Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни Коллинз Сьюзен

– Что ты слышал? – шепчу я.

Он оборачивается и тихо отвечает:

– Двое о чем-то тихо говорили.

Я замолкаю и просто иду следом за ним.

Впереди растут одни красные деревья, и под ногами нет хрустящей листвы, зато есть как раз то, что нам сейчас нужно, – толстая подстилка из мягких иголок, заглушающая шаги.

Хочется спросить, приближаются ли к нам голоса, которые он слышал, но боюсь говорить без нужды. Мы можем попытаться обойти опасное место кругом, но, если мы хотим добраться до Сан-Франциско, нужно продолжать движение прежним курсом.

Раффи ускоряет шаг вниз по склону, почти переходя на бег. Я слепо следую за ним, предполагая, что он слышит нечто такое, чего не слышу я. А потом я тоже слышу.

Собаки.

Судя по лаю, они направляются прямо к нам.

14

Мы бросаемся бежать, оскальзываясь на иголках. Неужели местные держат собак? Или это дикая стая? Если так, то можно забраться на дерево и пересидеть, пока они не уйдут. Но если их держат люди… При мысли об этом мне становится страшно. Людям нужно достаточно еды, чтобы кормить себя и собак. Кто обладает подобным богатством и как оно добыто?

Перед моими глазами вновь предстает картина сожранной каннибалами семьи, и разум отключается, полностью отдаваясь на волю инстинктов.

По лаю ясно, что собаки нагоняют нас. Дорога осталась далеко позади, так что в машине не спрятаться. Придется лезть на дерево.

Я лихорадочно оглядываю лес в поисках подходящего дерева, но не вижу ни одного. У красного дерева прямой ствол, и ветки отходят перпендикулярно на большой высоте. Мне пришлось бы вырасти вдвое, чтобы дотянуться до самых нижних ветвей любого из растущих деревьев.

Раффи подпрыгивает под веткой. Хотя прыжок у него намного выше, чем у обычного человека, этого все равно недостаточно. Он сердито бьет по стволу кулаком. Вероятно, прежде ему никогда не приходилось прыгать. Да и зачем, когда можешь летать?

– Забирайся мне на плечи, – говорит он.

Я не уверена, что поняла его план, но собаки лают все громче. Не знаю, сколько их, но явно не одна и не две – целая стая.

Раффи хватает меня за пояс и поднимает. Он достаточно силен для того, чтобы поставить меня себе на плечи. Я едва достаю до нижней ветки, но могу ухватиться за нее, подпрыгнув. Надеюсь, тонкая ветка достаточно прочна, чтобы выдержать мой вес.

Он подставляет ладони под мои ноги и толкает вверх, пока я не усаживаюсь надежно на ветке. Та качается, но выдерживает. Я оглядываюсь в поисках другой ветки, которую можно сломать и протянуть ему.

Но прежде чем я успеваю хоть что-то сделать, он бросается бежать. Я едва не зову его по имени, но вовремя спохватываюсь. Последнее, чего бы мне хотелось, – выдать наше местонахождение.

Я смотрю, как он скрывается на склоне холма. На этот раз моя очередь в отчаянии стукнуть кулаком по дереву. Что он делает? Если бы Раффи остался возле дерева, возможно, я бы сумела затащить его наверх. По крайней мере, помогла бы отогнать собак, бросая в них что под руку подвернется. У меня нет метательного оружия, но на такой высоте сгодилось бы что угодно.

Зачем он побежал? Чтобы отвлечь от меня собак? Чтобы защитить?

Я снова бью кулаком по стволу.

К дереву с глухим ворчанием приближаются шесть собак. Две медлят, обнюхивая землю вокруг комля, но остальные бросаются следом за Раффи. Мгновение спустя за стаей устремляется и замешкавшаяся парочка.

Опора подо мной опасно гнется. Ветви здешних деревьев столь тонки и редки, что любой меня увидит, стоит лишь взглянуть вверх. Ближе к земле листья растут лишь на конце ветви, практически не давая укрытия возле ствола. Схватившись за другой сук, я лезу наверх. По мере того как я поднимаюсь выше, ветви становятся прочнее и толще, но листьев все равно мало, и спрятаться негде.

Одна из собак взвизгивает от боли, и я понимаю, что стая догнала Раффи. Сжавшись в комок, я крепче вцепляюсь в ветку и пытаюсь сообразить, что происходит.

Внизу кто-то ломится сквозь кусты. Это несколько рослых мужчин. Их пятеро, они одеты в камуфляж, и в руках ружья, которыми они явно умеют пользоваться.

Один дает знак, и остальные рассыпаются веером. Эти люди не похожи на воскресных охотников, которые одной рукой стреляют в кроликов, а в другой держат банку с пивом. Они организованны, обучены, смертоносны. Их движения легки и уверенны, и я подозреваю, что они и раньше работали вместе. И вместе охотились.

В груди у меня холодеет при мысли о том, что может сделать группа одичавших вояк с пленником-ангелом. Возникает идея закричать, давая Раффи шанс бежать. Но собаки продолжают рычать и лаять. Ангел сражается за свою жизнь, и мой крик лишь отвлечет его, и в итоге схватят нас обоих. Если я погибну, Пейдж тоже обречена. И я не собираюсь погибать ради ангела, какие бы безумные поступки он ни совершал, по стечению обстоятельств спасая мою шкуру. Стал бы он это делать, если бы смог забраться на мои плечи, чтобы залезть сюда?

Но где-то в глубине души я понимаю, что все куда сложнее. Если бы он просто хотел спастись, обогнал бы меня при первых же признаках опасности. Как в старом анекдоте – ему незачем далеко отрываться от медведя, достаточно лишь обогнать меня. А это он мог сделать запросто.

Разъяренный рык атакующей собаки заставляет меня съежиться. Вряд ли эти люди поймут, что Раффи не человек, если не снимут с него рубашку или если не откроются раны на его спине. Но ежели ангела порвут собаки, на нем все заживет в течение суток, и это выдаст его с головой – конечно, при условии, что его продержат столько времени живым. А если они каннибалы, то все это вообще не будет иметь никакого значения.

Я не знаю, что делать. Нужно помочь Раффи. Но мне также нужно остаться в живых и не наделать глупостей. Хочется свернуться клубком и зажать уши.

Резкая команда утихомиривает собак. Люди нашли Раффи. Я слышу голоса, но не могу разобрать слова. Голоса звучат отнюдь не дружественно, что вовсе не удивительно. Люди обмениваются лишь несколькими фразами, а Раффи я вообще не слышу.

Вскоре собаки пробегают мимо моего дерева. Все та же усердная парочка обнюхивает комель, затем догоняет стаю. Чуть позже появляются люди.

Тот, кто недавно давал сигнал, возглавляет группу. Раффи идет позади него.

Руки связаны у него за спиной, по лицу и ноге стекает кровь. Он смотрит прямо перед собой, чтобы случайно не взглянуть на меня. Пообочь идут двое, придерживая его за руки, – кажется, что они только и ждут, когда он упадет и можно будет поволочь его по склону. Группу замыкают еще двое, держа наготове ружья и бдительно озираясь. Один из них несет рюкзак Раффи.

Голубого одеяла, в которое завернуты крылья, не видно. Прежде чем мы с Раффи расстались, они были привязаны к рюкзаку. Успел ли он спрятать крылья до того, как его настигли собаки? Если успел, возможно, он продлил себе жизнь еще на несколько часов.

Он жив. Я раз за разом повторяю эту фразу про себя, пытаясь отогнать другие, куда более тревожные мысли. Я ничего не смогу сделать, если буду постоянно думать о судьбе Раффи, Пейдж или матери.

Я встряхиваю головой. К черту любые планы! У меня слишком мало информации, чтобы составить план. Придется положиться на инстинкты.

А инстинкты подсказывают, что Раффи – мой. Я первая его нашла. Если эти накачанные тестостероном бабуины желают заполучить от него хоть кусочек, им придется подождать, пока он не приведет меня в обитель.

Когда голоса людей стихают, я спускаюсь с ветки. Лезть приходится долго, и я тщательно примериваюсь, прежде чем спрыгнуть, – еще не хватало сломать лодыжку. Иголки смягчают падение, и я приземляюсь без единой царапины.

Я бегу вниз по склону в ту сторону, откуда бежал Раффи. Минут через пять нахожу завернутые в одеяло крылья,  видимо, он бросил ношу на бегу в кусты. Привязав их к рюкзаку, я устремляюсь следом за людьми.

15

Собаки – немалая проблема, и тут мне потребуются мозги. Может, и удалось бы спрятаться от людей, но от собак не скрыться. Но я все равно продолжаю бежать. Придется решать задачи по мере их возникновения. Вдруг рождается страшная мысль, что я вообще никого не найду, и я бегу быстрее.

Я почти задыхаюсь, когда наконец их вижу. Удивительно, что они меня не слышат.

Они приближаются к группе строений, на первый взгляд кажущихся полуразрушенными. Но если присмотреться, дома на самом деле в прекрасном состоянии, а на руины смахивают из-за того, что к их стенам прислонены ветки; другие сплетены в сеть, висящую над лагерем. Ветки расположены столь тщательно, что их не отличить от упавших естественным образом. Уверена, сверху это место выглядит точно так же, как и остальной лес, и ни одного здания не разглядеть.

Под навесами из красного дерева вокруг зданий спрятаны пулеметы. Все они направлены в небо.

Похоже, в этом лагере недолюбливают ангелов.

Раффи и пятерых охотников встречают другие люди в камуфляже. Среди них есть и женщины, но не все они в военной форме. Некоторые выглядят здесь чужими. Некоторые прячутся в тени, грязные и исцарапанные.

Мне везет – один из мужчин загоняет собак в конуру. Собаки лают, зато если хоть одна залает на меня, никто не обратит на это внимания.

Я оглядываюсь, убеждаюсь, что никто меня не заметил, снимаю рюкзак и прячу в дупле. Сперва я решаю оставить при себе меч, но передумываю. Лишь ангелы носят мечи, а мне вовсе ни к чему направлять их мысли в эту сторону. Положив рядом с рюкзаком завернутые в одеяло крылья, я мысленно отмечаю местоположение дерева.

Найдя хорошее место, откуда видна большая часть лагеря, я распластываюсь на земле. Слой листьев отделяет меня от грязи, но холод и влага все равно проникают сквозь свитер. На всякий случай забрасываю себя листьями и иголками. Жаль, что у меня нет камуфляжной формы. К счастью, мои темно-каштановые волосы сливаются с окружением.

Они ставят Раффи на колени посреди лагеря.

До них слишком далеко, чтобы услышать, о чем говорят, но понятно, они обсуждают, что с ним делать. Один из них наклоняется и что-то говорит Раффи.

«Пожалуйста, пожалуйста, только не заставляйте его снять рубашку».

Я лихорадочно пытаюсь придумать, как его спасти и при этом самой остаться в живых, но ничего не выходит при свете дня, когда вокруг бродит с десяток готовых схватиться за оружие парней в форме. Если только не случится нападение ангелов, которое их отвлечет, мне остается лишь надеяться, что Раффи будет еще жив после наступления темноты.

Что бы ни ответил им Раффи, похоже, их это на какое-то время удовлетворяет, они поднимают его на ноги и уводят внутрь самого маленького строения. Эти здания не похожи на отдельные дома, скорее, это целый комплекс. Два дома по обе стороны от того, куда увели Раффи, достаточно велики, чтобы вместить по крайней мере человек по тридцать. В том, что в центре, могла бы поместиться примерно половина этого количества. Вероятно, один из них предназначен для сна, другой для общего пользования, а дом, должно быть, служит складом.

Я лежу, пытаясь не обращать внимания на просачивающиеся с земли влагу и холод и страстно желая, чтобы поскорее зашло солнце. Возможно, эти люди так же боятся темноты, как уличные банды в моих краях. Возможно, они отправятся спать, как только стемнеет.

Спустя кажущееся невероятно долгим время, хотя на самом деле, наверное, минут через двадцать, всего в нескольких футах от меня проходит молодой парень в форме. Держа ружье под углом поперек груди, он обводит взглядом лес. Вид у него такой, словно он в любой момент готов действовать. Я замираю, глядя, как солдат идет мимо. К моему удивлению и облегчению, с ним нет собаки. Почему они не используют собак для охраны комплекса?

Другие солдаты проходят каждые несколько минут в опасной близости от меня. Патрулирование достаточно регулярное, и вскоре я уже знаю, когда пройдет следующий.

Примерно через час после того, как они уводят Раффи в центральное здание, я ощущаю запах мяса и лука, чеснока и зелени. Аппетитный аромат заставляет мой желудок судорожно сжаться.

Я молюсь о том, чтобы источником этих запахов был не Раффи.

Люди направляются в здание справа. Никаких объявлений не слышно, – должно быть, время ужина установлено заранее. Людей здесь намного больше, чем я себе представляла. Солдаты, в основном мужчины в форме, выходят из леса группами по двое, трое или пятеро. Они собираются со всех сторон.

К тому времени, когда наступает ночь и люди скрываются в здании слева, все мое тело почти онемевает от холода. А если еще учесть, что за весь день я ничего не съела, кроме горстки сухого кошачьего корма, я не настолько готова к спасательной миссии, как мне бы того хотелось.

Ни в одном из зданий не горит свет. Похоже, эти люди достаточно осторожны и хорошо прячутся по ночам. Не слышно ни звука, кроме стрекотания сверчков, что довольно удивительно, если учесть, сколько здесь живет народу. По крайней мере, из строения, куда увели Раффи, не доносятся крики.

Я заставляю себя пролежать еще хотя бы час, прежде чем браться за дело.

Дожидаюсь, когда патруль пройдет мимо. Я знаю, что второй солдат в это время находится на другой стороне лагеря.

Досчитав до ста, поднимаюсь и бегу к центральному зданию, стараясь производить как можно меньше шума.

Ноги замерзли и онемели, но они быстро отогреваются, стоит лишь подумать, что меня могут поймать. Приходится бежать кружным путем, передвигаться в свете луны зигзагами от одной тени к другой. Полог из веток играет мне на руку, отбрасывая на землю движущиеся тени.

Падаю на землю возле здания столовой. Справа от меня размеренно шагает часовой, а вдали по другую сторону комплекса медленно движется второй. Шаги звучат глухо и неспешно, словно часовые умирают от скуки. Хороший знак. Если бы они услышали что-то необычное, шаги стали бы быстрее и тревожнее. По крайней мере, я на это надеюсь.

Пытаюсь разглядеть дверь в задней стене центрального здания. Но в тени невозможно понять, есть ли там дверь или хотя бы окно.

Перебегаю в тень центрального здания.

Там я останавливаюсь, ожидая услышать окрик. Но все спокойно. Я стою, прижавшись к стене и затаив дыхание. Не слышно ни звука, не заметно никакого движения. Лишь страх убеждает меня отказаться от своей затеи – и потому я иду дальше.

С задней стороны здания есть четыре окна и дверь. Я заглядываю в окно, но в темноте ничего не вижу. С трудом подавляю желание постучать в надежде получить ответ от Раффи – неизвестно, кто еще может быть вместе с ним.

У меня нет никакого плана, даже самого безрассудного, и никаких идей насчет того, как справиться с любым, кто может там оказаться. На занятиях по самообороне обычно не учат подкрадываться сзади и бесшумно душить насмерть, хотя сейчас такое умение весьма пригодилось бы.

И все же мне удавалось побеждать намного более рослых и сильных спарринг-партнеров, чем я. Мысль об этом согревает душу, прогоняя панический холод.

Глубоко вздохнув, я едва слышно шепчу:

– Раффи!

Если бы он мог хоть намекнуть, в какой он комнате, все было бы намного проще. Но я ничего не слышу. Ни стука в окно, ни приглушенного зова, ни скрипа стула, которые могли бы привести меня к нему. Вновь возвращается чудовищная мысль о том, что его, возможно, уже нет в живых. Без него мне никак не найти Пейдж. Без него я остаюсь в одиночестве. Я даю себе мысленного пинка, отвлекаясь от мрачных видений.

Осторожно шагнув к двери, я прикладываю к ней ухо. Ничего не слышно. Я нажимаю на ручку, проверяя, заперто ли.

Как обычно, в моем заднем кармане лежит набор отмычек. Я нашла его в комнате какого-то подростка в первую неделю, когда искала еду. Мне не потребовалось много времени, чтобы сообразить – вскрыть замок можно куда тише, чем разбить окно. Скрытность – главное, когда пытаешься избежать встречи с уличными бандами. ак что за последние пару недель я набралась немалого опыта по отпиранию замков.

Дверная ручка плавно поворачивается.

Эти ребята весьма самоуверенны. Я приоткрываю дверь и прислушиваюсь. Не услышав ни звука, проскальзываю внутрь и останавливаюсь, даю глазам привыкнуть в помещении, которое освещено лишь лунным светом, падающим сквозь окна в задней стене.

Я уже привыкаю к тусклому сиянию луны, ставшему для меня словно частью образа жизни. В коридоре четыре двери. Одна, открытая, ведет в ванную. Остальные три закрыты. Сжав в руке нож, словно он способен остановить винтовочную пулю, я прикладываю ухо к первой двери слева, но оттуда не доносится ни звука. Взявшись за ручку, я слышу тихий шепот из-за последней двери.

Я застываю на месте, затем подхожу к последней двери и прикладываю к ней ухо. Мне кажется или кто-то действительно произнес: «Беги, Пенрин!»?

Я приоткрываю дверь.

– Почему ты никогда меня не слушаешь? – спокойно спрашивает Раффи.

Я проскальзываю внутрь и закрываю за собой дверь:

– Пришла тебя спасти.

– Меня не спасешь, зато тебя поймают.

Раффи сидит посреди комнаты, привязанный к стулу. На его лице запеклась кровь, стекающая из раны на лбу.

– Они спят.

Подбежав к стулу, я прикладываю нож к веревкам на запястьях ангела.

– Нет, не спят.

Голос Раффи звучит столь убежденно, что у меня в голове включается сигнал тревоги. Но прежде чем на ум приходит слово «ловушка», меня ослепляет луч фонаря.

16

– Резать веревки я тебе не позволю, – произносит чей-то низкий голос. – У нас их и без того не хватает.

Кто-то выхватывает нож из моей руки и грубо толкает меня на стул. Фонарь гаснет, и приходится несколько раз моргнуть, чтобы зрение вновь приспособилось к тусклому лунному свету. К тому времени, когда возвращается способность видеть, мне уже связывают руки за спиной.

Их трое. Один проверяет веревки на запястьях Раффи, пока другой стоит, прислонившись к двери, словно просто зашел в гости. Я напрягаю мышцы, пытаясь ослабить путы, но мои запястья связаны так крепко, что боюсь, как бы не треснули кости.

– Придется извинить нас за отсутствие света, – говорит тот, что стоит у двери. – Мы прячемся от непрошеных гостей.

Все в нем – от командного голоса до небрежной позы – говорит о том, что он тут главный.

– Я что, и впрямь такая неуклюжая?

Главный наклоняется ко мне, глядя прямо в глаза:

– В общем-то, нет. Наши часовые тебя не видели, а им приказано следить, не появишься ли ты. Так что – не столь уж и плохо.

В его голосе слышится одобрение.

Раффи издает горловой звук, напоминающий рычание собаки.

– Вы знали, что я здесь? – спрашиваю я.

Мужчина снова выпрямляется. В лунном свете трудно разглядеть детали внешности, но он высок и широкоплеч. Волосы по-военному коротко пострижены, и шевелюра Раффи по сравнению с ними выглядит постыдно растрепанной. В чертах лица чувствуется решимость и уверенность в себе.

Он кивает:

– Точно мы этого не знали, но, судя по содержимому его рюкзака, он нес лишь половину припасов. У него походная горелка, но нет спичек, котелков или сковородки. У него две миски и две ложки. И все такое прочее. Мы решили, что оставшуюся половину нес кто-то еще. Хотя, честно говоря, я не ожидал, что его попытаются спасти. И уж точно – не девушка. Без обид. Я всегда был современным человеком. – Он пожимает плечами. – Но времена изменились. А у нас в лагере полно мужиков. – Он снова пожимает плечами. – Для такого требуется немалая смелость. Или отчаяние.

– Ты забыл про отсутствие мозгов, – рычит Раффи. – Вам нужен я, а не она.

– Почему ты так решил? – спрашивает главный.

– Тебе нужны мужчины вроде меня в качестве солдат, – говорит Раффи. – А не тощая девчонка.

Главный откидывается назад, скрестив руки на груди:

– С чего ты взял, будто нам нужны солдаты?

– Пять человек и стая собак поймали одного парня, – отвечает Раффи. – С такими темпами вам понадобится три армии, что бы вы ни собирались сделать.

Главный кивает:

– А у тебя явно есть военный опыт.

Я удивленно поднимаю брови, думая о том, что произошло, когда его схватили.

– Ты и глазом не моргнул, когда мы направили на тебя оружие, – говорит главный.

– Не столь уж он и хорош, как ему кажется, – говорит тот, что охраняет Раффи. – Раз уже попадал в плен.

Раффи не клюет на приманку.

– Может быть, он спецназовец, обученный действовать в самых худших ситуациях, – говорит главный.

Он делает паузу, ожидая ответа Раффи. В лунном свете, просачивающемся в окно, видно, что главный наблюдает за ангелом, словно волк за кроликом. Или, возможно, словно кролик за волком. Но Раффи молчит.

Главный поворачивается ко мне:

– Есть хочешь?

Мой желудок выбирает именно этот момент, чтобы издать громкое урчание. В иных обстоятельствах это могло бы показаться забавным.

– Нужно принести им что-нибудь поужинать.

Все трое уходят.

Я проверяю веревки на запястьях.

– Высокий, смуглый, дружелюбный. Что еще требуется девушке?

Раффи фыркает:

– После того как появилась ты, они стали намного добрее. А то весь день не предлагали мне еды.

– Они что, просто развлекаются? Или от них на самом деле не стоит ждать ничего хорошего?

– От любого, кто привязывает тебя к стулу под дулом ружья, не стоит ждать ничего хорошего. Мне что, и впрямь нужно это объяснять?

Я чувствую себя маленькой девочкой, сказавшей глупость.

– Так что ты тут делаешь? – спрашивает он. – Я рискую быть растерзанным стаей собак, чтобы ты успела удрать, а ты вместо этого прибегаешь сюда? Твое чувство справедливости противоречит здравому смыслу.

– Извини, больше не буду.

Я начинаю жалеть, что нам не заткнули рот кляпом.

– Самое здравое из всего, что я от тебя услышал.

– Так кто эти люди?

Благодаря своему выдающемуся слуху Раффи наверняка многое узнал об их намерениях.

– А что? Собираешься к ним присоединиться?

– Что-то не испытываю такого желания.

Несмотря на ангельские черты лица, сейчас, в лунном свете, он выглядит довольно жутко из-за запекшейся на лице крови. На мгновение представляю его себе классическим падшим ангелом, явившимся, чтобы проклясть чью-то душу.

Внезапно он спрашивает:

– С тобой все в порядке?

Его голос звучит удивительно мягко.

– Все отлично. Ты ведь понимаешь, что нам нужно убраться отсюда до утра? Иначе они обо всем догадаются.

Ни у кого из людей раны не заживают столь быстро.

Дверь открывается, и запах тушеного мяса едва не сводит меня с ума. С начала Нашествия мне не приходилось по-настоящему голодать, но и веса я особо не набрала.

Главный пододвигает ко мне стул и подносит к лицу миску. Желудок мой урчит, стоит мне ощутить аромат мяса и овощей.

Он набирает полную ложку и держит ее на полпути между миской и моим ртом. Я с трудом подавляю нетерпеливый стон, пытаясь сохранить приличия. Прыщавый солдат пододвигает стул к Раффи и проделывает то же самое с другой миской.

– Как тебя зовут? – спрашивает главный.

Есть что-то интимное в том, как он задает этот вопрос, собираясь кормить меня с ложечки.

– Друзья называют меня Гнев, – отвечает вместо меня Раффи. – Враги – Смилуйся-над-Нами. А тебя как звать, солдатик?

От насмешливого тона Раффи у меня отчего-то краснеют щеки. Однако главный полностью спокоен.

– Овадия Уэст. Можешь звать меня Оби.

Ложка слегка отдаляется от меня.

– Овадия. Прямо как в Библии, – говорит Раффи. – Овадия укрывал пророков от преследования.

Раффи смотрит на повисшую перед ним в воздухе ложку с мясом.

– А ты, я вижу, знаток Библии, – говорит Оби. – Жаль, что у нас уже есть один. – Он смотрит на меня. – А тебя как зовут?

– Пенрин, – быстро отвечаю я, прежде чем Раффи успевает сделать какое-нибудь саркастическое замечание. – Пенрин Янг.

Я предпочитаю не настраивать против себя тех, кто держит нас в плену, особенно если учесть, что они собираются нас накормить.

– Пенрин, – шепотом повторяет Оби, словно наслаждаясь каждым звуком. Отчего-то меня смущает, что это происходит на глазах Раффи, хотя сама не знаю почему. – Когда ты в последний раз по-настоящему ела, Пенрин?

Он держит ложку почти возле самого моего рта. Я сглатываю слюну:

– Довольно давно.

Я бодро улыбаюсь, думая, позволит ли он мне съесть хоть кусочек. Он подносит ложку к своему рту, и я смотрю, как он ест. Мой желудок протестующе урчит.

– Скажи-ка, Оби, – говорит Раффи, – а что это за мясо?

Я перевожу взгляд с одного солдата на другого, внезапно усомнившись, настолько ли голодна.

– Вам наверняка нужно много охотиться, чтобы прокормить столько народу, – продолжает Раффи.

– Как раз хотел спросить, на каких животных охотились вы, – говорит Оби. – Парню твоего роста требуется немало белка, чтобы поддерживать мышечную массу.

– На что ты намекаешь? – спрашиваю я. – Мы не из тех, что нападают на людей, если ты об этом.

Оби пристально смотрит на меня:

– Откуда ты знаешь? Я ничего не говорил о нападениях на людей.

– Да не смотри на меня так. – Я строю физиономию обиженного подростка. – Неужели ты способен представить, что мне захотелось бы человечины? Ну и гадость!

– Мы видели семью, – говорит Раффи. – Наполовину съеденную. На дороге.

– Где? – спрашивает Оби. Похоже, он удивлен.

– Недалеко отсюда. Ты уверен, что это не поработал кто-то из ваших?

Раффи ерзает на стуле, словно напоминая Оби, что он и его люди не те, кого можно счесть друзьями.

– Никто из наших не поступил бы так. Им просто ни к чему. У нас хватает еды и оружия. К тому же на прошлой неделе сожрали двоих наших. Подготовленных, с ружьями. Как думаешь, почему мы вас преследовали? Мы обычно не трогаем чужаков. Нам просто хотелось бы знать, кто это сделал.

– Это не мы, – говорю я.

– Конечно не ты.

– И не он тоже, Оби, – говорю я.

Имя кажется мне чужим. Странным, но не таким уж и плохим.

– Откуда мне знать?

– Нам теперь что, доказывать собственную невиновность?

– Мы живем в новом мире.

– А ты кто, шериф Нового Порядка? Сперва арестовать, потом задавать вопросы? – спрашиваю я.

– Что бы вы с ними сделали, если бы поймали? – спрашивает Раффи.

– Мы могли бы использовать… скажем так, менее цивилизованных людей. Естественно, приняв определенные меры предосторожности.

Оби вздыхает. Ясно, что идея ему не нравится, но, похоже, другого выхода у него нет.

– Не понимаю, – говорю я. – Что бы вы стали делать со стаей каннибалов?

– Натравили бы их на ангелов, само собой.

– Это безумие, – заявляю я.

– Если ты не заметила, весь мир обезумел. Пришло время приспособиться или умереть.

– Бросив безумцев в бой против безумцев?

– Бросив в бой все, что может сбить врага с толку или отвлечь, а то и прогнать их, если это вообще осуществимо. Все, что позволит нам выиграть время и организоваться, – говорит Оби.

– Во что организоваться? – спрашивает Раффи.

– В армию, достаточно сильную для того, чтобы вышвырнуть их из нашего мира.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В старину ставили храмы на полях сражений в память о героях и мучениках, отдавших за Родину жизнь. Н...
«… Испытанный в баталиях под командованием великого Суворова, Багратион предчувствовал, что солдаты ...
Повесть из сериала «Хакер»Есть над чем поломать голову частному детективу Валерию Марееву – уж больн...
«Против председателя сельсовета, боком к столу, утонув в новеньком, необъятном кресле (председатель ...
Расследование, которое ведут частный сыщик Валерий Мареев и его верный компьютер, сталкивает их с ру...
Бабки можно делать на всем. В том числе и на торговле предметами искусства. А уж если ты обладаешь к...