Три Лотц Сара

Санитар похлопал Пола по плечу и кивнул в сторону застекленной кабинки в нескольких метрах от нашего стола.

— Я буду там, Пол.

— Спасибо, Дункан.

Стул жалобно заскрипел, когда Пол опустился на него.

— Ох, пока не забыл… — Он порылся в пластиковом пакете и вынул оттуда экземпляр «ОАДТЗ» и красную гелевую ручку. — Подпишете для меня?

Ситуация из причудливо странной превращалась в вообще сюрреалистичную.

— Ммм… конечно. Что вы хотите, чтобы я написала?

— «Полу. Без вас я бы этого не сделала».

Я вздрогнула, и он рассмеялся.

— Не обращайте внимания на мои выходки. Напишите, что захотите.

Я нацарапала «Мои наилучшие пожелания, Элспет» и подтолкнула книгу к нему через стол.

— Простите, пожалуйста, этот внешний вид, — сказал он. — Я превращаюсь в пудинг. Кроме еды, здесь мало чем можно заняться. Вас шокировало, что я запустил себя до такой степени?

Я пробормотала что-то о том, что несколько лишних фунтов — еще не конец света. Нервы у меня были на пределе. Пол определенно не выглядел и не вел себя, как законченный сумасшедший, — я, правда, сама точно не знала, что ожидала увидеть, возможно, какого-то психа в смирительной рубашке с глазами навыкате, — но если он сейчас вдруг потеряет контроль над собой, нагнется через стол и попытается меня задушить, здесь был только один худосочный санитар, чтобы остановить его.

Пол прочел мои мысли.

— Вас удивляет отсутствие надзора за мной? Сокращение штата. Но не волнуйтесь: у Дункана черный пояс по карате. Верно, Дункан?

Пол помахал рукой санитару, который только усмехнулся и покачал головой.

— Что вы делаете в Лондоне, Элспет? Ваша агент сказала, что вы переехали сюда. Вы покинули Соединенные Штаты из-за неблагоприятного политического климата?

Я ответила, что это было одной из причин.

— Не могу сказать, что осуждаю вас. Если этот придурок из Белого дома добьется своего, очень скоро у всех наступит «Житие по Левиту». Геев и непослушных детей будут забивать камнями, а от людей с угрями и женщин во время месячных будут шарахаться. Замечательно. Я почти благодарен судьбе, что нахожусь здесь.

— Зачем вы хотели увидеться со мной, Пол?

— Как я уже сказал по телефону, я узнал, что вы в Англии. И подумал, что было бы хорошо встретиться с вами с глазу на глаз. Доктор Аткинсон пришел к выводу, что мне полезно встретиться с одним из моих биографов. — Он рыгнул, прикрыв рот ладонью. — Это он дал мне почитать вашу книгу. К тому же всегда приятно увидеть здесь новое лицо. Раз в месяц приходит миссис ЭБ, но и этого бывает чересчур. Хотя я не могу пожаловаться на недостаток просьб о встрече. — Он мельком глянул на санитара в кабинке. — Иногда их у меня бывает до пятидесяти в неделю — в основном, конечно, это психи, помешанные на тайных заговорах, но было даже несколько предложений о супружестве. Не так много, как у Юргена, но близко к тому.

— Юрген?

— A-а, Юрген Уильямс, вы, должно быть, слышали о нем. Он тоже здесь. Убил пятерых школьников, но по нему этого не скажешь. Собственно говоря, он довольно туповат.

Я понятия не имела, как на это реагировать.

— Элспет, когда вы вставляли в книгу мою историю… Вы слушали оригинальные диктофонные записи или только читали их расшифровку?

— И то и другое.

— Ну и…

— Они напугали меня.

— Психоз — штука малопривлекательная. У вас, должно быть, ко мне масса вопросов. Можете спрашивать о чем угодно.

Я поймала его на слове:

— Вы, пожалуйста, дайте знать, если я перехожу черту дозволенного… но что произошло в последние несколько дней перед тем, как Джесс умерла? Может быть, она сказала вам что-то такое, что заставило вас… заставило вас…

— Зарезать ее? Не стесняйтесь произносить такие вещи. Это просто факты. Но нет. Ничего такого она не говорила. Тому, что я совершил, не может быть прощения. Ее оставили на мое попечение, а я убил ее.

— В ваших записях… вы говорили, что она насмехалась над вами.

— Параноидальный бред. — Он нахмурился. — Это все только в моей голове. В Джесс не было ничего странного. Все причины во мне. Доктор Аткинсон все четко объяснил. — Он снова взглянул на санитара. — У меня был психотический срыв, спровоцированный стрессом и злоупотреблением алкоголем. И закончим на этом. Вы можете написать об этом в своей следующей книге. Могу я попросить вас об одолжении, Элспет?

— Конечно.

Он снова полез в свой пакет и на этот раз извлек оттуда тонкий блокнот. Он протянул его мне.

— Я тут писал кое-что. Здесь немного… Стихи. Могли бы вы прочесть их, а потом дать мне знать, что об этом думаете? Возможно, это как-то заинтересует ваших издателей.

Я решила не сообщать ему, что издателей у меня больше нет, хотя подозревала, что они ухватились бы за возможность напечатать стихи, написанные печально известным убийцей ребенка. Я сказала, что сделаю это с радостью, и снова пожала Полу руку.

— Только убедитесь, что прочли все.

— Обязательно.

Я смотрела ему вслед, когда он так же вразвалочку ушел, после чего санитар с землистой кожей проводил меня к охранникам на выходе. Читать его записи я начала в такси по дороге домой. Первые три страницы были заняты короткими и ужасными стихами с названиями типа «Кавендишские сны» (строка, которую я перечитываю в двадцатый раз, наводит на мысль: мы все актеры) или «Тюрьма плоти» (Я ем, чтоб забыться, но душа моя в тревоге… Я думаю: смогу ли я когда-нибудь сказать нет?).

Остальные страницы были чистыми, однако на внутренней стороне картонной обложки было написано:

Джесс сама хотела, чтобы я сделал это. Это она ЗАСТАВИЛА МЕНЯ сделать это. Прежде чем уйти, она сказала мне, что они уже были раньше и что иногда она решает не умирать. Она сказала, что иногда они дают людям то, что те хотят, а иногда не дают. Спросите других, ОНИ ЗНАЮТ.

Сэм, а что бы с этим сделала ты? Зная тебя, предположу, что ты немедленно связалась бы с психиатром Пола и рассказала ему, что тот по-прежнему пребывает в состоянии психического срыва.

И это было бы правильно.

Но я — не ты.

После того как «ОАДТЗ» вышла в свет, я думала, что, наверное, являюсь единственным человеком в мире, который считает, что в этих Троих не было ничего сверхъестественного (не могу подобрать более точное слово). Я со счета сбилась, сколько раз ко мне обращались разные чокнутые, умолявшие продвинуть написанные ими книжонки о том, что Трое не умерли и живут сейчас у женщины из племени маори в Новой Зеландии или что они в настоящий момент тусуются с пришельцами на базе ВВС США в Дульсе, штат Нью-Мексико. (У меня есть доказательства, мисс Мартинс! Почему еще мир может катиться в преисподнюю?!) А кроме этого существует бесчисленное множество всяких конспирологических сайтов, которые приводят цитаты или выдержки из «ОАДТЗ» в качестве «подтверждения» своих теорий насчет того, что в Троих вселились инопланетяне или что они являются путешественниками по многомерному пространственно-временному континууму. Больше всего они заостряли свое внимание на следующих фрагментах.

БОББИ: Однажды я верну их (динозавров) к жизни.

ДЖЕСС: Это не так устроено. Чертов платяной шкаф. Как будто бы, дядя Пол.

Это была ошибка. Иногда мы ошибаемся.

ЧИЙОКО: (Хиро) говорит, что он помнит, как его поднимали в спасательный вертолет. Он сказал, что это было весело. «Как будто летишь». Он сказал, что ждет не дождется, когда сделает это снова.

Существует даже несколько сайтов, посвященных обсуждению последствий навязчивой идеи Джесс насчет «Льва, Колдуньи и Платяного шкафа».

Но остальные из нас вынуждены признать, что у всего этого есть вполне рациональное объяснение: дети выжили в катастрофах, потому что им повезло; взгляд Пола Крэддока на события, связанные с поведением Джесс, был просто бредом сумасшедшего; Рубен Смолл мог просто оказаться в состоянии ремиссии; Хиро всего лишь передразнивал страстное увлечение своего отца андроидами. Изменения в поведении детей могли быть результатом психологической травмы, которую они претерпели. И давайте не забывать о многих часах записей, которые я не включила в свою книгу, — долгоиграющие жалобы Пола Крэддока на неудачи в области секса; всякие мелочи из повседневной жизни Лилиан Смолл — когда абсолютно ничего не происходило. На что и упирал рецензент на Amazon, когда обвинял меня в том, что я манипулирую фактами и рвусь к сенсациям.

Но… но…

Она сказала мне, что они уже были раньше и что иногда она решает не умирать. Она сказала, что иногда они дают людям то, что те хотят, а иногда не дают.

У меня есть несколько вариантов. Я могу снова навестить Пола и напрямую спросить, почему он решил дать мне эту информацию; я могу проигнорировать это как бред психически больного человека; я могу выбросить всю свою рассудительность в окошко и подумать над тем, что в действительности могут означать эти слова. Я попробовала первый из них, но мне было сказано, что Пол не заинтересован поддерживать со мной дальнейшие контакты (из-за того, безусловно, что он боится, что я могу показать написанное им его психиатру). Второй вариант был заманчивым, но Пол, вероятно, все-таки подсунул мне это с определенной целью: спросите у других, ОНИ ЗНАЮТ. Кажется, я подумала, что от этого не будет никакого вреда, — а что еще мне было делать со своим временем, кроме как шататься по Ноттинг-Хилл в пьяном угаре?

Таким образом, я все-таки выбросила благоразумие в окошко и решила поиграть в адвоката дьявола. К примеру, что на самом деле означали слова, которые Джесс сказала Полу перед тем, как он ее убил, а Пол повторил мне? У психов, помешанных на тайном заговоре, найдется триллион теорий по поводу того, что они уже были раньше, и того, что иногда она решает не умирать, но я не собиралась связываться с ними. А как насчет того, что иногда они дают людям то, что те хотят, а иногда не дают? В конце концов, Трое действительно дали людям — приверженцам теории конца света, по крайней мере, — то, что те хотели: недвусмысленное «подтверждение» того, что Апокалипсис близок. Опять же, Джесс дала Полу то, что, как он сам думал, было нужно ему, — известность; Хиро дал Чийоко основание продолжать жить, а Бобби… Бобби вернул Лилиан ее супруга.

Я решила, что пришло время нарушить обещание.

Сэм, я знаю, что тебя бесит, когда я от тебя что-то утаиваю (как это было, например, с первым черновым вариантом «ОАДТЗ»), но я дала слово Лилиан Смолл никому не говорить, что она выжила в автокатастрофе, погубившей Рубена и Бобби. Из всех людей, у которых я брала интервью для этой книги, ее история произвела на меня самое большое впечатление — и я была очень тронута тем, что она так доверяла мне, что связалась со мной, когда находилась в больнице. ФБР предложило поменять ее местонахождение, и после этого мы решили, что будет лучше не возобновлять наши контакты, — ей не нужны были новые напоминания о том, что она потеряла.

Я очень сомневалась, что ФБР просто так даст мне ее телефонный номер, поэтому решила действовать через ее соседку, Бетси.

В трубку мне ответили по-немецки:

— Ja?

— Я бы хотела поговорить с миссис Кац.

— Она здесь больше не живет.

Я никак не могла определить принадлежность этого акцента — возможно, он был откуда-то из Восточной Европы.

— Вы не могли бы дать мне ее новый адрес? Это действительно очень важно.

— Подождите.

Стукнула положенная телефонная трубка, на заднем плане кто-то что-то сказал басом. Затем:

— У меня есть ее телефон.

Я пробила по «Гуглу» код полученного телефонного номера — Торонто, Канада. Мне почему-то было трудно представить себе Бетси в Канаде.

(Сэм, дальше идет расшифровка записи нашего разговора. Да, я знаю, что ты сейчас думаешь: зачем было записывать разговор и расшифровывать запись, если я не собиралась использовать его в книге или статье? Пожалуйста, просто поверь мне — клянусь, что в обозримом будущем ты не увидишь где-нибудь в продаже новой книги Элспет Мартинс «Правда о Троих».)

Я: Здравствуйте… Это Бетси? Бетси Кац?

БЕТСИ: Кто это звонит?

Я: Элспет Мартинс. Я брала у вас интервью для своей книги.

(Долгая пауза.)

БЕТСИ: A-а, писательница! Элспет! Как поживаете?

Я: У меня все хорошо. А вы как?

БЕТСИ: Кто меня станет слушать, если я начну жаловаться? Что вы думаете о том, что происходит в Нью-Йорке? Эти волнения в новостях, нехватка бензина. А вы в безопасности? В доме тепло? Еды хватает?

Я: Все в порядке, спасибо. Я тут подумала… Вы не знаете, как я могла бы связаться с Лилиан?

(Еще более долгая пауза.)

БЕТСИ: Так вы не знаете? Ну да, конечно, откуда же вам знать? Мне очень жаль сообщать вам об этом, но Лилиан умерла. Вот уже месяц назад. Она ушла во сне — хороший конец. Она совсем не страдала.

Я (после нескольких секунд молчания, когда я изо всех сил старалась держать себя в руках — в голове была полная каша): Мне очень жаль.

БЕТСИ: Она была очень хорошей женщиной. Знаете, она ведь приглашала меня пожить у нее. Когда в Нью-Йорке начали отключать свет. Просто позвонила мне ни с того ни с сего и говорит: «Бетси, ты не можешь жить там одна, приезжай в Канаду». Канада! И я… Не буду врать, я скучаю по ней. Но здесь хорошая община, славный раввин, который заботится обо мне. Лили сказала мне, что благодарна вам за то, как она выглядела в вашей книге, — умнее, чем на самом деле. Но то, что сказала Мона, — это же просто чистый яд! Лили было трудно читать это. А что вы думаете о том, что происходит в Израиле? И этот тупица в Белом доме, он хоть понимает, что делает? Он что, хочет, чтобы все мусульмане обрушились на нашу голову?

Я: Бетси, а перед тем, как Лилиан умерла, она не говорила чего-нибудь… ммм… необычного о Бобби?

БЕТСИ: О Бобби? А что она должна была сказать? Только то, что жизнь ее была трагедией. Всех, кого она когда-либо любила, у нее забрали. Господь может быть жестоким.

Я повесила трубку. Потом проплакала два часа подряд. В кои-то веки слезы эти не были вызваны жалостью к себе.

Но если бы я и поговорила с Лилиан, что бы она сказала мне? Что Бобби, который приехал домой после авиакатастрофы, не был ее настоящим внуком? Когда я брала интервью у нее несколько месяцев назад, каждый раз, как только она говорила о Бобби, в голосе ее слышалась только любовь.

Спросите остальных, ОНИ ЗНАЮТ.

Итак, кто еще остался? Я знала, что Мона, лучшая подруга Лори Смолл, исключается (после фурора, произведенного «ОАДТЗ», она отказывалась даже говорить со мной), но был кое-кто еще, кто сталкивался с Бобби, и это не прошло для него незамеченным.

Эйс Келсо.

Сэм, представляю себе твое лицо, когда ты это читаешь. На нем смесь гнева и ярости. Ты была права, когда говорила, что я должна была в первую очередь думать о его репутации. Ты была права, когда говорила, что я не была достаточно настойчивой, чтобы признание, что он видел кровь в глазах Бобби Смолла, было опущено в последующих изданиях (еще один гвоздь в крышку гроба наших с тобой отношений). И да, мне нужно было уничтожить запись, опровергающую заявление Эйса, что говорил он все это не для протокола. Ну почему, блин, я тогда тебя не послушала?

В последний раз я видела его в безликом зале для совещаний адвокатской конторы, представляющей наших издателей, когда ему сказали, что его отстраняют. Щеки его обвисли, глаза были красные, он не брился много дней. Потертые джинсы вздулись на коленях, от неопрятного вида кожаной куртки пахло старым потом. Эйс, у которого я брала интервью для книги и которого видела по телевизору, был голубоглазым красавцем с квадратной челюстью — настоящий Капитан Америка (как когда-то сказал о нем Пол Крэддок).

Я понятия не имела, станет ли он со мной вообще разговаривать, но что мне было терять? Я позвонила ему в скайп, почти уверенная, что он не ответит. А когда он все-таки ответил, голос его звучал вяло, как будто я его только что разбудила.

ЭЙС: Да?

Я: Эйс… Хай. Это Элспет Мартинс. Ммм… как поживаете?

(Несколько секунд паузы.)

ЭЙС: Я по-прежнему в затянувшемся отпуске по болезни. Официальное название для перманентного отстранения от должности. Какого черта вам нужно, Элспет?

Я: Я подумала, что вы должны об этом знать… Я ездила на свидание с Полом Крэддоком.

ЭЙС: Ну и что?

Я: Когда я встретилась с ним, он категорически утверждал, что то, что он сделал с Джесс, было результатом психотического срыва. Но когда я уже уходила, он дал мне блокнот. Я понимаю, что это прозвучит безумно, но в нем он писал, что — помимо всего прочего — Джесс сказала ему, что «уже была здесь раньше» и что «иногда она принимает решение не умирать».

(Еще одна долгая пауза.)

ЭЙС: Зачем вы все это мне рассказываете?

Я: Я просто подумала… не знаю. Может… то, что вы сказали о Бобби… Как я уже говорила, это настоящее безумие — даже подумать такое, но Пол сказал «спросите остальных», вот я и…

ЭЙС: Вы что-то знаете, Элспет? Я в курсе, что вас много критиковали за то, что вы включили в свою книгу, но, насколько я понимаю, на вас нападали по ошибочным причинам. Вы опубликовали весь этот взрывоопасный материал насчет изменения личностей детей, бросили эту бомбу и просто отошли в сторону. Дальше этого вы не пошли; посчитали, что у всего этого есть рациональное объяснение, и наивно полагали, что все, кто прочтет это, увидят все в том же свете.

Я: Я не намеревалась…

ЭЙС: Я знаю, какие были ваши намерения. А теперь вы вынюхиваете, а вдруг с этими детьми и вправду было что-то такое, я прав?

Я: Я просто пытаюсь разобраться.

ЭЙС (вздыхает): Вот что я вам скажу. Я вам скину кое-что по электронной почте.

Я: Что именно?

ЭЙС: Сначала прочтите, потом поговорим.

(Письмо пришло в мой ящик практически мгновенно, и я кликнула на вложении, которое было озаглавлено: SA6780RG.

С первого взгляда я подумала, что это точная копия расшифровки записи переговоров пилотов рейса «Сан Эйр», которую я включила в «ОАДТЗ». И все действительно так и было, за исключением последнего обмена фразами, за секунду до крушения самолета.

КОМАНДИР ЭКИПАЖА (ругается): Ты видел это?

ВТОРОЙ ПИЛОТ: Ух! Молния?

КОМАНДИР ЭКИПАЖА: Ответ отрицательный. Никогда не видел такой вспышки. На TCAS ничего нет, запроси диспетчера, нет ли рядом с нами еще одного самолета…)

Я: И что это такое, черт возьми?

ЭЙС: Вы должны понимать, что мы не хотели разжигать панику. Людям необходимо было знать, что причины авиакатастроф вполне объяснимы. Самолеты, стоящие в аэропортах, должны были подняться в воздух.

Я: Так в NTSB подделали расшифровку переговоров «Сан Эйр»? И сейчас вы хотите сказать, что вы там, ребята, серьезно верили в то, что имеете дело с инопланетянами?

ЭЙС: Я хочу сказать, что мы столкнулись с фактами, которые не могли объяснить. Если отбросить в сторону «Сан Эйр», то единственной катастрофой, у которой была вполне определенная причина, было крушение «Далу Эйр».

Я: Черт, что вы такое говорите? А как же насчет катастрофы «Мейден Эйр»?

ЭЙС: У нас там было столкновение со стаей птиц без каких-либо останков этих птиц в двигателях. Конечно, все это можно было бы объяснить, если бы двигатели загорелись, — но этого не произошло. Каким образом, черт побери, два реактивных двигателя могли взорваться от столкновения с птицами, от которых не осталось ни малейших следов? А теперь взгляните на катастрофу с «Гоу! Гоу!». Там мы буквально хватались за каждую соломинку, но твердо можно сказать лишь вот что: чертовски необычно, чтобы в наши дни пилоты полетели в бурю такой силы. И ответьте мне еще на один вопрос: каким образом, блин, эти трое детей могли выжить после такого?

Я: Вы вспомните Зайнаб Фарра, девочку, которая выжила после авиакатастрофы в Эфиопии. Эти трое такие же, им просто повезло…

ЭЙС: Чушь! И вы сами это знаете.

Я: Эта расшифровка… Почему вы послали ее мне? Вы на самом деле хотите, чтобы я ее опубликовала?

ЭЙС (горько усмехается): А что может такого произойти, чтобы было еще хуже? Рейнард мне медаль выдаст — за еще одно доказательство того, что Трое не были просто обычными детьми. Делайте с этим, что хотите. NTSB и JTSB в любом случае будут все отрицать.

Я: Значит, вы серьезно считаете, будто было что-то… ну, не знаю… потустороннее в этих Троих? Вы ведь исследователь — ученый.

ЭЙС: Я уверен только в том, что видел сам, когда поехал навестить Бобби. Это не было галлюцинацией, Элспет. И еще тот фотограф, который закончил тем, что стал обедом для собственных проклятых рептилий, он ведь тоже что-то видел. (Снова вздыхает.) Послушайте, вы просто делали свою работу. Я бы не стал наезжать на вас за то, что вы опубликовали мои слова о Бобби. Может, я и сказал, что это было не для протокола, а может, и не говорил. Но это правда. Факты таковы, что нужно было быть слепым, чтобы не увидеть, что с этими детьми что-то не так.

Я: И что вы предлагаете?

ЭЙС: Все зависит от вас, Элспет. Но что бы вы ни сделали, я предлагаю делать это быстро. Последователи Движения конца света одержимы решимостью воплотить в жизнь собственные пророчества. Как, черт возьми, разговаривать с президентом, который убежден, что конец света совсем близко и единственный способ спасти людей от осуждения на вечные муки — это превратить Соединенные Штаты в теократическое государство? Ответ простой. Никак.

Конечно, я боролась с мыслью, что в NTSB действительно могли подправить запись переговоров — даже если они боялись паники, вызванной причиной катастроф. А может, эта запись — месть Эйса за прокол с кровью в глазах? Если я опубликую что-нибудь в этом роде, у Союза рационалистов будет еще один повод вздернуть меня.

Но ты уже понимаешь, к чему я веду. У меня был блокнот Пола, расшифровка записи переговоров (возможно, поддельной) от Эйса, а также его заверения, что он на самом деле видел кровь в глазах Бобби.

Все это могло быть полной чушью — наверное, так оно и было. Но оставался еще один ребенок.

Несколько следующих дней я провела, собирая информацию о Чийоко и Риу. Большинство ниточек вело к новым материалам о трагической истории их любви, среди которых была совсем недавняя статья о всплеске похожих самоубийств, но вот о Хиро в Интернете было на удивление мало. Я связалась с Эриком Кушаном, парнем, который переводил с японского фрагменты для «ОАДТЗ», думала, может, он даст мне какие-то зацепки, но он выехал из Японии за несколько месяцев до того, как был аннулирован договор о взаимном сотрудничестве между Соединенными Штатами и Японией, и все, что он смог мне предложить, — это поискать в Культе Хиро.

Я думала, что это движение могло трансформироваться во что-то наподобие мунистов или Аум Синрикё, однако, вместо того чтобы стать жестким националистическим направлением, оно сдулось практически до тренда одной пусть известной, но эксцентричной личности. Теперь, когда муж Айкао Ури победил на выборах, она отбросила свой сурработ и все свои теории насчет пришельцев, сосредоточив силы на кампании в поддержку Тройного азиатского альянса. Движение ORZ полностью ушло в подполье.

Ты помнишь Дэниела Мимура? Он был одним из журналистов «Токио Геральд», который дал мне разрешение использовать несколько своих статей для «ОАДТЗ». Он также был одним из немногих (наряду с Лолой, «любовницей» пастора Лена, и кинорежиссером-документалистом Малколмом Адельштайном), кто прислал мне слова поддержки, когда полилось все это дерьмо. Казалось, он был рад, что я с ним связалась, и мы немного поболтали о том, как японский народ относится к замаячившему на горизонте возможному альянсу с Китаем и Кореей.

Остальную часть нашего разговора я записала.

ДЭНИЕЛ: Это может тебя заинтересовать. Пока не пришли к власти новые националисты, были попытки вообще запретить эту историю шиндзу, которую ты вставила в свою книгу, — историю о Риу и Чийоко.

Я: Почему?

ДЭНИЕЛ: Наши бюрократы переживали, что она может вызвать волнения инакомыслящих. Новую волну ORZ-протестов.

Я: Ты думаешь, что Чийоко и Риу действительно умерли в лесу Аокигахара?

ДЭНИЕЛ: Убежден, что Риу — точно, они сделали аутопсию, что для Токио совсем необычно, такие вещи не делаются автоматически в случае любой подозрительной смерти. А тело Чийоко так и не было обнаружено, так что кто знает…

Я: Думаешь, она может быть жива?

ДЭНИЕЛ: Возможно. Ты слышала эти сплетни насчет Хиро? Они уже давно крутятся.

Я: Ты имеешь в виду чушь о том, что «Трое по-прежнему живы»?

ДЭНИЕЛ: Да. Хочешь, я попробую порассуждать на эту тему?

Я: Разумеется.

ДЭНИЕЛ: Это, конечно, конспирологический бред, но… Смотри, начнем с того, что копы оцепили место происшествия действительно очень быстро. Медэксперты и криминалисты были специально проинструктированы, чтобы не общались с прессой. Даже ребята из полиции не могли толком от них ничего добиться сверх официальной версии.

Я: О’кей… но зачем им было инсценировать его смерть?

ДЭНИЕЛ: Может быть, новые националисты это заранее планировали. Я имею в виду: какой лучший способ настроить народ против Штатов? В крайнем случае, если человек склонен думать в этом направлении, можно сказать, что они все подстроили, организовали инсценировку, убили старших Камамото и того солдата и обставили все так, будто Хиро мертв.

Я: Бессмыслица какая-то. Рядовой Джейк Уоллес был памэлистом — у него был мотив убить Хиро. Как они могли подключить его к такой сложной схеме?

ДЭНИЕЛ: Эй, не трогай Посланника. Я тебе просто рассказываю о слухах. Черт, я не знаю, может, они как-то пронюхали о том, что он собирается сделать, и просто подставили его. Влезли в его электронную почту, как это произошло с другими ребятами.

Я: Но свидетели утверждали, что видели, как Чийоко несла тело Хиро.

ДЭНИЕЛ: Да. Но ты сама видела сурработов, которых делает Кендзи Янагида? Они сверхъестественные. Пока носом в них не ткнешься, они выглядят очень убедительно.

Я: Погоди… но тогда получается, что Чийоко тоже должна быть в этом замешана?

ДЭНИЕЛ: Да.

Я: Ладно, допустим, все действительно было так, как ты говоришь. Чийоко осталась безучастной и позволила убить своих родителей… почему?

ДЭНИЕЛ: Кто знает… Деньги? Чтобы они с Хиро могли уехать в какую-то неизвестную страну и до конца жизни купаться в роскоши? А бедняга Риу попался на это и в итоге стал еще одной жертвой.

Я: Ты хоть представляешь, как часто мне приходилось слышать всякие такие теории?

ДЭНИЕЛ: Конечно, представляю. Я же говорил: все это бред.

Я: А ты пробовал копать?

ДЭНИЕЛ: Поковырялся вокруг да около, ничего серьезного. Ты сама знаешь, как делаются такие вещи. Если бы там действительно что-то было, к этому времени какая-то информация точно просочилась бы.

Я: А Кендзи Янагида официально опознавал тело Хиро?

ДЭНИЕЛ: Ну и что?

Я: Если кто-то и знает правду, то только он. Он согласится поговорить со мной?

ДЭНИЕЛ (смеется): Ни под каким соусом. Это все чушь, Элли. Мальчик мертв.

Я: Кендзи Янагида все еще в Осаке?

ДЭНИЕЛ: В последний раз я слышал о нем, когда он сбежал из университета, после того как Культ Хиро устроил на него там настоящую охоту: они отчаянно хотели, чтобы он стал одним из их высокопоставленных талисманов. Очевидно, он переехал в Токио и сменил имя.

Я: А не мог бы ты отследить его для меня?

ДЭНИЕЛ: Ты представляешь себе, сколько народу пыталось поговорить с Кендзи Янагида и в итоге упиралось лбом в стену?

Я: Однако у меня есть то, чего у них нет.

ДЭНИЕЛ: И что же это?

Я не рассказала Дэниелу о записи от Эйса. Может быть, это мой шанс поговорить с Кендзи Янагида, а может — нет.

Я знаю, что ты сейчас думаешь: «Она не рассказала Дэниелу об этом, потому что это ее эксклюзив и она хотела использовать его в своих целях — возможно, затолкать в новую книгу». Но повторюсь, Сэм, я завязала с этим, клянусь.

Следующие несколько недель я ничего не предпринимала. Мир затаил дыхание, когда группа ренегатов из Движения конца света попыталась поджечь мечеть аль-Акса на Храмовой горе в Иерусалиме, предприняв очередное усилие взвинтить гонку к Вознесению. Даже у меня хватило ума не лететь в Азию в такой момент, который мог стать началом Третьей мировой войны.

А новости, поступающие из Соединенных Штатов, были такими же гнетущими. Я, возможно, и прятала голову в песок, но до меня все равно так или иначе доходили сообщения об участившихся нападениях на подростков-геев, о массовом закрытии медицинских центров по охране репродуктивного здоровья, о блокировании доступа в Интернет, об арестах лидеров GLAAD и Союза рационалистов на основании так называемых законов о государственной безопасности. Великобритания, где также имели место антиамериканские выступления, начала урезать связи с режимом Рейнарда, и независимый аналитический центр по контролю за миграцией развернул кампанию, чтобы воспрепятствовать потоку беженцев из США. Мне бы не хотелось, чтобы ты подумала, будто я не беспокоилась о тебе. Во время сезона отпусков я только об этом и думала (не собираюсь плакаться о том, как я провела День благодарения в полном одиночестве в своей промерзшей квартире, питаясь купленной на вынос курицей «джалфрези»). Я думала о тебе, когда английские селебритис присоединились к самым влиятельным и знаменитым людям США в ходе кампании «Спасем наш Билль о правах», — этот факт должен был дать выход твоему внутреннему цинизму. Все ролики из YouTube и все песни супергрупп в мире не могли бы изменить убеждение людей, которые искренне верили в то, что, уничтожая «безнравственность», они спасают других от вечных мучений в преисподней.

Но я не могла этого так оставить.

Помня, что Эйс сказал мне шевелиться и не медлить, я позвонила Дэниелу в начале декабря (о’кей — я была немного выпивши в тот момент) и сказала ему, что мне нужна помощь, чтобы попасть в Токио. Он, конечно, подумал, что я свихнулась, — его контракт только что был расторгнут (он сказал, что такое происходит с людьми с Запада по всей Японии, такой себе способ сказать, что «им здесь больше не рады». Собственно говоря, сам Дэниел был наполовину японцем, так что для него это было настоящим шоком). Благодаря новым правилам даже с британским паспортом мне требовалась виза, серьезное основание для поездки и еще один гражданин Японии, который согласился бы стать моим спонсором и представителем моих интересов. С большой неохотой Дэниел сказал, что попросит одного из своих друзей помочь мне.

Я разыскала Паскаля де ла Круа — старинного приятеля Кендзи — и попросила его спросить у Кендзи, не согласится ли он встретиться со мной. Я рассказала ему всю правду — что у меня есть новая информация о катастрофе самолета «Сан Эйр», которую Кендзи необходимо знать. Я сказала, что лечу в Токио специально, чтобы встретиться с ним. Паскаль, конечно, выслушал это без всякого энтузиазма, но все-таки согласился написать Кендзи е-мейл при условии, что, если мне действительно удастся встретиться с ним, я не буду ничего публиковать о нашей встрече.

Думаю, после этого в ожидании ответа я проверяла свой электронный почтовый ящик не менее пятидесяти раз в день — отфильтровывая письма с проклятиями в свой адрес и разный спам.

Ответ пришел в тот же день, что и моя виза. Только адрес, больше ничего.

Билет в Токио стал моим подарком ко дню рождения самой себе (из-за перебоев с топливом поездка эта образовала громадную брешь в финансах на моей кредитке — и впервые я порадовалась, что все-таки опубликовала эту проклятую книгу).

Сэм, буду с тобой откровенна. Прежде чем ехать, я очень долго и внимательно смотрела на себя. Какого черта я себе думаю? Что творю? Разве то, что я собираюсь продолжить все это, не делает меня такой же ненормальной, как эти фанатики, помешанные на конце света или на каком-то тайном заговоре? И допустим, что эта совершенно бредовая затея встретиться с Кендзи Янагида действительно приведет меня к Хиро. Допустим, он все еще жив и мне удастся поговорить с ним. А он расскажет мне, что все Трое были одержимы всадниками из Откровений, или были психическими пришельцами, или тремя, блин, из четырех участников квартета «Фор Топс», — и что тогда? Является ли моим долгом «раскрыть всю правду»? А если и так, что изменится? Вспомнить хотя бы скандал вокруг Кеннета Одуа. Железно доказано, что анализ ДНК был подделан, но миллионы людей по-прежнему покупаются на всю эту чушь в исполнении доктора Лунда насчет того, что «на то Божия воля, чтобы четвертый всадник никогда не был найден».

Полет был просто кошмарным. Я на себе испытала весь нервный мандраж Памэлы Мэй Доналд еще до того, как мы взлетели. Все представляла себе, что она должна была чувствовать в последние минуты перед тем, как самолет упал. Я даже поймала себя на том, что мысленно составляю в голове свое ишо — просто так, на всякий случай. (Не буду смущать тебя этими деталями.) Не помогало также и то, что к середине полета 90 % остальных пассажиров (все они были «западниками», в основном из Великобритании и Скандинавии) были уже пьяными. Сидевший рядом со мной парень — какой-то компьютерный специалист, летевший в Токио, чтобы помочь распустить филиал IBM в Роппонги, — просветил меня насчет того, чего ожидать, когда мы прилетим. «Понимаете, они не то чтобы открыто враждебны или что-то такое, но лучше будет все же остановиться в «западном секторе» — это Роппонги и Роппонги-Хиллс. Там неплохо, полно пабов. — Он одним махом опрокинул двойной «Джек Дэниелс» и дохнул на меня перегаром бурбона. — Да и кому сейчас нужно тусоваться с япошками? Если хотите, я могу вам там все показать». Я отклонила его предложение, и, к счастью, вскоре после этого он отключился.

Когда мы приземлились в международном аэропорту Нарита, нас завели в специальную зону ожидания, где с дотошностью криминалистов проверили наши паспорта и визы. Потом нас согнали в автобусы. Вначале я не заметила каких-то признаков того, чтобы Япония, как и весь остальной мир, двигалась к экономическому коллапсу. Только когда мы уже ехали через мост к сердцу города, я наконец сообразила, что рекламные вывески, фирменные знаки известных брендов и даже токийская телебашня были освещены лишь наполовину.

Дэниел приехал ко мне в гостиницу на следующий день и трепетно, шаг за шагом, расписал для меня инструкции, как добраться по адресу Кендзи в Канда. Это в старой части города, и он посоветовал мне в зоне, которая официально не одобрена для посещения «западниками», спрятать волосы, надеть темные очки и прикрыть нижнюю часть лица медицинской маской от гриппа. Это показалось мне немного чересчур, но он сказал, что, хотя и сомневается, чтобы я попала в какую-то беду, лучше все-таки не привлекать к себе излишнего внимания.

Я решила не делать для себя скидок на сдвиг по времени из-за перелета и после встречи с Дэниелом направилась в Йойоги, чтобы взглянуть на дом Чийоко — место, где погиб Хиро. Только не спрашивай меня почему. Видимо, я подумала, что должна получить полный набор впечатлений об «обстоятельствах убийства». Я ожидала, что заблужусь, и даже приготовилась к этому. Однако ничего подобного не произошло, в метро по-прежнему были указатели на английском. Но по мере того, как я вышла со станции и стала пробираться через суетливую торговую зону с массой небольших супермаркетов и кафе (а также мимо остатков «Старбакс» с заколоченными досками окнами), меня охватило нервное возбуждение из-за осознания того, что я попала в чуждое окружение. Чувствовалась какая-то свобода в том, что я прячусь под измененной внешностью. Две трети пассажиров в метро — будь то служащие в строгих темных костюмах или модницы в вычурных юбках и с кучей шарфиков на шее — носили на лице марлевые повязки от гриппа. Идя через жилой район по узкой улочке, которая вела к дому Хиро, я оглядывалась по сторонам в поисках следов работы команды ORZ. Но стены зданий и тротуар были нетронуто чистыми. Сигналили звонками проезжавшие мимо велосипеды, и у меня складывалось впечатление, что люди здесь продолжают жить своей повседневной жизнью. Дэниел был убежден, что Япония удержится на краю экономической пропасти частично благодаря разрыву с США: «Мы пережили Вторую мировую войну с ее атомными бомбардировками, землетрясения две тысячи одиннадцатого и тринадцатого годов, аварию на АЭС Фукусима. Переживем и это».

Номера на фасаде дома видно не было, но я узнала его по фотографиям в газетах. Светло-коричневый, скромный, общие стены с соседними домами, тяжелые деревянные двери и сверкающие окна. Меня, привыкшую к западному способу выражения скорби (могильник из мягких игрушек перед домом Джессики, например), удивило отсутствие каких-то мемориальных знаков. Не было даже намека на то, что здесь произошло что-то нехорошее. Я подняла голову, и в доме напротив увидела женское лицо в окне. Я помахала рукой, и она помахала мне в ответ.

Я не стала там задерживаться.

По дороге обратно на станцию я прошла мимо небольшой детской площадки. Ветерок чуть раскачивал качели в форме лошадки, и ржавые шарниры жалобно скрипели. Место, где Риу дожидался Чийоко…

Сэм, я была измождена, а впереди у меня был долгий день. Уже светает, но мне нужно рассказать еще об одном эпизоде. У меня не было времени расшифровать диктофонную запись моего разговора с Кендзи Янагида — я виделась с ним только вчера, — так что ты получишь его в отредактированном виде.

Без инструкций Дэниела я бы заблудилась уже через считаные секунды. Канда — лабиринт из хитросплетения улочек с массой маленьких ресторанчиков, крохотных книжных лавок и прокуренных кафе, забитых служащими в черных костюмах, — приводила в замешательство после относительно бездушной западной архитектуры района Роппонги. Следуя указаниям, я вышла на узкую аллею, переполненную людьми, лица которых были закрыты шарфами и медицинскими масками. Я остановилась перед дверью между двумя магазинчиками, в одном из которых продавались пластиковые корзинки с сушеной рыбой, а в другом было выставлено несколько детских рисунков в рамках, и сверила иероглифы на табличке с тем, что написал для меня Дэниел. С бьющимся под самым горлом сердцем я нажала кнопку домофона.

— Хай? — рявкнул в ответ мужской голос.

— Кендзи Янагида?

— Да?

— Меня зовут Элспет Мартинс. Вам говорил обо мне Паскаль де ла Круа.

Через мгновение щелкнул замок, и дверь открылась.

Я шагнула в коридор, пахнущий плесенью, и, поскольку больше идти было некуда, начала спускаться по короткой лестнице. В конце ее находилась полуоткрытая дверь без опознавательных знаков. Я толкнула ее и оказалась в большой мастерской, где царил беспорядок. В центре комнаты я заметила группку людей. А затем мозги у меня заклинило — не могу найти более точного слова, чтобы передать суть происшедшего! — потому что до меня вдруг дошло, что это не люди, а сурработы.

Я насчитала их шесть — три женщины, двое мужчин и (как это ни ужасно!) ребенок; они стояли на стендах, и свет галогеновых ламп отсвечивал от их восковой кожи и слишком блестящих глаз. Еще несколько сидели на стульях и потертых креслах в полутемном углу — один из них даже забросил ногу на ногу в совершенно естественной человеческой позе.

Кендзи вышел из-за большого рабочего стола, покрытого какими-то проводами и уставленного компьютерными мониторами и оборудованием для пайки. Он выглядел на десять лет старше и на двадцать килограммов легче, чем в роликах на YouTube, — кожа вокруг глаз была покрыта морщинами, высокие скулы выглядели слишком выпирающими, как на голом черепе.

Без каких-либо приветствий он сказал: