Жестокая ложь Коул Мартина

Глава 119

— Машина уже на стоянке.

Паб был забит до отказа. Маленькая Чери стала королевой вечера, и ей это очень нравилось. Чудесная ночь! Все только и делали, что говорили, какая она миленькая. И папа наконец-то возвращается домой! Жизнь превратилась в сказку. Шум, гости, танцы… И все это исключительно в честь ее папы! Чери искренне гордилась своим отцом. Он, должно быть, важный человек, если все с ним так носятся.

Прабабушка Мэри и прадедушка Джек сидели за столиком с довольным видом, а вот бабушка Синтия, к удивлению Чери, выглядела рассерженной. Девочка не понимала, с чего бы это. Семья папы тоже пришла на праздник, но Чери чувствовала, что окружающие относятся к ним с прохладцей.

Винсент, обнимая Габби за плечи, вошел в зал, и девочка бросилась им навстречу. Отец подхватил ее на руки, а она крепко его обняла. Винсент целовал дочь в волосы, жадно вдыхая ее аромат. Впервые он почувствовал, что является частью настоящей семьи.

Винсент видел, как отец и братья подняли бокалы, приветствуя его возвращение. Передав дочь Габби, он подошел к столику, за которым сидели члены его семьи.

— С возвращением, сынок!

Пэдди О’Кейси протянул ему руку. Братья Винсента заметно нервничали, понимая, что поступили по отношению к его маленькой подружке, мягко говоря, несправедливо. Братья …

Игнорируя протянутую руку, Винсент схватил Пэдди О’Кейси за шиворот, на глазах у всех выволок через небольшую площадку для танцев на автостоянку и принялся избивать. Берти Уорнер и Дерек Грин с трудом оттащили его в сторону.

Глядя на лежащего в грязи отца, Винсент сказал:

— Ты обокрал меня, подлый ублюдок! Ты забрал деньги, которые должны были достаться Габби и ее ребенку. Если я еще хоть раз увижу тебя поблизости, то убью. Понял? Убью! — Повернувшись к братьям, которые тоже выскочили из паба, он добавил: — Это и вас касается.

Те только опустили головы. Они чувствовали себя пристыженными и униженными.

Повернувшись к Дереку и Берти, Винсент предложил:

— А теперь пойдем веселиться!

И они последовали за ним в паб, думая о том, что в тюрьму сел молодой парень, а на свободу вышел очень опасный мужчина.

Глава 120

— Ты, должно быть, с ума сошла, Габби!

Было заметно, что Синтия вне себя от раздражения. Как это дочь удосужилась так быстро забеременеть? Уму непостижимо!

— Спасибо за поздравления, мама. Я очень тебе благодарна.

Синтия подавила в себе желание ответить в тон дочери и только сказала:

— Зачем снова связывать себя по рукам и ногам? Ты ведь еще так молода!

На самом деле счастье дочери выводило ее из себя, вызывая черную зависть. Еще хуже было то, что дела у зятя шли прекрасно.

— Мы с Винсентом хотим еще одного ребенка. Он не видел, как Чери росла, а мы собираемся создать полноценную семью.

Подтекст не укрылся от внимания Синтии, и она буквально закипела от негодования. Но Винсент был не из тех людей, с кем можно шутки шутить. Он уже наезжал на Синтию, обещая короткую и жестокую расправу, если она не прекратит вмешиваться в жизнь его семьи. Он тихим голосом спокойно объяснил, что если Габби не будет оказано соответствующее уважение, то он расправится с тещей, как с бешеной собакой. Именно так он выразился. Синтии трудно было смолчать, но она сочла за благо не раздражать его. Если она хочет и впредь видеться с маленькой Чери, придется сдерживаться. И Синтия решила принести эту жертву. Она души не чаяла в ребенке и понимала, что Винсент считает эту любовь единственной светлой чертой ее характера.

У Винсента сейчас собственный гараж, и он стал полезным членом общества. Работница социальной службы сошла со сцены, и Синтия не могла больше нашептывать ей на ухо слухи об аморальном поведении дочери и рассказывать, как волнуется о внучке. Эти дни давно остались в прошлом.

Она заставила себя улыбнуться. Если Габби забеременела, ей понадобится помощь с Чери. Это можно обернуть себе на пользу.

— Я не хочу, чтобы ты полностью потеряла свободу, дорогая, и раньше времени состарилась.

Эти слова произвели на Габби должное впечатление. Дочь улыбнулась. Взгляд ее смягчился.

— Это было наше совместное решение, мама. Винсент очень радуется моей беременности.

Синтия поставила на плиту чайник и сказала:

— Почему бы тебе не оставить Чери со мной? А вы сможете отпраздновать это радостное событие вдвоем.

Габби кивнула: именно об этом она и мечтала. И тут же почувствовала себя лицемеркой. Ведь еще совсем недавно она не хотела, чтобы малышка и близко подходила к Синтии. Но это было прежде. Теперь Винсент ее защитит. Она больше не отдана на милость своей матери. Те дни давно прошли…

Как хорошо будет провести уик-энд наедине с Винсентом! Справиться с Чери было непросто. Она постоянно претендовала на исключительное внимание со стороны папы. Это и неудивительно. До недавнего времени Винсент не мог присутствовать в ее жизни, и теперь Чери, эта маленькая леди, старается наверстать упущенное. Винсент души не чаял в малютке, и Габби понимала, насколько он будет счастлив, когда появится второй ребенок.

— Спасибо, мама. Я заберу ее в воскресенье днем.

Габби прошла в спальню, которую Синтия довела до совершенства.

Обняв дочурку, она сказала:

— Ты ведь будешь послушной девочкой?

Чери радостно закивала. Девочке здесь нравилось. У бабушки она была в центре внимания с момента, как открывала глаза, и до тех пор, пока не засыпала в своей кроватке. А для такого ребенка, как Чери, только это и нужно. Синтия бесцеремонно играла на ее чувствах.

— Иди, иди, дочка. Уверена, он тебя с нетерпением ждет.

— Винсент всегда рад меня видеть.

Выйдя из квартиры, Габби направилась к своей машине и, уже отпирая дверцу, заметила брата. Джеймс стоял на углу, наблюдая за улицей перед домом матери. Габби почувствовала смутное беспокойство. В конце концов, ее дочь сейчас гостит у Синтии. Если брат вломится в квартиру матери и на глазах у Чери устроит скандал, хорошим это не закончится.

Она доехала до угла дома, у которого стоял брат, и притормозила.

— Что ты здесь делаешь, Джеймс?

Он рассеянно улыбнулся и сказал:

— Я слышал, у твоего Винсента дела идут неплохо.

Габби проигнорировала его слова и повторила вопрос:

— Что ты здесь делаешь, Джеймс? Ты ведь знаешь, что мама не хочет тебя видеть.

Брат пожал плечами. Какой же ужасный у него вид! Винсент говорил, что он употребляет наркотики, и, глядя на Джеймса, Габби поняла, что так оно и есть. Брат выглядел до измождения худым и каким-то больным. Сегодня заметно похолодало, а на Джеймсе поверх футболки была только куртка из тонкой ткани.

Габби вглядывалась в его лицо, и сердце ее сжималось от жалости. Если бы он не был ее братом, молодая женщина не отважилась бы приблизиться к нему. По правде говоря, со времени возвращения Джеймса сестра избегала его, словно он был зачумлен. Несколько раз она видела Джеймса издалека, но каждый раз проезжала мимо, даже не поздоровавшись. Он вызывал у нее нервный озноб. Любой, глядя Джеймсу в глаза, сказал бы: «С этим парнем что-то не так». Ее брата легко можно было бы спутать с серийным убийцей или насильником из какого-нибудь фильма. Особенно бросалась в глаза грязная, неопрятная одежда. От Джеймса можно было ожидать всего, что угодно. Надо убедить его не приближаться к дому матери, когда там находится Чери.

— Моя малышка, моя Чери, сейчас у нее. Если Винсент узнает, что ты напугал ее… — Габби не закончила, заметив, как расширились глаза брата. — Ты принимаешь лекарства, Джеймс?

Этот вопрос рассердил брата.

— Принимаешь?

Он переминался с ноги на ногу, не желая смотреть сестре в глаза.

— А тебе какое дело?

Габби тяжело вздохнула.

— Ты мой брат, Джеймс… — Он молчал, и тогда она попыталась зайти с другого боку: — Где ты живешь? Неподалеку отсюда?

Брат пожал плечами.

— С чего такой интерес?

Габби учуяла зловонное дыхание наркомана, и ее чуть было не стошнило.

— Потому что ты стоишь здесь, возле дома мамы. Зачем? Я знаю, что ты ее не любишь.

У брата был такой неряшливый вид, что вполне могло оказаться: он спит на улице. Габби подумала о том, что сказал бы отец, увидев сына в таком состоянии. Как бы он поступил, если бы знал, как без него сложится их судьба? Оставил бы их на произвол этой страшной женщины, которой нет дела ни до кого, кроме своей драгоценной особы? А теперь вот Чери…

Ни ей, ни Джеймсу в начале жизни не повезло. Они были маленькими детьми, отданными во власть женщине, равнодушной ко всему, кроме себя…

— Это свободная страна, Габби. Я могу быть там, где захочу, и видеть мать тогда, когда мне заблагорассудится… Но я могу тебе пообещать, что если захочу навестить нашу мамочку, то сделаю это, когда рядом с ней никого не будет. Договорились?

Габби смотрела на человека, который был ее братом и в то же время совершенно чужим человеком. Покачав головой, она грустно сказала:

— Пожалуйста, скажи, где ты живешь, Джеймс? Я хочу помочь тебе, если смогу…

Он только загадочно улыбнулся, развернулся и зашагал прочь.

С минуту Габби сидела в машине, раздумывая над тем, стоит ли предупредить маму о появлении Джеймса возле ее дома. Скорее всего, Синтия об этом знает. Она отнюдь не глупа и наверняка уже заметила, кто слоняется под окнами. И все-таки, развернув машину, Габби поехала обратно. Пока Чери у Синтии, надо быть начеку. Она решила рассказать Винсенту о своих волнениях.

Глава 121

— Мне не мешало бы сорвать куш, Берти. Жена ждет второго ребенка. Гараж приносит хорошую прибыль, но надо выплачивать по закладной и всякое другое…

Берти Уорнер холодно улыбнулся. Рано или поздно он должен был захотеть большего. Бесспорно, Винсент получал немало, но у него постоянно возникало ощущение, что кто-то ему чего-то недодает. Это было частью его натуры. Винсенту кажется, что весь мир ему что-нибудь да должен. Конечно, парень оказал им большую услугу, но, вообще-то, за это он получил щедрую компенсацию, не говоря уже об уважении, которое ему теперь оказывают. Слишком мало времени прошло после отсидки, чтобы участвовать в ограблении. Поэтому Берти начистоту выложил все, что он по этому поводу думает.

— Успокойся, парень. Если ты примешься за старое слишком рано, тебя тотчас сцапают. Некоторое время за тобой станут следить. Легавые будут в курсе того, с кем ты общаешься. Не исключено, что они решат прослушивать твои звонки. Помнишь, что я говорил о мобильниках? Никогда не звони на мобилу, если занят делом. Повторяю: никогда! Надо звонить из телефона-автомата и так, чтобы нельзя было проследить, кто оплатил звонок. Легавые используют скремблеры и другую аппаратуру для прослушивания наших разговоров. Никогда не забывай об этом!

Винсент, с трудом сдерживая нетерпение, нахмурившись, ответил:

— Ты мне это уже говорил.

Рассерженный Уорнер с сарказмом сказал:

— Конечно, говорил, умник, но решил напомнить, на случай если ты это забыл. Не воображай себя самым умным только потому, что умеешь набрать телефонный номер. На меня работают ребята, которые разбираются в технике почище твоего. Сигнал легко перехватить. Я, может, и не Александр Грэхем Белл,[21] но достаточно умен, чтобы прислушиваться к словам тех, кто в этом разбирается, поэтому, если ты еще хоть раз позвонишь мне со своего мобильника, как сегодня утром, я забью его тебе в горло так глубоко, что не вытащишь, понятно?

Берти перешел на крик, и Винсент О’Кейси едва сдержался. Ему хотелось наброситься на старика с кулаками, но он понимал, что это безрассудно. Берти замочит его без лишних слов. Терпением и снисходительностью мистер Уорнер никогда не отличался. Он мог пустить слезу при виде умирающего от голода негритянского ребенка, когда смотрел по телевизору новости, но, если вдруг находящийся рядом с ним грудной младенец начинал плакать, Берти заводился с пол-оборота. Он весь состоял из противоречий. Самое лучшее — оставить его в покое. Пусть перебесится.

— Слушай меня внимательно, мистер Хороший Куш! Это ты работаешь на меня, и я буду решать, когда придет время возвращать тебя в дело!

Винсент облизал пересохшие губы. Сдерживаться становилось все труднее. Он опустил голову, чувствуя себя нашкодившим школьником.

Довольный, что парень выказывает почтение, Берти немного успокоился и примирительно сказал:

— Ладно, не обижайся, сынок. Я понимаю, что ты чувствуешь, но, поверь, сейчас ты должен сидеть тише мыши. Ты ведь не хочешь снова в каталажку? На этот раз тебя через четыре года не выпустят. Суд отнесется к тебе как к рецидивисту. Они посадят тебя за решетку и выбросят ключ… Поэтому затяни пояс, хотя, по правде говоря, и затягивать-то его особо нечего. Многие за месяц зарабатывают столько, сколько ты получаешь за неделю. Гараж — доходное дело. А когда развернешься, будешь зашибать еще больше.

Винсент понимал, что Берти говорит правду, но с внутренней потребностью пойти на дело все равно ничего поделать не мог. Ему нравилась такая жизнь, нравилось уважение со стороны подельников, но больше всего он любил деньги. Винсент твердо решил еще раз рискнуть.

Когда парень ушел, Берти Уорнер раздраженно вздохнул. Сколько же он их повидал, крутых, горячих парней?! Они приходили и исчезали навечно, не оставив по себе следа. На их горьком опыте Берти понял, что нетерпение смертельно опасно. Легкие деньги многим кружат головы. Многие молодые парни успевали просадить награбленное за неделю и начинали искать, где бы еще подзаработать. Они просто не способны откладывать на черный день. Берти часто видел их в пабах и ночных клубах. «Ролексы», усыпанные бриллиантами, и тачки ценой в восемьдесят тысяч, а они все равно жалуются, что мало бабок. Берти смеялся над наивностью этих молокососов. В их проблемах бывалый преступник винил систему образования. В школе их учили сложению, но не тому, как и куда вкладывать свои деньги. Это спасло бы придурков от тюрьмы — по крайней мере, некоторых из них.

Берти жил неплохо, но скромнее своих возможностей. Он знал, что легавые высматривают тех, кто, не имея легальных доходов, живет на широкую ногу. Если местный придурок разъезжает на престижной тачке, за которую выплачено до последнего пенни, и при этом получает пособие по безработице, за него берутся всерьез. К сожалению, молодые никого не слушают…

Ладно, он сделал все, что мог. Теперь дело за Винсентом. Берти все же надеялся, что у парня есть голова на плечах. У мальчишки талант гонщика. Если он подождет, не будет делать глупостей, то со временем сможет купаться в деньгах.

Берти решил, что надо поговорить с Дереком. Что он скажет, когда узнает о Винсенте? Если парня повяжут, не хотелось бы, чтобы через этого молокососа легавые вышли на них. Настоящая беда заключалась в настроении Винсента. Если они не дадут ему подзаработать, парень вполне способен пойти на дело на свой страх и риск. Он такой же, как все представители его поколения. Они хотят все и сразу. Проблема в том, что подготовка и осуществление удачного ограбления занимают много времени и требуют усилий. Тщательное планирование — ключ к успеху. Надо предусмотреть любые неожиданности. К сожалению, это является определяющим фактором. Когда спешишь, делаешь ошибки, а любая ошибка может привести к длительному сроку заключения. В результате ребенок видится с отцом раз в месяц.

Глава 122

Джеймс с тремя другими наркоманами жил в заброшенном доме, расположенном в районе Хокстон. Двум девчонкам было лет под двадцать, мужчине по имени Дуги Мак-Манус перевалило за сорок. И сейчас, глядя на три тела на полу, Джеймс размышлял над тем, как его угораздило попасть в такую дыру.

Чтобы раздобыть наркотики, Дуги занимался воровством и попрошайничеством, причем в последнем ему фатально не везло. Его бородатое лицо обрамляли всклокоченные длинные волосы, и он был бы похож на Иисуса Христа, если бы окружающие сразу не видели, что перед ними наркоман. Дуги приставал на улицах к прохожим. Кое-кто кидал ему пару пенни, но большинство посылало куда подальше…

Девчонки были новенькими. Джеймс решил, что больше недели они здесь не протянут. Эти идиотки сбежали из дому и прибились к ним. За короткое время Дуги успел достать их своими приставаниями не меньше, чем россказнями. Джеймс уже понял, что все наркоманы только и говорят, что о последней ширке или о каком-нибудь особенно улетном кайфе. В рассказах Дуги всегда фигурировал героин необыкновенно высокого качества, который он каким-то чудесным образом купил, украл или нашел.

В обычных обстоятельствах Джеймс попросту вывернул бы у Дуги карманы, но сейчас он не на шутку рассердился. Деньги, которые он спрятал в доме, исчезли самым загадочным образом, а этот придурок и обе девчонки лежали сейчас в полной отключке. Сложи два и два — и получишь ожидаемый ответ…

Разглядывая скорчившиеся на полу тела, Джеймс размышлял над тем, как же дошел до такой жизни. Он сбежал из предоставленной государством гостинки потому, что считал: старуха в соседнем доме может читать его мысли даже сквозь стены. И днем, и ночью парень чувствовал, как она влазит в его голову. Женщина выглядела ужасно старой и говорила с сильным иностранным акцентом, но Джеймс Тейлор знал, что все это притворство. Старуха работала на его мать. Она шпионила за ним и докладывала обо всем Синтии. Но Джеймс оказался умнее. Однажды он оделся и вышел из дома, ничего с собой не взяв, так, словно собирался сходить в магазин. Больше он никогда туда не возвращался. Одновременно Джеймс порвал все связи с официальными органами власти и врачами, посчитав, что и они вовлечены в заговор против него. Ему дают таблетки с единственной целью — помешать ему узнать правду. Нет-нет, не такой Джимми глупый, как они все считают!

Ха-ха! Он их всех сделал и сделает еще много раз. А теперь он оказался в притоне воров, настоящих воров. Что на этот счет говаривал его папа? Никогда не кради у своих! А эти ничтожества как раз это и сделали. Кем бы его ни считали, Джеймс воровал только тогда, когда жизнь загоняла его в угол. Он уважал себя за это.

А теперь эта мразь его обокрала! От девчонок воняло чем-то кислым, и Джеймс с отвращением скривился. Одна из девчонок, Алиса, была довольно симпатичной. Она происходила из интеллигентной семьи и когда-то училась в частной школе, но родители в конце концов умыли руки, предоставив дочь самой себе. Кто бы их смог за это винить? Она воришка, а воры плохо заканчивают.

Джеймс уселся у старомодного камина, очень грязного. Там валялись сигаретные окурки, пучки волос, иглы от шприцов, обертки, покрытая копотью смятая фольга, фирменные упаковки из «Макдоналдса», бутылки из-под сладких напитков — словом, обычный мусор. Джеймс не сводил взгляда с обтянутого кожей лица Дуги. В его спутанной бороде застряли крошки. Они действительно спят или только притворяются? Возможно, они надеются, что он уйдет, и тогда они смогут перепрятать наркоту, купленную за украденные у него деньги.

Поднявшись, Джеймс прошел в кухню. Распахнутую настежь тяжелую дверь подпирал старый ржавый утюг. Когда-то он представлял собой произведение кузнечного искусства, отполированное до черноты. В прошлом им гладили шейные косынки и панталоны милых леди. При этой мысли Джеймс усмехнулся. Взяв ржавую железяку в руки, он вернулся в комнату и, приподняв утюг, со всей силы, на какую только был способен, опустил его на лицо Дуги.

Находящийся под действием героина мужчина даже не почувствовал удара, оборвавшего его жизнь. За первым ударом последовали еще десять, которые и превратили лицо Дуги в кровавое месиво. Аккуратно поставив утюг рядом с трупом, Джеймс Тейлор методично обыскал одежду мертвеца в поисках чего-нибудь, представляющего хотя бы какую-то ценность. Затем он вышел из дома. Надо убираться отсюда, и чем дальше, тем лучше.

Глава 123

— Но мне надо на УЗИ! Ты говорил, что поедешь со мной в поликлинику.

В телефонной трубе Винсент слышал нотки разочарования в голосе Габби.

— Послушай, детка, сейчас я просто не могу. — Он тяжело вздохнул. — Я должен поехать на эту встречу. Это очень важно. Договорились? — Через пять минут разговора он повесил трубку и повернулся к приятелям. — Итак, вы со мной?

Оба кивнули. Но если Джефф Голд явно радовался предстоящему делу, то Микки не разделял восторга своего брата.

— Подожди минутку… Кто рассказал тебе об этом месте?

Винсент улыбнулся, поскольку предвидел этот вопрос прежде, чем он был задан. Позже ему пришло в голову, что уже тогда следовало забеспокоиться…

Он почесал переносицу.

— Не волнуйтесь. Этому парню вполне можно доверять. К тому же чем меньше знаешь о деле, тем лучше… Вы со мной согласны?

Оба согласно закивали. Впрочем, на Микки Голда его слова снова не произвели должного впечатления, и Винсент почувствовал легкое раздражение. Голды проживали в Кэннинг-Тауне. По виду настоящие Адонисы. Высокие. Густые светлые вьющиеся волосы и голубые глаза, обрамленные длинными черными ресницами. Дерек Грин говорил, что, как для преступников, они слишком заметны, особенно если свидетелями окажутся женщины. Настоящими профессионалами им не стать, но братья, похоже, не собирались завязывать. Отцом их был скандинавский матрос, а матерью — симпатичная девчонка, которая в шестидесятых-семидесятых годах частенько крутилась в пабах Ист-Энда и подрабатывала древнейшей профессией. Братья любили мать, а она кормила и обстирывала их. Если требовалось, она без зазрения совести лгала, выгораживая сыновей как перед их подружками, так и перед судьями. Голды уже неплохо проявили себя по мелочам, но такое крупное ограбление банка было для них чем-то новым.

— Послушай, Микки! Если не хочешь идти на дело, так и скажи. И не пудри мне, пожалуйста, мозги!

Джефф бросил взгляд на младшего брата и поспешно заявил:

— Все о’кей! Мы в деле!

Микки пожал плечами, и заметно было, что он все еще колеблется.

Винсента его поведение не беспокоило. Жадность пересилит любые сомнения. В конце концов, всеми ими движет алчность. Он разлил по стаканам скотч, и они, сидя за столом в офисе его гаража, который начал в последнее время давать неплохую прибыль, принялись обсуждать детали вооруженного ограбления банка, расположенного в городке Боро Грин, графство Кент. К тому времени, как Винсент закончил излагать свой план, оба брата уже благодушно улыбались. Впрочем, на такую реакцию он и рассчитывал.

— Это, друзья мои, все равно что отобрать конфетку у младенца.

Братья Голды с удовольствием осушили стаканы за успех.

Глава 124

Синтия Каллахан уставилась на полицейских полными удивления глазами.

— Что он наделал?!

Старший из двух мужчин взял ее под локоть и отвел в кухню, где усадил на стул, стоявший у соснового стола. Младший поставил чайник на плиту. Разворачивался заранее отработанный сценарий приведения шокированной женщины в норму.

— Извините, что приходится сообщать такую неприятную новость, но это в ваших же интересах. Ваш сын убил человека по имени Дуги Мак-Манус. Есть вероятность, что он придет за вами. В покинутом доме, в который незаконно вселился ваш сын, мы нашли тетради. В них описывается то, что Джеймс Тейлор собирается с вами сделать. Он хочет сжечь вас живьем, поэтому мы пришли предупредить вас об опасности.

Синтия кивнула. В голове кружился хоровод мыслей.

— Он убил человека? Он что, кого-то убил?

Полицейский взглянул на своего молодого напарника. Тот как раз возился с чайником для заварки.

— Боюсь, что да, миссис Тейлор.

— Мисс Каллахан, — поправила она. — После смерти мужа я вернула себе девичью фамилию.

Полицейский в годах сделал пометку у себя в блокноте.

— Он с вами связывался?

Синтия отрицательно покачала головой.

— Нет, но мне казалось, что кто-то ходит за мной. Не так давно дочь предупредила меня, что Джеймс вернулся. Вам известно, что у него серьезные проблемы с психикой?

Полицейский выказал осведомленность в этом вопросе.

— У Джеймса диагностировали шизофрению еще в раннем возрасте, после самоубийства отца. Грустная история. Вы не знаете, где он сейчас может быть?

— Ну, мисс Каллахан, я собирался задать вам тот же вопрос.

Женщина пожала плечами.

— Если честно, я стараюсь избегать Джеймса, словно он чумной. С ним практически невозможно иметь дело. Он уверен, что за ним наблюдают правительственные службы. Поговорите с его лечащими врачами. Они объяснят вам лучше…

Полицейский кивнул. Они уже беседовали с врачами.

— Может быть, что-то знает моя дочь, но я сомневаюсь… Мои родители тоже ничего знать не могут — Джеймс не из тех, кто близко подпускает кого-то к себе… Вы меня понимаете? Он предрасположен к насилию и очень легко выходит из себя. Ему не было еще и девяти лет, когда он перерезал горло соседскому коту.

Полицейского удивило то, что Синтия, пока перечисляла психические проблемы сына, оставалась невозмутимой и холодной как ледышка.

— Моя дочь говорила, что ей показалось, будто Джеймс находится под воздействием каких-то наркотиков. Она увидела его в квартале от моего дома. Габриела остановила машину и заговорила с братом. Ее дочь как раз оставалась у меня, поэтому Габби, естественно, испугалась, что Джеймс может сюда явиться …

Слезы выступили у нее на глазах.

— Судя по всему, ваш сын принимает героин, — мягким голосом произнес полицейский. — Многие люди с психологическими проблемами его принимают. На месте убийства мы нашли трубку для курения крэка. Он ею, по-видимому, пользовался. Вам известен кто-нибудь, кто может знать, куда он направился? Какие-либо его друзья?

Синтия отрицательно покачала головой.

— Никого. Джеймс — одиночка, он странный мальчик… К сожалению, я не могу больше ничем вам помочь.

Пять минут спустя она провожала полицейских из дома. Увидев, сколько замков на ее двери, стражи порядка поняли, что Синтия Каллахан уже давным-давно готова к неожиданному визиту сына.

— Соблюдайте меры предосторожности, мисс Каллахан, и, если заметите своего сына, сразу же звоните в полицию. Все силы брошены на его поимку, так что вам не стоит слишком сильно волноваться.

В кухне Синтия плеснула в стакан немного водки с тоником и, улыбаясь, медленно выпила. Интересно, хватит ли у Джеймса смелости прийти за ней? Значит, он хочет ее сжечь… Хотела бы она посмотреть, как маленький ублюдок попытается это с ней проделать…

Сняв телефонную трубку, Синтия позвонила дочери. Если Джеймс только пальцем тронет ее внучку, она живьем сдерет с него кожу. Единственное, что хорошо во всем этом деле, так это то, что парня надолго посадят в психушку. Будем надеяться, что на этот раз врачи выкинут ключ от его палаты.

Глава 125

— Послушай, Габби, все мужчины одинаковы. Они делают тебе ребенка, а потом умывают руки, предоставляя тебе одной справляться со всеми проблемами беременности. Единственное, в чем они заинтересованы, — это в рождении ребенка. Но даже это чувство со временем угасает.

Габби тяжело вздохнула. Неужели мама и впрямь думает, что этим ей помогает? Но самое плохое заключалось в том, что она чувствовала: Синтия не так уж далека от истины. Она была на последних месяцах беременности, а мужа почти никогда не бывало дома. Гараж давал неплохой доход, и Габби это радовало. В семье завелись деньги, кое-что откладывали на черный день. Еще до рождения ребенка они переберутся в новый муниципальный дом. Но ради этого Винсенту приходилось мотаться с рассвета до поздней ночи.

Синтия глядела на дочь и с трудом сдерживала желание хорошенько встряхнуть эту дурочку. О чем думает эта девчонка? Она не видит даже того, что происходит у нее прямо перед носом. Габриела связалась с преступником, а из преступников не получаются хорошие семьянины. Впрочем, похоже, Винсент по-настоящему любит ее дочь. Не то чтобы Синтия была в восторге от партнера Габриелы. Так это, кажется, сейчас называется? Он свысока смотрел на Синтию и даже не скрывал своего к ней безразличия. Неприязнь она пережить еще смогла бы. Если бы Винсент ее ненавидел, это означало бы, что она имеет на этого идиота хоть какое-то влияние. Но он испытывал по отношению к Синтии полнейшее равнодушие, и это ее бесило. А Габриела, похоже, и не собирается защитить свою мать. Что за чудовищная несправедливость!

— Что-то слышно о придурке?

Габби закатила глаза и обиженным тоном сказала:

— Перестань так называть Джеймса. Его пока не нашли. Только Богу ведомо, где он сейчас.

Синтия фыркнула.

— Бродмур[22] — самое место для таких, как он. Его следует запереть туда пожизненно.

— Джеймс — твой сын, мама!

Синтия снова фыркнула.

— Перестань говорить об этом. Я не имела никакого отношения к его воспитанию. В любом случае, ему сейчас больше восемнадцати лет, и он полностью отвечает за свои поступки.

Габби не ответила. Ее всегда удивляло, как легко матери удается переложить свою вину на плечи других людей. Она погладила себя по большому животу. Сегодня она чувствовала себя прескверно.

Видя, в каком состоянии дочь, Синтия сказала:

— Собирайся, Чери! Ты поедешь к бабушке.

Габби попыталась возразить, но мать подняла руку и твердо заявила:

— Ни слова! Тебе надо отдохнуть. Лазанья в холодильнике. Белье поглажено. Перестань нервничать и отдохни. Ноги надо положить повыше.

Габби испытывала благодарность к этой странной женщине, которую она в равной степени любила и ненавидела. Как только Синтия осознала, как тяжело проходит беременность дочери, она начала вести себя как заботливая мать. Было видно, что Синтия с нетерпением ждет рождения внука. Она начала покупать детские вещички и даже поставила у себя в квартире старую кроватку Чери. Должно быть, она думает, что иногда ребенка будут привозить к ней.

Впервые за много лет Габби не чувствовала себя неловко в присутствии матери. Они могли даже непринужденно поболтать и посмеяться вместе. Казалось, чем меньше оставалось времени до рождения малыша, тем лучше относилась Синтия к дочери. Бабушка Мэри считала, что внучка сошла с ума, но она не видела эту сторону характера Синтии, почти никто не видел. С возрастом, в этом не было никакого сомнения, ее мать становилась все более человечной, похожей на обыкновенную женщину. Конечно, материнские чувства Синтии не распространялись на Джеймса, но брата всегда трудно было любить. Габби могла только надеяться, что никто из ее детей не унаследует психическое заболевание Джеймса. Это было бы слишком жестоко. В отличие от Синтии, которая никогда не страдала избытком материнской любви, Габби всем сердцем любила свою семью.

Она пыталась донести до бабушки и дедушки новость о перемене в поведении матери, но те и слушать ее не хотели, утверждая, что Синтия снова задумала какую-то подлость. Габби понимала, почему они ей не доверяют, но особенно не беспокоилась. Теперь, когда Винсент на свободе, Синтия уже не сможет забрать у нее Чери.

Ее очень радовало то, что любимый снова с ней. Габби только хотелось, чтобы Винсент чаще бывал дома. Но она понимала, что поднять гараж и заставить его давать прибыль совсем не просто, поэтому особенно на судьбу не жаловалась.

Чери уже сложила вещи в сумочку, прихватив и книги по рисованию, и с нетерпением ждала бабушку. Девочка любила рисовать, и Синтия подарила ей мольберт. Чери надевала белый халатик, точь-в-точь такой, как на настоящих художниках, изображенных в книге, которую бабушка ей показывала, и с удовольствием рисовала, стоя за ним.

Синтия считала внучку очень талантливой и решила всячески развивать ее талант. Она серьезно полагала, что из Чери выйдет вторая Трэйси Эмин.[23] Ей обеспечено блестящее будущее! Синтия готова была горы свернуть, лишь бы у любимой внучки было то, чего, по ее мнению, в свое время лишили ее саму. В Чери Синтия видела себя. Именно так сложилась бы ее жизнь, будь у нее другие, нормальные родители, которые смогли бы обеспечить дочери надежный старт в жизни. Синтия обвиняла Мэри и Джека во всех своих неудачах, даже в безумии Джеймса-младшего. Она всерьез считала, что именно ошибки, допущенные ее матерью, самым негативным образом сказались на психическом развитии мальчика.

Синтия и помыслить не могла, что, то забирая детей, то оставляя их на попечение Мэри, отказывая им в проявлениях любви и выдвигая непосильные требования, непосредственно повинна в душевной болезни сына и нездоровой тяге дочери к проявлениям любви со стороны окружающих. На самом деле, Синтия гордилась Габриелой. Пусть себе носится с этой беременностью, лишь бы позволяла Чери почаще бывать у бабушки. И до тех пор, пока это будет продолжаться, Габриела не утратит ее расположения.

Куда сложнее было с Винсентом, который не желал, чтобы его дочь общалась с бабушкой. Синтия понимала, что мальчишку надо поставить на место. После освобождения из тюрьмы он возомнил себя шишкой. Ладно, посмотрим…

Она улыбнулась при мысли о том, как разделается с Винсентом, и, чувствуя небывалый душевный подъем, улыбалась всю дорогу до дому. Маленькая Чери щебетала без умолку, сидя рядом с бабушкой.

Глава 126

Голды вели наблюдение за банком в городке Боро Грин уже в течение нескольких недель. Теперь они досконально знали, кто и когда входит банк или выходит из него, когда там спокойно, а когда выпадают горячие деньки. Один день каждого месяца в банке оказывалось более ста тысяч фунтов стерлингов. Потом приезжали инкассаторы и забирали деньги. Сегодня Голды сидели в маленьком кафе и с интересом наблюдали за передачей денег.

Перед машиной инкассаторов стояли трое мужчин. Внутри сидели двое — один за рулем, другой с дробовиком в руках рядом с водителем. Все, что им будет нужно, — это заполучить бронированный ящик с деньгами. Дело плевое.

Охранники выглядели расслабленными и напропалую шутили с менеджером. Что ж, в этом и заключается вся прелесть ограблений в небольших местечках. Все они погружены в дрему, там никто не ожидает от окружающего мира ничего плохого. С обрезами в руках и фактором неожиданности дело будет обстряпано за несколько минут.

Довольные тем, что увидели, братья Голды уселись в неприметную машину и тихо уехали. Без сомнения, все пройдет без сучка без задоринки.

Глава 127

— Она спит. Ты ведь не хочешь, чтобы я ее будила? — тихим, источающим презрение голосом говорила в телефонную трубку Синтия.

Винсент только что позвонил ей, чтобы высказать претензию по поводу того, что теща не привезла Чери домой в установленное время.

В ответ Синтия сказала, что, во-первых, она точно не говорила, когда привезет внучку. Возможно, в воскресенье вечером, но не точно в воскресенье вечером. Во-вторых, она звонила на стационарный телефон дочери и, так как той не было дома, оставила на автоответчике сообщение: Чери попала под дождь во время прогулки, и она уложила ее в постель. Это не ее вина, что Габриела не проверяет оставленные на телефоне сообщения. Но Винсент совсем не был похож на счастливого глупого кролика.

— Она должна быть дома! Завтра у нее школа.

В ответ Синтия отрезала:

— С простудой Чери в школу все равно не пойдет. К тому же Габби не в таком положении, чтобы бегать вокруг нашей маленькой попрыгуньи. Ты ведь не останешься с ней дома?

Синтия поняла, что достала Винсента, и улыбнулась в трубку, представляя, как сейчас злится это ничтожество.