Мария-Антуанетта. С трона на эшафот Павлищева Наталья

Проблемы и их решения

– Иосиф, я этого не вынесу. Ты только посмотри, что творится во Франции!

Похоже, императрица в отчаяние, что бывало крайне редко.

Сестры и братья императора разбросаны по всей Европе, большей частью депеши об их делах и поведении вызывали головную боль даже у него, но за младшую, Антуан, Мария-Терезия переживала больше других. Иосиф протянул руку за листом, поданным матерью, и поднес его к глазам.

Граф Мерси сообщал о памфлетах и вольном поведении королевы Антуанетты.

–Вот то, чего я так боялась. Из Антуан никогда не выйдет настоящая королева, если она не изменится. Но куда смотрит ее супруг?!

–Боюсь, что не туда, куда нужно. Придется ехать и разбираться.

Мария-Терезия поморщилась, она никогда не ездила с официальными визитами и считала их совершенно бесполезным делом. Если уж очень было нужно, куда-то выезжал муж. Конечно, сейчас хорошо бы поехать самой, материнский взгляд сразу заметил бы все неладное, но императрица уже в возрасте, не слишком хорошо себя чувствовала, чтобы ездить, да еще и так далеко.

А Иосиф, император, все уйдет в парадные встречи и приемы, что на них можно увидеть? Можно, конечно, многое, но не стоило этого делать. Младший из сыновей Макс недавно был, но только опозорился в Версале, поссорился с некоторыми придворными, испортил впечатление о себе и своей сестре заодно. И ничего не смог толком рассказать.

–Я поеду инкогнито, заодно свежим взглядом посмотрю и свои владения, – усмехнулся император.

В Версале необычный гость – это снова брат королевы, но на сей раз старший, император Священной Римской империи Иосиф, кторый приехал… инкогнито под именем графа Фалькенштейна.

Иосиф приехал в простой коляске в сопровождении двух слуг и секретаря, попросил себе номер в гостинице вместо апартаментов в Версале, ходил по Версалю и по Парижу свободно, как простой путешественник, смотрел, слушал, не забывая, однако, цель своего приезда.

Людовик ему понравился. Конечно, король был неуклюж, нерешителен, как подозревал Иосиф, просто неспособен править страной, но это был король. А главное, это был муж бедной Антуан, с которым у них ничегошеньки не получалось в постели. И в данный момент самым важным было именно это. Антуан должна родить ребенка, лучше – сына, а еще лучше – не одного. Ведь случись что с Людовиком (все мы смертны), кем она останется? И кому останется трон?

Не может быть, чтобы у двух молодых здоровых людей не получилось то, что нужно для рождения детей. Вздохнув, Иосиф приступил к исследованию проблемы.

–Попросите удалиться всех ваших камеристок и приятельниц, нам нужно поговорить наедине.

Антуанетта вскинула на брата свои большие фиалковые глаза:

–Тогда лучше в Трианоне…

–Где это?

Королева заметно оживилась:

–У меня есть личный очаровательный уголок. Пойдемте, Иосиф, я вам покажу. Там никого нет и можно спокойно поговорить обо всем.

Графиня де Полиньяк насмешливо смотрела вслед своей венценосной подруге и ее брату:

–Пошла жаловаться на своего недотепу-мужа.

Это было так и не так, Антуанетта чувствовала, что ей нужно выговориться, но жаловаться на мужа она не собиралась.

–Помните наш разговор перед вашим отъездом во Францию?

–Да, – смущенно потупилась Антуан.

Она хорошо помнила, как пыталась разузнать у служанки Иоганны, как все происходит между мужчиной и женщиной в первый раз. Иоганна только ахала, не сумев толком ничего объяснить, но их разговор явно услышал камердинер самого Иосифа. На следующий день брат уединился с младшей сестрой и без эмоций толково объяснил принцип нарушения девственности. Все бы хорошо, если бы не проклятый фимоз у Луи! Он три года мешал первому акту и теперь не давал возможности ей стать матерью. Антуанетта твердо решила попросить брата уговорить Луи пойти на операцию. Ей так хотелось ребенка! Много-много детей, как у матушки!

–Вы сделали все, как я говорил?

–Да, через три года после свадьбы.

–Что мешает теперь?

–Фимоз, – в глазах – слезы, в голосе – отчаяние.

Иосиф уже поговорил с доктором и услышал то, что ему было нужно, а потому возразил:

–Антуан, эти проблемы давно решены, не может быть, чтобы они до сих пор доставляли столько боли Луи.

–Я не знаю…

И вдруг что-то толкнуло Иосифа заставить сестру подробно рассказать, как проходят их ночи.

–Одинаково…

В конце рассказа брат с изумлением уставился на Антуанетту:

–И?

–Что «и»?

–А дальше?

–Дальше Луи желает мне спокойной ночи и поворачивается на бок.

–А ты?

–Я… плачу, но тихо, чтобы он ничего не слышал.

–Антуан, дорогая, я поговорю с твоим мужем, что-то здесь не так. Нет у него никакого фимоза! Вернее, был, но прошел.

–Что-то похуже? – со страхом подняла на Иосифа большущие, полные слез глаза королева.

Император только вздохнул, он еще не понимал, в чем дело, но уже чувствовал, что здесь кроется какая-то глупая, странная ошибка.

–Дорогой брат, я хотел бы с вами поговорить, но не во время охоты, а просто на прогулке.

Это сказано так, что Людовик прекрасно понял, о чем пойдет речь, покраснел и почти набычился. Но Иосиф, хоть и прямолинеен, сумел перевести разговор на другое, отвлекая зятя от неприятных мыслей.

И все же разговор состоялся. Выбрав хороший денек, оба сели на лошадей и удались в сопровождении всего двух слуг. Никто не видел, как они спешились и прогулялись только вдвоем.

–Доверьтесь мне, может, я смогу помочь? Вы, конечно, понимаете, о чем идет речь?

Король кивнул, снова краснея и страшно пыхтя.

Некоторое время они разговаривали о постороннем, но вдруг Иосиф поинтересовался:

–Вы получаете удовольствие от близости с женой?

–Да, она красивая женщина.

–Страстная?

Луи уставился на императора, словно тот сказал что-то крамольное:

–О, нет, что вы! Она порядочная женщина, не верьте глупым слухам о ее распущенности.

–Я не о том, с вами она страстная?

И снова последовало нечто непонятное:

–Нет, как можно?!

–А… вы с ней?

Король густо покраснел:

–Я осторожен, я прекрасно понимаю, что слишком тяжел для Антуанетты, и боюсь причинить ей боль, поэтому лежу спокойно…

Иосиф даже остановился, обомлев. Людовик тоже замер. Неужели Антуанетта жаловалась брату, что муж доставляет ей страдания? Это плохо, значит, он невнимателен и не заметил, когда сделал больно. Ах, этот проклятый лишний вес! Но Людовик никак не мог отказать себе в удовольствии плотно поесть, это у них семейное, и тетушки любят покушать, и сестра Клотильда, и Станислав тоже… Ему не удастся похудеть даже ради рождения сына…

Но император повел себя странно, он приблизился к королю совсем близко и тихо, хотя вокруг никого не было, спросил:

–Вам больно, когда это происходит?

–Нет-нет, уже давно нет. Было только первый раз…

–Но приятно?

–Очень… потом…

–Потом?!

Король совсем смутился.

Вот черт, возиться с этими скромниками! Император приказал:

–А ну-ка, расскажите подробно, как это у вас происходит.

–К-как?

–Подробно.

Иосиф годился королю и королеве в отцы, потому Людовик подчинился.

Выслушав рассказ, император просто покатился от смеха:

–И все?!

–А что?

–О, господи! И этим вы занимаетесь вот уже четыре года после того, как согрешили с ней впервые?!

Людовик смотрел на хохочущего императора, широко раскрыв глаза. Он делал что-то не то?

Отсмеявшись и вытерев слезы, Иосиф обнял зятя за плечи, насколько позволила его полнота:

–Дорогой мой, удовольствие нужно получать не потом, а во время.

–Но я и так лежу довольно долго, Антуанетте же тяжело.

У императора от смеха слезы выступили снова:

–Лежите! Вместо того чтобы двигаться!

–К-как двигаться? Но это же тяжело для жены, я слишком полный!

–Вы собираетесь завести детей, просто лежа на Антуан? С таким же успехом могли бы лежать рядом и ждать рождения сына.

Иосиф ругал покойного короля Людовика на чем свет стоит. Не сообразить хотя бы как-то научить внука общению с женщиной в постели! Но как этот скромник умудрился, живя в Версале, где из каждого угла торчат чьи-то ноги занимающихся любовью придворных, не увидеть, что мужчина должен во время акта двигаться?! Господи, да куда же он смотрел?!

–Луи, вы когда-нибудь видели, как все происходит у лошадей, например?

–Да, бедной кобыле очень тяжело…

–Но кобыла в восторге от этой тяжести! И женщины тоже!

–Не может быть…

В конце концов, осознав, что просто не доводил дело до конца, Людовик пришел в восторг, но озабоченность не пропала:

–Я раздавлю ее.

–Я покажу несколько поз, когда этого можно не делать.

И снова ужас у зятя:

–Что вы, как можно! Это неприлично.

–Людовик, неприлично, если вы будете делать это на виду у всех или с проституткой, а с собственной женой в собственной постели прилично все.

–Не может быть!

Глядя на расплывающуюся от радости физиономию Людовика, Иосиф расхохотался снова.

–Я даю вам несколько дней, а потом вы мне дадите полный отчет о произошедшем.

–Конечно.

В тот вечер Луи пришел в спальню с какой-то загадочной полуулыбкой. Я знала, что они гуляли с Иосифом, догадывалась, что был серьезный разговор, недаром перед этим брат столько расспрашивал меня о наших с мужем интимных делах, а потому решила, что Иосиф сумел уговорить Луи на операцию. Но спрашивать ничего не стала, помня о том, как болезненно реагирует на эти разговоры муж.

Однако странности продолжались.

Луи не просто взгромоздился на меня, он сначала нежно поцеловал в шею, потом за ушком, снова шею, опустился губами к руди… О… какой это был восторг! Мне так хотелось ответить. Немного потерпев, я обняла мужа и стала целовать его в ответ, с ужасом ожидая, что тот возмутится таким вольным поведением.

Но вопреки моим опасениям Луи не только не возмутился, он даже застонал, осыпая поцелуями уже все мое тело. Я выгнулась от невиданного возбуждения. Мы вели себя просто как двое любовников, а не как муж и жена! Такого никогда не было.

А потом… потом… Кажется, я даже закричала от восторга, а Луи зарычал!

Когда страшное возбуждение прошло, мы лежали обессиленные и счастливые.

–Я не думал, что так бывает…

–Я тоже.

И вдруг я услышала… тихий смех. Мой муж смеялся!

–Что, Луи?

–Мы потеряли столько времени даром… Теперь придется наверстывать упущенные годы.

Я смотрела в довольные, восхищенные глаза мужа и радостно кивала:

–Наверстаем.

Вот теперь я была совершенно уверена, что у нас будут дети. Красивые дети. Много красивых детей.

Иосифу ничего не нужно было объяснять, во-первых, слух о том, что нынче ночью королева кричала от восторга, мигом разнесся по Версалю, вызвав живейший интерес у придворных и слуг. Во-вторых, блестящие глаза сестры и неимоверно довольный вид зятя подтвердили, что Людовик воспользовался советом императора.

Но брат решил сказать несколько слов и Антуанетте, поймав ее за подол и притянув ближе к себе, Иосиф сделал знак, чтобы наклонилась, и шепнул на ухо:

–Но вы тоже должны двигаться.

–Как? – широко раскрыла глаза королева.

–Как шлюха.

Никто не расслышал, что сказал брат сестре, но королева почему-то густо покраснела.

Через пять дней состоялась еще одна беседа во время прогулки, на сей раз король был уверен в себе и даже разговорчив, чего за ним никогда не наблюдалось. Он спокойно рассказал императору, как обстоят дела в постели, выслушал несколько советов, старательно запоминая и кивая в знак согласия, и обещал Иосифу держать в курсе дела.

Конечно, никто не знал, что произошло, все решили, что Иосифу удалось обманом напоить Людовика до беспамятства и сделать злосчастную операцию.

Сам император написал брату Леопольду, что король и королева Франции – два полных болвана, которых надо было давным-давно пороть до тех пор, пока не совершат соитие до конца. Это же надо сообразить: лежать на женщине, дожидаясь, чтобы эякуляция произошла сама по себе!

Зато благодаря такой братской заботе занятия сексом стали между супругами любимыми, они столь часто это делали, что привели к другой проблеме – секс был, а беременности не было все равно.

Но счастливые супруги не сомневались, что теперь все будет прекрасно.

Простая открытая коляска катила по дороге в сторону Страсбурга, сидевший в ней человек задумался, кутаясь от ранней утренней прохлады в плащ. Он был доволен и не доволен результатами своей поездки одновременно, но теперь предстояло рассказать о них императрице Марии-Терезии.

Иосиф совершил инспекцию жизни своей сестры и возвращался раздосадованным и восхищенным в равной степени. Антуан превратилась в красивую, полную очарования женщину. Рядом с сестрой он, кажется, вспомнил, что в жизни бывают не только заботы, но и радости, что жизнь может быть очень приятной.

Сестрица не слишком разумна? Но надо ли ожидать от женщин, чтобы они все были похожи на Марию-Терезию? Вовсе нет, должны быть и вот такие – восхитительные кокетки, живущие лишь для того, чтобы прожигать жизнь и тратить деньги мужей. Иосиф готов был признать, что Антуан во много раз женственней своей матери и даже сестры Кристины (Мими). И в том, что она будет прекрасной матерью, тоже не сомневался, слишком желала Антуан детей, такими глазами смотрела на чужих малышей, готовая задаривать и целовать племянников ежеминутно. У королевы даже жил подобранный на улице деревенский мальчик, правда, чувствуя себя в роскошном дворце очень неуютно.

Иосиф вдруг понял, какая жена была нужна ему лично. Вот такая красивая и ветреная, чтобы ее можно было баловать и лелеять, очаровательная игрушка, которой совсем не нужно заниматься государственными делами, как Марии-Терезии, которую и не тянет ими заниматься. Пусть она путает страны, понятия не имеет, где находится Америка (где-то очень далеко, гораздо дальше Австрии), пусть не разбирается ни в политике, ни в экономике, зато прекрасно танцует, играет на музыкальных инструментах, всегда весела и очаровательна.

Антуан верна мужу, но это не из-за строгих моральных устоев, а скорее из-за лености натуры. Ее дальше легкого флирта не потянет. Но это только пока не проснулось сердце, если Антуан полюбит, то Людовику ее будет не удержать. Такие женщины влюбляются всей душой и навсегда. И муж – не тот человек, в которого она влюбится.

Будучи в Версале, брат постоянно выговаривал сестре (точно как мать: «Ты должна…»), Антуанетта согласно кивала:

–Да, Иосиф.

Но со стороны свежему взгляду лучше видно, что не так. А не так было многое.

Иосиф корил за неразумную трату денег.

За то, что не заботятся о жизни своего народа.

За бесконечное веселье и поводы для досужих сплетен.

За излишнее увлечение модными нарядами и немыслимые прически.

За азартные игры и поездки на карнавалы в масках.

Все эти укоры касались только королевы, король был куда более скромен, он не тратил на себя много денег, не ездил на опасные развлечения в Париж, не содержал дорогущих модисток и парикмахеров. Зато давал повод для сплетен, да еще какой!

Его император ругал за слабоволие и неспособность отказать никому из родственников:

–Людовик, вы не должны оплачивать долги своих братьев и тетушек. Достаточно того, что вы их содержите!

–Да, да, – кивал король, но Иосиф понимал, что все останется по-прежнему.

–Вы не должны позволять Антуанетте столько тратить на наряды и украшения!

Король поднимал свои немного выпуклые водянистые глаза и робко возражал:

–Я не могу.

Брат попробовал говорить с сестрой, объяснял пагубность ее поведения, которое приведет к падению популярности в народе. Антуанетта привычно обещала исправиться, начать вести новую жизнь, заботиться о благе народа, как это всегда делала матушка, начать читать серьезные книги вместо игры в карты… Из всего перечня выполнялось только одно – королева с удовольствием занималась благотворительностью, но это она делала и без воспитательных бесед брата.

Перед отъездом он долго сидел за письменным столом и писал наставления сестре, точно как когда-то мать. Но если материнские советы Антуанетта пропускала мимо ушей, а записки читала всего пару раз вместо того, чтобы делать это ежемесячно, как обещала, то «Размышления» брата изучила серьезно.

И еще одному невольно улыбался Иосиф. У легкомысленной Антуан на уме кроме нарядов, причесок, драгоценностей и развлечений – браки. Если выдали замуж толстую Клотильду, то очаровательная, пока еще не такая полная, но уже вполне оформившаяся для своих тринадцати лет Елизавета вполне годилась в невесты.

В отношения между королевской парой вмешалась политика.

Из-за смерти в самом конце 1777 года Максимилиана Иосифа Баварского началась борьба за Баварское наследство, как когда-то за Австрийское. Антуанетта как «добрая немка» гнула проавстрийскую линию, а новый министр Верженн категорически с этим не соглашался. Людовик, уже прекрасно усвоивший, что супруга не разбирается ни в чем, кроме чисто дамских дел и музыки, мягко отодвинул королеву в сторону, дав понять, чтобы в дела не лезла. Но из Вены приходили одна за другой депеши с требованием склонить короля на свою сторону. Однако мягкий и нерешительный Людовик вдруг проявил завидное упорство и даже в знак благодарности Иосифу за обучение альковным делам не собирался вводить французские войска ему в помощь в Баварию.

Для Антуанетты эти сложности были далеки, она знала другое: во-первых, муж категорически не желает сделать ей приятное и удалить противного Верженна, во-вторых, несмотря на еженощные бурные занятия сексом, она не беременела. Второе было важнее, во стократ важнее. Теперь обвинить Луи в пассивности было никак нельзя, он активен, иногда даже черечур. Неужели она все же бесплодна?

На помощь Антуанетте пришли не разумные подруги – принцесса де Ламбаль или новая ее пассия Жюли Полиньяк, сама рожавшая и знавшая о множестве подвохов женского и мужского организма, а простая служанка.

Антуанетта всегда доверительно и почти на равных разговаривала со слугами, то, что они слуги, люди помнили и так. Утром она, снова обнаружив расплывшееся на постели пятно, прежде чем вызывать камеристку с образцами тканей для одевания, приказала Габриэль, прислуживавшую в спальне, поменять для начала простыню и дать ей другую рубашку. Снова пришла «генеральша», как называли месячные. Никакие ночные утехи не помогали забеременеть!

Служанка, слышавшая, как старался ночью король, вдруг тихонько покачала головой:

–Ваше Величество не скоро дождется детей…

По другому поводу Антуанетта фыркнула бы как кошка, как посмела служанка лезть в ее дела?! Но тема была настолько наболевшей, что, услышав вместо насмешки в голосе девушки сочувствие, королева едва не расплакалась. Губы горестно дрогнули.

–Почему?

Что такого увидела на ее простынях Габриэла, чего не видят врачи, твердящие, что у королевы с организмом все в порядке, и у короля тоже?

–Ваше Величество… слишком часто спит с Его Величеством…

–Как это?! – вытаращила на нее глаза Антуанетта, знаком удаляя камеристку и еще двух слуг.

Габриэль, видно, решилась, она остановилась с простыней в руках, широко раскрыв глаза:

–Если мужчина слишком часто делает вот это… – девушка недвусмысленными движениями показала, что именно делает, удивив королеву, оказывается, все мужчины делают, как ее Луи, – от него не рождаются дети.

–Что ты говоришь?! – возмутилась Антуанетта. – Бред какой, если «этого» не делать, то детей не будет вообще!

Девушка, видно, перепугалась собственной смелости, но затрясла головой:

–Я не говорю, что не делать. Нельзя так часто! Полезно иногда пропускать ночь-другую.

Королева недоверчиво приглядывалась к советчице. А если это все ради насмешки? Наговорит сейчас всякой всячины, а потом в Париже снова появятся памфлеты о том, что королева принимает короля по расписанию. И так смеются на всех углах!

–Если вы сможете сдерживать Его Величество примерно в эти дни… – она, чуть задумавшись, назвала десять дней следующего месяца, – то непременно станете матерью. Ваше Величество, моя мать была повитухой и многое рассказывала.

Антуанетта все же фыркнула, на всякий случай… Но даты запомнила и выполнить странный совет постаралась.

Прошел месяц… Вопреки ожиданиям «генеральши Кроттендорф», как назывались ежемесячные женские проблемы в семье Марии-Терезии, не было, но это для Антуанетты неудивительно, из-за нервозности характера задержки бывали часто. Однако и через неделю, и через две простыни на ее постели оставались чистыми!

Габриэла молча меняла их по утрам, но вопросов не задавала. И только когда Антуанетту стошнило утром, королева, блестя глазами, заговорщически сообщила служанке:

–Кажется, получилось по-твоему…

Та присела в реверансе:

–Я всегда готова помочь Вашему Величеству.

И хотя ее больше не тошнило, теперь Антуанетта не сомневалась, что беременна.

Апрель – явно лучший месяц в году! Нет, еще лучше будет декабрь, когда ее первенец появится на свет! Счастью Антуанетты не было границ.

–Ах, нет, Луи, мы должны быть осторожны, чтобы не повредить нашему малышу…

Король даже подпрыгнул на постели:

–Кому?!

Антуанетта счастливо смеялась:

–У нас будет ребенок! Я беременна!

–О-о-о!!! – орал король безо всякого полового акта. – Ты уверена?

–Да.

–Конечно, конечно, мы будем беречь нашего будущего малыша! А его маму особенно.

Как бы ни захлебывался в восторге король, ни на какие политические уступки супруге он не шел, целуя ручки и твердя, что прекрасной женщине, тем более беременной, вредно заниматься такими скучными делами.

Антуанетта и сама махнула рукой, пусть себе эти министры разбираются между собой, ее главная задача выносить и родить своего ребенка.