весом тигра. Хотя задними медведь ещё продолжал стоять, но сопротивляться он уже не мог. Тут прошёл мой страх, я подскочил и стал наносить копьём удары в прищуренный тигриный глаз. Потеряв глаз, хищник взвыл и, отпустив медведя, кинулся прочь в лес. За ним поплёлся второй — с разорванным боком. Место схватки всё было залито кровью. Она фонтаном ещё некоторое время била из шеи лежащего медведя. Когда я подошёл, Шустрик был ещё жив и смотрел на меня как ребёнок. Он меня узнал. Попытался встать, но смог только поднять голову и снова уронил её. Потом его глаза закрылись. Навсегда.

Я рыдал над остывающим другом.

Мы оставили его там на поляне. Как дикого зверя. Хотя он был совсем не дикий…

Большой Змей замолчал, заново переживая схватку.

— Жуткая история, — тихо произнесла Геа, только теперь заметив, что во время рассказа она прижала голову Змея к своей груди и держала её на руках, покачивая словно младенца. — Видишь, на что способно любящее сердце. Даже звериное.

— Геа, а ты любила кого-нибудь? — спросил Большой Змей.

Женщина грустно усмехнулась своим мыслям, опустила голову мужчины на свои колени и вместо ответа тихо произнесла:

— Закрывай глаза, Змей. Спи. Тебе нужно отдохнуть.

— Ты тоже отдохни.

— Я с тобой. Я никуда не уйду…

Её красивый голос напевал покой. Больше Змей ничего не слышал…

Когда Большой Змей открыл глаза, то увидел перед собой Геа, одетую в форму старшего офицера Звёздного Флота Пришельцев. Она стояла перед землянином на расстоянии двух шагов и холодно смотрела на лежащего на земле человека. В её взгляде появилось что-то незнакомо отчуждённое.

— Наконец-то, проснулся, — произнёс кто-то рядом на языке Пришельцев. — Что прикажете делать, уважаемая госпожа главный штурман?

Не поднимаясь с земли, Большой Змей осмотрелся. Стоял день, но Солнце клонилось к закату. Место, где лежал Змей, было окружено вражескими солдатами. Змей провёл рукой по земле вдоль тела: ружья не оказалось на месте. «Сколько же я спал?» — промелькнула мысль.

— Он сам встанет, — не отводя взгляда от Змея, сухо ответила Геа.

Затем обратилась к Змею строгим официальным тоном:

— Очень долго ты спишь, друг мой. Мои люди устали ждать. Но я держу слово. Помнишь, я обещала тебе, что когда ты станешь моим гостем, с твоей головы не упадёт ни один волос? Я приглашаю тебя, Большой Змей, к себе на базу.

Теперь она говорила с ним как победитель с побеждённым. Змей не знал, что предпринять, и сделал попытку подняться. Солдаты тут же приготовили и направили на него оружие.

— Без глупостей, Змей, — с высоты своего положения строго предупредила Геа. — Я контролирую твои мысли. И совсем не хочу причинять тебе боли.

— Я пленник? — поинтересовался Большой Змей, поднявшись на ноги, и посмотрел на ту, в ком так сильно ошибся, недооценив её коварство.