Горький шоколад после любви Жукова-Гладкова Мария
Язык без костей великолепно ворочался во рту Алексея. Он говорил о природе, о погоде, о чем угодно. Они спустились по ступенькам с другой стороны дома, противоположной главному входу, и оказались на берегу озера. Здесь было много укромных уголков, как бы специально предназначенных для уединения парочек. Тут и там шли заросли довольно высоких кустов, к воде склонялись ивы. С озера подул ветер. Ольга поежилась: все-таки у нее было открытое платье, с обнаженной до половины спиной. А сейчас уже не лето.
Фирсов тут же снял пиджак, Ольга сунула руки в рукава – и ей стало тепло. Какое-то время они шли молча, держась за руки, как дети. Ольга подумала о том, сможет ли когда-нибудь влюбиться в человека, который одновременно влюбится в нее. Она обычно влюблялась не в тех – с рациональной точки зрения. Или в тех, но не в то время. А что ей надо? Чтобы мужчина был свободен, богат, удовлетворял в постели и ей было с ним интересно. Но это так много… Сколько воздушных замков она выстроила за свою жизнь… И все они безвозвратно разрушились. Ольге были не нужны бедные художники, с которыми рай и в шалаше. В Ольгином положении таких нельзя себе позволить. Вначале нужен какой-нибудь Тихонов. И почему Анька все-таки с ним рассталась, не подыскав замену? И что сейчас вообще происходит с Анькой? Они мало общались в последнее время. То Ольга возвращается без сил из своего фитнес-центра, то Анька куда-то уезжает и говорит: секрет фирмы. Потом, мол, все расскажу, пока боюсь сглазить. Нашла нового мужика? Молодец!
Веселко захотелось, чтобы идущий рядом мужчина притянул ее к себе, сказал, что знает, какая она ранимая внутри и что внешней бравадой она только маскирует свою незащищенность. Что он понимает, что ей нужно, обо всем догадался, хотя она ему почти ничего не рассказала о себе. Почему-то в многочисленных любовных романах, которые так любила Ольга, и в фильмах, которые она тоже смотрела, все происходило именно так, как она мечтала: убедительно и быстро, но в реальной жизни, сколько бы она ни ждала, у нее ничего не получалось. Она уже устала. Ей двадцать девять. Время истекает.
Фирсов резко притянул ее к себе. Они стояли на берегу озера, скрытые кустом от кого-либо, кто вдруг захотел бы прогуляться той же тропинкой.
– Боже, как ты красива! – воскликнул Алексей. – А в этом платье ты просто сводишь меня с ума! Когда я тогда увидел тебя в нем в магазине… Боже!
Алексей с чувством собственника провел ладонями по тонкому материалу, одна его рука остановилась на груди Ольги, вторая скользнула внутрь выреза на спине, забравшись под пиджак, губы накрыли ее рот. Ольга терпеть не могла, когда к ней относились, как к вещи, считали своей собственностью. Ну и что, что он купил ей это платье? Она же его не просила. Сам захотел!
Фирсов оторвался от нее, тяжело дыша, но его руки продолжали исследовать ее тело, потом он взял одной рукой ее ладонь и опустил на свою возбужденную плоть. Его брюки упали на землю. Алексей пытался справиться с платьем Ольги, не слушая ее протестов, не прекращая целовать и ласкать ее. По всей вероятности, Фирсов считал, что она тут же с радостью отдастся ему – как школьница мальчишке из соседнего двора, – под кустом на берегу озера.
«Ну уж нет! – решила для себя Ольга. – Я давно вышла из того возраста. И предпочитаю на простынях с шампанским до и после».
Она не понимала, как все произошло так быстро – оставался только последний аккорд. Ее тоненькие белые трусики были разорваны и валялись рядом. Фирсов тяжело дышал и стонал, готовый вот-вот завершить дело.
В голове у Ольги проносились тысячи мыслей. Зачем ей это? Зачем продавать себя так дешево? Как она тут оказалась? Как позволила? Она должна вырваться! Алексей на долю секунды ослабил державшие Ольгу руки – и она, воспользовавшись моментом, выскользнула. Она тоже тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки и вырваться из щекотливой ситуации.
– Прости, – сказала она спокойным голосом, который дался ей ох как нелегко. – Мне нужно уйти.
Выражение лица Фирсова было достойно записи на пленку. Да и весь его видок того заслуживал. Потом, когда Ольга вспомнит, как он выглядел в эту минуту, она будет долго смеяться: все его лицо было испачкано ее помадой, брюки болтались вокруг щиколоток, плавки у колен, набухший орган готов к действию… которого не получилось.
– Прости, – еще раз повторила Ольга, отступая, – но мне нужно в туалет.
Она не стала терять времени, опасаясь, что он бросится за ней, и, на ходу поправляя платье, побежала к дому, что оказалось не так-то легко сделать по грунту на высоких каблуках. Но Фирсов за ней не последовал.
Ольга проскочила в дом с заднего хода – того, через который они выходили. Ей никто не встретился ни на улице, ни на ступеньках. У идущего, по всей вероятности из кухни, официанта она схватила с подноса бокал шампанского и осушила его, как воду, постепенно успокаиваясь. Поставив пустой бокал на поднос следующего официанта, она поинтересовалась, где туалет. Ей показали дорогу.
Перед зеркалом в полный рост, висевшим на двери, Веселко привела себя в порядок, сполоснула лицо холодной водой и принялась за изучение содержимого карманов остававшегося у нее на плечах пиджака господина Фирсова.
Ее худшие подозрения оправдались: в бумажнике оказались две женские фотографии – дамы лет сорока—сорока пяти и ее молодой версии, явно дочери этой самой дамы и дорогого друга Алексея. Значит, вариант Алексея как мужа исключался. Она для него – только красивая игрушка во время командировок к Питер. Не пойдет! В бумажнике лежали также водительские права, несколько визиток питерских джентльменов плюс приличная сумма в новых стодолларовых купюрах и значительное количество рублей.
Внезапно Ольга услышала приближающиеся к туалету женские голоса. Она тут же убрала бумажник обратно во внутренний карман и вновь встала перед зеркалом, поправляя прическу. Дверь отворилась, и появились две юные дивы, танцевавшие вместе с приятелем Тихонова, устраивающим политическую жизнь города – или что он там делает. Ольга обратила внимание на то, чего не заметила в зале: у девочек были остекленевшие глаза. Правда, в зале она их не особо рассматривала… Одна подружка извлекла из лифчика крохотную бутылочку с малюсенькой ложечкой, прикрепленной к бутылочке черной резиночкой, открутила крышку, зачерпнула ложечкой содержимое и высыпала себе на ладонь. Это был какой-то белый порошок. Девушка вдохнула одной ноздрей, потом другой, тем временем вторая отмеряла свою дозу той же мерной ложечкой. Ольга обалдело смотрела на них. Она понимала, что происходит, судорожно вспоминая, что же нюхают из этой дряни… Сама она баловалась в их возрасте совсем чуть-чуть – травкой, с тех пор ничего такого себе не позволяла.
– Девчонки, – обратилась она к подружкам, понимая, что те не запомнят сути их разговора, – а как зовут новорожденного?
– Ящер, – сообщила одна, рыжеволосая.
– Славик, – сообщила вторая, блондинка.
– А фамилия?
– А зачем нам его фамилия? – спросила блондинка.
– А чем занимается ваш папик Боря? – продолжала задавать вопросы Ольга.
– А кто его знает, – пожали плечами девушки. – Главное, деньги дает. И коку.
«Ах вот что вы нюхали, красавицы…» – поняла Ольга и оставила юных див, выскользнув в коридор.
Она оказалась под лестницей, недалеко от двери, выходившей к озеру. Только она хотела выйти, чтобы отправиться в основной зал, как услышала голос Фирсова. Ольга была пока не готова к встрече с ним – если вообще когда-то будет готова.
Алексей говорил какому-то мужчине, что считает эту поездку в Питер очень удачной, он успел сделать даже больше, чем хотел. Наверное, скоро приедет еще… Потом снова открылась дверь, ведущая в холл с дверью на улицу и лестницей, по которой можно было попасть на верхние этажи.
– О, привет, Гера! – поздоровался собеседник Фирсова. – Ты что-то припозднился.
– Познакомьте нас со своей очаровательной спутницей! – попросил Фирсов.
«Уже?» – подумала Ольга. С Анютой-то они еще не разведены. Хотя этого следовало ожидать… Тихонов – молодой здоровый мужик, да еще теперь так популярен после этого «Ринга».
Она поняла, что должна незаметно уйти с этой вечеринки. Ольга не представляла, где все это находится территориально. Как отсюда добраться домой? Но у нее полный карман денег – пусть Фирсов заплатит за транспорт! Ольга снова вынула бумажник, приготовила стодолларовую купюру, чтобы расплатиться с попуткой, неизвестно, к кому сядешь, лучше вообще не показывать, сколько денег в бумажнике и что этот бумажник у нее есть.
Но все-таки хотелось взглянуть на спутницу Тихонова. Одним глазком. И Ольга выглянула украдкой.
Это была известная журналистка Юлия Смирнова. Насколько знала Ольга, Анюта ее просто ненавидела. Только Ольга не знала, почему. Теперь поняла. Или решила, что поняла.
Глава 29
Юля
В среду позвонил Астахов и поинтересовался моими планами на вечер пятницы.
– А что? – спросила я.
– Другая бы женщина на твоем месте… – начал Славик.
– Но ты же звонишь мне, а не другой женщине, – напомнила я. – Так что давай ближе к делу. Какую пакость замыслил?
– Ну вот, сразу же «пакость»…
– Опять что-нибудь снимать будем?
– Нет, снимать не будем. Даже категорически воспрещается снимать. День рождения у меня.
– Я тебя заранее поздравляю.
– Нашла с чем, – сказал Славик. – Годы навевают грусть. Столько лет, а я до сих пор холост. Говорят: женатые живут дольше, холостые – интереснее. Выбирай, что тебе больше по душе. Наследников нет… – вздохнул Ящер.
– Я не поняла: ты таким завуалированным образом мне предложение делаешь?
– Я что, больной, чтобы на тебе жениться?
Обмен любезностями продолжался еще какое-то время, потом Славик все-таки сказал, что желает видеть меня у себя в особняке, вернее, в одном из особняков. Отмечать придется – иначе нельзя, хотя ему страшно не хочется. Но люди не поймут. Поэтому он приглашает многих важных фигур нашего родного города. Будет странно, если не пригласит меня.
– Хотя тебе страшно не хочется этого делать, – заметила я.
– Ну, Юленька, далеко не всегда в жизни удается делать то, что хочется. Не мне тебе объяснять. Но тебе, подозреваю, будет интересно. Только повторяю: съемка запрещена. Сама понимаешь, то есть догадываешься, до какого состояния там ужрутся гости. Не надо их потом в таком виде демонстрировать народу. И никаких фотоаппаратов не вздумай пронести. И диктофонов. Мобильный у тебя без камеры, если я правильно помню? Вот его и бери. Если будет с камерой – отберу. Я тебя лично обыщу. Просто приезжай и получай удовольствие. Подарков не нужно.
И Славик пропел голосом Волка из «Ну погоди!»:
– Лучший мой подарочек – это ты!
Потом он добавил, что, поскольку народ будет парами, а я в пару – насколько известно Ящеру – могу взять или оператора Пашку (в чьем присутствии нет необходимости), или опера Андрюшу (которому на дне рождения Ящера совершенно нечего делать), то он даже позаботился о джентльмене, который меня вывезет в астаховский особняк и оттуда увезет, чтобы я не вздумала остаться.
– Думаешь, я посягну на твое ложе?
– Не думаю. Считаю, что твой любопытный нос посягнет на все дырки вообще. Поэтому я должен удостовериться, что ты уехала после окончания официальной части.
– И что за джентльмен?
– Гера Тихонов. Участник боев без правил. Помнишь такого?
– Вы дружите?
– Я решил с ним подружиться. Он тебе позвонит, и вы договоритесь о времени встречи.
Я согласилась. Отчего же не съездить в гости, раз приглашают? Особнячок Ящера посмотрю. В этом я еще не была. И мало ли что мне не разрешили взять диктофон, фотоаппарат и камеру! У меня еще есть глаза и уши. И я была намерена ими воспользоваться.
В четверг позвонил крестный отец, Иван Захарович Сухоруков, и поинтересовался, приглашена ли я на завтрашнее мероприятие в особняке Ящера. Приглашена, сказала я и сообщила про выделенного мне в обязательном порядке спутника.
– А вы там будете, Иван Захарович?
– Ты можешь себе представить, чтобы Ящер пригласил меня на день рождения?
– Я не могла представить, что он и меня пригласит.
Я знала, что они никогда с Ящером не любили друг друга, более того – сделали друг другу немало гадостей.
– Но вы ведь были на «Ринге», – тем не менее, заметила я.
– Это было общегородское мероприятие. Не мог же я уклониться от участия в жизни города? А день рождения Ящера – мероприятие частное. Хотя я думаю послать ему венок, то есть, букет. Или, может, ты возьмешь? Скажешь: я просил передать. Я ленточку подготовлю. С дарственной надписью и пожеланиями. А?
– Нет, Иван Захарович, не возьму я такое. Он меня и так предупредил, что лично обыщет.
– Я что, прошу тебя скрывать венок? В руках понесешь. Или на шею повесишь. А насчет обыска… Юленька, я никогда не поверю, что ты не изловчишься пронести то, что тебе нужно, туда, куда тебе требуется.
Высокая оценка моих талантов главой местной коза ностра побудила меня хорошо задуматься о месте сокрытия диктофона и мини-фотоаппарата, опять же подаренных мне Иваном Захаровичем. На этот раз он дал мне напутствие все запоминать, а потом доложить ему. Я обещала оправдать доверие отечественной мафии, регулярно поставляющей мне фактуру для статей и телерепортажей, даже без просьб с моей стороны.
После Ивана Захаровича позвонил Георгий Тихонов и сказал, когда он меня заберет завтра. Я решила сразу же поставить все точки над «i»: чтобы Тихонов считал себя совершенно свободным в плане знакомств с понравившимися ему женщинами на предстоящем мероприятии, но, в свою очередь, не возлагал на меня никаких надежд.
Георгий Александрович рассмеялся.
– Юленька, можно вопрос? Вы туда зачем идете?
– Как всегда – работать. А о чем вас просил Слава? – в свою очередь, спросила я.
– Чтобы я в тот же вечер увез вас из его особняка и не позволил рыскать по территории, вынюхивая и выглядывая скандалы.
– А вы что намерены делать?
– Признаться – еще не решил. Но… На самом деле не вижу возможности провести вместе с вами оператора или пронести камеру…
– А диктофончик с мини-фотоаппаратом? Меня обещали обыскать.
Тихонов рассмеялся, но согласился помочь. Отлично! Одной проблемой меньше.
В пятницу днем меня по мобильному нашел опер Андрюша.
– Можешь в Управление заскочить? Чем раньше, тем лучше.
Я развернулась и поехала. К своему большому удивлению, я обнаружила в кабинете Андрея москвичку Аню, мужа которой мне сегодня предстояло сопровождать на день рождения Ящера.
– Ане сегодня позвонили, – сообщил Андрей.
– По поводу? – в первое мгновение не поняла я.
– Турнир. Забыла, что ли? Она же сама ходила в клуб Астахова и предлагала свои услуги. Вот ее и приглашают побороться. Аня согласилась, как мы и договаривались.
– Турнир в клубе? – Я посмотрела на Аню.
– Неизвестно, – ответила девушка. – Мне ничего не сказали о месте. Нужно быть дома с девяти вечера. Мне позвонят и заедут. Машина доставит на место. Потом она же привезет домой.
Мы переглянулись с Андреем.
– Вероятно, машина будет крытая. Или девчонкам завязывают глаза, чтобы они не знали места, – высказал предположение приятель.
– Арина Забродова о местах знала, – напомнила я о своей убитой однокласснице. – И дала нам адреса спортзалов.
– Аня – новенькая, – заметил коллега Андрея, деливший с ним кабинет. – Мало ли что… Организаторы не хотят проблем. И по тем адресам мы в любом случае ничего не нашли.
Я задумалась, потом сказала о дне рождения Ящера, справляемом в одном из его особняков. И что Ящер очень беспокоился, чтобы при мне не было ни диктофона, ни фотоаппарата, ни камеры и чтобы меня обязательно увезли домой вечером.
Андрей с коллегой переглянулись. Аня резко вдохнула воздух и приложила руку к груди.
– Не волнуйтесь, – сказал Ане Андрей. – На вас будет «маячок». А если и Юля еще едет в то же место… И почему-то мне кажется, что именно в то же. Ящер устраивает гладиаторскую забаву для гостей. Но не для всех. Юль, а мобилу тебе не запретили взять с собой?
– Про трубку Ящер не сказал ни слова. То есть сказал, чтобы была без камеры.
– Вот мы тебе и сообщим, туда привезли Аню или нет. А там уже будем действовать с разных сторон. Кстати, кто еще приглашен, ты в курсе?
Я сказала о Тихонове, следя за выражением Аниного лица. Она скривилась при упоминании бывшего мужа.
– Я думаю, Юля, ты можешь попросить у него помощи, – заметил Андрей.
– Он не согласится мне помогать, – тут же сказала Аня.
– Зачем упоминать вас? – Я посмотрела на нее. – Я найду, что сказать. Несмотря на ваше мнение о нем, Аня, у меня о вашем муже сложилось самое благоприятное впечатление. Да… вы не сошлись характерами. Да, вы разошлись. Но я считаю, что он все равно поможет вам выкарабкаться, если… Ладно, не будем загадывать. Посмотрим, как сложится ситуация и что запланировал Славик. Фантазия у него буйная, мог придумать все, что угодно. И я не исключаю, что там намечается какой-нибудь свальный грех, причем в розовом желе, и вас приглашают «до кучи». Или, опять же, поваляться перед пьяными мужиками. Я постараюсь вас найти – если вас привезут в особняк Ящера. И ребята будут рядом, – я посмотрела на Андрея и его коллегу.
Они кивнули.
Вечером в оговоренное время заехал Тихонов, у меня в квартире (чтобы не видел даже шофер, хотя он и сказал, что шофер – его верный человек) рассовал по разным карманам диктофон, кассеты, запасные батарейки и мини-фотоаппарат, которые я намеревалась забрать после проверки, и мы поехали за город. О готовящейся засаде, его жене и «маячке» я Тихонову ничего не говорила. Зачем давать людям лишнюю информацию?
Ящер был пьян, правда, как оказалось чуть позже, притворялся. Он заявил Тихонову, что заберет меня на пару минут, и отвел в небольшую комнатку рядом с кухней. Там-то я и поняла, что он трезв.
– Зачем притворяешься?
– В политических целях. Чтобы гости сами побыстрее ужрались. Так, открывай сумку, снимай платье…
– Ты с катушек съехал?!
– Не волнуйся: мне есть кого тут трахнуть. В достатке. Меня другое интересует.
– А я и не волнуюсь, – сообщила я и демонстративно стянула платье.
Он убедился в отсутствии записывающих и подслушивающих устройств. Когда я уже надевала платье, в комнату заглянул какой-то мужик в летах, которого я в зале видела чуть ли не в отключке, в обнимку с двумя девицами.
– Ой, извини, Слава, а я тебя везде ищу.
Мужик сейчас совсем не казался пьяным. Что за артисты?
– Проходи, Борис. Это Юля, если вы не знакомы. При ней нет диктофона.
Борис хмыкнул. Я невозмутимо поправила платье и протянула руку. Он ее пожал, внимательно меня оглядывая, и воскликнул:
– Ой, так вы же Смирнова! Простите, я сразу не сообразил. Дайте я вам еще разок руку пожму. Очень приятно познакомиться! Юленька, надеюсь, вы потом не станете оповещать город о том, как прошел день рождения Славика?
– Не буду. Только я все-таки не поняла, зачем меня сюда пригласили.
Я посмотрела на Ящера, потом на Борю. Кто он такой?
Мужчины словно прочитали вопрос в моих глазах, и Славик пояснил, что Боря у нас в некотором роде регулирует политическую жизнь города.
– По предварительным заявкам? – спросила я.
И Ящер, и Боря расхохотались.
– Юленька обычно зрит в корень, – сказал Славик, обращаясь к Боре.
– От кого принимаете заявки? – спросила я.
– От того, кто больше даст, – невозмутимо ответил мужик.
– «Ринг» – ваша идея?
– Идея все-таки Славика. Но я ее одобрил и развил. А ведь неплохо получилось, не правда ли?
Я кивнула. Но меня все-таки интересовало, что я тут делаю. Зачем я этим двум хитрым жукам? Почему они притворяются пьяными перед гостями?
Однако ответов я пока не получила и ни с чем убыла из комнатки – искать Тихонова в зале. Я нашла его недалеко от выхода и предложила прогуляться, чтобы он передал мне мое добро на улице, вдали от чьих-либо любопытных глаз. Мало ли, может, нам захотелось уединиться на природе.
По пути мы встретили нескольких человек, потом наконец ото всех отделились и пошли к воде, там встали за кустом. Тихонов извлек мое добро и поинтересовался, похохатывая, собираюсь ли я тут обнажаться.
– Ничего, я так справлюсь, – ответила я. – Только что пришлось обнажаться перед Славиком. Этого достаточно.
И тут из-за куста на нас выпрыгнуло какое-то чудо в длинном голубом платье и бросилось на Тихонова с кулаками.
Я порадовалась, что уже взяла фотоаппарат с диктофоном в руки. У Тихонова оставались только запасные кассеты и батарейки. Диктофон я мгновенно включила – прямо в сумочке, висевшей на моем плече, а фотоаппарат приготовила к работе и сфотографировала набросившуюся на Георгия Александровича фурию, потом обежала дерущуюся пару вокруг и сделала еще два снимка.
Это кто такая?
А девица обвиняла Георгия Александровича во всех смертных грехах и, главное, в том, что он, мерзавец, бросил бедную Аню, лишив ее средств к существованию, а сам шляется по местам разврата с развратными девицами. Потом фурия развернулась ко мне.
И тут я узнала Анечкину подругу и двоюродную сестру. Я не нашла ничего лучше, чем спросить:
– Она здесь?
– Что?! – вылупилась на меня фурия, потом завопила: – Как тебе не стыдно, дрянь, уводить чужих мужей?
– Вы, может, успокоитесь, – невозмутимо сказала я, – и объясните, что вам нужно?
Я уже поняла, что об Аньке она ничего не знает. Та решила не посвящать сестрицу в свои планы? Если бы мы знали, что и эта Ольга будет здесь, то могли бы как-то использовать и ее в нашем плане. Хотя шут ее знает, какие цели она преследует. Надо бы разобраться.
– Георгий Александрович, вы нас не оставите вдвоем ненадолго? – обратилась я к Тихонову. – Мы поговорим с девушкой, а потом вернемся в зал.
Тихонов кивнул, потом спросил у меня, вернуть ли мне остальное добро сейчас или потом.
– Сейчас давайте.
Он извлек кассеты и батарейки, которые я опустила в сумочку. Ольга следила за нашими действиями округлившимися глазами.
– Спасибо большое, – поблагодарила я Тихонова.
– Вы уверены, Юлия Владиславовна, что вам не нужна помощь?
– Абсолютно уверена.
Он ушел, и мы с Ольгой остались вдвоем. Теперь она не орала. Она явно пребывала в замешательстве.
– Чего вы хотите от меня? – спросила я ее ровным тоном.
– Так вы… я не поняла… Что у вас с Тихоновым?
– Ничего. Он просто пронес сюда мои диктофон и фотоаппарат, которые мне строго-настрого запретили иметь при себе. Я только что с обыска. Так получилось, что, кроме Тихонова, попросить мне было некого.
Ольга внимательно посмотрела на меня и рассмеялась.
– Простите, – сказала она. – А я-то подумала, когда вы ушли вдвоем… А потом вы сказали о… Простите…
– Да ладно, – отмахнулась я. – Меня уже столько раз подозревали в уводе чужих мужей, что я привыкла. Но, кстати, Георгий Александрович сам считает себя свободным. У вашей сестры нет шансов. Она их все потеряла.
Ольга вздохнула. В эту минуту в моей сумочке зазвонила трубка. Андрей сообщал, что фургон, в котором находится Аня, прибыл на территорию особняка. Разгрузка идет у одного из служебных входов. Приятель просил сообщить, как только я что-нибудь выясню.
Я отключила связь и посмотрела на Ольгу. Вероятно, мне потребуется помощница. По крайней мере, лучше такую помощницу иметь.
– Вы в курсе планов вашей сестры? – спросила я.
– Каких планов?
– Вы хотите ей помочь? – ответила я вопросом на вопрос.
– Да, конечно, – прозвучал твердый ответ. – А… что случилось?
Я вкратце описала ситуацию и наши подозрения.
– Боже! – только и смогла произнести Ольга и схватилась за сердце.
Я же поинтересовалась, каким образом в этом особняке оказалась она. Ольга рассказала свою историю, потом спросила у меня, что она должна делать.
– Идите в дом и, желательно, пройдитесь по всем этажам. Может, тут есть подземный этаж. Скорее всего, есть. Постарайтесь найти туда вход. Я буду в зале. Как только что-то выясните, найдите меня и все расскажите.
– А почему вы сами не идете на обследование этажей?
– Потому что за мной следят. И меня просто не пустят гулять по этажам. А у вас это может получиться. В крайнем случае, скажете: у вас назначено свидание, вы ищете нужную спальню. Не сомневаюсь: у Славика их тут немереное количество.
Мы вернулись в особняк вдвоем, там разделились. К сожалению, у Ольги сотового с собой не было. Ей никто не должен был в это время звонить, и положить его было некуда. Поэтому связь мы сможем держать только лично.
Глава 30
Ольга
Ольга почему-то поверила Смирновой. Аньку надо спасать! Но сперва ее следовало найти. С чего же начать?
Дверь в боковой стене зала, где веселились гости, открывалась в длинный широкий коридор, увешанный многочисленными картинами. Ольга пошла по толстому ковру, рассматривая произведения искусства. У каждой двери, которые попадались не так уж часто, потому что комнаты за ними были огромными, она останавливалась, прислушивалась, потом легко стучалась и заглядывала внутрь. За исключением одной, все оказались пусты, хотя практически везде почему-то горел свет. В занятой же на широченной кровати какая-то пара неистово занималась любовью. Случайную свидетельницу они даже не заметили. Ольга не знала ни мужчину, ни женщину, да ей и не было до них дела.
В конце коридора была лестница. Вверх или вниз? Вверх все-таки менее опасно. Ольга задумалась на мгновение. Смирнова считает, что здесь должно быть подземелье. Но… Ольга лучше быстренько осмотрит верх, успокоится, а потом смело пойдет вниз. Она решила подняться на следующий этаж. Там тоже начинался длинный коридор, но на этот раз тускло освещенный. Лестница поднималась и дальше, на третий, последний этаж. Ольга пошла по коридору. Внезапно дверь метрах в десяти впереди распахнулась, и из нее вышел новорожденный, заметил ее и явно удивился. Сейчас он совсем не казался Ольге пьяным. Принял какой-то новомодный иностранный порошок?
– Ты кого-то ищешь? – спросил он хрипловатым сексуальным голосом и улыбнулся.
«Плейбой», – подумала Ольга.
В черном смокинге мужчина смотрелся просто обалденно. Но он ждал ответа.
– Прости… э… я ищу туалет…
– Заходи ко мне, – пригласил Ящер, пропуская Ольгу в комнату. – Спросила бы у официантов – на первом этаже полно удобств.
– Как-то постеснялась…
– А меня не постеснялась? – Славик лукаво взглянул на нее.
– Э…
– Ты с Алексеем Фирсовым?
– В принципе, да… – «Неужели запомнил?» – поразилась Ольга.
– А если без принципов?
Ольга не нашлась, что ответить.
Они продолжали стоять у двери. Внезапно Ольга услышала щелчок замка: это Ящер закрыл дверь изнутри. Вячеслав Николаевич не стал терять время – ни свое, ни Ольгино, которую, как он считал, ждет мужчина. Они не снимали одежды, по крайней мере всей. И Астахов не целовал ее, вообще ни разу, только его руки блуждали по ее телу под платьем, иногда больно сжимая грудь. Все закончилось очень быстро.
– Так, я первый в ванну, – сказал он и закрыл за собой дверь.
Ольга сползла по стене и осталась сидеть на корточках. Она хотела, чтобы ее отношения с мужчинами складывались по-другому, но все опять произошло вот так… Грубо, быстро, без сантиментов. Удовлетворение животной похоти. И все. Что с ней не так? Почему мужчины ее только используют? У нее что-то такое во взгляде? Вон Смирнову-то не трахает кто ни попадя! Наоборот, с радостью оказывают ей услуги. При мысли о Смирновой Ольга также вспомнила, что она должна делать.
Астахов открыл дверь ванной.
– Будешь уходить – выключи свет, – сказал он. – Я побежал. Увидимся.
Ольга молча кивнула. «Все, как всегда, как со всеми».
А веселье внизу шло по нарастающей. Даже сюда долетал звук разбиваемого стекла – но осколки, как видела Ольга, пока находилась в зале, валялись на полу лишь несколько секунд. Знающие свое дело официанты откуда-то тут же извлекали веники с совками и собирали их. Слышались крики, смех, женский визг, мужской мат. Основная масса гостей была уже сильно пьяна.
Ольга спустилась вниз и перед тем, как идти искать подвал, заглянула в зал. Народ танцевал. Правда, большинство дрыгалось не в такт музыке: казалось, что у каждого в мозгу играет какая-то своя мелодия. Ольга заметила под огромными окнами тихо посапывающего на полу полного мужчину в смокинге. Он сладко спал, не замечая шума вокруг. Еще кто-то рухнул на стол с салатами, потом несколько человек устроили драку в центре зала, но охрана тут же навела порядок, правда, не стала вмешиваться в броски яйцами с черной икрой на попадание в физиономию сопернику, наверное, чтобы не получить по такому яйцу себе в рот или глаз… В общем, народ культурно отдыхал.
Тихонов, отдать ему должное, работал: обсуждал какие-то сделки, засвидетельствовал почтение относительно трезвым знакомым, не забывая, что личный контакт – прежде всего. Алексей Фирсов, казалось, забыл об Ольге и танцевал с какой-то молодой особой со стеклянными глазами. Ольге хотелось напиться, но она себе этого не позволила. Хотя и чувствовала себя оплеванной. Ольга понимала: она должна сделать дело. А «пятиминутка» с хозяином особняка только добавила ей решимости.
Она встретилась со Смирновой глазами, показала взглядом наверх и покачала головой, потом показала глазами в пол. Кажется, Смирнова все поняла. Ольга отправилась на дальнейшие поиски.
Она прилагала все усилия, чтобы не столкнуться ни с кем из персонала: ведь где-то тут была кухня, откуда многочисленные официанты выносили все новые и новые яства и отправлялись с ними в зал. Лестниц, ведущих вниз, было несколько. Если быть точной – три. Какую выбрать? Ольга не знала. Но придется исследовать все. Ради Анюты!
На первой ее ждал облом. По ней как раз поднимался официант с тремя бутылками вина.
– Вы куда, девушка? – спросил он.
– А погреб можно посмотреть? – спросила Ольга, притворяясь пьяной. – Я хочу… сама выбрать вино! Сама! – И она демонстративно схватилась за стену. – Хочу посмотреть коллекцию! На этой выставке картин сюжет господствует один, – запела она, потом замолчала и уставилась на официанта. Ольга надеялась, что она выглядит достаточно пьяной. – Мне плевать на картины. Я на бутылки смотреть люблю. Пошли, а?
Официант вздохнул, видимо, пожалел, что отправился вниз один, без помощников. И руки заняты, не подхватишь девицу под локоток.
– Ладно, пошли, – сказал он и повернулся.
Ольга последовала за мужчиной.
«Глубоко же в землю зарылся Вячеслав Николаевич», – подумала она.
Официант тем временем остановился у деревянной двери, поставил все три бутылки, которые держал в руках, на скамеечку перед ней, извлек из кармана ключ, дверь открыл, зажег свет.
Читать бесплатно другие книги:
