Гарем чужих мужей Жукова-Гладкова Мария
— А я? — спросила Верка.
— Нет уж! — рявкнула я. — Мужика я ни с одной бабой делить не буду!
— Вот в этом-то все и дело, — невозмутимо заметила подружка, закуривая. — Господа хорошие, а вы не подумали, почему это Ипполита похоронила своего бывшего рядом с замком? И так ухаживает за его могилкой? Кстати, Леша, — Верка подняла глаза на Афганца, — ты не сказал, что за девушка похоронена рядом с Макаровым?
— Подруга Ипполиты. Погибла в результате несчастного случая. Полтора года назад. Кстати, тело Макарова Ипполита переносила с другого кладбища — в городе. Примерно в то же время, когда хоронили ее подружку. Почему-то не получилось сразу похоронить Макарова у себя.
— Опять несчастный случай? — Я вернулась в кресло. Афганец сделал то же самое.
— Там в самом деле несчастный случай. Мои ребята говорили с врачом, которого вызывали в замок. Упала с лестницы.
Мы с Веркой переглянулись.
— Что вы тут переглядываетесь?! — рявкнул Лешка, грохнув кулаком по столу. — Они с этой девкой не разлей вода были. Ипполита по ней убивалась чуть ли не полгода.
— А это ты откуда знаешь? — тихо спросила я.
— От того же врача, — сказал Лешка немного поспокойнее. — Он ей выписывал какие-то транквилизаторы.
— Были подруги, между ними оказался какой-то мужик, одна другой сломала шею, поняла, что мужик ей не нужен, и стала горевать по подруге, — сказала я.
— Вот ты бы Верку стала убивать из-за меня? — спросил Афганец.
— Не надо переходить на личности! — рявкнула я.
— У нас с Ланой разные цели, — невозмутимо заметила Верка. — Поэтому и дружим столько лет.
— Какие разные цели? — прошипел Афганец.
— Карьерные, — невозмутимо ответила Верка. — Ты же знаешь, что я не собираюсь идти в туристический бизнес и отбивать у Ланы клиентов, а она уже никогда не пойдет в мое ремесло. Хотя бы из-за возраста.
— Не надо о грустном, — попросила я.
— Я не понимаю, при чем тут туристический бизнес! — взвился Лешка. — Я вас о мужиках спрашивал! Вы друг друга из-за мужика можете прибить?
— Даже поругаться не можем, — заметила я. — Поэтому мы и дружим столько лет, — повторила я подружкину фразу. — А Вера тебе хотела объяснить, что женщины могут дружить только при условии, что между ними не стоит никакой мужчина и они не являются конкурентками в карьерном плане. Мы не являемся.
— Вот, например, соберусь я писать свою порнографическую автобиографию — Ланка не конкурентка, — подхватила Верка. — Или свой публичный дом открою, стану мадам…
— Я в этой роли Ланочку лучше представляю, чем тебя, — ехидно заметил Афганец.
Не обращая внимания на его слова, Верка продолжала:
— Более того, вкусы в плане мужиков у нас никогда не совпадали. И ей мужчины нужны для одного, а мне для другого.
— Ты хочешь сказать, что Лане для замужества, а тебе для постели? — уточнил Афганец.
— Наоборот, — хором ответили мы и расхохотались.
Афганец сидел с обалдевшим видом. «Ну и глупые же мужики, — подумала я. — Даже самые умные из них».
— Ничего не понял, — признался Лешка.
Мы с Веркой опять переглянулись и долго смеялись, не в силах успокоиться. Афганец плеснул себе коньяку и выпил полстакана без закуси.
— Верка, ты что, замуж собираешься? — посмотрел он на подружку усталыми глазами.
— Я постоянно ищу мужа, хотя, конечно, предпочла бы никогда замуж не выходить. Как подумаешь про утренние похмельные синдромы…
— На хрена тебе муж? — взвыл Лешка.
— Возраст, Леша. Пять лет назад я и подумать о таком ужасе не могла, а теперь понимаю: карьере моей приходит конец. Не на вокзал же мне переходить работать? Или уж на моем уровне, или — ни на каком. Если удастся, конечно, обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь, замуж, естественно, не пойду. Признаться, очень не хочется. Я бы до своего смертного часа занималась тем, чем занимаюсь, но увы и ах. Это проклятое слово: возраст.
— Призвание твое, — хмыкнул Лешка.
— Оно самое, — подтвердила Верка. — Ну так ты понимаешь, почему я тут с Ланочкой бегаю по склепам и по кладбищам?
— Я думал, вы Костю искали.
— Это, конечно, само собой. Костя — единственный мужчина, с которым я сплю бесплатно. Он мне как родственник. Как Ланка и Сашка.
— Но ведь с Ланкой и Сашкой ты не спишь?
— Как ты мог заподозрить нас в лесбийской любви? — возмутились мы хором. Правда, от вопроса с Сашкой Верка ушла. У меня, признаться, имелись на этот счет кое-какие подозрения. Ребенок-то у меня выглядит гораздо старше, чем на свои четырнадцать лет… Но я твердо уверена: лучше первый раз попробовать с Веркой, чем с неопытной одноклассницей, и лишних вопросов не задавала. Хотя бы для того, чтобы самой не расстраиваться. Грустно осознавать, что у тебя уже такой взрослый сын.
А Верка тем временем продолжала объяснять Лешке, как она собирает средства для своего будущего безбедного существования: она же не пойдет работать на завод и даже в мою турфирму, куда я ее не возьму, несмотря на всю любовь к подруге. Подругам, опять же, нельзя работать друг у друга в фирме, когда одна будет начальницей, а вторая подчиненной. Тем более я примерно представляю, какой из Верки может получиться работник — в особенности если она уже много лет раньше часу дня не просыпается. И вообще, Верка считала, что права наших путан ущемляются государством. Привела в пример Бразилию (Лешка от ее знаний просто обалдел). В Бразилии же Веркины заокеанские коллеги добились пенсии по старости, оплачиваемого декретного отпуска и бесплатного медицинского обслуживания.
— У нас медицина бесплатная, — заметил Афганец.
— Ты ею пользуешься? — усмехнулась Верка.
— Я не нуждаюсь во врачебных услугах! — рявкнул Лешка, в очередной раз грохнув кулаком по столу.
— А как насчет невропатолога? — спросила подружка и продолжала свои рассуждения.
Если ей не удастся в обозримом будущем найти несметный клад или собрать достаточную сумму, она должна подумать о замужестве. Я, признаться, была на сто процентов уверена, что «достаточную» сумму собрать не удастся, потому что цифр с таким количеством нулей в природе просто не существует. Поэтому Верка пришла к выводу: нужно приглядывать кандидата на роль законного супруга. Чтобы содержал, ублажал и не особо приставал. Обязательное условие: муж должен быть подкаблучником.
— Я уже думала, Леша, что из всех моих знакомых на роль мужа мне больше всего подошел бы ты, — невозмутимо продолжала Верка, наступив мне под столом на ногу. Лешка подавился очередной порцией коньяка. — Но Ланочка мне дороже. И ее дружба дороже, чем решение моих проблем при помощи мужа. И как раз Ланочка (и ее родственники) в состоянии помочь мне собрать необходимую сумму для безбедного существования до самого дня моей смерти. Других кандидатов я как-то не вижу.
— Это-то точно, — прошипел Афганец. — Таких, как ваша компашка, больше нет. Но если я тебя сейчас придушу, собирать больше ничего не придется. Завещание-то хоть на Ланку составила? Не пропадет уже собранное? Государству не достанется?
— Я так похожа на идиотку? — рявкнула Верка.
— Ты хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? — расхохотался Лешка. Но Верка не обратила на него внимания и продолжала вопить:
— Да чтобы я хоть что-нибудь этому государству?.. Но насчет завещания ты прав… Ланка, в самом деле надо бы что-то оформить.
— Вера, ты что, умирать собралась?
— С той жизнью, которую вы ведете, — встрял Афганец, — я вообще удивляюсь, что вы обе до сих пор живы. И как я сам не прикончил вас обеих? Признаться, руки давно чешутся.
Я напомнила Лешке, что, по его же собственному признанию, ему бы без нас (то есть без меня) было бы неинтересно жить. Правда, не стала упоминать о том, что Лешка днем сказал в моей турфирме. Он тоже как-то подзабыл о своем желании на мне жениться. А Верка сегодня была в ударе. Теперь она говорила про многомужество. Подружка считала, что его нужно официально ввести и она тогда могла бы успокоиться, взяв в мужья сразу нескольких мужчин. Человек пять-десять могли бы решить проблему.
— А ты уже присмотрела конкретные жертвы, то есть кандидатов? — процедил Лешка.
— Ну, главным мужем я взяла бы Костю, — твердо заявила подружка. — Он мне верен уже столько лет, и Костя — единственный мужчина, на которого я могу положиться. Он это доказал. И с Ланкой я давно мечтаю породниться.
Я пожалела, что братец этого не слышит, но при следующей встрече его обязательно порадую такой высокой оценкой.
На второе место подружка поставила Вовчика, верного соратника Афганца, и добавила, что участвует в нынешнем деле, в частности, ради спасения Вовчика, которого тоже любит искренне и бескорыстно, как и Костю.
— Чего ж тогда в последний раз с него пятьсот баксов содрала? — спросил Афганец.
— Это был просто подарок, — отмахнулась Верка. — И вообще, я бы с мужика с таким весом взяла тысячу, а тут сделала скидку.
— Дальше, — процедил Афганец.
— Остальных ты не знаешь, и я пока не определилась. Тебя не беру, оставляю Ланке, а то она не любит делиться мужиками. Хватит и того, что она мне Костей временами дает попользоваться.
Афганец как-то странно посмотрел на меня.
— Вера имела в виду ведение домашнего хозяйства, — пояснила я.
— А… — процедил Лешка. — Еще что она имела в виду?
— Вспомнила! — воскликнула Верка. — Рубен Саркисович.
— А он-то тебе зачем? — устало спросил Афганец.
— За тем же, — ответила Верка. — И хватит трепаться! Отправляйтесь спать, а я уж сама как-нибудь разберусь с твоей охраной. — И Верка улыбнулась людоедской улыбочкой.
— Ты мне тут не указывай! — заорал Лешка, перекрикивая Верку. — Я у себя дома, а вас обеих сейчас вышвырну на улицу!
— И кто тебе поможет спасти Вовчика? — сладким голосом спросила Верка. — И кто поедет на зону встречаться с Ольгой? И кто скорее разберется в замыслах амазонок? И кто тебе развеет рутину будней? Да ты без нас со скуки помрешь. А так не знаешь, чего еще ожидать.
Лешка уже хотел грохнуть кулаком по столу, но тут в дверь просунулась коротко стриженная голова одного из охранников и сообщила, что Лешку просят к городскому телефону, затем волосатая рука протянула ему трубку.
Слушал Лешка молча, потом стал отвечать междометиями, мы с Веркой сидели, как две мышки, перед норкой которых дежурит страшный кот. Когда Лешка отключил связь, посмотрели на него внимательно.
— Опознали вашу любимую мумию, — сообщил Афганец. — Исчез он полтора года назад. Фирмач, владел сетью магазинов. Продукты питания. Пил, но в меру. В алкоголизме его точно нельзя было обвинить. Сейчас магазинами управляет жена. Они пока существуют, но здорово захирели, один она уже закрыла. По ее утверждению, никаких выкупов за него не требовали. Он просто исчез. Она сама думала на конкурентов. Когда уходят к любовнице, все-таки не бросают все добро.
— Если любовница того стоит… — заметила Верка. — Вон Макаров, муж Ипполиты…
— Макаров не бросил свое дело. Он просто не стал претендовать на наследство жены, — напомнил Леша. — Что, кстати, вызывает уважение.
— То есть вообще никаких зацепок? — уточнила я.
— Пока нет, — вздохнул Лешка. — Ни угроз, ни требований — ничего не было. Жена много потеряла из-за его исчезновения. Наверное, многое отдала бы, чтобы его вернуть.
Глава 15
Саблино, 6 августа, пятница
На встречу с Ольгой Макаровой в Саблине — единственной женской колонии в окрестностях Питера — мы с Веркой поехали не через день, а через два. Не знаю уж, как Афганец договорился о разрешении на свидание, но нас пропустили без звука (потребовались только паспорта), и вскоре мы уже лицезрели женщину лет сорока на вид с усталым и озлобленным лицом.
На самом деле, как мы знали, ей всего тридцать два, но пять лет в подобном заведении не проходят бесследно. Лешка показал нам с Веркой фотографию Ольги шести— или семилетней давности. На ней была изображена симпатичная смеющаяся блондинка. Теперь же в когда-то светлых волосах было больше седины, чем натурального цвета. Глаза окружали «гусиные лапки», морщины пролегли и на лбу, и у рта. Губы были поджаты, глаза смотрели настороженно.
— Кто вы? — спросила она вместо приветствия.
— Мы с вами раньше не встречались, — открыла рот Верка.
— Это я и без вас знаю, — отрезала Ольга.
— Мы друзья, — мягко сказала я. Ольга тут же повернулась ко мне, глядя все так же озлобленно и настороженно одновременно. — Вы, конечно, можете нам не верить, но мы считаем, что у нас с вами может быть общий интерес в одном деле — или двух разных делах, связанных между собой. Нас интересует Ипполита Макарова.
— Сука! — прошипела Ольга с такой злобой, что, как мне показалось, если бы Ипполита сейчас оказалась рядом, то предпочла бы лучше увидеть кобру, а не встретиться с нашей собеседницей.
Но упоминание Ипполиты заставило Ольгу заговорить. На одном дыхании она выплюнула информацию. Именно из-за Ипполиты она оказалась за решеткой и искупает не свою вину. Ипполита лишила ее любимого человека, отравила жизнь ей самой, а ее ребенок растет без матери и отца, причем отца он лишился навсегда. А вся «вина» Ольги заключалась в том, что Олег Макаров ушел от Ипполиты к ней.
Я попросила рассказать все с самого начала и поподробнее. Ольга опять насторожилась.
— Что вам нужно?
— Вызволить наших друзей из лап Ипполиты и ее подружек, — сказала я.
— Эта лесбийская кодла! — прошипела Макарова. — Сюда бы нам парочку… — Она нехорошо усмехнулась. — Я бы сказала девчонкам, кто они такие! Ох и попрыгали бы они тут у нас!
— Ваша мечта вполне может сбыться, если вы нам поможете, — невозмутимо заметила Верка.
— А с какой стати я должна вам помогать?! Мне кто-нибудь помог? Я тут уже пять лет сижу ни за что! У меня даже денег не оказалось на хорошего адвоката! Олег-то всем помогал, а как он умер…
На глаза Ольги навернулись злые слезы.
— По крайней мере, выслушайте нас, — мягко сказала я, — а потом решите: будете ли нам сами что-то говорить или не захотите. Но вы должны понимать: это ваш шанс выйти отсюда раньше срока.
И я, не скрывая никаких фактов, поведала Ольге все, что нам было известно об амазонках, и все, что произошло за последние дни. Вначале она слушала настороженно, потом, как я заметила, начала расслабляться, правда, в матерных комментариях не скупилась. Однако меня она не прерывала, бормоча проклятия себе под нос. Верка добавила кое-какие детали, которые вылетели у меня из головы.
Когда мы закончили свой рассказ, Ольга молчала какое-то время, потом взглянула сначала на меня, затем на Верку. Глаза ее были прищурены.
— А какой у вас интерес в этом деле?
— Я хочу замуж за Вовчика, про которого мы тебе рассказали, — заявила Верка, наступив мне на ногу. Но я не собиралась выказывать удивления: по-моему, именно такой подход был правильным. Такую причину Ольга может понять, и если бы ее не назвала Верка, пришлось бы мне самой. — Ты же понимаешь, что в данном деле у меня есть шанс показать себя. Он посмотрит на меня другими глазами, если окажется, что это я спасла его. Ты представь: его держат в застенках, а тут врываемся мы… Я разрезаю на нем путы, ну или что-то в этом роде. Но ты ведь поняла, что я имею в виду?
Макарова медленно кивнула и повернулась ко мне.
— А у тебя какой интерес? — спросила она. Мы уже непроизвольно перешли на «ты». — Тоже хочешь замуж? Случайно, не за этого самого Вовчика?
— У меня… э… роман с его начальником, — проблеяла я.
— А Ланкин сын взорвал начальнику Вовчика машину, — застрекотала Верка. — Ланкин брат взорвал вторую. Вот Ланке и приходится отрабатывать. И мне Ланка всегда готова помочь. Как и я ей. Близких подруг ни у меня, ни у нее больше нет. Поэтому всегда стоим друг за друга.
На губах Ольги впервые мелькнуло некое подобие улыбки. «А если нас сейчас прослушивают?» — в ужасе подумала я.
— И еще деньги, — решила добавить я. — Не исключаем, что кое-что поимеем с этого дела.
— Раз Афганец заинтересовался, — вставила Верка, — значит, пахнет бабками. Афганец — это и есть Ланкин хахаль, — пояснила подружка.
При упоминании Лешкиной клички Ольга встрепенулась и очень внимательно посмотрела на меня.
— В чем дело? — спросила я.
— А мы-то с девчонками гадали… — медленно произнесла Ольга.
Мы посмотрели на нее вопросительно.
«Радио» в тюрьмах и колониях всегда работает лучше, чем на воле, и информация распространяется очень быстро и доходит до адресата. Ольге сообщили, что к ней скоро приедут гонцы и ею почему-то заинтересовался сам Алексей Петрович Карташов, о котором было известно и за колючей проволокой. Ей также пояснили, что интерес Алексея Петровича обычно не предвещает ничего хорошего для того, кем он интересуется.
— В данном случае как раз наоборот, — попыталась успокоить я собеседницу.
— Значит, вы — его женщина, — Ольга посмотрела на меня новыми глазами.
Я молчала.
— И он послал сюда лично вас…
— Он не послал, а попросил съездить, — встряла Верка. — Ланочку не очень-то и пошлешь, если она не захочет ехать. Алексей Петрович с ней не первый день знаком, — Верка хмыкнула. — Знает, что Ланочка с родственниками может устроить. И я еще помогу.
— Так, давайте вернемся к нашим баранам, — предложила я, помня, что время свидания ограничено, несмотря на то что в его организации участвовал сам Афганец.
— А сколько вам лет? — спросила Ольга, продолжая меня разглядывать.
— Тридцать шесть, — ответила я, — но при чем тут мой возраст?
— Девчонки будут спрашивать, — улыбнулась Ольга. — Им всем будет интересно, какая вы.
Я кашлянула.
— По-моему, мы уже перешли на «ты», — напомнила Ольге.
— Да, но… У нас много говорят про Афганца… Вчера всю ночь говорили. Девчонки…
— Оля, время идет, — мягко напомнила я. — Нам нужно узнать про Ипполиту. Про то, что случилось с вами. Мы не обещаем, но сделаем все, чтобы помочь вам.
Ольга кивнула и заговорила.
Ее старший брат работал в строительной фирме Олега Макарова. Через него Ольга и познакомилась с мужем — на одной из вечеринок, которые часто устраивались строителями у кого-нибудь дома. Олег, как правило, появлялся без жены: она не любила его коллег. Те отвечали ей взаимной неприязнью. Сама Ольга в жизни долго не видела соперницу. Но старший брат и его друзья говорили: надменная сука.
Ольга стала встречаться с Олегом. Она ждала каждой встречи, как праздника, и всю себя отдавала любимому. Он признавался ей, что дома ему не хватает душевного тепла, что Ипполита вечно всем недовольна. Более того, она оказалась бесплодна. Ольга же, узнав об этом, решила родить Олегу ребенка. И в самом деле родила мальчика, удивительно похожего на отца. Макаров и так не сомневался в своем отцовстве и сразу же записал ребенка на свою фамилию.
— Но что держало его с Ипполитой? Почему он не ушел от нее? Деньги?
Ольга покачала головой.
— Нет. Олег всего добился сам. Он начинал с нуля, медленно шел наверх, раскручивался… Она чем-то его держала… Не знаю чем. Но не деньгами. И вообще, Олег очень легко относился к деньгам. Пришли-ушли. Но он повторял, что не может оставить Ипполиту. И чтобы я не рассчитывала на брак… Я уже смирилась с этой мыслью.
Ипполита обожала путешествовать, причем ее носило то в сельву Амазонки, то на Арабский Восток, где европейской женщине, в особенности блондинке, лучше не появляться. Более того, она обожала охоту. И вот однажды она попала в пасть крокодилу. «Бог шельму метит», — подумала Ольга.
Зеленая тварь изуродовала Ипполите лицо. Она перестала выходить из дома и еще больше обозлилась на весь мир, считая, что все виноваты в ее несчастье, кроме нее самой. «Нечего было по Африкам, Азиям и Южным Америкам шляться», — думала тогда Ольга. Ну какая нормальная женщина поедет охотиться на этих рептилий? Какая нормальная будет носиться по джунглям и прериям, выслеживать львов, тигров и на кого там еще охотилась Ипполита?
— Что она теперь будет делать? — спросила Ольга у любимого, когда он поведал ей о случившемся с его женой.
— Сидеть дома безвылазно, — отрезал Олег.
— Но ведь, наверное, можно сделать пластическую операцию, — робко сказала Ольга.
— Можно. Но откуда она возьмет деньги? — усмехнулся Олег.
— А разве ты?..
Ольга знала, что строительная фирма дает Олегу неплохой доход и он при желании вполне может позволить отправить жену к самому дорогому пластическому хирургу — ведь именно он оплачивал все эти выезды в сафари. Я как директор турфирмы могла прикинуть, сколько все это стоило… А еще лицензии на отстрел этих тигров и львов, разрешения на провоз оружия через границу…
Макаров твердо заявил, что денег жене не даст. Почему, отвечать отказался. Ольга больше не спрашивала, хотя ее и разбирало любопытство.
Но потом Ипполита получила наследство от родственницы, эмигрировавшей из России перед самой революцией. Прабабке (или ее родителям) удалось вывезти немалые ценности, потом она удачно вложила деньги. Часть предков Ипполиты осталась в России, она сама происходила от прабабкиного брата. Почему-то прабабка не любила своих прямых наследников. Что они там не поделили, ни Ольге, ни Макарову узнать не удалось. Прабабка выяснила, что у нее в России имеются родственники, и Ипполита даже с ней встречалась во время своих вояжей, о чем Олег узнал лишь после того, как жена получила наследство. То ли Ипполите удалось очаровать старуху, то ли они нашли что-то общее… Трудно сказать. Но Ипполита оказалась наследницей огромного состояния.
Первое, что она сделала, была пластическая операция.
Олег говорил любимой, что его жена стала еще краше, чем была раньше. Швейцарские хирурги не только вылепили ее заново: она помолодела, и теперь никто не мог дать ей ее истинный возраст.
По возвращении из Швейцарии она согласилась на развод.
— Я не могла понять, почему, — призналась Ольга. — Конечно, страшно обрадовалась, когда Олег пришел ко мне с вещами. Он все оставил ей, хотя мог бы и взять что-то себе — с таким-то богатством. Но он сказал: «Я заработаю».
Макаров ничего не объяснял. Ольга так и не решилась спросить. А потом Ипполита задумала строить этот чертов замок.
Строила фирма Олега. Каждый раз, возвращаясь в город, он был сам не свой. Макаров стал пить. Он ничего не рассказывал Ольге, но она ведь ясно видела происходящие в нем перемены. К ее великому сожалению, она так ничего и не узнала про то строительство. Только, что оно страшно беспокоило Макарова.
Потом стали гибнуть сотрудники его фирмы.
— Твой брат? — уточнила Верка.
Старший брат Ольги погиб первым. Потом погиб еще один человек, потом еще. Олег всем семьям выплачивал значительную материальную помощь (о чем мы уже знали).
— Он хоть как-то тебе намекнул?..
Ольга покачала головой.
— Нет, только повторял, когда сильно напивался: «Проклятый замок. На нас на всех проклятье».
Но Ольга не верила в мистику. Она считала, что всем смертям имеется очень реальное объяснение. Она не верила в несчастные случаи. Если бы такой случай был один, а так…
Последним погиб сам Олег. Вернее, все было подстроено так, словно его убила Ольга. Дело было летом, ребенок находился с бабушкой на даче. Макаров вернулся с кладбища: отмечали сорок дней со дня смерти одного из его сотрудников. Муж предложил Ольге выпить. Обычно она не соглашалась (да и он уже приходил домой здорово пьяным и не добавлял, а просто укладывался спать), но в тот раз женщина чувствовала себя отвратительно. На душе было муторно, словно что-то подсказывало ей о предстоящих неприятностях.
Они распили на двоих бутылку водки. Олег несколько раз повторил: «Это я во всем виноват. Я. И только я». Ольга сильно опьянела: она не привыкла к водке, к тому же стояла жара. А Олегу показалось мало, и он сказал, что пойдет за второй бутылкой. Ольга пыталась его отговорить, но у нее закрывались глаза и заплетался язык.
Она отправилась спать и заснула мертвым сном, а когда проснулась утром с дикой головной болью, мужа в кровати рядом с собой не обнаружила.
Она нашла его на кухне, убитого большим ножом. На столе были остатки вчерашнего пира, в котором участвовали двое. Ольга тут же вызвала милицию, уверенная, что Олег вчера ночью привел какого-то собутыльника и тот прикончил его в пьяной драке. Но Ольга ничего не слышала…
А на ноже — орудии убийства — нашли только отпечатки ее пальцев. Ее никто не слушал. Вердикт был однозначным: бытовуха. На суде свидетельницей также выступила Ипполита — писаная красавица после пластической операции. Она заявила, что Олег хотел вернуться к ней, только она не могла простить ему измены. Ипполита предположила, что Олег сказал о своем желании Ольге и та убила его из ревности. Ипполита пыталась показать благородство: говорила, что не надо сурово судить несчастную женщину (Ольгу), Ипполита может ее понять…
— Как я ненавидела ее в тот момент! — воскликнула Ольга. — Я никогда не думала, что способна на такую ненависть! Она отняла у меня все! Вот ее я убила бы! Даже несмотря на дополнительный срок! Вот за нее стоило сидеть! Только чтобы это чудовище не ходило по земле!
— Ты абсолютно ничего не помнишь про ту ночь? — уточнила я.
Ольга покачала головой. По ее лицу текли слезы.
— Я не могла его убить, — прошептала она. — Не могла. Я очень любила его. И люблю до сих пор. Я… я думаю, это сделала Ипполита. Но не своими руками, конечно. Девчонки, подумайте: погибли все, кто строил тот треклятый замок! Все! И Олег стал последним.
Мы с Веркой не посчитали нужным упомянуть, что один парень вроде бы жив и мы (то есть Лешка) попытаемся получить у него какие-то сведения. Зачем давать людям лишнюю информацию?
— Ипполита — мужененавистница? — на всякий случай уточнила я.
— Ты тут что-то упомянула про лесбиянство? — добавила Верка.
— Она бисексуалка, — сообщила Ольга с кривой усмешкой. — Обожала и мужчин, и женщин. Но вроде бы женщин больше. Как вы думаете, зачем она носилась по всем этим экзотическим курортам? Ей хотелось попробовать аборигенов. Олега это дико бесило, но… Я не знаю, почему он с ней не разводился! То есть не мог развестись.
— М-да, — переглянулись мы с подружкой.
— Девчонки! — с мольбой в глазах посмотрела на нас Ольга. — Сделайте что-нибудь с этой негодяйкой! Я отсижу. Мне не так уж много и осталось. Последний год. Я… выдержу. Понимаю, что теперь уже ничего не доказать… если уж сразу все были уверены в моей виновности… Но… эта гадина должна ответить! За мучения Олега! Ведь сколько лет она над ним издевалась, а он все терпел! И сколько хороших ребят погибло по ее вине. Я уверена: это были не несчастные случаи! Но ничего не могу доказать… Пожалуйста, девчонки…
Глава 16
Санкт-Петербург, 6 августа, пятница
Мы покидали Ольгу с тяжелым сердцем. Какое-то время по пути в Питер мы с Веркой обе молчали, потом она спросила:
— Ты ей веришь? Думаешь, не она мужа прикончила?
— Трудно сказать, — медленно произнесла я. — Но, уже наслушавшись про «подвиги» Ипполиты, склонна считать: дело нечисто. Выяснить бы, чем эта владелица замка держала Макарова…
— По крайней мере, надо надеяться, что Афганец, то есть этот Нияз из Узбекистана разузнает, что там за строительство такое хитрое было.
— Думаю, все дело в подземных лабиринтах. Если, конечно, этот парень сможет нарисовать хотя бы примерный план… Но что он помнит после стольких лет? И видел ли он все лабиринты? Меня, Вера, знаешь что смущает? Почему Ипполита похоронила Олега рядом с замком?
— Может, как архитектора? Или строителя? Ведь хоронили же наших архитекторов рядом с возведенными ими памятниками?
Я, признаться, с ходу могла назвать только одного: построившего часовню Ксении Блаженной на Смоленском кладбище. Но мысль Веркину уловила. Хотя в данном случае, по-моему, была другая ситуация. Тем более Ипполита до сих пор тщательно ухаживает за могилой бывшего мужа, который ушел от нее к другой женщине. Или она в самом деле любила его? И радуется, что хотя бы после смерти он безраздельно принадлежит ей? И ведь она явно приложила усилия, чтобы перенести его прах с городского кладбища на сельское. Скорее всего, просто дала взятку, но ведь дала же. Зачем? И почему тогда не дала сразу после его смерти? Она уже получила наследство к тому времени.
Что вообще делается в замке? Это рассадник лесбиянок? Которые в своих оргиях используют и мужчин? Но что там с ходячими покойниками в белых одеждах? Или там все — лесбиянки со склонностью к некрофилии и садизму? Ну и компашка…
И почему ими всеми так активно интересуется Афганец? Почему он задействует столько ресурсов? Только ли из-за пропавших парней или тут кроется что-то еще?..
— Притормози у какого-нибудь пункта обмена валюты, — попросила Верка, врываясь в поток моих мыслей. — У меня «деревянные» закончились.
Мы уже въезжали в Питер. Первый попавшийся на глаза пункт обмена располагался в крупном магазине строительных товаров. Я осталась ждать в машине, Верка скрылась внутри.
Я решила позвонить по мобильному девочкам в турфирму и узнать, как идут дела. Они шли хорошо, я успокоилась и даже порадовалась: сегодня продали больше туров, чем обычно. Затем я связалась с Костей, безвылазно сидящим дома, и предупредила: мы скоро будем, пусть разогревает еду.
Отключив связь, подумала, что Верки что-то очень долго нет. Не может здесь быть очереди в обменку. У нас же вроде сегодня с утра никакого обвала не было? Если бы что-то случилось с долларом, мне бы братец тут же позвонил в истерике. До сих пор помню «черный вторник» у нас дома и обмен денег… Как я отпаивала братца валерьянкой. И чего мне в свое время стоило удержать его от вложения денег во всякие «МММ», «Хопры» и прочие подобные шарашкины конторы. А он был совершенно спокоен. Трубка моя не раскалилась от его звонков, и сейчас он мне ничего не сказал. Значит, с долларом пока ничего не происходит.
У меня все похолодело внутри.
Я быстро запустила руку под сиденье, извлекла оттуда пистолет и переложила в сумочку: на свидание с Ольгой мы, естественно, ходили безоружные. Одну из любимых «ручек» и «пачку сигарет» достала из бардачка. «Пачку сигарет» кинула в сумочку к пистолету, «ручку» убрала в карман летнего пиджака. Вышла из машины, щелкнула пультом сигнализации и на деревянных ногах отправилась ко входу в магазин. К счастью, там было довольно много народу, причем в основном — мужчины. Где же Верка?
Я осмотрелась. Пункт обмена валюты находился в центре зала, но был закрыт. Тем не менее я тронулась к нему. «Закрыто по техническим причинам» — висело на окошке. Никакого охранника поблизости не наблюдалось. И, главное, Верки.
Неужели?.. Я могла предложить только одну альтернативу: Верка нашла себе клиента. Но почему не предупредила меня? И куда она могла с ним пойти? Если бы в машину — я бы увидела: вход тут один, все машины припаркованы перед магазином, а я стояла чуть ли не напротив входа. Могла, конечно, удалиться куда-то в подсобку, или в директорский кабинет, или… Но какого черта? Неужели нельзя было позвонить мне на трубку? Хотя ведь я все время по ней говорила…
— Что-нибудь желаете? — подошел ко мне вежливый молодой человек с зачесанными назад волосами. На белой рубашке справа у него висела карточка с именем.
— Найти подругу, — улыбнулась я юноше. — Надеюсь на вашу помощь.
Я, как могла, описала Верку, подчеркнув те части ее фигуры, которые обычно привлекают мужское внимание. По всей вероятности, они привлекли и внимание молодого продавца Юры. На его лице промелькнули разные эмоции — и часть из них меня насторожила.
— Что случилось? — прошептала я. — Она жива?
Юра дернулся от моего вопроса. Я же быстро оглядела зал. Судя по нетронутым стеллажам, тут не стреляли и не дрались (по крайней мере, в последние полчаса).
— Д-д-да, — пролепетал Юра.
— Ранена?!
— Н-н-нет.
— С ней все в порядке?
Юра просто покачал головой. Я была готова дать ему хорошую оплеуху: чтобы привести парня в чувство.
— Вы можете сказать, что с ней и где она? — прошипела я.
— В кабинете директора, — выпалил Юра. — Пишет объяснительную.
«Верка что, думала здесь что-то украсть? — пронеслась мысль. — Клептоманией вроде бы она никогда не страдала. Или захотелось самой провести пару-тройку годков в том заведении, где мы сегодня побывали? Хотя, по-моему, должно было быть как раз наоборот».
— Проведите меня к директору, — сказала я твердым голосом.
Юра судорожно закивал и пошел вперед. Я последовала за ним.
Читать бесплатно другие книги:
