S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник) Белянин Андрей
Теперь оставим на некоторое время Айвена и посмотрим, что поделывает наш старый знакомый сэр Подлетс. Надо сказать сразу, что помимо трона Приозерья у него во всей этой истории есть еще одна цель. Женщина. Которая, само собой, молода, прекрасна и Подлетса терпеть не может. А кроме того, она принцесса соседнего с Приозерьем Шыр-Пыр-Залесья и прозывается, что бы Вы ни думали, вовсе не Марьюшкой или Аленушкой, а Мари или Элен. В худшем случае – Юджинией.
Итак, явившись в Черный Оплот (Вы не ослышались. Колдун наш весьма приветствует комфорт, да и слуг где-то нужно держать. Посему у него имеется весьма недурной замок, о котором – см. ниже.) Чуда-Юда, потрясая шлемом Айвена, как Чингачгук снятым скальпом, сэр Подлетс заявляет, что принц устранен, и требует награды. Ликующее Юдо устраивает банкет, после которого, изрядно упившись «Кровавой Мэри», на всякий случай заглядывает в Шар Всевидения. И видит в нем, как живой, здоровый и даже весьма окрепший Айвен гоняется за Миком по пещере, размахивая Мясорубом и изрыгая непечатные словеса. При этом и волшебника, и меч Чудо давно считал достоянием истории. Кое-как справившись с припадком эпилепсии на нервной почве и вправив на место отвалившуюся нижнюю челюсть, колдун вызывает Подлетса и устраивает ему допрос с пристрастием. Принудительно съев дюжину бикмаков и сорок один бульонный кубик «Кнорр», тот наконец сознается, что мертвого тела Героя не видел, клянет обманщиков-подручных и просит пощады.
Мстительное Чудо долго не соглашается, но, в конце концов, сменяет гнев на милость и приказывает Подлетсу для реабилитации лично привести к нему объект его желаний. Принцессу Элен, другими словами.
Внимание!
Подлетс и не подозревает, что девушку Чудо-Юдо давно взял на заметку, поскольку из достоверных источников узнал, что судьбы его, ее и Айвена связаны крепко-накрепко. Исходя из этого, он решил… нет, что Вы, никакого людоедства! Как можно столь преступно разбрасываться прекрасными принцессами?! Наш с Вами персонаж, в отличие от сказочного, дракон только в душе и (иногда) обличьем. Но мозги он имеет все же человеческие, а стало быть, понимает: семьсот лет холостой жизни – это предел. Элен же, как уже отмечалось, молода и прекрасна.
Наш старый знакомый Мик – кстати, известный в очень узких кругах как Старик Зигмунд – мог бы рассказать на эту тему занимательную байку. О бедном юноше, которого жизнь и нехорошие женщины так часто обламывали, что он вконец отчаялся. А отчаявшись вконец, обратился к черной магии. Потом заручился поддержкой Чернодыра. А что было потом, рассказывать не нужно. Одним словом, дракон, который, что ни говори, сидит внутри каждого из нас, расцвел в нем махровым цветом. Все это мог бы поведать Мик, но он сейчас сильно занят тем, чтобы не дать Айвену и Мясорубу себя настичь. И слава богам! Такие истории могут завести даже дальше приснопамятного места, в которое мсье Макар не гонял своих телят. А оно нам надо?..
Сэр Подлетс прилежно принимается за работу. Наводнив дворец Залесья следящими устройствами, он в конце концов узнает, что через какое-то время принцесса собирается в гости к своей нежно любимой тетушке Августе с незначительным эскортом. Разумеется, эскорт попадает в засаду и уничтожается, а ликующий, несмотря на располосованную ногтями физиономию (и забрало не помогло!), Подлетс доставляет красавицу к своему хозяину.
Примерно в это же время Айвен, проснувшись прекрасным утром, находит записку примерно следующего содержания: «Вызван срочную командировку тчк Обеду не жди тчк Встречай Смрадн-ривер тчк Твой суслик». Письмо подписано руной, которая означает «Мик Маусс Разноцветный, Великий, Могучий, Славный, Доблестный, Бескорыстный» и проч. в количестве ста сорока пяти титулов.
Сначала Айвен думает, что записка – один из розыгрышей Мика, до которых он всегда был великим охотником, и первую половину дня посвящает обыску всех девятнадцати пещер и их окрестностей. Найдя в итоге лишь связку петард с истекшим сроком годности, накладную бороду, левый лакированный штиблет, полбутылки виски «Джек Дэнниелс», три окурка «Кэмел» и шестнадцать медвежьих капканов, Герой понимает, что маг и вправду смотал удочки. Побившись немного головой об стену, посетовав на судьбу и сложив два душераздирающих хокку, Айвен облачается в доспехи, вешает на пояс Кровавый Мясоруб, седлает Снусмумрика и берет курс на Смрадн-ривер.
Часть четвертая, или «Ну что, не ждали?!»,
в которой всех ждет множество сюрпризов
Путь к истоку треклятой речки тернист и долог. Читатель это знает, я это знаю и даже Вы, мой достопочтенный соавтор, об этом должны догадываться. Стало быть, описывать мы его не станем. И перенесемся из пещеры Мика прямо к подножию Страшно Высокой Горы (на самом деле ее настоящее название – Гранд-Унд-Гениаль-Капут, что на языке Великого Малого Народца означает: «На это скопление камней полезет по своей воле только полный придурок»), на вершине которой непонятно как держится Оплот Чуда-Юда.
Айвен задумчиво чешет в затылке латной перчаткой, – такой подлянки он явно не ожидал. В отчаянии Герой начинает совершать оскорбительные жесты и телодвижения, при этом громогласно и в подробностях расписывая сексуальные предпочтения предков колдуна по обеим генеалогическим линиям, только чтобы привлечь внимание к своей персоне. Но, к величайшему негодованию Айвена, его, судя по всему, никто не слышит и на смертный бой выходить не собирается. Снусмумрик, который, в отличие от своего легендарного дедушки, летать не обучен, уныло хрустит на зубах гранитом и преданно смотрит хозяину в глаза. И вот тогда Айвен, движимый каким-то внутренним порывом, вытаскивает из седельной сумы арфу и затягивает любовную песню, исполненную светлой грусти.
Внимание!
Если даже Айвен по Вашей прихоти и не умеет петь (хотя что это тогда за Герой?!), затянуть что-нибудь эдакое он здесь просто обязан. Чуду-Юду, разумеется, все его вокальные упражнения до лампочки Ильича, а вот томящаяся в неволе красавица Элен услышать песню просто обязана. И не просто услышать, а влюбиться в исполнителя, что называется, с первого слуха.
Так вот, пока Айвен у подножия Горы дерет глотку, мы перенесемся в Оплот и чуть назад во времени. Сэр Подлетс, привезя принцессу Элен, заслужил Чудину благодарность в устной форме, большую шоколадную медаль на грудь, но – и только. Колдун как-то случайно забыл сообщить своему верному слуге, что девушку он приберег для себя, и наивный (ха-ха!) предатель до сих пор свято верит в то, что не сегодня завтра станет счастливым молодоженом.
А Юдо тем временем сам не на шутку увлекается своей прекрасной пленницей и начинает увиваться вокруг нее атлантическим угрем, суля славу, богатство, власть над миром и четыреста тонн первоклассной косметики. Девушка гордо отвергает все его посулы (хотя и плачет украдкой по ночам в подушку, представляя себе упущенный парфюм) и соглашается принять в дар лишь Шар Всевидения.
Внимание!
Ни в коем случае не забудьте сделать красавице от лица глупого колдуна этот подарок. Самой девушке он нужен примерно так же, как Чуду-Юду – Айвеново пение, поскольку она не знает, что это такое, и из вредности выбрасывает бесценную вещь в пропасть сразу же, как только удается ее выклянчить. А вот для правдоподобности сюжета этот маленький инцидент даст весьма много: отныне колдун уже не сможет следить за Айвеном и, следовательно, мешать ему оказаться вовремя у подножия Страшно Высокой Горы.
Так вот, влюбившись без памяти в голос Айвена и здраво рассудив, что тот, кто так поет, плохим быть просто не может, Элен целеустремленно двигает прямо в личные покои Юда. Безжалостно подняв колдуна с постели, она в ультимативной форме требует всенепременно привести певца пред ее светлые очи. В противном же случае на ее благосклонность похититель может не рассчитывать. Выругавшись, Чудо вызывает Подлетса, поручая ему спуститься и притащить взбалмошной девчонке неведомого певуна.
Внимание!
Само собой, Гору пронизывает прекрасная винтовая лестница, один конец которой начинается в винном погребе Оплота, а другой скрывается под громадным валуном на шарнирах, на котором в данный момент сидит поющий Айвен. Объясняется же это очень просто: колдун для входа-выхода из дома всегда может обратиться драконом, чего нельзя сказать о его многочисленных слугах, начиная с того же Подлетса.
Сэр Подлетс с несколькими солдатами замковой стражи спускается по лестнице и оказывается у Айвена прямо под… Короче, вся штука в том, что пока Герой не встанет на ноги, выйти агрессоры не смогут. На счастье, в этот момент Снусмумрик видит прекрасную кобылицу и, не задумываясь, откуда бы в диких горах взяться прекрасной кобылице, чешет за ней. Айвен, который никакой кобылицы не видит (разумеется, это был фантом), бежит за конем, обзывая его всякими нехорошими словами, а сэр Подлетс и компания благополучно выбираются на поверхность.
Так и не догнав коня, раздосадованный Айвен поворачивает обратно… и буквально натыкается на человека, которого давно уже считал мертвецом и неоднократно выпивал за упокой его души. Немая сцена.
Внимание!
Тут очень важно подчеркнуть, что не по годам начитанный и эрудированный Айвен, как и положено истинному Герою, донельзя наивен. Он и не подозревает о роли Подлетса во всех своих злоключениях, до сих пор считая его честным человеком, славным малым, добрым собутыльником и своим лучшим другом.
Понятное дело, что Подлетс тоже не ожидал столкнуться с принцем нос к носу. Однако кем-кем, а уж дураком предатель точно никогда не был (не считая того факта, что он с самого начала выбрал не ту сторону), поэтому он молниеносно выхватывает меч, сносит голову одному из своих спутников и что есть мочи орет: «На помощь!». Айвен, таким образом удостоверившись, что его друг и вправду жив-здоров, обнажает Мясоруб, после чего деморализованные солдаты Чуда шеренгами отправляются на тот свет.
После объятий и поцелуев хитрый сэр Подлетс рассказывает доверчивому Герою душераздирающую байку. Судя по ней, он единственный из всего отряда пережил ночное нападение и, думая, что его друг и господин пал в бою, решил отмстить за него и в одиночку расправиться с Чудом-Юдом. Терпя жестокие лишения, он добрался до Оплота, хитростью узнал о потайном ходе, но напоролся на патруль, и лишь благословенное вмешательство принца спасло его от неминуемой гибели.
Айвен проглатывает эту чушь, сэр Подлетс отодвигает камень, и оба входят в туннель, ведущий к заветной лестнице, чтобы через час с небольшим оказаться в винном погребе.
Подлетс, который и не думал о том, чтобы справиться с Героем своими силами, вызывается пойти на разведку. Айвен отпускает его, и через некоторое время тот возвращается в сопровождении почти всех стражников Оплота.
Ничего не понимающий Айвен обнажает Кровавый Мясоруб и прислоняется к стене, готовясь подороже продать свою жизнь. И тут из пустоты начинают, как из рога изобилия, сыпаться шаровые молнии, первая же из которых превращает вероломного предателя в живой (впрочем, ненадолго) факел. Следом за ним вспыхивают еще несколько врагов. Из ступора принца выводит странно знакомый насмешливый голос: «Ну что, так и будем столбом стоять?» Рефлексы берут свое, и через некоторое время Чудо-Юдо оказывается практически без охраны. После этого на стене погреба загорается красная стрелка с подписью «Тебе туда». Так и не пришедший до конца в себя Герой, тем не менее, понимает: только в сказках позволено пренебрегать маскировкой. Посему он шустро разоблачает сходного с собой по комплекции врага, переодевается, набрасывает поверх доспехов плащ капитана стражи и устремляется к выходу. Указующие стрелки исправно появляются перед каждым поворотом и перекрестком, а немногочисленные глухонемые слуги видят лишь спешащего по своим делам офицера стражи, до которого им нет дела.
В результате через какое-то время Айвен оказывается у незапертой двери. Толкнув ее, он попадает в роскошно обставленную комнату, по центру которой стоит резное ложе под шелковым балдахином. А на ложе этом лежит и крепко спит самая прекрасная девушка, которую принц когда-либо видел. Не владея собой, Герой зачем-то снимает шлем, склоняется к девушке и осторожно целует ее. Нежная рука тут же обвивает его за шею, поцелуй из осторожного превращается сначала в нежный, а потом – в страстный. Красавица, все так же продолжая целовать Айвена, опускает свободную руку к полу, некоторое время что-то ищет, а потом отталкивает от себя Героя. Тот, разумеется, удивлен таким резким изменением отношения к себе, но в еще большее удивление его приводит ночной горшок, вырезанный из цельного сапфира, которым девушка от души припечатывает ему промеж глаз. С немым вопросом в глазах: «За что?» Айвен без сознания опускается на застланный роскошными коврами пол…
В себя он приходит через некоторое время; его голова покоится на чем-то мягком, теплом, гладком и вообще жутко приятном по всем параметрам. Еще бы, ведь это ничем не прикрытые колени Элен… Не опускаясь до такой ерунды, как объяснения своих поступков, или, тем паче, извинений, девушка чуть дрожащим голосом вопрошает, что он тут делает. Айвен, не совсем еще пришедший в себя, бурчит что-то насчет «убить, отмстить и ваще». «И?» – требовательно произносит принцесса. Герой путается в словах и думах, пока кто-то не дает ему смачный мысленный подзатыльник, коий буквально выбивает из геройского горла «спасти». Элен взвизгивает, и Айвена снова начинают целовать. Долго и со смаком.
Внимание!
Конечно, оба молоды, красивы, предречены друг другу судьбой, да и вообще, гормоны играют, ручки трясутся, глазки сверкают и так далее. Но мы все-таки героику пишем, если кто еще не понял, да и время сейчас неподходящее, чтобы так преступно силы тратить. Главный бой еще впереди! Ну ладно, ладно, последний поцелуй…
Айвен счастлив, о предательстве и смерти Подлетса он уже благополучно забыл, но теперь перед ним встает новая проблема. Уж больно хочется поскорее разобраться с Чудом-Юдом, а для этого, как ни крути, придется вывести возлюбленную из зоны боевых действий. Потому как, во-первых, возлюбленная в доброй драке только помеха, а во-вторых, ее ведь и зацепить ненароком могут. Ищи потом другую, страдай…
Девушка скоренько заворачивается в самый неприглядный из своих плащей, низко натягивает на лицо капюшон и берет в белы рученьки поднос с кубком и надкусанным яблоком (маскировки ради), после чего влюбленные покидают комнату. И даже проходят без приключений пару коридоров. А вот на третьем натыкаются непосредственно на хозяина Оплота, который как раз шел узнать, куда это запропастился верный сэр Подлетс. Одного взгляда на пару Чуду хватает, чтобы со всех ног броситься бежать, громогласно призывая охрану и чью-то мать.
Вы совершенно напрасно удивляетесь, что наша маскировка не сработала. Не зря говорят, что мастерство не пропьешь, ой, не зря. Ну не тянет принцесса Элен на простую служанку, хоть тресните по всем швам британским флагом! И походка не та, и жесты, и манеры. Кроме того, самый скромный плащ принцессы, уж простите, «всего-навсего» шелковый, серебром шитый, белкой отороченный. А тут еще Айвен, хоть и «косящий» под обычного капитана стражи, демонстративно выставляет на всеобщее обозрение меч, который колдун регулярно созерцает в собственных пьяных кошмарах. Короче, картина ясна.
Стража появляется на удивление быстро, и ее, вопреки надеждам Айвена, много. Даже чересчур. Посему он быстро целует любимую, посылает ее вперед, объяснив дорогу по методу «не доходя – упрешься», а сам с удовольствием принимается за привычное дело. Любимая же, у которой, при всех ее достоинствах, твердая двойка по ориентированию на местности, с самого начала сворачивает не в тот коридор.
Тем временем Айвен, добив последнего стражника и только-только войдя во вкус, достигает личных покоев колдуна. Разумеется, они преступно пустуют, но из-за гобелена на стене слышен удаляющийся топот. Герой с остервенением срывает ни в чем не повинный образчик ткацкого мастерства и видит потайной ход.
Внимание!
Это только с точки зрения Айвена Юдо трусливо убегает, не желая принимать бой. «Колдун» – это вовсе не синоним «дурака», чаще даже наоборот. Дело в том, что, по причине узости помещений, Чудо никак не может обратиться драконом и показать Герою, где раки зимуют. И вообще, «побег» и «тактическое отступление» – вещи разные. Хитрый колдун просто выманивает Айвена на крепостную стену, куда и ведет обнаруженный тем потайной ход, что, согласитесь, для подобных приспособлений весьма странно. Но Герой сейчас просто не в состоянии логически мыслить, поскольку шибко разгорячен, воодушевлен и вообще самым нецивилизованным образом жаждет крови. Так что он вскоре оказывается на стене, где его уже поджидает враг и где, как известно, свободного места – во!
Стало быть, мы имеем следующую раскладку:
а) весьма внушительная крепостная стена, находящаяся в трудно оценимом по причине тумана (про Страшно Высокую Гору, надеюсь, не забыли?) расстоянии от земной поверхности;
б) две параллельные лестницы, между которыми не шибко длинная (метров тридцать) площадка;
в) на площадке, ухмыляясь, стоит Чудо-Юдо, которому давно уже пора обращаться в дракона. Но он ждет Айвена, поскольку, как и положено кадровому негодяю, законченный показушник;
г) по лестнице слева на стену взбирается принцесса Элен, совершенно очумевшая от страха, а также неудобности длинного платья с корсажем, абсолютно не приспособленного для бега на марафонские дистанции с препятствиями;
д) по лестнице справа на стену попадает Айвен, лихо размахивающий Кровавым Мясорубом;
е) Мясоруб завывает дурным голосом на манер «Янки дудл», «Боже, храни королеву» или «Во поле березка стояла»;
ж) Мясорубову вою диссонансом вторит холодный северный ветер, которому все эти разборки совершенно до фени.
Дальше события разворачиваются с молниеносной быстротой. Чудо и Айвен видят друг друга и принцессу одновременно. Колдун тут же наставляет на замершую без сил девушку палец и клянется, что превратит ее в куклу Барби, если Герой немедленно не отдаст ему меч. Айвена терзают смутные сомнения по поводу честности противника и такой уж необходимости ему конкретно этой принцессы, но в этот момент рядом с ним из воздуха материализуется Мик Маусс Разноцветный. Он делает пасс рукой, ветер изменяет свое направление и сносит Элен. С тихим писком девушка исчезает в тумане.
Колдун с воплем: «Так не честно!!!» начинает оборачиваться драконом, но Айвен с ответным воплем: «Меч захотел?! На, подавись!!!» швыряет в него Мясоруб. Чудо-Юдо некоторое время изумленно смотрит на железяку, торчащую у него из груди и самозабвенно выводящую туш, а потом взрывается, оставляя после себя лишь дымящуюся лужицу H2SO4 (конц.).
Айвен полоумным взглядом смотрит на лужицу, переводит взор на паскудно ухмыляющегося Мика, а потом дико орет: «Я иду, любимая!!!» и сигает через стену в пропасть.
Часть последняя, или «Вот такие дела…»
в которой расставляются все точки над «i»
В принципе, если бы мы с Вами, мой почтенный соавтор, были последователями Муркока, то после описанных событий гордо написали бы «конец», а в эпилоге отбрыкались бы тем, что еще не известно, что случилось с Элен и Айвеном после падения в бездну. Может, они и не погибли вовсе, а провалились в какое-нибудь сопредельное измерение, где жили долго и счастливо и умерли в один день. Или погибли, но их души переселились в другие тела, чтобы эпохи спустя встретиться и закрутить все сначала, ибо, как учили нас древние, omnia vincit amor et sed prudentiae indicium[4]. Но только мы сами с усами (а я – так еще и с бородой), и как-нибудь обойдемся без Муркока.
…Придя в себя, Айвен долго не желает верить своим чувствам, которые, вопреки здравому смыслу, нагло утверждают, что он жив и здоров. Светит ласковое солнышко, щебечут птички, зеленеет травка, журчит ручеек, а невдалеке пасется Снусмумрик. «Рай!» – расслабленно думает Айвен, особенно когда замечает рядом с собой Элен. Девушка лежит, подсунув руку под голову, без единой царапинки, и еще прекраснее обычного. Герой любуется на возлюбленную до тех пор, пока за его спиной не раздается требовательное покашливание. Айвен оборачивается и в один момент пересматривает свои представления о Рае. Ибо Рай, в котором присутствует Мик Маусс Разноцветный, содержит в своем названии всего две буквы и начинается на «А». И еще там пахнет серой и жареным.
– Хватит на меня пялиться! – неделикатно обрывает поток мыслей принца маг. – Ты жив, хоть этого и не заслужил. Она тоже жива, но пока спит, поскольку нам с тобой нужно покалякать без свидетелей.
Тут Айвен замечает, что Мик несколько изменился. Одежды мага из цвета хаки стали белоснежными, посох вырос на полметра и венчается килограммовым бриллиантом, а талию охватывает пояс, на котором преспокойно висит целехонький Кровавый Мясоруб (когда я пишу «преспокойно», то имею в виду именно это. Меч молчит, как пришибленный, а ведь Айвену, случалось, неделями не удавалось заставить его заткнуться). Сам Мик уже не напоминает дохленького пенсионера, а напротив, выглядит чуть ли не здоровее самого Айвена. Борода его тщательно расчесана, напомажена и надушена, взор – орлиный, да и вообще весь он слегка светится. Айвен решительно отвергает саму идею зрительной галлюцинации и второй раз за произведение задает сакраментальный вопрос:
– Ты хто?
– Конь в пальто! – заносчиво фыркает тот, но тут же смущается и, ковыряя носком сапога землю, тихонько добавляет: – Вообще-то… мы, это… боги…
– Какие еще… – орет Айвен, и тут до него доходит смысл сказанного.
Мик тяжело вздыхает, присаживается рядом с Героем и протягивает ему фляжку, от которой даже в закрытом состоянии разит первачом.
– Белобрюх я, сынок. Ты уж не серчай на старика, так получилось. На вот, глотни…
Айвен присасывается к фляжке, а Мик… то есть Великий Светлый бог Белобрюх, светоч и глава Что-то-с-чем-тоского Триумвирата, начинает свой длинный рассказ.
Внимание!
Сам рассказ мы ни в коем случае приводить тут не станем хотя бы по двум причинам. Во-первых, он действительно длинный, поскольку Белобрюху, сами понимаете, порассказать есть чего. Во-вторых, нам с Вами очень выгодно иметь такой вот рассказ в виде кота в мешке. Для чего – расскажу позднее. Единственное, о чем можно упомянуть (если Вы упорно считаете, что наш читатель сам до этого не дошел, в чем лично я не уверен), так это о том, что прекрасная кобылица, фаэрболы и указующие стрелки – суть Белобрюховские шалости.
Ладно, как бы там ни было, а разговор заканчивается только к вечеру, примерно следующим образом:
– Да, пусть я и сжульничал! А ты знаешь, сынок, как надоело за целую Вечность быть только честным и справедливым? То-то. И вообще, истина как гласит? Всегда должно побеждать добро!
Айвен переваривает сказанное и только тут вспоминает, что так и не удосужился до сих пор поблагодарить своего собеседника за спасение их с Элен жизней. Белобрюх отмахивается и заявляет, что все это пустяки. Айвен с девушкой ему, Белобрюху, глубоко симпатичны, да и поработали они, что ни говори, неплохо. Потом бог опускает глаза и признается, что, ко всему прочему, он лично заинтересован в том, чтобы парочка жила долго и счастливо. У них, дескать, народится сынишка, для которого впоследствии у него, Белобрюха, найдется «пустячная работенка»…
Внимание!
Вот тут мы возвращаемся к таинственному рассказу. Поскольку последняя фраза Белобрюха намекает на слово, сулящее нам с Вами, дражайший соавтор, много денежков и проблем. Продолжение, одним словом. Про отпрыска, Айвена Айвенссона-младшего. А в оном продолжении, по ходу развития сюжета, высшим шиком могут стать вставляемые время от времени Айвеном-старшим замечания: «Ну да, смотри-ка, все именно так, как мне тогда Белобрюх рассказывал…»
Но, как бы там ни было, продолжение – дело десятое, а пока Айвен судорожно шарит рядом с собой по земле, совсем позабыв, что Кровавый Мясоруб поменял владельца. Заметив это, Белобрюх торопливо прощается, сославшись на некие неотложные дела, запрыгивает на Снусмумрика и исчезает в ночи.
Айвен некоторое время смотрит ему вслед, размышляя, не задать ли и ему деру, но вспоминает о божественной сущности старого интригана и понимает, что тот его и с того света достанет. Значит, проще дать ему то, чего он хочет, и до конца жизни наслаждаться спокойным бездельем, поскольку бедный папа-король, по сообщению все того же Белобрюха, от переживаний за сыночка наконец-то благополучно скончался.
Взяв все это в расчет, Герой твердым шагом подходит к Элен, которая по-прежнему спит, и решительно ее целует. Девушка, так и не открывая глаз, обвивает его шею руками и в промежутках между поцелуями страстно шепчет:
– О, Айвенго! О, мой Айвенго!! О!!!
Эпилог, или «А напоследок я скажу…»,
в котором звучит одна очень важная фраза
В то время, когда влюбленные, наконец-то предоставленные только самим себе, самозабвенно упиваются друг другом, внезапно грохочет гром, сверкает молния и слышится ехидный голос Белобрюха:
– Ребятки, только не считайте меня идиотом. В случае чего я не побрезгую, – и дочка на что-нибудь сгодится!
Вот теперь, действительно, полный
Сергей Волков
За кладом старинным из сказочных стран…
В Торбе-на-Круче было шумно и весело – Торбинсы праздновали день рождения очередного родственника. Умудренные жизненным опытом пожилые хоббиты сидели за столом в гостиной и, размахивая полными кружками, хором пели из раннего Бильбо: «А ну – развею тишину, спою, как пели в старину…»
Впрочем, веселились не все. Старый Оддо Шерстолап так набрался крепкого темного, сваренного в Восточной Чети, что счастливо уснул, пуская носом пузыри. Свои невероятно мохнатые нижние конечности он, по традиции, водрузил на стол.
Молодежь весело бузила посреди гостиной, отплясывая брызгу-дрызгу, танец, как известно, весьма милый, но несколько буйный. Подтверждением этому стали проломившиеся половицы и попадавшие со стен картины, среди которых, к слову, были и весьма примечательные, например, гондорская гравюра «Гэндальф, Фродо, Бильбо, Арагорн и Арвен несут бивень олифаната на субботнике по уборке Пеленнорской равнины» или авангардистское плотно «Падший Горлум», выколотое рыбьей костью на куске шкуры горного тролля неизвестным мастером.
Старшие хоббиты выгнали молодежь на лужайку перед домом, дыры в полу засыпали битой посудой, и праздник продолжился. Когда пара вечно подвизавшихся в Торбе гномов – кажется, это были двоюродные племянники Глоина – затянули пьяными голосами свое извечное: «За синие горы, за белый туман…», Гэндальф незаметно поднялся и, бочком-бочком, ушел в кабинет, где и сел у открытого окна.
Вокруг старого мага копошились хоббитята. В камине полыхал огонь, хотя и солнце пригревало, и с Юга тянул теплый ветерок. Отовсюду веяло свежестью, весенняя зелень разливалась в полях, и яркой листвою курчавились деревья.
Гэндальф припоминал, какая была весна почти восемьдесят лет назад, когда Бильбо умчался за приключениями без носового платка. С тех пор волосы Гэндальфа еще побелели, борода и брови отросли, лицо новыми морщинами изрезали заботы, но глаза блестели по-прежнему.
– Дедушка Гэндальф, – подергал мага за подол выцветшего плаща курчавый хоббитенок, судя по зеленым глазам, один из отпрысков славного рода Брендизайков. – Дедушка Гэндальф, расскажи сказку!
– Сказку, сказку! – радостно загалдели остальные, от нетерпения подпрыгивая на месте.
Маг не спеша достал трубку с длинным чубуком и стал набивать ее «Листом Долгой долины», разглядывая малышей. Взгляд его задержался на гипертрофированно увеличенных ступнях и густой шерсти, покрывавшей икры и лодыжки хоббитят.
«Надо же, а ведь это всего лишь четвертое поколение. Мало того что мутагенный процесс произошел стремительно, так еще и изменения мгновенно закрепились в геноме, – утрамбовывая большим пальцем табак, думал Гэндальф. – Интересно, что генезис мутантизма у них, эльфов и гномов разный, но один признак является общим для всех и доминирует. Уши – острые, вытянутые, с длинными мочками. Получается, что все три расы изначально имели общую генетическую составляющую, которая, после воздействия радиации, и дала эту сходную для всех мутацию. Вот, Галя, и конец нашего спора о происхождении норных, пещерных и лесных приматов Миддллэа…»
– Ну, сказку же! – требовательно дергали Гэндальфа за плащ уже несколько хоббитят.
Отвлекшись от мыслей, старик улыбнулся в бороду:
– Так что же вам рассказать, зайчата? Про дракона Смога и Одинокую гору? Или про Морию и ужасного Барлога? А может быть, про Умертвий и Тома Бомбадила?
Хоббитята притихли, поблескивая глазенками. Вперед вышла крохотная девочка в зеленом платьице с желтыми цветами по подолу.
– Дедушка Гэндальф, – тихо сказала она, – а расскажи, как все было давно-давно?
– Милисента Крол, если не ошибаюсь? – снова улыбнулся Гэндальф. – Про что же ты хочешь узнать?
– Как появились эльфы, гномы… и хоббиты! – девочка доверчиво забралась на колени к магу, уселась, свесив лохматые ножки. – Нас же создал Илуватар?
– Илуватар, Илуватар… – покивал Гэндальф.
Он достал «вечную» молекулярную зажигалку в форме улитки, под восторженный писк малышей – «Гэндальф колдует огонь!» – выщелкнул искру, закурил и откинулся на спинку кресла.
Сизые кольца дыма поплыли к потолку, догоняя друг друга. Они превращались в невиданные летающие корабли, в странных людей и животных – и постепенно таяли.
– Илуватар… – в третий раз пробормотал Гэндальф.
Ильнура Ватарова Гэндальф знал хорошо. Ватаров был начальником Седьмой Галактической экспедиции по терроформированию планет сектора F. Улыбчивый здоровяк с густым ежиком седых волос, он просил всех называть себя Илом и часто шутил:
– Мы – демиурги, созидатели миров! Мы можем все, даже наладить производство святой воды в промышленных масштабах! Захотим – сделаем сушу, захотим – море, а захотим, и везде будет сплошное болото. А что, болото – это тоже часть биоценоза…
На Миддлэа материки и моря создавать не пришлось, да и болот здесь имелось достаточное количество. Правда, количество кислорода в атмосфере планеты было достаточно низким, из-за чего высшие растения практически отсутствовали, зато во множестве наличествовали грибы и лишайники.
Из фауны имелись широко представленные на всех континентах и близкие к пресмыкающимся существа разнообразных размеров и форм, а также теплокровные, напоминающие земных млекопитающих грызунов. Среди них выделились несколько видов достаточно крупных животных, названных Главным биологом экспедиции Галиной Дрилевой норными, пещерными и лесными приматами.
После двухнедельной подготовки комплексы по терроформированию опустились на поверхность Миддлэа, и работа началась…
– Дедушка Гэндальф, ну ты чего, заснул, что ли? – кто-то из хоббитят потыкал мага кочергой. – Эй, Милисента, дерни его за бороду!
– Не надо, не надо, зайчата! – спохватился Гэндальф. – Сейчас будет сказка. Я расскажу вам о далекой земле Амман, что лежит за бескрайними морями, о чудесных созданиях и сияющих в небесной бездне звездах, о…
Он продолжал говорить, а перед внутренним взором мага проносились события давно ушедших дней.
– …Нет, нет и еще раз нет! – Геннадий, молодой человек с внешностью скорее маловыразительной, чем запоминающейся, сделал решительный жест, словно бы закрыл перед собой незримую дверь. – Эти эксперименты уже однажды окончились локальной экологической катастрофой, а что ждет нас теперь, если вдруг реактор выйдет из-под контроля? Молчите? Ну, так я вам отвечу: нас ждет катастрофа планетарного масштаба. Да, да, именно планетарного! Взгляните на карту… – он вызвал голографическую трехмерную модель поверхности и включил виртуальную указку.
Флагман первой эскадры Седьмой Галактической экспедиции по терраформированию «Иоганн Амман», названный так в честь видного естествоиспытателя, врача и ботаника восемнадцатого века, величественно проплывал над просторами Милддлэа, четвертой планеты системы звезды Эру.
По договору с цивилизацией Мелькор, обитавшей в секторе F, любая терраформированная планета считалась собственностью Земного альянса. Для мелькорцев, обитателей азотно-водородных миров, она становилась непригодной к освоению. Земляне торопились – патрульные корабли Мелькора рыскали повсюду. Если мелькорцам удастся обнаружить Миддлэа до окончания процесса терраформирования, то все усилия экспедиции пойдут прахом.
В конференц-зале гигантского корабля вот уже час шла жаркая дискуссия, связанная с перераспределением бюджета экспедиции.
– На юго-востоке материка до начала процесса терраформирования планеты существовало два огромных бессточных озера, – продолжил Геннадий, – традиционно именуемых морями – море Рун, или Рунное море, и море Дор, или Дорское море. Что мы имеем после того, как наш уважаемый Рональд испытал свою установку по выработке кислорода? Мы имеем огромную и абсолютно сухую равнину, окруженную горами, на месте бывшего моря Дор, вот что мы имеем.
– Господин Даль, – подала голос высокая смуглая брюнетка, начальник отдела общего планирования Сара Ман. – Не перегибайте палку. Все мы знаем, какую важную, если не важнейшую роль для процесса терраформирования Миддлэа сыграла установка мистера Сау. Без необходимого процента кислорода в атмосфере не было бы процессов окисления, не было бы фотосинтеза, а иными словами, не было бы высших растений…
– Довольно банальностей! – рявкнул Геннадий. – Во-первых, повышенное количество кислорода привело, помимо прочего, к гигантизму среди насекомых и членистоногих. Кстати, несколько гигантских пауков в экспериментальном заповеднике «Темный лес» так и не выловлены, и это ваша вина, госпожа Ман. А во-вторых и в главных, все мы знаем, что ваш отдел странным образом предоставляет Рональду и его группе режим наибольшего благоприятствования. И мы догадываемся…
– Кто это «мы»? Что за гнусные намеки?! – немедленно перешла в наступление Сара. – Создание природного ядерного реактора в жерле вулкана посреди моря Дор… хорошо, высохшего моря Дор, позволит раз и навсегда решить проблему с энергией на планете! Вполне естественно, что этому проекту мы уделили повышенное внимание. Неужели же на данном этапе ваши с госпожой Дрилевой планы по выведению разумных существ из аборигенной фауны важнее?
– Да как вы можете так говорить о разуме! – вскинулась высокая блондинка Галина Дрилева, заведующая в экспедиции биологическим сектором и, по совместительству, подотделом теплокровных и млекопитающих. – Разум – это вершина…
– Без энергетики разум – ничто, – отрезала Сара.
– Не ссорьтесь, не ссорьтесь, господа… и дамы, – прогудел здоровяк Махан Ауле, курирующий пещерных приматов. – Разум, энергия – все должно быть в комплексе, в синтезе, так сказать.
– Кхе-кхе, – донеслось из угла кают-компании. Там, в уютном кресле, расположилась Рада Гаст, пожилая женщина с лицом, напоминавшим из-за тысячи морщин печеное яблоко. Рада никогда не расставалась со своей заветной флягой, которая одна только, по ее заверениям, спасала ее от простуды и других старческих болезней. В экспедиции Гаст возглавляла подотдел ботаники и низших форм жизни. – Позвольте заметить, что квинтэссенцией и торжеством, не побоюсь этого слова, энергетических технологий являются, кхе-кхе, звезды. Это фактически безбрежные океаны энергии. Но, кхе-кхе, следует отметить, что жизнь на звездах невозможна, поэтому…
– Ай, бросьте, уважаемая Рада, – досадливо взмахнула рукой Сара. – Ваши прописные истины никому не интересны.
– А что вы скажете, если узнаете, что мутагенность флоры и фауны Миддлэа во много раз превышает этот показатель во всех известных нам биоценозах? – запальчиво крикнул Геннадий. – И если этот ваш суперреактор вдруг рванет… Я даже не берусь предположить, какие «милые» зверушки могут появиться там, внизу, после воздействия радиации.
– Не волнуйтесь, – примиряюще улыбнулась Сара. – Все учтено и продумано. В лабораториях Рона… гм… мистера Рональда изготовлен экспресс-глушитель цепных реакций, позволяющий в течение нескольких минут выключить пошедший вразнос реактор и избежать катастрофы.
– Что значит – «изготовлен»? – взвился Геннадий. – Вы хотите сказать, что проект уже в стадии реализации?
– Более того, – Сара скромно опустила глазки, взмахнула ресницами. – Реактор уже запущен…
– Вы за это ответите! – закричал Геннадий. – Эл, что ты молчишь?
Элмер Ронд, микробиолог и специалист по биотике, флегматично пожал плечами:
– В чем-то уважаемая госпожа Ман права – без энергии мы никуда. Моя лаборатория, например, просто встанет…
Размещавшаяся в западных отрогах исполинского горного хребта, без затей названного Мглистым, лаборатория Ронда, действительно, потребляла немало энергии.
Геннадий вплеснул руками:
– Это называется – своя рубаха ближе к телу!
– Господа, успокойтесь, – Сара Ман попыталась притушить вспыхнувшие страсти. – Ничего страшного не произошло…
– То есть вы предлагаете ждать, когда произойдет? Это возмутительно! Я немедленно иду на прием к господину Ватарову, – Галина Дрилева решительно поднялась со своего места и шагнула к двери.
Сара не успела ни ответить, ни отреагировать – неожиданно вспыхнули алые плафоны аварийного освещения, и на огромном экране появился начальник экспедиции собственной персоной. Лицо его выглядело крайне встревоженным.
– Господа, у нас чрезвычайная ситуация, – произнес он, глядя прямо перед собой. – Ядерная реакция в недрах объекта «Роковая гора» вышла из-под контроля. Произошло извержение, сопровождавшееся массированным выбросом радиоактивного пепла и продуктов распада тяжелых элементов. Площадь заражения уточняется, но даже по предварительным данным она огромна и захватывает весь север, центральную и западную части материка. Заражения избежал только Лес Особый Ростовый Индивидуальный Экспериментальный Низинный. Датчики биологической активности фиксируют запуск процесса мутагенеза среди аборигенной фауны. Пораженные радиацией территории объявляются зоной отчуждения. Зона смертельно опасна! Только с вашей помощью мы сможем победить это уродливое явление. Защитить мир от заразы зоны – наша общая цель и задача! Вступи в… Стоп, не то… – Ватаров провел по лицу рукой. – О чем это я? Ах да! Кураторам биообъектов предписывается немедленно убыть на поверхность планеты, приняв необходимые меры безопасности в связи с радиоактивным заражением. В результате аварии без вести пропало несколько сотрудников из группы Рональда Сау, местонахождение самого Сау также неизвестно. Повторяю…
Первой, как ни странно, среагировала Рада Гаст. Закупорив флягу, она проворно выбралась из кресла, колобком прокатилась через конференц-зал, остановилась у опечатанных ниш со средствами индивидуальной защиты, быстро набрала толстыми пальчиками код и принялась натягивать полевой защитный костюм «Мантия-М», похожий на плащ цвета хаки. Накинув изолирующий капюшон, Рада приладила на лицо нанореспиратор последнего поколения «Маг-3», из-за сотен фильтрующих трубок более всего напоминающий пучок травы или волос, схватила жезл-излучатель, включила телепорт и исчезла во вспышке.
– Площадь заражения уточняться, но даже по предварительным данным она… – гремел в конференц-зале голос Ила Ватарова. – Защитить мир от заразы зоны – наша общая цель и задача!
Геннадий спохватился и тоже кинулся к нишам, где уже суетились Галина Дрилева и Сара Ман.
– Ты куда без респиратора?! – крикнула в спину Галине Сара.
– Шеф сказал, что мой Л.О.Р.И.Е.Н. не подвергся заражению, – не оборачиваясь, ответила Дрилева. Защитный костюм ей попался ослепительно-белый и чрезвычайно шел к золотистым волосам. – Я соберу в нем лесных приматов и…
Не договорив, она исчезла во вспышке. Курирующий пещерных приматов индус Махан Ауле тоже начал вскрывать нишу, но его неожиданно вызвали к Ватарову. У ниш, тем временем, остались только Геннадий и Сара.
– А ты куда? – путаясь в серой спецткани «Мантии-М», спросил у Ман Геннадий.
– Согласно аварийному расписанию мой сектор ответственности – дозорно-патрульная башня конструкции Изена Гарда. Буду осуществлять общее руководство.
– Погоди, ты говорила, что Рон сделал этот… как его? Экспресс-глушитель реактора? – Геннадий справился наконец с защитным костюмом и взялся за респиратор.
Сара развела руками:
– Только что сообщили – экспресс-глушитель потерян. Во время аварии реактора флаер, на котором перевозили экспресс-глушитель, потерял управление и разрушился в воздухе. Прибор упал где-то у Мглистых гор.
– Как хоть выглядит этот глушитель? – крикнул Геннадий, лихорадочно набирая код телепорта.
– Как золотистое кольцо! Вербальный код размещен прямо на поверхности, становится виден после термообработки. Глушитель нужно просто поместить в горячую зону реактора…
Полностью слова Сары Геннадий осознал только на поверхности Мидллэа. Получалось, что теперь основным делом всего научного персонала экспедиции, помимо главных задач по спасению подопечных, становятся поиски прибора, доставка его к вулкану, высящемуся на юго-востоке континента посреди пересохшего моря Дор, и «усыпление» реактора.
Телепортация прошла успешно. Норные приматы, подопечные Геннадия, обитали среди холмистых равнин и лесов. По своему уровню развития они находились где-то между шимпанзе и примитивным человеком эпохи раннего каменного века, то есть мясо и плоды ели сырыми, да и до шитья одежды и централизованной власти еще не додумались, а вот каменные рубила уже использовали. Также туговато у этих метрового роста существ было и с речью – пока они довольствовались лишь набором из десяти невнятных звуков, и лингвистические пилюлю никак не действовали на их примитивные мозги.
От места телепортации до ближайшей колонии приматов было километра полтора по пересеченной местности. Геннадий огляделся – небо закрывали плотные тучи, шел мелкий дождь, счетчик показывал превышение допустимой доли радиации в несколько десятков раз – и скорым шагом двинулся к холмам, в которых находились норы его подопечных.
Больше всего его волновало, насколько сильно радиация подстегнет мутагенность у приматов и то, какие формы примут мутации. То, что животный мир Миддлэа чрезвычайно восприимчив к мутагенам, было выяснено еще на начальном этапе исследований.
Геннадий ожидал чего угодно, но только не того, что увидел.
Вся широкая холмистая долина была заполнена толпами возбужденных приматов. Одни волокли из ближайшего леса сучья и ветки, другие мастерили из них примитивные двери и оконные рамы для нор. Кто-то палкой пытался вскопать землю на склоне холма, кто-то натягивал на согнутую ветку сплетенную из женских волос веревку, явно намереваясь приписать себе лавры изобретателя лука. То тут, то там поднимались дымы первых на Миддлэа костров.
– Не может быть… – прошептал потрясенный Геннадий.
Взгляд его упал на аборигена (язык теперь не поворачивался назвать это существо приматом!), сидевшего неподалеку на выступающем из земли древесном корне.
Счастливый обладатель разума глубокомысленно разглядывал собственную необычайно волосатую ногу. Судя по небольшой кучке рыжей шерсти на земле, он пытался выщипать волосяной покров, но этот процесс не доставил ему удовольствия.
Поправив репиратор-бороду и шлем-шляпу, Геннадий решительно шагнул к аборигену.
– Приветствую тебя, дорогой… ммм… друг. Я – ученый Геннадий Даль, я пришел, чтобы…
Договорить Геннадий не успел – человечек вскочил на ноги и пронзительно заверещал что-то, подпрыгивая на месте. В воздух поднялось облако пыли.
– Фу, ну ты и напылил! – покачал головой Геннадий.
Человечек замер, прислушиваясь к словам, потом что-то пискнул и топнул. Снова взметнулась пыль.
– Пыль! – тыча в желтое облако, сказал Геннадий. – Пыль поднял, понял?
– Биль, – повторил человечек, коверкая звуки. – Биль бо-днял… Биль бо! Бильбо! – Он стукнул себя кулаком в грудь и гордо заявил: – Бильбо!
– Да нет, – досадливо поморщился Геннадий. – Ты не пыль. Ты… А кто ты, кстати? Хм…
– Бильбо! – абориген расплылся в широкой улыбке.
– Ну и черт с тобой. А я – Геннадий Даль, – несколько растерянно повторил жест аборигена Геннадий. – Гена Даль, врач и ученый…
– Гэн даль фращ… – пропищал человечек. – Гэн-даль-ф! Гэндальф!
– Ну, пусть будет так, – кивнул Геннадий. – На-ка вот лингвопилюлю. Да тебе, тебе, ешь, она сладкая. Ням-ням, понял? Вдруг подействует, чем черт не шутит…
Абориген долго вертел синий шарик в пальцах, потом наконец-то съел.
– Ну вот, – с облегчением выдохнул Геннадий. – Через несколько минут в твоем гипоталамусе произойдут позитивные изменения и ты, хотелось бы верить, станешь понимать меня.
Пилюля ли оказала свое позитивное воздействие, или стремительная мутация настолько изменила нейронные связи в мозгу аборигена, но спустя положенный по инструкции пятиминутный срок новый знакомый Геннадия, обладатель волосатых ног и щербатой улыбки, вполне сносно заговорил на интерлингве.
– Бильбо, к твоя услуга, – церемонно расшаркался он. – С кем иметь честь?
– Я, – Геннадий замялся, – я биолог. Ммм… Ученый.
– Моя понимайт, – важно кивнул Бильбо, хотя было видно, что ему ничего не понятно. – А что твоя делайт в наш земля?
– Вами занимаюсь, – опять растерялся не готовый к такому повороту событий Геннадий. – Ну, приглядываю, оберегаю. Это как хобби такое…
– Моя – хобби та кое! – восторженно пропищал новонареченный Бильбо. – А другой людя?
– И «другой людя» тоже, – махнул рукой Геннадий, понимая, что уже ничего не исправить.
– Все людя – хоббита кое! – обрадовался Бильбо. – Хоббита мы! Хоббита!
И он помчался к ближайшему леску, вопя на бегу. В этот момент тренькнул сигнал вызова гиперчастотной связи.
– Гена, здесь Махан Ауле, – прогудел в наушнике голос индуса. – Дело плохо, сразу тебе скажу. Мы не можем вас забрать с поверхности.
– Почему? – удивился Геннадий.
– Во время катастрофы реактора в космическое пространство был выброшен пучок быстрых нейтронов, который засекли патрульные корабли мелькорцев. Поскольку терраформирование Миддлэа не завершено, формально Мелькор имеет права на эту планету. Сейчас перемирие, метрополия и мелькорцы быстро пришли к соглашению – Миддлэа признается нейтральным миром, «Иоганн Амман» покидает ее орбиту и земляне больше не претендуют на планету. В настоящий момент мы уже в трех миллионах километров и скоро выйдем из зоны устойчивой связи.
– Ерунда какая-то… – Геннадий машинально хотел потереть подбородок, но наткнулся на пучок фильтрующих нанотрубок респиратора и с чувством выругался.
– Не надо, брат, – Ауле принял ругань на свой счет. – Так сложились обстоятельства, пойми нас. Ватаров просил передать, чтобы вы держались и постарались обязательно отыскать глушитель и остановить этот проклятый суперреактор. В противном случае процессы мутации, особенно в районах, близких к морю Дор, будут идти по экспоненте, и только Великий Космос ведает, какие твари могут появиться на свет в этом случае. Пр… грх… связь! Дружище, я прошу тебя позаботи… ар… мр… пр…..готовил группу…надцать приматов… хр…гр..
…апомни!..имена…двалин…балин…кили…фили…дори…нори…ори…оин…глоин…бифур…бофур…бомбур… тр-р…торин дубовый…овсем Ох, щит!.. Встретишь у Пригор…..я…хррр… щщ… щщщщ…
Ауле еще какое-то время шипел, трещал, пыхтел и окончательно замолчал через пару минут – видимо, звездолет удалился на недосягаемое для гиперчастотной связи расстояние.
– А я ведь предупреждал! – горестно простонал Геннадий, но быстро взял себя в руки. – Так, это не предательство, это вынужденная мера. А хотя – какая, к черту, вынужденная?! Иуды… Всё, всё, эмоции по боку… Что он там сказал: «…надцать приматов» – это, интересно, сколько? Хотя можно посчитать по именам. Двалин, Балин, Кили, Фили… Тьфу ты, как у собачек жучек, ни имени, ни роду, одни кликухи поганые. А Бомбур небось обязательно будет толстяком. И еще какой-то Торин дубовый… Или Торин дубовый щит? Или слово «щит» Махан сказал по-английски? А встретить их я должен у Пригор… У Пригорья, что ли? Это рядом…
И тут до него дошло, что отныне он и еще несколько человек застряли на этой забытой всеми богами планете на совершенно неопределенный срок. Осознание этого факта не то чтобы потрясло Геннадия, но способствовало тому, что биолог впал в глубокое уныние, из которого его вывел вернувшийся Бильбо. Хоббит притащил охапку веток и полоски коры.
– Да ну их, все эти вопросы, к черной дыре… Мне нужны помощники и спутники, – вслух подумал Геннадий, разглядывая Бильбо, который принялся что-то мастерить. – В одиночку я глушитель не отыщу и до моря Дор не дойду. Что ж, придется обратиться за помощью к аборигенам. Не зря же я столько времени пытался пробудить в них искры разума. Теперь это за меня сделала мутация. Воспользуемся ее плодами!
Вновь тренькнул коммуникатор. На этот раз на связь вышла Галина Дрилева.
– Гена, как ты? – спросила она и, чисто по-женски, начала отвечать на свой вопрос сама: – У меня тут черт знает что. Мои лемуры в результате мутагенеза утратили волосяной покров на теле и конечностях, а кожные покровы практически лишились пигментации. Зато у всех отросли волосы, представляешь? И они светятся в темноте. Очень красиво, просто чудо какое-то! Особенно один тут хорош, прямо звезда рок-н-ролла, я его назвала Селеборном. А еще они демонстрируют высокую степень адаптивности и по уровню разумности приближаются к homo sapiens. Я думаю, их следует привлечь к поискам глушителя…
– Мои тоже демонстрируют удивительные способности, – ответил Геннадий. – Но для поисков они слишком малы и беззащитны. А вот пещерные подопечные Махана поздоровее и вполне себе годятся в качестве ищеек. Он мне передал, что сформировал группу из тринадцати особей. Я возьму их с собой…. – Геннадий скосил глаза на почесывающегося Бильбо, – ну и одного своего прихвачу. Мы выступаем завтра утром, будем прочесывать местность к западу от гор в поисках глушителя. Думаю, и Эла Ронда навестим.
– Поняла тебя, – Галина вздохнула. – Постараюсь помочь, но у меня тут непредвиденная сложность…
– Что случилось?
– На окраинах Л.О.Р.И.Э.На обнаружены группы агрессивно настроенных мутировавших приматов из популяции диких. Они пытаются нападать на моих лемуров, все время что-то орут… Так что будь осторожен!
Читать бесплатно другие книги:
