Крой тела Этцольд Файт
Она осмотрела темный коридор, закрыла за собой дверь и, шатаясь, побрела наружу.
Только Клара опустилась на пол темного подсобного помещения, как мощный взрыв потряс железную дверь подвала, из которого она недавно сбежала.
Клара, задыхаясь, хватала ртом гнилостный воздух, потом закрыла глаза и задумалась. Вывихнутый плечевой сустав ныл от боли.
«Что бы я сделала сейчас на месте убийцы? — спросила она себя и сама же ответила: — Я бы убедилась, что моя пленница мертва».
Безымянный оставлял своих жертв жить некоторое время в цифровом пространстве, чтобы никто не заметил их физического исчезновения. Кларе все нужно было сделать наоборот. Чтобы убийца оставил ее в покое, все должно было выглядеть так, словно она умерла.
Она доковыляла до комнаты, в которой отвратительно пахло гарью и бензином, а стены покрылись сажей, натянула на себя разорванное в клочья, обгоревшее пальто и неподвижно замерла на полу.
Спустя несколько секунд в коридоре послышались шаги.
Глава 18
Безымянный открыл тяжелую дверь подвала, в котором оставил Клару, осмотрел комнату, увидел обугленную кучу в углу и на его лице отразилась смесь печали и удовлетворения. Он вернулся к компьютеру. Ему еще нужно было оценить интернет-голосование, предстояло увидеть, что выбрали пользователи — каким способом он будет убивать Андрию. Его взгляд скользнул по предметам на столе: топор, бормашина, лобзик, кувалда… Но в анкете он добавил еще одну графу. Просто из любопытства. И еще ужаснее, чем предметы, которыми он собирался убить Андрию, были пожелания пользователей, как именно убивать жертву. Даже Владимир Шварц испугался того, какие кровавые фантазии появляются в головах, казалось бы, обычных людей.
«Кто из нас тут, собственно, нормальный?» — задумался он и начал готовиться к эфиру.
Глава 19
Клара глубоко вздохнула, когда снова оказалась в коридоре. Она на время задержала дыхание, пока Безымянный, сунув голову в дверной проем, осматривал помещение. Она чувствовала на себе его взгляд и боялась вдохнуть пропитанный парами бензина воздух, чтобы вновь не потерять сознание. Это означало бы верную смерть.
Времени как раз хватило. Теперь она не могла надышаться и старалась не шуметь. Гнилостный подвальный воздух казался ей чище и свежее горного эфира.
Она проскользнула по коридору и медленно поднялась по лестнице.
«Телефон в жилой комнате», — подумала она. Мобильник был сломан, но она должна была связаться с Винтерфельдом каким угодно способом.
Наконец она оказалась там, где еще недавно стояла, — перед бежевым телефоном, покрытым толстым слоем пыли. До этого ей казалось, что такие аппараты показывают только в фильмах ужасов, когда главные герои должны спастись от какого-то сумасшедшего или когда кто-то гонится за ними.
Но здесь ужасы были наяву. И телефон существовал на самом деле. А также засаленный диван, стол с пожелтевшей старомодной скатертью, пыль и крысы.
Клара услышала зуммер. С души будто камень свалился.
В отличие от фильмов ужасов, этот телефон работал.
Очевидно, им пользовался привратник детского дома, когда привозил или забирал какие-то материалы. А сумасшедший, который жил в подвале, намеренно оставил этот телефон, чтобы звонить своим жертвам анонимно, без распознавания номера.
Дрожащими пальцами Клара вращала диск, набирая номер Винтерфельда. Казалось, диск поворачивается бесконечно медленно.
— Винтерфельд слушает, — отозвался голос.
Клара никогда еще не была так счастлива, услышав его голос.
— Это Клара, — поспешно произнесла она. — Мы нашли его. Приезжайте как можно скорее. — Она назвала адрес.
— Это южнее Мариендорфа, — взволнованно ответил Винтерфельд. — Нам потребуется несколько минут!
— Летите как черти. И прихватите оперативную группу.
— Мы уже с ними, синьора, — ответил Винтерфельд, и Клара слышала в его голосе радость, но проскакивали и нотки тревоги. — Оставайтесь на месте.
Они действительно неслись как черти.
И вот уже оперативники со штурмовыми винтовками промчались вниз по лестнице в подвал, зачистили левую и правую комнаты, а Винтерфельд, Фридрих и Клара едва поспевали за ними.
Вперед по темному коридору.
Мимо помещения, в котором Клара чуть не сгорела.
К помещению, где должен был состояться ритуал.
Там царила странная тишина.
Марк вышиб дверь тараном и отскочил на случай, если убийца начнет стрелять.
Но в комнате раздавались только истерические всхлипывания Андрии, которая сидела связанной на стуле рядом со столом, заполненным чудовищным ассортиментом оружия и инструментов. На ней все еще было белое платье, покрытое теперь пятнами зеленой желчи.
Но, похоже, в целом девушка была невредима.
Двое полицейских освободили ее, а двое других поспешили вниз по длинному коридору, в конце которого находилась высокая и широкая дверь. Она напомнила Кларе дверь в спальню Жасмин Петерс, в которой брал свое начало весь этот ужас. Дверь, которая раскрывала темные тайны, только когда ее взламывали.
Все происходило словно в трансе.
Последние шаги по коридору.
Бившаяся в истерике Андрия в комнате позади них, и полицейские, которые зажимали ей рот, потому что криком она могла вспугнуть убийцу.
Тяжелая дверь, которую открыли оперативники, медленно отверзлась, как врата ада. Словно Харон, перевозящий души через Стикс, говорил им, как в преисподней Данте: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
И что-то большое, непостижимое возникло перед ними.
Глава 20
Безымянный услышал голоса и шаги. Он знал, что они идут.
Но его работа была выполнена. Иначе, чем он предполагал, однако выполнена.
Его мутнеющий взгляд блуждал по подвалу, по мерцающему монитору, по языкам пламени — и по гробу, в котором лежала она.
Много лет.
Много десятилетий.
Потерянная, но не утраченная. Сокрытая, но не забытая. Мертвая, но спящая.
И чем больше затуманивались глаза, тем острее становился его внутренний взор. Он видел людей, которых принес в жертву, — они проходили в послушном молчании перед своим повелителем.
Он видел Тобиаса, которого убил молотком в детском доме. Его череп лопнул, словно старая картонная коробка, и Тобиас рухнул, как каменная колонна. Его замороженный труп Безымянный распилил, чтобы смыть куски в унитазе. Это напоминало ему рыбный рынок, который он видел на берегу Балтийского моря еще ребенком.
Он видел Инго М., который насиловал его и издевался над ним, но самым жутким кошмаром для самого Инго стал именно Владимир, когда привязал его к стулу и сжег в подземном бункере. Правая рука, из которой торчали черные кости между обугленных мышц, свисала вниз, а на полу лежал короткий самурайский меч вакидзаси. Им Инго в отчаянии перерезал себе горло. Безымянный видел кровь, которая брызнула из артерии, видел, как капли упали в огонь, испарились и стали призрачной красной дымкой.
И он видел Якоба Кюртена, гифтгивера, садо-мазофетишиста и распространителя ВИЧ. Он сам заказал скальпели, которыми в конце концов и был убит и с помощью которых Безымянный убил других жертв. Безымянный устроил ему оргазм смерти, перерезав горло, а сперму собрал и поместил во влагалище Жасмин Петерс, сымитировав изнасилование, чтобы направить детективов по ложному следу. Якоб Кюртен стал первым, кого он убил, выпотрошил и мумифицировал.
Потом перед ним прошли остальные мужчины. Мужчины, которые стали его марионетками и до сих пор лежали высохшими в своих квартирах, глядя остатками глаз в потолок в ожидании, что их наконец найдут.
Он видел Жасмин Петерс, которая сама произнесла предсмертную речь и смерть которой он заснял на видео.
Он видел Юлию Шмидт, которой он отрезал голову и через нос вбил в мозг флешку с посланием для Клары Видалис.
И он видел остальных женщин, о которых никто не знал, не знал, где лежат их трупы и что они вообще мертвы.
Пока никто не знал.
Последним он увидел Тома Мирса, которому не помогли ни акции, ни деньги и который лежал теперь с остановившимся взглядом и свернутой шеей у стены. Его руки свело судорогой в вечном поединке со смертью, широко распахнутые глаза были полны паники, словно он по-прежнему сопротивлялся смерти, которая уже давно настигла его.
Они все погибли. От его руки.
Если другие — только тень, то он — непроглядная ночь.
Если другие — просто убийцы, то он — сама смерть.
Он — ничто, и он — все.
Он приходит с косой. Он — погибель.
Он — Безымянный.
Он принесет еще жертвы.
Ритуал еще не закончен.
Глава 21
Клара первой услышала монотонный писк, смешанный с агрессивным шипением и треском огня.
Она снова входила в подвал, который угрожающе открывался перед ней и оперативниками. Он выглядел словно преисподняя Иеронима Босха в век Интернета — электронный мир, в котором правили не Ларри Пейдж и Марк Цукерберг, а Жиль де Рэ и Говард Лавкрафт.
Помещение тянулось более чем на двадцать метров в длину и четыре метра в высоту, будто желудок гигантского Левиафана.
С правой стороны — камин в человеческий рост, в котором светились коптящие языки пламени, они плясали, отбрасывая тени на плесневелые стены. Вдоль противоположной стены, поблескивая холодным мерцанием, выстроились в ряд мониторы и серверы. Их хай-тек эстетика вступала в своеобразное противоречие с сырым, похожим на пещеру и поросшим мхом подвалом. Это было Дантово чистилище, причудливый мир духов, нереальный и одновременно угрожающий, как Интернет, в который владыку этого подземного мира доставляли серверы и дюжина компьютеров.
На длинном столе лежало больше двенадцати ноутбуков, а также ключи от квартир, паспорта, кредитные карточки и фотографии, рядом — инструменты для взлома: кусачки, лом и проволока.
Виртуальные личности, которые все еще жили, хотя в действительности уже давно ыли мертвы.
За ними лежали инструменты, предназначенные для других целей: резиновые перчатки, шприцы и одноразовые скальпели, металлические судки, шланги и канистры.
В двух больших террариумах размером с ванну ползали черные жуки. Лимонный аромат, исходивший от них, смешивался с сажей из камина, стерильным запахом работающей электроники и гнилостной атмосферой подвала, создавая единство, которое можно описать одним словом — «ирреальность».
Но средоточие этого подземного мира шокировал Клару больше всего, хотя несколько часов назад она уже видела это, прежде чем Безымянный усыпил ее.
В центре подвала находилось каменное возвышение, похожее на древнеегипетский саркофаг. В этом саркофаге лежал труп девушки: как только теперь заметила Клара, тело было мумифицировано, глаза закрыты, лицо направлено в потолок, кожа напоминала высохший пергамент, костлявые руки сложены на груди, желтые зубы торчали из безгубого рта в чудовищной улыбке. Волосы благодаря какой-то обработке светились, как жидкое золото. Она лежала в белом платье, напоминавшем нечто среднее между саваном и свадебным нарядом, как умершая царица в вечной каменной усыпальнице.
«Элизабет. Именно ей приносились жертвы».
Перед саркофагом находился мраморный блок, похожий на алтарь, на котором стояли латунные сосуды разной величины.
Рядом лежали клинки и ножи. Некогда белая поверхность потемнела от крови.
«Кровь и внутренности. Жертвоприношения».
И перед всем этим сидел он.
В нижней части саркофага, у ног мумии, которая лежала здесь десятки лет.
Перед четырьмя большими и тремя маленькими мониторами среди сплетения серверов, компьютеров и клавиатур, веб-камер и микрофонов сидел повелитель виртуального подземного мира, король цифрового ада. Который являлся ночью, когда остальные — только тени. Который был самой смертью, когда остальные — просто убийцы. Он сидел там перед столом, опустив голову, в очках в оправе из матовой нержавеющей стали.
Безымянный.
Здесь он планировал шахматные ходы, связывался под чужими личинами с ничего не подозревающими жертвами, приходил к ним, снимал, потрошил, спускал кровь. Потом все приносил сюда, на алтарь, и жертвовал, предавая огню. И выбирал следующую жертву. Номер 11, номер 12, номер 13, номер 14…
Он был здесь. Неподвижный и тихий. Он сидел, опустив подбородок на грудь. Он, принесший столько страха и смерти, сидел неподвижно, как статуя.
На одном из мониторов была открыта электронная почта.
Клара мельком взглянула на экран.
В УУП она научилась замечать значимые детали, отличать важное от незначительного, не думая о том, выживет сама в следующий момент или умрет.
Поэтому она осмотрела весь подвал, саркофаг и компьютер меньше чем за две секунды.
И сразу заметила пульсомер, который Безымянный прикрепил себе на шею. Потом ее взгляд упал на аппарат ЭКГ, который до этого монотонно пищал. Теперь его совсем не было слышно, потому что частота биения сердца мужчины, сидящего за столом, невероятно сократилась.
Аппарат ЭКГ снова привлек внимание Клары: он был соединен с дистанционным взрывателем, от которого в четыре угла подвала шли кабели.
Клара еще до этого заметила четыре большие бочки, но видела их лишь краем глаза. Теперь ее взгляд взял их крупным планом, как телеобъектив. На голубой краске бочек она рассмотрела химические обозначения. C7H5N3O6. Это были не просто химикаты, она знала эту формулу. C7H5 — соединение толуола, состоит из семи атомов углерода и пяти водорода, оно связано с тремя группами диоксида азота NO2. Это вещество из-за тройной структуры еще называют тринитротолуол.
Сокращенно: ТНТ.
Клара закричала так громко, как только могла:
— Вон отсюда! Скорей!
И бросилась бежать.
Глава 22
Сила взрыва оказалась опустошительной. Клара и все остальные выскочили через входную дверь и упали на землю за полицейскими машинами, которые стояли перед домом.
Взрывная волна прокатилась над ними, как дыхание грозного бога. Доски, кирпичи, мебель, оконные рамы и осколки стекла взметнулись вверх, словно при извержении вулкана. Стекловата из-под крыши дома теперь висела на ветках голых деревьев. Балки и обломки мебели засыпали размокшую от дождей землю в радиусе пятидесяти метров от дома. Вороны и другие птицы из окрестного леса в панике поднялись в воздух.
Облака на горизонте рассеялись, и последние лучи багрового заходящего солнца нерешительно пробились сквозь туман. С неба, как снег, сыпались частички пепла и пыль.
Безымянный убил себя сам. И мог прихватить на тот свет остальных. Поэтому он и оставил Андрию в подвале. Зачем убивать одного человека, если можно покончить сразу с десятком?
Роберт Ресслер объяснил разницу между серийными и массовыми убийцами.
Безымянный оказался и серийным, и массовым убийцей.
В ушах у Клары шумело, как после концерта группы хеви-метал.
Последние солнечные лучи освещали разрушенный дом, который теперь, после взрыва, напоминал дымящийся кратер в опаленной земле и одновременно лопнувший череп самоубийцы, который выстрелил себе в голову через рот. Обломки мебели висели на деревьях, как ошметки мозга на комнатной пальме.
Клара взглянула на Винтерфельда, который поднялся и неуверенно пошел к машине. Она увидела Фридриха, очки которого разбились, увидела Марка и Филиппа, которые потеряли шлемы, но все еще судорожно сжимали в руках винтовки.
А еще она увидела двух полицейских, которые передавали Андрию на попечение врачам скорой помощи и полицейским психологам после того, как вытащили бьющуюся в истерике девушку из обреченного на погибель дома.
— Все закончилось! — крикнул один из полицейских и потряс Андрию за плечи, но она только смотрела перед собой остекленевшими глазами. — Все закончилось. Он больше не сможет тебе ничего сделать. Его нет! Он мертв!
Клара поднялась, преодолевая боль в левой руке, которая безвольно свисала вниз. Она осторожно подошла к дому, огляделась по сторонам, взглянула на Андрию и на врачей, на заходящее солнце и наконец посмотрела на землю. Там лежало то, что Клара заметила краем глаза. И эта вещь практически не пострадала в огненном аду и в вихре хаоса мягко опустилась на землю.
Клара подняла ее.
Это оказался черно-белый снимок.
На нем — девочка примерно двенадцати лет. Светлые волосы заплетены в косы, большие глаза полны жизни и любопытства. На обратной стороне немного размытая надпись, сделанная старой авторучкой: «Элизабет, 1978».
Клара взглянула поверх черно-белой фотографии, окрашенной багряным отсветом умирающего солнца, на серые, дымящиеся руины дома.
На ее глазах блестели слезы.
Элизабет.
«Она немного похожа на Клаудию».
Клара, держа в дрожащей руке фотографию, медленно шла в направлении заходящего солнца, которое скрывалось за серо-черными тучами, предоставляя горизонт ночи. Она не хотела сейчас ни с кем говорить.
Она еще раз взглянула на снимок, на живые глаза девочки, в которых было так много звенящего счастья.
И наконец расплакалась.
Элизабет и Клаудия.
Обе слишком рано ушли из жизни, над обеими совершили чудовищный акт насилия. Обеим мир взрослых запомнился лишь смертью. Но остались искренняя радость и любопытство, с которыми эти дети познавали жизнь, и воспоминания тех, кто продолжает жить. Жить в реальном мире. Мире из страха, боли, крови и смерти.
Снимок запечатлил красоту и несокрушимость, и все равно, что произошло на самом деле: Клаудия и Элизабет навсегда останутся детьми, в их душах навсегда поселился мир детства, и неважно, куда унесли их крылья смерти. И такими же они будут пребывать в воспоминаниях, которые остались в мире живых.
Прекрасными, невинными и несокрушимыми.
В сердцах всех, кто их любил.
Навечно.
Эпилог
Чем дольше человек в могиле, тем лучше его понимают.
Кларе казалось, что она увидела сестру еще раз: Клаудия, живая и невредимая, бежит по зеленому лугу рядом с коровами. И все благодаря снимку из огненной преисподней.
Рука Клары висела на перевязи. Минимум две недели теперь ей придется так ходить.
«Это будет неспешный отпуск», — подумала она. Может быть, она вообще никуда не поедет, разве что на Балтийское море или в Данию.
Позвонит старым подругам, с которыми не виделась целую вечность. Ей еще нужно придумать, что подарить друзьям и родственникам на Рождество. Скоро ноябрь, и слишком рано — это лучше, чем слишком поздно.
Белльман был в кабинете, он поздравил Клару и долго жал ей руку, как и Винтерфельд, Германн и парни из оперативной группы.
Последним подошел Фридрих. Его старые очки разбились, и теперь у него на носу было нечто чудовищное.
— Вот теперь, когда все дела улажены, — сказал он, прищурившись, — мы можем спокойно выпить по стаканчику виски, как вы думаете?
Клара рассмеялась. Безудержно, от души.
— Когда вы в этих очках? — Она рассмеялась еще громче, сама не понимая почему. — Я, право, не знаю…
Фридрих предполагал любой ответ, но только не этот.
— В понедельник у меня уже будут новые.
— Вот тогда я сразу вам позвоню, — ответила Клара и снова засмеялась.
Она прошла в свой кабинет и в последний раз перед отпуском села за письменный стол. В последний раз перед отпуском открыла ноутбук, в последний раз проверила электронную почту и замерла…
Имя отправителя резануло по глазам.
Ей прислал письмо Владимир Шварц. Неужели он отправил его незадолго до того, как они ворвались в подземный мавзолей? Письмо от человека, которого больше не существует, но который все еще протягивает руку из могилы?
Она открыла письмо. В нем снова медиафайл:
Прочти меня сначала.
Рядом еще один файл в формате PDF:
Прочти меня потом.
Дрожащей рукой она дважды щелкнула на файле.
Экран почернел.
Потом Клара увидела подвал.
Подвал, который видела в этом чертовом доме, прежде чем он взорвался.
А потом она увидела Владимира.
Безымянного.
На нем была черная футболка, в которой он был в подвале. Он неподвижно смотрел в камеру.
— Клара Видалис, — произнес Владимир, и его гипнотический взгляд сковал ее. — Многие из нас надеются стать актерами, рок-звездами или еще какими-то знаменитостями. — Скривившись в садистской улыбке, он покачал головой. — Но мы не станем. Мы будем одинокими, больными и ужасно старыми. И если нам повезет, то мы когда-нибудь умрем. — Он осклабился. — И если нам повезет еще раз, то закончится все. Если нам повезет, нас не будет ждать ад, такой же скучный, безутешный, исполненный лживых надежд, как сама жизнь, которую мы ведем теперь. И так будет не до восьмидесяти лет, так будет вечно. — Несколько секунд он пристально смотрел на Клару. — Но перейдем к делу. Если вы открыли это письмо, значит, вы выжили. Я поздравляю вас. Но прежде чем пожать вам руку, похлопать по плечу, хочу вас немного отрезвить. Ясность сознания необходима в вашей профессии. Вы, Клара, наверняка думаете, что победили, что вы чего-то достигли, что несколько загладили свою вину. Но в конце концов вы спасли лишь одного человека. А сколько их погибло? Со сколькими случилось то, что я вам сейчас покажу?
Он замолчал. Клара в ужасе спрашивала себя, что должно произойти. Что он хочет ей показать?
Вдруг у Владимира в руках появились два скальпеля. Он скрестил руки, уперев скальпели в вены, и двумя резкими, быстрыми движениями взрезал себе предплечья. Потом поднял руки вверх, и ярко-красная кровь брызнула ему на лицо, на футболку и клавиатуру. Одна капля попала на объектив веб-камеры, и теперь все казалось будто в красном светофильтре, словно в лучах умирающего солнца на поле возле дома.
Его глаза остекленели, но он продолжал говорить, словно ничего не произошло, словно говорил кто-то другой.
Но это был именно он. Владимир Шварц.
Безымянный.
— В приложении вы найдете файл PDF, — произнес он.
Клара отчетливо слышала, как его голос становился тише и слабее.
— В нем имена и адреса всех моих жертв. Пойдите и взгляните на них. Оставшиеся двенадцать женщин и шестеро мужчин, вы их еще не видели. — Он откашлялся и продолжил: — Точнее сказать, семеро мужчин. И я не просто убиваю себя, чтобы принести пятнадцатую жертву, я предоставляю вам возможность выставить меня в каком-нибудь заведении как трофей и передать в руки аналитикам.
Он поднес руки ко лбу, словно мыслитель. Кровь из зияющих ран брызнула ему в лицо.
Клара не знала, что было ужаснее: кровь, что оставила на лице Владимира причудливый узор, или то, насколько эта кровь, собственная кровь, была для него безразлична.
— Вы спасли одну жертву, Клара. Одна спасенная жертва на вашем счету — четырнадцать убитых женщин и семеро мужчин на моем.
Дьявольская улыбка засияла на его лице, уже пепельно-сером, как у покойника. С этого лица уходил цвет жизни, как вечером солнечный свет бежал от разрушенного дома.
— Счет двадцать один к одному в мою пользу.
Еще одна кривая улыбка. Обескровленные, побледневшие губы обнажили ряд зубов, словно на черепе мертвеца.
— После меня придут другие, они увеличат счет, он будет больше, чем двадцать один. А вы? Увеличите ли вы свой счет? Или так и будете пребывать в праздности, как стояли многие годы перед пустой могилой своей сестры?
Клара не могла ни дышать, ни говорить, только напряженно слушать.
— Потому что я не первый, — произнес Безымянный. — И я не последний.
Те самые слова, что произносили Юлия Шмидт и Жасмин Петерс.
Он в последний раз поднял посеревшие руки. Клара смотрела в наполненные равнодушием и холодом глаза, из которых почти ушла жизнь. А потоки крови постепенно слабели.
— Клара, — произнес он в последний раз. — Меня зовут Владимир. Я уже мертв. Но хаос продолжается.
Экран снова почернел.
Читать бесплатно другие книги:
