Холод Малиогонта Щупов Андрей
— Ладно, будем смотреть, — майор улыбнулся. — Это я тебе обещаю.
— Так-то…
— А я думаю, братцы, вот было бы здорово оказаться в какой-нибудь венской опере семнадцатого века. И чтоб на сцену вылетел с микрофоном Меркюри или Шевчук. Колонки, гитары, само собой… Представляете? Парики, монокли, веера — а тут рев бас-гитары с ударником! Хотел бы я поглядеть на реакцию публики. А что? Мы-то их Моцартов с Бахами слушаем. Даже нравится кое-кому. Пусть бы и они… Вот был бы шок, верно?
Все четверо глядели на Матвея, как на сумасшедшего. А помятый котом сержант продолжал мечтать.
— И надо бы организовать все неожиданно. Чтоб, значит, ждали они какого-нибудь благородного Паганини в накрахмаленном жабо, а тут вдруг мы. Три тысячи ватт, двадцатый век, цивилизация!..
Гуляя по клетчатому листу босиком, Южин прицеливался к еще ненаписанным строкам. Обломок грифеля он держал, как нож, как сосульку.
— Ну что, каллиграфист, приготовился? — лежа на боку, Матвей с удовольствием принялся диктовать:
— Здорово, господа командиры! Сирые и забытые, пишем вам, потому как кто еще вам, гадам, напишет…
Южин, опустившийся было на колени, хихикая, поднялся.
— Пиши, пиши, шнурок! Как говорю, так и пиши, — Матвей помахал в воздухе артистической рукой. — И помяни про того лопуха в кабинете, что хотел нас пилоткой прихлопнуть. Пообещай, что как только подрастем, вернемся на базу и таких всем наваляем!..
— Кого это вы тут валять собрались? — из-за гребня крыши показался Чибрин. Он нес вахту. На груди капитана болтались сразу два автомата. Или замыслы насчет выпивки?
— А что? — Матвей потянулся на своем импровизированном ложе. — Мне по моей болезни, откровенно сказать, не помешало бы. Хотя бы сто граммов красненького. Подводникам, говорят, выдают.
— Ты не придуривайся! Подводникам… — капитан опустился на корточки. — Как идут дела с письмами?
— Тяжеловато, — признался Южин. — Руки устают.
— Нормально, — Матвей покровительственно улыбнулся. — Два уже сообразили. Моим предкам и Ванькиным. Хотели в полк отписать, но решили лучше дождаться майора. Все ж таки поближе к начальству. И слог нужный подскажет.
— Правильно, — Чибрин стянул с шеи один из автоматов, положил возле ног. Из-под руки оглядел небо, поморщив лоб, с силой провел по нему пальцами — словно причесывал многочисленные морщины.
— Может быть, вашим что-нибудь сочинить, капитан? Мол, секретная командировка, разглашению не подлежит — и все такое.
Чибрин, подумав, мотнул головой.
— Не надо. Пока не надо, — он пожевал губами. — Мда… Однако, пора нашим соколам возвращаться. Как думаете?
— Договаривались — не более двух суток, так что время вроде бы терпит.
— Время-то терпит, а нам каково!..
Ваня Южин с усердием выводил грифелем по листу бумаги. Капитан, крякнув, поднялся, зашел ему за спину.
— Что-то бледновато получается.
— Такой уж карандаш попался, — Южин пожал плечами.
— А ты посильнее дави…
— Вы бы, товарищ капитан, обувку сняли, — посоветовал Матвей. — Следы остаются. От сапожек ваших. Могут не так понять.
— Следы? — Чибрин поглядел вниз, и на лицо его набежала тень. В сердцах сплюнув, он сошел с листа. — Следы… Какие это, к черту, следы!
— Какие уж есть, — Матвей не решился развивать тему.
В это время пилоты высматривали злополучную ракету.
— …Если принять поправку на ветер, а ветер у нас тогда был юго-западный, семнадцать метров в секунду, и если вообще верить данным компьютера…
— А ты верь, — Константин хмыкнул. — Если бы они, да если бы у них… Не бери в голову. Всех поправок все равно не учтешь. Твои семнадцать метров были на высоте, а у земли ветер мог вовсе отсутствовать. Вот и попробуй — рассчитай кривую.
— Так-то оно так…
— А кроме того, мы не знаем главного! То бишь, в какой момент ракета отделилась от пилона. Если до того, как вертолет претерпел превращение это одно, а если после… — майор вздохнул. — Словом, нечего зря трепать языком. Вот он, намеченный квадрат, будем шарить, пока не найдем.
— Ну, а вдруг не найдем?
— Со спокойной душой повернем обратно. Все, что от нас зависело, мы по крайней мере попытались сделать. Не будем потом кусать локти и каяться.
— Кажется, действительно не будем, — голос Сергея прозвучал неожиданно весело.
— Чего это ты?
— Да так, пустяки… — оператор колдовал над монитором. — Можешь снижаться. Я ее засек.
Заметив удивление на лице Константина, он рассмеялся.
— Не забывай, командир, в моем распоряжении универсальный компьютерный визор, снабженный программами идентификации. Если дать грамотное описание и задействовать хотя бы половину датчиков…
— Где она? — рявкнул пилот.
— Не шуми. Сбавь высоту и сам увидишь. Эта красавица вонзилась в землю и стоит почти вертикально. С «Эмпайр Стейт Билдингом» ее, конечно, не сравнить, но в общем и целом — зрелище тоже впечатляющее.
Вертолет стремительно пошел на снижение, Константин нетерпеливо крутил головой.
— Да где же?
— Взгляни чуть левее.
— Вот, черт! В самом деле, — Константин рассмотрел ракету.
Лес к этому времени остался позади. Они летели над усыпанной сучьями просекой, целью избрав небольшой взгорок. Можно было с уверенность сказать, что им повезло. Ракета могла угодить в какой-нибудь пруд или болото, могла рухнуть в непроходимом буреломе, но на этот раз судьба сжалилась над ними. Ракета вонзилась в земляной холм и была видна издалека.
— Здоровенная-то какая!
— Почему она не изменилась? Ты понимаешь?
Чуть развернув вертолет, Константин медленно стал приближаться к взгорку. Брови его сошлись на переносице, лицо отражало сосредоточенность.
— Могу предложить две версии. Первая — с ракетой вообще ничего не случилось. То есть, возможно, она попросту не вписалась в пределы критической зоны. Мы уменьшились, а она нет. Потому ее и сорвало с креплений.
— Это как гайка с болтом.
— Гайка с болтом?
— Ну да! Если болт минимизировать, а гайку оставить в прежнем состоянии, то и не будет уже никакого крепежа.
Майор недовольно поморщился.
— Минимизировать… Ладно, пусть будет гайка с болтом. Но это только первая гипотеза. Не исключаю и того, что упала она сюда такой же крохотулей, но потом постепенно подросла.
— Ага, как гриб, — заметив раздражение коллеги, оператор тут же убрал с лица усмешку. — Сомнительно, командир. Смотри, как глубоко она сидит. Если бы был рост, о котором ты говоришь, ракету выперло бы из земли. Выперло и в конце концов опрокинуло.
— Хмм… Вероятно, ты прав, — майор нахмурился. — Рост и вширь, и вглубь — это как-то не того… В самом деле сомнительно.
— Слушай, майор! А может, мы ее ликвидируем? Врежем ракетой по детонатору и ходу, а?
— Я тебе дам! Тоже придумал!..
— А что? Чего ей здесь торчать? Детишки найдут — еще похлеще изладят. Запалят вокруг костерок и спрячутся за березки. И не станет ни березок, ни детишек.
Пилот задумался.
— А что будет с нами?
— Сейчас прикинем, — оператор ткнулся к монитору. — Дальность стрельбы до четырех километров, считай, по-нашему — метров двести. Если бить по горизонтали, то… В общем так: думаю, тряхнет как следует, но в целом выживем. Случайные осколки, разумеется, в счет не идут.
— Не годится, — майор покачал головой. — Во-первых, мы не одни, а во-вторых, есть более разумные предложения.
— Это какие, например?
— Вернемся в часть и доложим о координатах ракеты.
— Лихо… — оператор крякнул, но от дополнительных комментариев решил воздержаться.
— Так что давай, дружок, отметим здешние ориентиры, и пусть твоя машинка их запомнит.
— Запомнить-то она запомнит, да только востребуется ли сие в ближайшем будущем?
— Востребуется. Обязательно востребуется, — майор вяло улыбнулся. Что-то хотел он еще сказать, но не успел. Сработала система оповещения, мигнул огонек на пульте оператора.
— Черт! Да нас атакуют!..
Вертолет содрогнулся от удара, на мгновение гигантская тень закрыла небо. А через секунду они уже падали.
Константин обтер руки ветошью, сумрачно взглянул на выходящего из зарослей травы оператора.
— Ну? И что там?
— То ли ястреб, то ли коршун, — Сергей изобразил что-то, напоминающее харакири. — Винтом всю грудь исполосовало и лапы оторвало. В общем, я его, бедолагу, добил.
— Как же, слышал…
— Я тебе доложу — настоящая птица Рух! Такой и в юрском периоде не страшно было бы летать. А с каким достоинством умирала… Думаешь, легко было пускать в нее пулю?
— Легко, не легко, но пустил.
— Правильно! Чего мучиться? Ты бы в глаза заглянул этому гиганту. Печаль и мука…
— Вот она, настоящая печаль и мука, — Константин кивнул на кособоко замерший вертолет.
— Ты же сказал, двигатель в порядке?
— Двигатель — да, а вот винт… Странно, что он вообще не разлетелся. Удар сдюжил, но погнулся крепко. Ты когда-нибудь летал с кривым винтом?
— Считаешь, что навернемся?
— Кто его знает…
— А кроме винта, что еще?
— Шасси, разумеется, малость того. Ну, и фюзеляж поцарапало. Впрочем, это уже твое хозяйство. Поинтересуйся инфравизорами. По-моему, им крышка.
— Ничего, переживем, — прихрамывая, Сергей обошел вертолет кругом. Главное, в живых остались. Хорошо, что высота была небольшой.
— Дело не в высоте, а в нас самих.
Закончив осмотр, Сергей втянул носом воздух.
— А почему горючим пахнет?
— Потому что оно пахучее.
— Я серьезно!
Константин отбросил ветошь в сторону, неопределенно махнул рукой.
— Левый бак дал трещину. Так что половина топлива сейчас в земле. Только что перед тобой вон оттуда выполз громадный червь и дал деру.
— И что теперь?
— Ничего. Придется снова лететь на базу. Лететь, разумеется, ночью. Там снова подзаправимся — и в город.
— Парни будут волноваться.
— Ничего не поделаешь. Не мы это все устроили…
— Оп-ля! — Сергей вскинул автомат, не целясь, выпустил очередь. Серая, в крапинках птаха, размерами с добрую лошадь, трепеща крыльями, вильнула к ближайшему дереву.
— Кажется, нам лучше не маячить у них на виду. Как говорится, не искушай…
— Вот, заразы! — Сергей внимательно изучал небо и ближайшие окрестности. — У меня патронов всего ничего.
— Вот и полезли в машину.
Выждав около часа, Чибрин вновь вышел под открытое небо и пустил четвертую ракету. Уныло проследил за полетом красной звездочки. Если кто из прохожих и видел фейерверк, наверняка решил, что некто балуется, кидая во тьму окурки. Не слишком заметный ориентир. Особенно над городом, залитым огнем электрического освещения.
Когда он вернулся в собранное из жестяного хлама убежище, Матвей истерично хохотал. Южин сидел бледный, возле ног его валялось нечто полураздавленное, отдаленно напоминающее комара.
— Представляешь! — Матвей обернулся к капитану. — Ваня рассказывает мне что-то про авестийское учение, а сзади к нему подлетает вот такущий комар. Подлетает, значит, и садится на спину. Я гляжу и думаю, просадит он Ваню насквозь или нет. Затем любопытство отступает в сторону и побеждает, так сказать, чувство товарищества. Говорю ему: «Замри!» и захожу с тыла…
— Как я его не почувствовал, понять не могу! — Южин неловко улыбнулся.
— В общем, комара вы убили и развеселились, — Чибрину надоел этот спектакль. Хохот Матвея царапал сердце.
— Да нет же! Это, конечно, надо было видеть! Рассказ — тьфу!.. Комар-то — ловкач оказался. Я его только за ногу и поймал. А Ванька так перетрухал, что начал его душить. Словом, совместными усилиями после долгой мороки враг был побежден. Хотя, повторяю, это надо было видеть.
— Может быть, еще увижу, — Чибрин безучастно опустился на импровизированное ложе. — Следующим дежуришь ты.
— Что? Прямо сейчас?
— А ты как думал! И захвати с собой ракетницу. В случае чего начинай подавать сигналы.
— Как-нибудь догадаюсь, — Матвей с ворчанием стал собираться. — И какого черта?.. Чердаки перекрутили проволокой, ни одна тварь сюда не пролезет — и те же самые идиотские наряды…
— Разговорчики! — пробурчал Чибрин. Ругаться не хотелось. Думалось о пропавшем вертолете, о тех, что пропали еще раньше. В том камышовом лесу…
Ухватив убиенного комара за лапу, Матвей поволочил его к выходу.
— Нащипать вам лучины?
Капитан на глаз оценил запасы.
— До утра хватит. А в одиночку этим заниматься не стоит.
— Как скажете.
— И смотри мне! Не спать, ясно?!
— Ага, как же…
— Матвей! — гаркнул капитан. Был бы рядом стол, обязательно двинул бы по нему кулаком. — Тебе мало одного раза? Отвечай: мало?
— Ладно, капитан, будь спок. Что я — совсем, что ли? — Матвей тут же и схохмил: — И подрос, и поумнел…
— Ладно, иди.
Жестяной ржавью загородив вход в логово, капитан зажег очередную лучину, хмуро скомандовал Южину:
— Спать, Ваня. Будем меняться каждые три часа.
— Надо бы снова измериться, товарищ капитан. Мне этот диван, похоже, уже мал.
— Ничего, до утра перебьемся, — Чибрин лег на расстеленный брезент и тут же заставил себе закрыть глаза. В порядке и жестком расписании виделось какое-то спасение. Возможно, он обманывал себя, но в его возрасте людей уже не переделывают. Так горбатыми и сходят в могилу.
А Южину хотелось поговорить, он ворочался. И лезли в голову сумасбродные идеи. Однако делиться ими было не с кем, нрав капитана он успел уже изучить. Собеседником Чибрин являлся неважным.
Ваня Южин прислушался. За тонкими перегородками хижины шелестела многозвучная ночь. Пели комары, гудели далекие машины. Нужно было уснуть, и именно по этой причине не спалось. Он не сомневался, что у Матвея, притаившегося сейчас снаружи, — проблемы противоположного рода. Ваня Южин зажмурил глаза, рукавом чужого маскхалата прикрыл ухо и часть лица. Спать по-прежнему не хотелось, но по крайней мере стало тихо.
Утро казалось парадно-легким. Сами собой, непрошеные, крутились мысли о воздушных шарах, о нарядных толпах демонстрантов. Странности контрастов. Выгода контрастов.
Вертолет летел замысловато, приобретя норов, к которому следовало еще привыкнуть. Так или иначе, они дотянули до базы. Воровато заправившись, там же решили заночевать. Когда оба уже спали, некто начал скрестись в дверь. Разбуженный Сергей, особенно не разбираясь, стал палить в окно. Некто, поскуливая, вновь убрел во мглу. Константину показалось, что эта была крыса, Сергей настаивал, что гостья походила на летучую мышь. Далее спали по очереди. С первыми лучами солнца взлетели над битумным полем крыши и взяли направление на город.
Птицы их больше не тревожили. С ощущением загадочной приподнятости они летели над улицами, угадывая места, в которых бывали, читая надписи на табличках. Ранний прохожий проводил их изумленным взором и тут же закрутил головой, очевидно, пытаясь угадать, из какой точки управляют радиоигрушкой.
Проблем с ориентацией не возникло. Солнце указывало путь, и уже через какой-нибудь час они садились на крышу знакомого дома.
— Все точно! Вон он и наш жестяной барак, — оператор встревожено покосился на Константина. — А где встречающие?
— Спят, — Константин постарался пристроить вертолет таким образом, чтобы свести угол наклона к минимуму, и все же машину основательно перекособочило. Травма шасси давала о себе знать.
— Что ж, с прибытием домой! — пробормотал Константин.
— Сейчас я им задам! — Сергей выбрался наружу, бегом устремился к строению.
— А ну, лежебоки!.. — он заглянул в дверной проем и примолк. В помещении было пусто. — Але, командир! Тут что-то не так!..
— Так, Сергуня, все так…
Оператор, как ужаленный, обернулся. Тень, накрывшая его, принадлежала Матвею. Ухмыляющийся сержант стоял, возвышаясь над пилотом на добрые три или четыре головы.
— Черт! Как у тебя это получилось?
— Морковку ел, капусту. Кашу гречневую…
— Брось издеваться, оболтус! Объясни толком, — из чердачного окна показался капитан Чибрин, такой же огромный, как и Матвей. Следом выбирался Ваня Южин.
— Ничего сложного, лейтенант. Ждали вас и росли, — Чибрин вдруг застеснялся. — Так уж оно само вышло. Ничего хитрого мы не делали.
— А оружие? Впрочем, вижу, — оператор разглядывал изменившихся сотоварищей.
— Все растет. И оружие, и одежда, — Чибрин деликатно присел на корточки, оказавшись одного роста с оператором. — Я, честно сказать, думал, что и с вами то же самое.
К ним приблизился Константин.
— Так… — он оглядел собравшихся внимательным взглядом. — Поговорим, господа Гулливеры?
— Чего ж не поговорить! Поговорим…
Компания уселась в кружок.
— Значит, теперь здесь обретаетесь?
— Ну да… Мы почему сюда сунулись? Тесно там. А голуби нас самих уже побаиваются.
— Сейчас уже ничего, — авторитетно добавил Матвей. — Жить можно. И автоматы стали бить сильнее.
— В общем, — подытожил смущенный Чибрин, — решили сменить дислокацию.
Правильно решили, — глухо произнес майор. Он смотрел себе под ноги.
— Послушай, Костя, — Чибрин неловко коснулся его плеча. — Если б я знал, в чем дело, первый поменялся бы с вами местами.
— Глупости говоришь.
— Нет, не глупости! — загорячился Чибрин. — Если кому из нас и страдать, так в первую очередь мне.
Константин резко поднял голову. Капитана он, похоже, слушал внимательно.
— Вот, что мы сделаем, — властно изрек он. — Пока не поздно, двое из вас забираются в вертолет и пореже высовывают нос наружу. В десантном отделении, слава богу, еще достаточно просторно даже для таких дылд. Доброволец же остается вне машины.
— Не понял? — Матвей стянул с головы беретку, озабоченно почесал макушку.
Константин посмотрел на него загадочно и туманно. Складывалось впечатление, что мыслями он блуждает где-то далеко. Так оно в действительности и было.
— Дело, братцы мои, в вертолете, — выложил он. — По крайней мере все говорит за это. Пока мы находимся внутри нашей птички, рост заторможен, а возможно, и вовсе отсутствует. Пока мы летали, вы выросли. Теперь в росте отстанет тот, кто переночует разок в вертолете. Такие вот пироги, парни.
— Непонятно, — Ванечка Южин помотал головой. — То есть, я понял бы, если речь шла об одушевленном и неодушевленном, но гимнастерки, автоматы они ведь тоже растут!
Константин пожал плечами.
— Увы, причин я не знаю, да и не о них нам надо сейчас думать. Согласен, капитан?
Чибрин напряженно кивнул.
— Погоди, Костя! Пусть так, но… Тогда зачем же залезать туда?
— Действительно, какого хрена? — Матвей вновь простодушно потер макушку.
— Все проще простого. Во-первых, окончательно проверим, прав я или нет. Во-вторых… Судите сами. Если вертолет обречен оставаться таким, как есть, значит, отдалившись от него, мы лишим себя последней защиты. Автоматы — дело хорошее, но вертолет — это возможность передвижения, пулеметы, ракеты… Увы, при таких темпах роста в кабину мы очень скоро не влезем. Может, даже через пару дней. И что тогда? Будем прятаться по чердакам и подвалам? А что прикажете пить-есть? Как ни верти, у лилипутов свои неоспоримые преимущества. Человеку ростом в полметра в квартиру незаметно не проникнуть — и веревки не выдержат, и с улицы увидят… майор махнул рукой. — А воровать придется уже не по четвертушке бутерброда, а значительно больше. Обстоятельство, как говорится, щекотливое. Обеспечить пропитанием одного или пятерых — вещи разные.
— Кажется, начинаю понимать! — взор Сергея просветлел. — Откармливаем добровольца, а он нас везет потом на дачу, и роли меняются.
— Верно. Сначала опекаем его, затем он опекает нас. А иначе, братцы-кролики, придется туго.
— Есть еще один аспект, — вмешался Ваня Южин. — Мы ведь понятия не имеем, чем завершится рост. А вдруг что-то пойдет не по плану и в нужный момент рост не прекратится?
— Сомневаюсь, чтобы это было так, но… — Константин развел руками. Потому-то я и упомянул о добровольце.
Чибрин бедово шагнул вперед.
— Лучшей кандидатуры вам не найти. Южин с Матвеем — не местные, без тебя и Сергея вертолет — все равно что консервная банка. А я и к голоду привычен, и живу на Волгоградской в трехкомнатной квартире с женой и дочкой. Дачи предложить не могу, но и в квартире места всем хватит.
Константин не удивился. Чего-то подобного от капитана он ждал.
— Что ж… — он внимательно оглядел собравшихся. — Есть иные предложения?
— Есть, — Ваня Южин поднял руку…
…Чибрин ругался, Чибрин настаивал, однако в конце концов победил вариант Вани Южина. Городские неопрятные крыши с голубями и зубастыми кошками надоели всем. Улетали не столько в сельскую местность, сколько убегали от автомобильного рокота, от чердачных запахов, от необходимости вороватых усилий, направленных на добычу продуктов из пустующих квартир. Капитану не признавались прямо, но обещанное в перспективе сожительство с его родными отчего-то тоже пугало. Лилипутам сложно наслаждаться комфортом, когда поблизости снуют гулливеры. И одно дело следить за великанами, вышагивающими на далеких тротуарах, и совсем другое — делить с ними кров, жить в одних стенах. Неприятная встреча с солдатами на базе все еще была жива в памяти. Ваня же предлагал деревеньку, где жила его бабушка — подслеповатая добрая старушка, давным-давно вышедшая на пенсию. Там, по словам Южина, было все: и молоко, и душистый сельский хлеб, и огород, гарантирующий некоторую автономность. А главное — Южин признался, что большую часть своего розового детства провел в выстроенной собственными руками хибарке, называемой в разное время и штабом, и крепостью, и землянкой. Маленький сарайчик, упрятанный среди яблонь, подходил для их целей идеально. В дальнейшем имелась возможность без проблем переселиться на сеновал. Образ сеновала с мятным запахом трав, с сонной, располагающей к лени мягкостью особенно пришелся по душе Матвею. Он немедленно повеселел и даже засвистал себе что-то под нос. Внутренняя загадка всех горожан любить деревню, не видя и не зная ее, предпочитая раздолье стожков пуховым перинам и белоснежным спальням. Так или иначе Ивана внимательно выслушали и, не глядя на разобиженного Чибрина, проголосовали за вариант с деревней.
К селу подлетали уже поздно вечером. Втиснувшись в кабину пилота, Ваня Южин вглядывался в кривые ниточки улиц, указывая направление.
— Вот! — он вскинул дрожащий палец. — Тут я когда-то жил. Дом-пятистенок, коровник… Садиться можно прямо в сад. Там лужаечка такая есть. И сарайчик мой в двух шагах.
— Да не волнуйся ты так, — майор повел аппарат на снижение. — Найдем твою лужайку. И сарайчик найдем.
Спустя пару минут вертолет уже стоял в траве. Рев двигателя смолк, винты замелькали реже, мало-помалу замедляя бег.
— Может, и нет уже никакого сарайчика? — предположил Матвей. — Зачем он твоей бабуле? Так — помеха одна…
— Нет! — Иван энергично замотал головой. — Это ведь МОЙ сарайчик. Пока я в армии, она и пальцем никому тронуть его не даст.
— Не даст, так не даст, — Матвей одобрительно кивнул. — Хорошая вещь — убежденность…
Прежде чем распахнуть десантный люк, Чибрин предупредил:
— Порядок следования не нарушать! Я с Южиным иду вперед. Матвей, ты прикрываешь нас с тыла.
— Да это же наш садик! Тут и забор кругом… — столкнувшись с суровым взглядом капитана, Южин умолк.
— Разумнее было бы переночевать в машине, — медленно начал капитан, но поскольку имеет смысл не терять времени, и рост вне вертолета доказан…
— Чего тут рассусоливать! — прервал его Матвей. — Вылезаем — и всех делов!
Чибрин сердито крякнул, но промолчал.
— Валяйте, ребятки! — из кабины высунулась голова Сергея. — Прожектор один еще есть, подсветим, если что.
Тяжелая дверца откинулась в сторону, десантники беззвучно спрыгнули на землю.
— Матвей, сзади! — еще раз напомнил капитан. На этот раз голос его звучал жестко, и Матвей не решился прекословить.
С металлическим щелчком вспыхнул вертолетный прожектор, разом отвоевав у мглы порядочный кусок пространства.
— Глядеть и слушать в оба!..
— Тут должно быть совсем близко. Вон за теми двумя яблонями… — Ваня Южин взволнованно крутил головой. — Окно еще светится. Бабушка, наверное, телевизор смотрит…