Беззумный Аддам Этвуд Маргарет

Суд

На следующее утро они устраивают суд.

Все сидят вокруг общего стола – точнее, сидят Беззумные Аддамы и вертоградари. Свиноиды валяются на травке и на дорожках вокруг; Дети Коростеля пасутся неподалеку, жуя свои вечные листья и впитывая происходящее.

Сами пленные не присутствуют. Им не нужно присутствовать: их дела сомнению не подлежат. Суд собрался только для того, чтобы вынести приговор.

– Итак, мы собрались, чтобы решить их судьбу, – начинает Зеб. – Жаль, что мы не вышибли им мозги в пылу боя, но раз так получилось, мы должны принять хладнокровное решение. Будем голосовать сразу или устроим дискуссию?

– Они обычные арестованные или военнопленные? – спрашивает Тоби. – Это важный момент, разве не так?

Ей почему-то кажется, что она должна выступить в роли адвоката. Но почему? Просто потому, что у них нет защитника?

– Как насчет «ходячие мертвецы с выжженной совестью»? – предлагает Ребекка.

– Братья по крови, – говорит Белая Осока. – Хотя я понимаю, что это само по себе их не оправдывает.

– Они убили нашего брата, – говорит Шеклтон.

– Говноеды ебаные, – вставляет Крозье.

– Насильники и убийцы, – говорит Аманда.

– Они застрелили Джимми, – говорит Рен и начинает плакать. Аманда кладет руку ей на плечо, обнимает. Сама она не плачет: она сидит, как деревянное изваяние, и лишь глаза у нее жестко блестят. Она годится на роль палача, думает Тоби.

– Какая разница, как их называть, – говорит Носорог. – Главное, чтоб не людьми.

Трудно подобрать подходящий ярлык, думает Тоби. Три срока на когда-то печально знаменитой арене для больбола соскребли с этих людей все ярлыки, отбелили до потери слов и их смысла. Давно известно, что после трех сроков больболисты – уже не совсем люди.

– Я голосую за все вышеперечисленное, – говорит Зеб. – А теперь давайте к делу.

Белая Осока вяло заступается за пленников:

– Мы не можем судить их. Безусловно, их ожесточение – результат того, что другие люди сделали с ними раньше. А если учесть пластичность мозга и то, в какой степени их поведение определяется их тяжелым жизненным опытом – откуда мы знаем, что они вольны были воздержаться от своих действий?

– Ты что, совсем съехала? Они съели почки моего младшего брата, бля! Зарезали его, как париковцу! Да моя бы воля, я бы им все зубы выдрал! – возмущается Шеклтон и, подумав, добавляет: – Через жопу.

Возможно, это добавление было излишним.

– Давайте не будем горячиться, – говорит Зеб. – Придержите эмоции. У нас у всех есть что предъявить. Но у одних – больше, у других – меньше.

Он постарел, думает Тоби. Постарел и помрачнел. Нашел Адама и тут же потерял – и это придавило его к земле. Мы все в трауре. Даже свиноиды. Хвосты и уши у них вяло висят; они толкаются пятачками, словно утешая друг друга.

– Нам не следует ссориться из-за того, что должно быть чисто философским и практическим решением, – говорит Белоклювый Дятел. – Вопрос в том, есть ли у нас возможности для того, чтобы содержать этих людей в исправительном заключении, или, с другой стороны, теоретические оправдания для…

– Сейчас не время для философских тонкостей, – говорит Зеб.

– Отнимать жизнь у другого человеческого существа – весьма предосудительно, – говорит Белая Осока. – Мы не можем допускать, чтобы наши моральные основы пошатнулись лишь из-за…

– Лишь из-за того, что большая часть населения Земли отбросила копыта, а у оставшейся горстки не хватит солнечных батарей и на одну лампочку? – перебивает ее Шеклтон. – Ты хочешь, чтобы эти два ходячих ведра с говном и тебе вышибли мозги?

– Я не понимаю, почему ты так агрессивен, – говорит Белая Осока. – Адам Первый рекомендовал бы милосердие.

– Адам Первый тоже мог ошибаться, – говорит Аманда. – Ты не знаешь, что они с нами делали, со мной и Рен – тебя там не было. Ты понятия не имеешь, на что они способны.

– Однако если учесть, как мало осталось истинных людей, может быть, стоит поберечь человеческую ДНК. Она становится все большей редкостью, – замечает Белоклювый Дятел. – Даже если мы решим устранить указанных индивидуумов, возможно, их… их прокреационные жидкости можно, как бы это сказать, извлечь и использовать для обеспечения генетического разнообразия. Следует избегать чрезмерного сужения генофонда.

– Вот сам и избегай, – огрызается Американская Лисица. – Трахайся с этими гнойными пролежнями для сбора их вонючей ДНК. Лично меня тошнит от одной мысли.

– Ну, секс как таковой не обязателен, – говорит Белоклювый Дятел. – Можно использовать кухонную спринцовку для индейки.

– На себе используй, – грубо говорит Американская Лисица. – Мужчины вечно указывают женщинам, что им делать со своими телами.

– Я лучше вены себе перережу, чем еще раз поимею дело с ихними прокреационными жидкостями, – говорит Аманда. – И без того хреново. Откуда мне знать, что мой собственный ребенок не от них?

– И вообще, ребенок с такими покореженными генами будет чудовищем. Мать не сможет его любить. Ой, прости! – Рен запоздало вспоминает про Аманду.

– Ничего, – отвечает Аманда. – Если это окажется ихний, я отдам его Белой Осоке, пускай она его любит. Или скормлю свиноидам; они обрадуются.

– Можно попробовать реабилитацию, – безмятежно говорит Белая Осока. – Сделать их частью нашего сообщества, ночью запирать в надежном месте, и пусть они помогают. Иногда, если люди чувствуют, что вносят свой вклад на пользу общества, это может вызвать подлинное перерождение…

– Оглядись вокруг, – перебивает Зеб. – Ты видишь хоть одного социального работника? Или тюрьму?

– Во что они должны вносить вклад? – интересуется Аманда. – Ты назначишь их заведовать детским садиком?

– Их присутствие поставит под угрозу всех остальных, – говорит Катуро.

– У нас нет надежного места, чтобы их хранить. Кроме ямы в земле, – говорит Шеклтон.

– Голосуем, – распоряжается Зеб.

Они используют камушки: черные – смерть, белые – пощада. Возникает ощущение древности, чего-то археологического. Старая система символов нас никак не отпускает, думает Тоби, собирая камушки в красную кепку Джимми. Среди камушков оказывается только один белый.

Свиноиды голосуют коллективно, через вождя; Черная Борода служит переводчиком.

– Они все говорят «смерть», – сообщает он Тоби. – Но они не будут есть этих. Не хотят, чтобы эти стали частью их.

Остальные Дети Коростеля недоумевают. Им явно непонятно, что такое «голосование», что такое «суд» и почему в кепку Джимми-Снежнычеловека кладут камушки. Тоби говорит им, что это вещь Коростеля.

На ночь двух плохих людей посадили в комнату и завязали на них веревки. Мы видели, что веревка делает им больно и что они от этого становятся печальные и сердитые. Но мы не стали развязывать веревку так, как мы сделали это раньше. Тоби сказала, чтобы мы этого не делали, потому что от этого будет только больше убийств. И мы велели детям не подходить к плохим людям слишком близко, потому что плохие люди могут их укусить.

И плохим людям дали суп с вонючей костью.

Утром состоялся Суд. Вы все его видели. Суд был за столом. Было сказано много слов. Свиные тоже были на Суде.

Может быть, позже поймем, что такое этот Суд.

И после Суда все Свиные пошли на берег моря. И Тоби пошла с ними, и у нее была ее вещь, которая называется «ружье» и которую нам запрещено трогать. И Зеб тоже пошел. И Аманда пошла, и Рен. И Крозье, и Шеклтон. Но мы, Дети Коростеля, не пошли – Тоби сказала, что нам от этого будет плохо.

И через некоторое время они все вернулись, но без двух плохих людей. У них был усталый вид. Но и успокоенный тоже.

Тоби сказала, что теперь нам не грозит опасность от плохих людей. И Свиные сказали, что их дети теперь тоже будут в безопасности. И еще они сказали, что, хотя битва и кончилась, они будут по-прежнему выполнять договор, который заключили с Зебом и Тоби. Они не будут охотиться ни на кого из двукожих и есть их. Они также не будут разрывать огород двукожих. И есть их мед и пчел тоже не будут.

И Тоби сказала мне слова, чтобы я сказал их Свиным: «Мы согласны выполнять правила договора. Никто из вас, ваших детей и детей ваших детей никогда не станет вонючей костью в супе. Или ветчиной. Или беконом».

И Ребекка сказала: «Очень жаль».

И Крозье сказал: «Что они говорят, бля?»

А Тоби сказала: «Не ругайся, ты запутаешь мальчика».

И я сказал, что сейчас не нужно звать Бля, потому что мы не в беде и нам не нужна его помощь. И Тоби сказала: «Да, правильно, он не любит, чтобы его дергали по пустякам». А Зеб закашлялся.

Когда Свиные ушли, Тоби сказала нам, что двух плохих людей смыло море. Их выплеснули прочь, как Коростель когда-то выплеснул хаос. И теперь все стало гораздо чище.

Да, хороший, добрый Коростель.

Пожалуйста, не надо петь.

Потому что когда вы поете, я не слышу слов, которые Коростель говорит мне, чтобы я сказал их вам. И еще, когда мы поем про него, он не может говорить мне слова истории, потому что он должен слушать, что мы поем.

Такова история Суда. Это вещь Коростеля. Нам не нужно устраивать Суд среди нас. Только двукожие и Свиные должны устраивать Суд.

И это хорошо, потому что мне Суд не понравился.

Спасибо. Спокойной ночи.

Обряды

«Праздник Стрекающих, – пишет Тоби. – Луна: возрастающая выпуклая».

Тип Стрекающие включает в себя медуз, кораллы, морских анемонов и гидр. Вертоградари очень методично подошли к вопросу – они сделали все возможное, чтобы ни один тип, ни один род не был забыт при составлении святцев. Надо сказать, что некоторые праздники вышли странноватыми. Праздник Кишечных Паразитов, например. Он получился весьма запоминающимся, хотя нельзя сказать, чтобы очень эстетичным.

А вот праздник Стрекающих всегда был особенно красив. Всюду развешивались бумажные фонари в виде медуз и множество других украшений из вторсырья, восторгнутого в мусорных контейнерах. Вертоградари очень оригинально использовали лопнувшие воздушные шарики и надутые резиновые перчатки с приделанными к ним веревочными хвостами. Морские анемоны делались из круглых щеток для посуды, а гидры – из прозрачных пластиковых пакетиков для сэндвичей.

Дети в костюмах из лент исполняли танец медуз, плавно колыхая руками. Однажды они сочинили и поставили нескончаемую пьесу о жизненном цикле медуз, практически бессюжетную. «Сначала я была яйцом, потом росла, росла, потом медузой стала и в море уплыла». Правда, потом на сцену врывался португальский военный кораблик, неся с собой потенциал для развития сюжета. «Плыву я здесь, плыву я там, прекрасен и хорош, но щупальца мои не трожь, иль в муках ты умрешь».

«Может, Рен помогала сочинять ту пьесу? – думает Тоби. – Или Аманда?» Эта песенка, потом внезапный бросок, медуза хватает маленькую рыбку, смертельный укол – чувствуется рука Аманды. Во всяком случае, Аманды тех лет, плебокрысы, умеющей за себя постоять в уличной драке; после устранения двух преступников-больболистов Аманда словно переродилась.

«После устранения двух преступников-больболистов», – пишет Тоби. Это звучит так, словно их убрали, как мусор. Тоби размышляет, согласуется ли подобный тон с ее положением Евы Шестой, решает, что нет, но в тексте ничего не меняет.

«После устранения двух преступников-больболистов я, Рен, Шеклтон, Аманда и Крозье пошли назад в «НоваТы» по лесной тропе. Мы дошли до дерева, на котором больболисты подвесили бедного Оутса с перерезанным горлом. От него мало что осталось – его ассимилировали вороны и Бог знает кто еще, – но Шеклтон залез на дерево и перерезал веревку, и они с Крозье собрали кости своего младшего брата и сложили их в простыню.

Затем настало время компостирования. Свиноиды пожелали оказать нам услугу и отнести Адама и Джимми на место – в знак дружбы и межвидового сотрудничества. Они собрали цветы и ветви папоротника и покрыли ими тела. Потом мы отправились процессией на место компостирования под пение Детей Коростеля».

«…которое отчасти действовало на нервы», – добавляет она. Но потом вспоминает, что Черная Борода уже совсем хорошо пишет и, может быть, когда-нибудь прочтет ее записи, и вычеркивает эти слова.

«После короткой дискуссии свиноиды поняли, что мы не собираемся есть Адама и Джимми и не желаем, чтобы это делали свиноиды. Они согласились. Оказалось, что у них сложные правила на этот счет: беременные матери могут съесть мертвых детенышей, чтобы обеспечить белком растущий приплод, но взрослые – особенно те, кто чем-то отличился – возвращаются в экосистему. Однако ограничений на поедание других биологических видов у них нет.

Аманда добавила, что свиное говно – вряд ли удачный вариант для следующей фазы жизненного цикла Джимми. Но эту фразу Черная Борода переводить не стал. От Оутса в любом случае не осталось ничего, что могло бы служить предметом для обсуждения в данном вопросе.

Мы похоронили всех троих рядом с Пилар и поверх каждого посадили дерево. Аманда, Рен и Голубянка совершили путешествие в ботанический сад, в тот его отдел, который посвящен плодовым деревьям мира. Проводниками для них служили свиноиды, которые, конечно, знали дорогу благодаря своей любви к фруктам. Аманда, Рен и Голубянка выбрали для Джимми кентуккийское кофейное дерево, у которого листья имеют форму сердечек. Ягоды этого дерева можно использовать как суррогат кофе. Многие среди нас будут этому рады, так как кофе из корней уже начинает надоедать.

Для Оутса Крозье и Шеклтон выбрали дуб. Свиноиды пришли в восторг, ибо в свое время на дубе будут желуди.

Для Адама Первого дерево выбирал Зеб как ближайший родственник. Он выбрал райскую яблоню. По его словам, это несет в себе библейский символизм и весьма подходит в данном случае. Кроме того, из райских яблочек получается прекрасное варенье, что обрадовало бы Адама: вертоградари уделяли большое внимание символизму, но также были весьма практичны.

Свиноиды свершили собственные погребальные обряды. Они не стали хоронить мертвую самку, но уложили ее на прогалине в парке, рядом со столами для пикников. Они завалили тело цветами и ветками и постояли молча, с обвисшими хвостами. Потом Дети Коростеля начали петь».

– Что ты пишешь, о Тоби? – говорит Черная Борода, который вошел в ее закуток в саманном доме – как обычно, без стука – и теперь стоит рядом. Он заглядывает ей в лицо огромными, зелеными, светящимися, жутковатыми глазами.

Как Коростелю удалось сотворить эти глаза? Отчего они так светятся изнутри? Во всяком случае, кажется, что они испускают свет. Должно быть, позаимствовал у каких-нибудь глубоководных биоформ. Тоби часто задумывается над этим.

– Я пишу историю, – говорит она. – Историю про тебя, и меня, и свиноидов, и всех. Я пишу о том, как мы уложили Джимми-Снежнычеловека и Адама в землю, и Оутса тоже. Чтобы Орикс могла превратить их в деревья. И этому нужно радоваться, правда?

– Да, этому нужно радоваться. Что у тебя с глазами, о Тоби? Ты плачешь? – Черная Борода касается ее брови.

– Я немножко устала, – говорит Тоби. – И глаза у меня устали. От письма.

– Я над тобой помурлыкаю, – говорит Черная Борода.

Малыши Детей Коростеля не мурлыкают. Черная Борода растет на глазах – Дети Коростеля вообще растут быстрее – но разве он уже достаточно взрослый, чтобы мурлыкать? Похоже, так: вот он уже положил руки ей на лоб, и слышится тарахтение миниатюрного моторчика. Над Тоби еще никто никогда не мурлыкал; она вынуждена признать, что это очень успокаивает.

– Вот, – говорит Черная Борода. – Рассказывать историю тяжело, а писать историю, наверное, еще больше тяжело. О Тоби, когда ты слишком устанешь, чтобы это делать, я буду писать историю. Я буду твоим помощником.

– Спасибо, – говорит Тоби. – Ты очень добр.

Черная Борода улыбается – словно рассвет озаряет небо.

Время луны

Праздник Бриофитов-мхов.

Убывающая серповидная луна.

Я – Черная Борода, и это мой голос, который я записываю, чтобы помочь Тоби. Если ты посмотришь на эти письмена, то услышишь меня (я Черная Борода), как я разговариваю с тобой в твоей голове. Это то, для чего служат письмена. Но Свиные могут это делать без письмен. И мы, Дети Коростеля, тоже иногда можем. Но двукожие не могут.

Сегодня Тоби сказала, что Бриофиты значит мхи. Я сказал, если это мхи, то и надо написать «мхи». Но Тоби сказала, что у мхов два имени, как у Джимми-Снежнычеловека. Поэтому я написал про Бриофиты-мхи. Вот так.

Сегодня мы сделали изображения Джимми-Снежнычеловека, и Адама тоже. Мы не знали Адама, но мы сделали его изображение для Зеба и Тоби, и для других, кто его знал. Для Джимми-Снежнычеловека мы принесли швабру с пляжа, и еще взяли крышку от банки, камушки и разные другие вещи. Но красную кепку мы брать не стали, потому что она нужна для историй.

Для Адама мы взяли тряпочную кожу, которую нашли, с двумя руками, а для головы – белый пакет из пластика и белые перья. Перья мы взяли у чайки, которой они были больше не нужны. И еще мы взяли синие стеклышки, которые нашли на пляже. Потому что у Адама были синие глаза.

Мы уже один раз делали изображение Джимми-Снежнычеловека, чтобы позвать его назад, и это изображение по правде позвало его назад. Те изображения, которые мы сделали сейчас, не позовут назад Адама и Джимми-Снежнычеловека, но помогут Зебу, Тоби, Рен и Аманде почувствовать себя лучше. Поэтому мы сделали изображения. Они любят изображения.

Спасибо. Спокойной ночи.

Праздник святой Мод Барлоу от Пресной воды.

Новолуние.

Зеб понемногу приходит в себя после смерти Адама. Он вместе с другими работает над очередной пристройкой к саманному дому – скоро нам понадобится детская. Беременности развиваются быстрей обычного, и большинство женщин считает, что все трое младенцев будут гибридами от Детей Коростеля.

Огород процветает. Париковцы плодятся – теперь у нас три новые овцы, синеволосая, рыжая и блондинка, хотя одного ягненка утащил львагнец. Львагнцы, по-видимому, тоже приумножились в числе.

«Один из Детей Коростеля сообщил, что видел новое животное – по его описанию похоже, что это медведь, – пишет Тоби. – Этого следовало ожидать. Возможно, стоит поставить охрану возле ульев. Ульев у нас теперь два, так как мы поймали еще один рой.

Олени плодятся в изобилии: это доступный нам источник животного белка. Оленина – гораздо более постное мясо, чем свинина, хотя и не такое вкусное. Из нее не выходит качественный бекон. Но Ребекка говорит, что оленина гораздо полезнее для здоровья».

Праздник Голосеменных. Полнолуние.

Тоби неосторожно объявила, что по календарю вертоградарей сегодня праздник Голосеменных. Последовал град пошлых шуток на тему голых, семени и даже Детей Коростеля мужского пола. Одну из шуток отпустил Зеб, и это добрый знак. Вероятно, его время горевания подходит к концу.

Мы установили еще три работающие солнечные батареи. Одна из имеющихся батарей неисправна. Один фиолет-биолет плохо работает. Шеклтон и Крозье экспериментируют с использованием угля. Нельзя сказать, что их изыскания увенчались полным успехом. Носорог, Катуро и Дюгонь отправились на побережье ловить рыбу. Белоклювый Дятел строит каркасную лодку.

Два юных свиноида, едва вышедших из возраста поросят, подрылись под забор огорода и были застигнуты за пожиранием корнеплодов, в особенности моркови и свеклы. Беззумные Аддамы ослабили бдительность в отношении свиноидов, надеясь на исполнение ими условий договора. Взрослые действительно соблюдают договор; но молодежь всех видов вечно испытывает правила на прочность.

Было созвано совещание. Свиноиды выслали делегацию из трех взрослых, пристыженных и сердитых, как любые взрослые, которых опозорили собственные дети. Черная Борода выступал в роли переводчика.

Свиноиды обещали, что это больше не повторится. Юным нарушителям пригрозили внезапной трансформацией в бекон и суповые кости, и это, по-видимому, произвело нужное впечатление.

Праздник святого Гейикли-Баба от Оленей.

Новолуние.

Пчелы потрудились на славу; мы собрали первую партию меда. Белая Осока основала группу медитации под музыку, в которой с удовольствием участвуют многие Дети Коростеля. Нарвал ей помогает. Майна экспериментирует с производством мягких и твердых сыров из овечьего молока, а также йогурта. Строительство детской закончено, и как раз вовремя. Очень скоро трое младенцев появятся на свет. Впрочем, Американская Лисица утверждает, что у нее будет двойня. Обсуждается изготовление колыбелей.

«У Черной Бороды теперь свой журнал, – пишет Тоби. – Я подарила ему ручку и карандаш, чтобы у него были свои. Мне интересно, что он пишет, но я не хочу навязываться. Он уже догнал Крозье по росту. И уже показывает признаки синевы; скоро он будет совсем взрослый. Почему меня это печалит?»

Праздник святого Фиакра от Садов.

Это мой голос, голос Черной Бороды, ты слышишь у себя в голове. Это называется «читать». И это моя собственная книга, новая, для моих письмен, а не для письмен Тоби.

Сегодня Тоби и Зеб сделали странное. Они перескочили через маленький костер, и Тоби дала Зебу зеленую ветку, и Зеб тоже дал Тоби зеленую ветку. А потом они поцеловались. И все двукожие смотрели, а потом закричали приветственными криками.

И я (Черная Борода) сказал: «О Тоби, что это вы делаете?»

А Тоби сказала: «Это обычай, который у нас есть. Так мы показываем, что любим друг друга».

И я (Чорнаябарада) сказал: «Но вы и так уже друг друга любите».

И Тоби сказала: «Это трудно объяснить». А Аманда сказала: «Потому что это делает их счастливыми». Черная Борода (это я Чорнаябарада Черная Борода) этого не понимает. Но то, что делает их счастливыми или несчастливыми, странно.

Скоро Чорнаябарода будет готов к своему первому спариванию. Когда следующая женщина станет синей, он тоже станет очень синим и соберет цветы; и, может быть, его выберут. Он (я, Черная Борода) спросил у Тоби – может быть, те зеленые ветки были вроде этого, вроде цветов, которые мы дарим, чтобы нас выбрали, и вроде нашего пения; и она сказала – да, что-то вроде этого. Так что теперь я понимаю лучше.

Спасибо. Спокойной ночи.

День Дуба. Праздник Свиноидов.

Полнолуние.

«Я взяла на себя смелость добавить свиноидов в святцы вертоградарей, – пишет Тоби. – Они достойны иметь свой день. Я решила, что их праздник должен быть в день Дуба, из-за желудей».

Праздник Артемиды, повелительницы животных.

Полнолуние.

За прошедшие две недели состоялись все роды. Родилось четверо детей, потому что у Американской Лисицы оказалась двойня, мальчик и девочка. У всех новорожденных зеленые глаза, как у Детей Коростеля, и это большое облегчение для Тоби. Она сделала для них четыре чепчика для защиты от солнца, из простыни в цветочек. Дочерей Коростеля эти чепчики ужасно смешат: зачем они нужны? Их собственные дети никогда не обгорают на солнце.

К счастью, ребенок Аманды от Детей Коростеля, а не от больболистов: эти огромные зеленые глаза ни с чем не спутать. Роды оказались трудные, Тоби и Ребекка были вынуждены сделать Аманде эпизиотомию. Тоби не хотела давать слишком много Мака, чтобы не повредить новорожденному; поэтому боль была сильная. Тоби боялась, что Аманда отвергнет младенца, но этого не случилось. Она, кажется, к нему очень привязалась.

Ребенок Рен – тоже зеленоглазый гибрид. Какие еще черты могли унаследовать эти дети? Будет ли их организм вырабатывать репеллент от насекомых? Будут ли у них уникальные голосовые связки, позволяющие мурлыкать и петь, как Дети Коростеля? Будут ли у них гормональные циклы, как у Детей Коростеля? Эти вопросы живо обсуждаются за общим столом у Беззумных Аддамов.

Все три матери и четверо детей чувствуют себя хорошо. Дочери Коростеля от них не отходят – мурлыкают, ухаживают, приносят дары. Дары – листья кудзу и блестящие стеклышки с пляжа, но тут главное – добрые намерения.

Голубянка теперь тоже беременна, хотя, по ее словам, не от Детей Коростеля: она выбрала Дюгоня. Он заботится о ней, когда не рыбачит на побережье и не уходит охотиться на оленей.

Крозье и Рен, кажется, единодушны в желании растить ребенка Рен вместе. Шеклтон поддерживает Аманду, а Белоклювый Дятел предложил Американской Лисице занять должность названого отца при ее детях.

– Мы все должны внести посильный вклад, – сказал он, – ведь речь идет о будущем человеческого рода.

– Удачи человеческому роду, что я еще могу сказать, – ответила на это Американская Лисица. Но помощь Белоклювого Дятла она терпит.

«Мы с Зебом и Носорогом рискнули совершить вылазку в хозяйственный магазин, – пишет Тоби, – и набрали несколько мешков памперсов. Но, может быть, они окажутся ненужными. Дети Коростеля прекрасно обходятся без них».

Праздник Каннон-Орикс и Ризомов-корневищ.

Полнолуние.

Тоби говорит, что Каннон – все равно что Орикс. А Ризомы – все равно что корневища. Поэтому я (Черная Борода) так и написал.

Вот имена детей, которые родились.

Ребенка Рен зовут Джимадам. Как Джимми-Снежнычеловека и как Адама. Рен сказала, что хочет, чтобы имя Джимми все еще звучало в мире и жило; и то же она сказала про имя Адама.

Ребенка Аманды зовут Пиларен. Это как Пилар, которая живет в бузинном кусте с пчелами; и как Рен, потому что Рен – очень хороший друг и помощник Аманды. Аманда сказала, что они с Рен прошли огонь, воду и медные трубы. Я (Черная Борода) спрошу у Тоби, что такое «медные трубы».

Детей Американской Лисицы зовут Медулла и Облонгата. Медулла – девочка, а Облонгата – мальчик. Американская Лисица говорит, что эти имена даны по причине, которую трудно понять. Они про что-то внутри головы[8].

Мы очень рады всем этим новым детям.

У меня (Черной Бороды) было первое спаривание, с Сарой Лейси. Она выбрала его цветок, и он был рад больше всех. Сара Лейси говорит, что скоро будет новый ребенок, потому что он (Черная Борода) и другие три отца-зачинателя очень хорошо танцевали брачный танец.

И пели тоже очень хорошо.

Спасибо. Спокойной ночи.

Книга

Это – Книга, которую Тоби сделала, когда жила среди нас. Видите, я вам показываю. Она сделала эти слова на «странице». Страница сделана из «бумаги». Тоби сделала «письмена», это такие отметины, которые делаются палочкой, называемой «ручка», из нее выходит черная жидкость, которая называется «чернила». Потом Тоби соединила «страницы» с одной стороны, и получилась вещь, которая называется «книга». Видите, я вам показываю. Вот Книга, вот это – Страницы, а вот это – Письмена.

И она показала мне, Черной Бороде, как делать эти слова на странице, ручкой. Еще когда я был маленький. И еще она показала мне, как превращать отметки обратно в голос. Теперь, когда я смотрю на страницу и читаю слова, я слышу голос Тоби. И когда я громко произношу эти слова, вы тоже слышите голос Тоби.

Пожалуйста, не надо петь.

И в книгу Тоби поместила Слова о Коростеле, и Слова об Орикс тоже, и истории о том, как они вместе создали нас, и еще создали этот прекрасный и безопасный мир, чтобы мы в нем жили.

И еще в книге есть Слова о Зебе и его брате, Адаме, тоже. И Слова о том, как Зеб съел Медведя; и о том, как он стал нашим Защитником против плохих людей, которые многим сделали плохо и больно; и Слова о помощниках Зеба: Пилар, и Носороге, и Катрине Ух, и Питоне Марте, и всех Беззумных Аддамах; и Слова о Джимми-Снежнычеловеке, который присутствовал в самом начале, когда Коростель творил нас, и который вывел нас из Яйца в другое, лучшее место.

И Слова о Бля, хотя эти Слова не очень длинные. Видите, про Бля здесь только одна страница.

Да, я знаю, что он помогает нам в беде. Он быстро летит и помогает. Его посылает Коростель, и мы произносим его имя в честь Коростеля. Но в этих письменах про него говорится мало.

Пожалуйста, не надо пока петь.

И еще Тоби положила на бумагу Слова об Аманде, и Рен, и Американской Лисице – Трех Возлюбленных Матерях Орикс. Они показали нам, что мы и двукожие – все люди и помощники друг другу, хотя и имеем разные дары, и некоторые из нас становятся синими, а некоторые нет.

И Тоби сказала, что мы должны проявлять уважение, и в тех делах, которые касаются синевы, всегда сначала спрашивать, на самом ли деле женщина синяя, или, может быть, она только пахнет синим.

И еще Тоби показала мне, что делать, когда ручек из пластмассы больше не будет, и карандашей тоже; ибо она могла смотреть в будущее и видела, что настанет время, когда нельзя будет больше найти ручек, карандашей и бумаги среди зданий города хаоса, где они раньше росли.

И она показала мне, как делать ручки из перьев птиц, и еще мы с ней сделали несколько ручек из ребер сломанного зонтика.

«Зонтик» – это вещь хаоса. Люди хаоса использовали «зонтики» для того, чтобы оградить свои тела от дождя.

Я не знаю, зачем они это делали.

И Тоби показала мне, как делать черные отметины чернилами из скорлупы грецкого ореха, смешанной с уксусом и солью; эти чернила – коричневые. И из ягод можно делать чернила разного цвета, и мы сделали немного фиолетовых чернил из ягод той черной бузины, в которой обитает дух Пилар, и написали Слова о Пилар этими чернилами. И Тоби показала мне, как делать новую бумагу из растений.

И еще Тоби предостерегла меня об этой Книге, которую мы написали. Она сказала, что бумагу надо беречь от воды, иначе Слова растают и их уже не будет слышно, и на бумаге вырастет плесень, бумага станет черной, раскрошится и превратится в ничто. И еще Тоби сказала, что мы должны сделать другую Книгу, с теми же письменами, что и в первой. И каждый раз, когда человек овладевает искусством письмен и бумаги, и ручек, и чернил, и чтения, он должен сделать такую же Книгу с такими же письменами в ней. Чтобы эта Книга всегда была у нас и мы могли ее читать.

И еще Тоби сказала, что мы должны добавить новых страниц в конец Книги, и прикрепить их к Книге, и на этих страницах записывать то, что случится после того, как Тоби уйдет, чтобы мы могли знать все Слова о Коростеле, и Орикс, и о нашем Защитнике Зебе, и его брате Адаме, и Тоби, и Пилар, и о Трех Возлюбленных Матерях Орикс. И о нас самих тоже, и о Яйце, из которого мы вышли в самом начале.

И я научил всему этому – о Книге, и о бумаге, и о письменах – Джимадама, и Пиларен, и Медуллу, и Облонгату, рожденных Рен, Амандой и Американской Лисицей, Тремя Возлюбленными Матерями Орикс.

И они хотели учиться, несмотря на то, что это трудно. Но они научились этим вещам, чтобы помогать нам всем. И когда меня больше не будет среди вас и я уйду туда, куда ушли Тоби и Зеб – ибо Тоби сказала, что и я однажды туда уйду, – тогда Джимадам, и Пиларен, и Медулла, и Облонгата будут учить этому новых детей.

И вот я добавил дополнение к Словам, и положил на бумагу то, что случилось после того, как Тоби перестала делать письмена и добавлять их в Книгу. И я сделал это для того, чтобы мы все знали о ней и о том, откуда мы взялись.

И эти новые слова я назвал: История Тоби.

История Тоби

Я надеваю на голову красную кепку Джимми-Снежнычеловека. Видите? Она у меня на голове. И я положил рыбу в рот и снова вытащил. Теперь вам пришло время слушать, как я буду читать вам Историю Тоби, которую я записал в конец этой Книги.

Однажды Зеб отправился в путешествие на юг. Он отправился туда, потому что, когда охотился на оленей, увидел высокий дым. И это был не дым лесного пожара, но тонкий дым. И Зеб несколько дней наблюдал за этим дымом, и тот не стал больше или меньше, но остался таким же. Но однажды он придвинулся ближе. И на следующий день придвинулся еще ближе.

И Зеб сказал нам, что там могут быть другие – еще люди хаоса, из той поры, когда Коростель еще не убрал хаос. Но хорошие ли это люди, или это плохие и жестокие люди, которые сделают нам больно? Никто не знал. И Зеб не хотел, чтобы эти люди подобрались к нам слишком близко, пока он не знает ответа на этот вопрос. Если окажется, что эти люди хорошие, мы будем их помощниками, и они будут нашими помощниками. Но если они плохие, тогда Зеб не разрешит им подходить к нам близко и делать нам больно. Он уберет их.

И Авраам Линкольн, Альберт Эйнштейн, Соджорнер Трут и Наполеон хотели пойти с ним и помочь ему; и я, Черная Борода, тоже хотел пойти, потому что я больше не был ребенком, но стал мужчиной, с синевой и силой. Но Зеб сказал: может быть, то, что случится, окажется слишком сурово. Но мы не знали, что значит «сурово». И Зеб сказал: он надеется, что мы никогда и не узнаем. А Тоби сказала, что нам нужно остаться на месте, ибо там может случиться битва; и если мы туда пойдем, то можем не вернуться, и тогда остальные будут очень печальны. И Тоби сказала, что спросила совета у духа Орикс, и у духа Пилар тоже, и они обе сказали, что мы должны оставаться и не должны идти с Зебом. И мы не пошли.

И Зеб взял с собой Черного Носорога и Катуро. А Дюгонь, Колибри, Шеклтон и Крозье тоже хотели пойти, но Зеб сказал, что они должны остаться, потому что нужно защищать детей. И Тоби тоже пришлось остаться, вместе с ее вещью, которая называется «ружье» и которую нам нельзя трогать. И они не пошли. И Зеб сказал, что он идет только на разведку, посмотреть, что там такое; и если новости окажутся плохие, он разведет костер, еще один костер, и мы увидим дым; и тогда мы сможем послать людей ему на помощь, и сообщить Свиным тоже, хотя их сначала пришлось бы найти, потому что они перебираются с места на место.

И мы долго ждали, но Зеб не вернулся. И Шеклтон взял троих наших синих мужчин, чтобы посмотреть, на месте ли еще высокий тонкий дым. И они вернулись и сказали, что дыма больше нет. А значит, те, кто делал дым, были плохие, и Зеб, наш Защитник, внезапно вступил с ними в битву, чтобы они не подошли к нам ближе. Но раз он не вернулся, это значит, что он тоже умер в битве, и Носорог и Катуро вместе с ним.

И когда Тоби услышала это, она заплакала.

И мы все были печальны. Но Тоби была печальней всех, потому что Зеб ушел. И хотя мы мурлыкали над ней, она не стала снова счастливой.

И она все худела и худела, и съеживалась; и через несколько месяцев она сказала нам, что у нее изнурительная болезнь, которая пожирает части ее тела внутри. И что эту болезнь нельзя вылечить ни мурлыканьем, ни опарышами, ни чем-либо другим, известным ей; и что эта изнурительная болезнь становится все сильнее, и скоро Тоби уже не сможет ходить. И мы сказали, что будем носить ее куда ей надо, и она улыбнулась и сказала: «Спасибо».

Потом она позвала каждого из нас к себе и сказала: «Спокойной ночи», как сама научила нас давным-давно. И когда один человек так говорит другому, он надеется, что другой человек будет спать хорошо и его не будут беспокоить дурные сны. И мы тоже сказали Тоби «Спокойной ночи». И спели ей.

И Тоби взяла свой очень старый рюкзак, розовый; и в него положила свою банку с Маком, и еще банку с грибами, которую она велела нам никогда не трогать. И медленно ушла в лес, помогая себе палкой, и просила нас не ходить за ней.

Я не могу написать в этой Книге, куда она ушла, потому что не знаю. Кое-кто говорит, что она умерла сама и ее съели грифы. Так говорят Свиные. Другие говорят, что ее забрала к себе Орикс, и теперь она летает по ночам в лесу в виде совы. Третьи говорят, что она ушла к Пилар и ее дух теперь в бузинном кусте.