Либеральный Апокалипсис (сборник) Злотников Роман
– Э?
– Читать.
– Чи-тать?
Это определение социнглиш не поддерживал.
ГИПЕР: Автомодератор поможет тебе быть великим! Слова длиннее восьми букв удаляются. Предложения длиннее четырех слов удаляются. Будь великим! Будь лайк!
– Рид.
– Рид? – изумленный Ванек показал на «общаться». – Рид хер.
Да, хер… В смысле, в «общаться» есть рид, но как объяснить социосу разницу между рид в визоре и чтением книги, Борис не знал. Впрочем, Ванек старался сам. Не дождавшись ответа, он неожиданно ткнул пальцем в книгу и победоносно, словно вспомнив нечто важное, выкрикнул:
– Рид!
Возможно, он видел изображение книги на каком-то сайте. А может, и не только изображение. Вероятно, на том же сайте кратко рассказывалось о предназначении книг, потому что взгляд васильковых глазок стал предельно почтительным, и Ванек с придыханием произнес:
– Блогер?
Борис почувствовал себя оплеванным.
ГИПЕР: Еще больше лайк! Еще больше общаться!
«Социосы считают, что блогеры читают книги?»
Но абсурд происходящего вызвал не раздражение, а смех. Злость исчезла, на одно, на одно лишь мимолетное мгновение уступив место легкой грусти: Борис оценил пропасть, что отделяла его от собеседника. А потом исчезла и грусть: к чему жалеть идиотов? Каждый получает то, к чему стремится.
– Блогер?
Борис мягко улыбнулся и отрицательно покачал головой:
– Ерор.
– Не блогер? – растерялся Ванек.
– Френд.
– Лайк.
– Лайк.
Ванек поднял «общаться» и сфотографировал Бориса. Борис снова улыбнулся.
«Как же не вовремя явился креативник!»
За парком Иван следил без малого два месяца. Тщательно составил график появлений креативников, «срисовал» их всех – сфотографировал и разослал свои изображения, вычислил безопасное время: вторник, среда и пятница с девяти до полудня, потратил неделю на окончательную проверку и убедился, что не ошибся. Два месяца в парке проходили встречи, но сегодня в закрытой от всевидящей сети зоне нарисовался внеплановый креативник. Причем, судя по высокомерно задранному носу, креативник не простой, не модератор какой-нибудь или десятник сетевых троллей… Впрочем, тролли – это вчерашний день, сеть зачищена до минусовых отражений, а слухи, что где-то в Эквадоре хостятся нерукопожаты, добраться до которых можно через кривые мадагаскарские зеркала – не более чем слухи. Иван пробовал. Научившись отключать роботов толерантности, он заполучил двадцать минут неподнадзорной сети в сутки, однако все попытки пройти по заученным на память адресам ничего не дали: сайты оказались или заблокированными, или зараженными прилипчивым «указателем совестливости», который едва не сдал его Комиссии сетевой свободы.
Так что нет, не модератор и не десятник троллей. Впрочем, гадать о должности нежданного креативника у Ивана не было ни времени, ни желания. Скоро придет Надежда, и если креативник увидит девушку, то сразу догадается, что «невинный социос» забрел в защищенный от сети уголок отнюдь не случайно. Креативника необходимо гнать отсюда и как можно скорей.
Оставалось решить, как это сделать.
Социос, казалось, задремал. Стоя. С открытыми глазами. Изменения не были особенно заметны: как моргал в четыре раза реже положенного, так и продолжал моргать, однако Борис был достаточно внимателен и заметил, что взгляд васильковых глаз социоса стал еще более придурковатым, словно ему снилась переписка в сети.
«А может, он нарк?»
Ванек молчал, обращаться к нему не хотелось, поэтому встревоженный Борис взялся за коммуникатор и, делая вид, что проверяет наличие сети, подключился к «общаться» собеседника – уровень доступа позволял. Сначала в «личку»: если Ванек попадал в поле зрения полиции, страничка должна быть помечена красным восклицательным знаком… Которого не оказалось.
«Не нарк. Хорошо».
Борис бросил быстрый взгляд на Ванька – тот по-прежнему смотрел в никуда, – и продолжил изучение «лички». И убедился, что парень чист, как только что отформатированная флешка. Возглавляла «общаться», как и положено, мобильная версия Symphony, правда, предыдущая. Кроме того, веснушчатый социос участвовал в семи браузерных играх и частенько наведывался на рекомендованные Толерантным обзором ржунадпоп.рф и ржунадрашка.рф. Сайт Обзора тоже присутствовал, судя по отчету, посещался не реже трех раз в сутки (норма), а вот зарукопожатность. com Ванек отчего-то не жаловал, заходил два раза в неделю (критический минимум), зато оказался подписчиком новейшего проекта Комиссии свободной совестливости «История рашки от ведущих блогеров».
«Теперь понятно, откуда у него уважение к идиотам».
Участие в исрашвебло.рф подняло личный индекс Ванька на сто семьдесят один пункт, превратив в практически эталонного социоса. Со всеми достоинствами и недостатками.
Ванек, продолжая смотреть в никуда, рыгнул. Борис поморщился. И гримаса, к некоторому его удивлению, «включила» социоса. Веснушчатый покосился на Бориса:
– Нелайк.
– Ерор?
– Перегруз.
– Ерор?
– Надо выход.
– Ерор?
– Плюстопицот.
Ванек взялся за ремень.
«Надеюсь, он не собирается справлять тут нужду!»
Свободу социосы понимали буквально, а некоторые из них настолько сильно путали виртуальность с реалом, что могли навалить инсталляцию даже посреди торгового центра. Что же касается кинотеатров, то их приличные люди давно не упоминали всуе.
– Что ты делаешь?
– Нелайк? – Ванек удивленно посмотрел на Бориса. Вряд ли он понял смысл слов, сориентировался на интонацию. – Френд?
– Френд, – подтвердил Борис.
– Лайк.
Ванек приспустил штаны.
«Дерьмо!»
Пока еще не в буквальном смысле, однако Ванек был настроен решительно.
«Скотина! Животное!»
А вот теперь день был действительно испорчен. Тупая веснушчатая чернь, не имеющая представления об этике и элементарной порядочности, перестала развлекать Бориса. Милый идиотизм «френда» превратился в звериный оскал недоразвитого ублюдка, недочеловека, неспособного ни мысль выразить, ни мысль понять.
«Чернь!»
– Лайк.
Ванек присел на корточки.
– Чернь! – Разъяренный Борис подхватил с земли книгу и бросился к дорожке. – Мерзавец! Гадина! Чернь!!
Надежда, как свойственно женщинам и девушкам, слегка опоздала, но сегодня Ивана это обстоятельство порадовало. Он боялся, что она столкнется с креативником, однако все обошлось: девушка пришла к условленному месту через пятнадцать минут после исчезновения неожиданного «френда». Улыбнулась, увидев Ивана, стянула берет-балаклаву и поинтересовалась:
– Сегодня?
Она еще не до конца справилась с насаждаемой Sym краткостью, а потому часто использовала простейшие конструкции.
«Чем займемся сегодня?»
– Ты прочитала? – спросил Иван.
– Да.
– А мне почитаешь?
Надежда на мгновение нахмурилась – читать вслух у нее пока получалось не очень хорошо, но потом упрямо кивнула и достала из рюкзака потрепанный томик Лермонтова.
- Белеет парус одинокий
- В тумане неба голубом!..
- Что ищет он в стране далекой?
- Что кинул он в краю родном?
Строка за строкой, слово за словом. Короткое стихотворение Надежда прочитала медленно, довольно монотонно и даже один раз запнулась, но Иван все равно остался доволен. Она читала вслух. Она слышала то, что говорит.
И потому когда прозвучало финальное:
- А он, мятежный, просит бури,
- Как будто в бурях есть покой, —
Иван вздохнул и тихо произнес:
– Спасибо.
Девушка улыбнулась и быстро вернула книгу в рюкзак: даже здесь, в свободной от сети зоне, следовало быть осторожными. Комиссия не дремлет.
– Понравилось?
– Лайк.
– Нет, этого недостаточно. – Теперь нахмурился Иван. – Расскажи, как ты услышала стихотворение? Что почувствовала? Что увидела?
– Увидела? – растерялась Надежда.
Сложный вопрос и был темой их сегодняшнего занятия.
– Ты когда-нибудь видела море? Ты видела закат на море?
– Да.
– О чем ты думала в тот момент?
– Тогда?
– Да.
– Я думала: лайк. – Девушка криво улыбнулась. – Именно так.
ГИПЕР: Больше жизни – больше лайк!
– Тот закат никогда не повторится, – медленно произнес Иван. – Будет другой, но не тот же. В другом море или для другой тебя. Тот закат, который ты видела, уже не вернуть. Тот закат – часть твоей жизни, может, маленькая часть, но очень важная, потому что никогда не повторится. Тот закат уникален, а потому вспомни, что ты чувствовала? О чем думала?
– Я все рассказала, – вздохнула Надежда. – Тогда я была такой.
– Тогда придумай мне мысли, что прятались под лайком.
– Придумать?
– Расскажи, о чем бы ты хотела подумать в тот миг? – Иван вскочил на ноги. – Представь себя тогда! – И вновь уселся рядом с Надеждой, взял ее за руку. – Вспомни: море тихое, словно нарисовано под постепенно чернеющим небом. Шум прибоя едва различим, потому что волны не накатывают, а едва доползают до берега… Скажи, какой был пляж?
– Песок. – Девушка улыбнулась. – Белый-белый песок.
– Еще.
– Очень мягкий на ощупь. Словно пыль.
– Еще.
– Я не знаю! – Она почти разозлилась.
– Еще!
Несколько мгновений Надежда яростно смотрела на Ивана. Он подумал – взорвется. Уйдет. Но девушка справилась.
– Он оставался белым даже ночью!
И полукрик прозвучал песней.
– Очень хорошо, – прошептал Иван.
– Небо становилось черным, горизонт еще был красным, а песок оставался белым. – Надежда провела рукой по волосам. – Я видела эту красоту. Я могу рассказать о ней. – Секундная пауза. – И я хотела, чтобы в море появилась большая лодка. Олдовая.
– Старинная, – поправил ее Иван.
– Да, старинная, – согласилась девушка. – С такими…
Неуверенный жест рукой.
– Парусами? – подсказал Иван.
– Цвета заката.
– Какого цвета?
– Красными.
– Может, алыми?
– Это какими?
– Удивительными.
Несколько мгновений Надежда недоуменно смотрела на Ивана, а затем, поняв, кивнула:
– Тогда, да – алыми.
И подавила желание добраться до «общаться» и отыскать в архиве фотографию старинного корабля под парусами удивительного цвета – она представила его во всей красе.
– Лайк, – тихо-тихо сказал Иван, и они улыбнулись дурацкой шутке.
Игорь Вереснев. Здравствуй, МИR!
«Файрик» закончился у всех одновременно. Я понял это, когда Сейлор вырвала у меня из рук банку, приложилась к ней жадно и тут же взвыла от досады. Повернулась к Марьяше, но та, запрокинув голову, тоже вытряхивала на язык последние капли.
– Вот жопа!
Сейлор размахнулась так, что едва не задела меня по зубам, швырнула банку в стоявшую неподалеку урну. Не попала. Банка стукнулась о край урны, звякнула, отлетела на газон.
– Зачем соришь? – поинтересовалась Марьяша.
– Достало!
Марьяша неодобрительно покачала головой.
– Сорить нехоро…
– А я говорю – достало!
Сейлор зло сжала губы и запулила вторую банку. И опять не попала. Теперь на газоне валялись два «файрика». По мне, так пусть бы и лежали. Даже красиво – черно-алое на ярко-зеленом. Завтра утром джумши все равно уберут.
Но Марьяше такой натюрморт не понравился – подвинутая она на биологии, экологии и прочей фигне. Встала, неторопливо продефилировала к урне, опустила в нее свою баночку. Затем шагнула на газон, наклонилась. Юбка – то, что Марьяша носит в качестве юбки – вздернулась, демонстрируя округлую, успевшую загореть в солярии попу и сверкающе-белую полоску трусиков. Сейлор хихикнула, а я ощутил, как становится тесно в ширинке.
Марьяша выпрямилась, сделала еще шаг, наклонилась за последней банкой. Хе, оказывается, не одни мы любуемся представлением. Проходивший по аллее дядька, воровато косясь в нашу сторону, ловил попку Марьяши экраном айфона.
– Эй, педак, ты что там вытворяешь? – окликнул я его.
Дядя сунул айфон в карман, заспешил прочь. Успел сделать пару снимков или нет? Догонять, проверять мне было лениво.
Мне, но не Сейлор. Девушку как ветром с лавки сдуло.
– Ах ты, педофил долбаный! Ты какого хрена на мою подругу зырил?
В три прыжка она догнала не в меру любопытного дядю, ухватила за рубашку. Тот дернулся, пытаясь высвободиться, но Сейлор вцепилась, что репей. Хоть и тощая, как щепка, и росточка среднего, но отчаянная!
Зато дядя струхнул. Ему б сейчас стоять, да оправдываться, втянув голову в плечи. И ничего б ему не было. Айфон разбили бы в крайнем случае – не фоткай, чего не надо!
Дядя поступил иначе:
– Да отцепись ты, мелюзга! – резко обернулся, саданул девчонку пятерней в грудь.
Не саданул, скорее толкнул. Но ей хватило. Рубашка треснула, разрываясь, Сейлор отлетела, шлепнулась задницей на тротуарную плитку.
Как не лениво мне было, но ничего не поделаешь – наших бьют! Я вскочил со скамейки… Однако мое вмешательство не потребовалось.
– Йая!
Оглушительный вопль заставил всех, кто был в эту минуту в парке, оглянуться. Марьяша, только что стоявшая возле урны, летела на подмогу. Да, именно летела в громадном прыжке. Хрясссь! Дядька не успел увернуться – мускулистая, тренированная нога Марьяши врезала ему по почке. Дядька упал на четвереньки, попытался было подняться, но тут же получил под ребра. А потом Марьяша снова подпрыгнула и саданула его пятками по хребту, впечатывая обидчика подруги в тротуар. Ох, люблю смотреть, как она дерется! В спортзале понаблюдать, как мускулы качает, тоже ничего. Но драка – вообще лучше любого кино.
Сейлор не стала рассиживаться, подскочила, врезала дядьке каблуком в рожу, так что кровянка брызнула. И понеслось! Девчонки молотили упавшего с двух сторон, и неизвестно, от кого ему больше доставалось. Конечно, у Марьяши ноги сильнее, зато обуты в мягкие кроссовки, а у Сейлор – берцы с железными набойками на каблуках.
Людей в парке было немного, и едва первое замешательство, вызванное криком Марьяши, прошло, все дружно вспомнили о неотложных делах и заспешили кто куда, лишь бы подальше от нашей скамейки. Впрочем, нет, не все. Трое осторожно подкрадывались, держа перед собой айфоны. Значит, уже к вечеру драчку в инет сольют, как без этого? Я б и сам поснимал, да лениво…
Над головой застрекотало. Оперативно работают. Интересно, вызвал кто из зевак или сами засекли? На газон, приминая траву, опустился синий, лупоглазый, похожий на стрекозу винтач с белой надписью «POLICE» на фюзеляже.
– Эй, малолетки, кончай развлекаться! – гаркнули в мегафон.
Ясное дело, девчонки и ухом не повели, продолжали методично пинать дядьку. Тот больше не пытался подняться, только голову руками прикрывал.
Два полицая в полной экипировке – даже забрала опущены – выпрыгнули из «стрекозы», неторопливо подошли.
– Ну и что это такое? – полюбопытствовал один.
– Он мою подругу ударил! – тут же отозвалась Марьяша.
– Педофил долбаный! – поддержала Сейлор.
Полицай неуверенно положил руку на пристегнутую к поясу дубинку. Убрал. Была б между взрослыми пацанами потасовка, он бы отвел душу. Но на детей кто руку поднимет, да еще при свидетелях?
– Ладно, девчонки, хватит, – предложил он примирительно, – а то забьете до смерти, не ровен час. И кто отвечать будет?
– Ты, морда синяя, и ответишь! – пообещала Сейлор. – За то, что педаки у тебя по улицам ходят!
Полицейский вновь положил руку на дубинку.
– Что, так и будете стоять, пока мужика не убьют? – не выдержал один «снимальщик». – Вы девок хоть в сторону оттащите!
– Умный, да? А сам меня после в инет сольешь? Дураков нет, мне на пенсию еще долго зарабатывать.
Второй полицай повернул забрало в мою сторону:
– Твои подруги? Останови их, а? Достаточно ему уже вломили.
Я пожал плечами. Вмешиваться в драчку было лениво. Но дядьке и в самом деле достаточно – под головой у него расплывалась лужа крови.
– Сейлор, хватит! Марьяша!
Марьяша оглянулась на меня, опустила занесенную ногу. Но Сейлор пришлось брать за плечи и оттягивать в сторону. Берцы ее были заляпаны кровью.
– Пусти! – Она даже брыкнуться попыталась.
– Забирайте его, что ли? – посоветовал я полицаям.
Ребята подхватили тело, потащили к вертолету.
– У него там айфон с «веселыми картинками», поглядите! – крикнул я им вдогонку. На всякий случай. Чтоб дядька, когда очухается, не вздумал жалобу на девчонок писать. Обвинение в педофилии – это вам не шуточки. Конвенция о правах детей, ля-ля, фа-фа – кастрируют, ойкнуть не успеет. Так что ему же лучше спустить дело на тормозах.
Полицейские исчезли в брюхе «стрекозы», она тут же залопотала пропеллером, разгоняя пыль и зевак с айфонами, оттолкнулась от лужайки. Минута – и нет никого.
– Гад! – Сейлор плюхнулась на скамейку. – Жалко, «синие» помешали, не успела набуцать ему как следует.
– Ни фига себе, «не успела»! – Я присвистнул. – Да он на кровянку весь изошел. Ты чего сегодня злая такая?
– Я же говорю – жопа полная! Осталось колес наглотаться да с крыши вниз башкой!
Марьяша примостилась рядом с подругой, обняла, прижала к туго обтянутой майкой груди. Я позавидовал на миг. Ничего, вечером и мне перепадет.
– А все-таки, – я тоже присел, тронул Сейлор за плечо, – что случилось? Колись давай.
– Кураторша пообещала вчера, что хорошей характеристики Светке не видать как своих ушей.
– Сука… Педофилка долбаная!
– Подумаешь, характеристика…
– Тебе, может, и «подумаешь»! – взвилась девушка. – А мне с ней куда? В джумши идти, тротуары мыть? Винтачи всяким придуркам заправлять? Уж лучше с крыши…
Возразить было нечего. Это нам с Марьяшой родители теплые местечки прикупят. Сейлор своей мамашке и даром не нужна. Та ей даже карманных денег сверх установленного законом минимума не отстегивает. А папашки у нее так и вовсе каждые два месяца меняются. Значит, придется самой то ли в университет устраиваться, то ли работу искать. Вдобавок и внешности Сейлор неказистой. Невезучая, что тут скажешь! Подруг в классе – одна Марьяша, парни… Не знаю, что она со своей девственностью сделала, но подозреваю, парней – настоящих, а не силиконовых – у нее не было, пока Марьяша нас не познакомила.
– Я всю ночь ролики на «Рутюбе» смотрела, – продолжала Сейлор уже не зло, а как-то безнадежно. – А че, прикольно. Главное, залезть повыше. Летишь, летишь, а потом хрясь о бетон! И мозги в разные стороны.
– Перестань. Юсси что-нибудь придумает. – Марьяша нежно погладила ее по коротким сиренево-синим волосам. Посмотрела на меня: – Правда?
Я неопределенно дернул плечом. Что тут придумаешь? Предположил:
– Может, не напишет? Пугает только.
– Напишет, напишет, – отмела предположение Марьяша. – Эта тварь если сказала, то сделает.
– А если поговорить с ней, попросить?
– Юсси, ты придурок или как?! – опять взвизгнула Сейлор. – Как я с ней поговорю, если я ее в глаза не видела?
Я прикусил язык. В самом деле, глупость сморозил. Никто ведь не знает школьных кураторов. Даже родители.
– Юсси, – вновь заговорила Марьяша, – а ты еще тусуешься с Каспером?
– Ну? – не понял я. К чему этот поворот в разговоре?
– А ты его попроси. Пусть нашу кураторшу по базам пробьет. Он ведь сможет?
И тут до меня дошло! Каспер – самый крутой хакер из тех, кого я знаю. Честно говоря – единственный хакер, кого я знаю. Выяснить личность человека, работающего куратором в школе у девчонок, он, конечно, сможет. Но…
Я нахмурился.
– Это же уголовщина. Знаете, что Каспер за такое потребует? И не дешевку какую, а чтоб по-настоящему. Причем эксклюзив.
Сейлор улыбнулась, села прямо.
– Эксклюзив я ему добуду, не сомневайся!
Я хотел было спросить, где именно добудет. Но глянул в бледные, похожие на ледяные шарики глаза Сейлор и передумал.
Прошлой осенью понадобилось мне посмотреть фильм по программе курса истории психологии. Фильм был так себе, скукотища. Интересного в нем всего и оказалось, что школу показывали, какой она была лет сто назад. Вроде и времени не так много прошло с тех пор – это ж мои прадеды в такой учились, – а выглядит, будто каменный век, джунгли первобытные. Детворы в классах – как сардин в банке, одеты по-чмошному, столов на всех не хватает, сидят по двое. На стенах вместо проекционных голоэкранов – картонки размалеванные, доска чуть ли не деревянная. И вместо айпадов у ребятни на столах макулатура лежит, талмуды бумажные. И не по одному, по целой сумке такой макулатуры тягать приходилось на собственном горбу.
Но это еще не самая жесть. Там в каждом классе собственный живой учитель сидел – вот что меня больше всего поразило. Это где ж их столько набирали?
Сейчас не так. Классы просторные, светлые, в каждом не больше десяти учеников. Уроки транслируются на голопроекторы, задания – прямо на айпады. И уроки, и задания унифицированные, единые на всю страну, разработанные специальными институтами согласно закону о доступности и социальной справедливости образования, отвечающие всем требованиям занимательности, познавательности и этой, как там ее… развивательности, что ли? У малышей в классах воспитатели из ювенальной полиции дежурят с электрошокерами на изготовку, чтоб не мешали те друг другу развиваться и познаваться. К старшим взрослые не суются без надобности – нечего провоцировать немотивированную подростковую жестокость, травмировать неокрепшую психику. И это правильно. Что старшеклассники натворить могут? Подраться? Так это лучше делать после уроков, на специально отведенной для этого «территории, свободной от взрослых». Аппаратуру побить? Какой придурок подобное делать станет, если везде камеры натыканы? С твоих же карманных денег и вычтут. И будешь потом не «файрики» и не травку, а палец сосать. И это еще хорошо, если палец…
Учителя в школах остались, куда ж без них? Только они не учат, они контролируют процесс. За каждым классом закреплен куратор, обязанность которого следить, как ученики выполняют задания, как ведут себя на уроках и наверняка много еще за чем. Куратор рекомендует перевести в другой класс, в другую школу, повысить или понизить доступный уровень. А в одиннадцатом классе куратор пишет на каждого итоговую характеристику, «путевку в жизнь», как говорит мой папашка. Разумеется, главная задача выпускника – получить высокий балл на Едином Государственном Экзамене. Но баллы баллами, а характеристика характеристикой.
Ни в лицо, ни по фамилиям кураторов не знает никто – согласно тому же самому закону о доступности и справедливости. И это правильно. К примеру, у кого-то отец – большой босс, а сыну куратор дурную характеристику писать вздумал. Папашка попросит такого не делать, куратор не посмеет отказать – и где тогда социальная справедливость окажется? А так – просить некого. «Образовательный процесс должен быть максимально объективен, а потому обезличен. Уровень знаний и социальной адаптации учащегося оценивает система образования в целом, а не конкретный ее представитель…»
Именно эту статью закона мы собирались нарушить.
Против ожидания, с Каспером я договорился легко. Он не пытался уточнять, где я достану обещанную плату – не первый год тусуемся, знает, что я слово держу. К вечеру следующего дня у нас на руках были необходимые данные. Людмила Кудряшова (Олеговна), 57 лет, в сожительстве не состоит, детей нет. С голографии на нас смотрела унылая тетка, чем-то похожая на персонажей учебного фильма. Все складывалось удачней, чем мы смели надеяться. Не нужно искать место для встречи, устраивать засады. Заявимся к кураторше домой – никто не помешает потолковать по душам.
Еще день ушел на приготовления и слежку за «объектом» – благо «Комплект грабителя-налетчика» на Амазоне можно купить за копейки, а видеокурс «Гоп-стоп. Быстрое вхождение в профессию» вообще на халяву из инета скачать. Кураторшу мы подкараулили у подъезда. Стояли порознь – трое подростков сразу в глаза бросаются, а на одного никто внимания не обратит. А едва женщина к двери подошла, магнитный ключ вынула из сумочки – и мы тут как тут. На руках перчатки, чтоб «пальчиков» в квартире не оставить, маски на ходу натянули. Марьяша как всегда первая успела, придержала дверь. Кураторша оглянулась, почуяв неладное, а поздно! Мы уже в подъезде.
– Что вы…
И не успела договорить – Сейлор выхватила нож, щелкнула, выпуская лезвие, приставила к горлу. Здорово получилось, как в кино.
– Не трепыхайся, если жить хочешь! Веди к себе.
Читать бесплатно другие книги:
