Пробужденный Хоук Коллин

- Да.

- Ты их крадешь?

Он двинулся к следующему кувшину.

- Я не могу украсть то, что принадлежит мне.

Я вгляделась в его лицо. Я хорошо читала людей, так что могла заметить ложь. Он не

лгал. Он, видимо, верил, что имеет отношение к египетским реликвиям, или просто сошел

с ума. Я склонялась ко второму варианту.

- Видишь ли, - тихо сказала я. – Эти вещи принадлежат музею. Тебе нельзя их

трогать. Нельзя прийти сюда и забрать то, что захочется.

- Музей.

- Да, музей. Это дом, в котором собраны реликвии, старые документы и ценные

картины.

Сорвав крышку с очередного контейнера, он принялся изучать его содержимое.

- Эх, - сказал он. – Дом Муз.

- Что?

Он не ответил, копаясь в ящике, кипя от возмущения.

- Их тут нет.

- Сосудов смерти? – спросила я.

- Да. Это реплики. В них нет моей жизненной силы.

- Жизненной силы, ага.

«Точно чокнутый».

Пробормотав извинения, я начала уходить, но он пошел за мной.

- Без своей жизненной силы я только ходячая тень, чье время застыло, - печально

сообщил он.

Его глаза пересеклись взглядом с моими, пока я нервно пятилась назад.

- Мне нужна еда, юная Лили, - сказал он, приближаясь.

- Еда, ага.

«Прошу, не становись из модели Ганнибалом Лектором».

- Ну, есть много мест, где ты можешь перекусить. Рекомендую кафе с крытым садом

на пятом этаже, - я отходила назад, минуя гору контейнеров и показывая ему нужное

направление, но он не отступал.

- Не убегай, юная Лили.

- Бежать? – я нервно хихикнула. – Я не убегаю. Но, если говорить о беге, то кафе

далековато, куда ближе – кафе в американском крыле. Сразу после египетской выставки.

Не пропустишь. Что ж, мне нужно идти. У меня встреча.

- Ты не понимаешь. Без моих сосудов мне нужна твоя жизненная сила.

- Ты возьмешь мою… Ну, видишь ли, мне самой она нужна. Но я хотела бы тебе

помочь, если бы могла, - сказала я, понимая, что он поймал меня у стены контейнеров.

Моя спина наткнулась на преграду, и он улыбнулся. Я, не раздумывая, вскинула

баллончик и распылила на него перцовый газ. Взвыв, он отступил. Вокруг него

завихрился ветер, поднимая в воздух пыль и мелкие предметы. Испугавшись, я

развернулась и побежала к перегородке, но свет погас, и я споткнулась о золотой

саркофаг. Качаясь и восстанавливая равновесие, я слышала, что он идет за мной.

- Вернись, юная Лили, - ревел он. – Ты нужна мне.

«Ох, да ладно».

Не было времени оглядываться. Схватив в руку сумку, я прошла вдоль гроба, а

потом побежала так быстро, как могла. Он преследовал меня, вырвавшись из темноты

секундами позже меня.

Мой открытый рюкзак подпрыгивал при беге, и из него на пол высыпались ручки и

карандаши. Когда выпал мой блокнот, я остановилась в отчаянии, несмотря на опасность.

И осмелилась оглянуться, пока поднимала вещь.

Сумасшедший юноша модельной внешности стоял вдалеке, подняв руки в воздух и

закрыв глаза. Он напевно говорил, как и в тот раз, его голос эхом отражался по залу, пока

я бежала к входу. Загадочный ветер играл с моими волосами, дул в лицо и слепил меня.

Его слова пронзали мое сознание, словно на камне выбивали иероглифы. Он читал:

- Защити меня, бог Утреннего Солнца.

И отгони несущих зло.

Отверни от меня беду.

Силой своих слов,

Силой своего сердца,

Я произношу заклятье.

Мы связаны теперь в одно,

И жизни наши связаны.

Неутомимо она будет служить мне,

Как я служу Египту.

Пока я на этой земле,

Освети мои перья,

Расправь мои крылья,

Успокой мое сердце.

А, сделав это,

Проси о награде, о подарке.

Когда я потеряюсь, она придет.

Когда мне будет одиноко, она придет.

Когда я ослабею, она даст мне силы.

И даже в смерти,

Где рассеется тьма,

И все озарит вечное солнце.

Мое сердце прочное.

Моя душа ликует.

Мое служение вечное.

Я добежала до дверей, но когда он закончил, меня отбросило назад через весь этаж.

Я не понимала, что происходит. Я чувствовала лишь боль. Мое сердце бешено

билось, желудок сжимался, а легкие не могли вобрать в себя воздух.

«Он убил меня?» - я попыталась вдохнуть, пока проверяла спину. Крови не было.

Следа от пули тоже не было. Я осторожно поднялась. Мне нужно уйти. Сейчас же.

Добравшись до выхода, я взглянула на часы. Одиннадцать тридцать пять, всего на

пару минут опаздывала. Если я пропущу этот обязательный ланч, я буду долго

выслушивать ворчание папы. Он хотел, чтобы у меня были подруги среди дочерей

известных людей, с которыми он хотел «поработать» в будущем.

Пробравшись через толпу, я вошла в один из своих любимых ресторанов и

поспешила к столу у окон, выходивших на улицу. Опустившись в кресло, я перевела

дыхание, и три пары придирчивых глаз осмотрели меня. Мои одноклассницы. Их

блестящие напомаженные губы сложились в О, когда они отложили меню, изучая меня.

- Что с тобой случилось? – спросила рыжая.

- Выглядишь так, будто тебя кот терзал, - сказала блондинка.

- Царапал, терзал, скрутил в шарик шерсти и катал по полу, видимо, - добавила

девушка с еще более светлыми волосами.

Девушки рассмеялись.

- Даже лучше, - сказала блондинка. – Ты выглядишь как турист, которого долго

обдувал ветер на крыше автобуса. Оу, ты потеряла карту? – продолжила она сахарным

тоном.

Я показала им улыбку «я-рада-вас-видеть-но-я-вообще-то-хочу-вас-убить», но они не

успокаивались.

- Ну правда, кто укладывал тебе волосы утром? Альберт Эйнштейн?

- Ага, и вещи, - поморщилась более светловолосая. – Я видела такие складки на

шарпее.

Рыжая склонилась ко мне и схватилась за ткань одежды.

- Это опилки?

Скривившись, я ответила:

- Да.

- Так и знала! – блондинка притворно пораженно вздохнула. – Лиллиана завела

роман с наездником родео.

Она засмеялись.

- Это объясняет волосы, - сказала рыжая.

- Все, хватит. У меня было тяжелое утро, ладно? – я взяла меню и попыталась

пригладить волосы и стряхнуть опилки. – Пришлось побегать по музею, - пробормотала я.

- Вне музея? – с интересом спросила рыжая.

Мои губы робко приоткрылись.

- Нет, в музее.

Блондинка уже по-настоящему вздохнула и понизила голос.

- Тебя… ограбили?

Девушки тут же посерьезнели, разделяя страх. Они боялись быть жертвами.

Понимание, что кто-то может позариться на их деньги, а то и на них самих, пугало всех в

элитной частной школе.

- Бедняжка, - бросила блондинка, а рыжая похлопала меня по спине и поспешила

вытереть руку. – Расслабься. Мы позаботимся о тебе.

Пока блондинка разливалась соловьем о новом любимом дизайнере, я с

отсутствующим видом смотрела в окно. Внезапно я что-то почувствовала. Желудок

сжался, а дыхание без причины ускорилось. А потом краем глаза я увидела в окно

мужчину. Мужчину, остановившего движение на проезжей части. Лысого мужчину в

белой плиссированной юбке без обуви.

Хотя жители Нью-Йорка привыкли ко всему, мужчина вызвал ажиотаж. Толпа

окружила его, а он вскинул голову к небу, окидывая взглядом окрестные здания, которых

он никогда не видел. Он шагнул на проезжую часть, и я резко встала.

Машина сбила его.

- Кэсси, Кристи, Кортни. Жаль, но мне пора идти.

В панике схватив рюкзак, я выбежала на улицу. Что-то необъяснимое тянуло меня к

нему, пугающему и интересующему меня одновременно. Но я не была уверенна, что хочу

видеть его живым.

Глава третья:

Сердце Сфинкса

Я бежала в ужасной спешке, отталкивая людей с дороги, даже детей, только бы

добраться до мужчины.

«Да что со мной?» - словно кто-то владел моим телом, а я только смотрела со

стороны.

Прорвавшись к нему, я забыла о первой встрече, увидев случившееся. Столкновение

с такси отбросило его дальше на проезжую часть, потому ударили его не менее двух раз.

Кровь текла из его рта и из раны на голове. На ногах его были порезы от полета по дороге.

Одна из его рук была сломана, живот был в ранах, а правое плечо – расцарапано.

Зеваки не делали ничего, кроме фотографий на свои телефоны.

- Назад! – прокричала я, что было не в моем характере, толпе. Я надвигалась на них, и некоторые камеры направились на меня. Честно говоря, они не знали, что делать. Да и я

не знала, чем ему помочь. Он был в сознании, что удивило меня, и оглядывал себя.

Как только он увидел меня, его глаза, больше янтарные, чем зеленые, больше ни на

кого не смотрели. Он был растерян, испуган, ему было больно. Я волнами чувствовала его

эмоции. Такая эмпатия ощущалась внутри меня. Жар паники охватил меня. Казалось, что

и я испытывала его боль. Я должна была помочь ему.

Будучи раненым, он попытался сесть, когда я приблизилась.

- Я нашел тебя, юная Лили, - сказал он, и в словах его звучало больше смысла, веса, чем могло. Он выглядел как древний воин, умирающий на поле боя.

Опустившись перед ним на колени, я коснулась гладкой кожи его руки нежно и

осторожно.

- Так и есть. Но смотри, что ты с собой сделал.

То, то он был ранен, даже почти умирал, влияло на мой новый взгляд на его чувства, и мои мысли о страхе растворялись, как пузырьки в воде, испаряющиеся в никуда на

ярком солнце.

Он оставался сумасшедшим, в этом я не сомневалась, но теперь я верила, что его

безумие было другим, не желанием убить меня медленно. Такие мрачные качества, что я

приписала ему, теперь выставляли меня глупой. Он выглядел безвредным, когда лежал на

улице.

Он стонал, корчился и шипел от боли. Я подозревала, что его нога, а то и бедро, были сломаны. Выхватив телефон, я начала набирать 911, когда он поднял свою целую

руку и взмолился:

- Помоги мне.

Я указала на телефон.

- Я это и делаю.

- Нет, - он покачал головой, прикрыв глаза, и скрипнул зубами. Поморщившись пару

секунд, он снова сфокусировал взгляд на мне. Я смотрела в его глаза и чувствовала, словно меня гипнотизируют, но не могла этого объяснить. Шум Нью-Йорка исчез. Мир

сузился и существовал только для нас двоих. На мгновение я представила, как тону в

глубине его глаз и остаюсь там навеки.

Ой, куда же я вляпалась?

- Помоги мне, - повторил он. Его слова вырвали меня из странного сонного транса, и

звуки города снова ударили по моим ушам. Телефон упал на тротуар, я поняла, что

покрытию пришел конец, но дотянулась до его руки.

Пылающая дрожь прошла через мои пальцы и вены, и на мгновение подумала, что

это похоже на удар током. Я кричала сквозь стучащие зубы, а до моего носа донесся

странный запах, словно горел ладан. Почти сразу с этим запахом начала ослабевать боль, превращаясь в тепло, покалывая у корней волос, заставляя короткие пряди вставать дыбом

от напряжения. Казалось, что между нами и толпой есть невидимый барьер. Они делали

фотографии, но никто не приближался.

Мои мышцы дрожали. Я чувствовала себя выжатой, словно меня запихнули в

стиральную машинку, где кружили, пока я не стала сухой мятой кучей. Кто-то сжал мою

руку.

Мои глаза распахнулись, я вдруг вспомнила, где нахожусь, и вырвала руку из хватки

мужчины:

- Что этобыло? – потребовала ответ я. Эйфория, вызванная желанием помочь, резко

исчезла, сменившись шоком от того, что только что произошло. – Что ты сделал? – я

наполовину спрашивала, наполовину обвиняла. Я чувствовала, что что-то во мне было

нарушено, но не могла понять, почему, и неопределенность вызвала слезы.

Он разглядывал меня мгновение, и у меня сложилось стойкое впечатление, что он

жалеет о совершенном. Не удостоив меня ответом, он выдохнул, вытер с губы кровь и

осторожно встал, проверяя каждую ногу на способность выдержать его. Люди вокруг

застыли в удивлении, делая все больше фотографий таинственного мужчины.

То, что он выздоровел достаточно, чтобы идти, не так удивило толпу, как его

влияние на нее. Он был высоким, пока я сидела на коленях, мне нужно было задирать