Посланник смерти Косарев Александр
– ТРГ и ОсНаз как переводится? – подергал капитана за рукав Илья.
– Техническая разведгруппа восьмидесятого полка особого назначения, – ответил тот. – Ты лучше посмотри, что у меня тут получилось.
Илья поднял глаза. Перед ним был все тот же горный ландшафт, на котором были хаотично разбросаны красные пунктирные кружочки.
– Я обозначил координаты, которые в каждом конкретном случае давали армейские пеленгаторы, – пояснил Вронский. – Удивительно, но все они, с определенными, конечно, погрешностями, укладываются в пятидесятикилометровый круг, в центре которого находится найденное нами «Туманное озеро».
– Вот, значит, как, – произнес Илья, устало опускаясь на стул. – Судя по всему, спать нам с тобой сегодня не придется?
– Боюсь, что так, – скупо улыбнулся Вронский, – надо еще немного поработать. Через два часа в Западном Китае начнется рассвет, и нам хорошо было бы перенацелить разведывательный спутник на этот район.
К семи часам утра, едва не падая от усталости, они принялись обрабатывать полученную со спутника информацию.
– Так и есть, – указал Вронский на полученный из космоса снимок, – там внизу небольшое озеро. Вот русло того ручья, что берет начало от ледника, примерно в тридцати километрах от данного места, – провел он карандашом по тонкой извилистой линии. – Сквозь туман можно даже кое-где увидеть береговую линию озера. А вот тот же самый ручей, но при выходе из озера. Обрати, кстати, внимание вот на эти цифры. Замечаешь разницу? Плюс шесть градусов при входе воды в озеро и плюс тринадцать на выходе из него. Понятно теперь, откуда туман взялся. На такой высоте при пониженном атмосферном давлении резкий перепад приземной температуры неизбежно будет вызывать усиленное туманообразование.
– Да что же тут понятного? – сказал Илья. – Ты подумай сам, чтобы прогреть такую массу талой воды, требуется непрерывно сжигать громадное количество органического топлива. Откуда же оно там берется, в горах-то? Кроме того, ни шлейфов дыма от сгоревшего угля, ни подъездных путей к топкам электростанции не видно!
– Может быть, у китайцев там спрятан секретный атомный реактор, и отработанная вода из его второго контура постоянно подогревает ручей, – предположил Андрей.
– Может быть, и реактор, – зевнул Илья. – Но моя голова совсем ничего не соображает. Пойдем к себе, поспим хоть часа три-четыре.
Когда они пришли в гостиницу, дежурный передал им телефонограмму: «Жду вас на юбилее в 16.00. Дядя».
– Генерал зовет нас к себе. Так что поспать нам, Илья, удастся лишь пару часиков, – вздохнул Вронский.
– Ну что же, ребятки, – встретил их Борис Евсеевич, – рассказывайте, что вы там надумали. Сначала ты, Андрей.
– Ситуация складывается таким образом, – начал Вронский, – что к настоящему времени только одно место вызвало у нас интерес. Отличается оно от прочих горных провинций тем, что, во-первых, располагается примерно в том районе, который указан в дневнике немецкой экспедиции, а во-вторых, имеет ряд совершенно необъяснимых особенностей.
Илья протянул генералу ксерокопию компьютерного изображения прикрытого туманным пятном озера.
Борис Евсеевич внимательно рассмотрел снимок.
– Здесь расположено совершенно неподвижное облако, – стал пояснять Андрей. – Оно как минимум пятнадцать лет висит над одним и тем же участком суши, вернее, воды. Под этим плотно сидящим на одном и том же месте туманом находится небольшое горное озеро, по нашим прикидкам, площадью не менее двух квадратных километров. Площадь же самого туманного пятна мы оцениваем в четыре, максимум пять квадратных километров, в зависимости от времени года.
– Почему вы прицепились к этому озерку? Мало ли в мире мест, где над водоемами вечно стоит туман? – недоумевал генерал.
– В условиях Гималайского высокогорья это случай уникальный, – сказал Илья. – Кроме того, службы радиоперехвата Союза несколько раз засекали совершенно необычные сигналы, исходящие из этого места. А с помощью спутника космической разведки удалось выяснить, что вытекающая из озера вода как минимум на семь градусов выше, нежели втекающая в него.
– Все это, конечно, занятно, – перебил его генерал, – но объясните мне толком, почему вы оба привязались к этому озерку? Вашей первейшей задачей было определить местоположение Базы.
– Я уверен, товарищ генерал, что маршрут движения немецкой экспедиции связан с тем реальным рельефом местности, который изображен на снимке, – заявил Илья.
Он достал из папки дневник и лист миллиметровки, на котором начертил маршрут движения немецких альпинистов.
– Полагаю, они начали движение вот отсюда, – показал Илья, – от крутого изгиба старой пешеходной тропы. В три перехода они добрались до русла ручья и встали на двухдневную стоянку. Предположительно вот здесь, – ткнул он фломастером в карту. – Наверняка именно отсюда они и предприняли свой первый бросок к озеру. Добрались они до точки, отстоящей от озера километров на двадцать. И приблизительно здесь же немецкие альпинисты потеряли первого своего человека. Далее последовали спешное отступление на два перехода и резкий поворот на восток.
– Здесь есть довольно глубокий разлом в хребте, – добавил Вронский. – По идее, – продолжил он, – им было бы удобнее двигаться на северо-восток, придерживаясь правого ската ущелья.
– Так они и поступили, – подтвердил Илья. – В дневнике говорится, что они совершили утомительный подъем по осыпи и выбрались на правый склон ущелья. Тут даже приведены несколько рисунков, но сличить их с оригиналом нам, естественно, не удастся. После чего, пройдя около десяти километров, они резко повернули направо. Потом им опять пришлось карабкаться в гору. В дневнике сказано буквально следующее: «С утра начали подъем на восточный хребет. Грандиозный пик остался далеко позади, но еще два дня мы могли видеть его раздвоенную вершину. Яки идут тяжело, за час удается пройти не более километра. К пяти вечера удалось подняться на водораздел, но, поскольку остановиться было совершенно негде, мы были вынуждены спуститься на триста метров в поисках пригодной для ночлега площадки». Ну и так далее.
– Что ж, похоже на правду, – сказал генерал. – Однако, как говорят в таких случаях прокуроры, это улики косвенные. Кроме того, весьма сомнительно, чтобы База располагалась на дне озера, поскольку ни о каких приспособлениях для производства подводных работ речь в дневнике не идет.
– База может вполне располагаться и на его берегу, – заметил Вронский. – Только из-за висящей над ним сплошной облачности мы не можем подтвердить ее наличие.
– Маловато доказательств, маловато, – недовольно пробормотал генерал. – Но будем считать, что вопрос о том, куда направлять разведку, решен. Теперь хотел бы услышать от вас предложения по кадровому составу группы. Что надумали?
– У нас есть подозрение, что окрестности Базы находятся под охраной, – сказал Андрей. – К такому выводу мы пришли тоже на основании дневника. Хотя в нем ни одним словом не упоминается о насильственной смерти регулярно гибнущих соратников, мы тем не менее полагаем, что гибель их была не столь неожиданной. Прежде всего нас удивило само поведение оставшихся в живых. Вместо того чтобы похоронить погибших и двигаться по ранее выбранному направлению дальше, они поступали совершенно необычным образом. Они либо отступали назад, либо резко сворачивали в сторону, каждый раз делая довольно большой крюк перед новой попыткой прорыва. То есть они действовали так же, как и душманский отряд, пытающийся проникнуть к охраняемому объекту.
– Верно подмечено, – кивнул Борис Евсеевич. – Я и сам ломал голову над их непонятным поведением.
– Поставив себя на их место, мы поняли, что так поступать будут только люди, заранее знающие о том, что если первая попытка не удалась, то пробовать еще раз совершенно бесполезно. По-моему, только так и можно интерпретировать их метания.
– Но, с другой стороны, в окрестностях озера нет ни дорог, ни взлетно-посадочных площадок, – напомнил генерал.
– Да, и это самое странное. Ни дорог, ни ретрансляторов, ну совершенно ничего, что обычно сопровождает даже самый маленький гарнизон, – сказал Вронский.
– Охрана есть, а охранников нет, – задумчиво произнес генерал, – очень странно. Тем более что в 1939 году эти места и вовсе были непроходимой глушью. Собственно, если судить по современному снимку, то положение почти не изменилось. Кстати, на каком минимальном расстоянии от озера замечены следы человеческой деятельности?
– Ближайшее селение находится примерно в пятидесяти пяти километрах от него, – ответил Илья, – аэропорт – на расстоянии трехсот восьмидесяти километров, наиболее близкая тропа проходит в сорока километрах от центра озера. Кстати сказать, тропа эта весьма древняя. По ней в свое время еще Николай Рерих путешествовал.
– Неужели и Рерих там побывал?! Может быть, в его записях для нас найдется что-нибудь интересное? – предположил генерал. – Впрочем, оставим пока Рериха в покое. А вот предложение о дробной экспедиции мне импонирует. И вот почему. Поскольку пешеходный вариант отпадал сразу, я последние пять дней посвятил поискам возможностей доставки людей по воздуху. Пригласил даже несколько специалистов для консультации, и они довольно скоро вывели меня на одно интересное конструкторское бюро. Находится оно в закрытом городке Волжске-7 аж с 1942 года, и конструируют в нем прототипы совершенно уникальных летательных аппаратов. Позвонил я туда, поговорил с главным инженером, объяснил ему вкратце задачу. Тот обещал подумать и дать ответ. Факс от него я получил буквально за полчаса до вашего прихода. Вот он.
Генерал вынул из ящика стола лист бумаги и протянул его Вронскому. Илья скосил глаза и прочитал: «Ожидаю вашего представителя девятого числа. Сопровождение, гостиницы и консультации будут обеспечены. 06.02.9?г. Гнездилов А.В.».
– Кто из вас туда поедет? – спросил генерал. – Обоих, не мечтайте, не отпущу, здесь дел по горло!
– В принципе я готов, – сказал Илья, видя, что Вронский остался равнодушен к вопросу генерала.
– Вот и договорились, – кивнул генерал, – сегодня-завтра отдохни у себя дома, а восьмого садись на поезд – и с Богом.
– Интересно, почему меня отправляют на поезде, а не на самолете? – спросил Андрея Илья, когда они вышли из кабинета.
– Радуйся, – хлопнул его по плечу Андрей, – на поезде ехать в десять раз лучше. Отдельное купе, свежие газеты, трехразовое питание! Отоспишься, отдохнешь. А на самолете что? Не успел сесть, уже вылезай. Ни поесть прилично не дадут, ни ласкового слова не скажут.
Глава тринадцатая
Операция «Флаер»
Расположенный по иронии судьбы от Волги на расстоянии трехсот пятидесяти километров городок Волжск-7 встретил Илью густой февральской пургой и морозом. Пока поезд медленно подъезжал к вокзалу, Илья в который раз вынул из кармана полученный перед выездом паспорт.
– Я Скворцов, – вслух повторил он, – Павел Степанович. 1951 года рождения. Прописан в Старомонетном переулке, дом девять, квартира тридцать шесть. Холост, детей нет. Интересно бы знать, где такой переулок находится. Спросит кто, стыда не оберешься.
Сунув документ в карман куртки, он зябко передернул плечами и уставился в окно. В дверь купе негромко постучали.
– Войдите! – крикнул Илья.
Дверь мягко отъехала в сторону, и на пороге появился невысокий круглолицый мужчина в черном овчинном полушубке.
– Здравствуйте, – приветливо улыбнулся он, – я Грищенко, Игорь Владимирович. Вы, я вижу, успели собраться. Тогда прошу со мной.
Они вышли на заснеженный перрон и двинулись в сторону, противоположную той, в которую двигалась основная масса пассажиров. Спустившись по довольно крутой лестнице, они перебрались через ряд железнодорожных путей и вскоре подошли к одиноко стоящей в тупике запорошенной снегом «Волге».
– Вы извините за такое неудобство, Павел Степанович, – обратился к Илье сопровождающий. – Представляете, на привокзальной площади водопровод ночью прорвало, все заледенело, не проедешь. Поэтому я здесь машину оставил.
Водитель включил мотор. Не давая скучать гостю, принявший на себя роль гида, Грищенко, поминутно указывая пальцем в заледеневшее окно машины, рассказывал о местных достопримечательностях. Тем временем машина миновала центр города и вскоре подъехала к высокому кирпичному забору. Распахнулись увитые поверху колючей проволокой ворота, и они въехали внутрь. Потратив не менее получаса на выписывание пропуска, Илья наконец-то был допущен в длинный гофрированный ангар, над входом в который висел покосившийся плакат с призывами к ударному труду.
– Осторожнее, – предупредил его словоохотливый гид, откатывая в сторону входную дверь, – не зацепитесь за что-нибудь. Здесь столько всего навалено!
Щелкнул рубильник выключателя. Редкая цепь лампочек озарила внутреннее пространство ангара. Весь он оказался заставлен десятками причудливых летательных аппаратов, как полностью готовых, так и из полусобранных остовов.
– Сюда, пожалуйста, – указал Грищенко, устремляясь в узкий, заваленный деталями фюзеляжа проход. – У нас тут действительно есть пара разработок, которые готовились еще для Афганистана. Но, сами понимаете, при нашей-то волоките и неразберихе они так и не были доведены до ума.
Они обогнули обрубок поставленного на попа циклопического самолетного крыла, и Илья оказался перед выкрашенной в коричневый цвет полусферой, более похожей на панцирь гигантской черепахи.
– Вот, кстати, одно из таких изделий, – кивнул Игорь Владимирович. – Десантная камера ДСУ-8. Пригодна для десантирования отделения солдат в горные и сильно пересеченные местности. Сброс этой капсулы осуществляется с высоты не менее трехсот метров. С транспортника Ан-22 в течение трех минут может быть выброшено восемь таких капсул. Итого получается шестьдесят четыре человека зараз. Почти что рота.
– И как же они там все размещаются? – Илья пощелкал ногтем по сферической крыше капсулы.
– Тесновато, конечно, но ведь ненадолго. К тому же надо заметить, что процент удачных сбросов очень велик. Безопасность десантников достигается прежде всего парашютной системой принудительного раскрытия. А для успешного приземления используется совершенно новая, просто революционная система выстреливаемых якорей. Таким образом, даже на сорокапятиградусном склоне капсула успешно самозакрепляется в девяти случаях из десяти.
– А в оставшемся одном? – спросил Илья.
– Если тормозная система окажется неэффективной, капсула действительно может скатиться по склону вниз. Но даже при таком раскладе пятьдесят процентов личного состава имеет шанс уцелеть за счет надувных элементов внутри кожуха.
«Ну да, – подумал Илья, с сомнением глядя на гнутые посадочные стоечки, – если эта скорлупа грохнется в километровую пропасть, она точно разлетится на сто кусков. И вряд ли в таком случае от десантников что-либо останется».
– Хорошо, – сказал он, – с этим более или менее все ясно, а что еще у вас есть? Желательно какое-нибудь пилотируемое изделие.
Грищенко озабоченно огляделся по сторонам и, пригибаясь, повел Илью в самый дальний угол ангара. Вскоре он остановился у приземистого, накрытого брезентом агрегата.
– Помогите мне снять одежку с этого уродца, – попросил он. – Должен предупредить, что аппарат не прошел государственных испытаний, но он пилотируемый, что для вас, кажется, важно.
Когда они оттащили пыльное покрывало в сторону, их взору предстало совершенно необычное зрелище. Выкрашенная в белый цвет конструкция не была похожа ни на один из ранее виданных Ильей летательных аппаратов. В горизонтальной плоскости располагались четыре заключенных в кольцевые дуги шестилопастных пропеллера, между которыми крепилась небольшая желудеобразная кабина. Илья присел на корточки и заглянул под днище. Грищенко присел рядом с ним.
– Аппарат первоначально предназначался для поражения малоразмерных целей в условиях высокогорья. Вот здесь, – он показал на куцые крылья, – должны были крепиться внешние подвески. На них можно навешивать до сорока восьми управляемых ракет, а под брюхо, вот здесь и здесь, устанавливались два ДШК. Кроме того, созданная нами уникальная система стабилизации аппарата в полете позволяет «Флаеру» смело маневрировать в самом узком ущелье.
– Как вы его назвали? – спросил Илья.
– «Флаером», – повторил Грищенко. – Ничего лучше так и не придумали. Это и не самолет, и не вертолет, и даже не автожир, хотя в его конструкции есть от всех них понемногу. Взлетает и садится он вертикально. Кроме того, при необходимости легко встает на дыбы, вертится волчком и вообще выделывает совершенно невозможные трюки. Одним словом – леталка, «флаер» по-английски. И еще, это единственный летательный аппарат, который может благополучно приземлиться даже при остановке всех турбин.
– Невероятно! – удивился Илья.
– Очень просто, – сказал Игорь Владимирович. – Вот тут, в верхней части «фонаря», расположены парашют и две небольшие вытяжные ракеты. В случае опасности или повреждения в бою пилот дергает соответствующий рычаг, ракетки мгновенно вытаскивают аварийную парашютную систему, и экипаж, спокойно сидя на своих местах, плавно опускается на землю. Предусматривалась даже возможность экстренного сброса боекомплекта, – добавил он.
– Какова численность его экипажа? – поинтересовался Илья.
– Два летчика: пилот и оператор бортового вооружения.
– А можно заглянуть в кабину? – попросил Илья.
– Нет проблем, – кивнул Грищенко. – Ведь все приборы отсюда давно сняты.
Грищенко помог Илье забраться в кабину.
– Вот, пожалуйста, можете ознакомиться.
К его удивлению, Илья уселся не на переднее, а на заднее сиденье стрелка. Плотно втиснувшись в жесткое алюминиевое кресло, он осмотрелся по сторонам.
«Если убрать отсюда и пульт наведения, – думал он, – освободится весьма приличное пространство. А если к тому же выкинуть и само кресло, то вполне можно будет втиснуть сюда и еще одного человека».
Просунув руку за спинку кресла, он наткнулся на жесткую пластиковую преграду.
– А что тут, за сиденьем? – спросил Илья.
– Там основной бензобак. А прямо перед вами пульт управления ракетами. Пулеметами распоряжается пилот, а ракетами – исключительно оператор. Кстати, топлива хватает на семьсот пятьдесят километров, что, согласитесь, для фронтовой машины немало.
– А можно ли как-нибудь увеличить дальность полета? – остановил его на полуслове Илья.
– Увеличить? – переспросил его собеседник. – Зачем?
– Допустим, для проведения дальних разведывательных полетов.
– Теоретически да. Надо только подвесить на пилоны вместо ракет дополнительные баки, и лети себе. Только в таком случае исчезает весь смысл применения данной машины. Фактически придется отказаться от основного вооружения, что сводит ее боевое применение к минимуму.
Но Хромов, которому было необходимо втиснуть на место стрелка хотя бы двоих пассажиров, решил выяснить все до конца.
– А можно вообще отказаться от бака в кабине? – задал он следующий вопрос.
– Конечно, – поразмыслив, ответил Грищенко. – Вы, видимо, хотите панорамный фотоаппарат там пристроить, – «сообразил» он.
– Да, да, именно его, – не стал разубеждать его Илья.
– Тогда еще проще. Бак на триста восемьдесят литров можно демонтировать и вместо него вставить маленький столитровый бачок, а под крыльями подвесить два бака с истребителей.
– И на какое расстояние этого топлива хватит?
– Надо прикинуть, – сказал Грищенко. – Двести пятьдесят, да двести пятьдесят, да еще сто, итого шестьсот литров топлива. Думаю, в облегченном варианте можно будет раскочегарить «Флаер» на девятьсот пятьдесят, а то и на тысячу километров свободного полета.
– Спасибо, – начал выбираться со своего места Илья. – В общем мне все ясно. Вот только еще один вопрос, если позволите.
– Да, да, пожалуйста.
– Меня интересует, как быстро можно привести аппарат в рабочее состояние. И не просто привести в рабочее состояние, а и снабдить экипажем.
– Видите ли, сей образчик вряд ли куда-нибудь полетит. Это просто рабочая модель. Так сказать, макет в натуральную величину. Турбины сняты, навигационные приборы демонтированы, вся гидравлика растащена на запчасти. Нет, нет, – отрицательно покачал он головой, – перед вами труп. Правда, был построен еще один подобный летательный аппарат, в принципе пригодный для практического использования.
– Всего один? – переспросил Илья. – И где же он сейчас?
– Да, да, – закивал Грищенко, – один-единственный. Помнится, ему даже присвоили индекс ОБ-120 и направили куда-то в Таджикистан, который по своим природным и климатическим особенностям вполне сходен с Афганистаном. Откуда набирались для него пилоты-испытатели, я не знаю, но подозреваю, что из Чкаловска. Но это было почти два года назад. Слышал только краем уха, что были проведены его летные испытания, но до использования в бою дело, по-моему, так и не дошло.
– С кем же здесь можно поговорить по поводу второй машины?
– Здесь – ни с кем. Наша задача состояла только в разработке подобного прототипа, – кивнул Грищенко в сторону полуразобранной машины. – Дальше ею занимались специализированные КБ. Они же работали и с испытателями. Так что мы можем только дать вам выход на разработчиков следующих моделей.
«Обидно, – размышлял Илья, лежа на продавленной гостиничной кровати, – кажется, ситуация складывается не лучшим образом. Сбрасывать людей из самолета на скалы в столь хлипкой скорлупке крайне опасно. При неудачном приземлении они все сразу могут погибнуть, и вытащить оттуда обломки и пострадавших будет невозможно. Кроме того, для доставки машины на место требуется довольно крупный самолет, что само по себе неудобно. В этом смысле «Флаер» гораздо удобнее. Правда, грузоподъемность и дальность полета его невелики, но он обладает одним совершенно незаменимым качеством. Он может постепенно доставлять на место старта участников экспедиции, двигаясь вдоль водоразделов и горных ущелий и оставаясь при этом практически невидимым для радаров. Это, конечно, большой плюс. Но даже если и удастся приспособить машину для перевозки сразу двоих, то все равно придется гонять ее туда-сюда не менее трех раз. Правда, нужно еще найти единственную, более или менее доведенную до ума машину. Цела ли она? Пригодна ли к эксплуатации? Вот в чем вопрос».
Илья сел и вынул из кармана пиджака составленный Грищенко список с фамилиями и телефонами. В нем значились всего две фамилии: «Журбан Виктор Максимович – главный инженер ОКБ-44, г. Саранск, и Ерастов Алексей Георгиевич – зам. главного конструктора полигона Ак-Коль, пос. Шахсан». «Да, вот тоже еще проблема. Звонить им сейчас от своего имени – наверняка наткнешься на отказ или на нежелание давать какие-либо сведения. Тем более что они все еще могут быть под грифом “Секретно”. Стало быть, общаться с ними надо будет через Министерство обороны. Допустим, что машина жива и здорова. Но ясно как Божий день, что потребуется значительная ее переделка, поскольку столь малый радиус действия нас совершенно не устраивает».
Илья протер слипающиеся от усталости глаза.
«Не уснуть бы, – подумал он, – а то на самолет опоздаю».
Он поднялся и, несмотря на то что до вылета чартерного армейского рейса с местного крошечного аэродрома было еще более двух часов, стал упаковывать свои вещи. Уложив сумку, он поставил ее у выхода и снял трубку с висящего в коридорчике телефона. Дождавшись ответа горничной, Илья попросил ее соединить его с Москвой. Он подумал, что следует предупредить жену о том, что вернется на сутки раньше. Но к его несказанному удивлению ему ответил Вронский. Пока Илья искал подходящие к этой неожиданной ситуации слова, тот, поняв ситуацию, начал сам.
– Илюха, я тебя поздравляю от всей души. У тебя сегодня новоселье!
– Как? Ты? А где же Алла? – ошарашенно бормотал Илья. – Ничего не понимаю.
– Так я же тебе и объясняю, – повторил тот. – Новоселье у тебя. Была у тебя обычная квартира, а теперь коттедж пятикомнатный, под Звенигородом. Впрочем, ты скоро сам все увидишь. Супруга твоя вместе с сыном уже там, занимаются расстановкой мебели. Меня же попросили посидеть на телефоне. Знали, что ты будешь звонить.
– Так куда же мне теперь ехать?
– Да ты никак собрался возвращаться?
– Да. Все, что было возможно, я узнал. Больше здесь делать нечего.
– И каковы же успехи?
– Пока ничего толкового. Продемонстрировали мне два любопытных аппарата. Один из них предназначен для десантирования отделения и сбрасывается с тяжелого самолета на парашюте. Я его сразу забраковал – чересчур опасен. Второй аппарат, на первый взгляд, кажется более надежным. Он пилотируется и при определенной доработке может одновременно перевозить двух пассажиров на расстояние до тысячи километров. Но проблема состоит в том, что здесь находится совершенно непригодный прототип. Вот поэтому я и решил вернуться. Считаю, что разыскать единственный пригодный для полетов образец будет легче из Москвы. Тем более что очень удачно подвернулся чартерный рейс до столицы. Вылет через три часа, – добавил Илья, взглянув на часы.
– Ну что ж, тебе виднее, – уклончиво ответил Вронский. – Возвращайся на свою старую квартиру. Я думаю, что часов за шесть-семь ты до нее доберешься. Я же, с твоего позволения, здесь переночую, а когда приедешь, провожу до нового места жительства.
Через шесть часов двадцать семь минут, когда в Москве было раннее утро, Илья Хромов нажал кнопку звонка своего жилища. Ключи его лежали где-то в глубине сумки, а перекапывать все вещи ему не хотелось. За дверью послышалось какое-то движение, резкий звон ключей и скрип замка.
– Здорово, Илья, – пробормотал заспанный Андрей, распахивая перед ним входную дверь, – как долетел?
– Отлично долетел, – улыбнулся Илья, – даже поспать часок удалось. Только есть очень хочется.
– С этим-то все в порядке, – успокоил его Андрей, – еды навалом.
– Погода была прекрасная, – на ходу бросил Илья, направляясь на кухню, – только холодно очень.
Через полчаса, кое-как примостившись у раскладного столика на оставленных после отъезда коробках, они завтракали и пили кофе, обсуждая произошедшие за последние дни события.
– Интересно, с чего это мне такое счастье привалило? – поинтересовался Илья.
– Почему же привалило, – с нарочитым равнодушием пожал плечами Андрей. – Все по плану делается. Все оперативники нашего отдела рано или поздно переселяются в этот поселок. Ты не сомневайся, дом действительно хороший. Две комнаты внизу, три наверху, камин, погреб замечательный, две ванные комнаты, шикарно!
– А что, у всех остальных разве все это есть? – не унимался Илья.
– Нет, не у всех, – отвел глаза Вронский, – далеко не у всех. Но ты понимаешь, строительство и распределение жилья находится целиком и полностью в ведении генерала. Указывать ему, когда и кому предоставлять место в поселке, никто из нас не может. Давай закроем эту тему. Если он так решил, значит, так нужно. Тем более что эта квартира остается за тобой. Просто, пока ты будешь жить там, она будет сдаваться в аренду, а денежки будут вложены в строительство следующего домика.
– Ладно, давай пока замнем эту тему. Расскажи лучше, что ты придумал по поводу персонального состава экспедиции, – поинтересовался Илья, когда они закончили завтракать.
– Положение такое же, как и у тебя, – нахмурился Вронский. – Личных дел всевозможных альпинистов – и любителей, и профессионалов – я собрал несколько сотен. Но по какому критерию отбирать, пока не ясно.
– Может быть, с этим не стоит торопиться? – сказал Илья. – С основным транспортом нет еще ясности…
– Да, генерал с меня голову снимет, если мы затянем подготовку. Ты еще не видел его в гневе, с тобой он на удивление корректен, не то что с нами, грешными.
– Странно, – удивился Илья. – Борис Евсеевич со мной всегда такой дружелюбный и обходительный.
– Ничего удивительного, – язвительно усмехнулся капитан. – Я слышал, что он каким-то образом был раньше связан с твоим тестем. То ли учились они вместе, то ли в какой-то операции на Ближнем Востоке участвовали. Но ты не очень на это надейся, – добавил Вронский, видя, что Хромов помрачнел. – Он тебя тоже расчихвостит, если ты где-то дашь промашку.
– Так поедем к нему прямо сейчас, доложим о положении дел, – предложил Илья. – Отмучаемся, а затем съездим на мое новое место жительства.
– Это идея, – улыбнулся Вронский. – Я сейчас ему позвоню.
Набрав номер, он произнес:
– Передайте двенадцатому, что тридцать пятый и шестьдесят четвертый просят об экстренной встрече.
– Прямая связь с шефом возможна только, когда он в кабинете, – пояснил он, положив трубку. – Во всех остальных случаях приходится действовать через коммутатор.
– А как же мы узнаем о его ответе? Он что, позвонит нам прямо сюда? – спросил Илья.
– Нет, не позвонит. После вызова на экстренную встречу не было случая, чтобы генерал вскоре не оказался в своем кабинете. Однажды он сказал: «Если через час после экстренного вызова меня не будет на рабочем месте, значит, я умер».
– А если он в отъезде, тогда как же?
– На коммутаторе всегда знают об этом и предупреждают. Давай собираться.
Когда они проходили мимо поста охраны, Илья поинтересовался у постового:
– Борис Евсеевич приехал?
Тот утвердительно кивнул:
– Да, у себя.
Поднявшись на четвертый этаж, они увидели, что генерал поджидает их в коридоре.
– Видел, Илюха, – шепнул Вронский, – не успел ты поинтересоваться, как уже доложили!
– Работа у них такая, – так же шепотом отозвался Илья.
Поздоровавшись с генералом, они вошли вместе с ним в кабинет.
– Докладывайте, други мои, где бывали, что видали, – проговорил он, буравя взглядом одного Илью.
– Положение дел таково, товарищ генерал, – начал тот. – В Волжском ОКБ действительно были созданы прототипы двух летательных аппаратов, которые в принципе могут быть использованы для наших целей. Один из них представляет собой десантируемую с самолета восьмиместную камеру, которая способна закрепляться после приземления на склоны крутизной до сорока пяти градусов. В принципе с ее помощью можно одновременно доставить экспедицию на место. Правда, при этом не исключается и возможность одновременной гибели людей, поскольку район выброски крайне неудобен для приземления. Кроме того, для сброса камеры необходим довольно крупный самолет, полет которого наверняка будет отслежен.
Генерал нетерпеливо взмахнул рукой, давая понять, что ему все ясно.
– Другой, относительно пригодный для нашей цели летательный аппарат, – сменил тему Илья, – более отвечает нашим целям. Эта миниатюрная боевая машина специально разрабатывалась для действий в сильно пересеченной и горной местности. Она способна взлетать и садиться вертикально и имеет грузоподъемность порядка двух тонн. Рассчитана она всего на двух человек, пилота и оператора. По словам конструкторов, машина столь маневренна, что в полете полностью повторяет контуры земной поверхности. Соответственно и возможности обнаружения ее в полете средствами ПВО сводятся практически к нулю. Кроме того, я установил, что после некоторых изменений в кабине можно будет втиснуть туда троих.
– Стало быть, одним заходом можно будет перекинуть в горы ту самую парную связку, о которой мы вели речь в прошлый раз? – уточнил Борис Евсеевич.
– Именно об этом я и говорю, – подтвердил Илья. – Теоретически эта машина могла бы подойти нам идеально, если бы не одно обстоятельство.
– Что еще? – поднял брови генерал.
– Дело в том, что ободранный остов, который мне показывали в Волжском КБ, к полетам совершенно непригоден. Можно сказать, что сохранился не летательный аппарат, а только его прототип, причем совершенно разукомплектованный. Мне, правда, удалось выяснить, что для летных испытаний был построен еще один аппарат, но, повторяю, только один.
– И где же он? – спросил Борис Евсеевич.
– Удалось получить только телефоны людей, которые построили опытный образец и проводили его летные испытания, – ответил Илья и передал генералу список телефонных номеров.
– И это все? – недовольно произнес тот.
Илья деликатно промолчал.
– Сам ты, как я понимаю, по этим телефонам не звонил? – взглянул на него генерал.
– Нет, не звонил, – покачал головой Илья. – Полагаю, что звонок от вас или из Министерства обороны будет более авторитетен.
Генерал притворно вздохнул и поднял трубку телефона.
– Вот так всегда, – проворчал он, набирая номер, – как что серьезное, так на меня наваливают.
Видимо, в этот момент на другом конце провода сняли трубку, поскольку Борис Евсеевич предупреждающе поднял руку.
– Юра, привет, это Борис. Мне нужно срочно выяснить судьбу одного летательного аппарата. Что? Бортовой номер? Бортовой номер им требуется, – прикрыв трубку ладонью, обратился генерал к Хромову.
– Номера я не знаю, – пожал тот плечами, – только его марку – ОБ-120.
– Понимаешь, Юр, бортового номера у меня нет, только заводская марка: ОБ-120. Да и выпущен он был, по моим сведениям, только в одном-единственном экземпляре. Да, да, я, конечно же, подожду. Я на работе. Пока. Будем ждать. Юрий Гаврилович обещал в течение получаса разобраться с этим вопросом, – сказал генерал. – Так, Андрей, а у тебя какие успехи?
– У меня полный порядок, Борис Евсеевич, – бодрым голосом начал тот. – Получены сведения на восемьсот шестнадцать альпинистов, в принципе подходящих для нашей операции.
– Опять в принципе, – недовольно фыркнул генерал.
– Пока нами не выработаны критерии отбора персонала, пригодного именно для этой задачи, отобрать окончательные кандидатуры не представляется возможным, – напомнил Вронский. – И вообще, именно от людей в конечном счете зависит успех или провал операции. Подходящую машину для их заброски можно, на худой конец, построить заново, а вот если даст слабину хотя бы один из альпинистов, то вся затея полетит коту под хвост.
– Давайте для начала отберем десятка два по анкетам, – предложил Илья. – Проверим их в каком-нибудь несложном деле. После этого будет легче скомплектовать отряд.
– По каким критериям будем отбирать? – спросил генерал.
– Перво-наперво возраст, – сказал Илья. – От двадцати пяти до сорока лет. Такой человек должен отслужить в армии или в спецслужбах.
– Желательно, чтобы он имел опыт войны в Афганистане, – добавил Андрей. – Повышенное чувство опасности, умение быстро реагировать на изменение обстановки, знание особенностей маскировки в горных условиях, наконец. Такие качества в нашем деле очень важны.
– Желателен и опыт восхождений именно в районе Тянь-Шаня, – продолжил Илья. – Как-никак отрог Гималаев.
– Должен быть как минимум кандидат в мастера по альпинизму, – добавил Вронский.
– Опыт горных экспедиций – не менее пяти лет, а лучше даже семи, – продолжил Илья.
– Желательно, чтобы семья у него была небольшая, – завершил перечень критериев генерал. – Сами понимаете, не на прогулку посылаем.
– Слово «посылаем» следует понимать так, что мы с Ильей остаемся в стороне? – обиделся Вронский.
– А что вы хотите? – грозно взглянул на него генерал. – Давайте будем реалистами. Вы ведь сами спланировали первую экспедицию таким образом, чтобы первая пара расчистила дорогу второй, а вторая – третьей. Или я ошибаюсь? – Возражений Борис Евсеевич не услышал и, откинувшись в своем кресле, продолжил: – Стало быть, вы, друзья мои, заранее уверены, что шансы первой пары добраться до места практически равны нулю. И шансы второй пары, скажем честно, тоже невелики, вряд ли превышают восемьдесят процентов. Кстати, у последней, третьей связки, на которую вы, возможно, претендуете, шансов выжить процентов пятьдесят. Теперь можете сами выбрать, где вам лучше пристроиться на дороге в ад. На первом, втором или третьем этапе?
Молчание было ему ответом.
– Что же вы не отвечаете? – не выдержал генерал. – Может, вы думали, что я пошлю вас в первых рядах и предпочту остаться без специалистов? А потом буду бегать, как идиот, по Садовому кольцу в поисках толковых помощников? Нет, братцы. Запомните раз и навсегда – вы мне нужны прежде всего как организаторы первой и всех последующих операций. Организаторы, а не исполнители.
– Понятно, – промямлили оба.
В этот момент раздался звонок телефонного коммутатора, и Борис Евсеевич нажал кнопку «интеркома».
– Вас межгород вызывает, – сказала телефонистка. – Вторая линия.
– Пасько слушает, – произнес генерал, развернувшись к аппарату связи.
– Старший лейтенант Глухов, – раздалось из динамика. – Я вам звоню по поручению полковника Сучкова. Он поручил мне проверить местонахождение летательного аппарата ОБ-120. Я проверил все архивы по материальной части ВВС. Должен с сожалением сообщить, что летательный аппарат такой марки на вооружении каких-либо воинских формирований или организаций в России не состоит.
– Но, может быть, он числится где-нибудь в войсках ПВО или в транспортной авиации? – спросил генерал.
– Такого самолета нет нигде, – ответил лейтенант. – Ни в одной строевой части, ни в одном, даже расформированном, гарнизоне этот аппарат не числится и не числился ранее.
– Так, может быть, он находится на одном из испытательных полигонов? – сделал последнюю попытку генерал.
– К сожалению, полигоны и аэродромы при конструкторских бюро и авиастроительных предприятиях не входят в нашу компетенцию. Могу только порекомендовать вам обратиться в справочную Минавиапрома.
– Я все понял, – произнес генерал. – Спасибо.
Повесив трубку, он удрученно развел руками:
– Не все так просто в этом мире, господа. Но ничего, охота только началась! Так, где твои телефоны?
Потратив на телефонные переговоры не менее трех часов, они наконец выяснили, где находится аппарат. Следы его в виде акта на списание обнаружились в Управлении материально-технического снабжения Уральского военного округа. Дальнейшие поиски вскоре привели на засекреченное предприятие, которое занималось сбором и утилизацией списанных из воинских частей самолетов, вертолетов, топливных баков, снятых с боевого дежурства баллистических ракет и прочей устаревшей техники. Однако вскоре дело застопорилось. Ни вызванный к телефону директор предприятия, ни главный инженер не могли сказать точно, что же сталось с отправленным два месяца назад в их распоряжение летательным аппаратом. Выслушав путаные и сбивчивые объяснения руководителей, генерал, пообещав им массу неприятностей, обратился к Илье:
– Придется тебе сейчас же вылетать в Турьевск и продолжить поиски на месте. Постарайся там действовать самостоятельно, не привлекая к себе внимания местного руководства, – уточнил Пасько.
– Но я хотел, – растерянно пробормотал Илья, оглядываясь на Андрея, – мы хотели съездить, посмотреть…
Читать бесплатно другие книги:
