Русский хан Лошаченко Владимир
– Николай, пойдешь в оранжерею к садовнику, скажешь, нужен красивый букет, да пусть сорвет, что там из фруктов, в гости поедем. Ступай.
К одиннадцати часам наша гоп-компания на трех транспортах подкатила к каменному трехэтажному дому Тараса Невдобы. Тарас встречал нас у ворот, вместе с женой, кстати, очень симпатичной молодой женщиной приятной полноты.
У нее на подносе, перехваченным рушником, хлеб да соль, у него – чарки с вином.
Совершив ритуал, хлопнули по чарке – и Тарас пригласил всех в дом.
В доме чистота и порядок во всем. За главного свата выступал Карчи, уж больно хорошо у него язык подвешен.
Но тут, наверное, от волнения, он стал плести такую заумь, все поневоле заскучали.
Видя такое дело, пхнул Карчи на лавку.
– Дорогие, хозяева, у вас товар, у нас купец. Наш купец парень бравый, один их первых в округе.
Тарас, хитрый хохол, давно все смикитил, но не мог понять, кто жених.
– Кажи дочку, Тарас, дай нам полюбоваться, а то, может, не дай бог, откажет нашему жениху?
Краем глаза успел заметить, как побледнел тесть.
Тьфу ты, угораздило меня ляпнуть.
– Государь, а которую видеть хотите?
– Вот те раз. Сколько их у тебя?
– Дык, три девки, государь.
– Ну, ешкин кот. А выводи всех троих, похвастайся.
Тарас шепнул жене, та вышла. Через пять минут, в залу выплыли три грации.
Ну и Тарас, таких дочек с женой родил. Красавицы, глаз не оторвать.
Самая младшая Любава. Две старшеньких на год – близняшки Оля и Галя.
Я шепнул на ухо Толгат-хану:
– Давай, вождь, Любаве цветы, родителям и сестрам фрукты. Смотри, не перепутай, Ромео.
Тесть, одетый в белую замшу и выбритый до синевы, выглядел отлично. Вручив невесте цветы, а остальным фрукты, он вполголоса что-то сказал девушке, та покраснела. Толгат-хан достал из кармана маленькую коробочку, извлек из нее изящной работы золотое колечко с бриллиантом и надел его на подставленный Любавой пальчик.
Мы все дружно выдохнули.
Толгат-хан вместе с Любавой встали на колени и попросили благословения родителей. Родители не возражали, но Тарас поставил условие: свадьба состоится только через венчание. Мой тесть, естественно, согласился, я пихнул в бок Карчи:
– Прибавляется крещеных в ваших рядах. Тот пожал плечами:
– А что делать – любовь страшная штука.
– Тут ты прав. Ну, дальше началось застолье, выпили изрядно.
Свадьбу и венчание назначили на ближайшую субботу.
Всю обратную дорогу тесть пел, пытался изобразить Карузо. Что же, одним… нет, почему одним – двумя счастливыми людьми стало больше в этом мире. И я искренне рад за Любаву и Толгат-хана, негоже человеку жить одному, я так думаю.
Тестю в пятницу пришлось срочно креститься, а в субботу он повел свою невесту под венец. Мы с Марьяшей отдали молодоженам левое крыло терема, с отдельным входом и выходом. Свадьбу играли всего два дня, на большее не было времени.
Погуляли неплохо, с песнями, танцами, обошлось без мордобоя, хотя башкиры из охраны тестя и пытались сцепиться меж собой. Буянов моя охрана облила водой и уложила спать.
На неделе чередой понеслись дела. И вот первая ласточка – прибыл булгарский тумен. Молодец Тахир, не подвел.
Нукеры расположились в военном городке, я им дал два дня на отдых.
Дальше с ними занимался Савелий Хват. Через пять дней, на рысях, в Казань вошли три тумена башкир – наконец-то.
Юсуф, сдавая серебряную пайцзу, сказал:
– Бачка царь, гнали скоро, думал, падеж лошадей будет. Обошлось, прибыли без потерь.
– Молодец, тысяцкий.
– Государь, я сотник, сотник Юсуф.
– Я, дорогой, ничего не путаю, с сего дня ты тысяцкий, а твои товарищи стали сотниками. Вот тебе пара золотых, а остальным по одному золотому, – и высыпал монеты ему в карман.
Юсуф поклонился, стал благодарить.
– Погоди, не балабонь. Вот что: тумены уведешь в военный городок, отдыхать им три дня. Отъедайтесь, отсыпайтесь, но сегодня гони всех в баню.
– Все сделаю, государь.
Слава богу, все войска на месте. Нет, трех дней маловато для отдыха, в поход выступаем через пять дней.
За день до начала выступления Сынок начал наступать на пятки. Я уже знаю подобные симптомы, он тонко намекает, что мне без его помощи ну просто не обойтись.
– Сынок, здесь ведь тоже жарко станет.
По-твоему, Малышка одна должна ребятишек защищать?
Тигр утвердительно мотнул головой.
– Ладно, раз ты настаиваешь, отправишься со мной на Рязанщину.
Сынок подпрыгнул, сразу на четырех лапах, как маленький котенок и, конечно, полез обниматься. Ага, фигу тебе.
Ну долгие проводы – лишние слезы. На шестой день, первого февраля тысяча двести тридцать восьмого года от Рождества Христова, ранним утром, два тумена башкир под командованием Ильяса выступили в поход на предполагаемого врага. На каждый тумен приходилось с сотню саней обоза с припасами плюс тридцать саней с пулеметами КПВ и минометами, последних взяли всего пять единиц. Остальные велел оставить в Казани, там они нужнее. Пулеметов я тоже прихватил всего десяток. На месте проверну старый фокус, надеюсь, получится.
Со мной в карете ехали и Семен с Ильясом. Тумены шли рысью по льду Волги, затем – по Оке до Владимира, а дальше – Москва. А вот оттель, с севера, мы и возьмем Рязань в клещи, а заодно и непрошенных гостей.
Вот такую диспозицию я изложил своим попутчикам.
– Семен, ты команды подобрал?
– Обижаешь, командир, сразу и сделал, как ты сказал.
– Ну, добре.
Через неделю въехали в Нижний Новгород. Два дня отдыха. Забрали дружину в четыре тысячи воинов у князя Василия и погнали по реке дальше.
Князя Новгородского и его воеводу я решительно отказался взять с собой, несмотря на их уговоры: мне лишние глаза и уши не нужны.
Так, пошла Ока, через шесть дней Владимир показал свои золотые купола. Та же схема: два дня отдыха, забираем дружину Святослава, правда, его воеводу взял – старый знакомец, Егорий Окорот, ну он не из болтливых. Его дружина увеличилась на тысячу, сейчас в ней четыре с половиной тысячи воинов, все на лошадках, с хорошим оружием и доспехами.
Гонка продолжилась по льду до Москвы. День отдыха, и алга.
Остановились в ста километрах от Москвы. Мы с Семеном пересели на лошадей и с командой по две пятерки, и с моей охраной стали искать десантный бот на воздушной подушке, который оставили где-то здесь летом.
Рыскали полдня, нашли-таки, хорошо, Семен березки пометил в тот раз.
Остальное дело техники: подвезли на санях два КПВ, архаровцы Семена за час установили их на турелях. Машина сразу приобрела нормальный вид – один пулемет на башенке, другой внутри.
– Семен, дуй к Рязани, разведай обстановку, в драку не лезь, жди меня. Продуктов захвати на десять дней. Рация в боте работает?
– Щас проверим.
Сеня включил рацию, пощелкал тангетой.
– Погоди, я отойду от машины, дашь проверку.
Отойдя от бота шагов за сто, покрутил на своей крошке рации верньер. Ага, поймал. Сенин голос:
– Раз, два, три, проверка связи, прием.
Я протараторил какую-то пустую фразу, Семен принял. Роджер (конец связи). Я подошел к боту, Сеня выскочил на снег.
Определились на карте, обговорили время и место встречи.
– Давай двигай. И не зарывайся.
– Слушаюсь, государь. Я подмигнул Скуратову, и мы верхами отвалили в разные стороны. Издалека послышался свист – Семен с командой ушел на Рязань.
А мы опять по льду, лучше дороги зимой нет.
Через три дня услышал в эфире Семена. Немного поговорили, главное мы успели, татары пока не подошли. Встретились вечером в ста двадцати километрах от города с северной стороны.
Переночевали в деревне с интересным названием Москва, вот так вот, не больше и не меньше. Как объяснил здешний староста, название деревни – очередная блажь ихнего боярина Сумарокова.
Перед сном, после ужина, Семен кстати напомнил:
– Владимир, а ведь наши гвардейцы из Киева к Туле идут.
– Не идут, а скачут. Ну, дело не в том. Семен, завтра с командой пересядешь на другую машину, с полными баками, и рванешь за гвардейцами. Чует мое сердце, они тащатся через пень колоду. Надаешь им по заднице, и мухой сюда. Мы должны взять гостей в кольцо и ликвидировать до последнего гада. Хотя нет, последнего отпустим на родину, как всегда.
Семен фыркнул:
– Гуманист ты у нас, государь.
– Ты, Скуратов, на себя посмотри. Мы хохотнули и отправились на боковую. Рано утром, в сумерках, синтезатором произвел второй экземпляр «десантника». Спецназовцы Скуратова перегрузили съестные припасы, установили пулеметы и со свистом скрылись в снежном вихре.
– Государь, зачем нам железный зверь? – с таким вопросом обратился ко мне Ильяс, крутившийся возле «десантника».
– Залезай, покажу.
Ильяс, как пацан, сорвался с места и судорожно втиснулся в кабину.
Он такими восторженно-круглыми глазами осматривал управление ботом, мне стоило больших трудов не расхохотаться. Я завел двигуны и прокатил Ильяса до стоянки тумена – расстояние всего ничего, километров пять. Но скорость лошади и «десантника» несоизмерима.
Когда остановились, половина команды во главе с Ильясом выскочила из бота блевать. Винить их не за что, вестибулярный аппарат не привык к таким скоростям.
Через три дня наше войско располагалось уже в пяти километрах от стен Рязани, с северной стороны. Татары придут с юга, и ежу понятно.
Охватив город полукольцом, войска встали на длительную стоянку в лесах. А я, прихватив Ильяса и Егория Окорота, отправился в Рязань, к князю Феодору. Сынок чуть не сломал карету, пытаясь в нее втиснуться.
– Тигр, ты совсем обалдел, сломаешь транспорт, я на чем ездить буду?
Ильяс с Егорием ухахатывались.
Загнав Сынка в его фургон, тронулись. Князь Федор, хоть и не ожидал нашего появления, встретил радушно – столы ломились от разнообразных кушаний.
Князь, несмотря на молодость, очень разумен, не жаден и ни тени раболепия. Нормальный мужик.
На сем пиру я его огорошил:
– Ты давай, Феодор, срочно оповещай окрестных людишек, пусть в город бегут, а то без крестьян можешь остаться. Татары перережут.
Князь намек понял и тут же отдал распоряжения своим боярам.
Через неделю со стороны Тулы показалась рать – мои гвардейцы шли в конном строю. Скуратов машину оставил в километре от Рязани, правильно, почто народ пугать. Ильяс выслал дальнюю разведку – пять сотен всадников, от них известий не поступало.
Мы за два дня отдохнули, наели пузо, а новостей никаких. Подумал: неужто пустой сон привиделся?
На третий день дуракаваляния прискакали взмыленные разведчики, числом пятеро: Орда идет! У меня – камень с души.
Башкиры наткнулись на татар в десятидневном переходе, сами остались незамеченными. По их подсчетам, к нам в гости перло не меньше шести туменов. Шестьдесят тысяч воинов. Что же, ребята, мы вас ждем.
Все ближние деревни князь Феодор эвакуировал. Крестьяне успели захватить с собой живность: коров, свиней и даже домашнюю птицу.
Глава 10
Рязанцы активно готовились к обороне – поливали стены водой, чтобы схватились ледяной коркой, готовили смолу и дрова для костров. Я посоветовал князю Феодору:
– Заставь горожан и дома свои водой облить, начиная с крыш – все меньше пожаров.
Дней через пять прибыли очередные гонцы от разведки: татары в трехдневном переходе, шустро двигаются, однако.
– Князь Феодор, признайся как на духу: ты, может, ранее с татарами чего не поделил, старая вражда, старые счеты? Или где их хану в суп плюнул? Они ведь не к кому либо, а к тебе прут, целенаправленно.
Феодор пожал плечами:
– Да вроде ничего такого не припоминаю. При отце что-то такое было.
– Вспоминай, вспоминай. Он посидел, почесал в затылке:
– Не может быть! – и хлопнул ладонью по столу.
– Что не может быть? Что у жирафа такая шея?
Князь вытаращился на меня:
– Какая жирафа, государь?
– А что не может быть? – терпеливо спросил я.
– Да давняя история. Лет тридцать назад у нас посольство пребывало Астраханское. В числе посольских находился Гирей-хан, нынешний правитель Орды. Влюбился, понимаешь, в мою будущую мать – боярыню Голицыну, а она уже была просватана за моего отца – Юрия Ингваревича. Само собой, татарину ничего не обломилось, но столько лет прошло – неужель он такой злопамятный дурак?
– Эх, князь, из-за женщин и не такие войны начинались. Ну, хоть что-то прояснилось. Возьмем «языка» для верности, для подтверждения твоей гипотезы.
– Чудно, государь, молвишь, половины не понять.
– Чего непонятно? «Язык» сиречь пленный, а слово «гипотеза» означает предположение. Погоди, с делами разгребемся – вызову тебя в Казань, пройдешь курс наук, а те азы, что прошли – мелочи, для первоклашек. Короче, так, князь: я тебе оставлю минометы и четыре пулемета с расчетами, а сам – во внешнее кольцо. Народ на стенах предупреди – у меня две железные самобеглые повозки носиться станут, чтобы никакой паники.
– Государь, а разрешишь покататься?
– Нет, ну чисто дети. Разрешу, разрешу. Все, будь, князь, опосля увидимся, – и я подался к ожидавшей меня карете.
Орда спокойно прошла наш стокилометровый коридор и устремилась к Рязани. На последней стоянке татар наши спецназовцы украли нукера прямо от костра. При допросе он ничего говорить не хотел, только зубами щелкал от злости.
– Семен, долго вы валандаться с ним будете?
Сеня крякнул и взялся за нож.
– Подожди ты, садист противный.
Видно, интонация моя напомнила Скуратову старый анекдот, он закис в смехе.
– Сынок, иди сюда!
Тигр выпрыгнул из фургона, играючи преодолел метров десять и уставился на меня вопросительно.
– Сынок, вот этот нехороший дядя не хочет с нами разговаривать. Ну-ка рявкни на него.
Тигр подошел к татарину, тот от ужаса съежился и стал вроде как меньше ростом.
Сынок рявкнул ему в ухо, и татарин упал в обморок. Да, такое не каждый выдержит.
– Сынок, рядом.
Тигр спокойно уселся рядом со мной, поджав под себя хвост.
Спецназовцы привели в чувства вражеского нукера.
– Поднимите его. Слушай сюда, воин или ответишь на мои вопросы, или мой тигр вырвет и съест твою печень. Выбирай.
Я обходился без переводчика.
Татарин залопотал, стараясь не смотреть на тигра.
Прав оказался князь – действительно Астраханскую орду привел Гирей-хан. Численность – шесть с половиной туменов.
– В Астрахани есть еще воины?
– Мало, полтумена осталось.
– Тебе повезло, воин, в живых останешься. Вот когда вашу банду в пыль разнесем, тебя домой отпустим, с радостной вестью вернешься. А как звать тебя?
– Ахмет, господин.
Скуратов подал голос:
– Падай на колени, ты, засранец, с царем разговариваешь.
– Ладно, хватит здесь цирк устраивать. Пленного в обоз, после отпустим.
Дня через два началась осада города. Слава богу, дождались.
Ранним утром мои телохранители притащили в березовый лесок, на заранее утрамбованную площадку, пулемет КПВ и короб со снаряженными лентами. На синтезаторе я наклепал шестьдесят стволов и по двадцать коробов к каждому.
Пулеметы раскидали по войску. Пора начинать, стволы-то одноразовые.
Мы с Семеном разбежались по машинам, он идет с правого фланга, я – с левого. По рации даю три семерки – атака. Наше кольцо начало стремительно сжиматься, четыре километра, два, один. Татары в зоне прямой видимости. Все происходит в точности как в моем сне, вплоть до деталей. Я отчетливо вижу в бинокль отчаянный штурм. Вот и смола с кипятком полилась на татар. Они, похоже, всей Ордой собрались у стен, носятся туда сюда, беспрерывно обстреливая защитников из луков. Кстати, стреляют они очень хорошо, с детства приучены. Несколько рязанцев падают со стены, пораженные стрелами. Заговорили пулеметы, волну атакующих смело. Нет, ну каковы наглецы, их даже пулеметы на стенах не смущают. Вон, и таран тащат, сейчас ворота долбить будут. Ну хватит, вижу, все собрались.
В рацию рявкнул: «Атака, всем атака!». Наши боты понеслись по большому кругу, молотя из пулеметов. Мы, ко всему прочему, включили фары и представляли собой, наверное, жуткое зрелище для татар. От каждого бота дикий свист и рявканье пулеметов. По ходу движения, равномерно выкашивали татарскую конницу. С ботом Семена встретились у Северных ворот. Поставили машины бок о бок, и пулеметные расчеты получили возможность работать в более спокойной обстановке. Свой сектор мы очистили.
Лавой пошли в атаку наши тумены, впереди повозки с пулеметами. Развернулись, рев пулеметов заглушил все посторонние звуки.
Снег вокруг Рязани заалел. Татарам стало не до штурма, они попытались выстроиться в боевые порядки, чтобы атаковать нашу конницу, но у них это плохо получалось. Кое-где сшиблись, пошла резня, выстрелов карабинов слышно не было – пулеметы ревели по всей округе.
– Семен, – крикнул я в рацию, – сделаем еще круг!
– Тебя понял, – отозвался Скуратов.
Поехали, я притопил газ. Вот сколько воюю, а привыкнуть не могу. Мы неслись по сравнительно узкому коридору, метров десять шириной. Слева и справа – завалы из трупов воинов и лошадей, а пулеметы продолжают молотить.
– Бля, я от них скоро оглохну. В кого они там стреляют? Я не вижу целей. Вот и главные ворота, встали. Подъехал Семен. Нам сейчас соваться в сечу не с руки – своих можем пострелять. Ждем.
К полудню наша конница добила-таки орду. Астраханская орда, шестьдесят с половиной тысяч человек, прекратила свое существование.
Мы сидели на машинах, подстелив тулупы. По полю битвы сновали воины: собирали своих раненых, добивали чужих. Ну и, конечно, трофеи, куда же без них.
По моему приказу все пулеметы, выданные в войска, утром привезли на ту же полянку. Я велел закидать их снегом. Гвардейцы, подивившись, выполнили приказ, а что прикажете делать? У нас здесь не тут, у нас армия, и устраивать фокусы с исчезновением пулеметов с коробами к следующему утру я не собирался.
К вечеру сидели в трапезной у князя Феодора, мои темники вперемежку с боярами. Вино и пиво лились рекой.
Сынок лежал позади моего кресла и грыз кость. Не сидел с нами Ильяс, шальной стрелой ему пробило плечо. Я его подлечил, и он спал в палатах – пусть выздоравливает. Афанасий, сидевший слева от меня, все что-то бубнил, глядя перед собой в стол.
– Афанасий, с кем беседу ведешь?
Оказывается, он полчаса у меня прощения просил за нескорый подход гвардии.
– Э, пустое. Вовремя прибыли. Ты лучше обскажи, как твои воины. Они прошли курс обучения?
– Прошли, государь, слава богу. Когда гонцы твои прискакали, они как раз обучались парами работать, только вот карабинов на весь тумен всего сотня.
– Не печалься, темник, оружие будет, дай срок. Что с потерями?
– Ровно триста воинов, государь.
– А у вас как? – обратился я к остальным.
Без потерь, как водится, не обошлось, но умеренно. Русские дружины потеряли пятьсот двадцать четыре воина, два башкирских тумена – полторы тысячи и вдвое раненых. Семен повернулся ко мне:
– Государь, а ведь Гирей-хана живьем взяли.
– Во как? Князь, – позвал я Феодора, – ты что с Гирей-ханом делать собираешься?
– Дык, государь, он же твой пленник, не мой.
– Ну а если я его тебе отдам? – не унимался я.
– Не знаю, что и сказать, – пожал он плечами.
– Экий ты у нас добренький. Он пришел Рязань твою захватить, да тебя со всем народом прирезать, а ты: «не знаю»… Завтра же на эшафот его, и башку с плеч.
– Как скажешь, государь.
– Тьфу на вас. Все, пошел почивать.
С утра занялся нашими ранеными, самыми тяжелыми.
Помог примерно двумстам, потом шторки упали и проспал до вечера. В сумерках проснулся, испил квасу. Вышел из гостевой опочивальни, у дверей торчали неизменные Федор с Петром.
– Ну что, отрубили башку Гирею?
– Дык, государь, без тебя не осмелился никто.
– Ешкин кот, совсем обалдели. Федор, покличь князя.
Прибежал князь Феодор.
– Князь, ты чего в самом деле? – спросил я, зевая. – Я же тебе вчера что сказал? На кой ляд меня ждать? А если б я неделю спал? Не ожидал от тебя, князь. Делай, что приказано, пока не осерчал вконец.
Князь Феодор исчез, а я подался к раненым на княжий двор.
Опять лечение. Все, на сегодня хватит, завтра последний день, а послезавтра – на Казань.
На другой день Семен доложил: главного злодея казнили вечером и доставили его казну.
– Вносите! – крикнул он в коридор.
Четверо бойцов внесли сундук средних размеров.
– Взяли в шатре Гирей-хана, посчитали – две с половиной тысячи золотых монет.
– Откройте, ребята, – попросил я. Действительно, золотые монеты.
– А кто лично брал сей трофей?
– Они брали, – кивнул Семен на бойцов.
– Раз такое дело, подходи по одному! – и я выдал каждому спецназовцу по четыре золотых. – Ступайте.
Бойцы вышли.
– Семен, черпни сколько нужно, но в меру.
Сеня, как-то конфузясь, взял щепотку монет и отошел.
– Ты с каких пор скромный такой стал? Семен, не узнаю.
– С тех пор, как с тобой повелся, – буркнул Скуратов.
– Не валяй дурака, подь сюда.
Я насыпал Семену полный карман кафтана.
– Деньги халявные, подставляй второй карман. У тебя молодая жена, расходы немалые.
Читать бесплатно другие книги:
