Жестокая ложь Коул Мартина

Глава 57

— Заткни рот, Синтия! Заткнись наконец!

Джек Каллахан не скрывал своего отвращения к дочери и зятю.

— Куда поехал Джимми? — переведя взгляд на Джонни Паркера, спросил он.

Зять выглядел униженным и растерянным, что несколько остудило кипевшую в сердце старика ярость. Но даже убийственная репутация Джонни П. не могла испугать тестя. Для Джека Каллахана эти люди стали самыми презренными существами на свете, мерзкой падалью, а не людьми. Единственным его желанием было никогда больше их не видеть.

— Я не знаю, папа.

— Не называй меня «папа», потаскуха безмозглая! После этой ночи я видеть тебя не хочу. Когда ты трахалась с ним все эти годы, то о сестре не думала! — Джек перевел взгляд на Джонни Паркера. — Твоя жена Селеста — моя дочь. Надеюсь, ты об этом не забыл. Кто-нибудь о ней подумал? Синтия, ты сначала своими действиями доводишь сестру до нервного срыва, потом у маленького Джеймса едет крыша. Большие достижения, черт побери! Ладно, сейчас тебе нужно поскорее найти мужа. Кто знает, на что он теперь способен! Не удивлюсь, если он уже помчался в полицию сдавать вас всех. Мужчина, которому жена изменила с его лучшим другом, способен на многое.

Джонни находился словно в ступоре и вел себя как пьяный в стельку человек.

— А Селеста?

— Она знает. После всего этого тебе придется долго ее уговаривать.

Джонни взглянул на Синтию. Один ее глаз был подбит. На лице — запекшаяся кровь. Джимми хорошо поработал над своей женой. Он бил ее кулаками и пинал ногами. Бешенство Джимми ошеломило Джонни. Муж его любовницы оказался сильным мужчиной, а вовсе не слюнтяем, как рассказывала Синтия. Перед уходом он даже вмазал Джонни пару раз так, что тому мало не показалось. А когда он уезжал, мотор автомобиля ревел так, словно Джимми Тейлор участвовал в гонке на гран-при.

Но лишь взглянув в глаза Габби, Джонни до конца осознал, что натворил. Если бы взгляд мог убивать, сейчас Джонни валялся бы мертвым на полу. А Селеста! Его Селеста! Она знает!

— Селеста… Она у вас, Джек?

— Она все знает, и теперь, возможно, решит уйти от тебя и жить своей жизнью. Что ж до тебя, Синтия, то держись от нее подальше! Она тебя боготворила, а ты… — Бросив убийственный взгляд на старшую дочь, Джек Каллахан добавил: — Надеюсь, ты никогда больше не будешь счастлива… ни одного дня, Синтия. Я надеюсь, что ты будешь вечно терзаться завистью и ненавистью. Ты хотела заполучить то, что принадлежит Селесте. У нее был Джонни, а у тебя — недотепа Джимми… Ладно, вы друг друга стоите. Не буду тратить на вас время. Прощайте.

И Джек Каллахан вышел из дома.

Синтия молча проводила его глазами, а затем, повернувшись к Джонни, с вызовом сказала:

— А я рада, что все наконец-то раскрылось. Теперь мы сможем быть вместе.

Джонни ошеломленно уставился на любовницу.

— Какого черта? Глупая сука! Ты рада, что все узнали? Ты что, вконец спятила? Ты мне противна! Ты что, не понимаешь, что мы натворили? Я люблю Селесту и всегда буду ее любить! Я тебя не люблю! Ты, конечно, красавица, но таких, как ты, любить нельзя. Посмотри правде в глаза, Синтия!

Он посмотрел на женщину, которая долгое время занимала все его мысли, и вдруг с удовлетворением понял, что одержимость ею сошла на нет.

— Я должен найти Джимми и помешать ему наделать глупостей. Твой отец прав. Но сначала мне надо увидеться с женой и попытаться исправить то, что мы натворили. — Джонни перевел взгляд на девочку. — Позаботься о матери.

Габби рассмеялась. Теперь она выглядела намного старше своих четырнадцати лет.

— Сам о ней заботься! Я полностью согласна с дедушкой. У меня больше нет матери. Она мертва.

Она выбежала из дома и догнала деда. Тот обнял ее за плечи.

— Мне не следовало уходить без тебя, Габби. О чем я только думал…

Габби взяла его за руку, и они вместе пошли к бабушке.

Глава 58

— Ты знала об этом, мама?

Мэри Каллахан взглянула на младшую дочь и решила, что сейчас только правда может ей помочь.

— Думаю, многие знали, но не решались вмешиваться. И я надеялась, что это как-то само собой пройдет.

Селеста кивнула. Она давно подозревала, что у мужа есть любовница, только не знала, что это Синтия. Он не из тех мужчин, которые будут в чем-то себе отказывать. Именно эта черта характера привлекала ее в нем. Селеста верила, что, не случись той роковой ночи, когда Кевин Брайант напал на нее, ничего бы у Джонни с сестрой не вышло. Та ночь изменила их всех, особенно ее. Для Синтии события той ночи оказались пропуском в мир, частью которого, в отличие от младшей сестры, она хотела стать. Селеста никогда не желала быть частью преступной империи, которой правил ее муж, самое большее — она соглашалась закрывать на это глаза. После случившегося Селеста по-настоящему привязалась к Синтии, не подозревая, что старшая сестра спит с ее мужем.

Она чувствовала, как в сердце поднимается волна ярости. Сколько раз, возвращаясь от любовницы, Джонни обнимал и ласкал ее? После секса с Синтией он шел к ее младшей сестре… Какая мерзость! Селеста тяжело дышала. Ее начало тошнить, и мать проводила ее в туалетную комнату.

Мэри Каллахан буквально кипела от негодования. Окажись старшая дочь сейчас здесь, она без колебаний убила бы эту тварь! Синтия всегда приносила близким одни лишь неприятности.

Мэри знала, что она завидует младшей сестре, хотя внешность Селесты была лишь слабым отражением красоты Синтии. В отличие от старшей сестры, Селеста была просто симпатичной девушкой, а отнюдь не писаной красавицей. Синтия обладала роскошным телом, Селесте же достались от природы куда более скромные формы. Но что касается личности, то Селеста стоила сотен таких тварей, как Синтия, и отличалась мягким, добрым характером.

Мэри Каллахан прокляла тот день, когда Джонни Паркер повстречался на дороге ее дочерей. Он ничего не принес в их семью, кроме горя и неприятностей.

Глава 59

Когда Габби, бросившись вдогонку за дедом, скрылась за дверью, Джонни Паркер перевел взгляд на Синтию. Казалось, пелена спала с его глаз, и он впервые за много лет увидел Синтию такой, какой она была на самом деле. Мерзкое зрелище! Морщины, лучиками выходящие из уголков ее глаз и рта, душевное уродство даже во взгляде… Тряхнув головой, он направился к выходу.

— Ты не уйдешь, Джонни! Никто не смеет от меня уйти! — прошипела Синтия.

Даже сейчас она не чувствовала и капли стыда за содеянное. Она просто не могла склонить голову и просить прощения.

— Никто не смеет от тебя уходить? Да кем ты себя считаешь, дура?

— Я женщина, которая убила Брайанта. Не забывай об этом.

Джонни зло усмехнулся.

— Кому сейчас есть дело до этого? Хоть раз в своей чертовой жизни признай, что не права! Я бы все отдал, чтобы ничего этого не случилось. Селеста — свет моей жизни, а мы практически сломали ей жизнь. Ты и впрямь хочешь окончательно ее уничтожить?

Синтия утвердительно кивнула и со своей всегдашней заносчивой откровенностью призналась:

— А почему бы нет? Жалость — неподходящая основа для брака. Тебе нужна сильная женщина. Женщина, способная на многое.

Джонни несколько секунд разглядывал бывшую любовницу, прежде чем ответить:

— Ты совсем рехнулась, если думаешь, что я могу на тебе жениться. Селеста — все для меня. Мне казалось, ты достаточно умна, чтобы это понимать. Мы просто трахались все эти годы, Синтия. Если Селеста захочет со мной развестись, так тому и быть. Я не буду винить ее. Что же касается тебя… У тебя нет шансов. Я тебя больше не хочу!

И Джонни направился к выходу. Чем скорее он избавится от любовницы, чем скорее начнет исправлять то, что наделал, тем будет лучше для всех.

Синтия бросилась на него, но сил ей явно не хватало, и Джонни, не церемонясь, отшвырнул ее в сторону.

— Я иду к жене. Надеюсь, Бог меня простит. Только теперь я понимаю, насколько она мне дорога. Я не могу без нее жить.

Услышав, как входная дверь захлопывается, Синтия разрыдалась. Наконец-то она поняла, что ее мужчина, ее Джонни, навсегда для нее потерян. За исключением себя самой, Джонни Паркер был единственным человеком в мире, чья судьба была Синтии не безразлична. Джонни — настоящий мужчина, крутой самец… Они созданы друг для друга. Она надеялась, что и Джонни в глубине души чувствует к ней то же, что она к нему.

Разглядывая руины, в которые превратилась ее идеальная кухня, Синтия, пожалуй, впервые в жизни почувствовала сильнейший эмоциональный шок, вызванный утратой любимого человека, и ее удивило, что душевная боль может оказаться столь же сильной, как физическая. Она понимала, что прежняя жизнь окончена и впереди ее ждет лишь одиночество. Подобная перспектива пугала.

В глубине ее сознания зрела мысль, что в случившемся есть доля и ее вины. Всю жизнь она шла к своей цели, не задумываясь о последствиях. Теперь Синтия понимала, что мать была права: за все в жизни надо платить, и львиная доля этой платы приходится на горькие слезы. Синтия не верила, что эта поговорка имеет какое-либо отношение к ее жизни, и только теперь поняла, что ошибалась. Впервые в жизни она горько рыдала.

Глава 60

Джимми набрался до чертиков. Прежде он никогда так не напивался. Хуже того, он чувствовал, что сейчас вырубится. Он долго обшаривал машину, пока не нашел грамм кокаина, спрятанный под чехлом водительского сиденья. Джимми нюхал прямо с бумаги. В носе защипало. Хороший товар! Он рассмеялся жалким смехом и отхлебнул из бутылки. Она оказалась почти пустой.

Нетвердой походкой Джимми Тейлор вышел из машины, и в нос ему ударила вонь собственной блевотины. Он вспомнил, что уже проделал это чуть раньше. Упав на колени посреди содержимого собственного желудка, Джимми почувствовал в животе новый предательский позыв.

Оглядевшись, он увидел мерцающие огни Лондона. Он находился на верхнем этаже многоэтажного гаража. Джимми ощутил легкое дыхание ветра на лице и, подняв глаза к ночному небу, увидел ковш Большой Медведицы. Он вспомнил, как отец учил его читать карту звездного неба во время туристического похода по Франции. Джимми улыбнулся. Ему повезло, что у него было счастливое детство. Сука, на которой он женат, превратила детство его собственных детей в сущий ад.

Почему он с ней не развелся? Где-то в глубинах сознания родился ответ: «Потому что любил и надеялся, что в ней есть и хорошее». Последние несколько лет можно было назвать сносными. Синтия не казалась такой несчастной и злой на весь мир, как прежде. Теперь он знал почему… Она подцепила старину Джонни Паркера… Товарищ… Друг семьи… Свояк… Двуличный ублюдок… На кухонном столе, за которым они ужинают! Боже всемогущий!

При мысли о такой чудовищной подлости Джимми снова стошнило. Как часто они трахались на этом столе? А она… она спокойно подавала им еду, зная, чем вскоре будет заниматься… Синтия хуже последней шлюхи. По крайней мере, проститутки не притворяются честными женщинами. Степень низости и подлости жены не укладывалась в его голове. А он ни сном ни духом не знал, не подозревал о том, что происходит. За кого они его принимали? Как часто они смеялись за его спиной? Как часто потешались над доверчивым дурачком? Он верил им. По крайней мере, он верил Джонни.

Ветер донес звуки музыки. Джимми прислушался и узнал мелодию. Эдди Грант пел «Крошка, вернись». Какая ирония! Он грустно усмехнулся. Он ненавидел свою жену, ненавидел за все то зло, которое она им причинила. Бедняжка Селеста! Ей и так досталось от жизни, а теперь еще это… Джимми не знал, догадывались ли родители Синтии о том, что происходит, но подозревал, что так оно и было. Он что, единственный, кто этого не знал? Джимми почувствовал жгучий стыд. Все они знали… знают, что он рогоносец, что его жену трахает самый опасный ублюдок во всем Лондоне.

Он перегнулся через бетонный парапет. До земли далеко… Смешно! До сегодняшней ночи он считал себя уважаемым человеком, человеком, которого, если и не боятся, то, по крайней мере, с ним считаются. Как оказалось, он ошибся. Он вообще наделал за свою жизнь кучу ошибок…

Встав на парапет, Джимми полной грудью вдохнул и прыгнул вниз. Последней его мыслью было: чьим биологическим сыном на самом деле является Джеймс-младший?

Он надеялся, что не его…

Глава 61

— Теперь ты счастлива?! Он мертв! Он мертв!

Габби вытирала бегущие по щекам слезы. Ей казалось, что сердце вырвали у нее из груди, оставив вместо него темную, мрачную пустоту. Она по-настоящему любила отца. Он тоже любил ее и заботился о ней. Он убил себя из-за Синтии, ее матери, женщины, которая никогда никого не любила, за исключением себя.

— Собирай свои вещи, Габриелла! Мы едем домой.

Мэри Каллахан посмотрела на дочь и в тысячный раз задалась вопросом, как ее угораздило родить это убожество.

— Убирайся из нашего дома, Синтия! Мы не хотим тебя видеть.

— Мне нужна моя дочь, мама.

— Она не хочет с тобой идти. Никто здесь не рад тебя видеть.

Синтия пристально смотрела в глаза женщине, подарившей ей жизнь. С самого детства ее отношение к матери было в равной мере замешано на любви и ненависти.

— Это мы еще посмотрим, — бросила она напоследок.

Захлопнув перед дочерью дверь, Мэри с грустью в голосе прошептала:

— Да, Синтия, боюсь, что посмотрим… — И нежно обняв внучку за плечи, успокаивающе сказала: — Идем в кухню. Я сварю тебе какао.

— Мне ведь не придется возвращаться к ней, бабушка?

Мэри тяжело вздохнула и постаралась не кривить душой, отвечая:

— Надеюсь, не придется, Габби.

Джек сидел перед выключенным телевизором и пил пиво. В квартире стояла непривычная тишина. Такого Габби прежде не помнила. Казалось, что страшные события последних дней полностью лишили их всех счастья, которым так славилась семья Каллаханов. Тетя Селеста вернулась к себе домой — ее муж, как всегда, добился своего. Впрочем, было видно, что дядя Джонни искренне сожалеет о случившемся, но Габби все равно не смогла его простить. Она никогда не сможет простить его и ее. Папа мертв, а он был одним из немногих, кто по-настоящему ее любил. Теперь Габби сожалела, что нечасто говорила папе, насколько она ему благодарна за заботу и понимание. А вот Синтия не проявила даже тени раскаяния в том, что стала причиной самоубийства Джеймса. Она не оплакивала мужа. Она лишь угрожала, вознамерившись вернуть дочь себе. Как всегда, Синтия возвела себя во главу угла. Дедушка и бабушка состарились прямо на глазах. Джеймс-младший застрял в психлечебнице. Габби видела, что семья разваливается. Она хотела, но не знала, как помочь в этой беде.

Единственным лучиком в мрачном царстве оставался Винсент. Просто мечта любой девушки! Дедушка сказал, что он может приходить к ним домой. Это просто замечательно! Лишь присутствие рядом любимого человека дарило Габби надежду, что в один прекрасный день страшная душевная боль, терзающая ее сердце, отступит.

Ее мать — плохая. Она губит все, к чему бы ни прикоснулась. Ей все равно, что кому-то ее поведение может нанести вред. Главное — добиться того, чего ей хочется. Габби знала, что Синтия донимала дядю Джонни своим вниманием. Она звонила ему и днем, и ночью, пока он не сменил номер телефона. Бабушка и дедушка не находили себе места от ярости. Джек ворчал, что теперь все вокруг только и делают, что перемывают им косточки, и на месте Джонни Паркера он бы пристрелил Синтию, как бешеную собаку. Этим он окажет всем большую услугу. Габби была полностью согласна с дедом. Ей и самой хотелось убить мать.

То, что дядю Джонни простили, Габби не удивило. Бабушка и дедушка отвернулись от Синтии, но они ни за что не сделали бы ничего, что может навредить Селесте. Их младшей дочери нужна семья, а они нужны ей. В душе Габби возмущало то, что Джонни Паркер вышел сухим из воды. Он виноват в смерти ее папы ничуть не меньше Синтии.

Бедный папа покончил жизнь самоубийством! На ее глаза снова навернулись слезы. Вся жизнь вдруг пошла прахом. Габби не знала, как жить дальше. Она никогда больше не увидит папу, не услышит его голос. А матери, виновнице его смерти, похоже, как о стену горохом. Синтия ведет себя так, словно ничего особенного не произошло. Даже сегодня она не проявляла заметной обеспокоенности тем, что ее муж мертв, что он спрыгнул с шестого этажа прямо на стальную арматуру. Как всегда, Синтия выглядела раздраженной и сердитой на весь мир. Как же это несправедливо!

Глава 62

Дерек Грин часто общался с Винсентом О’Кейси. Толковый парень! К тому же он встречается с дочерью Синтии Тейлор, это всем известно. Заметно было, что парень ищет подходы к Дереку. Он хочет стать частью его команды. Дерек Грин видел, что у парня большое будущее. Он может угнать любую тачку и разбирается в моторах. Из него выйдет хороший водитель А это немаловажно…

Хороший водитель знает все улочки и переулки как свои пять пальцев и никогда не теряет голову в критической ситуации. Три крепких парня, вооруженных обрезами и с сумками денег в руках, не станут миндальничать с придурком, который не знает, куда едет. Вот почему хороший водитель — это козырная карта при любом крупном гоп-стопе.

Из того, что Дерек слышал и знал об этом парне, Винсент подойдет для такой работенки. К тому же он знает, что происходит в семье Джонни Паркера, а это чего-то да стоит.

Что же касается Винсента О’Кейси, то он был только рад рассказывать Дереку Грину все, что знал. Ему льстило внимание крутого парня. Он мечтал стать своим в мире, где правят такие крутые перцы, как Дерек Грин. Темой бесконечных бесед «у огонька» был скандал, разразившийся после того, как Джонни Паркера застали с сестрой его жены. Оказалось, что многие догадывались об их связи. На самом деле Джонни не был настолько хитер, как ему казалось.

Винсенту было до слез горько наблюдать за тем, как мучается его любимая. Он по-настоящему любил эту девушку и, несмотря на свою молодость, понимал, что они составляют прекрасную пару.

— Я слышал, жена Джонни Паркера вернулась к мужу.

Винсент кивнул.

— Да. Она его еще до конца не простила, но к тому идет… А вот с Синтией Тейлор все кончено. Даже дети не хотят ее видеть.

Дерек глубокомысленно кивнул.

— Никто их за это винить не станет. Шесть долбаных этажей! Муж точно не собирался добиваться чьей-то жалости. Он хотел умереть, и умер.

— Я тоже так считаю, Дерек. Мне очень жаль Габби. Она потеряла отца, брат заперт в психушке, а от матери больше неприятностей, чем от свиной отбивной, принесенной в мечеть. Жизни, которой она жила прежде, пришел конец, и теперь Габби старается сохранить то, что осталась. Я говорил, что мать отдала ее под опеку государства? Теперь ей даже к бабушке ездить нельзя. Мать заявила, что Габби плохо себя ведет, а ее родители только потакают распущенности внучки.

Сокрушенно покачав головой, Дерек спросил:

— Ты не смог бы разузнать, что Джонни Паркер будет делать в следующую пятницу? Мне надо с ним встретиться, и я хочу выкроить время. Это останется между нами. Хорошо?

Винсент О’Кейси переполнился гордостью за оказанное ему доверие.

— Конечно, Дерек. Если я попрошу, Габби все для меня узнает.

Дерек Грин улыбнулся.

— Спасибо.

Глава 63

Габриела Тейлор находилась в глубочайшей депрессии. Она похоронила отца, и эта церемония далась девочке с трудом. Невыносимо было видеть тщательно подкрашенное лицо матери. На голову Синтия надела черную кружевную мантилью, а ее великолепную фигуру обтягивало черное шелковое платье-футляр. Габби хотелось наброситься и разорвать эту мразь на куски. Мать прекрасно исполняла роль убитой горем вдовы, но дочь видела, что все это лишь притворство. Всю свою жизнь Синтия только тем и занята, что играет разные роли!

Вернувшись в дом бабушки после похорон, Габби долго размышляла над тем, как жили ее родители. Никого из семьи отца на похоронах не было. Они уже долгое время не поддерживали с Джимми никаких отношений — Синтия позаботилась об этом. Да и вообще самоубийство отпугивает людей. Они стыдятся своих родственников, решившихся свести счеты с жизнью, и, похоже, предпочитают, чтобы их родные гибли в автокатастрофах или умирали от рака, чем заканчивали жизнь самоубийством. Лично для Габби самоубийство отца означало, что он раз и навсегда бросил… оставил… покинул ее.

В крематории Габби ощущала себя маленькой и беззащитной девочкой. В воздухе витали странные запахи. До слуха долетали приглушенные голоса. На церемонии присутствовало довольно много людей. Впрочем, большинство из них относились к категории праздных зевак, как выражался дедушка. Они приходят на похороны лишь из нездорового любопытства — поглазеть на чужое горе. Габби стало чуть легче на душе, когда Винсент проскользнул на заднюю скамью и подмигнул ей.

Ее мать стояла одна. Грустная, утирающая слезы женщина, которой не удалось обмануть никого из тех, кто ее хорошо знает. То, что люди ее сторонились, должно было ясно показать Синтии, что они о ней думают, но по выражению лица матери Габби поняла, что той на мнение окружающих глубоко наплевать. К чему изменять своим привычкам?

Теперь же девочке пришлось на собственной шкуре прочувствовать, что приготовила для нее Синтия. Работница социальной службы мисс Беллами уведомила бабушку, что ее дочь, миссис Тейлор, подписала бумаги, передавая свою дочь под опеку государства. Ее дедушка и бабушка горячо возражали, но внучка чувствовала, что, по крайней мере сейчас, это бесполезно. Согласно правилам, они должны будут обратиться в суд, и тогда судья может предоставить им право на временную опеку, а позже вернуть внучку совсем. Никого не удивило то, что сделала Синтия. Видно, мать решила, что если уж Габби не достанется ей, то гори оно все ярким пламенем!

Габби до сих пор находилась под впечатлением событий последних недель, и у нее не было сил ни с кем спорить. Она не хотела никуда идти, но понимала, что, если сейчас поссорится с мисс Беллами, это повлияет на всю дальнейшую ее жизнь.

Мисс Беллами, впрочем, казалась милой женщиной, вернее девушкой, и вполне могла бы сойти за стереотипный образ социальной работницы. Сандалии и тощие лодыжки. Густые темные волосы — словно щетина половой щетки. По крайней мере, у нее добрые карие глаза. Габби надеялась, что не ошибается.

— Мне обязательно надо идти?

Мисс Беллами с сочувствием смотрела на симпатичную голубоглазую блондинку-подростка. Мать девочки социальной работнице совсем не понравилась. Она была категорически против того, чтобы ее дочь жила с дедушкой и бабушкой. Родители редко передают опеку над своими детьми государству, но миссис Тейлор считала, что не в состоянии заботиться о дочери. Она заявила, что после самоубийства мужа страдает депрессией и принимает медикаменты. Это извинительно, учитывая все обстоятельства. Миссис Тейлор настаивала на том, что ее родители, которые не являются достойными образцами для подражания, не должны становиться опекунами Габриелы. Они много пьют, без конца курят и имеют страсть к азартным играм. И это не считая других грешков, о которых Синтия Тейлор прямо не говорила, но на которые намекала…

Что ж, как всегда, следует во всем разобраться, а пока ребенок будет помещен под опеку местных органов власти. Впрочем, уже во время первого визита в дом Каллаханов мисс Беллами пришла к выводу, что здесь девочке было бы хорошо. В доме прибрано и довольно опрятно. Пожилая пара, хотя и курит, отличается вполне сносным здоровьем. К тому же они любят свою внучку. А еще мисс Беллами поняла, что все в этой семье терпеть не могут Синтию Тейлор.

Не следовало забывать о брате девочки, которого отправили на лечение в государственную психиатрическую больницу. Его мать, фигурально выражаясь, умыла руки, заявив, что при сложившихся обстоятельствах просто не в состоянии заботиться о сыне. Когда Джеймсу-младшему сообщили о смерти отца, он рассвирепел и начал бросаться на окружающих, а на следующий день напал на санитара с ножом. Так что ему предстоит еще долго оставаться под опекой государства в больнице.

Мисс Беллами сокрушенно покачала головой, размышляя о плачевном состоянии некоторых семей. У них водились деньги, их дома отличались добротностью, граничащей с роскошью, но мисс Беллами не рискнула бы оставить свою собаку на попечении такой женщины, как миссис Синтия Тейлор, не говоря уже о том, чтобы позволить ей рожать детей… Такова жизнь! Вы должны получить разрешение, если хотите обзавестись собакой. Если вы пренебрежете правилами, вас оштрафуют. Даже телевизор нельзя купить просто так, а вот родить ребенка с бухты-барахты дозволяется. Абсурд, что ни говори, но с этим ничего не поделаешь. И мисс Беллами приходилось работать над ошибками нерадивых родителей.

— С кем бы ты хотела остаться, Габриела?

Девочка улыбнулась.

— Я хочу остаться здесь. Я прожила в этом доме бльшую часть жизни, а к родителям переехала только недавно.

— Моя дочь никогда не была хорошей матерью, — поддержала внучку бабушка Мэри. — Надеюсь, вы понимаете, о чем я хочу сказать?

— Не преуменьшай, — пробурчал Джек Каллахан. — Крысы куда более заботливые матери, чем она.

— Она виновата в смерти моего папы. Вы ведь слышали об этом? — добавила Габби. — Он застал ее с любовником, мужем моей тети, ее сестры. Я была рядом, а они на столе…

Мисс Беллами, конечно же, слышала эту историю. Несколько дней на работе только и было разговоров о «шалостях» Джонни П. Об этом трепались по всему восточному Лондону. То, что мужчина, с которым застали миссис Тейлор, был местным криминальным авторитетом, только подливало масла в огонь. Конечно, не существует законов, по которым преступники не имеют права иметь семью. Как ни странно, но многие из них оказывались неплохими родителями. Такой вот парадокс!

— Пожалуйста, разрешите мне остаться здесь! — взмолилась Габби.

— Я сделаю все от меня зависящее, — улыбнувшись, мягким голосом заверила ее мисс Беллами, — но сейчас тебе придется пойти со мной. Собери свои вещи, Габриела. Много не нужно…

— Но только недавно кремировали моего папу… Я никого не знаю, кроме бабушки и дедушки… Я хочу остаться здесь, с ними!

Габби сама слышала, как в ее голосе нарастает паника. Она не хотела отсюда уезжать. Здесь ее дом, единственный дом, в котором она всегда чувствовала себя как дома. Как же это подло! В очередной раз мать вмешивается в их жизнь. Синтия сейчас далеко, но эхо того, что она сделала, еще долго будет ощущаться ее дочерью. Габби подбежала к бабушке, и Мэри крепко обняла внучку. Она утешала ее так, словно Габби все еще была маленькой девочкой:

— Это продлится недолго. Но если мы сейчас пойдем на скандал, то впоследствии это нам аукнется. Помнишь бедняжку Ханну, которая жила через дорогу? Ее лишили родительских прав, когда она подралась с социальными работниками. Делай так, как тебе говорят, девочка моя. Скоро ты снова будешь с нами. Я скажу Винсенту, где тебя искать. Не волнуйся, дорогая.

Слова бабушки немного успокоили Габби. Поплакав еще немножко, она в последний раз обняла родных ее сердцу людей и с тяжелым сердцем подчинилась.

Глава 64

— Послушай, Селеста, на меня просто какое-то помрачение нашло. Ты же знаешь, как Синтия может влиять на людей.

Со времени похорон Джимми Селеста не сказала мужу ни слова. Казалось, сознание покинуло ее тело, и теперь никто не мог до нее достучаться.

— Пожалуйста, поговори со мной, любимая!

Селеста немигающими глазами уставилась на Джонни. Ясный, честный взгляд. От него мужу стало стыдно до боли. Его жене удавалось заставить человека почувствовать, что он не прав, лишь взглянув на него. Этот взгляд имел куда больший эффект, чем первая речь новоизбранного члена парламента. Селеста всегда поступала по правилам. Она была честна до мелочей. На нее всегда можно было положиться. Когда-то Джонни и себя считал надежным человеком. Теперь же, оказавшись в эпицентре грандиозного скандала, он понимал, что никогда не сможет до конца обелить свою репутацию.

Смерть Джимми Тейлора спровоцировала возникновение множества проблем. Люди теперь неохотно вели с ним дела. На воровство смотрели сквозь пальцы, если человек, конечно же, не мошенничал с показаниями газовых счетчиков и не грабил муниципальные дома, в которых жили инвалиды, или дома престарелых. Лучше всего относились к налетчикам, грабившим банки. Их профессия была окружена романтическим ореолом… А вот лжецов никто не уважал. Лжецы — опасные люди. Их следует сторониться, так как источаемая ими ложь может запятнать тех, кто находится рядом. Даже в Библии есть слова, посвященные лжецам и прелюбодеям.

Многие догадывались о связи, которая была у Джонни со свояченицей, красивой, но чокнутой Синтией Тейлор. Впрочем, не желая ссориться с самим Джонни П., люди держали свое мнение при себе.

Самоубийство Джимми оставило после себя неприятный осадок. Если самоубийца не стукач, преступный мир плохо относится к тем, кто довел человека до крайности. Стукачам, напротив, полагается совершать суицид — таким образом они избавляют себя от мучений, которые ожидают их в случае, если до них доберутся те, кого они сдали. После самоубийства Джимми Тейлора многие начали задаваться вопросом: «Если он способен на такую гадость, следует ли ему вообще доверять?» Масло в огонь добавило и то, что в районе появилось несколько крутых парней из молодых да ранних. Они ставили под сомнение авторитет Джонни Паркера.

Взбираясь по криминальной лестнице, Джонни П. нажил себе много врагов, и теперь они радовались тому, что их недруг пожинает то, что посеял. Женщины только и говорили о нем как о мерзавце, который способен без зазрения совести так поступить со своей женой и наставить рога тому, кто на него работал. Образ Джимми идеализировали, он стал почти святым. Люди говорили, что не стоит удивляться тому, что покойный так много пил и употреблял кокаин. С такой женой, как Синтия, и с таким боссом-свояком, как Джонни, это неудивительно. Еще и не до такого докатишься! То, что дети Синтии Тейлор очутились под опекой государства, считалось наиболее скандальным. У мальчика, поговаривали, не все в порядке с головой. Он убил соседского кота, перерезав ему горло. Девочка, напротив, казалась всем сущим ангелом. Как говорили женщины, Синтия отправила ее в детдом только из ревности. Девочка исключительно хороша собой, а эта бессердечная сука не хочет видеть рядом никого, кто мог бы с ней соперничать. Она избавилась от всех, кто стоял у нее на пути, включая собственного мужа. Некоторые намекали на то, что весь скандал был тщательно спланирован самой Синтией. На самом деле она хотела, чтобы муж застал ее лежащей на столе вместе с любовником.

Долго создаваемая репутация Джонни Паркера рассыпалась, как карточный домик. Теперь в глазах людей своего круга он перестал быть «хорошим парнем». Одни говорили, что Джонни зарвался, другие, менее сдержанные, заявляи, что «этот придурок возомнил себе, что его дерьмо не воняет».

Дела шли хуже, чем прежде, по всем направлениям. Джонни Паркера неприятно удивило то, что выходцы из Восточной Европы, особенно русские, рассматривают его «шалость» в качестве геноцида собственной семьи. Они оказывали деловому партнеру холодный прием, и Джонни это тревожило.

Да, у него был роман. Ну и что? Он готов был признать, что поступил неправильно, но сила общественного осуждения была непропорционально велика по сравнению со степенью его вины. Самоубийство Джимми Тейлора погасило его счастливую звезду. Джонни казалось, что с каждым днем груз вины становится все более и более невыносимым.

В последнее время ко всему прочему добавилась мука ежедневно видеться с Селестой, которую он по-прежнему любил, хотя теперь, вследствие его промахов и преступлений, она представляла собой лишь слабую тень себя прежней.

Иногда Джонни задумывался над тем, как он вообще довел жену до такого состояния. И ответ он прекрасно знал. Он всегда брал то, что хотел, не обращая внимания на последствия. Когда-то Джонни считал это сильной стороной своего характера, теперь же он понимал, что это было слабостью. Единственное, что ему сейчас оставалось, — это постараться пережить трудные времена. Будет нелегко, но другого выбора все равно нет. Джонни Паркер должен каждый день заниматься своими обычными делами, терпеливо сносить недоброжелательность окружающих и мало-помалу вернуть доверие своих деловых партнеров.

Селеста, не отрываясь, смотрела на него.

Джонни криво улыбнулся.

— Извини, любимая. Я прошу у тебя прощения.

Женщина протянула руку и положила ее поверх руки мужа.

— Знаю.

Джонни опустил голову и едва сдержался, чтобы не расплакаться.

Глава 65

Дерек Грин радовался жизни. Он вообще был жизнерадостным человеком. У него замечательная семья, он живет полноценной жизнью, и на его широких плечах держится довольно-таки сообразительная голова. Впрочем, сегодня он чувствовал себя счастливее, чем обычно. Сегодня он станет большим человеком. Дерек не мог дождаться начала фейерверка. Предварительная работа заняла много времени, но он готов был подождать еще пару дней, лишь бы наверняка заполучить причитающийся ему куш… Щедрый куш!

Джонни П. пребывает в нетерпении, но так даже лучше. Несмотря на все неприятности, которые в последнее время свалились на голову мистера Паркера, Дерек вел с ним дела со всей своей обычной почтительностью, и Джонни был ему за это очень благодарен. Конечно, Дерек в глубине души считал, что Джонни зашел слишком далеко и его нужно поставить на место, но для пользы дела следовало помалкивать и строить из себя лучшего друга большого босса.

— У тебя довольный вид, Дерек!

Он улыбнулся жене:

— Я просто счастлив, моя принцесса!

Женщина с подозрением уставилась на мужа. Они были вместе с тринадцати лет, и она знала Дерека лучше, чем он сам.

— Что ты задумал?

Ее подозрение росло. Она боялась, что муж совершит какую-нибудь глупость и его надолго упекут за решетку, как посадили в свое время отца Дерека.

— Небольшое мошенничество. Ничего серьезного, но дело доходное… С чего вдруг такой интерес? Или ты решила стать полицейским?

Женщина улыбнулась. Она любила мужа всем сердцем и верила, что и он в ней души не чает, несмотря на многочисленные следы трех беременностей, оставшиеся на ее теле после рождения их детей. Муж часто до глубокой ночи задерживался на работе, но она считала себя счастливым человеком и была благодарна судьбе. Нельзя ничего воспринимать как должное. Если будешь слишком зазнаваться, легко можешь потерять своего мужчину. Жена готовила уставшему мужу горячую ванну и делала ему массаж. Пусть считает себя королем в своей вотчине! Только так можно удержать мужа дома и подавить неизбежное искушение сходить налево. Мужчины похожи на детей. Как только им надоедает одна игра, они сразу же затевают другую. Ладно, ей и Дереку такое не угрожает. Уж она-то об этом позаботится.

— Ты поздно вернешься?

Дерек Грин пожал плечами.

— Не знаю, дорогая. Если буду задерживаться, я тебе позвоню.

Жена кивнула. Она знала, что он непременно позвонит…

Глава 66

— Перестань, Линфорд! Ты и сам понимаешь, что это прибыльное дельце.

Линфорд Фаргас улыбнулся. Впрочем, улыбка у него вышла какая-то натянутая. Джонни понимал, что пройдет много времени, прежде чем они вновь смогут вести себя как лучшие друзья. Линфорд часто работал с Джимми. Тот был надежным парнем, и его самоубийство произвело на ямайца тяжелое впечатление. Суицид — дело отстойное. Линфорд не понаслышке знал, каково это, когда твой родственник сводит счеты с жизнью. Его собственный брат повесился в камере Брикстонской тюрьмы, не дождавшись приговора суда. Линфорд до сих пор оплакивал брата. Он искренне верил, что жизнь — чудесный дар, по крайней мере, твоя собственная жизнь. Никакие проблемы или неприятности не могут быть настолько серьезными, чтобы из-за них стоило покончить с собой. Живешь только раз, и долг человека сделать свою жизнь настолько безоблачной, насколько это в его силах. Неприглядная роль Джонни во всем этом деле вызвала отчуждение между друзьями. Впрочем, Линфорд ничего приятелю не сказал.

Единственное, что оставалось Джонни Паркеру, так это стараться не усугублять и без того неважное положение, в котором он очутился.

— Это ведь мошенничество, или я чего-то не понимаю?

Джонни утвердительно кивнул. Он видел, что его собеседнику не по себе.

— Да, но мы сможем провернуть это дельце с минимальным нарушением закона. Все получится.

Линфорд пожал плечами.

— Да вроде верняк. Я просмотрел цифры. Джимми сказал…

Ямаец запнулся.

— Джимми говорил, что дело того стоит, — спокойным голосом произнес Джонни Паркер и добавил: — Мы можем поговорить о нем…

Линфорд снова пожал плечами.

— Мне он нравился. Джимми был хорошим парнем, но, как все хорошие парни, он не понимал, насколько несправедливым может быть мир.

Дальше в разговоре Линфорд никогда не заходил, и оба это хорошо знали.

Джонни немного помолчал, а потом, помрачнев, сказал:

— Послушай, Линфорд! Я бы очень хотел повернуть время назад, но не могу… Я лежу без сна ночи напролет и мучаюсь вопросом: «Почему я позволил ей влезть ко мне в душу?» По правде говоря, Синтия мне никогда по-настоящему не нравилась. Я не могу объяснить, чем она меня привлекла. Со стороны может показаться, что я ее во всем обвиняю, но дело не в этом. Когда Синтия убила Брайанта, это так меня заинтриговало! Она показалась мне такой… опасной… по-настоящему опасной… Внешне похожа на ангела, а на самом деле грязное, похотливое животное. Она как сука во время течки, но мне это нравилось… Знаю, что это неправильно, но так было. Она словно одна из тех чертовых сук… ну, ты понимаешь… бойцовских собак… Они могут напасть на тебя в любую минуту, но ты все равно заводишь себе такую тварь. Я предчувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но все равно продолжал с ней встречаться. Сейчас, во всяком случае, все позади. Меня воротит от одного ее вида. Знаешь, а ведь она после всего этого приступила к работе так, словно ничего не случилось.

Линфорд кивнул.

— Да уж! Как только я увидел ее в букмекерской конторе, так сразу все понял. Понял, с кем связался. Я успел хорошо ее изучить. Я знаю, как она думает. Она на все способна… в буквальном смысле на все… Я от нее откупился. А что еще я должен был делать? Ей надо было что-то дать. Конечно, возмутительно… Как по мне, так эту суку лучше утопить в грязи, но если уж по совести, то я ничем не лучше ее… Я ведь по-настоящему люблю жену. Селеста меня простила… кажется… и теперь мне надо доказать ей, что я не полный неудачник. Я так и поступлю! Все сделаю, чтобы она поняла, как много для меня значит.

Линфорд верил, что Джонни говорит искренне, но в то же время понимал, что, несмотря на все эти громкие заявления, в его натуре всегда было сильно «я хочу — я получаю». Джонни П. связался с Синтией, потому что так захотел, и плевать ему было на последствия до тех пор, пока все в одночасье не обрушилось ему на голову. Джонни виноват потому, что в их мире мужчины должны быть сильнее женщин. Они, в отличие от женщин, должны легко противостоять искушению.

— Тебе дорого далось это приключение, Джонни, а Джимми оно стоило жизни. Всем досталось… Грязные игры, блин… Ты пострадал даже больше, чем другие. За эту фигню ты заплатил своим добрым именем. Сейчас все только о тебе и говорят. Такие шуточки отпускают, что… Короче… Мелюзга ничего так не любит, как быть свидетелем падения больших людей. По их мнению, ты пал низко. Со временем все, конечно, поблекнет, но никогда до конца не забудется.

Джонни тяжело вздохнул. Что ж, Линфорд говорит то, что думает. Надо отдать ему должное. А он переживет и эту беду, как переживал все предыдущие. Когда-то он разделался с Кевином Брайантом, и это долго служило Джонни в качестве охранной грамоты. Он все переживет… все перетерпит…

— Ладно. Со временем разберемся… Давай лучше займемся делом. Сегодня вечером я встречаюсь по поводу дела с виллами. Ты со мной или как?

Линфорд кивнул головой.

— Я приеду. Не волнуйся.

— Хорошо. Что следующее по плану?

Джонни боролся с черной депрессией, прекрасно понимая, что должен соблюдать видимость невозмутимости. Пусть все думают, что у него все в порядке. Если он выдержит марку, то в недалеком будущем так и будет. По крайней мере, Джонни надеялся, что так и будет, хотя события последних дней заставляли заподозрить, что на урегулирование неприятного инцидента понадобится намного больше времени.

Глава 67

Винсент О’Кейси радовался тому, что впервые его берут на настоящее дело. Он только надеялся, что все пройдет так, как запланировано. В восемнадцать лет Винсент возмужал, превратившись в симпатичного молодого человека. Нахальством он не отличался, но и задних никогда не пас. Любой, кто видел его, сразу же понимал, что в критической ситуации он за себя постоит. Винсент, если надо, мог вести себя как очень уважительный юноша и, когда следует, прибавлять к фамилии собеседника «мистер». Он неплохо обращался с машинами, и на его слово можно было положиться.

Дерек Грин видел его потенциал и поэтому поддерживал с парнем хорошие отношения.

Дереку Винсент также симпатизировал. Он был человеком, который умеет зашибить хорошую деньгу и при этом не очень-то чванится. Дерек всегда с удовольствием слушал то, что говорил Винсент, и давал ему бесценные советы, которые могли помочь избежать подводных камней в трудной жизни начинающего нарушителя закона. Винсент О’Кейси происходил из семьи потомственных неудачников. Его отец и братья были полными ничтожествами, способными — самое большее! — спихнуть доверчивым придуркам поддельные товары. Они воровали по мелочам, корчили из себя самых крутых парней в районе, но, когда от слов переходили к делу, без зажатой в руке битой бутылки ни на что толком способны не были. Отец и братья относились к категории местных приблатненных придурков, строящих из себя настоящих авторитетов. Люди этого склада думают, что весь мир начинается и заканчивается их малюсеньким районом. Винсент давно решил, что никогда не станет похожим на них. Он стремился к гораздо большему. Молодой человек считал, что обладает острым умом и хитростью — двумя качествами, просто необходимыми успешному нарушителю закона. Дерека Грина он считал своим покровителем. С его помощью Винсент надеялся выбраться из дыры, в которой вырос. Если он ничего не сделает, то закончит как отец и братья — превратится в еще одного неудачника из Восточного Лондона. Нет, без боя он не сдастся!