Сыщица по амурным делам Жукова-Гладкова Мария

Глава 15

21 марта, воскресенье

Я очнулась в какой-то тускло освещенной комнате с небольшим окошком, заделанным решетками, причем расположенным довольно высоко. За окном стояла ночь. Посмотрев на часы, я поняла, что пребывала в отключке немногим более часа.

Оглядевшись по сторонам, я увидела, что Рома практически одновременно со мной принял сидячее положение. Верка еще лежала с закрытыми глазами. Мы встретились взглядами с Ромой.

– Как вы? – пролепетал он.

– Бывало хуже, – ответила я, пытаясь изобразить улыбку. Страшно хотелось пить, во рту стоял неприятный привкус, слегка подташнивало. Прислушавшись к своим ощущениям, я поняла, что никакие части моего организма не повреждены.

Пытаясь вспомнить, что произошло за секунду до того, как я отключилась, я решила, что парни, выпустившие в нас газ, успели подхватить и Верку, и меня, и Рому, благодаря чему мы не разбили колени и носы об асфальт.

Я встала и, покачиваясь, сделала три шага до того места, где лежала Верка. Как только я склонилась над ней, подружка открыла глаза.

– Пить хочется, – пролепетала Верка запекшимися губами.

– Этот сервис в нашей темнице не предусмотрен, – ответила я.

– По-моему, на этот раз нам не до шуток, – заметила Верка, принимая сидячее положение и оглядываясь. – Так, что тут у нас?

А у нас были лишь голые стены, обитые вагонкой. Хорошо, хоть пол выстелили деревом, иначе мы еще и простудились бы на бетонном или земляном. Надо отдать должное бандитам, в помещении было довольно тепло – и какой-то добренький дядя даже снял с нас с Веркой шубы, а с Ромы «аляску». Они были небрежно брошены кучей у единственной двери. Не хотел, чтобы мы взмокли? Наши с Веркой сумки и сотовые телефоны отсутствовали. Не исключаю, что их забрали для исследования содержимого.

Я дотронулась до своей груди, вспомнив о «ручке». Ее не было в нагрудном кармане рубашки под свитером… Неужели нашли? Затем я вспомнила, что на этот раз спрятала ее в специальный карман джинсов. Стоило мне до нее дотронуться, как настроение улучшилось, а боевого задора прибавилось. Еще повоюем!

Верка мгновенно заметила изменившееся выражение моего лица.

– Что ты лыбишься, как кот, нажравшийся сметаны? – спросила она. – Крыша не поехала случаем?

– Верю в свои силы, – ответила я уклончиво, так как не исключала, что где-то поблизости спрятан микрофончик, через который наши милые разговоры могут слушать лишние уши.

Верка посмотрела на меня внимательно.

Я приложила палец к губам. Подруга всегда понимала меня с полувзгляда, так что тут же кивнула (не знаю, что она подумала, но, по крайней мере, настроение и у нее улучшилось), затем перевела взгляд на Рому и заявила ему, что мы с ней и не из таких переделок выпутывались, так что и отсюда вылезем.

Рома поинтересовался, не знаем ли мы, где находимся.

Мы понятия не имели, но Верка, так же, как и я, заметившая небольшое, высоко расположенное окошко, предложила до него все-таки добраться. А вдруг что-то разглядим?

Я предложение тут же одобрила, незамедлительно скинула ботинки, Верка, даже не споря, подставила мне свою спину, и под несколько удивленным взглядом Ромы, пожалуй не ожидавшего от нас такой оперативности, мои глаза оказались на уровне окошка секунд через тридцать после того, как я разулась.

– Ну? – спросила снизу Верка.

– Фонари на некотором удалении, – сообщила я, вглядываясь в ночь.

– Еще что?

На некотором удалении также осталось немного снега: под нашим окном он отсутствовал, как и поблизости от строения, в котором мы находились. Расчищают? Оставался он лишь у высокого забора (я сказала бы: примерно двухметрового), за которым и горели фонари.

Мы в очередном загородном особняке? Вот только в чьем, интересно?

Но сейчас меня гораздо больше волновали другие вопросы, например, нельзя ли снять с окна решетку? Я как раз попробовала ее на прочность и убедилась в тщетности своих попыток, если не найдется нужного инструмента, а его в пределах видимости не наблюдалось.

– Я слезаю, – сказала я подружке.

Верка присела, я спрыгнула на пол и снова надела ботинки.

– Ты хотя бы примерно представляешь, кто нас на этот раз прихватил? – уточнила у меня Верка и опять заявила, что страшно хочет пить. Будто я не хочу!

– У тебя ни с кем из твоих клиентов заморочек не было в последнее время? Ведь следили-то за твоей машиной, – заметила я.

– В которой ехала и ты, – заметила Верка в свою очередь.

– Это не может быть как-то связано с клиникой, которую мы сегодня посетили? – встрял Рома.

Я посмотрела на Верку и напомнила про ее подругу, которая там содержится. Верка покачала головой, заметив, что та – слишком мелкая сошка для таких расходов и риска, и высказала предположение, что дело все-таки каким-то образом связано с убитым Тарасовым. Стас ворочал большими суммами. И мы до сих пор не знаем, кто отправил его к праотцам. Верка как раз предложила нам сейчас об этом подумать, раз делать все равно нечего, а времени для размышления – вагон.

– Рома, начинай, – посмотрела я на незаконнорожденного сына Тарасова, сменившего его на директорском посту.

– Я уступаю место вам, женщины, – Рома решил показать себя джентльменом.

Верка усмехнулась и в свою очередь посмотрела на меня, заявив, что с детства приучена уступать место старшим.

Я повторила вслух все, что мне было известно о передвижениях Станислава Леонидовича в последние дни его жизни.

Начала с четверга – и его встречи с журналисткой Лидией Лаушкиной, которую к Тарасову мог направить кто угодно. Например, она получила вполне определенный заказ – сделать какое-то предложение Тарасову, а в случае его отказа прикрепить взрывное устройство к его пальто. О том, что Лидия не совсем чиста, говорит тот факт, что она исчезла. Спать с ним она тоже могла по чьему-то заданию.

– Давайте отбросим мотивы, – сказала Верка. – Каким образом она могла прикрепить это взрывное устройство? Чисто технически? Стас ездил к ней домой или они встречались только на «Неве-металл»? Выслушав твой рассказ, Лана, я склонна думать, что он у нее все-таки не бывал, в особенности в последние дни. Они, скорее всего, трахались на заводе.

– Но она уже знала, что беременна…

– Если была беременна, а не вешала лапшу на уши Алле Сергеевне, – усмехнулась Верка, помолчала и добавила, что мы не знаем, сколько времени Лидия готовила передачу и когда она появилась на заводе в первый раз. Этого нам сейчас в любом случае не уточнить, да и у кого? Секретарша мертва, Багловский исчез в неизвестном направлении. Верка опять предложила подумать, имела ли Лидия возможность прикрепить взрывное устройство в четверг?

Я кивнула и пояснила, что Стас и его посетители вешали пальто и шубы в шкаф-купе, стоящий в его кабинете. Рома тут же понял, какой шкаф я имею в виду. По всей вероятности, взрывное устройство было на липучке – или на чем-то подобном, к тому же оно было маленького размера, так что прикрепить его, когда Лидия забирала верхнюю одежду, сложности не представляло.

– Стас подал бы женщине пальто, – заметила Верка, выслушав меня.

– А если они здорово поскандалили? – встрял Рома. – Или она полезла в шкаф… за носовым платком? Или еще за чем-то?

– Согласна, – кивнула Верка. – Оставляем Лидию среди подозреваемых.

– Вот только на кого она работала? – спросила я.

Последний вопрос остался открытым. Также стопроцентно нельзя было исключать, что Лидия работала и на себя: например, Стас отправил ее на аборт, узнав о ее беременности, а она отомстила ему – чисто по-женски.

Обсудив Лидию (и заодно перемыв ей кости), мы перешли к пятнице – дню, когда Тарасов встречался с химиками.

– В пятницу он им еще не отказал, – заметил Рома. – Он отказал в понедельник, после испытаний на «Неве-металл».

Я напомнила ему, что взрывное устройство могли прикрепить в любой день, а срабатывало оно только после нажатия на пульт дистанционного управления. Химики могли прикрепить его на всякий случай. Кто знает, где Тарасов оставлял пальто? Не в нем же там ходил? А уж химики-то явно в состоянии всякую гадость изобрести.

– Но стоит ли отказ Стаса таких кардинальных мер? – спросила Верка.

– Как я понимаю, деньги там задействованы немалые. И смотря из каких масштабов исходить, – сказала я и напомнила, что химическое производство переживает не лучшие времена и долгосрочный контракт с «Невой-металл» обеспечивал химиков работой.

– Оставляем и их, – сделал вывод Рома. – Даже более вероятный вариант, чем с журналисткой.

Я не знала точно, где Стас был в субботу. Вроде бы секретарша что-то говорила про какую-то дачу…

В этом вопросе нас просветил Рома, пояснивший, что уже виденный мною Лев Иванович – лучший друг отца – регулярно приглашал его к себе попариться в баньке, но тут же добавил, что Льва Ивановича можно смело исключить.

На вопрос Верки, вдвоем ли они парились или в компании, Рома пожал плечами. Мы же с подружкой не сомневались, что компания была расширенной (зная Тарасова), но Верка – борец за честь мундира, то есть своей древнейшей профессии, – сказала, что девочкам не было резона взрывать Стаса. Мы с ней согласились, а я подумала, что со Львом Ивановичем мне тем не менее стоит встретиться с глазу на глаз.

В воскресенье днем Тарасов общался с Ромой. Рома поклялся нам, что ничего гнусного он не совершал. Потом – с секретаршей Викой. Ей тоже не было никакого смысла убивать работодателя, с которым она состояла в интимных отношениях и понимала, что в случае его ухода со сцены может вылететь из фирмы.

В понедельник Стас испытывал на производстве новые химикаты и остался ими недоволен, вечером он был в спорткомплексе, который, насколько я помнила, посещал по понедельникам и четвергам. Этот вопрос надо бы уточнить в самом спорткомплексе. Я надеюсь, у них там ведется какой-то учет?

– Вы уверены, что он там был? – посмотрел на меня Рома.

Верка же, выслушав мои рассуждения, заметила, что под кодовым словом «спорткомплекс» Стас вполне мог подразумевать встречи с Инной Баймаковой, ныне убиенной, но работавшей в том самом спорткомплексе инструктором по аэробике. Нельзя исключать, что Стас туда когда-то ходил заниматься, и вообще ходил до последнего дня, но раз существовала Инна, которой он оставил акции «Невы-металл» (пусть пять процентов, но тем не менее), то он с ней регулярно встречался. А для Аллы Сергеевны он ходил «качать мускулы».

– Вера Николаевна права, – высказал свое мнение Рома. – Наверное, он был у Инны, ну, или встречался с Инной в спорткомплексе.

– Но это тоже легко можно уточнить, – заметила я. – Съездим в спорткомплекс, поспрашиваем девчонок. По крайней мере, там Стасу вряд ли прикрепили это взрывное устройство. И уж никак не Инна.

Верка и Рома со мной согласились.

Во вторник, в день своей смерти, Стас должен был встретиться с водочным королем Владиславом Юрьевичем Максимовым, а также собирался звонить в США и заказывать там химикаты.

Верка в очередной раз недобрым словом помянула Натэллу, то бишь Наталью Игоревну, ныне астрологиню и представительницу Михаила Котляровского, с помощью которого и должны были идти химикаты.

– Тарасов собирался прямо звонить в США или все-таки действовать через Наташку? – уточнила Верка.

– Какое это имеет значение? – не поняла я.

– А зачем мужикам отстегивать лишний процент Наташке? – удивленно посмотрела на меня Верка. – Могли договориться непосредственно между собой. А Наташке это не понравилось.

Я пожала плечами. Ехать к Натэлле желания не было. Более того, я считала, что Верка относится к ней предвзято. С другой стороны, если Стас ей отказал как бабе, когда она его хотела…

– Согласна, что Наталья Игоревна могла желать его смерти, – заявила я. – А была у нее возможность прикрепить взрывное устройство? На заводе она не появлялась ни разу – это говорила убитая Вика. В последние дни, насколько нам известно, Стас к ней не ездил. По крайней мере, в ежедневнике ее имя в последний раз стоит перед праздниками.

– Надо бы за ней последить, – предложила Верка.

– Это ты от нечего делать? – поинтересовалась я.

– Вера Николаевна права, – встрял Рома. – Это могла быть Натэлла.

Подведя итог нашей беседы, мы провели голосование. В результате получилось, что основными кандидатами в негодяи, на наш взгляд, являлись химики. Они много теряли, причем это мы знали точно. Мотивы женщин представлялись более расплывчатыми.

Рома напомнил, что мы еще не обсудили водочного короля.

– А что его обсуждать? – удивилась Верка.

– С какой радости ему вдруг понадобился цех на «Неве-металл»? – стала я размышлять вслух. – Другого, что ли, не мог найти? На каком-нибудь дышащем на ладан производстве. Мало ли их у нас в городе? Или, например, в государственном вузе каком-нибудь взял бы аудиторию. Нет, его понесло на прибыльное частное производство.

Верка сообщила, что Максимов давно не ладит с Афганцем (расклад сил в городе Верка знала гораздо лучше меня и Ромы – чтобы лишний раз не попадать в центр конфликтов). Вдруг Максимов, узнав, что Алексей Петрович влез и в этот бизнес, решил ему немного напакостить? Я не понимала, каким образом.

– Лануся, ну тебе ли задавать такие вопросы? – округлила глаза Верка. – Ну неужели бы ты не нашла способа напакостить, если бы захотела? Да даже если бы не нашла, у тебя же есть я! А уж у меня на всякие гадости голова работает прекрасно, насколько тебе известно.

Верка усмехнулась, я улыбнулась, Рома расхохотался.

В этот момент дверь в нашу темницу распахнулась.

На пороге стояли две бритоголовые горы мышц, причем настолько похожие, что я в первое мгновение даже подумала, не держит ли одна из них зеркало напротив себя.

– Выходим. Живо! – приказала первая гора.

– Пошевеливайтесь! – добавила вторая.

Мы пошевелились, а Верка попросила зеркало и расческу, чтобы привести себя в порядок, сообщив о своем жизненном принципе: женщина всегда должна быть на пике своей формы. Я скромно попросила пить, так как в данный момент жажда меня мучила гораздо больше, чем вопрос собственной привлекательности. Рома изъявил желание сходить в туалет.

– Разговорчики! – рявкнула первая гора.

– Обойдетесь, – добавила вторая и изобразила на морде оскал, по всей вероятности заменяющий у горы улыбку.

Мы стали возмущаться, горы придвинулись к нам, напряженностью тел показывая свои намерения, поэтому мы, не сговариваясь, посчитали, что нам лучше выскользнуть в коридор, а там будет видно. «Ручку» я пока из джинсов не доставала: надо посмотреть, что нас ждет.

Горы мышц шли за нашими спинами, сообщая, где завернуть. Верка возглавляла шествие, мы с Ромой держались за ней. Спиной я чувствовала дыхание огромных гоблинов и каждую секунду ожидала подвоха. Верка, стерва, как всегда, в первую очередь думала о себе.

Вскоре мы поднялись с полуподвального этажа на первый, где паслись динозавры, виденные мною вчера во время гражданской панихиды – или их двойники. Я поняла, к кому попала. Правда, в следующее мгновение подумала, что таких ходячих монстров в последнее время вывелось великое множество, и Россия, как показала практика, вообще богата на патологические типы, так что мы вполне можем оказаться в гостях и не у водочного короля, неоднократно упомянутого сегодня нами всуе.

Но нас любезно пригласил к себе именно Владислав Юрьевич.

Господин Максимов в малиновом пиджаке (почему он до сих пор его носит?! Мода-то когда прошла?!) принял нашу троицу в зале. Хозяин восседал в огромном кожаном кресле перед камином с ажурной решеткой, там потрескивали дрова. В руке он держал высокий бокал. Меня лично заинтересовал набор кочерег, щипцов и совков для угля. По обе стороны от Максимова стояли питекантропы. И откуда он только набрал этих доисторических животных? Или у него какой-то специальный питомник, где из людей (надеюсь, питекантропы и динозавры, встреченные нами в доме, когда-то были человеческими детенышами?) выводят подобных особей? Или они появились в результате естественного отбора? Но тогда почему они стали встречаться лишь в последние годы?

Мы с Веркой и Ромой застыли посреди комнаты. Доставившие нас сюда монстры не дышали за нашими спинами. По углам стояли четыре статуи (вроде бы мраморные) обнаженных девушек. Статуи не дышали, как и горы мышц, – вернее, наоборот.

– Можете быть свободны, – царственно разрешил горам мышц Максимов и рявкнул: – И чтоб не заходить сюда без моего разрешения! А то в прошлый раз устроили… Чтобы не заходили, пока я не прикажу!

Монстры тут же удалились, тихо прикрыв за собой дверь.

– Присаживайтесь, – кивнул Максимов нам на три стула, подозреваю, подготовленные специально для нас.

Мы предложение приняли. Я оказалась в середине, Рома справа от меня, Верка – слева. Тарасов-младший с большим интересом оглядывался по сторонам: стены украшала коллекция древнего оружия. Мы с Веркой тоже осматривались, но у нас с подружкой интерес к тому же самому был несколько иного рода. Я прикидывала, что я реально смогу использовать. На старые пистолеты лучше не рассчитывать: они вполне могут оказаться незаряженными, да и я как-то больше привыкла к современным, а вот сабельки с кинжалами могут оказаться очень кстати…

– О чем задумались, гости дорогие? – спросил Максимов, переводя взгляд с Верки на меня и на Рому.

Чтобы он не заподозрил, какие мысли роятся в моей и Веркиной головах, я ответила первое, что пришло в голову:

– В бизнесмене все должно быть прекрасно: и малиновый пиджак, и загородный особняк, и «шестисотый» «Мерседес», и счет в швейцарском банке…

– И контрольный выстрел в голову, – добавила Верка.

Рома молчал. Щеки Максимова в малиновом пиджаке по цвету приблизились к обязательному атрибуту крутизны девяностых.

– Откуда вы знаете про счет? – гаркнул он, глядя на меня.

– Да это я так, к слову пришлось, – я постаралась придать своему лицу выражение Марии Магдалины с картины Тициана. – Просто так говорят…

Максимов посмотрел на меня с явным неудовольствием. Вообще, этот тип казался мне классическим представителем породы, склоняемой на все лады в анекдотах про «новых русских». Огромный детина, напоминающий медведя на задних лапах (правда, сейчас он сидел в кресле), с необъятным пузом, тремя подбородками, пухлыми пальцами, украшенными тремя перстнями, маленькими свиными глазками, утонувшими в жирных щеках… И еще этот малиновый пиджак… Неужели Стас – толковый, симпатичный, элегантный – мог иметь какие-то дела с этим кабаном? Хотя… Он же с ним не спал, а работал.

Чтобы несколько разрядить обстановку, Верка попросила попить, Рома присоединился к ее просьбе. На этот раз я смолчала. Хозяин кивнул одному из питекантропов, тот снял с бока рацию и пробурчал в нее что-то нечленораздельное. Наверное, общался на своем языке с себе подобными. Правда, собеседник на другом конце его понял: не прошло и минуты, как в комнате появился птеродактиль с подносом, на котором стояли три пол-литровые бутылки «Фанты». Нам предложили испить лимонаду без стаканов. Мы испили и вопросительно посмотрели на Максимова.

– Еще чего-нибудь желаете? – осведомился он.

Мы попросили по второй бутылочке. Нам их тут же принесли. Честно говоря, я не знала, чего ждать дальше, правда, после того, как мы напились, Максимов сразу же спросил, готовы ли мы к сотрудничеству.

– Что вы имеете в виду? – исключительно вежливо осведомился Рома.

– Акции «Невы-металл», – как о чем-то само собой разумеющемся ответил Максимов.

– А я тогда тут при чем? – встряла Верка.

– Для оказания моральной поддержки вашей подруге. Или – благотворного влияния на нее.

Я кашлянула. Верка на меня зыркнула.

Владислав Юрьевич развил тему, поинтересовавшись, добровольно ли мы с Ромой передадим ему свои акции или к нам придется применить насилие? При слове «насилие» питекантропы оживились, Рома побледнел. Пожалуй, на этого парня рассчитывать особо не приходится.

Хозяин кивнул одному из питекантропов, и тот опять что-то пробурчал в рацию. Не прошло и минуты, как в комнату вошел известный мне нотариус Олег Николаевич, сделал легкий поклон в сторону хозяина, потом – в нашу. Рома открыл рот, попытался что-то сказать и не смог. Я сидела с невозмутимым выражением лица, Верка пододвинула свою ногу к моей и слегка коснулась моей коленки своей. Я шепнула подружке, кто это.

– Олег Николаевич оформит процедуру, – расплылся в улыбке Максимов. – Роман Станиславович, прошу к столу, – и водочный король сделал широкий приглашающий жест рукой.

Бросив на меня полный ужаса взгляд, Рома на деревянных ногах проследовал к большому полированному столу, за которым уже расположился Олег Николаевич. Один из питекантропов включил огромное бра, висевшее как раз над столом.

– Все бумаги подготовлены, – проворковал Максимов. – Вам остается только поставить свою подпись, Роман Станиславович, и ваши акции становятся моими.

Рома, конечно, имеет право передавать акции, кому пожелает, но я этого делать не собиралась, да и за Рому я в некотором роде отвечаю. В его интересах их не передавать. Поэтому следовало начинать решительные действия.

Я встала и целенаправленно пошла в один из дальних углов напротив стены с камином, ближе к двери.

– Светлана Алексеевна, вы куда? – опешил Максимов.

– На статую хочу взглянуть поближе, пока вы все заняты, – бросила я через плечо, хотя цель у меня была несколько иная.

Один из питекантропов рванул вслед за мной, Верка подставила ему подножку – и мужик рухнул на пол с таким грохотом, что, казалось, содрогнулся весь дом. Максимов попытался встать из кресла, но с его габаритами это было сложно сделать быстро, второй питекантроп вместо того, чтобы помочь хозяину, как и первый, рванул вслед за мной мимо Верки, по ходу дела пытаясь достать из кармана оружие, но Верка уже выхватила пистолет из кармана упавшего парня и недолго думая выстрелила в несущегося монстра. Тот рухнул. Я первым делом прыгнула к двери, ведущей в коридор, и заперла ее изнутри. Верка уже выпустила пулю в так и не успевшего подняться питекантропа. Я в два прыжка достигла ее первую жертву и тоже забрала пистолет, после чего подскочила к Максимову и приставила оружие к его голове.

– Вера, займись нотариусом, – сказала я.

– Ты имеешь в виду пристрелить его? – уточнила подружка самым обыденным тоном.

Олег Николаевич издал протяжный вой, а при виде направленного на него дула закатил глазки и рухнул под стол. Склонившись над нотариусом, Верка сообщила на всю комнату, что тот в отключке. Судя по Роминому виду, парень тоже был готов лишиться чувств.

– Свяжи нотариуса чем-нибудь, – сказала я подружке. – Рома, помоги тете Вере и закрой рот, а то еще влетит какая-нибудь моль.

– У меня нет моли, – процедил Владислав Юрьевич, постепенно приходя в чувство. Он явно не ожидал от нас с подружкой такой прыти.

– Все равно закрой, Рома, – сказала я. – И живо отрывай задницу от стула. Вон гардину сорви и разрежь на куски. Вера, для начала бумаги сожги, думаю, наш друг Олег Николаевич не скоро очнется.

Даже не вникая в суть документов, Верка сгребла все выложенное Олегом Николаевичем на стол и бросила охапку бумаг в пылавший камин, по ходу дела показав Максимову язык. Хозяин издал какое-то мычание, но стоило ему слегка пошевелиться, как я еще крепче прижала дуло к его виску.

– Не дергаться, – приказала я.

– Светлана Алексеевна, чем гардины резать? – спросил Рома.

– Со стены что-нибудь выбери. И вооружись. Найди какие-нибудь кинжальчики поострее. И нам с тетей Верой тоже. Сабли не тронь, лучше что-нибудь помельче.

С Веркиной помощью Рома быстро справился с разрезанием гардины на полосы, и они связали вначале Олега Николаевича, а потом и Владислава Юрьевича. На последнего ушло гораздо больше материала: я опасалась, что с его силой он может веревки быстро порвать. У меня также возникла идея привязать Максимова к стулу, но сам хозяин робко сообщил, что тот под его весом рухнет.

– К двум стульям, – предложила Верка, что мы и осуществили. Самым сложным оказалось вытащить Максимова из кресла, так как он упирался, но мы и с этим успешно справились.

Теперь в кресло уселась я, Верка расположилась на третьем стуле, Рома дежурил над еще не пришедшим в себя Олегом Николаевичем. Слабоват оказался нотариус!

– Почему другие ваши молодцы не сбежались на звуки выстрелов? – задала я первый вопрос Владиславу Юрьевичу.

– Они приучены строго следовать приказу, – ответил он, глядя на меня с восхищением. – Вы же слышали, что я им говорил… И они считают, что это ребята стреляли. Они явно и предположить не могут, что это вы с Верой Николаевной так быстро сориентировались. И… Спасибо, Светлана Алексеевна, – вдруг искренне сказал Максимов.

– За что? – уточнила я, прикидывая, не съехала ли у него от переживаний крыша.

– За то, что показали мне слабую подготовку моих людей.

Я пожала плечами. Я всегда считала, что количество, внешняя сила и мощь телохранителей не дают реальной защиты, просто говорят о том, что у человека слишком много понтов. У Максимова их было с избытком – судя по всему, что мне уже довелось увидеть.

– Уповать на телохранителей – это все равно что подписать себе смертный приговор, – устало ответила я.

– А что бы вы посоветовали? – на полном серьезе спросил водочный король.

Я ему что, в консультанты по безопасности нанялась?

– Для начала ответьте на мои вопросы, – посмотрела я на Максимова.

– Хорошо, – кивнул он.

– Тарасов был убит по вашему приказу?

Максимов покачал головой и заявил, что смерть Станислава Леонидовича для него, наоборот, невыгодна. Меня, конечно, заинтересовало почему. Владислав Юрьевич был рад выступить с объяснениями. Подозреваю, что пистолет в моих руках и способности Верки, дважды на его глазах стрелявшей на поражение, послужили самыми убедительными аргументами.

По версии Максимова, Стас жаждал избавиться от опеки Афганца, заимевшего тридцать процентов предприятия, и готов был пойти ради этого на соглашение с кем угодно. Выяснив, с кем особенно не ладит Алексей Петрович, Тарасов вышел на Максимова, однако продавать акции предприятия ему не пожелал. Они договорились об аренде.

– Стас добровольно собирался сдать вам свой самый большой цех?! – воскликнула я. – Не верю!

– Но это так, – ответил Максимов.

По его версии, Стас планировал передислоцировать станки в другие помещения (в основном в широкие переходы, ничем не занятые) на срок аренды, а Максимов установил бы в самом большом цеху свою охрану и использовал его по своему усмотрению.

– Как автосалон?

– Да, я также занимаюсь и автомобилями, – со всей серьезностью кивнул Владислав Юрьевич.

– И таким образом Стас собирался выжить Лешку? – воскликнула Верка. – Ха-ха! Афганец – это таракан. А они, как их ни трави, все равно снова появляются в том же месте.

Максимов глянул на Верку сурово, потом на меня, сидевшую с невозмутимым видом в кресле. Я положила ногу на ногу и поигрывала носком сапожка и пистолетом.

– Вы просто всего не знаете, – заметил он.

– Вы героин, что ли, имеете в виду? – спросила я.

Максимов поперхнулся, Рома крякнул, Верка никак не отреагировала, а только что пришедший в чувство Олег Николаевич вновь отключился. Что-то слабые у нас нотариусы пошли, опять подумала я. Да и подрастающее поколение не такое крепкое, как мы с Веркой.

– Светлана Алексеевна… – первым пришел в себя Рома.

– Помолчи, когда взрослые разговаривают, – осекла его Верка.

– В то, что Тарасов хотел пресечь поставки героина через его фирму, я готова поверить, – снова заговорила я, обращаясь лично к Максимову. – Я знала его при жизни. Он не хотел заниматься наркотой. Но чтобы вы, Владислав Юрьевич…

– Вы просто не знаете…

Я вопросительно взглянула на хозяина дома и подумала, что он или великолепный актер, или… говорит правду.

Владислав Юрьевич сообщил нам, что его единственный и любимый сын – наркоман, а посему он сам никогда не стал бы заниматься поставкой этой дряни, несмотря на выгоду, которую с этого можно получить. Он найдет как заработать деньги, более того – готов бороться со всеми наркотиками и наркобаронами, а если заодно можно подвинуть и Афганца, с которым у Максимова давние счеты…

– Поймите, Тарасову одному было не справиться. А вместе мы имели реальный шанс! У нас были общие цели. А в день его гибели он ехал на встречу со мной, чтобы подписать бумаги. Вы их, кстати, только что сожгли.

Максимов кивнул на затухающий камин.

А я глубоко задумалась, встретилась взглядом с Веркой… Она пожала плечами.

Значит, Афганец?