Игра престолов. Часть I Мартин Джордж
– Ну а если это окажется мальчик? – настоятельно проговорил Роберт. – Если он выживет?
– Узкое море все еще разделяет нас. Я начну опасаться дотракийцев в тот самый день, когда узнаю, что они научили своих коней скакать по воде.
Глотнув вина, король яростно посмотрел на Неда.
– Итак, ты советуешь мне ничего не делать, пока драконий ублюдок не высадит свою армию на моих берегах?
– Этот драконий ублюдок еще в чреве матери, – возразил Нед. – Даже Эйгон Завоеватель приступил к завоеваниям не сразу после того, как его отняли от груди.
– Боги! Старк, ты упрям, как зубр! – Король оглядел собравшихся. – Неужели у остальных отнялись языки? Может ли кто-нибудь вразумить этого недоумка, отморозившего свою унылую физиономию?
С елейной улыбкой поглядев на короля, Варис положил мягкую ладонь на рукав Неда.
– Я вполне понимаю терзания вашей совести, лорд Эддард, поверьте, это действительно так. И сам я без какой-либо радости объявил совету эту прискорбную новость. Мы обдумываем ужасное преступление. Но ведь всем, кто берет на себя бремя власти, приходится совершать зло ради блага королевства, сколь бы противны ни были эти поступки нам самим.
Лорд Ренли пожал плечами.
– Вопрос кажется мне достаточно ясным. Нам следовало убить Визериса и его сестру еще годы назад, но его светлость брат мой допустил ошибку, прислушавшись к Джону Аррену.
– Милосердие никогда не бывает ошибкой, лорд Ренли, – ответил Нед. – У Трезубца присутствующий здесь сир Барристан зарубил добрую дюжину моих друзей… моих и Роберта. Когда его доставили к нам, тяжелораненого, на пороге смерти, Руз Болтон предложил перерезать ему глотку, но ваш брат сказал: «Я не убью прекрасного бойца, проявившего верность своему властелину», – и послал своего собственного мэйстера перевязать раны сира Барристана. – Он одарил короля долгим холодным взглядом. – Хотел бы я, чтобы сегодня здесь был тот человек.
У Роберта хватило стыда покраснеть.
– Тогда дело обстояло иначе, – попытался он оправдаться. – Сир Барристан был рыцарем Королевской гвардии.
– А Дэйнерис – всего лишь четырнадцатилетняя девочка. – Нед понимал, что выходит за пределы разумного, однако не мог сохранить молчание. – Роберт, скажи мне, ради чего мы восстали против Эйриса Таргариена, если не для того, чтобы положить конец детоубийствам?
– Чтобы положить конец Таргариенам! – буркнул король.
– Ваша светлость, я никогда не предполагал, что вы боитесь Рэйгара. – Нед попытался изгнать презрение из голоса, но не сумел этого сделать. – Неужели возраст лишил вас мужества настолько, что вы трепещете перед тенью нерожденного ребенка?
Роберт побагровел.
– Ни слова больше! – отрезал он. – Ни слова больше, или ты забыл, кто здесь король?
– Нет, ваша светлость, – проговорил Нед. – А вы?
– Довольно! – взревел король. – Я устал от разговоров. Проклятье, покончим с этим. Что вы скажете?
– Ее надо убить, – объявил лорд Ренли.
– У нас нет выхода, – пробормотал Варис. – Как ни прискорбно, как ни прискорбно…
Сир Барристан Селми оторвал от стола взгляд бледно-голубых глаз и проговорил:
– Ваша светлость, честь велит нам встречать врага на поле боя, а не убивать его в чреве матери. Простите меня, но я вынужден поддержать мнение лорда Эддарда.
Великий мэйстер Пицель прочистил глотку; на процесс этот, казалось, ушли минуты.
– Мой орден служит королевству, а не правителю. Прежде я давал советы королю Эйрису столь же преданно, как и королю Роберту, а поэтому не испытываю вражды к его дочери. И все же я спрошу вас: неужели снова начнется война… сколько воинов погибнет и сколько городов сгорит? Скольких детей отнимут от матерей, чтобы насадить на копье? – Он погладил свою роскошную белую бороду… бесконечно скорбный, бесконечно усталый. – Разве мудрость и доброта не велят нам, чтобы Дэйнерис Таргариен умерла, но тысячи и десятки тысяч остались жить?
– Именно доброта, – отозвался Варис. – Хорошо и справедливо сказано, великий мэйстер. Как вы правы! Если боги по своей прихоти даруют Дэйнерис Таргариен сына, королевство изойдет кровью.
Мизинец говорил последним. Когда Нед посмотрел на него, лорд Петир прикрыл ладонью зевок.
– Когда судьба приводит тебя в постель к уродливой женщине, лучше всего закрыть глаза и приступить к делу, – объявил он. – От ожидания она не станет красавицей. Поцелуй ее и покончи с этим.
– Поцелуй ее? – эхом отозвался ошеломленный сир Барристан.
– Сталью, – отвечал Мизинец.
Роберт повернул лицо к деснице.
– Вот и все, Нед. Вы с Селми остались в одиночестве по этому вопросу. Остается только решить, кто возьмется убить ее?
– Мормонт добивается королевского прощения, – напомнил ему лорд Ренли.
– Со всем рвением, – отвечал Варис, – но жизнь он любит еще больше. Сейчас принцесса находится возле Ваэс Дотрак, где всякий, взявший в руки клинок, погибнет. Если я расскажу вам, как дотракийцы обойдутся с беднягой, который направит свое оружие против кхалиси, никто из присутствующих не сможет уснуть сегодня. – Он погладил напудренную щеку. – Тогда остается яд… «слезы Лисса», допустим. Кхал Дрого даже не догадается, что смерть ее не была естественной.
Сонные глаза мэйстера Пицеля открылись. Он подозрительно покосился на евнуха.
– Яд – оружие труса, – усомнился король.
С Неда было довольно.
– Вы посылаете наемников убить четырнадцатилетнюю девчонку и еще разговариваете о чести? – Он отодвинул назад кресло и встал. – Сделай это сам, Роберт. Человек, который выносит приговор, должен сам занести меч. Погляди в ее глаза, прежде чем убьешь. Посмотри на ее слезы, выслушай последние слова. Ты должен ей хотя бы это.
– Боги, – ругнулся король, не имея более сил сдержать свою ярость. – Проклятье, ты серьезно. – Потянувшись к бутылке вина, стоявшей возле его локтя, король обнаружил, что она пуста, и отбросил ее к стенке. – У меня кончилось и вино, и терпение. Довольно. Просто сделай это.
– Я не буду участвовать в убийстве, Роберт. Поступай как хочешь, но не проси, чтобы я приложил к этому собственную печать.
Какое-то мгновение Роберт словно не понимал, что говорит Нед. Подобное упорство не относилось к числу блюд, часто подаваемых при дворе. Но понимание приходило, и лицо его преображалось. Глаза короля сузились, багрянец выполз на шею из-под бархатного воротника. В гневе он ткнул пальцем в сторону Неда.
– Вы королевский десница, лорд Старк. И вы поступите так, как я прикажу вам, или я найду того, кто исполнит это дело.
– Успехов ему. – Нед отстегнул тяжелую застежку, скреплявшую складки его плаща, искусно сделанную серебряную руку, служившую знаком его сана, и положил на стол перед королем, опечаленный воспоминанием о человеке, который возложил на него эту тяжесть, о друге, которого он любил. – Я считал тебя лучшим человеком, Роберт. Я думал, что мы выбрали благородного короля.
Лицо Роберта побагровело.
– Вон! – рявкнул он, задыхаясь от ярости. – Вон, проклятый, или я разделаюсь с тобой. Чего ты ждешь? Ступай, беги в свой Винтерфелл, только потрудись, чтобы я более не видел твоей физиономии, иначе, клянусь, я пристрою твою голову на пику!
Нед поклонился и, не ответив ни слова, повернулся, ощущая взгляд Роберта всем своим телом. Выходя из палаты совета, он услышал, как сразу возобновилось обсуждение за его спиной.
– В Браавосе существует общество так называемых Безликих Людей, – предложил великий мэйстер Пицель.
– А вы представляете, как дорого обойдутся их услуги? – пожаловался Мизинец. – За половину той цены, которую они заломят, можно нанять целое войско обычных наемников, и это за обычного купца. Боюсь даже подумать, сколько они запросят за принцессу.
Дверь за спиной закрылась, голоса стихли. Возле палаты в длинном белом плаще и броне Королевской гвардии замер сир Борос Блаунт. Уголком глаза он быстро глянул на Неда, но вопросов задавать не стал.
День выдался облачным и душным; направившись через двор к башне Десницы, Нед ощутил собирающийся в воздухе дождь. Он был бы рад грозе. Дождь позволил бы ему почувствовать себя хоть чуточку более чистым. Добравшись до своей горницы, он призвал Вейона Пула. Стюард явился немедленно.
– Вы посылали за мной, милорд десница?
– Больше не десница, – ответил Нед. – Мы с королем поссорились. Возвращаемся в Винтерфелл.
– Немедленно начинаю приготовления, милорд. Нам потребуется две недели, чтобы подготовиться к путешествию.
– У нас нет двух недель, возможно, даже дня. Король посулил надеть мою голову на пику. – Нед нахмурился. Он не верил, что король способен повредить ему… нет, только не Роберт. Сейчас он зол, но Нед исчез с его глаз, и ярость его остынет, как бывало всегда.
Вдруг Нед с тревогой вспомнил Рэйгара Таргариена. «Он уже пятнадцать лет как мертв, а Роберт по-прежнему его ненавидит». Неприятная мысль… потом, нельзя забывать о том, что Кэтлин задержала карлика, Йорен известил его об этом прошлой ночью. Все скоро откроется, и это в тот момент, когда король в гневе на него… Конечно, Роберт ценит Тириона Ланнистера не дороже незрелой фиги. Но похищение заденет его гордость, а что предпримет королева – вообще невозможно сказать.
– Наверное, будет лучше, если я отправлюсь вперед, – сказал Нед Пулу. – Возьму дочерей и небольшую охрану. Остальные последуют за мной, когда соберутся. Извести Джори, но более никого, и ничего не предпринимай, пока мы с девочками не уедем. Замок полон глаз и ушей, и я предпочту, чтобы о планах моих не знали.
– Как вам угодно, милорд.
Когда Пул вышел, Эддард Старк направился к окну и задумался, сев возле него. Роберт явно не оставил ему никакого выбора. А вообще-то следовало бы поблагодарить короля. Здорово будет возвратиться в Винтерфелл. Ему вообще не следовало сюда приезжать. Сыновья ждут его, быть может, у них с Кэтлин теперь родится еще один сын, ведь они еще достаточно молоды. Кроме того, он успел заметить, что уже тоскует о снеге, о глубокой ночной тишине Волчьего леса.
И все же мысль об отъезде сердила его. Сколько он не успел сделать! Теперь Роберт и его совет, полный льстецов и трусов, окончательно разорят королевство… хуже того, продадут его Ланнистерам в уплату за долги. Потом, он до сих пор не узнал правды о смерти Джона Аррена. Конечно, ему удалось отыскать несколько кусков головоломки, которые убедили его в том, что Джон действительно был убит, но все это пока только помет, оставленный хищником на лесной тропе. Нед еще не видел самого зверя, хотя ощущал его присутствие – затаившегося, опасного, вероломного.
Он вдруг внезапно понял, что лучше вернуться в Винтерфелл морем. Нед не был моряком и предпочел бы Королевский тракт, но корабль мог сделать остановку на Драконьем Камне, там он сумеет переговорить со Станнисом Баратеоном. Пицель отослал за воды ворона с вежливым письмом за подписью Неда, предлагавшего лорду Станнису занять свое место в малом совете. Ответа не было, и молчание лишь усугубило его подозрения. Лорд Станнис знает тайну, из-за которой погиб Джон Аррен, Нед в этом не сомневался. Истина, которую он разыскивал, вполне могла ожидать его в древней островной твердыне дома Таргариенов.
«А когда ты узнаешь этот секрет, что потом? От некоторых тайн лучше держаться подальше, иные опасно делить даже с теми, кого ты любишь и кому доверяешь». Нед извлек привезенный Кэтлин кинжал из ножен на поясе. Нож Беса? Зачем карлику понадобилась смерть Брана? Конечно, чтобы он молчал. Новый секрет или еще одна нить из той же паутины?
Замешан ли Роберт в этой истории? Он так не думал, хотя прежде он не думал, что Роберт способен подослать убийцу к беременной женщине. Кэтлин пыталась предостеречь его. «Ты знал человека, – сказала она, – а король тебе не знаком». Чем скорее ему удастся оставить Королевскую Гавань, тем лучше. Если завтра утром какой-нибудь из кораблей отправится на север, следует оказаться на нем.
Вызвав Вейона Пула, Нед послал его к причалам, чтобы всё разузнать без шума, но быстро.
– Найди мне надежный корабль с искусным капитаном, – велел он стюарду. – Меня не интересует ни размер кают, ни их убранство. Судно должно быть лишь быстроходным и надежным. Я хочу отплыть немедленно.
Пул только что получил распоряжение, но Томард уже объявлял гостя:
– Лорд Бэйлиш желает видеть вас, м’лорд.
Нед хотел уже отказаться от этой встречи, но передумал. Он еще не освободился и обязан участвовать в их играх.
– Проводите его ко мне.
Лорд Петир вступил в горницу так, словно бы утром ничего не стряслось… разрезной бархатный дублет серебристо-молочного цвета, серый шелковый плащ подбит мехом черной лисы, на лице обычная насмешливая улыбка.
Нед холодно приветствовал его.
– Могу ли я узнать причину вашего визита, лорд Бэйлиш?
– Я не задержу вас: к обеду меня ждет леди Танда. Будет пирог с миногой и жареный молочный поросенок. Достопочтенная леди мечтает женить меня на своей младшей дочери, поэтому стол ее всегда восхитителен. По правде говоря, я скорее женюсь на свинье, но не говорите ей этого. Я обожаю пирог с миногой.
– Не смею задерживать вас, милорд, – отвечал Нед с ледяным презрением. – В настоящий момент мне трудно представить себе человека, чьего общества я желал бы меньше, чем вашего.
– Хорошенько подумав, вы, бесспорно, найдете еще несколько имен. Варис, например. Серсея. Или Роберт. Его светлость буквально зашелся в гневе! Он не сразу успокоился и после того, как вы оставили нас сегодня утром. Насколько я помню, слова «наглость» и «неблагодарность» довольно часто встречались в его речи.
Нед не почтил его ответом. Он не стал предлагать своему гостю сесть, но Мизинец уселся без приглашения.
– После того как вы бурей вылетели из зала, уговаривать их не обращаться к услугам Безликих Людей пришлось мне, – промолвил он непринужденно. – Просто Варис распространит слух, что мы сделаем лордом всякого, кто покончит с девчонкой.
Нед скривился.
– Итак, теперь убийцам мы даруем титулы.
Мизинец пожал плечами:
– Титул – вещь дешевая. Безликие Люди обойдутся дороже. И этим я, по правде говоря, более услужил Дэйнерис, чем вы своими речами о чести. Пусть какой-то наемник попытается убить ее, возмечтав о титуле. Скорее всего ему ничего не удастся, и дотракийцы долго еще будут внимательно охранять ее. Если же мы подошлем к ней одного из Безликих Людей, можно заранее заказывать похороны.
Нед нахмурился:
– Заседая в совете, вы говорили об уродливых женщинах и стальных поцелуях, а теперь пытаетесь убедить меня в том, что попытались защитить девушку? За какого же дурака вы меня принимаете?
– Просто за колоссального, – со смехом отвечал Мизинец.
– Вас всегда настолько развлекает мысль об убийстве, лорд Бэйлиш?
– Лорд Старк, меня развлекает не убийство, а вы. Вы правите, как человек, танцующий на подтаявшем льду. Смею сказать, всплеск будет весьма впечатляющим. И первые трещины побежали сегодня утром.
– Первые и последние, – ответил Нед. – С меня довольно.
– Когда вы собираетесь возвратиться в Винтерфелл, милорд?
– Как только смогу. А какое вам дело до этого?
– Никакого… но если вы не оставите нас до завтрашнего вечера, я охотно отведу вас в тот бордель, который ваш Джори так безуспешно искал, – Мизинец улыбнулся, – и ничего не скажу леди Кэтлин.
Кэтлин
– Миледи, вам следовало заранее известить нас о вашем приезде, – сказал ей сир Доннел Уэйнвуд, пока их кони одолевали перевал. – Мы бы послали отряд навстречу. Высокогорная дорога теперь не настолько безопасна для столь маленького отряда, как в прошлые времена.
– К своему прискорбию, мы успели убедиться в этом, сир Доннел, – ответила Кэтлин. Иногда ей казалось, что сердце ее обратилось в камень. Шестеро отважных мужчин погибли, чтобы она могла приехать сюда, а она не находила в себе слез для них и даже начала забывать их имена. – Горцы досаждали нам день и ночь. Мы потеряли троих в первом нападении и еще двоих во втором, слуга Ланнистера умер от лихорадки, после того как раны его воспалились. Когда мы услышали, как приближаются ваши люди, я уже решила, что мы обречены. – Их маленький отряд выстроился для последней отчаянной схватки – с клинками в руках, спинами к скале. Карлик еще точил край топора, отпуская какую-то едкую шутку, когда Бронн заметил знамя приближавшихся всадников – небесно-голубое и белое, с луной и соколом дома Арренов. Кэтлин еще не приводилось видеть более приятного зрелища.
– Кланы набрались храбрости после смерти лорда Джона, – проговорил сир Доннел, крепкий юноша лет двадцати, с честным и открытым лицом, широким носом и взлохмаченной густой каштановой шевелюрой. – Если бы это зависело от меня, то я бы повел в горы сотню человек, выкурил бы горцев из их крепостей и проучил бы как следует, но ваша сестра мне это запретила. Она даже не разрешила своим рыцарям отправиться на турнир в честь десницы. Она хочет, чтобы все наши мечи оставались дома и могли защитить Долину… Но от кого – этого не знает никто. Кое-кто уже говорит – от теней. – Он тревожно поглядел на Кэтлин, как будто внезапно вспомнив, кто она такая. – Надеюсь, я не наговорил лишнего, миледи? Я не хотел вас обидеть.
– Откровенные речи не задевают меня, сир Доннел. – Кэтлин знала, кого боялась ее сестра. «Не теней, а Ланнистеров», – подумала она про себя, оглянувшись на карлика, ехавшего возле Бронна. После смерти Чиггена они стали не разлей вода. Карлик оказался много хитрее, чем ей хотелось бы. Когда они въехали в горы, он был ее пленником, связанным и беспомощным. Кем же он сделался теперь? Тирион оставался пленником, но тем не менее ехал с кинжалом у пояса и с топором, привязанным к седлу, в плаще из кошачьей шкуры, выигранном в кости у певца, и в кольчужном хауберке, которую Ланнистер снял с убитого Чиггена. Четыре десятка вооруженных людей окружили крлика и остаток ее потрепанного отряда – рыцари и воины, служащие ее сестре Лизе и юному сыну Джона Аррена, но Тирион не обнаруживал никаких признаков страха. «Неужели я ошиблась?» Уже не впервые Кэтлин задумалась, мог ли он быть невиновен в покушении на жизнь Брана, в смерти лорда Аррена и во всем остальном? Ну а если так, кем же тогда становится она? Чтобы привезти Беса сюда, свои жизни отдали шестеро мужчин.
Она решительно отогнала сомнения.
– Когда мы доберемся до вашей крепости, я буду рада, если вы немедленно пошлете за мэйстером Колмоном. Сира Родрика лихорадит, он ранен. – Она уже не однажды опасалась, что галантный старый рыцарь не выдержит путешествия. В последние дни он едва находил силы сидеть в седле, и Бронн уже предлагал ей предоставить старика собственной судьбе, но Кэтлин не желала даже слушать об этом. Кончилось тем, что сира Родрика привязали к седлу. Она велела Мариллиону приглядывать за ним.
Сир Доннел помедлил, прежде чем ответить.
– Леди Лиза приказала мэйстеру безотлучно находиться в Орлином Гнезде, возле лорда Роберта, – ответил он. – Здесь у ворот есть септон, приглядывающий за ранеными. Он может перевязать раны вашего человека.
Кэтлин больше доверяла знаниям мэйстера, чем молитвам септона. Она уже собиралась сказать это, когда заметила впереди зубчатую стену – длинные парапеты, врезанные прямо в скалу с обеих сторон ущелья. Там, где проход сужался так, что лишь четверо всадников могли проехать рядом, к скалистым склонам прижимались две сторожевые башни, соединенные крытым мостиком из выветрившегося серого камня, изгибавшимся над дорогой. Молчаливые лица замерли у бойниц в башне, на мостике и стенах. Когда они уже заканчивали подъем, навстречу им выехал рыцарь на сером коне и в серых же доспехах, а на плаще его играла красно-голубая волна Риверрана, и блестящая черная рыба из оправленного золотом обсидиана скалывала плащ на груди.
– Кто тут держит путь через Кровавые Ворота? – спросил он.
– Сир Доннел Уэйнвуд вместе с леди Кэтлин Старк и ее спутниками, – ответил молодой рыцарь. Хранитель ворот поднял забрало.
– То-то леди показалась мне знакомой. Далеко же ты заехала от дома, маленькая Кэт.
– И ты тоже, дядюшка, – ответила она улыбаясь, несмотря на все, через что ей пришлось пройти. Этот хриплый грубоватый голос разом возвратил ее на двадцать лет назад, ко дням ее детства.
– Мой дом у меня за спиной, – сказал он ворчливо.
– Твой дом в моем сердце, – ответила ему Кэтлин. – Сними шлем, я хотела бы вновь увидеть твое лицо.
– Увы, годы не пощадили его, – покачал головой Бринден Талли, но, когда он снял шлем, Кэтлин решила, что дядя солгал. Конечно, лицо его покрылось морщинами, время украло темно-рыжий цвет его волос, оставив лишь седину, но улыбка осталась прежней, кустистые брови напоминали раскормленных гусениц, а в глубине синих глаз прятался смех. – Лиза знает о твоем приезде?
– У меня не было времени посылать гонца, – сказала Кэтлин. Ее спутники догоняли ее. – Боюсь, что мы приехали перед бурей, дядя.
– Можно ли нам въехать в Долину? – спросил сир Доннел. Уэйнвуды всегда соблюдали обычаи.
– Именем Роберта Аррена, лорда Орлиного Гнезда, Защитника Долины, истинного Хранителя Востока, разрешаю вам свободный проход и обязываю соблюдать мир, – ответил сир Бринден. – Езжайте.
Так она въехала под сень Кровавых Ворот, у которых в Век героев погибла дюжина армий. За укреплениями горы расступались, открывая зеленые поля, синее небо и снежные вершины, от вида которых дыхание перехватывало в груди. Долина Аррен купалась в утреннем свете. Она раскинулась перед ними, уходя в туманные дали: спокойный край богатого чернозема, широких медленных рек и сотен небольших озер, зеркалами отражавших лучи солнца, со всех сторон огражденный грозными пиками. На этих высотах росли пшеница, кукуруза, ячмень, и даже в Хайгардене плоды были не слаще, а тыквы не больше здешних. Они находились в западном конце Долины, где высокогорная дорога, одолев последний перевал, начинала извилистый спуск к низинам в двух милях внизу. Долина здесь сужалась, – верхом ее можно было пересечь и за полдня, – и Северные горы казались настолько близкими, что Кэтлин могла почти дотянуться и дотронуться до них. Над горами возвышался зубчатый пик, называвшийся Копьем великана. Все прочие горы глядели на него снизу вверх, вершина его терялась среди ледяных туманов на высоте трех с половиной миль над долиной. С массивного западного отрога горы стекал призрачный поток Слез Алисы. Даже отсюда Кэтлин видела сверкающую полоску водопада – блестящую нитку на темном камне.
Заметив, что Кэтлин остановилась, дядя подъехал поближе и указал:
– Там, рядом со Слезами Алисы. Отсюда время от времени виден лишь белый отблеск – если хорошенько приглядеться и если солнечный свет падает прямо на стены.
«Семь башен, – говорил Нед, – семь белых кинжалов, вонзающихся в чрево небес, они такие высокие, что с парапетов можно увидеть облака, проплывающие под ногами».
– Долго ли туда ехать? – спросила она.
– Возле горы мы окажемся к вечеру, – объяснил дядя Бринден, – на подъем уйдет еще один день.
За спиной ее заговорил сир Родрик Кассель:
– Миледи, боюсь, что сегодня я не смогу ехать дальше. – Лицо его под неровными, лишь недавно отросшими бакенбардами осунулось; сир Родрик показался Кэтлин просто изможденным, она даже испугалась, что он упадет с коня.
– Вам этого не следует делать, – сказала она. – Вы уже выполнили всё, о чем я могла попросить вас, всё – и в сотню раз больше. Мой дядя проводит меня до Орлиного Гнезда. Ланнистер должен ехать со мной, но нет причин, которые могли бы воспретить вам и всем остальным отдохнуть здесь и набраться сил.
– Принимать таких гостей для нас честь, – проговорил сир Доннел с серьезной любезностью молодости. Если не считать сира Родрика, из отряда, что выехал с ней из гостиницы на перекрестке дорог, уцелели лишь Бронн, сир Уиллис Воуд и певец Мариллион.
– Миледи, – проговорил Мариллион, выезжая вперед. – Умоляю, разрешите мне проводить вас в Гнездо, чтобы я мог увидеть окончание повести, начало которой свершилось на моих глазах. – Голос мальчишки казался измученным, однако странно решительным, глаза его лихорадочно блестели.
Кэтлин не просила певца сопровождать их; решение принял он сам. Как Мариллион сумел уцелеть во время путешествия, когда много отважных воинов остались непогребенными позади, она понять не могла. Однако Мариллион находился сейчас перед ней, и тонкая бородка придавала ему почти взрослый вид. Быть может, она кое-что должна ему, раз он доехал так далеко.
– Очень хорошо, – сказала она.
– Я тоже поеду, – объявил Бронн.
Это предложение ей понравилось меньше. Без Бронна они не сумели бы пробиться в Долину, Кэтлин понимала это. Такого ярого бойца, как наемник, ей еще не приходилось видеть, а меч его помог им достичь безопасности. Но Кэтлин все-таки не нравился этот человек. Отваги ему было не занимать и силы хватало, однако она не видела в нем ни доброты, ни верности. Кроме того, он слишком часто оказывался возле Ланнистера, они постоянно переговаривались и смеялись над какими-то шутками. Она предпочла бы разлучить его с карликом именно здесь и сейчас, но согласившись на то, чтобы Мариллион продолжил дорогу в Орлиное Гнездо, она не могла вежливо отказать в этом праве и Бронну.
– Как угодно, – отвечала она, отметив при этом, что он не попросил у нее разрешения.
Сир Уиллис Воуд остался вместе с сиром Родриком. Негромко нашептывая, септон уже возился над их ранами. Оставили здесь и коней – бедных измученных созданий. Но сир Доннел обещал послать птиц с известием об их приезде в Орлиное Гнездо и к Лунным Вратам. Из конюшни вывели свежих мохнатых лошадей горной породы, привычных к здешним краям, и через час они продолжили путь. Вместе с дядей Кэтлин возглавила спуск в Долину. За ними следовали Бронн, Тирион Ланнистер, Мариллион и шестеро людей Бриндена.
Когда они уже проделали треть пути по горной тропе и немного удалились вперед от своего отряда, Бринден Талли повернулся к ней и проговорил:
– Итак, дитя, расскажи мне об этой своей буре.
– Я уже давно выросла, дядя, – ответила Кэтлин, тем не менее приступая к рассказу. На всю повесть ушло больше времени, чем она ожидала, – нужно было рассказать и о письме Лизы, и о падении Брана, и о кинжале убийцы, и о Мизинце, и о ее случайной встрече с Тирионом Ланнистером на перекрестке дорог.
Дядя слушал безмолвно, тяжелые брови прикрывали глаза, и с каждым ее словом он все больше мрачнел. Бринден Талли всегда умел слушать… всех, кроме ее отца. Брат лорда Хостера, он был моложе его на пять лет, и они постоянно ссорились, насколько помнила Кэтлин. Во время самой громкой из ссор, когда Кэтлин уже исполнилось восемь, лорд Хостер назвал Бриндена черным козлом среди стада Талли. Расхохотавшись, Бринден указал на герб их дома – прыгающую форель – и заметил, что тогда уж его следует называть черной рыбой, а не козлом, и начиная с того дня принял ее изображение в качестве личного герба.
Раздоры братьев не прекращались до дня ее и Лизиной свадьбы. На брачном пиру Бринден объявил брату, что оставляет Риверран, чтобы служить Лизе и ее новому мужу, лорду Орлиного Гнезда. С тех пор, судя по редким письмам Эдмура, лорд Хостер ни разу не произнес имени своего брата.
Тем не менее все свое детство именно к Бриндену Черной Рыбе бегали дети лорда Хостера со своими слезами и рассказами, когда отец бывал слишком занят, а мать слишком больна. Кэтлин, Лиза, Эдмур… и да, даже Петир Бэйлиш, воспитанник их отца… Бринден терпеливо выслушивал всех, как делал сейчас, радовался их победам и утешал в детских несчастьях.
Когда она договорила, дядя долго молчал, в то время как его конь преодолевал крутую скалистую тропу.
– Надо известить твоего отца, – сказал он наконец. – Если Ланнистеры выступят, Винтерфелл далеко, Долина спряталась за своими горами, но Риверран лежит прямо на их пути.
– Я опасаюсь именно этого, – признала Кэтлин. – Я попрошу мэйстера Колмона отослать птицу сразу, как только мы достигнем Орлиного Гнезда. – Следовало передать и другие послания – распоряжения, отданные через нее Недом своим знаменосцам, чтобы они приступили к укреплению Севера. – Какое настроение в Долине? – спросила она.
– Здесь все в гневе, – сообщил Бринден Талли. – Лорда Джона очень любили, и все были оскорблены, когда король возложил на Джейме Ланнистера обязанность, которую Аррены исполняли почти три сотни лет. Лиза распорядилась, чтобы ее сына называли истинным Хранителем Востока, но никого этим не обманешь. Кроме того, не только твоя сестра сомневается в причинах смерти десницы. Никто открыто не говорит, что Джона убили, но подозрение отбрасывает длинную тень. – Он без улыбки поглядел на Кэтлин. – А тут еще и мальчик.
– Мальчик? Что с ним? – Кэтлин пригнула голову, когда они проезжали под низко нависшей скалой и делали крутой поворот. В голосе ее дяди звучала тревога.
– Лорду Роберту Аррену, – вздохнул он, – всего только шесть лет, он постоянно хворает и начинает рыдать, когда у него отбирают игрушки. Он истинный наследник Джона Аррена, клянусь всеми богами, однако находятся и такие, кто утверждает, что он слишком слаб, чтобы сесть на место отца. Нестор Ройс управлял Долиной последние четырнадцать лет, пока лорд Джон служил в Королевской Гавани, и многие шепчут, что ему следует сохранить власть, пока мальчишка не повзрослеет. Другие считают, что Лизе нужно снова выйти замуж, и поскорее. Женихи слетаются прямо как вороны на побоище. В Орлином Гнезде их полно.
– Этого следовало ожидать, – проговорила Кэтлин. Чему удивляться: Лиза еще молода, а Королевство Горы и Долины можно считать превосходным приданым. – Но возьмет ли Лиза другого мужа?
– Она говорит, что возьмет, если найдется человек, который устроит ее, – ответил Бринден Талли. – Но она уже отвергла лорда Нестора и дюжину других вполне подходящих женихов. Лиза клянется, что на этот раз сама выберет себе лорда-мужа.
– Не тебе винить ее в этом.
Сир Бринден фыркнул:
– А я и не виню, но… мне кажется, что Лиза только играет с женихами. Ей приятно это занятие, но я думаю, что сестра твоя намеревается править самостоятельно, пока возраст не позволит мальчику сделаться лордом Орлиного Гнезда не только по имени.
– Женщина способна править столь же мудро, как и мужчина, – заметила Кэтлин.
– Не всякая женщина, – проговорил ее дядя, оглянувшись по сторонам. – Не заблуждайся, Кэт, Лиза – это не ты. – Он помедлил мгновение. – Откровенно говоря, я опасаюсь, что ты не найдешь у своей сестры той помощи, на которую рассчитываешь.
Кэтлин была озадачена.
– Что ты имеешь в виду?
– Из Королевской Гавани вернулась не та девочка, которая отправилась на юг со своим мужем, когда он был назначен десницей. Прошедшие годы тяжело дались ей. Ты должна это понимать. Лорд Аррен был заботливым мужем, но брак был заключен из политических соображений, а не по любви.
– Как и мой собственный.
– Начинались они одинаково, но тебе выпала лучшая судьба, чем сестре. Вспомни, ведь у нее двое мертворожденных, в два раза больше выкидышей, смерть лорда Аррена… Кэтлин, боги дали Лизе единственное дитя, и твоя сестра живет ради бедного мальчика. Нечего удивляться тому, что она скрылась, лишь бы не выдать его Ланнистерам. Сестра твоя боится, дитя, и более всего она боится Ланнистеров. Она тайком бежала в долину из Красного замка, подобно ночному воришке, лишь для того, чтобы выхватить своего сына из львиной пасти… а теперь ты привозишь льва прямо к ее порогу.
– В цепях, – проговорила Кэтлин. Справа разверзалось ущелье, исчезавшее во мраке. Кэтлин осадила коня и поехала дальше осторожно, следя за каждым шагом.
– О? – Дядя ее оглянулся назад, где Тирион Ланнистер неторопливо спускался, следуя за ними. – Я вижу топор на седле, кинжал за поясом и наемника, который жмется к нему, как голодная тень. Где же ты увидела цепь, моя милая?
Кэтлин неловко пошевелилась в седле.
– Карлик здесь, и не по собственной воле. В цепях или нет, но он мой пленник, и Лизе не меньше, чем мне, нужно, чтобы он ответил за свои преступления. Ланнистеры убили ее лорда-мужа, и ее собственное письмо предупредило нас об этом.
Бринден Черная Рыба оделил ее усталой улыбкой.
– Надеюсь, что ты права, дитя, – вздохнул дядя. Но в голосе его звучало сомнение.
Солнце было далеко на западе, когда склон под копытами их коней начал переходить в равнину. Дорога сделалась шире и выпрямилась, Кэтлин впервые заметила по бокам ее дикие цветы и травы. Как только они спустились в Долину, кони пошли быстрее, и теперь они ехали через пышные зеленые рощи, сонные деревеньки, мимо садов и полей золотой пшеницы, вброд перешли дюжину озаренных солнцем ручьев. Дядя послал вперед воина со штандартом. К древку были прикреплены два знамени: луна и сокол дома Аррена, а под ним его собственная черная рыба. Фургоны селян, тележки торговцев и всадники из меньших домов жались к обочине, чтобы пропустить их.
Тем не менее, когда они добрались до укрепленного замка у подножия Копья великана, наступила полная тьма. На стенах горели факелы, рогатый полумесяц выплясывал в темных водах, наполнявших ров. Подъемный мост уже подняли и опустили решетку, но Кэтлин видела свет, горящий в караульне и выплескивающийся из окон стоящей за ней квадратной башни.
– Лунные Врата, – проговорил дядя, когда отряд остановился. Латник со штандартом отправился ко рву, чтобы позвать караульных. – Владения лорда Нестора. Он должен ожидать нас. Погляди!
Кэтлин подняла взор к небу – вверх, вверх и вверх. Сначала перед ее глазами проплывали лишь деревья и скалы, колоссальная туша огромной горы, прячущейся в черной, как беззвездное небо, ночи. А потом она заметила и те далекие огоньки наверху – башню, вырастающую из крутого склона; окна ее оранжевыми глазами глядели сверху. Над ней виднелась вторая, более высокая и далекая, еще выше маячила третья – мерцающей искоркой в небе. Ну а вверху, где кружили орлы, лунный свет озарял белые стены. У нее невольно закружилась голова, так высоко были эти бледные башни.
– Орлиное Гнездо, – услышала она потрясенный шепот Мриллиона.
Раздался резкий голос Тириона Ланнистера:
– Должно быть, Аррены не очень любят гостей. Если вы намереваетесь заставить нас подниматься на эту гору во тьме, я предпочту быть убитым на месте.
– Мы проведем ночь здесь и отправимся наверх утром, – сказал ему Бринден.
– Жду не дождусь, – ответил карлик. – А как мы туда попадем? Я не умею ездить на козах.
– На мулах, – ответил ему Бринден с улыбкой.
– В склон горы врезаны ступени, – сказала Кэтлин. Нед рассказывал ей о них, когда вспоминал о своей юности, проведенной здесь в обществе Роберта Баратеона и Джона Аррена.
Дядя кивнул:
– Сейчас слишком темно, чтобы заметить их, но ступени там есть. Они чересчур круты и узки для лошадей, но мулы осилят большую часть пути. Тропу охраняют три замка – Каменный, Снежный и Небесный. Мулы доставят нас до Небесного.
Тирион Ланнистер с сомнением посмотрел вверх:
– Ну а дальше?
Бринден улыбнулся:
– А дальше дорога становится слишком крутой даже для мулов. Оставшийся путь мы проделаем пешком, но желающий может подняться туда в корзине. Орлиное Гнездо находится на горе прямо над Небесным замком, и в его погребах устроены шесть воротов с длинными железными цепями, которые поднимают припасы наверх. Если милорду Ланнистеру будет так угодно, я могу распорядиться, чтобы его подняли вместе с хлебом, пивом и яблоками.
Карлик коротко хохотнул.
– Только в том случае, если бы я был тыквой, – отвечал он. – Но мой лорд-родитель, увы, будет самым горестным образом уязвлен, если его сын, истинный Ланнистер, отправится навстречу судьбе вместе с репкой. Если вы продолжите подъем на ногах, боюсь, мне придется составить вам компанию. Мы, Ланнистеры, люди гордые.
– Гордые? – переспросила Кэтлин. Насмешливая непринужденность пленника разгневала ее. – Наглые, по мнению многих. Наглые, жадные и рвущиеся к власти.
– Брат мой, вне сомнения, человек наглый, – заметил Тирион Ланнистер. – Отец мой – воплощенная жадность, а моя милая сестра Серсея рвется к власти всем своим существом. Я же невинен, словно маленький ягненок. Поблеять для вас? – он ухмыльнулся.
Подъемный мост заскрипел, опускаясь, и Кэтлин не успела ответить. Потом загремели смазанные цепи, потянувшие вверх решетку. Из ворот вышли вооруженные люди, чтобы факелами осветить им дорогу, и дядя повел их через ров. Нестор Ройс, верховный стюард Долины и Хранитель Лунных Врат, ожидал гостей во главе своих рыцарей во дворе, чтобы поприветствовать.
– Леди Старк, – проговорил он, кланяясь неловко, поскольку был слишком толст.
Кэтлин слезла с коня, чтобы стать перед ним. Она знала этого человека лишь понаслышке; двоюродный брат Бронзового Йона, из младшей ветви дома Ройсов, но все же, по праву, значительный лорд.
– Лорд Нестор, – сказала она, – мы проделали долгое, утомительное путешествие. Молю вас оказать нам гостеприимство на сегодняшнюю ночь, если это возможно.
– Мой кров принадлежит вам, миледи, – ответил лорд Нестор ворчливым тоном. – Но ваша сестра леди Лиза прислала сообщение из Орлиного Гнезда. Она хочет немедленно увидеть вас. Все остальные разместятся здесь, их пошлют наверх на рассвете.
Дядя Кэтлин соскочил с коня.
– Что за безумие? – резко спросил он. Бринден Талли никогда не сглаживал резкость своих слов. – Ночной подъем, и до полнолуния далеко, даже Лиза должна понимать, что так можно и шею сломать.
– Мулы знают дорогу, сир Бринден. – Возле лорда Нестора появилась сухощавая девица лет семнадцати или восемнадцати. Темноволосая и коротко стриженная, она была одета в кожаный костюм для верховой езды и легкую посеребренную кольчугу. Девчонка поклонилась Кэтлин с большим изяществом, чем ее господин. – Даю слово, миледи, с вами ничего не случится. Сопровождать вас наверх – честь для меня. Я поднималась ночью сотню раз. Майкел даже говорит, что отец мой, наверное, был горным козлом.
Самоуверенный голосок заставил Кэтлин улыбнуться.
– Как тебя зовут, дитя?
– Мия Стоун, если вам это угодно, миледи. – ответила девушка.
Кэтлин особой радости не испытывала и с трудом сохранила улыбку на своем лице. Стоунами звали бастардов в Долине, на севере их именовали Сноу, в Хайгардене они носили фамилию Флауэрс; в каждом из Семи Королевств обычай предусматривал особую фамилию для детей, рожденных без оной. Кэтлин не имела ничего против этой девушки, но Мия вдруг напомнила ей о бастарде Неда, отосланном на Стену, и мысль эта заставила ее почувствовать одновременно и гнев, и вину. Она попыталась найти слова для ответа.
Молчание заполнил лорд Нестор.
– Мия – девушка умная, и раз она клянется в том, что доставит вас к леди Лизе целой и невредимой, я ей верю. Она ни разу не подводила меня.
– Ну что ж, отдаюсь в твои руки, Мия Стоун, – улыбнулась наконец Кэтлин. – Лорд Нестор, прошу вас приглядеть за моим пленником.
– А я прошу наделить пленника чашей вина и жареным с корочкой каплуном, чтобы он не умер от голода, – проговорил Ланнистер. – Неплохо бы еще и девицу, но, полагаю, я прошу слишком многого.
Наемник Бронн громко расхохотался.
Лорд Нестор не обратил внимания на выходку.
– Как вам угодно, миледи, все будет сделано, – ответил он и только потом поглядел на карлика. – Проводите милорда Ланнистера в камеру в башне и принесите ему мяса и меда.
Пока Кэтлин прощалась с дядей и всеми прочими, Тириона Ланнистера увели. Наконец и она последовала за девушкой через замок. Оседланные мулы ожидали их во дворе. Мия помогла Кэтлин подняться в седло, а стражник в небесно-голубом плаще отворил узкие боковые ворота. За ними начинался густой лес, где сосны мешались с елями, черной стеной высилась гора, но ступеньки там были: глубоко врезанные в камень, они поднимались к небу.
– Некоторым людям легче, если они закрывают глаза, – проговорила Мия, выводя мулов через ворота в темный лес. – Если человек напугался или у него закружилась голова, он может слишком крепко вцепиться в животное. Мулы этого не любят.
– Я родилась в семье Талли и вышла замуж за Старка, – ответила Кэтлин. – Меня нелегко испугать. Ты зажжешь факел? – Ступеньки укрывал смоляной мрак.
Читать бесплатно другие книги:
