Тайна семи циферблатов Кристи Агата
Графиня Радская беседовала с мистером Бейтменом. Откинувшись далеко назад на спинку дивана, очаровательно скрестив ноги, она курила сигарету в чрезвычайно длинном бирюзовом мундштуке.
Бандл подумала, что перед ней одна из красивейших женщин, которых ей приходилось когда-либо видеть. У графини были большие синие глаза, угольно-черные волосы, бархатная кожа, чуть вздернутый славянский нос, подвижное, стройное тело. Ее губы были накрашены до того ярко, что, как была уверена Бандл, в аббатстве Вайверн ничего подобного прежде не видывали.
Бандл с воодушевлением спросила:
– Это миссис Макатта, да?
Стоило Джорджу ответить отрицательно и представить Бандл, как графиня безразлично кивнула и сразу же возобновила прерванную беседу с серьезным мистером Бейтменом.
Бандл услышала голос Джимми у своего уха.
– Орангутанг совершенно очарован милой славянкой, – сказал он. – Трогательно, не правда ли? Пойдем попьем чаю.
Опять они оказались по соседству с сэром Освальдом Кутом.
– Какое замечательное у вас поместье Чимниз, – заметил тот.
– Очень рада, что вам там понравилось, – ответила Бандл.
– Ему нужна новая оросительная система, – добавил сэр Освальд. – Она придаст ему современный вид, знаете ли.
Минуту-другую он размышлял.
– Я покупаю поместье герцога Олтона. Три года. Столько лет я выбирал себе поместье. Вашему отцу не удалось бы продать его, если бы он и захотел, я полагаю.
Бандл затаила дыхание. Ее посетило кошмарное видение Англии с неисчислимыми Кутами в неисчислимых поместьях, как Чимниз, и, разумеется, с совершенными новыми оросительными системами.
Она ощутила внезапное острое чувство обиды, которое, как она понимала, конечно, было нелепым. Все-таки, при сравнении лорда Катерхэма и сэра Освальда Кута, не было сомнения, кто из них разорится. Сэр Освальд был настолько мощной личностью, что затмевал всех, с кем ему приходилось общаться. Он был, как выразился лорд Катерхэм, живым паровозом. И тем не менее, несомненно, во многих отношениях сэр Освальд был просто глуп. Несмотря на все свои специальные знания и необыкновенную мощь, он был абсолютно несведущ во всех остальных вопросах. Сотни прелестей жизни, которыми лорд Катерхэм мог пользоваться и пользовался, были для сэра Освальда книгой за семью печатями.
Размышляя над этим, Бандл продолжала непринужденную беседу. Она услышала, что герр Эберхард уже приехал, но лежит с головной болью. Об этом ей сказал мистер О’Рурк, которому удалось занять место рядом с ней и не оставлять его.
В общем, Бандл отправилась переодеваться в приятном настроении ожидания, к которому примешивался легкий ужас перед скорым приездом миссис Макатты. Бандл чувствовала, что ее общение с миссис Макаттой не будет безоблачным.
Первое потрясение она испытала, когда, одетая в скромное черное кружевное платье, шла через холл. В дверях стоял лакей, по крайней мере человек, одетый лакеем. Но его квадратная, крепкая фигура была плохим подспорьем для затеянного им маскарада. Бандл остановилась и уставилась на него.
– Суперинтендант Баттл! – выдохнула она.
– Он самый, леди Эйлин.
– О, – неуверенно сказала Бандл, – вы здесь для того, чтобы…
– Чтобы присматривать за происходящим.
– Понятно.
– То предупреждающее письмо, помните? – объяснил суперинтендант. – Оно нагнало такого страху на мистера Ломакса! Ничто не могло успокоить его, кроме моего личного присутствия здесь.
– А вам не кажется… – начала Бандл и замолчала. Ей не хотелось говорить суперинтенданту, что его маскировка выглядела не слишком убедительной. Все в его облике говорило о том, что он офицер полиции, и Бандл вряд ли могла представить себе самого беспечного преступника, которого бы этот «лакей» застал врасплох.
– Вы считаете, – вяло спросил суперинтендант, – что меня могут узнать?
– Именно так я и думаю, – призналась Бандл.
То, что при известном воображении можно было принять за улыбку, осветило каменные черты лица суперинтенданта Баттла.
– Дать им узнать меня, а? А почему бы и нет, леди Эйлин?
– Почему бы и нет? – эхом отозвалась Бандл, как ей показалось, довольно глупо.
Суперинтендант Баттл медленно кивал.
– Мы ведь не хотим неприятностей, правда? – спросил он. – Не надо быть слишком активным, нужно просто показать ловкачам, которые могут крутиться здесь, ну, дать им понять, что кое-кто начеку, так сказать.
Бандл смотрела на него в восхищении. Она могла представить, каким разочарованием для заговорщиков явится внезапное появление такой известной личности, как суперинтендант Баттл.
– Большой ошибкой было бы проявлять излишнюю активность, – повторил Баттл. – Главное сегодня – не допустить никаких неприятностей.
Бандл прошла дальше, размышляя, как много из присутствующих гостей узнают, если уже не узнали, детектива из Скотленд-Ярда. Посреди гостиной стоял хмурый Джордж с оранжевым конвертом в руках.
– Чрезвычайно огорчительное известие, – сказал он. – Телеграмма от миссис Макатты о том, что она не сможет присоединиться к нам. Ее дети заболели свинкой.
Сердце Бандл учащенно забилось от облегчения.
– Выражаю тебе свое особое сочувствие по этому поводу, Эйлин, – мягко сказал Джордж. – Я знаю, с каким нетерпением ты хотела познакомиться с ней. И графиня тоже будет глубоко разочарована.
– О, ничего страшного, – ответила Бандл. – Хуже было бы, если бы она приехала и заразила меня свинкой!
– Да, мучительная болезнь, – согласился Джордж. – Но я не думаю, что инфекция может передаваться таким путем. В самом деле, я уверен, что миссис Макатта не рискует заразиться. Она женщина высокопринципиальная и с чувством ответственности за судьбы общества. В дни национальных потрясений мы должны принять во внимание…
И тут Джордж сам оборвал свою едва начавшуюся речь.
– Ну, в другой раз, – сказал он. – К счастью, в твоем деле можно не торопиться. Но вот графиня, увы, всего лишь гостья на наших берегах!
– Она венгерка, да? – спросила Бандл, весьма заинтересованная графиней.
– Да. Ты, несомненно, слышала о Молодой Венгерской партии? Графиня – ее лидер. Очень богатая женщина, рано ставшая вдовой, она посвятила все свое состояние и талант общественной деятельности. Она занимается главным образом проблемами детской смертности, принявшей ужасные масштабы в нынешнем положении Венгрии. Я… А! Вот и герр Эберхард!
Немецкий изобретатель оказался моложе, чем представляла его себе Бандл. Ему было не больше тридцати трех – тридцати четырех лет. Он казался неотесанным и чувствовал себя не в своей тарелке, но тем не менее не производил неприятного впечатления. Его голубые глаза были скорее застенчивыми, чем хитрыми, а причиной его самой ужасной привычки, которую Билл описал как глодание ногтей, являлась, как подумала Бандл, наверняка нервозность, а не что-нибудь еще. На вид он был худым и хилым и выглядел анемичным и болезненным.
Он завел с Бандл довольно неуклюжую беседу на неестественно правильном английском языке, и оба они были рады, когда ее прервал веселый мистер О’Рурк.
Вскоре в зал вломился, другого слова и не придумаешь, Билл и сразу же направился к Бандл. Он выглядел встревоженным и растерянным.
– Привет, Бандл! Слышал, что ты здесь. Был по уши в работе весь этот чертов день, а то я бы увиделся с тобой раньше.
– Обременительны теперь государственные заботы? – с сочувствием спросил О’Рурк.
Билл тяжело вздохнул.
– Сразу и не скажешь, что представляет собой этот парень, – пожаловался он. – Выглядит добродушным коротконогим толстячком. Но Филин совершенно невозможен. Давай, давай, давай! И так с утра до ночи. Что бы ни сделал, все не так, а все, что не сделал, нужно было обязательно сделать!
– Совсем как цитата из молитвенника, – заметил подошедший Джимми.
Билл укоризненно взглянул на него.
– Никто и не подозревает, – жалобно произнес он, – с чем мне приходится мириться!
– Развлекать графиню, например? – предположил Джимми. – Бедный Билл! Какая это, должно быть, пытка для такого женоненавистника, как ты!
– О чем вы? – спросила Бандл.
– После чая, – с ухмылкой объяснил Джимми, – графиня попросила Билла показать ей окрестности.
– Ну я ведь не мог отказаться? – вставил Билл, лицо его в этот момент приняло красно-кирпичный оттенок.
Бандл почувствовала легкое беспокойство. Она знала, и знала слишком хорошо, восприимчивость мистера Уильяма Эверслея к женским чарам. В руках такой женщины, как графиня, Билл станет пластилиновым. И она еще раз задумалась, стоило ли Джимми Тесайгеру посвящать Билла в их тайну.
– Графиня, – продолжал Билл, – очаровательная женщина! И не менее умная. Вы бы видели, как она обходила дом! Какие только вопросы не задавала!
– Какие вопросы? – спросила вдруг Бандл.
– Не знаю, – неопределенно ответил Билл. – О его истории. И о старинной мебели. И… ну какие угодно вопросы!
Тут в комнату величавой походкой вошла графиня. Она выглядела немного запыхавшейся. Она была великолепна в своем облегающем черном бархатном платье. Бандл обратила внимание, как Билла стало мгновенно притягивать поближе к графине. Его примеру последовал и серьезный молодой человек в очках.
– Все, Билл и Орангутанг пропали! – рассмеялся Джимми Тесайгер.
Но Бандл ни в малейшей степени не находила это смешным.
Глава 17
После обеда
Джордж не доверял современным новшествам. В аббатстве не было даже таких удобств, как центральное отопление. В результате, когда дамы собрались в гостиной после обеда, температура в ней далеко не соответствовала их вечерним нарядам. Огонь, пылавший за отполированной до блеска стальной решеткой камина, притягивал как магнит. Три женщины собрались около него.
– Бр-р! – Графиня издала непривычный иностранный звук.
– Дни становятся короче, – сказала леди Кут и плотнее закутала свои обширные плечи в некое цветастое подобие шали.
– Почему, в самом деле, Джордж не сделает нормальное отопление? – спросила Бандл.
– Вы, англичане, никогда не отапливаете свои дома, – заметила графиня.
Она вынула длинный мундштук и закурила.
– Камин такой старомодный! – сказала леди Кут. – Все тепло вылетает в трубу, вместо того чтобы распространяться по комнате.
– Вот как?
Наступила пауза. Графиня настолько явно скучала в такой компании, что продолжать беседу стало трудно.
– Смешно, – нарушила молчание леди Кут, – что дети миссис Макатты могут заболеть свинкой! То есть я не хочу сказать, что заболеть – действительно смешно…
– Что такое свинка? – спросила графиня.
Бандл и леди Кут одновременно бросились объяснять. Наконец совместными усилиями им удалось добиться своего.
– Наверное, и у венгерских детей есть она? – спросила леди Кут.
– Что? – переспросила графиня.
– Венгерские дети. Они болеют ею?
– Я не знаю, – сказала графиня. – Откуда мне знать?
Леди Кут посмотрела на нее с некоторым удивлением:
– Но я думала, что вы занимаетесь…
– А, это! – Графиня выпрямила ноги, вынула мундштук изо рта и стала быстро говорить: – Я расскажу вам о таком кошмаре! О кошмаре, который я лично видела. Неслыханный кошмар! Вы не поверите.
И она была верна своему слову. Она рассказывала быстро, ярко описывая подробности. Невероятные картины голода и нищеты, как живые, проходили перед глазами ее слушательниц. Она рассказала о послевоенном Будапеште и проследила все изменения в нем до настоящего времени. Ее рассказ звучал очень эффектно, но, по мнению Бандл, в то же время сильно смахивал на граммофонную пластинку. Вы ее заводите, и она играет. А скоро закончится и замолчит.
Леди Кут была потрясена до мозга костей – это было очевидно. Она слушала со слегка приоткрытым ртом, а ее большие, печальные, темные глаза не отрывались от графини. Время от времени она вставляла собственные замечания.
– У одной из моих кузин трое детей сгорели заживо! Ну не ужас ли?!
Графиня не обратила на это никакого внимания. Она говорила и говорила и наконец замолчала так же неожиданно, как и начала.
– Вот! – выдохнула она. – Я рассказала вам. У нас есть деньги, но нет организации. Организация – вот что нам нужно!
Леди Кут вздохнула:
– Мой муж всегда говорит, что во всем нужна правильная система. Он относит свой собственный успех полностью на ее счет. Он утверждает, что никогда бы ничего без нее не добился.
Она вздохнула еще раз. Внезапно перед ее мысленным взором возникло мимолетное видение сэра Освальда, ничего не добившегося в жизни. Сэра Освальда, сохранившего все доминирующие отличительные черты того радостного юноши из велосипедной мастерской. И на секунду ей представилось, насколько приятнее была бы ее жизнь, если бы у сэра Освальда не было столь правильной системы.
По вполне понятной мысленной ассоциации она повернулась к Бандл.
– Леди Эйлин, вам нравится ваш старший садовник? – спросила она.
– Макдональд? Ну… – Она заколебалась. – Макдональд не может именно нравиться, – объяснила она извиняющимся тоном. – Но садовник он первоклассный.
– О! Да, я знаю, – согласилась леди Кут.
– Он хорош, если его поставить на место, – добавила Бандл.
– Правильно, – подтвердила леди Кут.
Она завистливо посмотрела на Бандл, которая с такой беспечностью подошла к задаче поставить Макдональда на место.
– Я просто обожаю аристократические сады, – мечтательно заявила графиня.
Бандл озадаченно посмотрела на нее, но тут ее отвлек Джимми Тесайгер, который, войдя в комнату, обратился прямо к ней. Речь его была странно торопливой.
– Извините, не хотели бы вы взглянуть на те гравюры? Они готовы.
Бандл поспешно вышла из комнаты, Джимми шел следом за ней.
– Какие еще гравюры? – спросила она, как только дверь гостиной закрылась за ними.
– Никакие, – ответил Джимми. – Мне нужно было что-нибудь сказать, чтобы вызвать тебя. Пойдем, Билл ждет нас в библиотеке. Там никого нет.
Билл в крайне взволнованном состоянии вышагивал взад и вперед по библиотеке.
– Послушайте, – воскликнул он, – мне это не нравится!
– Что не нравится?
– То, что вы вмешиваетесь! Десять к одному за то, что здесь намечается драка, и тогда…
Он посмотрел на Бандл с какой-то трогательной тревогой, и от его взгляда ей стало тепло и уютно.
– Она должна быть в стороне, правда, Джимми?
– Я и сам ей говорил то же, – сказал Джимми.
– К черту, Бандл! Понимаешь, кто-нибудь ведь может пострадать!
Бандл повернулась к Джимми:
– Ты много ему рассказал?
– Все!
– Я еще сам не во всем разобрался, – признался Билл. – Что ты там делала в «Семи Циферблатах» и все такое. – Он страдальчески посмотрел на нее. – Послушай, Бандл, лучше не надо!
– Что не надо?
– Связываться.
– Почему нет? – спросила Бандл. – Это так интересно!
– Да… Интересно. Но может быть чертовски опасно! Вспомни беднягу Ронни!
– Да, – согласилась Бандл, – если бы не твой друг Ронни, мне бы, я думаю, и не пришлось, как ты говоришь, связываться. Но я уже связалась. И нет ни малейшего смысла больше болтать попусту.
– Я знаю, Бандл, ты самый отчаянный парень на свете, но…
– Хватит делать комплименты! Давайте займемся делом.
К ее облегчению, Билл благосклонно отнесся к этому предложению.
– Вы были правы насчет формулы, – сказал он. – У Эберхарда есть с собой какая-то формула, или даже скорее она у сэра Освальда. Эта штука прошла проверку на его заводах, строго секретно между прочим. Эберхард тоже был с ним там. Сейчас они все в кабинете, что называется, уточняют последние детали.
– Сколько еще здесь собирается пробыть сэр Стенли Дигби? – спросил Джимми.
– Завтра возвращается в город.
– Хм, – произнес Джимми. – Одно тогда вполне ясно. Если, как я предполагаю, сэр Стенли собирается увезти формулу с собой, то заварушка произойдет сегодня ночью.
– Убежден, так и будет.
– Без сомнения! И это очень удачно облегчает нам задачу. Ну а теперь мудрецы должны напрячь все свои мозговые извилины. Давайте обсудим детали. Во-первых, где эта секретная формула будет находиться ночью? У Эберхарда или сэра Освальда Кута?
– Ни у того, ни у другого. Я предполагаю, что вечером ее передадут министру авиации, чтобы он завтра отвез ее в город. В таком случае она будет у О’Рурка. Я уверен.
– Тогда остается последняя возможность. Если мы думаем, что кто-то попытается стащить бумагу, нам придется покараулить сегодня ночью, Билл.
Бандл открыла рот, как будто хотела что-то возразить, но передумала и ничего не сказала.
– Между прочим, – сказал Джимми, – кто там стоит в холле – швейцар из универмага «Хэрродс» или наш старый друг Лестрейд из Скотленд-Ярда?
– Блестяще, Уотсон, – ответил Билл.
– Тогда, – продолжал Джимми, – мы просто отбиваем у него кусок хлеба.
– Ничего не поделаешь, – сказал Билл. – Придется, если мы хотим довести дело до конца.
– Значит, договорились, – сказал Джимми. – Разделим ночь на две вахты?
Опять Бандл открыла рот и опять закрыла его, ничего не сказав.
– Правильно, – согласился Билл. – Кто будет дежурить первым?
– Бросим жребий?
– Можно.
– Хорошо. Вот монета. Орел – ты идешь первым, я – второй. Решка – наоборот.
Билл кивнул. Монета завертелась в воздухе. Джимми нагнулся посмотреть на нее.
– Решка, – сказал он.
– Черт! – воскликнул Билл. – Тебе выпала первая половина и наверняка вся предстоящая забава!
– Кто знает! – возразил Джимми. – Разве можно быть уверенным в преступниках! Во сколько тебя разбудить? В половине четвертого?
– Так, пожалуй, будет на равных.
И теперь наконец заговорила Бандл.
– А как же я? – спросила она.
– Ничего не поделаешь! Пойдешь в постельку и ляжешь спать.
– Да? – сказала Бандл. – Не очень захватывает!
– Кто знает! – ласково повторил Джимми. – Может быть, тебя убьют во сне, а мы с Биллом останемся невредимыми!
– Ну что ж. Есть, конечно, и такая возможность. Знаешь, Джимми, мне совсем не нравится графиня. Я подозреваю ее.
– Глупости! – горячо воскликнул Билл. – Она совершенно вне всяких подозрений!
– Откуда ты знаешь? – возразила Бандл.
– Знаю. Ну, один из ребят в венгерском посольстве поручился за нее.
– А, – сказала Бандл, на мгновение ошеломленная его пылом.
– Все вы, девушки, одинаковые, – проворчал Билл. – Только лишь из-за того, что она потрясающе симпатичная женщина…
Но Бандл была слишком хорошо знакома с этим лживым мужским оправданием.
– Ладно, не пойти ли тебе признаться в доверии прямо в розовую раковину ее ушка? – спросила она. – Иду спать, потому что до смерти окоченела в гостиной и не собираюсь туда возвращаться.
Она вышла из комнаты. Билл взглянул на Джимми.
– Старушка Бандл, – сказал он. – Я боялся, что нам не удастся с ней договориться. Знаешь, как она любит всюду соваться! Мне кажется, она восприняла все просто замечательно!
– И мне тоже, – согласился Джимми, – я просто потрясен.
– У нее есть здравый смысл. Она понимает, когда спорить абсолютно бесполезно. Слушай, нам не нужно вооружиться? Так ведь обычно делают, когда собираются участвовать в подобных фокусах!
– У меня есть тупорылый автоматический, – ответил Джимми со скромной гордостью. – Он весит несколько фунтов и выглядит чертовски убийственно. Я одолжу его тебе, когда придет твоя очередь.
Билл посмотрел на него с уважением и завистью.
– Почему ты заранее позаботился о нем? – спросил он.
– Не знаю, – беззаботно ответил Джимми. – Просто пришло в голову.
– Надеюсь, мы не пристрелим кого-нибудь по ошибке! – сказал Билл с некоторым беспокойством.
– Было бы несчастьем, – мрачно согласился мистер Тесайгер.
Глава 18
Приключения Джимми
В этом месте наше повествование нужно разделить на три отдельные и различные части. Ночь оказалась богатой на события, и каждый из трех вовлеченных в них действующих лиц наблюдал их со своей собственной точки зрения.
Мы начнем с этого приятного и обаятельного молодого человека, мистера Джимми Тесайгера, в тот момент, когда он обменялся наконец последними пожеланиями доброй ночи со своим товарищем-заговорщиком Биллом Эверслеем.
– Не забудь, – напомнил Билл. – В три часа. Конечно, если ты еще будешь жив, – ласково добавил он.
– Может быть, я и осел, – зло сказал Джимми, вспомнив чье-то мнение о себе, которое передала ему Бандл, – но я далеко не такой осел, каким выгляжу!
– То же самое ты говорил о Джерри Уэйде, – медленно сказал Билл. – Помнишь? И в ту самую ночь он…
– Заткнись, чертов идиот! – закричал Джимми. – У тебя что, совсем нет чувства такта?
– Конечно, у меня есть чувство такта, – возразил Билл. – Я подающий большие надежды дипломат, а у всех дипломатов есть чувство такта!
– А, – сказал Джимми. – Ну, тогда ты находишься еще в – как бы получше выразиться? – зачаточном состоянии.
– Не идет из головы Бандл, – внезапно вернулся Билл к прежней теме. – Я был совершенно уверен, что с ней будет, ну, трудно договориться. Бандл умнеет. Она умнеет прямо на глазах.
– Про то же сказал и твой шеф, – подтвердил Джимми. – Он сказал, что был приятно удивлен.
– Мне самому казалось, что Бандл хватила через край, – сказал Билл. – Но Филин такой осел, что купится на что угодно. Ну, ладно. Спокойной ночи. Боюсь, тебе придется попотеть, чтобы разбудить меня, когда придет время, но ты уж не отступай!
– Много добра не будет, если ты соберешься последовать примеру Джерри Уэйда, – злобно сказал Джимми.
Билл укоризненно посмотрел на него.
– Какого черта ты портишь человеку настроение перед сном? – воскликнул он.
– Просто дал тебе сдачи, – ответил Джимми. – Давай проваливай!
Но Билл не торопился уходить. Он продолжал стоять, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
– Послушай… – сказал он.
– Ну?
– Что я хочу сказать? С тобой ведь все будет в порядке, правда? Все это, конечно, шутки, но стоит мне подумать о бедняге Джерри… и о бедняге Ронни…
Джимми с раздражением взглянул на него. Билл был одним из тех, кто, несомненно, хочет сделать как можно лучше, но результат всех их усилий никак нельзя назвать положительным.
– Понятно, – заметил он, – мне придется показать тебе свой «леопольд».
Он сунул руку в карман своего темно-синего костюма, в который только что переоделся, и, вынув оттуда пистолет, показал его Биллу.
– Самый настоящий тупорылый автоматический, – заявил он со скромной гордостью.
– Да ты что! – воскликнул Билл. – Правда?
Читать бесплатно другие книги:
