Когда прерывается фильм Чейз Джеймс

– Если вы твердо знаете, что убил не он, то тогда кто же убил ее? – спросил Террелл.

– Ах, да один сумасшедший. Мне с самого начала было ясно, что у него не все дома, – ответила Джина.

– О ком, собственно, вы говорите? – поинтересовался Террелл. – Что вы об этом знаете?

– Я встретилась с ним по дороге.

Она откинула со лба прядь волос, и Террелл заметил, что она сейчас еще пьянее, чем была утром.

– Давайте начнем все сначала. Какое отношение к этому делу имеете вы?

– Я нашла это письмо и дневник так же случайно, как и вы. Я подозревала, что эта особа делает ему пакости, но когда прочла дневник, то поняла, как крепко она держит его в своих когтях. Я любила Ли и хотела выйти за него замуж. Поэтому я и решила раз и навсегда покончить с этим делом. Если Ли и должен был на кого-то тратить свои деньги, так только на меня. Как-то вечером он подумал, что меня нет дома, и позвонил ей, а я с другого аппарата подслушала их разговор. Они договорились встретиться в «Парк-мотеле», и он обещал привезти ей очередные пять тысяч долларов. Тогда я и решила, что сама поговорю с ней и заставлю ее вернуть бумаги, которые она у него украла.

Джина неуверенно встала, покачиваясь, пошла по комнате, открыла ящик стола и достала оттуда охотничий нож с широким лезвием. Она протянула нож Терреллу.

– Эту вещь я прихватила с собой. Я хотела дать ей по башке, потом связать и пригрозить, что изрежу ей все лицо. И я бы действительно с удовольствием сделала это, но прежде я хотела вырвать у нее деньги и бумаги.

Террелл разглядывал нож. На рукоятке остались темные пятна. Он осторожно положил нож возле себя и спросил:

– Ну а потом?

– Когда Ли не было дома, я взяла напрокат машину. Я не хотела убивать эту дрянь, просто хотела как следует ее напугать. Поэтому мне нужно было быть уверенной, что мою машину никто не узнает.

Джина замолчала и вытерла тыльной стороной ладони пылающее лицо. Потом обратилась к Беглеру:

– Я не слишком быстро говорю?

– Нет, нет, не волнуйтесь, – с сарказмом в голосе ответил тот.

– Почему вы наняли машину? Вы же должны были предъявить свое удостоверение водителя, не так ли? – спросил Террелл.

Джина насмешливо посмотрела на него:

– Вы что, считаете меня слабоумной? Я стащила у одной девушки сумочку с правами и купила себе светлый парик.

Джина сделала глоток виски и продолжила:

– Я дала Ли полчаса форы, потом поехала следом за ним. Когда до мотеля оставалось двадцать миль, я поехала медленнее. Конечно, я не хотела встречаться с Ли, и к тому же я была немного пьяна. Вдруг посередине дороги я увидела мужчину и тотчас же затормозила. Он был на волосок от гибели – стоял у самого радиатора.

Джина посмотрела на Террелла:

– Вы, конечно, можете не верить ни единому моему слову, но добавить я ничего не могу.

– Дальше, – сказал Террелл.

– Хорошо. Мужчина спросил меня, не могу ли я прихватить его с собой. Я ответила, что еду по направлению к Оюсу. Он сказал: «Прекрасно» – и сел ко мне в машину. Я его хорошо разглядела при свете фар. Такого типа можно было не бояться. Да и к тому же я боюсь очень немногих мужчин и знаю, как от них защищаться. Но этот парень был какой-то удивительный. Он выглядел блестяще – высший класс.

Снова глотнув виски, Джина продолжила:

– В нем было что-то вызывающее доверие. А я была здорово пьяна, и на сердце у меня было тяжело. И еще я задумала это бедовое дело. Идти на такое надо было обязательно выпивши. Я разболталась с ним не на шутку и почти все ему рассказала. Рассказала ему о Ли и об этой Парнелли. Тем временем мы подъехали к «Парк-мотелю». Когда я остановила машину, он начал говорить. Он сказал, что я ему понравилась и что ему жаль меня, потому что он знает, как это бывает, когда человек любит. И пока он сидел так и говорил со мной, у меня появилось впечатление, что ему можно доверять. И потом, я была так пьяна, что верила всему, что он мне говорил. Он сказал, что таких женщин, как Парнелли, нужно уничтожать и что он об этом сам позаботится. На заднем сиденье у меня были нож и домкрат. Он взял их и стал выходить из машины, и тут меня охватил страх. Я сказала ему, чтобы он ничего не делал, что я сама все это улажу. Но он только усмехнулся и сказал, что я не должна шевелить даже пальцем. И тогда я поняла, насколько я пьяна. Я знала, что если я сейчас встану, то не удержусь на ногах. И я осталась сидеть и ждать. Наконец он вернулся и, влезая в машину, сказал: «Все кончено». Он отодвинул меня в сторону, и я только помню, что машина поехала. Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на траве возле шоссе. Машина и мужчина исчезли.

Джина откинула прядь со лба.

– Дружище, я пьяна, это так, но Ли не убивал ее. Это сделал тот парень.

– Откуда вы знаете, что это именно он убил ее? Харди тоже мог это сделать, и возможно, что она уже была мертва, когда этот мерзавец пришел туда.

– Вы так думаете? Но я этому не поверю. Когда он только садился ко мне в машину, на нем был спортивный пиджак, а когда он вернулся, то нес его подкладкой наружу. Почему? Потом он вернул мне нож, который был завернут в нижнюю юбку. И еще он сказал: «К вашему счастью, я ее прикончил». Потом добавил: «Теперь у вас, в отличие от меня, не будет больше причин волноваться». Когда на следующее утро я протрезвела, то нашла нож и нижнюю юбку в своей маленькой сумке. Все это было перепачкано кровью, моя сумка – тоже. Я сожгла все в топке, в подвале. Нет, это он убил ее, вы можете в этом не сомневаться.

– А теперь давайте взглянем на все дело по-другому, – сказал Террелл. – Допустим, что этот сумасшедший вообще не существовал. Допустим, что это вы вошли в домик Сью Парнелли и она отказалась вернуть вам бумаги Харди. Тогда вы ее убили… Разве такой вариант не проще?

Джина допила виски, поставила стакан на стол и насмешливо посмотрела на Террелла:

– Типичный полицейский. Вы слышали столько лжи, что уже не можете поверить правде.

– Я полагаю, что это вы ее убили и теперь хотите выгородить себя.

– Пожалуйста, все, что вам будет угодно, – ответила Джина. – Если вам так хочется, то пришейте это дело мне. Тогда вам не нужно будет больше никого искать.

– Я хочу, чтобы все соответствовало действительности, – спокойно проговорил Террелл. – Расскажите мне еще что-нибудь об этом незнакомце. Вы смогли бы узнать его, если бы еще раз встретили?

– Определенно. Такого типа всегда узнаешь, он классный.

– Тогда опишите мне его.

– Он высокий, брюнет, приятной наружности. И очень сострадательный. Такой человек, которому можно доверить все свои тайны.

– Вы говорите, что он сумасшедший, а как вы смогли это заключить?

– Ясно, что сумасшедший. Иначе он просто не пошел бы туда, чтобы убить эту Парнелли. Я ему просто дала повод убить женщину. Вероятно, это мое счастье, что он еще и меня не убил.

Террелл бросил на Беглера взгляд и пожал плечами. История Джины казалась ему маловероятной.

– Я все-таки по-прежнему считаю, что ее убил Харди, а вы спьяну придумали для нас эту историю, – сказал он. – Придется забрать вас в управление, и там мы с вами еще раз поговорим. Пошли!

У Джины вытянулось лицо.

– Теперь, когда Ли умер, моя жизнь кончена. Я повторяю вам еще раз: Ли этого не делал. Неужели вы не можете вбить это себе в голову? Ее убил сумасшедший.

– Это мы выясним в управлении. – Террелл встал.

– Один момент, я должна только сбегать в ванную. – Джина тоже встала.

Когда она вышла и закрылась в ванной, Террелл спросил у Беглера:

– Что ты думаешь об этой истории, Джо?

– Она нас обманывает, шеф, держу пари, что…

В ванной прогремел выстрел. Мужчины вскочили и бросились туда. Беглер массивным плечом ударил в дверь, и задвижка отскочила. Джина лежала лицом вниз на плиточном полу, все кругом было забрызгано ее кровью.

Террелл быстро разделался с ленчем и приехал в управление. В это время Беглер выходил из служебной машины, разгоряченный и вспотевший.

Они оба поднялись по лестнице и направились в кабинет Террелла.

– Что нового? – спросил Террелл.

– Я начал верить ей, – ответил Беглер, закрыл дверь и тяжело опустился в кресло.

Террелл сел за письменный стол и налил себе и Беглеру по чашке кофе.

– Говори пояснее. Рассказывай.

– За день до убийства Эми Лукас заявила, что у нее украли сумочку, в которой были ее водительские права. В тот же день женщина, назвавшаяся Лукас, взяла напрокат на пять дней машину. Человек, дававший машину, не уверен, что узнает эту женщину, потому что на ней было много косметики и большие солнечные очки. По-моему, это была Джина Лонг.

Террелл почесал кончик носа.

– Значит, она рассказала нам правду?

– Верно. Но я выяснил еще кое-что, и это представляет для нас особый интерес. Через два дня после того, как была убита Сью Парнелли, в прокатную контору заявился Сэм Карш и сказал, что он нашел машину, брошенную на проселочной дороге, отходящей от Северного прибрежного шоссе. Это была та самая машина, которую они дали Эми Лукас, то есть Джине Лонг. Сэм Карш задал управляющему несколько вопросов, получил описание Эми Лукас и улизнул. Я связался с этой женщиной. Она сказала, что ей звонил неизвестный мужчина и спросил, как и когда она потеряла свои водительские права. А когда она сама начала задавать вопросы, он повесил трубку.

– Чего же мы еще ждем? – спросил Террелл. – Нужно немедленно привезти Карша.

Беглер усмехнулся:

– Джейкоби уже поехал за ним. Он самый большой друг Карша.

– О\'кей. Мне нужно еще раз обдумать это дело. Когда приедет Карш, пусть пару часов подождет и созреет.

Беглер вышел. Террелл напряженно раздумывал несколько минут, потом нажал кнопку внутренней связи и приказал:

– Пришлите мне бумаги об исчезновении из отеля Криса Бурнетта.

Он кропотливо рассматривал донесения, потом разложил на столе карту окрестностей Майами и углубился в нее. Из репродуктора послышался голос:

– Карш здесь, сэр!

– А пусть помаринуется. У меня пока нет для него времени.

Террелл еще полчаса занимался картой, делал какие-то заметки, измерял расстояния. Потом позвал Беглера. Тот сел, закурил и выжидающе посмотрел на шефа.

– Я полагаю, что мы здорово запутались в этом деле, – сказал Террелл, откидываясь на спинку стула и кладя ногу на ногу. – Постепенно я пришел к убеждению, что это Крис Бурнетт убил Сью Парнелли.

– Я вас слушаю. – Беглер превратился в само внимание.

– Мы знаем, что Бурнетт не в своем уме. Джина Лонг утверждала, что она посадила в машину высокого брюнета приятной наружности. Описание подходит. Время тоже совпадает. Наши люди нашли его в миле от того места, где была брошена машина, взятая напрокат. Я вполне допускаю, что Карш нашел этот пиджак в машине и на нем были кровавые пятна. Нельзя совершить такое убийство и не запачкаться кровью. Вероятно, Карш привез пиджак Хейру, а тот принялся шантажировать этой уликой миссис Бурнетт. Теперь становится ясно, почему она заплатила ему двадцать тысяч долларов.

Беглер тихо свистнул.

– А можем ли мы что-нибудь доказать, шеф?

– Пока еще не можем, но у нас есть Карш, и мы будем наседать на него, пока он не разговорится.

В этот момент зазвонил телефон, и Террелл снял трубку.

– Это говорит Тросби. У меня для вас интересная новость. Сегодня утром миссис Бурнетт снова положила на свой счет двадцать тысяч долларов. Это именно те деньги, которые, как мы думали, она собиралась отдать шантажисту.

Террелл от досады выругался про себя и взъерошил волосы.

– Номера те же?

– Точно.

– Спасибо. Право, я не знаю, что это значит. Но мне кажется, что мы напрасно беспокоились.

– Я тоже надеюсь. Тогда забудем об этой истории. Такой человек, как Треверс… Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Конечно, Генри. Во всяком случае, большое спасибо тебе за звонок.

Террелл положил трубку.

– Миссис Бурнетт снова положила деньги на свой счет. Поэтому Хейр опять от нас улизнул. Но зачем она устраивала весь этот балаган и как ей удалось снова забрать деньги – для меня загадка.

– Вы еще не раздумали говорить с Каршем?

– Теперь у нас против него абсолютно ничего нет. Шантаж не удастся доказать, а если мы прицепимся к миссис Бурнетт, без чего не сможем обойтись, то тогда нам придется иметь дело с Треверсом. Итак, не будем поступать опрометчиво.

Он взял шариковую ручку и принялся сверлить ею дырку в бумаге.

– Эту машину исследовали на отпечатки пальцев?

– Конечно. Но ничего не нашли. Все чисто вымыто.

– Если все-таки мы бы смогли найти отпечатки пальцев в домике Парнелли, то сделали бы шаг вперед. Ты отправил нож на исследование?

– На нем только ваши отпечатки пальцев и Джины Лонг.

– Надо сейчас же послать Джейкоби в клинику доктора Густава – пусть привезет что-нибудь, что брал в руки Бурнетт. Потом Хесс поищет, нет ли его отпечатков пальцев среди тех, которые обнаружены в домике.

Беглер вышел. Когда он вернулся, Террелл все еще сверлил дырку.

– Джейкоби выехал. Что будем делать с Каршем?

– Давай поговорим с ним. Может, он запоет?

Вскоре в кабинет вошел Карш, бледный, нервный и перепуганный. Террелл спросил его о найденной машине.

– Какое вам до всего этого дело? Мне уже надоело таскаться к вам в полицию. Я случайно нашел эту машину и сообщил управляющему конторой по прокату, где она находится. Могу я оказать кому-нибудь услугу? Или меня сразу же должны подозревать во всех смертных грехах?

– Каким образом вы ее нашли?

– Я вам уже говорил. У меня в этом районе было дело, и я увидел, что там стоит машина. Я полюбопытствовал, что за машина, – это у меня чисто профессиональный интерес. И нашел табличку с именем владельца. А когда случайно проезжал мимо прокатной конторы, сообщил, что видел их машину. Могу я сделать человеку одолжение?

– Вы, и кому-то одолжение! – Беглер усмехнулся. – Если вы воображаете, что мы этому поверили, то глубоко заблуждаетесь.

– Что вы нашли в машине, Карш?

Тот пропустил мимо ушей замечание Беглера.

– Что? Я ничего там не нашел.

– Вот в этом я сильно сомневаюсь. Вы нашли там спортивный пиджак с кровавыми пятнами.

Карш был достаточно умен, чтобы не дать себя загнать в угол. Хотя на лбу у него и стали выступать капельки пота, он сумел выразить удивление:

– Пиджак с кровавыми пятнами? Шеф, я не имею понятия, о чем вы говорите. Честное слово.

– На заднем сиденье машины лежал пиджак с кровавыми пятнами, и вы его взяли.

– Я вообще ничего не брал и не знаю, чего вы от меня хотите. Я нашел машину, решил, что ее бросили, и сообщил об этом управляющему. – Карш заерзал на стуле. – Клянусь…

– Вы узнали имя женщины, которая взяла машину напрокат, и позвонили ей, верно?

У Карша округлились глаза.

– Один момент. Я из чистого любопытства спросил у управляющего ее имя, но ей не звонил. Почему вы так подумали?

– Вы позвонили ей и спросили, не теряла ли она водительских прав, ведь так?

– Определенно нет, шеф. Это вы, должно быть, перепутали. Я никому не звонил.

Целый час Террелл и Беглер донимали Карша вопросами, но он упорно стоял на своем, и раздосадованный Террелл в конце концов решил прекратить это. Улик у него не было. Он был убежден в том, что Карш лжет, но надеяться, что тот сдаст свои позиции, было бы пустой тратой времени…

– Уведи его прочь с моих глаз, – наконец сказал он.

Он отошел к окну, пока Беглер выводил Карша. В кабинет вошел Хесс:

– Результаты отрицательные, шеф. Джейкоби достал отпечатки пальцев Бурнетта, но я не обнаружил их на своих листах.

Террелл проворчал что-то и отпустил его. Затем вопросительно посмотрел на Беглера, который наливал себе кофе.

– Теперь мы снова пришли к тому, с чего начали, – изрек он. – Я уверен, что это Бурнетт убил ее, но мы ничего не сможем доказать. Во всяком случае, сейчас не можем.

Беглер взял документы об убийстве Парнелли.

– Значит, пока не будем закрывать это дело?

– Нет. – Террелл набил трубку. – Я не знаю, как долго его еще продержат в больнице. Пока он там, все будет в порядке. Но если его выпустят, он может совершить еще одно убийство. Тогда мы заберем его. Такие убийцы по большей части повторяют свои преступления. Да, оставим это дело открытым.

Доктор Циммерман был довольно полным и небольшого роста. Его глаза за толстыми линзами очков казались зелеными ягодами крыжовника. У него был вид равнодушного, спокойного священника, сидящего на исповеди.

Он вошел в зал, где Валери уже два часа ожидала его. Она услышала слова доктора Густава:

– Если вы хотите поговорить с ней наедине, – пожалуйста.

Дрожа от страха, Валери вообразила, что операция не удалась.

Взглянув на ее бледное, напряженное лицо, Циммерман успокаивающе улыбнулся.

– Операция прошла удачно, – объявил он. – Ну, не делайте такого испуганного лица. Мне очень жаль, что она так долго продолжалась.

Он сел рядом с Валери.

– Я не хочу утомлять вас всяческими деталями, но через несколько недель ваш муж будет совершенно здоров. У него кое-что давило на мозги, и мы это удалили. Это надо было сделать давно, так как он уже достаточно доставил вам забот и хлопот.

Валери глубоко вздохнула:

– Вы в самом деле думаете, что Крис теперь будет совсем нормальным?

– Да, через две недели он уже сможет выйти из клиники. И после этого вам лучше всего было бы некоторое время побыть вдвоем. Отправляйтесь в морское путешествие или на французскую Ривьеру. Вам обоим нужно будет снова как следует узнать друг друга. Когда вы возвратитесь, все уже будет забыто, и вы начнете новую жизнь.

– И вы совершенно уверены в том, что он больше не способен на насилие?

Циммерман улыбнулся. Он выглядел весьма самоуверенным.

– Я могу понять ваш вопрос. Вы боитесь, конечно, это было для вас ужасным испытанием. Но все это происходило только из-за давления на мозг, и теперь это препятствие устранено. Нет, вам больше не следует бояться.

Валери подумала о залитом кровью пиджаке, пепел которого уже давно рассеялся по ветру. Больше не бояться!

Она теперь знала, что это Крис убил ту женщину, и даже убеждения в том, что теперь он освободился от такой продолжительной болезни, не дадут ей спокойствия и уверенности, что в один прекрасный день он не узнает правды.

Циммерман поднялся:

– Мне нужно успеть на мой самолет. Я могу только добавить: немного терпения, и все будет в порядке. Через две недели все это пройдет, и он снова будет совершенно нормален. Завидую вам, миссис Бурнетт: возможность начать новую жизнь – это большое событие.

Он ушел, и, когда Валери собралась выйти из зала, к ней приблизился доктор Густав:

– Ну, миссис Бурнетт, вы счастливы? Послезавтра вы сможете навестить мужа. Доктор Циммерман очень доволен ходом операции. Вы можете спокойно смотреть в будущее.

Но что-то в его манере говорить заставило Валери с тревогой посмотреть на него.

– Доктор Циммерман уверял меня, что Крис будет совсем нормальным, – сказала она. – Давление…

– Доктор Циммерман всегда чересчур оптимистичен, – тихо ответил врач. – Я же, напротив, радуюсь, когда излечивается хотя бы тридцать процентов случаев. Итак, вам придется подождать две недели. Многое зависит и от самого пациента.

– Значит, вы не уверены в том, что он выздоровеет?

Валери почувствовала, как ледяная дрожь пробежала у нее по спине.

– Этого я вам не говорил. Мы должны подождать. Через две недели все будет ясно.

Когда Валери вернулась к своей машине, она внезапно почувствовала все нарастающий страх перед первым свиданием с мужем.

Глава 12

«Вот уже месяц, как Крис выписался из больницы, и с тех пор я не вела свой дневник. За это время не произошло сколько-нибудь значительных событий, и писать мне было положительно не о чем.

Тот толстый специалист по болезням мозга сказал, что это целое событие – начать новую жизнь. Но так ли это? И прежде всего, что за событие? Он уверял меня, что Крис будет совершенно здоров. Это правда, но он уже не тот человек, за которого я вышла замуж. Я ничего не могу поделать с собой и все время думаю о той женщине. Воспоминание о ее ужасной смерти изменило мои чувства к Крису, я больше не могу его любить. Каждый раз, когда я вижу его красивые руки, представляю, как он держал нож, когда зарезал женщину.

Я рада, что он не захотел ехать на французскую Ривьеру. Я не отважилась бы одна отправиться с ним в такую далекую поездку. К счастью, он предложил мне провести еще две недели в отеле «Спэниш Бэй», чтобы он мог здесь отдохнуть и набраться сил.

Здесь мы живем уже десять дней. Мы много плаваем, сидим на солнце и читаем. Крис все еще читает своего Диккенса. Он знает, что мне все известно о его преступлении, я уверена в этом. И сознание этого не дает нам обоим покоя.

Мы вежливы друг с другом, шутим, и смеемся, и делаем страшные усилия, чтобы жить в согласии, но я убеждена, что после того ужаса наши прежние отношения уже никогда не восстановятся.

Он говорит, что с радостью поедет в Нью-Йорк и примется за работу. Но доктор Густав хочет задержать его еще на неделю. Когда он нас посещает, что бывает довольно часто, то всегда внимательно наблюдает за Крисом. Я чувствую, что он не уверен в результатах операции, но не говорит мне об этом прямо.

Вчера я провожала доктора к машине, а Крис смотрел на нас с террасы. Доктор Густав сказал мне тогда, что я не должна ожидать слишком многого. Что он под этим мог иметь в виду?

Вчера вечером по этой причине я снова начала вести дневник. Мы с Крисом сидели на террасе, а потом он пришел ко мне в комнату и стал проявлять нежные чувства. В первый раз за два года!

В течение этих двух лет я каждый вечер лежала в кровати и тосковала по нему. А когда он вчера вечером зашел ко мне, я смертельно испугалась. Он присел ко мне на кровать и взял мои руки в свои. Это прикосновение вызвало у меня тошноту. Вероятно, он понял это по выражению моего лица.

Он улыбнулся мне, и я невольно подумала об улыбке Моны Лизы, а потом он сказал: «Это еще впереди. Ты со мной так настрадалась. Мы должны набраться еще терпения». Но я чувствовала, что он разочарован и грустен. Когда он вышел из комнаты, я начала плакать.

Теперь я знаю, что не могу выносить его прикосновений, а тот старик называл это «волнующим событием».

«7 сентября.

Когда мы с Крисом сидели на террасе, какая-то девушка спускалась по лестнице отеля. Очаровательное создание, молодая, с золотистым загаром, с волосами цвета меди. На ней было бикини, и она двигалась с такой самоуверенностью, о какой я не смела и мечтать. Как она покачивала бедрами и выпячивала грудь!

Меня охватила настоящая зависть. Она шла к своей машине и была уверена, что весь мир, включая и меня с Крисом, смотрит на нее с восторгом и обожанием.

– Ты видела сейчас девушку? – спросил Крис. – Хотелось бы мне знать, кто она. Ты видела, как она себя держит?

– Какую девушку? – Я прикинулась дурой. – Я никого не видела.

Он, конечно, знал, что я солгала. Он перевернул страницу книги, но я заметила, что он не читает».

Наступил последний день их пребывания в отеле «Спэниш Бэй». Валери упаковывала вещи. Завтра они вылетают в Нью-Йорк. Когда Валери закрывала последний чемодан, зазвонил телефон. Это был ее отец.

– Все в порядке, Вал?

– Да, отец. Мы полетим десятичасовым рейсом.

– Хорошо, я вас встречу в аэропорту. Как себя чувствует Крис?

– Превосходно. Он горит желанием взяться за работу.

– Действительно? Слушай, Вал, не обманывай меня. У Криса в самом деле все в порядке?

– Конечно, отец. Крис здоров и хочет работать.

– Если ты так полагаешь… Я разговаривал с этим Циммерманом. Парень мне не понравился. Не люблю таких самоуверенных типов.

Валери закрыла глаза. Она по опыту знала, что отец большей частью бывает прав в своих суждениях.

– Отец, Крис чувствует себя прекрасно. Не беспокойся, завтра мы будем у тебя, и тогда ты сам увидишь.

– А ты, Вал, как себя чувствуешь?

Она вдруг так разволновалась, что слезы закапали у нее из глаз и ей стало трудно дышать.

– Я спросил, как ты себя чувствуешь, – нетерпеливо повторил Треверс.

– Хорошо. – Валери справилась с собой и закончила фразу: – Большое спасибо, что позвонил, отец. – И она положила трубку.

Валери расплакалась, потом вытерла глаза и встала. Ей вдруг вспомнилось, как Крис однажды сказал: «Твой отец замечательный человек. Он не такой слабый парень, как я».

Крис сам предложил ей развод, и теперь Валери знала, что другого выхода не было. Мертвая изуродованная женщина будет вечно стоять между ними.

Да, им придется развестись. Она подумала о тех годах, которые ждут ее впереди. Конечно, она переедет к отцу, тот будет очень рад. Но что будет с Крисом?

Валери встала и, подойдя к окну, посмотрела вниз, на террасу.

Блондинка в бикини сидела рядом с Крисом. Она смеялась и вела себя оживленно и весело. Крис тоже смеялся. Он казался вполне счастливым, – таким Валери не видела его с момента катастрофы.

Вдруг он встал и протянул девушке руку. Девушка взяла ее, и они вместе сошли с террасы и отправились к морю.

А Валери почувствовала, что по крайней мере для него начало новой жизни действительно стало волнующим событием. Она вернулась к чемоданам и упаковала свои вещи отдельно от вещей Криса.