Африканская охота для дам Жукова-Гладкова Мария

Глава 22

6 января, четверг

Вторым полез Сашка, которому я помогала из погребальной камеры – тянула его. Сынок сразу же отправился к скелету, а я стала содействовать Верке. Подружке было гораздо сложнее протискиваться в дыру, и она возмущалась, что ее не сделали побольше.

– Худеть надо, тетя Вера, – заметил Сашка.

– Наш мужик тощих баб не любит, – многозначительно заявила подружка.

– А как же модели? – удивился сынок.

– Это так, для престижа. Модно. Мужики, Саша, любят таких женщин, как я! Ох, пострадает мой бюст в этой дыре! А все ты, Ланочка! Делала дыру под себя! Ты-то пролезла, а я, как всегда, страдаю.

Я посоветовала Верке предъявить все претензии телеведущему: он у нас больше всех работал по дыре.

– Предъявлю, не волнуйся. Если он сюда протиснется, – съехидничала Верка. Мысли о предстоящих гадостях (для других), как и обычно, придали ей сил, и подружка вскоре оказалась в погребальной камере вместе со мной и сыном, еще немного посокрушалась по поводу увечий, нанесенных ее драгоценному телу, и стала прикидывать – с кого бы содрать компенсацию? Опять склонилась к кандидатуре телеведущего.

– Со скелета можно, – подал голос Сашка. – По-моему, тут бриллиант…

– Что?! – воскликнула Верка, мгновенно забыв о своих болячках и страданиях, и присоединилась к Сашке, а мне в одиночку пришлось помогать мужикам пролезать в дыру.

Правда, мощные Серега с Витьком все-таки решили ее еще немного увеличить, чтобы пролезать без проблем. Пролезли. Остался телеведущий – единственный в нашей компании обладатель большого пуза. Серега с Витьком были просто накачаны (явно проводили время в спортзале), а вот телеведущий раздобрел, в основном проводя время на священной заднице – на работе сидит, в машине сидит, дома тоже явно сидит, если вообще не лежит. И как его только на охоту-то понесло?

Увеличенной дыры для телеведущего все равно не хватило, и он застрял, громко переживая о своих потомках. Я с удивлением выяснила, что он намерен стать отцом-героем и произвести на свет немало телеведущих будущего столетия. Бедные мои внуки! Что их ждет, если они ненароком пойдут в своего двоюродного дедушку Костю и будут от нечего делать смотреть телевизор? Остается только надеяться, что они пойдут в меня и телевизор им смотреть будет некогда.

– Мама, при чем тут его потомки? – отвернулся от скелета Сашка.

– Он себе место придавил, которым потомков делают, – пояснил Витек, также заинтересовавшийся скелетом, но не бриллиантом, а старинным оружием.

Я же вежливо предложила телеведущему хотя бы уважать покой мертвого человека. Мужик высказался непечатно в адрес моей матери. Ну, раз он так невежлив, пусть сам и выбирается, решила я и тоже пошла рассматривать скелет. Это мне было гораздо интереснее, чем вызволять телеведущего из ловушки. Может остаться тут навечно вместе со своей жирной задницей и пузом.

Скелет, как я уже сказала, лежал в открытом гробу, вернее, это был не совсем гроб, а выдолбленный кусок какого-то толстого дерева. Изначально тело было завернуто в саван – так, что открытой оставалась только голова. Правда, теперь весь саван сгнил и, как и вся одежда, рассыплся даже от нашего дыхания, открывая желтые кости. а голове у скелета был заржавевший металлический шлем, рядом с телом, вдоль него, лежал старый меч, который и заинтересовал Витька, как выяснилось, собирающего старинное оружие. Я почему-то подумала, что Афганцу меч тоже мог бы понравиться. Он, правда, собирает раритеты на православную тематику, но в его апартаментах еще много свободного места. Можно начать и оружие по стенам развешивать. А если ему подарок сделать? С моего меча как раз пойдет коллекция. Взглянет на меч – меня вспомнит… и все, что от меня можно ожидать. Думаю, вывезти меч отсюда проблемы не составит – купим в какой-нибудь сувенирной лавке нужную справку, раз в этой стране все покупается и продается.

Витька взял меч в руки и пустился в дискуссию о старинном оружии с Серегой. Для меня все это было китайской грамотой. Я как-то лучше в современном разбираюсь. Сашка же с Веркой рассматривали ограненный камень на шее у скелета. Оба почему-то были уверены, что это бриллиант.

– Кто же вешает бриллианты на металлические цепочки? – спросила я.

– Ты что, в ювелирном магазине? – повернулась ко мне Верка. – Оглянись вокруг, Лана! Я вообще не уверена, что это украшение. Может, знак какой-то, символ власти. Помнишь, у моего наскального изображения тоже такой висел? А мы еще думали, что там за украшение? Ланка, как ты думаешь, что это за мужик?

– А я-то откуда знаю? Изучать надо историю Замбары.

Я повернулась к Сереге и спросила, как тут принято хоронить мертвецов. Серега ответил, что в каждом племени, насколько ему известно, существуют свои традиции. Правда, сейчас, из-за страшного распространения СПИДа, больных везде сжигают. Но вообще-то сжигание для этой земли нетипично. В окрестностях Хабебе несколько кладбищ, там хоронят, как и у нас. В племени же его африканской жены покойников заворачивают в особый саван (Серега так и не разгадал состав материала), а потом родственники, сменяя друг друга, много дней сидят над телом. Сколько – Серега сказать не мог.

– Так жара ведь, – заметила я. – Что станет с телом, если его держать на жаре?

– Вот то самое и становится. А потом эти саваны опускают в какой-то каменный колодец, где лежат все умершие члены племени – за все время существования племени. Души, как они считают, отправляются к некому Мбомбианде или как там его – ну, тому, кто тут все создал. А чтобы они отправились по назначению, а не убежали слоняться по окрестностям и пугать живых, их и караулят родственники. Потом у них еще есть дни памяти. Или как они тут называются? Нечто типа нашей родительской субботы, только с африканским уклоном. Все члены племени приходят к этому колодцу, и вождь с шаманом проводят особые ритуалы. Вроде этот Мбомбианда к ним является, хотя он и невидимый. Я никогда не присутствовал и даже не был у того колодца. Он где-то далеко. И, по-моему, меня не хотели к нему вести, да я и сам не настаивал. Что мне там делать?

Я кивнула в задумчивости. Значит, у племени, проживающего в этой местности, какие-то свои традиции. И местные мужчины – воины. Хотя… Я резко дернулась. Почему шлем? Почему меч? А не каска и «калашников»? Я внимательно посмотрела на скелет. Сколько ж ему лет? Когда на этой территории пользовались мечами? Если вспомнить Древнюю Русь… У меня аж дух захватило, когда я снова посмотрела на скелет. Неужели он лежит тут несколько веков? Не может же это быть очередным местом паломничества туристов!

Я поделилась своим мыслями с членами группы. Верка с Сашкой открыли рты. Серега молчал, ничего не высказывая вслух. Витек кивнул.

– Похоже, ты права, – сказал он. – Меч древний. Мне дома нужно будет показать его специалисту. Он почти не заржавел, потому что камера герметично закрыта.

Мы все одновременно повернулись к двери. С нашей стороны на ней не было ни замка, ни задвижки. Правда, древние строители явно не предполагали, что кто-то будет выходить отсюда, усмехнулась я про себя.

А Верка уже сняла со скелета цепочку с камнем, заявив во всеуслышание, что камень она забирает себе – в качестве компенсации физического и морального ущерба.

– Как ты повезешь его через все границы? – спросила я. – На меч еще можно купить бумажку в антикварной лавке – а на бриллиант, если это, конечно, он?

– Ты разве не знаешь потайные места родного организма? – удивилась Верка. – Вот так и вывезу. Меня еще ни в одной стране полностью не обыскивали. Кому придет в голову, что я бриллиант контрабандный везу?

– А если все зря? – спросил Серега. – Если это не бриллиант? Мы же сами не можем определить точно. Специалист нужен.

– Ты говорил, что тут есть бриллианты? – огрызнулась Верка. – Теперь отказываешься от своих слов? Я никогда себе не прощу, если его тут оставлю! И вообще, что мы тут встали?! Пошли дальше. Дверь пробивайте.

Сашка взял меня за руку и показал пальцем на груду хлама у стены за пьедесталом. Та часть погребальной камеры пока находилась в тени (свет фонариков туда не доставал, так как мы все рассматривали скелет), и мы не видели, что там находится. Вместо того чтобы открывать дверь, мы направились к этой груде.

– А ведь у многих народов было принято оставлять подношения умершему. Регулярно. Или как там это называлось?

Еда, конечно, вся превратилась в прах, а вот вино, налитое в герметично запаянный сосуд, сохранилось. Мы все по очереди его понюхали.

В это мгновение телеведущий подал жалобный голос.

– Пить хочешь? – спросила его Верка.

– Хочу. Но откуда тут вода?

– Вино есть.

– Откуда?!

Верка взяла сосуд в руки и направилась к мужику, так и не вылезшему из дыры, потом позвала Серегу и Витька, велев им телеведущего все-таки вытащить. Они и вытащили – под его истошные вопли. Да, похоже, с потомками у мужика будет большая напряженка. Пока телеведущий еще не успел прийти в себя, Верка вставила ему в руку узкое горлышко сосуда и предложила попить. Он отхлебнул.

– Кислое, – сказал он. И отхлебнул еще.

Мы все стояли вокруг него полукругом и не решались провести подобные эксперименты над своими родными организмами. Я, конечно, понимаю, что вино с годами делается только лучше, но все-таки эти годы должны быть как-то ограничены. Даже если мужик не помрет в ближайшие сутки, я, пожалуй, здешнее вино пить не буду. И Сашке не дам.

Я первой повернулась к закрытой двери и направила автомат туда, где, по моим прикидкам, с другой стороны должна была находиться щеколда.

Дверь была деревянной, так что я ее пробила без труда. Мы оказались в очередной погребальной камере. Возраст этого скелета, по-моему, был таким же, как и первого. Возможно, их похоронили с разницей в несколько лет, а то и десятков лет, но по прошествии веков эта разница скрадывалась.

– А эти люди были черными или белыми? – вдруг спросил мой сын.

– Понятия не имею, – сказала я и задумалась. Я в самом деле не знала, отличаются ли скелеты чернокожих и белокожих людей, когда с них спадет кожа и все ткани? Не исключаю, какие-то исследователи смогли бы это сказать, но доберутся ли они до этих мест?

Камень с шеи второго скелета уже снял Сашка, показав тете Вере язык. Она предпочла не ругаться с моим сыном, видимо, зная, что я за него вступлюсь. Да и вообще, почему бы нашей семье тоже не поиметь бриллиант, если это бриллиант, конечно. В колье он будет хорошо смотреться! Платины бы еще где-то надыбать… Скажу Алексею Петровичу, пусть подарит мне платину к Восьмому марта. Хотя Лешке лучше не знать о наших находках. Он может болезненно отреагировать, например, послать меня на поиски бриллиантов и других древних гробниц. Но я, пожалуй, воздержусь от поездок в Замбару в дальнейшем. Мне одного раза хватило выше крыши. Да и камни могут оказаться простым стеклом.

Серега взял себе меч из второй гробницы, в третьей меч взял телеведущий. Сашкин порыв я пресекла в зародыше, заметив, что мы без меча как-нибудь обойдемся, нам в нашей квартире его девать некуда. Верка решила, что тоже без мечей проживет, правда, взяла один шлем. Телеведущий последовал ее примеру.

Погребальных камер оказалось пять. Последняя явно была заполнена значительно позднее, чем предыдущие, хотя бы судя по тому, что в одном из горшков сохранилось зерно, оставленное в качестве подношений. Оно, конечно, заплесневело, но тем не менее на самом дне были настоящие неиспорченные зерна. Вино из последней гробницы решили попробовать мы все – по глотку. Пить-то хотелось здорово – и я решилась. Мне вино показалось кисловатым и терпким. Сашка забрал еще один бриллиант (правильнее будет сказать: камень с шеи третьего скелета), заявив Верке, что это мамина доля. С двух других скелетов камни сняли Витек с Серегой. Тоже не могли устоять. А вдруг это в самом деле бриллианты? Поскольку гробницы закончились, нам пришлось довольствоваться одним бриллиантом на брата (или сестру). Телеведущего мы не считали. Ему и меча со шлемом хватит. Правда, как можно было надеть шлем с покойника себе на голову, я не понимала. Но, возможно, мужику в шлеме было легче: он ведь холодил, а у него должна башка болеть после ударов по макушке.

– И что, интересно, нас ждет теперь? – спросил Серега, ни к кому конкретно не обращаясь, когда мы оказались в довольно широком коридоре.

Освещая стены, мы заметили на них специальные подставки для факелов. В коридоре лежала вековая пыль.

– Мам, а почему в гробницах пыли почти не было? – спросил Сашка.

– Они же оставались плотно закрытыми.

– И как сюда никто раньше не добрался? – покачал головой Витек. – В этой Африке все, что ли, идиоты?

«Во-первых, могли и добираться», – подумала я, глядя на щеколду с наружной стороны. Открывалась она явно без проблем. Но что тут было воровать африканцам? Старые мечи? Не уверена, что они высоко ценятся среди племен, обитающих неподалеку от горного массива. Не исключаю, что никто из членов этих племен ни разу не бывал в городах. А туристы сюда, похоже, не забредают. Во-вторых, камни могли оказаться и не бриллиантами, и местные жители об этом знали. Зачем им кусок стекла? В-третьих, эти погребальные камеры, скорее всего, являются священным местом. Поэтому, как я сказала вслух членам группы, нам надо быть очень осторожными при выходе из горного массива. Не думаю, что местные жители встретят осквернителей гробниц с распростертыми объятиями. В-четвертых, это место вполне может оказаться давно заброшенным. Последняя перспектива никому из нас, конечно, не улыбалась, но неизвестно, что лучше – не встретить поблизости ни одной живой души или встретить хозяев этих мест, куда мы попали без спросу и где – назовем вещи своими именами – изрядно нагадили.

– Всем держать оружие наготове, – сказала я, проверяя магазин в своем автомате.

Но до стрельбы было еще далеко…

Казалось, коридор тянется вечно. Мы уже стали терять надежду, что выйдем из него.

– Думаю, это место изначально планировалось сделать усыпальницей, – вдруг заявил Витек. – Я читал где-то про подобные захоронения в горах. Кто-то их нашел – то ли в Тибете, то ли в Индии… Не скажу сейчас точно. Там тоже был прорублен коридор внутри горного массива, и ученые так и не смогли решить, природный он или это дело рук человеческих. Еще спорили, не пришельцы ли его прорубали? И там были захоронения, подобные этому – только не пять, как здесь, а множество: от очень старых до относительно новых, ну, не современных, конечно, а сделанных на несколько веков позже первоначальных. И ученые пришли к выводу: там хоронили не простых смертных, а то ли жрецов, то ли каких-то священнослужителей…

Я тоже где-то слышала о подобных вещах. И именно внутри гор. Может, в древние времена такие традиции существовали по всей Земле? Но тогда почему здесь только пять погребальных камер? Или что-то заставило жителей этих мест сменить место жительства? Предполагаю, ответов на эти вопросы мы не узнаем никогда…

Коридор время от времени петлял, но все так же не сужался и не расширялся. Верка не давала нам скучать, рассуждая о драгоценных камнях. Подружка пыталась вспомнить, где их добывают. По этому вопросу нас просветил телеведущий – не зря он все-таки брал интервью у разных людей. Алмазы ищут или на дне реки, стоя в воде, или прорывают тоннели.

– Так, значит?.. – воскликнула подружка, взмахивая руками и показывая на стены.

– Нет, – покачал головой телеведущий. – В земле. Это, кстати, очень опасное занятие. Земля в тоннелях часто обваливается, так как ее никто не укрепляет, и копатели задыхаются под толщей породы. Но это – типичная африканская технология, если ее, конечно, можно назвать технологией.

Вдруг Серега в ужасе воскликнул:

– Смотрите! – и показал пальцем на человеческие следы в пыли.

Мы все включили фонарики и направили их туда, куда показывал пальцем сибиряк, потом передвинули лучи чуть дальше, подняв фонарики повыше.

В этот коридор недавно заходили трое мужчин. Размер обуви у всех был большой, подошва – ребристой.

– На кроссовки похоже, – неуверенно сказала я.

Серега сделал шаг в сторону, и мы посмотрели на следы его кроссовок. Да, по всей вероятности, я была права. Кто-то здесь был! Вот только кто? И с какой целью? И почему он повернул назад именно в этом месте?

Мы внимательно огляделись по сторонам. Никакие звери в этот коридор не заходили, здесь даже не было летучих мышей, как можно было бы предположить. В любом случае, нам следовало быть вдвойне осторожными.

Мы пошли дальше, теперь по следам, хотя в любом случае у этого коридора не было никаких ответвлений.

Примерно минут через пятнадцать впереди замаячила дверь, вернее, ворота. Похоже, мы подошли к выходу (или входу?) в этот коридор. Мы остановились перед дверью, сделанной из неизвестной нам породы дерева. Судя по внешнему виду, она была очень мощной и могла закрываться изнутри (имелась щеколда). Закрыта ли она снаружи? И, главное, не стоит ли кто-то на страже с той стороны?

– Нет бы что-то типа смотрового окошка сделать, – пробурчал Серега. – Тогда мы бы хоть выглянули наружу.

Но никаких смотровых окошек или даже глазков не было. А для того, чтобы выбраться, дверь следовало открыть.

Пятеро из нас вскинули автоматы, телеведущий приготовил меч. Члены группы посмотрели на меня.

– Лан, ты, может, для профилактики сразу же очередь дашь? – промычала Верка, сделав шаг назад. – А мы потом поддержим?

Мне было очень страшно, ведь неизвестное всегда страшит больше.

– Есть тут джентльмены или как? – посмотрела я на Серегу, потом на Витька. К телеведущему даже не оборачивалась.

Серега с Витьком все-таки оказались джентльменами – в смысле отношения к женщине. Серега схватил телеведущего за шкирку, а Витек взялся за ручку тяжеленной двери и открыл ее со страшным скрипом (она оказалась не заперта снаружи). Серега дал телеведущему пинок под зад, и тот вылетел на яркий солнечный свет, от которого мы все в первое мгновение ослепли – несмотря на то, что он даже не осветил нас всех, а лишь ворвался в щель, сквозь которую вылетел телеведущий.

Следом за его матерной тирадой прогремели два выстрела. Телеведущий заорал и затих.

Мы с Веркой и Сашкой застыли на своих местах. Витек с Серегой не стушевались, а мгновенно закрыли дверь и поставили щеколду на место. Я прикидывала, чем можно пробить эту толстенную дверь. Доберутся до нас враги или мы пока надежно защищены? Пожалуй, если дать по четыре пули в одно место, можно справиться. Но, с другой стороны, пока больше не стреляли.

Глава 23

6 января, четверг

– Ну, что будем делать? – спросил Серега и посмотрел назад, в глубь длинного коридора.

– Надо прорываться, – сказала я. – Не идти же обратно?

Возвращаться в самом деле было невозможно: мы падали от усталости. Ноги гудели. Хотелось есть, пить, спать. Ведь мы шли уже много часов. Если повернем обратно, нас ждет смерть. Если откроем дверь – тоже. Хотя… Патроны еще есть, поэтому вполне можем побороться.

Я предложила членам группы подождать до темноты. Ночью у нас будет больше шансов вырваться, а пока следует поспать, оставив кого-то на дежурстве. Сон как раз заглушит чувство голода. Более того, неизвестно, удастся ли нам поспать следующей ночью.

Дежурить вызвался мой сын, заявив, что ему спать пока не очень хочется. Остальные, не обращая внимания на пыль и каменный пол, сели у стены, прижавшись телами друг к другу, и заснули. Мужчины даже не делали попыток приставать к нам с Веркой. Всем было не до этого. Мы с Веркой тоже не испытывали никакого желания, несмотря на то, что прижимались к молодым полуголым мужским телам. Правда, рядом еще находится мой сын, наблюдающий за мной зорким оком. В глазах ребенка я осталась непорочна.

Я заснула так глубоко, что не сразу сообразила, когда Сашка начал меня трясти.

– Мама! Мама! Там говорят по-русски! – вопил Сашка.

Я открыла глаза и в первый момент не сообразила, где нахожусь. Верка, Серега и Витек уже терли глаза.

– Где говорят по-русски? – переспросила Верка, зевая.

– Там, – Сашка показал на огромную дверь.

Пока мы спали, ребенок пытался прислушиваться к тому, что происходило снаружи, прикладывал ухо к месту, где дверь прилегала к камню, – и услышал родной русский мат, который нельзя ни с чем спутать.

– Вполне могут и папуасы материться, – заметил Серега. – У нас в племени все прекрасно матерятся. И говорят по-русски без акцента.

– Нет, тут наши, – уверенно сказал Сашка.

Чтобы это проверить, требовалось открыть дверь. Хотя бы приоткрыть…

– А если нам отсюда какую-то дыру пробить? – предложила Верка. – Прострелить-то дверь мы отсюда можем?

– Патроны на это расходовать?! – возмутился Витек. – Да ты маньячка!

– Дверь должна быть древней, – размышляла я вслух. – Должно же тут было что-то рассохнуться? Может, удастся отломить какой-то кусок? Давайте каждый свой участок простукает. По сантиметру. Потом я сяду кому-нибудь на загривок…

Я многозначительно посмотрела на Верку, которой уже неоднократно в прошлом садилась на шею, но Верка показала на Серегу с Витькой и заявила, что я вполне могу сесть на загривки им. Серега заметил, что лучше действительно отламывать щепки сверху, чтобы потом в нас не попали, если начнут стрелять в дыру, а не на уровне наших тел, и пригнулся, подставляя мне спину.

Я влезла, Верка направила на дверь передо мной фонарик, и я принялась за работу. И она увенчалась успехом где-то на полпути! Там все-таки оказалось смотровое оконце, только очень умело скрытое. Поскольку мы не могли осветить все участки этой огромной двери снизу, мы и не заметили вырезанного в ней квадратика, который после того, как я зацепила его сверху ножом, откинулся вниз. Возможно, тут действовал какой-то специальный механизм и требовалось нажимать на нужное место на соседних планках, но искать этот рычаг было некогда.

Смотровое окошко было маленьким, примерно десять на десять сантиметров. Приоткрыв его, я поймала крышку и придержала ее, чтобы сразу же закрыть, если меня кто-то заметит снаружи. Солнце все еще светило, правда, оно ушло в сторону, и его свет не заливал площадку перед выходом из пещер. Насчет смотрового окошка я вообще зря беспокоилась: его прикрывали ветки каких-то буйно растущих тропических деревьев. Правда, они же и закрывали мне обзор. Вероятно, в те времена, когда строили эту дверь, деревьев тут не было. Я решила, что от взглядов людей закрыта вся дверь и те, кто в нас стрелял, отреагировали только на ее скрип, поэтому и прибежали. Тело убитого (или раненого?) телеведущего я со своей точки обзора тоже не видела. Признаться, я не видела вообще ничего интересного. Сквозь листву просвечивало голубое африканское небо, но ни людей, ни строений не замечалось. Но ведь Сашка слышал, как кто-то ругался матом по-русски…

Оставив смотровое окошко открытым, я велела Сереге спустить меня на пол, и сообщила остальным о результатах своего визуального наблюдения за местностью. Нам оставалось только ждать – теперь, через открытое окошко, звуки должны доноситься гораздо лучше.

– Мам, есть очень хочется, – заныл Сашка. Мне тоже хотелось, но накормить и ребенка, и остальных было нечем.

– Вечером попытаемся вырваться, – сказала я. – Поспи, Саша. И мы еще вздремнем.

Дежурить на этот раз вызвалась Верка. И разбудила нас истошным воплем.

– Мальчики! – орала она. – Вы русские?!

Подруга резко повернулась ко мне и добровольно подставила спину.

– Ланка, лезь наверх! Посмотри, что там за мужики!

Я взлетела, аки пулечка, и сунула свой любопытный нос в смотровое окошко. За зарослями растительности маячили три мужские фигуры.

– Вроде баба по-русски орала, – неуверенно сказал мужской голос, показавшийся мне знакомым.

– Надо Афганца звать, – ответил второй.

– Зовите! – заорала я. – Это Лана! И Вера! Мы тут!

– Где?! – рявкнули три голоса одновременно, и к двери подскочили наши родные мужики.

Я слетела с Веркиной спины, Серега с Витьком уже открывали дверь, и через несколько секунд мы оказались в объятиях Володи, Коли и Олега Анатольевича. Встретились, как потерявшиеся на этой Земле родственники, лобызались долго – подобно футболистам после забитого гола в финальном матче чемпионата мира. Я чуть слезу не пустила от умиления. И изъявила желание увидеть Алексея Петровича и родного брата.

Олег Анатольевич закашлялся и пояснил, что местонахождение моего брата им неизвестно, Алексей Петрович, правда, рядом, как и его верный соратник Вовчик. Они сами нам расскажут о случившемся.

– А труп где? – тут же спросила Верка, увидев в пыли темную лужу – запекшуюся кровь.

– Убрали, – отмахнулся Олег Анатольевич. – Нечего ему тут шакалов привлекать. Мы тут неподалеку обосновались. Зачем нам еще шакалы? А кто он? Вроде рожа знакомая.

Мы пояснили.

– Туда ему и дорога, – заметил детектив Володя. – Одним хлыщом меньше.

Закрыв дверь в пещеры (мало ли, вдруг привидения, духи усопших полезут наружу?), мы отправились вслед за ребятами к некому подобию шалаша, построенного руками наших молодцев. Перед шалашом сидели заросшие щетиной Афганец и Вовчик. Я вообще-то терпеть не могу небритых мужиков, но к Лешкиной щетине прижалась с большой радостью. Нашу трогательную встречу прервал сынок, напомнив, что он хочет есть. Я тут же заявила Алексею Петровичу, что по национальной русской традиции гостя вначале накормить и напоить надо, а потом вопросы задавать. Лешка напомнил мне: мы не в России, и со вздохом заметил, что ему от меня и из-за меня и в Африке покою нет. Ну кто бы мог предположить, что наша компания из недр скалы появится?

Хозяева угостили нас собственноручно застреленной и поджаренной антилопой. Приготовлена она была, правда, без соли (в связи с ее отсутствием) и без гарнира, но нам всем очень понравилось. Затем мы поведали ребятам о нашем путешествии под землей и попросили рассказать об их приключениях.

По мнению Афганца, взятие в плен было специально запланировано. Кем – вопрос другой, и пока что на него нет ответа. Один джип, как нам было известно, отделился для поездки на праздник девственниц, а два других поехали дальше. Внезапно, откуда ни возьмись, им наперерез выехали пять джипов с вооруженными африканцами. В каждом сидело по водителю и по два-три стрелка. Но Алексею Петровичу было не впервой выходить из окружения. Он располагался рядом с водителем и мгновенно вытолкал чернокожего из джипа, а затем перескочил за руль. Им удалось оторваться, и Лешка погнал по какой-то грунтовой дороге. Преследовали безнадежно отстали. Видимо, решили довольствоваться одним туристическим джипом.

Алексей Петрович с парнями понятия не имели, где они оказались. Гнали-то ведь, не разбирая дороги, и уехали от гостиницы и от побережья на значительное расстояние. Спрашивать дорогу у местных жителей было опасно – тут неизвестно, кто на кого работает, а белые в Африке – как бельмо на глазу.

В общем, ребята решили пробираться сами. В первый день наелись бананов – благо, что с этим добром на Черном континенте полный порядок. На следующий день набрели на африканскую деревню, правда, не из тех, которые работают на иностранных туристов. Здесь все были вооружены. Лешка с соратниками не особо церемонились, сняли двух часовых, отобрали у них до боли знакомые «калаши», потом, уже уходя от деревни, заметили пещеру. Решили проверить наугад – и нашли там большие запасы оружия. Забрали с собой побольше патронов и по автомату на брата.

– У вас снимали часовых? – посмотрела я на Серегу.

– Нет, – покачал он головой. – Но тут таких деревень – немерено. И одни вполне могут воровать оружие у других. Так, наверное, и подумали. Я даже переполоха не слышал.

Парни пытались ориентироваться и по солнцу, и по звездам, но, видимо, с ориентирами в Африке было не так, как у нас. Тем более что они точно не помнили местонахождение последнего отеля. Лешка с соратниками решили пробираться на побережье Индийского океана – ведь наша группа в ближайшие дни должна была переехать туда. Ребята держались густой растительности и по возможности не выходили на открытые участки.

Нашу дверь они нашли вчера, открыли, «двустворчатый шкаф» и Олег Анатольевич остались караулить снаружи, Лешка и два детектива отправились на разведку. Какое-то время шли по коридору, потом повернули назад. Коридор был абсолютно пустым и зловещим. Решили все-таки путешествовать по поверхности земли. Так спокойнее. Вышли, застрелили антилопу, поужинали, выспались, еще поохотились, но неудачно, уже собрались тронуться в дальнейший путь – и тут заскрипела дверь. Выстрелили чисто автоматически. Думали, что это дхи горные на них полезли. Потом долго труп рассматривали. Вроде белый, но в старом шлеме и со старым мечом. Странно! Сбросили его в овраг, сами решили тут немного подзадержаться: поняли, что этот тип был не один.

Ну а дальше мы все сами знаем.

– А вы что думали делать? – посмотрел на меня Лешка.

– Вообще-то мы вас отправились спасать, – заметила Верка. – Мы же переживали очень! Ну и решили: без нас вы не справитесь.

Верка с самым невинным видом посмотрела на Вовчика. «Двустворчатый шкаф» покраснел, что было заметно даже под загаром. Я добавила, что теперь наша общая задача – освободить моего брата и троих молодцев Афганца, которые, по всей вероятности, в плен все-таки попали. Серега заметил, что для начала стоит вернуться в его племя.

– А они не могли сняться с места? – посмотрела я на него. – Ведь по идее часть воинов погибла под завалом.

– Все равно надо возвращаться, – вздохнули Серега с Витьком. – Ведь там все наши вещи, документы, деньги.

– И наши тоже, – добавила Верка и многозначительно посмотрела на меня. Повернулась к Сереге и спросила: представляют ли они с Витьком хотя бы примерно, где мы все сейчас находимся и в состоянии ли найти дорогу – куда-нибудь к людям?

Серега с Витьком очень надеялись, что хоть какие-то ориентиры они обнаружат. Выступить в поход мы решили завтра с утра. Сегодня требовалось отдохнуть, наесться, напиться.

Ночью мы с Алексеем Петровичем отделились от группы и переместились под неизвестный нам куст с розовыми цветочками.

– Да, давно я не занимался этим на природе, – заметил Лешка. – И курить как хочется! Больше всего без курева страдаю. Уже жевал тут всякие травы, а все не то.

– Может, бросишь? Ведь вредно для здоровья. А тут – такая возможность.

– Нет, не брошу. И кто мне говорил, что предпочитает, когда ее целуют курящие мужики?

Я тут же замолчала. Некурящий Афганец – это будет уже другой Афганец.

А Лешка тем временем зачем-то протянул руку к моим шортам, брошенным поблизости, – или он зачем-то потянулся к своей одежде, валявшейся в одной куче с моей, не знаю. Возможно, хотел подложить их под голову, но внезапно нащупал в моем кармане что-то твердое и круглое, вызвавшее его неподдельный интерес. Я забеспокоилась: о найденных бриллиантах мы с сыном и Веркой умолчали. Серега с Витьком, не сговариваясь с нами, тоже ничего не сказали.

Лешка принял сидячее положение, включил фонарик и в его свете рассмотрел извлеченный из моего кармана камень.

– Лазать по чужим карманам – нехорошо, – заметила я, наблюдая за выражением Лешкиного лица.

– Это ты где взяла? – процедил он.

– Нашла.

– Где?! – рявкнул Лешка так, что, видимо, распугал всех зверей в радиусе нескольких километров.

Я не успела ответить – откуда ни возьмись, появился мой сынок и с невинным видом спросил – что у дяди Леши опять с нервами? Наша семья так надеялась, что хотя бы в Африке он немного подлечится от нервных расстройств.

– Если бы тут не было твоей матери и вообще всей вашей семейки, я бы…