Выбор наследника Романова Галина

– Дедушка? Дядя? – Еще два эльфа, которых он настолько не ожидал здесь увидеть, что даже не поверил глазам и ушам, бросились в его сторону, но были остановлены красноглазым:

– Стоять! А если это л-ловушка?

– Никакой ловушки нет. – Лорд Калливар смог-таки сесть прямо. – Разве что только для меня… Лорд Лоредар… это он сделал…

Массивный драур внезапно шагнул вперед и опустился перед бывшим Наместником на колено.

– П-простите меня, – выговорил он. – Это я в-виноват…

Знатный эльф испустил вздох:

– В чем? Ты всего лишь вестник горя и смерти… Да, это ты сообщил мне о смерти моего племянника и…

– И п-привел его обратно, – воскликнул Фрозинтар. – Я обманул х-хозяина. К-карадор жив, и он здесь!

Тот уже сам протиснулся вперед, бросился к дяде.

– Я знаю, – промолвил племянник, – что вы меня прогнали с Острова, что я официально объявлен изгоем и не имею права переступать границы эльфийских земель. Но мне только хотелось убедиться, что тут все в порядке. А потом я уйду! Я вообще хочу стать искателем приключений. Вы за меня не беспокойтесь! У меня своя жизнь…

– Ты жив! – непередаваемым тоном воскликнул бывший Наместник, потянувшись ему навстречу.

Он успел обнять племянника, на миг прижать его к груди, но на этом его силы иссякли. Запрокинув голову, лорд Калливар обмяк на руках растерявшегося Карадора.

– Чего это он? – Голос эльфа дрогнул. – Он что, у-умер?

Келлегор склонился над дедом, осторожно коснулся кончиками пальцев энергетических точек на его висках и груди.

– Он жив, – промолвил подросток, – просто потерял сознание… Хотя состояние его ужасно. Видимо, его тут просто-напросто морили голодом.

– Кто?

Все вздрогнули – так за один миг неуловимо изменился голос Карадора. В глазах его блеснули огоньки. Поймав этот взгляд, Фрозинтар отшатнулся, неожиданно поняв, что эльф сейчас способен броситься с голыми руками на кого угодно. И драур отнюдь не был уверен, что ему удастся остановить эльфа. Превращение произошло мгновенно – только что на полу сидел беззаботный парень, а теперь вместо него оказался хладнокровный несокрушимый убийца.

– Кто это сделал? – проскрежетал Карадор.

– Лорд Лоредар…

– Я хочу его видеть.

– Можно пройти здесь…

Вскочив, наемник бросился к завалам из рухнувших перекрытий. Ни у одного эльфа не хватило бы сил, чтобы в одиночку сдвинуть эти глыбы с места, но для нежити-драура разобрать завал оказалось плевым делом. Не прошло и пяти минут, как балки и обломки лестницы были отодвинуты, и глазам всех предстала самая обычная дверь.

– Она в-ведет через кладовые на п-первый этаж основного замка, – объяснил Фрозинтар, последним движением снимая дверь с петель и прислоняя к стене. – Я п-покажу, где его спальня…

– Нет, – послышался тот же чужой голос. Карадор с явным усилием встал на ноги, держа лорда Калливара на руках. – Сначала дядя.

Уже добравшись до норы, в которую нырнула добыча, тварь разочарованно зашипела сквозь стиснутые челюсти. Дичь успела улизнуть!.. Впрочем, проход был достаточно широк, а она слишком голодна, чтобы отправляться на поиски другой жертвы.

Добравшись до спальни жены, Лаотор робко постучался в дверь:

– Дорогая, к тебе можно?

В комнате царили тишина и темнота. Только тонкий полумесяц косился в высокое витражное окно, и его лучи дробились на ниточки, переливаясь всеми оттенками голубого и золотистого. На подушках смутно белело лицо молодой женщины. Она лежала, вытянувшись, слегка приподняв подбородок, прямая и неподвижная.

– Дорогая… Каллирель? – Лаотор сделал несколько шагов. – Я пришел, чтобы пожелать тебе спокойной ночи и…

Остановившись, он сверху вниз посмотрел на жену. Эльф любил эту женщину несмотря ни на что. Грусть мешалась в его душе со щемящей нежностью и тоской. Она принадлежала ему, но была так же недоступна, как если бы обитала на другой стороне земли. Вернее, ему принадлежало только ее тело, а душа блуждала в каких-то нездешних потемках.

– Дорогая, я тут кое-что тебе принес, – вспомнив о кубке в руках, снова заговорил Лаотор. Он чувствовал, что жена не спит – она часто лежала вот так с закрытыми глазами, находясь между сном и явью. – Это сварил тебе мой отец. Он считает, что напиток поможет. Ты должна его выпить!

Каллирель никак не отреагировала на слова мужа – ей было все равно. Но дело надо было сделать. Сделай то, что должен! Лаотор наклонился, одной рукой приподнял голову жены за затылок, а другой поднес к ее неподвижным губам кубок.

Но когда он наклонился, желудок внезапно скрутило такой болью, что юноша попятился, выронил кубок и схватился за живот. Ему показалось, что во внутренности вонзилась раскаленная игла. Нет, не игла! Целый вертел, на котором его поджаривали, как фазана!

Шатаясь и почти ничего не видя от скрутившей его острой боли, Лаотор отшатнулся от постели жены. К горлу подкатила тошнота, юноша едва успел упасть на колени, слепо нашарить ночной горшок.

В спальне было довольно темно, но он заметил, что содержимое его желудка имеет какой-то странный ярко-фиолетовый цвет. Что он такое мог съесть или выпить?

Впрочем, ответ тут же пришел сам собой, и от одной мысли об этом холодный пот выступил у Лаотора на висках, а желудок скрутил новый спазм рвоты. Выпить! Именно что выпить! Буквально несколько минут назад он выпил настойку, которую принес ему отец. Настойку, в которой содержалось что-то еще, кроме обычного зелья от бессонницы.

У Лаотора имелся редкий дар. Он не просто был слаб в магии – у него выработалось что-то вроде иммунитета к колдовству. Любого человека или эльфа можно заколдовать, но только не тех, у кого есть врожденное неприятие чужих чар. К сожалению, его приемный отец сам слишком мало разбирался в тайных науках, чтобы распознать в наследнике эту уникальную особенность, а дочь, Видящая, слишком редко навещала юношу, чтобы успеть все выяснить. Его родные просто смирились с тем, что наследник громкого имени и титула – обычный бездарь, как и большая часть мужчин-эльфов.

Сам же Лаотор давно подозревал за собой нечто подобное – отец пытался учить его магии, но, еще будучи подростком, он заметил, что как-то странно реагирует на колдовство. Чтобы отец еще больше не разочаровался в сыне (еще бы, эльф с аллергией на магию!), Лаотор начал успешно притворяться тупицей.

Но сегодня эта особенность спасла ему жизнь.

Даже две жизни.

Когда приступы тошноты прекратились и организм избавился от отравы, Лаотор выпрямился. От ночного горшка разило такой вонью, что теперь уже любой распознал бы в его содержимом яд. Вытерев ладонью рот, юноша посмотрел на распростертую на постели женщину. К его удивлению, Каллирель открыла глаза и повернула голову, глядя на него. Ну еще бы! Не каждый день увидишь, как здорового крепкого мужчину выворачивает наизнанку от обычной настойки.

А Лаотор почувствовал страх. Лишь он мог ощутить враждебные чары и яд, замешанный в напитке. Если бы не эта его особенность, Каллирели досталась бы ее порция, и молодая женщина скончалась бы. Может быть, и не сразу, но это предрешило бы конец. И страшно подумать – кубок с отравой ему дал родной отец! Он что, решил разом избавиться от сына и невестки? Но зачем?

Думать об этом было некогда. Бежать к отцу с криком: «Я все знаю!» – означало бы раскрыть себя. Советник догадается, что Лаотор не так-то прост. Если он хотел убить сына, он сделает это в любом случае, но уже без магии, которую юноша почувствует заранее. И Каллирель, оставшись без защиты, протянет недолго.

Решение пришло мгновенно. Схватив с лавки одежду, Лаотор бросился к жене:

– Вставай и одевайся!

– Что? – Она попыталась сопротивляться, но юноша за руку выволок жену из постели. – Зачем?

– Мы уходим!

– Что? – в ее глазах промелькнула искра интереса. – Куда?

– Еще не знаю, но оставаться тут я больше не намерен. А ты идешь со мной!

Не слушая слабых возражений жены, Лаотор набросил на нее верхнее платье и за руку потащил прочь.

Вещи собирали в страшной спешке, стараясь не шуметь и не тревожить слуг, чтобы никто не догадался, что задумал молодой лорд. Еще не зная, куда бежать и что делать, Лаотор уже твердо решил, что в поместье-столице не останется. Но куда податься, дабы избежать преследований отца? А не все ли равно?

Напоследок прихватив на кухне пару караваев хлеба, мешочек сушеных фруктов, кое-какие приправы и наполнив флягу вином, Лаотор, ведя за руку жену, решительно направился к одной из калиток, дабы без помех ускользнуть в ночь.

В замке Наместника Калливара царила такая полная тишина, что нарочно хотелось топать ногами и громко разговаривать, несмотря на позднее время. Карадор, собственно, так и поступал – он прошел по коридорам и лестницам, таща дядю на руках, сопя, пыхтя и ворча себе под нос, причем такие слова, что Седона примерно на середине его монолога побагровела и демонстративно стала держаться поближе к молчаливому Фрозинтару, столь же демонстративно заткнув уши пальцами.

Добравшись до дядиной спальни, упарившийся Карадор пинком распахнул дверь, бегом преодолел последние шаги, как мешок, свалил лорда Калливара поперек постели, и, пока Келлегор торопливо скидывал плащ и закатывал рукава туники, шагнув к двери, выглянул в коридор:

– Эй! Есть кто живой? Поубиваю на фиг, если никто не отзовется!

– Ты бы еще добавил: «Приходите со своим гробом!» – фыркнул Кутх. – Мы тут всех, наверное, распугали!

– А мне плевать! Я замотался, как не знаю кто, и злой, как бешеный гоблин!.. Ну, чего застряли? Охоту на вас открывать, что ли?.. – снова заорал он в коридор. – Считаю до трех, «два» уже было!

Седона рванулась было к бесчувственному лорду Калливару, но ее обхватил сзади за плечи Фрозинтар, привлекая к себе.

– Пусти, – дернулась девушка.

– Погоди. – Хриплый голос обжег ухо. – Постой… Помоги мне.

Драур стиснул девушку в объятиях, склонился над нею и коснулся губами энергетической точки на ее затылке.

– Что? – не поняла та.

– Не бойся. Все будет хорошо.

Сопротивляться было бесполезно. И альфара остановилась, прислонившись спиной к драуру. Его дыхания не было слышно, сердце не билось в огромной груди, он весь был какой-то холодный и твердый. Как скала, к которой можно прижаться в бою и знать, что никто не подберется к тебе сзади, пока не сокрушит этот монолит.

– Мне нужны вода, – произнес Келлегор, выпрямляясь и проводя ладонью по лбу, – и молоко… Нет, лучше кисель или…

– Вам надо восстановить силы после сеанса целительной магии? – догадался сэр Ройдар, отцепляя от пояса флягу.

– Чтобы восстановиться, мне нужно вино или солидная порция жаркого, – отозвался юный маг. – Это – для дедушки. Ему нужно хоть что-то, что подкрепит его силы.

– Я принесу? – Седона робко шевельнулась в кольце рук драура. – Я знаю, где кухня… то есть где она должна быть!

Большинство замков эльфов строились одинаково, отличались лишь размерами помещений, и, будучи служанкой, альфара не могла не помнить, где обычно располагается кухня. Кроме того, всегда можно понадеяться на то, что удастся встретить других слуг – шум, производимый такой большой компанией, нельзя было не заметить.

Фрозинтар с сожалением разжал руки, отпуская девушку, но совсем ее не оставил и пошел следом.

В темном коридоре они неожиданно наткнулись на какую-то тень. Альфара вскрикнула и невольно шарахнулась к наемнику, вцепилась ему в локоть, но тут же разжала пальцы и отступила на шаг, когда тень сказала голосом Карадора:

– Ничего не понимаю! Они что, вымерли? Никого нет!

– Т-ты везде смотрел? – Фрозинтар проводил взглядом двинувшуюся своей дорогой Седону.

– Ну, на этом этаже – везде! Тут должны были жить домочадцы, придворные там всякие… Пошли, заглянем в другое крыло? Слуги-то куда подевались? Спят или попрятались? Я должен знать, что тут случилось!

Он дернул драура за руку, увлекая в сторону, противоположную той, куда ушла девушка. Разрываясь между этими двумя близкими ему существами, наемник помедлил, ища повода задержаться, и бросил взгляд на стены.

Ее портрет он увидел сразу и мысленно возблагодарил судьбу:

– К-кто это?

– А? – Эльф проследил за его рукой. – Странно, что ты спросил. Хотя… – Он подошел ближе, запрокинул голову. – Это прапрабабушка. Мать моего прадеда. Моя мама была очень на нее похожа. Я тебе не рассказывал? Она умерла, когда мне было совсем мало лет. Я без нее очень тосковал… все ждал, что она проснется… – Карадор Шутник опустил голову. – Мне ведь не сказали, что она умерла – говорили, что просто уснула… У нее была болезнь. Она очень переживала смерть отца, который так и не узнал, что у него родился сын.

Фрозинтар на негнущихся ногах сделал шаг вперед, невольно схватился за грудь, как если бы ему внезапно стало не хватать воздуха. С портрета на него смотрела его бывшая жена Тариэль. Уже после его казни она вышла замуж за другого и этому другому родила ребенка, скончавшись при родах. Ребенка, который вырос и стал прадедом Карадора Шутника.

– Т-ты, – еле выдавил он. – Т-так т-ты…

– С этим портретом произошла такая штука, – продолжал эльф, словно не замечая, с каким выражением смотрит на него драур. – Дедушка был долгожителем – столько не живут, как говорится. Почти три тысячи лет! Не шутка! В общем, когда он тоже… э-э… меня пригласили в его замок. У мамы были старшие братья, трое. Большая семья. У деда половина родственников погибла в Смутное время, когда орки восстали. Он оказался самым младшим, потому и выжил. Я историю рода учил, помню… Мама была единственной дочерью, самой младшей, поздним ребенком… в общем, дядюшки решили, что мне как ее единственному сыну должно достаться кое-что из дедова наследства. Ну пока суд да дело, я бродил по замку и увидел этот портрет. И сразу вспомнил маму. Подумал, что это нарисована именно она, только почему-то без улыбки. И тогда я, – Карадор смущенно хихикнул, – тайком ей улыбку подрисовал. На меня потом так орали… Оказывается, это жуть какой старинный портрет, единственное уцелевшее в Смутные века изображение основательницы рода, а я его испортил. Вон его пытались исправить, но… Фрося, ты чего? Очнись! Ау! Есть кто дома?

Привстав на цыпочки, Карадор помахал ладонью перед лицом оцепеневшего драура. Тот застыл глыбой плоти, часто смаргивая несуществующие слезы. Его Тариэль! Она обещала ждать… И пусть жена была ему не верна – она выполнила свой долг. Она его все-таки дождалась. Она и вышла-то замуж за другого, наверное, потому, что сам Фрозинтар не оставил ей под сердцем ребенка. Тариэль надеялась, что пусть не она сама, но кто-то из ее потомков останется на этом свете и встретит его рано или поздно, ибо даже вечность имеет свойство заканчиваться.

И так оно в результате получилось.

Протянув руки, Фрозинтар накрыл ладонями верхнюю и нижнюю часть лица удивленно притихшего Карадора, оставив открытыми только его глаза. Ее глаза.

– Ты… Ты… ой! – дошло до эльфа. – Мамочки…

Больше он ничего не успел сказать, притиснутый к широкой груди драура.

– Т-ты, – раздался над ним глухой хриплый голос. – Ты ее правнук… Она все-таки меня дождалась… Она меня не забыла…

– Фрося, э-э…

– Молчи. – Мощная длань буквально впечатала нос болтливого эльфа в грудь нежити. Пусть и с запозданием, но он кое-что понял и послушно заткнулся. – Я его убью…

Злость на хозяина буквально сводила с ума. Подумать только, он чуть было не отправил на тот свет потомка самой дорогой для него женщины! И пусть лорд Лоредар не знал о родственных связях семейства Наместника и ректора давно уже не существующей Академии Магии, это не снимало с него ответственности. Карадор – его друг. Сама судьба вмешалась и свела их вместе.

– Фрося…

Вот достал, болтун! Но сейчас в душе драура было столько нежности, что он лишь опустил глаза:

– Что?

– Кажется, кричат!

И не просто кричат! Выругавшись, наемник оттолкнул от себя эльфа и сорвался с места. Этот голос он узнал бы из тысячи и не мог допустить, чтобы он затих навсегда.

Тварь пребывала в радостном возбуждении. Она не зря сунулась в эту нору вслед за ушедшей дичью. Какая удача! Детеныш отбился от стада взрослых! Знатная добыча!

Уверенная в том, что никто и ничто не сможет ей помешать, она отделилась от стены и тихо заворчала, позволив жертве увидеть себя и закричать.

На повороте он не успел затормозить и ударился боком о стену, своротив дверной косяк, но прибыл вовремя. Мига хватило, чтобы оценить обстановку – вернее, ухватить за хвост тварь, взвившуюся в прыжке над забившейся в угол Седоной.

Собственно, он почти опоздал – пальцы сомкнулись лишь на самом кончике хвоста, ногти впились в жесткую кожу, соскальзывая с нее. Прыжка твари это не могло остановить, но та все-таки сбилась, словно запнулась обо что-то в полете и промахнулась. Завизжав, Седона рухнула на пол, закрыла голову руками, а тварь обернулась, чтобы посмотреть, кто это осмелился ей помешать.

Фрозинтар увидел существо, которое до этого не мерещилось ему даже в кошмарах. Начать с того, что оно имело шесть конечностей, причем задние были чуть длиннее и сгибались под странным углом, как у кузнечика, а передние оказались хватательными, вооруженными тремя зазубренными когтями. На выпуклой голове выделялись круглые фасетные, как у насекомого, глаза и мощные челюсти с частоколом зубов, который сделал бы честь дракону. Горбатый монолит тела, гребень вдоль хребта, гибкий, словно змеиный, хвост, заканчивающийся легкомысленной кисточкой – несколько ее волосинок еще остались в ладони драура. Ростом эта тварь была с молодого бычка, но, судя по пластинкам брони на боках и груди, весить должна была намного больше.

Фасетные глаза вдруг изменили цвет – в каждой фасеточке появилась ярко-голубая точка зрачка. Тварь оценивала его, и наемник инстинктивно сгорбился, чуть-чуть расставил ноги и развел руки в стороны.

Несколько секунд продолжался поединок взглядов, а потом тварь, приняв решение, ринулась ему навстречу.

Драуры – слишком редкие существа, и до конца их возможности не изучены. Тварь из иного мира даже не думала, что ее противник может мгновенно рухнуть на спину и пнуть ее ногами в грудь как раз между вытянутыми и уже сомкнувшимися в пустоте передними «хватательными» ногами.

Пластины панциря, закрывавшие грудь чудища, выдержали удар, но все равно послышался резкий хруст. Не успев затормозить, охотник пролетел над несостоявшейся жертвой и со всей силы врезался головой в стену.

Фрозинтар еле успел откатиться в сторону, спасаясь от рухнувшей на пол туши. Время замедлилось – поднимаясь, он заметил, как трясет башкой странное существо, как капает с его челюстей то ли слюна, то ли яд. Но оно не успело ни выпрямиться, ни сделать шага – в следующий миг драур всей массой обрушился ему на загривок, стискивая коленями бока.

С обычным животным такой прием должен был сработать – если нажать сильно, ему станет не хватать воздуха в груди, и оно будет вынуждено прекратить сопротивление. Но, видимо, у этой твари легкие помещались где-то в другом месте, потому что существо лишь подпрыгнуло и принялось скакать по кухне, хлеща хвостом направо и налево. Посуда, столы, скамьи, котлы, дрова, бочки, корзины и мешки с припасами полетели в разные стороны.

Чисто инстинктивно Фрозинтар передвинулся вперед, буквально переполз на толстую, такую же бронированную и чешуйчатую, как бока, шею твари. К ее затылку вдобавок примыкал небольшой гребень высотой примерно с ладонь. Опираясь животом на него, драур наклонился вперед и ударил растопыренными пальцами в фасетные глаза.

Почему-то он был уверен, что пробьет их, как яичную скорлупу, но те оказались прочнее. Под пальцами спружинило. Фасетки вдавились внутрь, но, видимо, для твари этого было достаточно. Она заметалась, движимая уже не яростью, но страхом и болью. Резкий приторно-сладкий запах потек по кухне. Почему-то Фрозинтар был уверен, что такой запах у страха его противника. Ни одно существо не выдержит, если его будут бить в глаза. И тварь под ним внезапно задергалась, вслепую ринулась прочь и тут же налетела на стену.

Толчок был такой сильный, что державшийся лишь коленями драур вылетел «из седла» и кубарем перекатился по полу, на ходу руками нашаривая что-нибудь, что могло бы сойти за оружие. Пальцы сомкнулись на железной ручке. Подхватившись, наемник с разворота метнул это «что-то», оказавшееся перевернутым котлом, в голову чудовища.

Пролетев по воздуху, котел наделся прямо на башку твари, закрыв эй обзор. Издав какой-то странный звук – нечто среднее между стоном и скрежетом – существо заметалось по кухне, ломая все на своем пути.

Уворачиваясь от машущего в воздухе хвоста и конечностей, Фрозинтар перебежками добрался до скорчившейся в уголке Седоны, подхватил ее поперек туловища, как куклу, сунул под мышку и бросился прочь.

Слух у твари был отличный. Даже перепуганная, она услышала шум его шагов и устремилась в погоню.

Камнем из пращи выскочив из кухни, драур резко свернул в сторону, отшвырнув от себя альфару. Ничего не видя из-за болтающегося на башке котла, тварь пролетела мимо, и наемник, освободивший себе руки, снова схватил ее за хвост – на сей раз крепко, всеми десятью пальцами. Уперся ногами в пол и раскрутил.

Руки от толчка едва не вырвались из плеч, ему показалось, что он слышит треск рвущихся мышц и сухожилий, но наемнику удалось остановить тварь, со всего размаха приложить ее к стене.

И рухнуть на колени, выпуская хвост из ставших ватными пальцев.

Последняя вспышка энергии обошлась ему дорого. Сила ушла, потраченная на драку. Но терять сознание было рано. Его противник еще возился у стены, суча суставчатыми конечностями. Он должен встать. Должен ее добить, пока она не…

Взгляд еще шарил по углам в поисках чего-то, чем можно было ударить это существо по голове в надежде достать мозг, а кто-то уже пролетел мимо него с воинственным кличем, поднял меч и с разгону рубанул тварь раз, другой, третий…

«Осторожно!» – хотел крикнуть Фрозинтар, но смог лишь шевельнуть губами.

Седона отлепилась от стены, к которой ее оттолкнули.

– Ты живой? – тревожно прошептала она.

– Нет…

– Ты так со мной не шути. – Девушка нахмурила брови.

– Я не шучу. Я…

Покачнувшись, драур буквально рухнул на пол, повалив и цеплявшуюся за него альфару.

Кружка топленого молока, сдобренная укрепляющим настоем из целебных трав, сотворила настоящее чудо. Уже через несколько минут бывший Наместник Калливар спокойно сидел на постели, глядя, как его племянник Карадор в лицах, с мимикой и жестами, показывает мрачному сэру Ройдару (еще бы – такой подвиг и без него!) и двум оркам, как они с драуром завалили странную тварь.

– А тут я ее – р-раз! И вот так! И еще! И н-на тебе! На! – скорчив зверскую рожу, размахивал эльф мечом. – А она такая: «Э!..» И «уоу!» И «вау!» – Высунув язык, он весьма правдоподобно изобразил последние судороги. – А я тогда ее – хе! Через бедро! И об колено…

– Да ладно! Не выдумывайте! – не выдержал уязвленный до глубины души граф.

– Ничего я не выдумываю! – чуть не взвизгнул Карадор. – Все так и было! Фрося, подтверди!

Наемник изобразил глубокий вздох. Он пришел в себя в кресле в углу спальни Наместника. Седона обнаружилась рядом. Девушка сидела на подлокотнике и держала одну лапищу драура в двух своих ладошках, время от времени заботливо щупая холодный лоб нежити, словно это могло иметь значение. Фрозинтар прислушивался к себе. Вопреки опасениям в нем еще осталось несколько капель энергии – то ли альфара успела как-то с ним поделиться жизненной силой, то ли схватка со странным существом оказалась не такой трудной, то ли само присутствие девушки действовало на него целительно.

Заметив, что драур смотрит на нее, Седона засмущалась и поспешила убрать руку с его лба.

– Вы… ты, – пролепетала она, краснея, – как ты себя чувствуешь?

Он пожал плечами – ему никто никогда не задавал такого вопроса. Да и что может чувствовать нежить? Ни холода, ни жары, ни боли – только приливы сил или усталость.

– Хорошо, – наконец ответил он. – А как я здесь оказался? Кто меня… п-принес?

Девушка покраснела еще сильнее, до кончиков торчащих из копны волос ушек.

– Я, – пролепетала она еле слышно.

– Т-ты? – вытаращился он. – Но я же тяжелый! М-меня пятеро взрослых м-мужчин с трудом с места сдвигали, – вспомнил он случай в пещерах.

– Ну вообще-то ты шел сам, – поправилась Седона. – Я только немного помогала. Ты ничего не видел. Как слепой!

– Спасибо.

– Это тебе спасибо! – перебила его альфара. – Если бы не ты, это существо… Ты не знаешь, что это был за зверь?

– Не знаю. Н-никогда такого не видел.

Не сводя с девушки глаз, наемник осторожно положил руку ей на талию, и Седона тут же завозилась, отодвигаясь.

– Тебе н-неприятно? – Он убрал руку.

– Неудобно, – шепотом повинилась она. – Подлокотник такой… жесткий.

– Т-тогда сядь сюда. – Он показал на свои колени. – Конечно, здесь н-не так мягко, как ты привыкла, но за-зато я не причиню тебе никакого вреда.

– Да я не боюсь. – Девушка тихонько соскользнула к драуру. – А это правда, что ты…

– Правда. – Он тихо обнял стройное податливое тело. Молодая, уже отлично заметная под туникой грудь оказалась на уровне его груди, а все еще красное от смущения личико – как раз напротив его лица. – Я н-нежить. Мое тело мертво. Оно н-ничего не чувствует. Ты в полной безопасности, м-малышка.

– Да я не об этом. – Смутившись, девушка опустила глаза и принялась теребить завязки на его тунике. Скорее машинально, чем заигрывая, – ее запах переменился, но в нем не было ароматов похоти. Похоже, это был запах волнения. – Неужели ты совсем-совсем ничего не чувствуешь?

Будь он нормальным живым эльфом, он бы давно уже все чувствовал, да еще как! А сейчас ему оставалось лишь скрипеть зубами. У него на коленях доверчиво пригрелось такое желанное тело, а он не ощущал даже ее пальчиков, тихо, с детским любопытством трогающих его шею в вырезе туники. Он вообще не мог ее чувствовать – только перекачку энергии, которой она делилась с ним. Но разве может молодая здоровая красивая девушка смириться с тем, что ее до конца жизни будут использовать только как источник жизненной силы? Ей нужны любовь, ласка… семья, в конце концов!

Она, наверное, подумала о том же, потому что вдруг прошептала:

– Неужели ничего нельзя сделать?

– М-можно, – согласился он. – У моего хозяина хранится искра м-моей жизни. Если бы он согласился ее вернуть…

– Хозяин – это лорд Лоредар?

Драур кивнул.

– Ты… принадлежишь ему?

– Н-не совсем.

– То есть – она водила пальцем по его груди, рассуждая вслух, – если он тебя поманит, ты не пойдешь на его зов? И он не может отдать тебе приказ… на расстоянии?

А, Покровители! Как они могли забыть! Нет, Карадор и его дядя не знали, остальные – тем более, но он-то прекрасно был осведомлен о том, какими силами располагает его «хозяин», умело скрывая их ото всех! Не может такого случиться, чтобы он до сих пор ни о чем не подозревал!

– К-карадор, тревога! – Наемник вскочил с кресла, как ребенка, схватил Седону в охапку. – Лорд Лоредар!..