Ответы: Об этике, искусстве, политике и экономике Рэнд Айн

Технология и процветание

Считаете ли вы естественным процессом изменение природы человеком?

Ну что такое, по-вашему, человек? Нечто вне природы? Сверхъестественное существо? Разумеется, человек - часть природы, и наиболее важный атрибут человеческой природы - это ум, его способность постигать природу и использовать ее себе на благо, а это для него единственная возможность выжить. Человек не «изменяет» природу - он лишь реорганизует ее элементы в соответствии с собственными целями [FHF 77].

Как случилось, что такое множество великих людей - художественных умов - жили полной жизнью до промышленной революции?

Вы имеете в виду влачили жизнь запуганных рабов богатых политиков-покровителей, если удавалось таковых найти? Шопен умер тридцати с чем-то лет от чахотки. Это вы называете полной жизнью? До промышленной революции великие умы были редчайшим исключением. Они существовали лишь в силу исключительного стечения обстоятельств. Наследственное богатство или не слишком деспотичный покровитель при дворе - вот что давало возможность проявить себя такому человеку в литературе или философии. Но XIX в. стал временем потрясающего расцвета человеческого гения.

Другие два кратких периода расцвета - Древняя Греция и Ренессанс. В обоих случаях люди были относительно свободны и благодаря этому могли открыто и независимо проявлять свой талант. Большинству из них не приходилось испрашивать содержания у короны или рисковать поплатиться за свои идеи тюрьмой, казнью или поркой [FHF 70].

Почему вы заявляете, что ограничения, наложенные на технологию, - это логическая несообразность?

Технология зависит от свободы творчества - свободы изобретать и производить. Если вы налагаете на это ограничения, то отдаете технологию в подчинение комиссарам и немедленно теряете лучших людей. Подлинно независимые люди не пожелают ничего производить в таких условиях. Лучшим из тех, кто остался - по случайности или потому, что более терпим, - постепенно придут на смену ставленники правящей клики. Такое произошло в нацистской Германии и до сих пор происходит в Советской России, где лучшие умы покорны приказам комиссаров или изгибам партийной линии. Из-за этого страна производит все меньше и меньше.

И еще: невозможно изолировать одну разновидность технических наук или знаний от других. Нельзя разрешить людям свободно исследовать медицину, но запретить производство холодильных установок. Все знания взаимосвязаны. Одно открытие ведет к нововведениям в других науках. Именно так действует свободный ум. Если человек, вольный мыслить и производить, узнает о достижении в одной отрасли, он применяет его в другой. Например, исследования космоса привели к крупным открытиям в медицине. История науки полна таких примеров. Ограничив развитие технологии, вы все разрушите. Откуда человек или группа людей смогут узнать, какой гений родится на свет и где именно и какие идеи придут ему в голову? Это невозможно по определению. Нельзя ограничить развитие технологии. Ее можно только уничтожить [FHF 70].

Разве экология - это непременно возвращение человека в первобытные времена? Неужели нет чего-то среднего между возвращением к природе и нашим современным технологическим обществом?

Движение хиппи и Вудсток - это доисторические времена прямо у нас во дворе. Это возвращение к природе - как это пропагандируют экологи. Разве может быть середина между этим и цивилизацией, имеющей компьютеры и ядерное оружие, между дикарем по убеждению (что гораздо хуже, чем настоящий дикарь) и мыслящим человеком? Дотехнологическая цивилизация? Нет, середины быть не может - за одним лишь исключением. Все любители природы могут отделиться от технологически развитых наций и создать собственное общество на природе. На земле множество «незагрязненных» мест - пусть отправляются туда. Если - говорю исключительно из вежливости - они докажут свою правоту, через несколько поколений мир последует их примеру. Он же последовал в капитализм, когда тот доказал свою жизнеспособность и ценность [FHF 70].

По словам одной дамы, профессора из Колумбийского университета, вы однажды сказали, что поскольку создание материальных благ происходит только в условиях капитализма, значит, спутника не существует. Что вы скажете об этом?

Передайте ей, что это дерьмо собачье. (Если хотите, можете это ей написать.) Она приписывает мне рационализм, а я никогда не пользовалась этим методом. Я отвергаю саму мысль о том, чтобы доказывать что бы то ни было в отрыве от контекста, с помощью силлогизмов, без связи с реальностью.

Я не говорила: «Производство имеет место только при капитализме, поэтому спутника не существует». Я говорила в то время вот что: я не верю заявлениям Советов о спутнике. Вскоре после выхода в свет книги «Атлант расправил плечи» [1957] возникли сомнения в истинности сообщений Советского Союза о запуске спутника - сомнения, которые так и остались неразрешенными. Теперь я верю, что спутник существует, поскольку они привезли его сюда и показали нашим ученым. Как обнаружило NASA, советская космическая программа далеко отстает от нашей. Это можно вывести и из факта наличия диктатуры, а не путем рационалистического умозаключения.

Около десятилетия назад было сделано сообщение, что русский космический корабль сфотографировал обратную сторону Луны. Потом возникли определенные сомнения, дальше - полное молчание. Сегодня ничего об этом заявлении Советов не говорится. Мораль такова: нельзя верить утверждениям о научных достижениях, если их делает Советская Россия или какая-либо другая диктатура.

Неправда, что материальное производство возможно только при капитализме. Но процветание - успешное производство, новаторство, оригинальность - возможны только при капитализме. Если бы с помощью имитации нельзя было бы сделать ни одного продукта, то весь мир, включая половину Соединенных Штатов, погиб бы. Эта крохотная свобода в мире еще осталась. Ваша профессор упустила из виду вот что: как ни порабощай людей, как ни третируй новаторов, всегда остается еще и воровство. Сегодня я верю, что русские что-то делают в космосе, поскольку они имеют возможность учиться у нашей страны. Далее, всегда есть исключения - талантливые люди, которые как-то (даже и не знаю как) исхитряются добиваться определенного прогресса в сфере технологии или производства даже в условиях диктатуры. Долго такие люди не живут, как мы многократно видели на примере русской, германской и других диктатур. Фактически мы можем вывести из характера системы, что там не может быть никакого прогресса, никакого изобилия, никакого процветания. Так что скажите этой даме, что рационализм - это философская болезнь, и она явно ею больна, но мне этого приписывать не надо [PO12 76].

Является ли проблемой рост населения?

Никакой проблемы перенаселения не существует. Если бы люди были свободны производить блага, то произвели бы достаточно, чтобы себя обеспечить. Земля в состоянии прокормить очень много людей. К тому же люди с ростом благосостояния и образования перестают создавать большие семьи.

Проблема возникает, когда рост населения является результатом невежества, кампаний противодействия контролю рождаемости или религиозных догм, а люди не могут заработать на жизнь, потому что живут в условиях плановой экономики или диктатуры. Вот это проблема! Но ее решение - свобода, а не усиление государственного давления.

Самый бурный рост населения в истории имел место в Европе в XIX в. - 300%. В те времена интеллектуалы альтруистического, социалистического и коллективистского толка высказывали точно такие же опасения: рост населения приведет мир к голоду. И это в преддверии небывалого процветания в истории человечества: то был самый свободный век. И если сегодня люди заявляют о перенаселенности и голоде, то лишь потому, что исповедуют те же идеи и страдают той же дальнозоркостью, что и социалисты XIX в. Они чувствуют (а может, и знают), что государственное регулирование роста численности населения - настоящая катастрофа. Но социализм - катастрофа для любого населения любой страны, и лишь вопрос времени, когда очередной новорожденный станет обузой, поскольку его нечем будет кормить [FHF 70].

Согласны ли вы, что из-за роста населения все труднее убедить людей в том, что объективизм или капитализм лучше всего служит их интересам?

Нет. Я не вижу никакой связи между этими двумя вещами. Если объективизм является истиной при одном новорожденном, он будет истинным и при миллионе. Если капитализм - единственная система, позволяющая человечеству выжить, значит, чем более скудны ресурсы, тем больше свободы нам необходимо и тем сильнее мы нуждаемся в гении мыслящего человека, который совершит открытия и повысит уровень жизни всех нас. Но я не верю, что все связано только с иссякающими ресурсами. Они иссякают из-за того, что уменьшается свобода. Если какой-либо ресурс оскудел при свободной экономике, то задолго до того, как станет ощущаться его нехватка, появятся несколько заменителей, специально для этого изобретенных. Кроме того, в свободной экономике людям не придется тратить свои знания и технологии на строительство нефтяных скважин для дикарей, которые потом национализируют вашу собственность, даже не заплатив вам [FHF 77].

В свете энергетического кризиса каковы ваши прогнозы относительно снабжения продуктами питания и энергией?

Я не вижу иного выхода, кроме как вернуться как можно быстрее к той или иной форме свободного предпринимательства и в конечном счете к свободному капитализму. Никакую проблему нельзя решить в рамках смешанной экономики, где что-то свободно, а что-то находится под контролем. Мы не можем вечно идти по этому пути. Нет решения проблемы производства, в том числе производства энергии и продуктов питания, в условиях диктатуры или смешанной экономики. Или мы вернемся к капитализму, или мне остается надеяться, что какие-то мои труды переживут очередные Темные века [FHF 78].

Как объективизм относится к слаборазвитым регионам таким как Африка и американский Юг?

Юг - та часть Америки, которая никогда не была капиталистической. Это было аграрное общество, имеющее больше общего со средневековым феодализмом, чем с промышленным капитализмом. Именно поэтому южане так цеплялись за рабство. Объективизм выступает в поддержку капитализма, а капитализм - единственная система, несовместимая с рабством. Именно капитализм изничтожил в XIX в. рабство - и во время Гражданской войны в Америке, и при освобождении крестьян в России. Капитализм не может существовать, если используется рабский труд, и этический принцип, воплощенный в капитализме, объявляет рабство недопустимым.

Поэтому главное, что будет отстаивать объективизм в отношении слаборазвитых народов, - это не посылать им материальную помощь, а научить их политическим свободам. Если любая нация, даже самая слаборазвитая, создаст политическую систему, защищающую права человека, ее ждет феноменальный прогресс и развитие. Лучшее, что может сделать человек для развития общества и прогресса, - не самопожертвование, а элементарное преследование собственной выгоды. Капитализм, как показала история, повышает уровень жизни общества, и люди всех социальных слоев выигрывают и получают гораздо больше, чем получили бы при любой форме государственного централизма или при родовом строе. Если вы хотите помочь Африке, познакомьте ее жителей с теорией свободы. Когда люди, веками жившие под гнетом, поймут, что могут применять свои умения и создавать нечто особенное и что правители будут защищать их, а не запрещать производство или отнимать то, что они произвели, вас поразит расцвет производительного гения. В начале промышленной революции большинство народов мира были удивительно примитивными. Может, и не такими неразвитыми, как в Африке, но по сравнению с нами настоящими они были все равно что средневековые дикари. Хватило одного века свободы, защиты государством прав и имущества индивида, чтобы неузнаваемо изменился характер цивилизации, выросло материальное благосостояние, а у людей внезапно появились таланты, о которых раньше и мечтать не приходилось. Я предсказываю, что нечто подобное произойдет и в Африке, если кто-нибудь объяснит африканцам, что такое капитализм. К сожалению, сегодня мы экспортируем нечто совсем другое, учим их совсем не тому. Мы лишь вооружаем их, не давая им, наряду с оружием, правильной идеологии - идеологии свободы и прав человека. Мы лишь помогаем им истреблять друг друга в гражданских войнах, как поступает большинство цивилизаций на земле.

Что касается Юга, то проблемы южан решат свобода и образование, развивающее рациональное мышление, а вовсе не насилие, в котором они сегодня тонут. Подлинное зло для Юга - это законы штатов, закрепляющие сегрегацию. Но этой проблемы не решить путем принуждения к интеграции с помощью федеральньх законов, столь же аморальных и создающих ненавистное для обеих сторон и скрываемое лицемерие. Что нужно сделать? Я выступаю за отмену любого закона, пытающегося влиять на мораль или проводящего дискриминацию между людьми по какому угодно признаку. Если вы хотите разрешить эту проблему, дайте людям свободу. В свободной стране предвзятость исчезает сама. А если какая-то предвзятость и остается, так только среди безумствующих экстремистов или людей определенного рода, которым страшно признать это открыто. И кому хочется иметь с ними что-то общее? Пусть цепляются за свой расизм. Но, если государственная власть поддерживает предвзятость, если она навязывает сегрегацию или интеграцию, вы получите еще больше расистских предубеждений, и каждая расовая группа станет теснее сплачиваться и все больше отдаляться от остальных (это касается не только черных и белых) [FF 61].

Экологи стремятся с помощью научных достижений защитить человечество от голода. Например, в Ирландии в 1845 г. один эколог заявил, что решать проблему неурожая картофеля должна наука. Никто к нему не прислушался, а в итоге - массовая миграция и смерть тысяч человек. Разве нет у экологии научной составляющей, цель которой - сделать жизнь человека лучше?

Бесспорно, наука важна и нужна. Для нас это единственный способ узнать, как нам выжить. Технология - прикладная наука. Если кто-то открыл, как избежать гибели урожая картофеля, и мог это доказать, значит, он сделал научное открытие. И он был не первым, чье открытие осталось незамеченным, а сам он пострадал за него. К сожалению, такова всегда судьба интеллектуалов-первооткрывателей. Но какое отношение это имеет к экологии?

Нет ничего плохого в науке, изучающей биологические взаимодействия на земле в ее целостности: взаимосвязи биологических видов, атмосферы и других физических и биологических факторов. Эта масштабная задача - одна из тех, решение которой требует совершенно новой философии, потому что современная философия не оппозиционна построению систем и интеграции знаний. Но если люди примут правильную эпистемологию, такая наука была бы полезна.

Однако теоретики познания предсказывают всеобщую погибель и требуют тоталитарной власти на основании спорных гипотез, на века отдаляя возможность возникновения такой науки. Экологическое движение дискредитирует науку. Оно не научное, а политическое и общественное движение. Более того, даже если бы предсказания экологов были точными, это не дает им права силой навязывать свою «мудрость» всему человечеству. Те, кто согласился бы с ними, спаслись бы; несогласные погибли. Принципиально одно: никакое открытие, никакая концепция, никакой факт не дают права человеку или группе лиц навязывать свои выводы другим людям [FHF 70].

Экономика

Спад американской экономики начался с организации профсоюзов в 1880-х гг.?

Нет. Спад был предопределен. Коллективистский элемент в американском обществе и противоречия в Конституции позволили правительству усилить власть. Профсоюзы были в американской экономике незначительным явлением, пока государство не стало помогать им в рамках «Нового курса». Профсоюзы не представляли опасности, пока оставались свободными (как не давали и особенных выгод трудящемуся). Это были просто организации с добровольным членством, и вступать в них или не вступать по собственному выбору, было личным делом рабочих. Когда же правительство принялось загонять людей в профсоюзы, они превратились в угрозу. Не по вине рабочих - они тоже оказались жертвами. Любое учреждение, за которым стоит сила, - что отрасль, поддерживаемая правительством, что трудовой союз, - это угроза.

Поворотным пунктом, с которого начался спад американской экономики, стало принятие антитрестовских законов. Они покончили со свободой американского бизнесмена. Какая гнусность - карать самых успешных промышленников, руководствуясь совершенно необъективными законами [PVA 61].

Следует ли применять антитрестовские законы и к деятельности профсоюзов? Стоит ли разбить профсоюзы на меньшие объединения согласно этому законодательству?

Нет! Антитрестовские законы - нечто крайне патологическое, несправедливое и необъективное, а несправедливость в отношении бизнесменов нельзя исправить, поступая несправедливо по отношению к другим. Порой консерваторы, вместо того чтобы добиваться отмены антитрестовских законов, надеются решить проблему, преследуя трудовые союзы так, как преследуют бизнесменов. Они надеются, что это уравняет в ходе переговоров позиции труда и бизнеса. Но эти законы не выгодны никому, кроме бюрократов и правительства. Распространение антитрестовского законодательства на трудовые союзы не поможет бизнесу, оно лишь поработит пока еще относительно свободную часть населения. Нельзя исправить одну несправедливость, совершив другую.

Зачастую трудящиеся чувствуют проблему свободы острее, чем бизнесмены, возможно, потому, что лидеры рабочих пока еще вольны в своих высказываниях, а бизнесмены уже нет, и виной тому антитрестовское законодательство. Трудящиеся - могущественная сила в борьбе за свободу. Они знают о посягательствах правительства, как явствует из противодействия Джорджа Мини[11] попыткам госсекретаря Голдберга пожертвовать одновременно интересами рабочих и управляющих во имя «общественных интересов». А именно это означают его попытки диктовать трудящимся в переговорах, что следует считать общественным благом. Если хотите защитить свободу, оставьте в покое трудовые союзы и любые другие группы [APM 62].

Является ли валюта, обеспеченная золотом, обязательным условием существования системы свободного предпринимательства и сохранения свободы?

Да. Не рассматривая проблему денег всесторонне, отмечу важнейший момент. Золото имеет объективную материальную ценность - эта ценность не устанавливается чьим-то повелением. Золото было выбрано большинством цивилизаций в качестве средства обмена, поскольку имеет реальное, физическое воплощение и ценность. Это вам не клочок бумаги. Если наша валюта не обеспечена золотом, мы оказываемся во власти правительства, которое по собственному произволу устанавливает ценность денег, обесценивает валюту, раздувает объемы кредитования и подвергает нас косвенному налогообложению с помощью манипуляций с деньгами (что еще более губительно, чем прямое налогообложение). Способность правительства уничтожить объективную ценность и надежность валюты - вот что в конечном итоге разрушает экономику. Самый последний пример продемонстрировал Кеннеди, когда сократил налоги и одновременно отказался урезать госрасходы, чем спровоцировал дефицитное бюджетное финансирование. Последствия будут катастрофическими. Такая политика была бы невозможна, будь наши банкноты обеспечены золотом [APM 63].

Почему бизнесмены почти ничего не предпринимают, чтобы защититься от растущих посягательств государства?

Идеи и поступки человека не определяются его экономическим положением, заявляют марксисты. Тот факт, что какой-то человек является бизнесменом, не делает его автоматически носителем верных идей и не подсказывает ему, какие идеи верны или в чем заключается его выгода. Быть бизнесменом не значит непременно делать все необходимое, позволяющее обезопасить свой бизнес. Бизнесмены, возможно, повинны в самоуничтожении даже больше, чем представители любой другой группы.

В смешанной экономике наибольший урон любой группе всегда наносит она сама - из-за тактического действия внутренних «групп влияния». Усилиями каждой такой группы правительство получает все больше власти. И вчера, и сегодня немало бизнесменов (впрочем, такие люди найдутся везде) верят в целесообразность «кратчайшего пути» - и мчатся в Вашингтон, чтобы обменять собственное будущее на сиюминутную выгоду.

Традиционно многие бизнесмены - причем не самые лучшие - видели «личный интерес» в принятии антитрестовских законов. И сегодня эти законы поддерживают люди, называющие себя защитниками бизнеса. Антитрестовские законы защищают свободную конкуренцию - вот всеобщее заблуждение в сфере экономики. Только в последние несколько лет - в особенности после дела General Electric[12] - предприниматели начали понимать, что антимонопольное законодательство вредит бизнесу.

Но почему бизнесмены - или любая другая группа - не встали стеной на борьбу за свои права? Отправляю вас к книге «Атлант расправил плечи». Враг капитализма - альтруистическая мораль. До тех пор пока людям внушают, что нравственность требует жертвовать собой, продолжительное существование капитализма невозможно. Счастливое, успешное, процветающее общество не может стоять на этических нормах, которые диктуются нищетой, самопожертвованием и самоограничениями и их же поддерживают. Этот конфликт уничтожает цивилизацию. А бизнесмены, создатели материального благополучия, неизбежно становятся его первыми беспомощными жертвами [APM 63].

Имеют ли трудящиеся право добиваться коллективной сделки с предпринимателями в свободной экономике?

Да, если переговоры об этом также ведутся свободно. Если люди хотят объединиться в союз и совместно договариваться с работодателем, это их право, но при условии, что их никто не заставляет вступать в союз и никто не принуждает работодателя к переговорам. Однако современное трудовое законодательство попирает права людей, поскольку принуждает их вступать в профсоюзы, а работодателей - вести переговоры с этими объединениями [APM 63].

Экономист Алан Гринспен стал другом Айн Рэнд в середине 1950-х гг.

Какую роль будет играть в администрации Никсона Алан Гринспен?

Насколько мне известно, мистер Гринспен не намерен заниматься политикой. Он работает на президента Никсона за номинальный «один доллар в год», т.е. как волонтер. У него есть собственный бизнес, и возможность работы в Вашингтоне он не рассматривает. Во время избирательной кампании он был ведущим консультантом Никсона по экономическим вопросам, и недавно его назначили представителем Никсона в комиссии, изучающей подготовленный Джонсоном бюджет. Вот и все, что мне известно о его планах. Разумеется, то, что экономическим советником президента, хотя бы временным, стал объективист, - прекрасно и для страны, и для президента Никсона [FHF 68].

Как вы считаете, много ли добьется Алан Гринспен в своей нынешней роли?

Не знаю. Пять лет назад он и думать не стал бы о работе в Вашингтоне. Он не интересовался политикой. Он принял приглашение президента, потому что ситуация сложилась отчаянная, в надежде, что сумеет убедить честных людей в Вашингтоне. Никто не в силах предсказать, чего сможет добиться тот или иной человек, особенно в политике. Одиночка вроде Рорка[13] против совета частных лиц имеет больше шансов на успех, поскольку если он не согласен с одним советом, то может обратиться к десяти другим или к отдельным клиентам. Но в сегодняшнем Вашингтоне… Сомневаюсь, что разумные и достойные люди - а такие есть, особенно среди экономистов, - могут там хоть чего-то добиться. Руководство корпораций не пишет законов, их пишет конгресс. Конгресс боится избирателей, так что опосредованное воздействие общественного мнения на него возможно. Но чего бы ни добился Гринспен в какой угодно сфере, какое бы бедствие ни ослабил, все это сбережет наше время, а возможно, и жизнь. Я надеюсь на это [FHF 74].

Ваше мнение об Австрийской школе экономики?

Думаю, в этой школе сказано много справедливого о капитализме, приведено много убедительных аргументов - особенно фон Мизесом[14]. Но, конечно, я не могу согласиться со всеми деталями, особенно с якобы наличествующими философскими предпосылками. На самом деле их и в помине нет. Они пытаются - в особенности Мизес - подменить философию экономикой. Но это невозможно [FHF 77].

Вы смотрели программу Милтона Фридмана «Свобода выбирать» на общественном телевидении?

Я потратила на нее пять минут. Мне этого хватило, поскольку воззрения Фридмана я хорошо знаю. Он не сторонник капитализма, а жалкий эклектик. Он - враг объективизма, и вот его убеждение - я привнесла мораль в экономику, которая, по его мнению, должна быть аморальной. Мне не особенно нравится, что показывает общественное телевидение, но у них есть программы и получше «Свободы выбирать», например цирк [ОС 80].

Некоторые экономисты прогнозируют надвигающийся широкомасштабный экономический спад и говорят о возможности мировой войны. Можете ли вы прокомментировать эти прогнозы и рекомендации: покидать крупные города, чтобы спастись от бунтов и нехватки продовольствия?

Любой, кто делает подобные апокалипсические предсказания, не вполне честен. Предсказать такое развитие событий невозможно. Перед Второй мировой войной я познакомилась с одной женщиной, опасавшейся, что в военное время в городах начнется голод. У нее был дом в сельской местности, она любила его, но решила, что он расположен слишком близко к Нью-Йорку. Она его продала и из-за этого чувствовала себя глубоко несчастной. Она не была трусливой или невежественной - просто пессимисткой. Глупо планировать жизнь в расчете на непредвиденное бедствие. Если начнется атомная война, вы вряд ли выживете, куда бы ни переехали. Разве что поселитесь в пещере, но выживание не гарантировано и там. Есть вещи, к которым невозможно подготовиться. Глупо всегда быть чересчур оптимистичным - рассчитывать, что все и всегда будет идти хорошо. Так вы рискуете набить шишек. Но не менее плохо (если не хуже) всегда готовиться к худшему. Таким образом вы сами на себя навлекаете несчастья. Наблюдайте за окружающим миром и действуйте на основании фактов, если вы вообще можете что-то предвидеть. Но не надо говорить об апокалипсисе, это не имеет смысла [ОС 80].

Закон, преступление и наказание

Останется ли место для общего права в государстве с нормальным правительством?

Общее право приносит ту же пользу, что когда-то приносили знахари. Кое-какие из сделанных ими открытий представляли собой примитивную форму медицины и в этой мере давали определенные результаты. Но появилась научная медицина, и теперь мы не побежим к знахарям. Точно так же и общее право установило - в силу традиции или привычки - некоторые правильные принципы (как и некоторые чудовищные). Но, как только цивилизация обретает идею закона и в особенности идею конституции, общее право становится ненужным и не должно считаться законом. В свободном обществе любой может следовать традиции. Но это не закон [FHF 72].

Чем обеспечивается правомочность судебного решения, основанного на прецеденте?

Поддержанием определенного уровня последовательности, а соответственно, и стабильности в применении законов государства.

Но если возник неудачный прецедент или принят несостоятельный закон, этичным будет - особенно со стороны Верховного суда - его отменить. Судьи не всеведущи [FHF 73].

Знаете ли вы решение проблемы преступности? Нет. Я слишком увлечена преступлениями иного рода и более масштабного характера - преступлениями в сфере философии. В определенном смысле эти преступления лежат в основе тех, которыми занимается полиция. Можно проследить их корни в философии культуры. Но по большей части они являются собственным выбором индивида. Я, впрочем, не специалист по таким преступлениям - если что и знаю, так только из телепрограмм [FHF 67].

Патти Хёрст[15] заставили действовать против воли. Должна ли она отвечать в уголовном порядке?

Если предполагаемые похитители дали ей заряженное оружие, не пытайтесь меня убедить, что ее к этому принудили. Если они ее принуждали и были настолько безумны, чтобы дать ей заряженный пистолет, значит, она могла найти способ добраться до полицейского. Например, изобразила обморок и упала. Она ведь находилась не во вражеском окружении, а в цивилизованном обществе. Если у нее была возможность спастись, не говорите мне - к сожалению, вы можете сказать это калифорнийским присяжным, - будто она была вынуждена действовать по принуждению. Опять же, если она действовала по принуждению, почему она 42 раза воспользовалась пятой поправкой[16]? Уже одно это показывает, что она такое [FHF 76].

Если один человек покушается на права другого, то по каким моральным соображениям при его наказании предпочтение отдается тюремному заключению, а не денежному штрафу?

Моральное оправдание тюремного заключения состоит в том, что, если человек совершил преступление и это было доказано, он должен испытать нечто неприятное - что-то такое должно присутствовать в характере наказания. Общество не обязано реабилитировать преступников, даже если бы умело, а этого никто не умеет, и я глубоко сомневаюсь, что это возможно. Если человек позволяет себе быть преступником, мы поступаем с ним так, как он сам того хочет. Он хочет применять силу, мы и отвечаем ему силой и сажаем его в тюрьму, чтобы защитить остальных от следующего раза, когда его потянет на «самовыражение» [FHF 77].

Вы поддерживаете высшую меру наказания?

И да и нет, поскольку смотрю на эту проблему с двух разных точек зрения. В принципе человек, сознательно убивший другого человека (если это убийство первой степени), должен заплатить собственной жизнью. В нравственном отношении он это заслужил. Веский аргумент против смертной казни вытекает из того факта, что людям, в том числе присяжным, свойственно ошибаться. Ошибки возможны! Этичнее сохранить жизнь десяти виновным, чем казнить одного невиновного. В Америке есть верный принцип - ставить невиновного выше виновного. Лучше сажать убийц в тюрьму пожизненно, чем рисковать лишить жизни невинного человека из-за возможного промаха суда. Так что я против смертной казни по эпистемологическим, а не этическим причинам. С точки зрения морали сознательно отнять чужую жизнь - поступок настолько чудовищный, что искупить его невозможно. В этом смысле даже смерть - слишком легкое наказание [FHF 71].

Общественно-политическая деятельность

Что нужно предпринять в сфере политики, чтобы достичь ваших целей?

Я не работаю ни на какую политическую партию и ни одной не продвигаю. В этом нет смысла. Но, поскольку среди вас много республиканцев и людей, интересующихся политикой на местном уровне, я бы сказала, что политика должна начинаться с идеи. Невозможно победить на выборах, раз в четыре года выходя к людям с одним-единственным лозунгом. Сделайте нечто полезное: выработайте непротиворечивую систему принципов и прививайте их членам партии, в которой состоите, - тем, кто работает на вашем избирательном участке, кандидатам на местных выборах, а возможно, и национальным кандидатам. Познакомьте их с аргументами в поддержку капитализма. Требуйте - с чувством моральной правоты, с гордостью, не конфузясь - возвращения к капитализму в полном смысле слова.

Этого не сделать за один день, так что не уподобляйтесь крестоносцам-идеалистам, требующим немедленных перемен. Последовательно ставьте перед сопартийцами задачи. Если социалисты обещают людям поддержку общества, то сделайте ставку на обещание свободы и идите к ней шаг за шагом. Сформулируйте принципы политики в отношении того, какие инструменты контроля будут отменены первыми и какие шаги позволят прийти к абсолютно нерегулируемой экономике. Но самое главное, ваша программа должна базироваться на хорошем знании истории, в том числе и истории капитализма, а также на защите капитализма от обвинений и искажений, к которым прибегают левые.

Начинайте со средних школ и колледжей, потому что там вы найдете будущих политиков и активных людей. Вы ничего не добьетесь на выборах, если забудете о том, где формируются идеи. Добейтесь того, чтобы в учебных заведениях рассказывали о том, что такое индивидуализм и капитализм. Не следует бороться за контроль над школами; просто поддерживайте в школах правых деятелей, как левые поддерживают своих пропагандистов. За каждым либеральным учителем, писателем или журналистом стоят либералы, а консерваторы не пользуются этим приемом. Консерваторы мало заняты идеями, пренебрегают пропагандой своей идеологии. Добейтесь непротиворечивости идей. Прежде всего убедите себя в истинности капитализма, затем проповедуйте эту идеологию.

Учитесь защищать свое учение так, чтобы никакой либерал не мог разбить ваши аргументы. Сравните положение дел в Западной Германии и в Восточной и получите наглядное доказательство - если сумеете продемонстрировать и проанализировать его. Не ищите извинений капитализму. Не позволяйте, чтобы его объявляли системой эгоистичной жадности. Все это станет невозможным, если одновременно разглагольствовать об альтруизме. Усвойте моральные принципы, воплотившиеся в Декларации независимости (этот документ сегодня цитируют слишком редко и фактически не понимают). Объективистская этика есть просто выработанное средствами философии обоснование того, что отцы-основатели воплотили в Декларации.

И вы сможете спасти мир, не потеряв жизни ни одного американца, потому что все тоталитарные монстры развалятся сами собой. Эта битва ведется на поле этики и философии. Не верьте в силу России, не верьте ее угрозам. Русские обратятся в бегство, как дважды бежали во время войны с Финляндией. Россия побеждает только по недосмотру. Единственное, что может ее остановить, - это крепкая антиальтруистическая американская мораль [PVA 61].

Можно ли направить человечество по другому пути, не дожидаясь первой катастрофы?

Да. Англия во времена Американской революции двигалась к абсолютной монархии. Влияние Американской революции, а затем и Соединенных Штатов положило начало одному из самых свободных и величайших периодов в истории Англии - периоду возрождения свободы и капитализма. Англия стала самой свободной страной в Европе. Но к концу XIX в. Англия потеряла свои традиционные свободы. Что погубило ее? Либеральные философы!

Пока страна еще не ввергнута в диктатуру, культуру можно развернуть в другую сторону мирными средствами, особенно культуру такой страны, как Соединенные Штаты, созданные на идейном фундаменте свободы. Труднее сделать это в Европе, где сильны державнические идеи, - там фундаментальной, неосознаваемой ценностью является государственность и свобода встречается в порядке исключения. Американцы слишком многое терпят по незнанию и наивности, но я сомневаюсь, что здесь могла бы установиться диктатура. Несмотря на все заблуждения американцев, их основа основ - свобода. Это ощущение, не облеченное в слова, - их мировосприятие. В силу традиций и истории американцев можно принуждать к чему-либо лишь до определенного предела, но затем они не станут терпеть принуждение.

Как только страна вводит цензуру печати и высказываний, ничего нельзя добиться без насилия. Поэтому до тех пор, пока у вас есть свобода слова, защищайте ее. Для нашей страны это вопрос жизни и смерти: нельзя потерять свободы печати - газет, книг, журналов, телевидения, радио, кино и любого другого способа выражения идей. Пока они свободны, сохраняется возможность мирной переориентации страны интеллектуальными средствами [PVA 61].

Может ли существовать общество свободного капитализма в Америке 1960-х гг.? Если да, как его можно построить?

Автор вопроса не прояснил, что он имеет в виду:

1) можем ли мы создать полностью свободное капиталистическое общество в 1960-е гг.;

2) сохранилась ли у нас при нынешнем состоянии культуры надежда достичь капитализма?

Скорее всего, он подразумевал второе, но я кратко отвечу на оба вопроса, начав с последнего.

Не слишком ли далеко мы зашли и можем ли вернуться к правильному и разумному обществу? Задаваться таким вопросом все равно что сказать о человеке, который опасно, но не смертельно болен: «Попытаемся что-либо сделать или оставим его умирать?» Пока человек жив, еще не поздно предпринять нужные действия - или принять верный политический курс. А свободный капитализм - это единственная система, в которой человек может жить достойно. И пока люди живут не при диктатуре, они в любое время могут выступить в поддержку капитализма и приступить к планированию переходного периода. В условиях диктатуры остается только бежать или свергнуть власть. Но пока мы живем в полусвободном обществе, еще не поздно выступить в защиту правильной политической системы. Поэтому для нас не все потеряно. Но сможем ли мы построить капитализм в 1960-е гг. - вопрос, на который не ответит никто. Нельзя создать идеальную систему в одночасье. Если сегодня мы решим строить правильное капиталистическое общество, нам потребуется много времени, и нельзя спрогнозировать, насколько быстро общество воспримет эту идею. Такие прогнозы сделать невозможно, да и делать их бесполезно. Я предполагаю, что мы могли бы в 1960-е гг. жить при свободном капитализме, если бы достаточно много людей захотели задуматься, что они делают.

Как этого добиться? Любой перемене в реальной политике предшествует культурное изменение - изменение в философии, господствующей в культуре. Таким образом, в практическом плане необходимо сосредоточить свои усилия на культуре - на распространении философии, которая способствует просвещению общества, чтобы оно смогло принять свободный капитализм [APM 62].

Если бы завтра вас избрали президентом Соединенных Штатов, что бы вы изменили?

Это последнее, чего бы я хотела или рекомендовала другим. Но на гипотетический вопрос «За что бы я выступала, если мой совет сразу же воплотился бы в жизнь?» я бы ответила так: я приступила бы к отмене государственного регулирования экономики настолько быстро, насколько позволили рациональные экономические соображения. Я говорю о «рациональных экономических соображениях», потому что сегодня любой слой общества зависит от государственного регулирования. Большинство профессиональных сфер контролирует государство, и вся деятельность ведется с учетом этого контроля. Так что если бы кто-то отменил регулирование в одночасье, простым приказом, это было бы катастрофическое, деспотическое, тираническое действие. Что нужно свободной стране, так это достаточно ясно подать всем заинтересованным людям сигнал к пересмотру и реорганизации экономической деятельности. Соответственно, выработав совместно с экономистами определенную программу по дерегулированию страны и решив, какие рычаги контроля нужно отменить в первую очередь, я бы посоветовала принять законодательный акт по отмене определенных мер регулирования в конкретные сроки, скажем через три года - расчетный период, отведенный на то, чтобы люди могли перестроить свою деятельность. В свободной экономике никакие изменения не происходят вдруг, ни с того ни с сего. Любое изменение в экономике, любое усовершенствование совершается постепенно. Поэтому в свободном обществе не бывает резких и разрушительных изменений. А с учетом нашей нынешней ситуации любое внезапное изменение может вызвать катастрофу, так что дерегулирование нужно вести постепенно.

В первую очередь я бы отменила антимонопольное законодательство. Это главный виновник уничтожения свободного предпринимательства. Первыми из антимонопольных законов должны быть исключены - и сделать это надо моментально - положения о наказании в виде тюремного заключения. Хватит сажать людей в тюрьму за какие-то непонятные проступки, которых они не могли избежать. Когда будет вырезана раковая опухоль антитрестовских законов, отменить остальные станет проще. Когда вы дадите свободу самой значимой и продуктивной части нашего общества - бизнесменам, - многие из экономических проблем исчезнут сами. Возможно, такое дерегулирование следовало бы сочетать с законом о снижении налогов, иначе общество окажется в неравновесном состоянии. Крупные компании получат преимущество перед конкурентами, у которых не было возможности развернуться, потому что налоги пожирают большую часть доходов, так что они не могут конкурировать с крупными компаниями, созданными до введения нынешних налоговых ставок. (Я предлагаю это в качестве рабочей гипотезы.) [APM 62]

Может ли правительство в настоящее время предложить программу, полностью основанную на ваших идеях?

Нет - не в этом месяце, не в этом году, а возможно, даже не в этом веке. Лучшее, что может сделать правительство, это прекратить двигаться к диктатуре и коллективизму и начать движение к свободе. Сделать это очень просто: уберите контроль. Вместо того чтобы вводить новые меры госрегулирования, постарайтесь отменить несколько наиболее жестких мер в сфере экономики. Когда настанет нужный момент, объявите, что в течение, скажем, пяти лет все государственные субсидии, благотворительные подачки, пособия по безработице и пр. будут отменены. Дайте людям достаточно времени, чтобы реорганизоваться, потому что сегодня выживание каждого человека неразрывно связано с государственной поддержкой. Начните устранять эти путы [FHF 71].

Важно ли быть политически активным? Если важно, как мы могли бы изменить нашу политику и политиков?

Во-первых, не думаю, что сегодня важно быть политически активным. Но жизненно необходимо участвовать в голосовании. Если два кандидата почти не отличаются друг от друга, вы не обязаны голосовать, если не знаете, кого выбрать. Но на выборах, подобных нынешним [Никсон против Макговерна], совершенно ясно, что вы должны голосовать, если хотите сохранить свои права.

Как я предлагаю изменить политиков? Никак. Пока страна хотя бы наполовину свободна, политики не играют определяющей роли. Они есть то, чем их делает общественное мнение (или, как им кажется, общественное мнение требует от них). Следовательно, прежде чем идти в политику, человек должен включиться в образовательную деятельность. Нужна разъяснительная кампания, которая распространяла бы новую философию. объясняла людям, что такое права индивида и почему альтруизм - это ошибка. Если вы понимаете эти идеи, попытайтесь донести их до как можно большего числа людей. Если изменится общественное мнение, это изменит и политиков. Источник наших проблем - в университетах, и, если вы хотите реформировать любое другое учреждение, начинать надо отсюда, поскольку философия определяет культуру, а следовательно, и направление развития страны. Ну а философия - специализация университетов. Хотите начать крестовый поход, начните с университетов [FHF 72].

Какие у нашей страны есть шансы?

Это зависит от вас, меня и всей общественности. Люди обладают свободной волей. У нас может появиться хороший шанс, а может, и не будет никакого. Этого никто не знает [FHF 74].

Вы утверждали, что правительственные расходы необходимо ограничить. Какой тактикой мы должны воспользоваться, чтобы этого добиться?

Есть предел тому, что может сделать один человек. Я уже подсказала вам стратегию, так что не ждите, что позову вас на баррикады и поведу армию на Вашингтон. К тому же еще слишком рано. Что можете сделать конкретно вы? Если бы каждый, сидящий здесь, действительно вник в проблему, поддержал нужные меры, поговорил с соседями, а главное, написал своему конгрессмену и сенаторам, вы могли бы спасти нашу страну. Политики в Вашингтоне серьезно относятся к своей корреспонденции - подсчитывают голоса. Придется завалить их письмами, чтобы они вас услышали. Но если вы можете обрисовать суть вопроса просто, коротко и здраво, то окажете огромное влияние. Это единственное, что я могу сегодня порекомендовать, поскольку вообще могу рекомендовать лишь действия интеллектуального характера [FHF 74].

Есть ли в современной политике фигура, которой вы восхищаетесь?

Нет. А хотелось бы. В сегодняшней культурной среде лучшие люди - подлинные интеллектуалы - не пойдут в политику. Пока еще нет. Сначала нужно выиграть битву (а она ведется в колледжах) и заложить фундамент вне политики [FHF 76].

Уже настало время для политика-объективиста?

Безусловно, нет. К кому он будет апеллировать? Невозможно вести просветительскую кампанию одновременно с политической. Лет через пятьдесят, возможно, придет время для объективиста- политика; но, когда это станет возможным, он, быть может, и не понадобится. Общественное мнение и дальше будет развиваться в сторону свободы и разума. Следовательно, объективизму нужно идти в школы и там выправлять ситуацию [PO12 76].

Поможет ли Республиканская партия спасти капитализм?

Я в этом сомневаюсь, но ничего другого у нас нет. Альтернативы республиканцам просто нет. Если говорить о консервативной партии или о партии либертарианцев, то, на мой взгляд, вступление в коммунистическую партию - более чистый в интеллектуальном плане шаг. Чем больше шумят эти партии, тем сильнее они позорят капитализм. (О крайне отрицательном отношении Айн Рэнд к либертарианству и Либертарианской партии см. далее.)

Консервативная партия - партия не политическая, а религиозная - феномен, запрещенный в нашей Конституции. Вы вольны исповедовать любую религию, но запрещается привносить ее в политику, т.е. утверждать силой. Одно из положительных следствий выборов 1976 г. - что Мойнихэн побил Бакли. Мойнихэн не бог весть какая фигура, но хотя бы вышвырнул из сената этого консерватора. Мы доверили консерваторам поднять проблему абортов. Они превратили ее в самый позорный скандал XX в. Это возвращение в Средневековье, куда католическая церковь вновь желает нас загнать - в политическом смысле.

Вот что мы можем: вступить в Республиканскую партию и попытаться двигать республиканцев в нужном направлении - ближе к капитализму и дальше от консерватизма. Защитим капитализм от религии - она его главный враг [PO7 76].

Проблемы нашей страны решит только масштабная революция или их можно решать поэтапно?

Ни то ни другое. Масштабная революция свершилась в 1776 г. Нельзя устраивать революцию в стране, которая еще соблюдает свои основные принципы. Но и найти поэтапное решение невозможно. Бороться за дело можно единственным методом - интеллектуальным, т.е. философским, если речь идет о фундаментальных принципах. Если вы ведете такую борьбу, вас можно сравнить с оптовым (не розничным!) торговцем интеллектуальным «товаром». Принципы позволят вам охватить ситуацию в целом, вместо того чтобы решать проблемы поэтапно. Как раз этим занимаются сейчас активисты - и проигрывают [FHF 78].

Какую форму политической активности вы бы посоветовали?

Бесспорно, сейчас нет ни одной партии, которую можно поддержать безоговорочно. Ни у одной из них нет последовательной платформы. Если вы хотите сделать что-либо вне поля философской борьбы - нечто более «животрепещущее» - найдите достойного кандидата, если сможете (скорее всего, это будет республиканец, хотя и необязательно), и примите участие в его кампании в качестве добровольца. Но не отдавайте свой голос ни одной из новых партий. Все это просто курьезы, не имеющие никакой силы, - они хотят поддерживать равновесие сил и репутаций кандидатов от главных партий. Это относится и к либеральной партии, и консервативной партии в Нью-Йорке, а также к этому новому пугалу - партии противников абортов. Не суйтесь в это.

Если вы поддерживаете одну из главных партий, вас защищает неопределенность их позиции. Незачем соглашаться с каждой их идеей. Их платформы настолько противоречивы, что их можно поддерживать выборочно, не навлекая на себя обвинений в предательстве своих идеалов. Но примкнуть к одной из новых второразрядных партий - значит принять почти все их кошмарные идеи, которые для того и нужны, чтобы сбивать с толку добровольных помощников и общественность. К счастью, эти партии непопулярны. Американская публика очень мудра. Трудиться на благо противоречий - худшее, что можно сделать сегодня для страны. Противоречий нам и без того хватает, так что распространять новые и еще больше запутывать людей - большое зло. В общем, голосуйте за республиканцев, если можете.

Я не уверена, что буду голосовать на выборах президента в этом году. Еще слишком рано говорить об этом. Но в порядке пропаганды заявляю вот что: я не стану голосовать за Рональда Рейгана. Не стану голосовать и за [губернатора Техаса Джона] Коннелли или [конгрессмена от штата Иллинойс Фила] Крейна. (Я не уверена насчет Джорджа Буша. Никто не знает наверняка, на каких позициях он стоит.) Эти люди находятся под влиянием религиозных фанатиков. Рейгану, предполагаемому защитнику капитализма, хватило наглости поддержать поправку к Конституции, запрещающую аборты. Другие более осторожны, не стремятся уничтожить Конституцию. Буш сказал, что лично он не одобряет аборты, но не желает шутить с Конституцией. Это делает ему честь.

Я считаю вопрос об абортах одним из самых важных, потому что противники абортов имеют совершенно порочные мотивы.

Их не интересуют люди - только эмбрионы; они хотят низвести семью до животного воспроизводства. Если вы человек ответственный, то не позволите себе дать жизнь ребенку, если не можете уделять ему первостепенное внимание. Это означало бы, особенно если вы небогаты, полный отказ от честолюбивых планов и личной жизни. Это приговор к самой жестокой каторге. Вот чего хотят существа вроде Рейгана - дешевого голливудского актера, готового служить и вашим, и нашим, - они хотят диктовать молодым людям, как им поступить с собственной жизнью, решать за них, будет ли у них шанс преуспеть, или они превратятся в племенных животных. Я не могу передать, насколько это омерзительно. Итак, если я имею на вас хоть какое-то влияние, задумайтесь об этом. И если хотите сделать мне одолжение, не голосуйте за Рейгана [ОС 80].

В книгах «Мы живые»[17] и «Атлант расправил плечи» вы нашли для своих героев идеальное решение проблемы социализма и коммунизма. В «Мы живые» они умирают-умственно, эмоционально или физически. В «Атлант расправил плечи» - покидают общество и начинают с нуля, свободные от всех горестей мира. Как нам, вынужденным с этим жить, приступить к созданию капиталистического общества?

В дополнение к вашему примеру - прочитайте «Источник»[18], там герой действует как раз в таком обществе, как теперешнее. Но поставьте под сомнение свои предпосылки: смерть героев книги «Мы живые» - вовсе не «идеальное решение». В книге это «идеальное», пользуясь вашим определением, решение демонстрирует, что лучшие люди - люди цельные и независимые - не могут выжить при диктатуре и должны погибнуть, духовно или физически. Героям книги «Мы живые» пришлось умереть, поскольку моей задачей было показать сущность диктатуры. Если кто-то спасся от диктатуры, то это исключение. В силу самого характера диктатуры человек обречен на смерть тем определеннее, чем выше его моральные качества.

В «Атлант расправил плечи» я действительно рассказываю, как можно одолеть коллективизм. Но не следует понимать литературу буквально. Что я имею в виду? В романе «Атлант расправил плечи» я пишу о том, как умные и одаренные люди выступают против коллективистского рабства и как гибнет оставшийся без них мир, а здравомыслящим людям остается возможность начать его восстановление. Но мы-то на сегодняшний день еще не дошли до той стадии коллективизма, которая описана мною в «Атланте». Я стремилась показать в «Атланте» общество, лет на десять ушедшее «вперед» в плане коллективизма по сравнению с тем временем, когда вы читали эту книгу. Это ближайшее будущее - следующий логический шаг, - если сохранится нынешняя коллективистская тенденция. Но исторического детерминизма не существует, сохранение таких тенденций вовсе не предначертано свыше. И пока у нас нет цензуры, необязательно бежать от общества, как герои «Атланта».

Сегодня человеку еще нет нужды рвать отношения с обществом. Но решительно необходимо разорвать узы с нынешней культурой. Лишите своей поддержки людей, группы, школы или теории, проповедующие идеи, которые вас разрушают. В книге «Атлант расправил плечи» я рассказала о согласии человека жертвовать собой - о том, как хорошие люди помогают собственным губителям. Я показала, сколь многообразна вина такого человека, что бы им ни двигало - великодушие или невежество. Сегодня любой, кто действительно хочет спасти мир, должен прежде всего отбросить господствующую философию культуры. Будьте независимы, словно вы действительно удалились в уединенную долину, подобно героям «Атланта». Проанализируйте свои убеждения, рационально их осмыслите. Ничего не принимайте на веру. Не считайте, что ваши родители знают, что делают, - они не понимают. Именно в этом смысле книга «Атлант расправил плечи» применима к нашему времени. Мы еще не подверглись полной коллективизации - у нас остается шанс. Более того, сегодня враждебные идеологии - коллективизм и альтруизм - настолько дискредитированы, что на плаву их удерживают единственно инерция и недосмотр.

Новаторы в сфере идей - и особенно в сфере этики - очень редки. Заметьте, что в истории философии все идеи в различные периоды претерпевают изменения, мораль же остается тем единственным, что не меняется никогда (кроме самых поверхностных изменений). Людям всегда внушали, что жить нужно для других - быть жертвенными животными, - в противном случае их ждет существование по законам волчьей стаи. А на практике волчья стая - это о социализме и коллективизме. Иными словами, мораль - то единственное, что люди боятся изменить в культуре и что должны изменить вы. Порвите с альтруистской этикой. Не бойтесь утвердить свое право на существование. Найдите рациональные аргументы, почему имеете право жить собственной жизнью и почему никогда не сталкиваются интересы людей, исповедующих мораль личного интереса.

Америка вплотную приблизилась к этому в конце XIX в. Вы бы очень удивились, прочитав кое-что из популярной литературы того времени. Это реальные свидетельства эпохи. В особенности это касается журналов и беллетристики - а это отличные показатели того, как культура соотносится с жизнью. Вы не представляете, каким прекрасным миром была тогда Америка. Она еще не пропала окончательно, и воссоздать ее - в вашей власти. Покончите с альтруизмом и всякой идеей, основывающейся на нем. По крайней мере постарайтесь понять, что есть альтруизм. Вам придется тратить силы, как никогда прежде, поскольку мыслить вы будете самостоятельно - и полагаться исключительно на собственное суждение и аргументацию, которую вы найдете, отвергая любые авторитеты и прописные истины и ничего не принимая на веру. Если вы постараетесь, то удивитесь, как близко Возрождение. Любому человеку по силам за это бороться [FF 61].

Вы говорили, что если правительство вводит цензуру, то бунт - допустимая мера. Это время уже настало?

К счастью, пока нет, иначе я не смогла бы здесь выступать, а вы - меня слушать. Как работает цензура. продемонстрировала нацистская Германия и показывает сейчас Советская Россия. Это навязываемое государством тотальное единообразие взглядов, в крайнем выражении - под угрозой смерти. Мы не достигли этой стадии, и, думаю, нашему правительству такого не удастся. По крайней мере не удастся сейчас. Даже в России (все это происходило на моих глазах), когда коммунисты взяли власть, они не стали сразу же устанавливать тотальную цензуру. Потребовались годы последовательных шагов, каждый из которых был вроде пробного шара. Им удалось мало-помалу подгрести все под себя, пока цензура не стала охватывать все сферы жизни. Но нашим властям это с рук не сойдет, поскольку базовые ценности американцев пока еще связаны со свободой. Но сами по себе базовые ценности бессильны. Мы должны понимать, что цензура наступает. И если правительство перейдет к массированному подавлению свободомыслия, мы вправе взбунтоваться [FHF 73].

Что вы думаете о недееспособности американских советников? Это результат глупости или злого умысла?

Конечно, глупости. Вы льстите им, подозревая злой умысел. Они знают не больше других, и это не преступление. Преступление-что они не хотят ничего знать. В конце концов люди, занимающиеся политикой, - всего лишь следствие тенденций развития образования и культуры в нашей стране. Они ни являются их причиной. Они зарабатывают на том, чему их научили, а научили их исключительно коллективизму и государственному централизму. Они видят, что это не работает, но не способны понять, что же сработает. Они не могут вернуться к капитализму - никто им этого не подсказал [FHF 78].

Консерватизм