Темное пламя Козлович Андрей

Выброшенный мощным электромагнитным полем кристалло–квантовый снаряд отделился от корабля и вошёл в грунт. От мощного взрыва корабль содрогнулся. Внизу ревело ослепительное бело–голубое пламя. Кристалло–квантовый снаряд не испускал проникающей радиации и не влёк за собой радиоактивного заражения местности, но световое излучение и ударная волна были чудовищными.

Исследования показали — УБТ не детонируют от мощного энергетического воздействия, а просто превратятся в раскалённую плазму. Это и произошло.

Члены Совета звездолёта находились в боевой рубке. Мир посмотрел на всех и спросил:

— Нужно ли теперь наносить боевой удар по поселениям «Скрывающихся»?

— Думаю, что нужно, — сразу ответила Эдна, — мы не можем так рисковать.

Мидори и Ирида высказались против. Их поддержали Дейра и Амор Морэ.

— Ставлю вопрос на голосование, — решил Мир.

Совет с перевесом в два голоса проголосовал за боевой удар.

Звездолёт лёг на курс к поселениям.

— Кристалло–квантовая система вооружения! Боевые снаряды! Приготовиться!

— Есть кристалло–квантовая система вооружения, боевые снаряды! Приготовиться! — равнодушно ответил компьютер.

— Первому, второму, третьему стрелоидам огневой поддержки, взлёт!

— Есть взлёт! — ответили по очереди три теперь уже человеческих голоса пилотов.

Стрелоиды вылетели из недр корабля и пошли вокруг поселений. Глядя на хищные треугольные силуэты, Мир подумал, что они напоминают грифов или стервятников. «Грифы, гриф, — мелькнула мысль. — Гриф Рифт, командир звездолёта «Тёмное Пламя» у Эрфа Рома, или кондор», — вспомнил он.

Чудовищная серия взрывов, в пламени которых гибнут тысячи людей, удивительно чётко встала перед мысленным взором. Затем на тело многострадальной планеты обрушится ещё и штурмовой огонь стрелоидов, охватывавший все подозрительные места. — Первый, второй, третий стрелоиды огневой поддержки, вернуться в звездолёт! — приказал Мир.

— Есть вернуться в звездолёт! — вновь раздались голоса трёх пилотов.

— Я налагаю вето на решение Совета! — сообщил он.

Лица всех членов Совета просветлели.

5

Радиосообщение о том, что Луона просит свидания по ТВФ, не удивило Эдну. Она ждала его. Когда экран вспыхнул, две внешне неотличимые женщины долго рассматривали друг друга и только потом высказали традиционные приветствия.

— Уважаемая Корн, — сказала Луона, — прежде всего, хочу поблагодарить вас за то, что вы сохранили жизнь мне и моему народу.

— И напрасно, уважаемая Луона, — сухо произнесла Эдна, назвав её по иридианской традиции первым именем, — я до последнего требовала вашего уничтожения. Решение принял лично под свою ответственность Мир Гром.

— Мир Гром принял такое решение вопреки вам?! — Луона потрясённо встала.

— Да, — грустно опустила глаза Эдна.

Луона долго смотрела на неё, похоже, с сочувствием.

— Простите, Корн, — сказала она. — Я понимаю вас, такого я никогда не пожелала бы даже самому заклятому врагу. — Я верю вам, Янтр, — печально сказала Эдна.

Помолчав, Луона продолжила:

— Сейчас я проиграла и хорошо понимаю это. Но я не играю в безнадёжные игры.

— Понимаю, — кивнула Эдна. — Вы начинаете новую игру?

— Именно, — подтвердила Луона. — На стороне победителей. Мне есть что предложить. Здесь, — она подняла небольшой кристалл, — записан и обобщён опыт нашей работы с Аристоном. Здесь, — она подняла другой кристалл, — опыт наших исследований места космического сражения. Мы нашли уже три относительно целых остова звездолётов пришельцев. И это не всё, чем я могу заинтересовать.

Эдна задумалась.

— Полагаете, что у вас есть потенциальный могущественный союзник — корны, и надеетесь, что война Земли и Коры может вернуть вожделенный шанс? — спросила она.

— Да, — честно ответила Луона. — Не вижу смысла скрывать, вы всё равно не поверите. Но, согласитесь, у вас есть все возможности помешать мне.

— И всё же шанс у вас остаётся, — задумчиво сказала Эдна.

— Его оставил мне Мир Гром, а не вы! — с вызовом сказала Луона, но тут же опустила глаза. — Простите! — смущённо добавила она. — Я не хотела причинить вам боль. Правда. Вы бы на моём месте тоже использовали малейшую возможность.

— Это так, — согласилась Эдна. Потом вдруг, взглянув Луоне прямо в глаза, спросила: — Джейн Стар у вас?

Луона не смогла скрыть удивления.

— Да, — кратко ответила она.

— Она предала нас? — совершенно без эмоций спросила Эдна.

Удивления во взгляде Луоны стало ещё больше.

— Да, — подтвердила она.

— Предала ещё до захвата заложников, и именно она помогла вам защитить высшее руководство «Скрывающихся» от нанитов? — уточнила Эдна.

— Да, — кивнула Луона.

— Кто за ней стоит?

Луона размышляла.

— Хорошо, — наконец сказала она, — я отвечу на ваш вопрос, пусть это будет залогом союза. Её организация называется «Последние Воины Эонов». Суть их доктрины в том, что развитие нашей Вселенной контролируется извне. Контролируется её творцами, которых они называют Зоны.

Луона опять помолчала.

— Вы, наверное, заметили, что эволюция Земли отличается от эволюции цивилизаций Великого Кольца. «Воины» считают, что в этом заключена великая опасность. Настолько великая, что Землю необходимо уничтожить. «Воины» давно знали о вторжении со стороны корнов и ждали его; об этом им, дескать, сообщили Зоны. Сообщили им Зоны и о том, что ни в коем случае нельзя допустить контакта цивилизации Земли и остатков цивилизации Ириды, поскольку на Ириде земляне познакомятся с запретным открытием, способным вывести ситуацию из–под контроля. Но только здесь, на Ириде, Джейн поняла, что речь шла о возможности вхождения в Аристон без технических приспособлений. Это и подвигло её к решению выйти на контакт с нами.

— Атаку Земли вы планировали разработать с её помощью?

— Да.

— И, конечно, вы не отдадите нам Джейн?

— Нет. Она доверилась мне, я её не предам.

— Эволюция Земли, с точки зрения «Воинов», пошла не так, как предполагалось, неслучайно?

Луона резко взглянула в глаза Эдны.

— ПНОИ всё же удалось выйти на «Последних Воинов»?!

— Нет.

Луона неожиданно добродушно улыбнулась.

— Они считают, что среди Эонов нет единства. Есть очень могущественный тайный синклит Эонов, который считает, что эволюция нашей Вселенной должна идти иначе. Именно этот синклит и вмешался в эволюцию Земли.

— Когда?

— А вы не догадываетесь?

— И кто же, по их мнению, приходил на Землю в образе Иисуса Христа: Господь или Сатана?

Луона вновь улыбнулась.

— Сатана.

— Но он хочет людям добра?

— Это он так говорил. На самом деле он хочет, сделав людей богоравными, вернее, вернув им заблокированные способности Прямого Луча, с их помощью захватить власть в мире Эонов.

— Кроме Эонов Господа и Эонов Сатаны есть ещё и Серые Эоны, не принявшие ни той, ни другой стороны?

— Были. Теперь они, с точки зрения «Воинов», тоже стали слугами Сатаны.

— Вы поверили в Эонов?!

— Не знаю. Во всяком случае, я не стала их адептом.

— На «Аристоне» ещё есть агенты «Воинов».

Луона долго испытывающе смотрела на Эдну.

— Есть.

— Много?

— Извините, Корн, но на этот вопрос я не буду отвечать.

— Что ж, спасибо вам, Луона! Окончательное решение примет Мидори, — закончила Эдна, — со своей стороны не возражаю против предложенного вами сотрудничества. — И перевела разговор на другую тему: — Власть среди «Скрывающихся» уже перешла в ваши руки?

— Да.

— Что вы сделали с Тэром?

— Он, чуть не погубивший наш народ, казнён. — Изображение сдвинулось, Эдна увидела уже знакомую полочку из полудрагоценного минерала с препарированной головой Ора Тэра.

Глядя на не скрывающую отвращения Эдну, Луона добавила:

— Вы зря так неодобрительно относитесь к этому обычаю. Такова особенность нашей культуры. Мы препарируем и храним головы наиболее близких людей и головы врагов, если удаётся. Вот, например, головы моих родителей.

Изображение вновь сдвинулось, появилась полочка с головами пожилых иридиан, женской и мужской.

— Такая особенность культуры говорит о социальном нездоровье.

— Может быть, — кивнула Луона, — но традиции быстро не изменишь.

— Теперь придётся менять! Думаете, это возможно? — не удержалась Эдна.

— Не знаю. Ни у меня, ни у нас нет выхода. И пока это единственный шанс выжить, мы будем стараться.

6

Мидори, попросившая встречи у Мира Грома, вошла в каюту. После обычных приветствий она села напротив командира и внимательно взглянула ему в глаза.

— Я пришла сказать, Мир, — неожиданно она назвала его первым именем, — что вы правильно поступили. Более того, ваше решение было предопределено. Как когда–то говорили, предопределено свыше.

— Кем или чем? — ничуть не удивившись, задумчиво спросил Мир.

— Кармой.

— Карма — главное проклятие нашего мироздания, — грустно сказал Мир.

— Да! — чуть повысив голос, согласилась Мидори. — Но если она не убивает, то делает сильнее.

В глазах командира появился интерес.

— Вы с Эдной, приняв такое решение, стали другими. Думаю, что вы стали лучше.

— С Эдной? — с некоторым удивлением спросил командир.

— С Эдной.

Мир долго молчал.

— Пожалуй, соглашусь, — сказал он. — Но что это означает?

— У вас впереди, как и во многих прошлых жизнях, долгая дорога друг к другу Это не значит, что вы сможете её пройти в этой жизни, но рано или поздно вы друг друга вернёте. Пойми, Мир, — перейдя на «ты», добавила Мидори, — вы другие, и вам предстоит долгое познание и себя, и друг друга. Но, наверное, так нужно. Земле предстоит пережить чудовищные испытания в истории, и, наверное, вы нужны ей такими.

— Немного утешает, — тихо сказал Мир.

— Дальше будет легче.

Оба замолчали.

— Есть ещё одна тонкость, Мир, — продолжила Мидори, — если бы ты уничтожил «Скрывающихся», вероятность выжить у Земли намного бы уменьшилась. — И отвечая на удивлённый взгляд, продолжила: — Вин Карт очень усилил позиции в общественном мнении после ухода «Аристона». Если бы вы вернулись «со славой» убийц целого народа, очень многие земляне не поняли бы вас. Века благополучной жизни расслабили людей, и им труднее, чем раньше, осознать, что иногда возникает беспощадная необходимость. Поэтому так важно было на Ириде не сделать ничего лишнего.

— Почему ты не говорила об этом раньше? — удивлённо спросил Мир.

— Можно, я не буду отвечать? — попросила Мидори.

— Можно, — согласился Мир.

— Наверное, было бы лучше, — тихо сказала Мидори, — если бы Эра вернулась на Землю, но она нужна на Ириде. Думаю, вы расстаётесь навсегда. Рядом с тобой встанет Сандра. И, похоже, так будет лучше. Хотя… Кто знает?

— Что знает? — пристально глядя, спросил Мир.

Мидори ответила таким же долгим пристальным взглядом.

— У всех мальчиков, — тихо сказала она, — есть общая черта, они однажды, вдруг, становятся мужчинами. Именно однажды и именно вдруг. Но у некоторых это затягивается на многие тысячи лет.

— Мне всегда нравилось старое стихотворение, — так же тихо сказал Мир:

Когда повзрослеешь, становится страшно: Сегодняшний день, он уже не вчерашний.

Хоть небо опять за окном голубое,

Но куклы уже говорят не с тобою.

Солдатики вдруг из коробки не встали,

Солдатики вдруг оловянными стали.

Вчера ты скакал в незнакомые страны,

И вдруг оказалось, что конь деревянный.

Всё стало вчерашним, всё стало иначе,

Ты взрослый и, значит, уже не заплачешь.

Сегодняшний день, он уже не вчерашний,

Когда повзрослеешь, становится страшно'.

* Стихи В. Корастылёва

— Повзрослеть — значит усыпить безвозвратно Кундалини, — сказала Мидори. — Но у тебя по–другому, Мир, — добавила она. — Когда взрослеют так долго, всё наоборот. Кундалини проснулась по–настоящему.

Мидори встала, кивнула на прощание и вышла из каюты.

7

Оба звездолёта, «Аристон» и «Мерцающий», ложились на курс к Земле. На Ириде слишком опасно было оставлять боевой звездолёт. Экипаж «Мерцающего» улетал с землянами из тех же соображений.

Позади осталось прощание с Иридой, вернее, с Иридами, планетой и её фактической правительницей, с иридианами, с Мидори и её командой. На Ириде остался и Даг Лорин, считавший, что он ещё не приступил к изучению Закона предварительного преодоления обстоятельств и феноменальных существ в пещерах.

Эдна уже не ждала новостей и готовилась к погружению в гипнотический сон, когда на запястье внезапно ожил браслет коммуникатора — звонила Сандра.

Сандра, не скрывая волнения, вошла в каюту в свойственной импульсивной манере, не стала садиться, а несколько раз прошлась по ней. Было видно — она изо всех сил пытается сообразить, с чего начать. Наконец, махнув рукой, заговорила сбивчиво:

— Мы провели тщательную генетическую экспертизу тел корнов и орнов. Мы не обнаружили ничего необычного. — Сандра опустила голову, обдумывая следующие слова.

— Эдна, — продолжила она, — мы не сделали генетическую экспертизу руки, которую нашли Эра и Мидори. В этом не было необходимости. Сейчас же я почему–то решила её сделать.

— Ну, что же, — помогая ей, заговорила Эдна, — что удивительного в геноме руки?

— Только одно, Эдна, — выделяя каждое слово, ответила Сандра, — он полностью совпадает с геномом землян. — Сандра опять замолчала, увидев, как Эдна потрясена. — Мы и корны, вернее, их высшая элита, — дети одной матери, и спустя многие тысячелетия, скоро встретимся вновь, — тихо закончила она.

«Аристон» и «Мерцающий» ложились на курс к Земле, на боевой курс. Впервые за многие века.

Послесловие

Непонятая сторона творчества И. А. Ефремова

Много лет являясь поклонником творчества Ивана Антоновича Ефремова, или Эрфа Рома, как он сам себя называл, все эти годы изучая его творчество не «для диссертации», а для души, я однажды понял, что с ним далеко не всё так просто, как принято считать. Ивана Антоновича называют «отцом советской научно–фантастической утопии», «наивным утопистом», «последним коммунистом» и т. д. Но я давно убеждён — это не так.

О будущем у него два больших произведения, романы «Туманность Андромеды» и «Час Быка». И если «Туманность Андромеды» — это, безусловно, произведение о светлом будущем — утопия, то с «Часом Быка» ситуация противоположная. Он — классическая антиутопия, роман–предупреждение. Роман научно обосновывает возможность возникновения фашизма, обладающего колоссальнейшей научно–технической мощью и «перешедшего порог Синед Роба» — способного совершать межзвёздные космические полёты.

Видимо, под Робом Ефремов понимал известного учёного, члена Римского клуба, лауреата Нобелевской премии в области физики, Денниса Габора. Тот утверждал, что «звёздные войны» невозможны, поскольку высокотехнологические цивилизации, не достигшие разумной и справедливой социальной организации, обречены на ядерные самоубийства, так как не способны обрести внутренней стабилизации. В небольшой повести Ефремова «Сердце змеи» эта мысль выражена так: «Высшая форма общества, которая смогла победить космос, строить звездолёты, проникнуть в бездонные глубины пространства, смогла всё это дать только после всепланетной стабилизации условий жизни человечества и, уж конечно, без катастрофических войн капитализма…» Положение о том, что высший разум обязательно гуманен, тогда определило лицо советской фантастики, горячо поддержанное руководством СССР. «Сердце змеи» и «Туманность Андромеды» становятся «нашим ответом звёздным войнам» и бурно пропагандируются. Но в «Часе Быка» Ефремов вдруг говорит — закон должен иметь исключения, и показывает такое исключение, планету Торманс — Мучение, которая обрела внутреннюю стабильность не путём достижения разумной и справедливой социальной организации, а путём фашизма.

С первого взгляда в «Часе Быка» нет противоречия с главным тезисом. Высокотехнологический фашизм, возникший на Тормансе, способен выйти в межзвёздный космос лишь технически, но он деградировал экономически, такие полёты ещё больше его обескровят, и они запрещены законом. Кроме того, он — замкнутая система, не стремящаяся в космос. Но анализ романа показывает, что на самом деле это не так. Потенциал такого фашизма огромен. В межзвёздный космос же он выйдет в силу интересного закона — Закона Стрелы Аримана, суть которого — любая категория, пройдя высший пик развития, превращается в свою противоположность. Стремление тормансианского фашизма к замкнутости однажды должно перейти в стремление к экспансии. Уродливая цивилизация Торманса возникла в результате выхода в межзвёздный космос агрессивного и фанатичного социума с Земли, который мог творить в космосе, что угодно. Вот фрагмент романа «Час Быка»:

" — Надо ли сначала приближаться к спутнику, — спросил Гриф Рифт, — теперь, когда сообщение цефеян подтверждает его необитаемость?

— И всё же надо. Мы с нашим опытом можем увидеть то, что могли не понять и, следовательно, не заметить цефеяне. Может быть, на спутнике остались сооружения прежней цивилизации Торманса, лишь впоследствии пришедшей в упадок. На планете могла существовать ещё более древняя цивилизация, вымершая или истреблённая современными обитателями Торманса, если они пришельцы…

Гриф Рифт кивнул, безмолвно соглашаясь».

Более того, как бы невероятно это не звучало, в «Часе Быка» есть намёк, что землянам перед событиями, описанными в романе, пришлось пережить большую и чудовищную галактическую войну, победа в которой досталась очень высокой ценой.

Роман «Час Быка» пронизан огромным количеством буквально анекдотических противоречий. Но при этом они поданы так аккуратно и неброско, что их не заметила советская цензура, и по сей день не замечают многие исследователи. И этот «Код Эрфа Рома» не только не уступает, но и по многим показателям превосходит недавно так прогремевший «Код да Винчи».

Пожалуй, главный вопрос произведений Ефремова — вопрос времени. Невозможно точно восстановить их хронологию. В предисловии к «Туманности Андромеды» Ефремов объяснил это тем, что человечество развивается всё более быстрыми темпами: «Ещё в процессе писания я изменял время действия в сторону его приближения к нашей эпохе. Сначала мне казалось, что гигантские преобразования планеты и жизни, описанные в романе, не могут быть осуществлены ранее чем через три тысячи лет. Я исходил в расчётах из общей истории человечества, но не учёл темпов ускорения технического прогресса.

При доработке романа я сократил намеченный срок на тысячелетие. Но запуск искусственных спутников Земли подсказывает мне, что события романа могли бы совершиться ещё раньше. Поэтому все определённые даты в «Туманности Андромеды» изменены на такие, в которые сам читатель вложит своё понимание и предчувствие времени».

Именно с этой первой временной рамки мы сразу выходим на противоречие в следующем романе дилогии «Час Быка». Он, в отличие от «Туманности Андромеды», вроде бы позволяет установить точную дату действия — 4040 год. Её даёт календарь Калачакры, на который

Ефремов, опять же вроде бы, опирается в «Часе Быка». Действие «Туманности Андромеды» происходит ориентировочно в 3950–3957 годах, роман издан в 1957 году. Таким образом, от времени «Туманности Андромеды» до времени «Часа Быка» прошло порядка девяноста лет максимум. Из пролога, правда, прямо вытекает цифра в сто семьдесят лет, но, в принципе, сути она не меняет. Правда, есть ещё недавно частично опубликованные «премудрые тетради» — черновики романа «Час Быка», исходя из которых, можно сказать, что события романа отстоят от событий в «Туманности Андромеды» на триста сорок лет. Но к этому, наверное, нужно относиться именно как к черновику, поскольку «премудрые тетради» приближают действие «Туманности Андромеды» с 3950 на 3700 год, что запутывает всё ещё больше.

Указанная цитата о том, что автор допускает изменение хронологии в своём мире будущего, позволяет предположить, что хронология в «Часе Быка» изменена с учётом этого положения. Но это не так. Из логики предисловия к «Туманности Андромеды» следует — хронология «Часа Быка» может быть только приближена к нашему времени, «литературные ляпы» же, напротив, говорят о том, что она отдалена от нас ещё на тысячу лет.

Главным событием «Туманности Андромеды» является открытие великим гением Земли, а заодно и Галактики Реном Бозом нуль–пространственного перехода, позволяющего мгновенно попасть в любую точку не только Галактики, но и всей Вселенной. Действие «Туманности…» происходит в Эру Великого Кольца — объединения разумных цивилизаций Галактики в союз посредством теле–и радиосвязи. Но расстояния между ними составляют, в лучшем случае, сотни и тысячи световых лет. Сигналы идут чудовищно долго. Люди видят на телеэкранах изображения давно умерших братьев по разуму. Такое положение сохраняется в Галактике многие тысячи, а возможно, и миллионы лет. С открытием же Рена Боза наступает Эра Встретившихся Рук, позволяющая представителям разумных цивилизаций, наконец, встретиться непосредственно.

В «Часе Быка» на основе открытия Рена Боза земляне научились создавать Звездолёты Прямого Луча (ЗПЛ) для передвижения в нуль–пространстве. Но открытие состоялось совсем недавно, земляне успели построить только два ЗПЛ, «Нооген» и «Тёмное Пламя». «Нооген» ещё плохо приспособлен к полётам и поэтому вскоре погибает.

Но, как сказано, в «Часе Быка» другая центральная проблема — проблема высокотехнологического фашизма. Торманс населён потомками землян, он аллегория, на самом деле это Земля, один из вариантов её развития. Заселение Торманса произошло по следующей причине. После победы Второй Великой Революции, произошедшей в 2035–2040 годах, часть сторонников идей, по–видимому, Мао Цзедуна (он называет его в романе «великим гением Цоамом», и есть ещё ряд намёков на то, что тормансиане — потомки китайцев) строит три огромных звездолёта с экипажем в несколько тысяч человек и улетает с Земли. Они летят к «скоплению тёмных звёзд, недавно открытых недалеко от Солнца». «Скопление тёмных звёзд» оказывается «ундуляцией Тамаса» — возникшим по естественным причинам входом в нуль–пространство, и, провалившись туда, звездолёты выныривают на расстоянии тысячу световых лет от Земли. На счастье неподалёку оказывается звезда с планетой земного типа, она и становится их новой родиной. Две тысячи лет официально и три тысячи лет, исходя из «ляпов», планета живёт отдельно от Земли. В конце концов, на планете восторжествовал всепланетный фашистский режим, взявший за основу номенклатурное устройство общества. На этом устройстве нужно остановиться подробнее.

Суть номенклатурного общества, характерного для СССР, Китая, Мировой Системы Социализма в целом, изложил югославский учёный Милован Джилас в книге «Новый класс». В 1981 году его детально проработал русский учёный Михаил Восленский в книге «Номенклатура — господствующий класс Советского Союза», опубликованной в ФРГ. Они доказали: такая система также является эксплуататорской, но власть олигархии базируется не на деньгах — монополии на материальные ресурсы, как на Западе. Напомню, классики марксизма утверждали: основой контроля над материальными ресурсами — собственностью, как это у них названо, являются деньги — «финансовый капитал». В условиях «реального социализма» основой контроля стала иерархическая система. Контроль дала высокая должность в государственном аппарате — номенклатурная должность, возможность занять которую никак не зависит от воли народа, что декларировалось, а осуществляется совсем по другим законам. Ефремов в «Часе Быка» существенно развил эти положения.

Он отрицал современное определение фашизма, которое кратко можно обозначить как «крайнюю, реакционную форму тоталитаризма», полагая, что фашизм — искусственное отгораживание народа от научного знания. Власть олигархии базируется не на монополии на материальные ресурсы, как при капитализме, а на монополии на ресурсы духовные. Выглядит это так. Устанавливается единая идеология, объявленная единственно верной, в СССР это называлось «единственно научной». Вера в неё вменяется в обязанность. Другие идеологии запрещаются, литература о них изымается из библиотек и частных собраний, за чтение, хранение и нелегальное издание такой литературы жестоко наказывают. В конечном итоге из сознания народа вытравливается сама память о том, что могут быть другие идеологии. Образование простых людей сводится до минимума, их обучают только простым вещам, искусственно делая невежественными, придатком к машинам и механизмам. И на них оказывается гипнотическое воздействие через специальные психотронные устройства. Учёные под контролем олигархии, но, несмотря на то, что Торманс глубоко опустошён, они получают достаточно ресурсов, чтобы обеспечивать научно–технический прогресс. Олигархия кровно заинтересована в нём — он позволяет закабалять народ всё вернее. То есть элита продолжает накапливать знание и двигать науку вперёд. Научно–техническая стагнация на Тормансе кажущаяся, новые научные открытия просто не внедряются, поскольку требуют повышения квалификации народа, а это опасно. Но в принципе проблема разрешима путём дальнейшего развития кибернетических устройств. То, что на Тормансе компьютеры есть, Ефремов подчёркивает.

Тормансианская система — система, во многом характерная для Древнего Египта, Ефремов детально рассмотрел её в своих исторических произведениях. С одной стороны, глубочайшая нищета и невежество народа, с другой — колоссальнейшее накопление знания кастой жрецов. Ефремов подчеркнул — подобная система может возникнуть на любой социальной почве: рабовладельческой, феодальной, капиталистической, некой новой, у него даже есть интересное выражение — «первобытный фашизм». Главное, в её условиях невозможна социальная революция, систему можно разрушить только через вмешательство извне. В данном случае с другой планеты. В общем и целом такая система, если в ней применены психотроны или другие безвредные для физического здоровья наркотики, по–видимому, была характерна для библейского Сада Эдема. Это общество, в котором большинство людей лишено свободы воли, власть же ничтожного меньшинства в результате становится безграничной, аналогичной власти богов.

Через две или три тысячи лет земляне узнают, что произошло с их потомками. И «Тёмное Пламя» прилетает к ним с целью изучить ситуацию и оказать помощь.

Здесь и начинаются «горы ляпов».

Отмечено, что земляне изобрели Звездолёты Прямого Луча приблизительно за девяносто лет до событий, описанных в «Часе Быка», и на момент действия романа их было два. Однако в этом же романе сообщается, что Земля установила, причём именно так — ЗЕМЛЯ УСТАНОВИЛА, и, по всему, уже довольно давно, связь с планетой звезды эпсилон Тукана посредством ЗПЛ, и они осуществляют регулярные пассажирские рейсы. Краснокожие жители Тукана очень красивы, и земляне, впервые встретившись с братьями не только по разуму, но и по телу, бурно развивают отношения. Между землянами и туканцами уже вспыхнула масса любовных романов, браки обречены на бесплодие, но мощные биологические институты обеих планет активно берутся за дело, и земляне и туканцы уверены — проблема будет разрешена. Эпсилон Тукана находится на расстоянии пятисот световых лет от Земли, а Звездолётов Прямого Луча у Земли всего два, и те не пассажирские и к тому же очень маленькие. «Тёмное Пламя», например, может взять на борт только тринадцать человек. То, что туканцы построили свои ЗПЛ, тоже исключено. С ЗПЛ ещё не успела толком разобраться даже Земля, а у всей Галактики их не было до великого изобретения Рена Боза.

Впрочем, дам цитату. Земляне показывают тормансианам фильмы о жизни Земли и вот: «Не могли не пленить их (тормансиан — прим. моё) воображения великолепные красные люди с эпсилона Тукана — с этой планетой Земля установила регулярное сообщение.

После того как ЗПЛ стали совершать рейсы на эпсилон Тукана и обратно — протяжённостью в сто восемьдесят парсеков за семнадцать дней, на Земле, особенно среди молодёжи, вспыхнула эпидемия влюблённости в красных людей.

Но оказалось, что браки между землянами и красными туканцами обречены на бесплодие: это принесло немало разочарований. Мощные биологические институты обеих планет сосредоточили свои усилия на преодолении неожиданного препятствия. Никто не сомневался, что трудная задача будет скоро разрешена и слияние двух человечеств, совершенно сходных, но разных по происхождению, станет полным, тем самым бесконечно увеличивая сроки существования человека Земли как вида».

Дальше больше. К моменту полёта «Тёмного Пламени» земляне, оказывается, успели заселить как минимум несколько планет, но, судя по всему, не несколько, а много.

В «Туманности Андромеды» они собираются заселять две планеты звезды Ахернар, и туда отправляются звездолёты с переселенцами. Обычные звездолёты, не ЗПЛ. До Ахернара сто тридцать световых лет. На момент действия «Часа Быка» звездолёты туда даже не успели долететь. Но земляне, оказывается, уже заселили Ахернар и даже успели там превратиться в новую расу с сиреневой кожей. «Люди, переселившиеся на планету Зелёного Солнца, прожили там еще немного веков, но от радиации светила приобрели сиреневую кожу и внешне отличались от бронзово–смуглых землян гораздо больше, чем последние от жёлтых обитателей Ян–Ях. Но весь строй жизни пионеров земного человечества на Ахернаре ничем не отличался от их родины, что давало тормансианам уверенность в их собственном союзе с могущественной Землёй». Одна фраза «ещё немного веков» чего стоит! Есть и ещё «ляп». Оказывается, за прошедшие девяносто лет максимум земляне на Земле успели слиться в единую бронзово–смуглую расу. В «Туманности Андромеды» главный участник опыта Рена Боза — Мвен Мас — чернокожий.

Главное, Ахернар лишь пример: «Зато их бесконечно волновали стереофильмы о землянах на других планетах, например, недавно заселённой планете Зелёного Солнца в системе Ахернара». Есть ещё заселённые планеты, о чём в прологе прямо говорит учитель молодых землян, он рассказывает о планетах, цивилизации которых погибли:

" — Например, случай с Зирдой, чьи мёртвые развалины поросли чёрными маками? — спросила Пуна, вытягиваясь во весь невысокий рост.

— Или другие, открытые позже планеты, — добавил учитель, — где есть всё для жизни: голубой свод могучей атмосферы, прозрачное море и чистые реки, тёплое светило. Но ветры перевевают мёртвые пески, и их шум вместе с шумом моря или грозы — единственные звуки, нарушающие безмолвие громадных пустынь. Мыслящая жизнь в диком заблуждении убила себя и всё живое, едва прикоснувшись к мощи атома и космоса.

— Но мы уже заселили их?

— О да! Но какое значение это имеет для тех, чьи следы развеялись пылью миллионы лет назад, не сохранив ничего, чтоб мы смогли понять, как и зачем они уничтожили себя и всю жизнь своей планеты!»

И это не всё. Уже сказано, в Галактике не было ЗПЛ до великого открытия Рена Боза. И тем не менее на Торманс

ЗПЛ цефеян, открывший их цивилизацию, прилетел, оказывается, за двести восемьдесят лет до «Тёмного Пламени».

" — Вот как! Вам известна история Ян–Ях? Откуда? — недобро прищурился Чойо Чагас.

— Только обрывок из сообщения чужого звездолёта, наблюдавшего вашу планету двести восемьдесят лет назад. Ему отказали в посадке ваши предшественники».

Значение смысла этих «ляпов», на мой взгляд, проявляют ещё три «ляпа».

Именно они отодвигают действие романа «Час Быка» ещё на тысячу лет. Ефремов упоминает «мудреца пятого периода ЭРМ Эрфа Рома, открывшего теорию инфернальности». Кто такой Эрф Ром, уже сказано. Так вот, оказывается, Эрф Ром жил за три тысячи лет до событий, описанных в «Часе Быка»: «Три тысячелетия назад мудрец Эрф Ром писал, что наука будущего должна стать не верой, а моралью общества, иначе она не заменит полностью религии и останется пустота. Жажда знаний должна заменить жажду поклонения».

И, если бы это было написано один раз. Эта мысль, так или иначе, выражена три раза. Второй раз он пишет об этом, поясняя, когда на Земле изменилась научная парадигма. В романе «Таис Афинская» Ефремов называет точный срок смены научной парадигмы. Земля примет научную парадигму, разработанную тайным обществом орфиков через двадцать шесть веков, то есть в двадцать первом веке, после Второй Великой Революции. Изменение парадигмы по Ефремову будет фундаментальным, она примет в качестве научного метода познания интроспективный метод Востока, причём диалектически — на равных с современным аналитическим методом, кроме того, она, похоже, научно докажет реинкарнацию. Изменение парадигмы обогатит и разовьёт человеческий разум. Эта мысль выражена им в авторском тексте, предшествующем старту «Тёмного Пламени»: «Человеческий разум, как ни обогатился и ни развился за последние три тысячи лет, всё ещё воспринимал некоторые явления лишь с одной внешней их стороны и отказывался верить, что это неуклюжее сооружение способно почти мгновенно проткнуть пространство, вместо того чтобы покорно крутиться в нём, как и лучи света, в продолжение тысяч лет по разрешённым каналам его сложной структуры».

Третье упоминание. Земля вступила в Великое Кольцо за четыреста восемь лет до «Часа Быка». Тем не менее главная героиня романа «Фай Родис рассказывала тормансианину о Великом Кольце, которое помогало земному человечеству уже около полутора тысяч лет, поддерживая веру в могущество разума и радость жизни, раскрывая необъятность космоса, избавляя от слепых поисков и тупиков на пути».

Можно ли поверить, что такая «гора ляпов» у настолько ответственного писателя случайна? Тем более что все они подчинены одному намёку: действие «Часа Быка» отстоит от нашего времени на три тысячи лет.

Мне после публикации этих данных в специальной статье приходилось слышать мнение, что ошибки всё же случайны. Иван Антонович начал работу над «Часом Быка» почти одновременно с работой над «Туманностью Андромеды» и в её ходе тяжело заболел. В силу этого он просто не вычитал ошибки, и в «Часе Быка» проскакивает старая хронология. Мне это мнение представляется несостоятельным по трём причинам:

1. Ни над одним произведением Иван Антонович не работал так долго, как над «Часом Быка». Изначально оно задумывалось как небольшая повесть «Долгая заря» и только после многих лет превратилось в роман. Не вычитать ошибки было невозможно.

2. Эти ошибки тщательно замаскированы. Их в течение сорока лет не смог обнаружить ни один ефремовед. И обнаружить их сложно, нужно тщательно, в комплексе, проработать всё творчество Ефремова.

3. Если бы проскакивала старая хронология, то в «Часе Быка» была бы потерянная тысяча лет. Но она не потерянная, а ДОБАВЛЕННАЯ. На три тысячи лет отстоят от нас не события, описанные в «Туманности Андромеды» и «Часе Быка», а действие «Часа Быка» происходит через тысячу лет после действия «Туманности Андромеды».

Возникает вопрос: зачем это понадобилось?!

В «Часе Быка» есть интересный разговор между командиром звездолёта «Тёмное Пламя» Грифом Рифтом и инженером вычислительных установок звездолёта Соль Саином. Суть разговора: командир звездолёта считает, что Соль Саин должен изготовить и передать создаваемому землянами на Тормансе антифашистскому подполью неизвестное на этой планете высокотехнологическое оружие. А Соль Саин сомневается.

" — Бессилие. Нельзя пробить самую прочную из всех стен — стену психологическую, которой окружили нас…

— Но почему нельзя? Я бы на вашем месте использовал свои знания и талант конструктора, чтобы подготовить наиболее важные инструменты для жителей Торманса. Они им очень нужны.

— И что, по–вашему, всего важнее?

— Индикатор враждебности и оружие. И то и другое, миниатюризованное до предела, размером с пуговицу, в виде маленькой пряжки или женской серьги.

— И оружие?

— Да! От бомбочек УБТ до лучевых пронизывателей.

— УБТ? Вы можете думать об этом и находить аморальным моё мимолётное желание закурить? Сколько жизней унёс УБТ две тысячи лет назад у нас да и на других планетах!

— А сколько спас, сокрушив орды убийц?

— Я не могу признать вашу правоту. Это было необходимо в древние времена, и мы знаем об этом лишь из книг. Я не могу… — Соль Саин умолк, видя, как внезапно выпрямился командир».

Дальше идёт небольшой разговор звездолётчиков на личную тему. И продолжение.

" — Обречённость Родис отгораживает её от меня, а за моей спиной тоже тень смерти. — Рифт встал, прошёлся несколько раз по кабине и приблизился к Соль Саину с едва приметным смущением.

— Есть древняя песенка: «Я не знаю, что ждёт в темноте впереди, и назад оглянуться боюсь!»

— И вы, упрекая меня в слабости, делаете такое признание?

— Да, потому что упрекаю себя тоже. И прощаю тоже.

— Но если они посмеют…

Страницы: «« ... 7891011121314 »»

Читать бесплатно другие книги:

Рассказы и повести этого сборника посвящены запретной любви – любви вопреки: здравому смыслу, общест...
Данри Кинаро – зеленоглазый фаворит королевы Эрмеары – снова в центре загадочных событий. Но он уже ...
Никогда бы не подумала, что однажды попаду в Сказочный мир. И не абы куда, а в настоящую Школу Сказо...
Соню увезли из стаи много лет назад, и про оборотней она знала лишь по сказкам. Решившись вернуться ...
Если вы родились в тридевятом царстве, это не гарантия того, что ваша жизнь – сказка. Если в жилах т...
Хотите узнать, как упокоить сотню мертвецов? Или как заставить неугомонного оборотня делать домашнее...