Сыщица по амурным делам Жукова-Гладкова Мария

Значит, Наталья Игоревна точно знала содержание завещания?

– Я была уверена, что получу в наследство все шестьдесят процентов «Невы-металл», даже если со Стасом что-то случится. Хотя как я могла предполагать?.. Лана, мне даже в голову не пришло, что… Стас всегда отличался отменным здоровьем и… Все вопросы со всеми инстанциями были улажены. И я же была в курсе всех его дел. Он сам меня иногда подключал к решению некоторых вопросов… Да и я регулярно слушала его разговоры, ездила за ним на своей старой машине, слушала через «жучок». Ну, ты сама знаешь, я же тебе рассказывала, что держала руку на пульсе. То есть и пули снайпера ожидать не приходилось. Я была в курсе! И я не сомневалась, что по ходу дела что-нибудь придумаю с этой долговой распиской. Я как раз всю последнюю неделю прикидывала, с кем бы из знакомых посоветоваться… Как доказать, что я ее написала под давлением… Или еще как-то… А для себя я решила, что, если вдруг Стас по каким-то причинам – из-за налогов или еще зачем-то – решит переписать акции на меня, я скажу ему, что этого нельзя делать… Ну, в общем… Наверное, я тогда открыла бы ему все, а так – не решилась сразу же. В общем, я подписала все, что хотела Наташка.

– Она отдала тебе материалы?

– И видеокассеты, и негативы.

Когда через неделю Стас погиб во время взрыва, Алла Сергеевна не на шутку испугалась. В милицию она идти боялась, друзей и подруг у нее фактически не было, поэтому она пошла ко мне – единственной кандидатуре, которую она смогла выбрать из списка знакомых. Но, естественно, она не могла выложить мне всю историю. Ведь она понятия не имела, как я вообще отнесусь к делу, и с какой радости мне помогать Алле Сергеевне выпутываться из этого дерьма?

– Ты с юристом не консультировалась? Вообще, то, что делает Натэлла, – это шантаж. И та расписочка, которую тебя заставили подписать, по-моему, в глазах правоохранительных органов должна выглядеть очень подозрительно. Тебе так не кажется?

– Поэтому ее и привезли сюда, – подал голос с полу связанный хозяин дома.

– Ты! – взвыла Алла Сергеевна и уже была готова снова на него наброситься.

– Оставь его в покое! – крикнула я, хватая ее за свитер и останавливая на бегу. – Ему и так досталось. И вообще, он несчастный, больной человек.

– Да ты знаешь, что он тут с нами делал?!

– Успокойся и сядь, – сказала я спокойным тоном, который мне давался с трудом. – Знаю. Не одобряю. Но ему уже досталось, и еще достанется – и от Натальи Игоревны, и от Семена. Если в живых оставят – и то хорошо.

Услышав мои слова, мужик опять завыл белугой, умоляя его отпустить. Он лучше бросится в бега! Я заметила, что для него лучше остаться связанным, в таком случае у него появляется хоть какое-то оправдание. Более того, мне требуется, чтобы он передал Семену просьбу – о моем желании его увидеть. Мужик что, уже забыл об этом? Мужик не забыл и обещал все передать в лучшем виде.

– Можешь расписать меня этаким Терминатором, то есть Терминаторшей, – усмехнулась я. Хотелось повысить свой рейтинг кое в чьих глазах.

Алла Сергеевна тем временем продолжала свой рассказ. После смерти Стаса вдова тут же подумала о Натэлле. Тарасова начала прикидывать – могла ли Наталья Игоревна прицепить взрывное устройство к подстежке пальто Стаса? Именно поэтому Алле Сергеевне и хотелось заполучить списки всех, кто заходил к Тарасову в кабинет за последнюю неделю, и выяснить, где он появлялся сам. Насколько было известно Алле, раньше Стас встречался с Натальей Игоревной только у нее в салоне. Она не приезжала на завод, они никогда не ходили вместе в рестораны. Стас ее на дух не переносил, общаясь исключительно по делу, и вообще, он предпочитал отправлять вместо себя Багловского. Эту информацию Алла Сергеевна смогла из него вытянуть в течение последней недели его жизни.

– Ты понимаешь, Лана, я должна была найти доказательства, что это она ухлопала Стаса. Или хотя бы что у нее была возможность прикрепить к его одежде взрывное устройство.

Я прокрутила в мозгу полученную на сегодняшний день информацию. По-моему, такой возможности у Натэллы не было, ну, если только взрывное устройство не прикрепили к пальто Стаса за месяц или хотя бы за две недели до взрыва, но это было бы опасно… Я склонялась к мысли, что всем процессом ворочал Семен.

И Алла Сергеевна стала эти доказательства искать. Натэлла ей больше не звонила, но появилась на похоронах. Алле Сергеевне, все эти дни державшейся кое-как, на нервах, и проводившей свое расследование, стало дурно, тем более что она уже знала об исчезновении журналистки Лидии Лаушкиной, беременной, как она считала, от Стаса. Алла Сергеевна не исключала, что ей придется лишиться не только двадцати процентов акций (доставшихся ей и ее сыну), а и всего имущества. Она прекрасно понимала, что Наталья Игоревна очень хорошо подготовилась…

А потом Наталья Игоревна позвонила ей ночью и велела приехать к ней в салон, просто приказала это сделать – если Алла Сергеевна хочет, чтобы ее сын остался жив.

– Что мне оставалось делать? – вздохнула Тарасова. – Я поехала.

– И?

– Все происходило аналогично тому, что было с Лидией. Укол, вначале я была в сознании и все соображала, только ничего не могла поделать, потом отключилась, очнулась здесь.

– Чего на этот раз требовала Наташка?

– Все те же акции и еще какие-то счета хотела заполучить, о которых я и понятия не имела. Она откуда-то узнала, что у Тарасова есть счета за границей, и была уверена, что он сообщил их номера мне. Или еще какую-то информацию. А он ничего не оставлял…

Эти данные Стас оставил мне… Но вслух я ничего говорить не стала – зачем давать людям лишние сведения? Тем более что Стас хотел, чтобы счета достались Роме. Я не могла не выполнить его волю.

Алле Сергеевне Наталья Игоревна сказала, что Тарасова будет сидеть в подземелье, до тех пор пока не отдаст ей то, что Натэлла желает получить.

Вот так Лидия и Алла Сергеевна и коротали свои денечки, думая, как им отсюда выбраться. Лидия уже не особо рассчитывала на помощь Максимова, Алле же Сергеевне вообще ни на кого рассчитывать не приходилось.

– Лана, – проникновенно сказала Алла Сергеевна, – если я все-таки доберусь до этих чертовых счетов, расплачусь с тобой сполна! Я тебе жизнью обязана! Или скажи, что ты хочешь? Я все сделаю.

– Я подумаю, – ответила я и добавила: – Возможно, вам обеим придется выступить свидетельницами. И тебе тоже, – посмотрела я на лежавшего на полу мужика. – В мою пользу. Не в милиции. В той инстанции, мнение которой меня волнует гораздо сильнее и от которой зависит гораздо больше.

Глава 24

Ночь с 24 на 25 марта, со среды на четверг

В дверь просунулась Веркина голова. Подруга объявила, что весь тайник в бане ею опустошен и его содержимое перенесено в машину.

– Когда поедем, Лана? – спросила она у меня.

– А прямо сейчас, – ответила я.

Николай Иванович, также вошедший в дом, посмотрел на связанного хозяина и предложил спустить его в подпол. Мужик заверещал. Алла Сергеевна с Лидией уже хотели было вновь заняться рукоприкладством (или ногоприкладством), но я их остановила, повернулась к мужику и заметила, что пребывание в подполе пойдет ему же на пользу: ведь в противном случае Наталья Игоревна с Семеном вряд ли оставят его в живых.

– Но хоть развяжите! – взмолился мужик. – И еды оставьте. Я же этих, – он кивнул на Аллу Сергеевну и Лидию, – и кормил, и поил.

– Ладно, – смилостивилась я и лично сбросила вниз пластиковую бутылку, наполнив ее водой из ведра, и буханку хлеба, привезенную Натэллой. После этого Николай Иванович подтащил хозяина дома к люку, разрезал веревки ножом и тут же спустил его вниз. Мужик взвыл, но в наш адрес больше никак не высказывался. Мы закрыли крышку, выключили в доме свет, загрузились в машину и покинули гостеприимную деревеньку.

Я сидела на переднем сиденье рядом с Николаем Ивановичем, Верка с тетками расположились сзади. Когда мы проезжали мимо дома Варвары Васильевны, она в очередной раз припала носом к стеклу, но наверняка ничего разглядеть не смогла.

Лидия слезно умоляла отвезти ее к господину Максимову.

– Ну что ж, – сказала я, – поехали. Николай Иванович, дорогу помните?

Наш водитель кивнул и усмехнулся в усы, вспоминая, как он с нами познакомился.

Я же обдумывала, каким образом нам избежать неприятностей при новой встрече с водочным королем. Я вообще не исключала, что в его загородной резиденции всех непрошеных гостей встречают автоматной очередью или струей газа, проверенного на нас с Веркой и Ромой. Как-то не очень хотелось принимать «на себя» эти подарки. Более того, я не исключала, что даже в случае заступничества Лидии нас все-таки проводят в уже известный нам с Веркой подвал. Мало ли что Лидия беременна от Максимова! Во-первых, я лично не могу быть в этом стопроцентно уверена: как-то отвыкла в последнее время верить людям на слово. Во-вторых, Максимов что-то не больно активно занимался поисками Лидии. Хотя… Этого я тоже не знаю, наверное, что-то он все же делал. Но, главное, я не сомневалась, что он никогда не забудет того, что мы с Веркой устроили у него дома, да и молодцы из охраны наверняка не встретят нас с распростертыми объятиями после убийства их товарищей. С другой стороны, Максимов же вернул мне и сотовый (не вставив в него никакое вредное «насекомое»), и шубу, и сумку… Понял свои ошибки? Или запланировал какую-то страшную месть?

– Знаешь, Лида, – обратилась я к девушке, – мы, наверное, высадим тебя при подъезде к дому Владислава Юрьевича. На шоссе. Дальше ты уже сама добежишь. У нас с Верой – как бы тебе сказать – сложились довольно неоднозначные отношения с господином Максимовым, и я подозреваю, что он будет не очень рад видеть нас вновь, причем в такое позднее время.

– В любое время, – хмыкнула Верка с заднего сиденья.

– Но если он узнает, что вы меня спасли… – пролепетала Лидия.

– Ты сама ему все расскажешь, – встряла Верка, – и если Владислав Юрьевич захочет, то он сам потом с нами встретится. Для выражения благодарности, например. У него есть номера наших телефонов. Можешь ему передать, что я предпочитаю благодарность, выраженную в твердой валюте.

Алла Сергеевна, слушая нас, внезапно расхохоталась и попросила рассказать о нашем личном знакомстве с водочным королем. Мы обещали сделать это у меня дома. Николай Иванович опять хмыкнул в усы.

Но при подъезде к дому Владислава Юрьевича нас ждал сюрприз.

Его молодцы паслись на шоссе большим стадом, преградившим дорогу нашей машине. Развернуться возможности не было (шоссе там слишком узкое, потребовалось бы слишком много времени), да и я не была уверена, что нам на этот раз удастся уйти от погони: подозревала, что теперь парни уже хорошо подготовились к преследованию. Все были вооружены до зубов.

У нас, конечно, тоже имелось оружие, и немало, но лежало оно все в багажнике. Мы с Веркой, правда, могли бросить по гранате, но одновременно решили, что нам это может слишком дорого обойтись.

– Ничего не предпринимать! – прошипела я остальным. – Подождем, что они скажут.

Один из молодцев, напоминавших доисторических животных, тем временем приблизился к нашей машине, держа современный автомат Калашникова наготове. Подошел он с моей стороны, раскрыл дверцу, глянул на мои руки, заметив в них только дамскую сумочку, исключительно вежливо пожелал нам всем доброго вечера и заявил, что Владислав Юрьевич приглашает нас всех к себе на ужин.

Посмотрев на часы, я подумала, что, вообще-то, приближается уже время завтрака, но вслух поинтересовалась, нельзя ли нам перенести ужин на завтра, а то мы сегодня не одеты: как-то не прихватили с собой вечерние платья. Молодой человек, выбирая выражения, опять же исключительно вежливо сообщил, что Владислав Юрьевич нас долго не задержит, он просто хотел выразить нам свою благодарность за спасение Лидии и обсудить пару важных моментов, которые никак нельзя отложить на завтра.

– Ладно, – сказала я и кивнула Николаю Ивановичу.

В сопровождении этого почетного кортежа мы двинулись к особняку Максимова, я на протяжении всего пути размышляла – где же все-таки Владислав Юрьевич (или его люди) разместили микрофон? Ведь нас тут уже ждали. И знали, что мы везем Лидию…

После приветствий хозяина (сегодня он облачился в шелковую кумачовую рубаху навыпуск – ну и вкус у господина Максимова!) у нас забрали верхнюю одежду и провели в известный нам с Веркой каминный зал. Там я прямо задала Максимову интересовавший меня вопрос.

– Светлана Алексеевна, – обратился он ко мне, – пройдемте, пожалуйста, в мой кабинет. Ваших друзей пока что накормят и напоят – по их желанию.

Я кивнула и отправилась следом за Максимовым. Навстречу нам попался парень в белом фартуке, с подносом в руках. На подносе стояли высокие бокалы, чем они были наполнены, по виду я определить не смогла. Надеялась, что не снотворным и не ядом.

У себя в кабинете Владислав Юрьевич преобразился. Из этакого деревенского увальня, окруженного вставшими на задние лапы питекантропами и динозаврами, Максимов превратился в исключительно делового мужика. Единственное, что осталось от скомороха, – это живот члена партии любителей пива, но его уже никуда не денешь. Я искренне поразилась такому превращению, а потом поняла, что выбранный им имидж неповоротливого идиота с выпученными глазами, в малиновом пиджаке или в шелковой кумачовой рубахе, весьма удачен. Партнеры при первой встрече (и, что не исключено, при последующих – тоже) не воспринимают его всерьез, а он тем временем обделывает свои дела и водит всех за нос, вытягивая информацию и пользуясь моментом. Не просто же так он стал тем, кем стал! И эту резиденцию ему не какой-то добренький дядя построил.

– Где микрофон? – опять спросила я его, когда мы остались вдвоем.

– Вы его никогда не обнаружите, – ответил Максимов.

– Он на мне?

– Без комментариев.

– Если кто-то смог этот микрофон установить, то кто-то сможет и снять его, – заметила я.

Максимов улыбнулся и заявил, что, когда наша компания сегодня покинет его дом, микрофона ни на ком из нас уже не будет: Владислав Юрьевич выяснил то, что хотел. Он категорически отказался сообщить, где тот был установлен. Я решила не настаивать: имелись и более важные темы для обсуждения.

– Я понял, чего вы добиваетесь, Светлана Алексеевна, – заявил Максимов.

Я вопросительно приподняла одну бровь: теперь, откровенно признаться, я и сама это не очень хорошо себе представляла.

– На «Неву-металл» без вашего личного согласия мне не пролезть, – продолжал Максимов. – Это вы донесли до меня четко и ясно. Поэтому я предлагаю вам сотрудничество – такое, о котором говорили мы с покойным Тарасовым.

Максимов поведал мне, что в последние месяцы жизни Стаса они сошлись довольно тесно. Имелось у них много общих интересов, оба прошли примерно одинаковый путь наверх, оба не желали участвовать в поставках наркотиков. Аренда крупного цеха на «Неве-металл» должна была стать, во-первых, выгодной им обоим (на заводе в самом деле полно простаивающих площадей, так отчего же не получать за них деньги?), во-вторых, Максимов с Тарасовым на пару собирались перекрыть канал отправки героина за рубеж. Теперь Максимов предлагал мне заключить взаимовыгодный договор об аренде главного цеха. Он не требовал немедленного ответа, но вручил мне пакет документов, подготовленных в свое время для их подписания Тарасовым.

– За что убили Стаса? – спросила я.

– За то, что он мешал поставлять наркоту, то есть решил помешать, – пожал плечами Максимов.

– А вы не боитесь, что и вас ждет та же участь? Я уже не говорю о себе…

– Светлана Алексеевна, разговаривал бы я сейчас с вами, если бы не был уверен, что уберу с дороги противников? Да, признаюсь, я считал, что вы замешаны в этом деле. Да, мне очень жаль, что Лидии пришлось пережить столько неприятных моментов… Но Афганец не зря рассчитывал на ваши способности. Вы помогли мне добраться до тех, до кого я хотел. У Алексея Петровича – другие цели, как вам прекрасно известно: он хотел использовать канал. Я же хочу его уничтожить. Наталья Игоревна и господин Петров, главный инженер «Невы-металл», уже находятся у моих людей. Пока мы вас ждали, нам удалось с ними поговорить.

Произнеся последнюю фразу, Максимов усмехнулся. Представляю, что это был за разговорчик…

Наталья Игоревна с детства мечтала разбогатеть – причем стать супербогатой. Она родилась в Казахстане, потом переехала в Петербург (тогда – Ленинград), обосновалась здесь, вышла замуж. Никакого наследства ниоткуда ждать ей не приходилось, так что она всегда полагалась только на себя. Астрологический салон и посреднические услуги для бывшего мужа давали неплохой доход, но ей хотелось большего. У Натэллы остались родственники в Казахстане, далеко не всегда дружившие с законом. Они уже давно предлагали ей поучаствовать в, так сказать, семейном деле – поставке вполне определенной продукции на Запад. Обеспечивая различным оборудованием фирмы Петербурга и Казахстана с помощью бывшего мужа, Наталья Игоревна все время искала здесь партнера, при чьем содействии можно было бы организовать поставки наркотиков на Запад. К партнеру предъявлялись вполне определенные требования. Но найти такого человека ей долгое время не удавалось. Потом все же удалось – среди сотрудников службы безопасности «Невы-металл».

Они прощупали друг друга, обговорили детали, подыскали козлов отпущения – на тот случай, если запахнет жареным. Главный инженер Петров использовался втемную. В тот момент, когда он был обижен Тарасовым, не заплатившим ему за работу так, как он обещал, партнер Натэллы подошел к Петрову и заказал ему вполне определенную работу, за которую заплатил вперед и еще обещал подкинуть премию. Требовалось изобрести приставку к машине или отдельное приспособление, способное делать полости в гвоздях и наполнять их… песком (как было сказано главному инженеру). Тот не задавался вопросом, зачем это нужно заказчику, который поставил одно условие: приспособление должно быть исключительно простым в эксплуатации и, желательно, занимать очень мало места.

Петров прекрасно справился с заданием и вообще забыл о заказе. Больше его ни к чему не подключали. Партнер Натэллы уже сам работал с товаром, причем делал все настолько ловко и быстро, что никто из заинтересованных лиц так и не смог догадаться о творившемся у них под самым носом. Партнер Натэллы имел возможность скрывать приспособление от чужих глаз, а также на нем работать, не говоря уже о доступе к продукции «Невы-металл», что являлось важным фактором успеха всей операции.

Но Наталья Игоревна с партнером хотели прибрать к рукам весь завод: для того, чтобы им никто не мешал, ну, или чтобы хотя бы его целиком контролировать. Для этого они разработали целый план.

Шантажировать Аллу Сергеевну было очень легко. На самом деле «исчезнувшие» девушки, о которых шла речь, уехали работать за границу и в настоящее время активно трудятся в каких-то борделях. Выяснить это Алла Сергеевна не могла, да и вообще, она почему-то не стала проверять представленную ей Натэллой информацию. Алла испугалась. Да и что бы она сделала? Пошла бы в женские консультации? Снова появилась бы в квартирах «пропавших» девушек? Рассказала бы обо всем Тарасову? Она не рассказала, не пошла и не проверила. Испугавшись, она просто написала долговую расписку.

То есть акции Аллы Сергеевны и ее сына, можно сказать, уже были в кармане у Натэллы.

Вторым обрабатываемым персонажем стал Рома. Для него нашли другое средство давления: отец, мол, всегда тебя ущемлял, уделял тебе меньше внимания, чем законному сыну, не женился на твоей матери, не взял тебя жить к себе, даже не купил тебе отдельную квартиру, когда мать стала пить, и ты мучаешься в квартире-притоне, в то время как отец и его законный сын живут в своих хоромах. Подобные разговоры попали на благодатную почву: Рома и сам всегда считал себя обделенным.

Роме пообещали богатство и власть. Но его обманули: сказали, что маленькая «пуговичка», которую ему велели прикрепить между тканью и теплой подстежкой пальто Тарасова, лишь обожжет отцу пятую точку – и он просто долго проваляется в больнице. Рома не желал смерти отца, он просто хотел его наказать и одновременно доказать ему, что он в состоянии взять на себя «Неву-металл», тем более что ему обещали помочь. Он собирался показать, что достоин большего внимания отца и заслуживает его уважения, не то что Слава, сын Аллы Сергеевны, который не может и шагу ступить без воли мамочки и предприятием не интересуется вообще. После составления завещания Роме сообщили, что ему завещаны двадцать пять процентов акций, а следовательно, он станет временным управляющим, если отец серьезно заболеет. Рома законов не знал (ему рассказали то, что посчитали нужным, например, про эмансипацию, то есть об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным), а слышал лишь то, что хотел услышать.

Рома согласился прикрепить «пуговичку». Он никак не мог предположить, что она убьет Тарасова-старшего. Когда мальчишка впал в панику, ему пояснили, что он прикрепил ее не на то место, значит, он и виноват в смерти отца. Рома решил, что он в самом деле виноват (ведь взрыв был локальным, хотя Тарасов погиб бы в любом случае – только Роме этого, опять же, не объяснили), в тюрьму ему, конечно, не хотелось, он и молчал в тряпочку, тем более что его тут же сделали генеральным директором, как и обещали, дали власть, хотя постоянно ненавязчиво советовали, что делать. Рома успокоился. Конечно, до тех пор, пока не оказался у людей Максимова…

– Он тоже у вас? – удивилась я.

Максимов кивнул и пояснил, что и во время нашей предыдущей встречи его больше интересовал Рома. Я, конечно, тоже, но его люди следили за домом подростка, к которому вдруг приехали мы с Веркой. Люди Владислава Юрьевича связались с шефом, он дал задание проследить за развитием событий. После того как мы покинули загородную лечебницу, нас и «взяли», правда, с потерями, так как не ожидали, что мы окажем такое активное сопротивление.

Я усмехнулась, а Максимов вернулся к своему рассказу о претендентах на «Неву-металл».

В результате предпринятых ею шагов Натэлла с приятелем (вернее, наоборот: его следовало бы упомянуть первым), можно сказать, взяли «Неву-металл» под контроль: генеральный директор – свой и сделает то, что ему сказано, Алла Сергеевна передаст акции – свои и сына; от Инны Баймаковой, получившей пять процентов, избавились быстро, так же, как и от секретарши Вики Тарнапольской, которая, будучи любовницей и доверенным лицом Тарасова, могла многое знать. Почему убили парней из службы безопасности, Максимов сказать не мог: этого не знала и сама Натэлла. Вообще, парни работали на ее партнера. То ли они потребовали себе больше денег, то ли, разобравшись в том, что происходило у них под носом, захотели выйти из игры и тем самым подписали себе смертный приговор. Партнер Натэллы не только имел доступ к оружию – он выступал в роли хранителя арсенала одного известного мне хозяина империи.

После произнесения Максимовым последней фразы я кашлянула. Он усмехнулся.

– Понимаете, чт вы прихватили, Светлана Алексеевна?

– Понимаю, – кивнула я. Но не возвращать же добро назад?

– А понимаете, что вы сейчас в опасности? – спросил Максимов. – Не из-за того, что вы прихватили арсенал.

Я чудом избежала смерти во время покушений: у нотариальной конторы и при взрыве моей машины, которую по приказу Максимова должны были перегнать от моего дома. Тогда он еще не знал, что операция – не моих рук дело, и хотел «обставить» мое исчезновение.

– Могу предоставить вам временное убежище, – Максимов слегка улыбнулся.

Я покачала головой и уточнила – что Максимов намерен делать с находящимися у него Натэллой, главным инженером и Ромой?

– Петрова я уже отпустил на все четыре стороны. Пусть работает дальше. Может, я сам когда-нибудь закажу ему какое-нибудь изобретение…

– То есть он втемную брал все заказы у Натальи Игоревны… – начала я.

p>Максимов кивнул: главный инженер все время ищет способы подработки и для себя, и для рабочих. Он и подумать не мог, как именно используются его изобретения.

Рома, по мнению Владислава Юрьевича, и так наказан на всю оставшуюся жизнь: ему придется жить дальше с мыслью о том, что он убил своего отца. Оставлять его на заводе или не оставлять – решать не Максимову. И вообще, ему все равно. А вот с Натальей Игоревной разговор особый.

– Что вы планируете делать?!

– Пойду официальным путем, – сказал Максимов.

– То есть?

– Похищение людей – это статья, Светлана Алексеевна. Хотел как раз попросить вас выступить в качестве свидетельницы.

Я кашлянула, опять вспомнив об арсенале, прихваченном мною из дома дальнего родственника Натальи Игоревны. Максимов словно прочитал мои мысли и заметил, что о нем и Наталья Игоревна, и ее родственник будут молчать как рыбы. Им и одной статьи хватит. Да ведь и я не собираюсь держать оружие в своей квартире?

Я подумала о том, что намеревалась спрятать его в своем гараже, но тут решила, что нам придется воспользоваться Веркиным. Или, может, попроситься в закрома к Николаю Ивановичу?

– Светлана Алексеевна, – посмотрел на меня Максимов, – у меня к вам большая просьба. Обрисуйте ситуацию Алексею Петровичу Карташову. Мне, откровенно признаться, не хотелось бы еще больше портить с ним отношения и нарушать сложившееся равновесие. Я дам вам сопровождающих, чтобы вы спокойно доехали до его дома. Вы же понимаете, что только Афганец в состоянии окончательно урегулировать вопрос… И ведь он, как и вы, стоит следующим в очереди на уничтожение.

– Понимаю, – кивнула я. – Я поеду к нему прямо сейчас.

* * *

Лешка выслушал мой рассказ очень внимательно, ни разу не перебив, и задал несколько уточняющих вопросов, рассматривая фотографию мужчины с квадратной бородкой и остренькими усиками.

– Ты знаешь, что Серега закончил театральный перед тем, как послужить в милиции?

– Что?!

– Сергей Стандецкий закончил театральный институт, или как он там теперь называется, – повторил Афганец. – Наверное, там его и научили искусству перевоплощения. Но я не понимаю, зачем ему было все это делать у меня под носом?! Ему что, было мало денег? Он же мог мне об этом просто сказать! И вместе мы заработали бы гораздо больше…

Мне же все было понятно: власть! Серега не хотел оставаться на вторых ролях. Еще недавно сам Афганец был на вторых ролях в империи Седого, которая теперь принадлежит ему. Нет, Лешка не убивал Седого и не устраивал на него покушений, но ведь нельзя исключать, что и Алексей Петрович не стал бы ждать вечно, пока патрона кокнет добренький дядя (то есть тетя). Согласился бы Лешка сам вечно ходить на вторых ролях? Афганец ведь довольно быстро поднялся в империи Седого, как он сам мне рассказывал, поэтому должен понимать, что не только ему хотелось пролезть на самый верх.

Серега не убивал шефа (или только пока?), а прибирал к рукам объекты, переводил счета на свое имя (естественно, за рубеж). Надо отдать ему должное, Стандецкий обладал личным обаянием и знал, как к кому подступиться. Таким образом, он привлек на свою сторону немало людей. В свое время он замолвил за меня слово перед тем же Афганцем, и мне не оторвали голову за мои «подвиги», хотя, по всем законам определенного мира, должны были это сделать. Серега постоянно поддерживал со мной хорошие отношения, пытался стать моим другом и убеждал умерить любопытство для моей же пользы, но, поняв, что я могу быть для него опасна, решил от меня избавиться. Этого я не могла ему простить.

– Что ты думаешь с ним делать? – посмотрела я на Лешку.

– Не задавай идиотских вопросов, Лана, – ответил Афганец.

Эпилог

На следующий день я узнала, что ребята, посланные Афганцем на квартиру к Сереге Стандецкому, опоздали. Хозяин ее покинул.

Сережа явно не исключал, что ему придется быстро делать ноги, и заранее подготовился. Я не сомневалась, что своей подпольной деятельностью он прекрасно обеспечил себя – надолго, если не навсегда.

Я не думала, что он вернется в Россию, вернее, мне не хотелось об этом думать. Я предпочла бы избежать встречи с Серегой в будущем.

* * *

Вениамин Борисович Багловский возник на работе, словно джинн, появившийся из бутылки. На вопросы рабочих он отвечал уклончиво, мне же в личной беседе признался, что проводил время в глубокой норе, пережидая, пока буря уляжется.

– А ваша супруга об этом знала?

– Нет, – покачал головой Вениамин Борисович. – Если бы Ася узнала, то никакой норы у меня больше не было бы. – Он закатил глаза, вспоминая семейный скандал, и кривовато улыбнулся: – Но ведь я жив и здоров, а это самое главное, не правда ли? А Асюша меня месяц повоспитывает и успокоится. Или два месяца. Мне не привыкать: она воспитывает меня всю жизнь.

– Мышка-норушка-то хоть вас достойна? – улыбнулась я. – Она-то, надеюсь, вас не воспитывает?

Вениамин Борисович слегка покраснел и шепотом попросил:

– Только Асе ничего не говорите!

* * *

Через две недели ко мне на работу в середине дня примчалась Верка в растрепанных чувствах, плотно закрыла дверь ко мне в кабинет, чтобы девочки не слышали наших разговоров, и сообщила:

– Сейчас ехала по Арсенальной улице, мимо женского изолятора…[1]

– Что ты там делала? – удивилась я: вроде бы дороги моей подружки не должны были пролегать в тех краях. Хотя куда только нелегкая не заносит ее и меня…

Верка отмахнулась от моего вопроса и сообщила:

– Афганец оттуда выходил!

– ???

– Довольный, как кот, обожравшийся сливок.

– И что? – не понимала я.

– Что? Что?! Ты сегодня плохо соображаешь? Там же Наташка сейчас сидит! Думаешь, Лешка этот канал упустит? Жди больше! Да я бы на его месте постаралась вытянуть Наташку с братом-рецидивистом – или пообещала хотя бы – за адресочки покупателей и продавцов.

Мы с Веркой встретились взглядами.

* * *

О том, что Наталью Игоревну выпустили на свободу, я узнала из газетных сообщений. В заметке не говорилось, почему ее отпустили: за недоказанностью, под залог или просто изменили меру пресечения. Статья вышла под заголовком: «Очередное заказное убийство». Ее застрелили из снайперской винтовки.

В тот же день на мой сотовый позвонил человек, звонка которого я в напряжении ждала все это время. Номер не определился.

– Давно собирался тебе сказать, что уж больно ты любопытна, Ланочка, – заметил Серега. – Не думаешь, что когда-нибудь засунешь свой нос туда, где тебе отхватят не только его, но и всю голову?

– Что ты хочешь?

– Номера своих зарубежных счетов Тарасов, как я догадываюсь, оставил тебе? Вроде бы больше некому было? С остальными возможными кандидатами я уже пообщался. Продиктуй-ка мне их.

Что мне оставалось делать? Я продиктовала. Жить-то хотелось! И совесть меня не мучила: Рома не достоин того, чтобы их получить. Но напоследок я все-таки спросила Серегу, не жалко ли ему было пытаться меня убить? Мне-то ведь казалось, что у нас с ним сложились теплые отношения…

– А я и не убивал! – возмущенно воскликнул Серега. – Я тебя, наоборот, спасал!

– ???

– Рома по моему приказу оттолкнул тебя перед нотариальной конторой, чтобы ты не мешалась под ногами…

– А машина?!

– Машину я тебе сам новую подарю. Я помню: бриллианты, меха и машины должны дарить мужчины. На пульт, Лана, я лично нажимал, когда какой-то тип вскрыл твой «Пассат». Тебя взрывать я никогда не стал бы.

– Но менты сказали, что машина должна была взорваться, как только ее заведут!

– Они так просто подумали. Ты когда с ними говорила? Сразу после взрыва? Они что, визуально определили, какое там было взрывное устройство?

– А где ты их брал, можно узнать?

– Хочешь запастись? – Серега хохотнул. – Ты, как всегда, в своем стиле. Прости, киска, но секрет фирмы – залог успеха. Этого я тебе сказать не могу. Но ведь ты, если постараешься, сама найдешь нужного специалиста. Я верю в твои возможности!

– Но зачем, зачем ты взорвал мою машину?!

– Да чтобы ты не лезла, куда тебя не просят! Хоть сейчас скажи мне, чем тебя вообще можно остановить? Лана, ты же не в игры играешь! А если бы на моем месте был кто-то другой?

– Я все понимаю, Сережа, но ничего не могу с собой поделать, – ответила я.

* * *

Через день у меня дома появился посыльный, вручивший мне ключи от новой «БМВ-750» цвета зеленый металлик и документы на нее. К ним прилагался конверт.

«Спасибо, Лана, – было написано на листке. – Надеюсь, что мы еще поработаем вместе. И надеюсь на большее…» Никакой подписи внизу не стояло.

Изорвав листок на мелкие кусочки и спустив их в унитаз, я задумалась: сколько ж денег лежало на тарасовских счетах, если Серега проявил такую щедрость? И как он планирует использовать меня в дальнейшем? В борьбе за власть в империи, ныне возглавляемой Афганцем? Серега всегда умел найти подходы к людям…

В тот же день ко мне принесся сам Афганец и с порога заявил, чтобы я собиралась в Европу. Я вылетаю завтра. Ему требовалось немедленно разыскать Серегу, и он вполне обоснованно полагал, что ни у кого, кроме меня, это не получится.

Вслух я промычала что-то неопределенное, а про себя подумала: «Выкручусь. Должна. Не в первый раз! И ведь до завтра у меня еще есть время…»

Страницы: «« ... 678910111213

Читать бесплатно другие книги:

Марина двадцать раз пожалела, что согласилась на предложение клиентки совершить неравноценный обмен ...
Когда тебе за сорок, на личной жизни можно поставить крест, а можно – знак «плюс». Это зависит тольк...
Рыжеволосая красавица, словно сошедшая с полотен Тициана, очнулась в портовом отеле Мельбурна. Девуш...
На глазах у литератора Мечислава Булгарина убивают бывшего однокурсника Шергина, а вскоре Булгарина ...
Опять Мариша и ее подруга Инна взялись за расследование загадочного преступления. На первый взгляд д...
Эмбер не знала родительской любви: с детских лет ее воспитывала тетка, то баловавшая девочку, то отт...