Так крошится печенье Чейз Джеймс

— Я знаю этого парня. Только его первого имени не знал. Мы однажды играли с ним в гольф на соревновании в загородном клубе. Хороший малый. Вице-президент банка. Солидный человек. Так что, если Гамильтон разнюхает, даже Браунинг не сможет остановить его от публикации такой истории. Жена вице-президента банка «Флорида сейф депозит» совершила убийство и покончила с собой. Представляете? Я сам займусь этим, Джо. Позвоню ему.

Зазвонил телефон. Беглер поднял трубку.

— Шефа спрашивает Тики Эдрис, — сообщил дежурный сержант.

— Подожди. — Беглер посмотрел на Террелла. — Эдрис на линии. Будете с ним разговаривать?

— Чего он хочет? — насупился Террелл и протянул руку за трубкой. Когда Беглер передал ее, шеф полиции сказал: — Соединяй, Чарли.

— Капитан Террелл? — спросил Эдрис.

— Да. В чем дело, Эдрис?

— Это касается Норены Девон, — фальцетом заговорил карлик. — Я бы не стал вас беспокоить, капитан, но я хочу связаться с ее отцом. Будучи другом семьи, я позвонил в школу, и доктор Грэхем сообщил ей новость. Норена сейчас на пути домой. Она очень расстроена. У меня же возникла такая проблема. Денег после Мюриэль совсем не осталось. Конечно, я охотно позаботился бы о девочке, но, прежде чем лезть с этим, подумал, что следует известить отца. Возможно, он сам захочет взять на себя эти обязанности. Вы ведь понимаете мое положение, капитан. Я хотел бы быть полезным, но боюсь сделать что-то не так.

Выслушав карлика, Террелл почесал подбородок и ответил:

— Я нашел ее отца, Эдрис, и собираюсь прямо сейчас поговорить с ним. Для его блага и блага его дочери чем меньше будет известно об этом деле, тем лучше. Если ты такой друг семьи и хочешь помочь — пожалуйста. Я поговорю со следователем. Возможно, мы устроим так, что ты опознаешь Мюриэль Марш и дашь показания о ее связи с Уильямсом. Думаю, следователь согласится не впутывать Норену и ее отца. Все зависит от тебя.

— Можете на меня рассчитывать, капитан. Сделаю все возможное, чтобы помочь. Я так же, как и вы, хочу избавить ребенка от скандальной известности.

— Вот и хорошо. Я поговорю с Девоном и следователем. Как только узнаю их мнение, позвоню тебе. Какой у тебя номер?

— Сикомб 5-5671.

— Хорошо, — ответил Террелл, записывая номер в блокнот. Он повесил трубку и откинулся на спинку стула. — Ну, мальчики, занимайтесь своими делами, а я займусь своими.

Когда Хесс и Беглер вышли, Террелл позвонил Алеку Брюеру, следователю, и объяснил ему ситуацию.

— Мел Девон? — Брюер, похоже, был потрясен. — Он мой старый друг. Я никогда не знал… Ты уверен, что это тот самый Девон, Фрэнк?

— Имя то же. Я еще с ним не разговаривал. Может, я ошибаюсь.

— Проверь как следует. Не могу в это поверить. Выясни, Фрэнк, и позвони мне.

— Может, мне лучше повидаться с ним?

— Хорошо. И будь поделикатнее, Фрэнк. Мел — человек заметный в нашем городе.

Банк «Флорида сейф депозит» был основан в 1948 году синдикатом очень состоятельных людей, которые либо поселились в Парадиз-Сити, выйдя в отставку, либо проводили там три месяца в году на отдыхе. Эти люди желали иметь стопроцентно надежное место, где они могли бы хранить свои ценные бумаги, наличные для азартных игр, драгоценности и меха своих жен, а также золотую и серебряную посуду, используемую по особенным случаям. С тех пор как открылся банк, Парадиз-Сити утратил свое первенство по числу ограблений среди всех богатых городов побережья Флориды. Теперь он претендовал на то, чтобы отличаться самой низкой преступностью и наименьшим количеством преступников.

Банк так успешно вел дела, что все крупные ювелиры, отели, три казино и различные частные клубы пользовались его современными сейфами, в которых хранили наличность и ценности. Банку принадлежало три бронированных грузовика, каждый из которых охранялся четырьмя бывшими десантниками. На этих грузовиках клиентам доставляли и у них забирали ценности, и только однажды один из грузовиков подвергся нападению. Это была дерзкая попытка шестерых гангстеров, которая провалилась. Пятеро налетчиков и один охранник были убиты. Утвердившаяся после этого за охранниками репутация отличных снайперов отпугнула других охотников нападать на них.

Когда в курортный сезон техасские нефтяные мультимиллионеры наводняли Парадиз-Сити, банк становился их бумажником. Ходили слухи, будто в эти месяцы денег, ценных бумаг и драгоценностей под его внушительной крышей было больше, чем под любой другой крышей в мире.

Капитан Террелл оставил машину на большой многоместной стоянке и по широким ступеням поднялся к входным дверям банка.

Два охранника, одетые в щегольские серые форменные рубашки и брюки, сапоги и кепи, с автоматическим кольтом 45-го калибра на поясе, оглядели Террелла и отдали ему честь.

— Доброе утро, шеф, — сказал один из них. — По службе?

— Нет, — ответил Террелл. Он встречал этих парней в клубе «22-й калибр» и знал как исключительно метких стрелков. Помолчав, он добавил:

— Я хочу повидать мистера Девона.

— Обратитесь в справочное бюро, второй стол справа.

Террелл кивнул и прошел в большую приемную с мраморными колоннами, роскошными напольными вазами с цветами и приглушенным освещением. Зал был круглый, и в каждом пролете между колоннами стоял стол, за которым сидел администратор и либо что-то писал, либо разговаривал по телефону, либо беседовал с клиентом.

За вторым столом справа сидел худощавый лысоватый мужчина в темно-сером костюме из легкой ткани. На столе красовалась дощечка из красного дерева с надписью золотом: «СПРАВКИ». Мужчина поднял голову и, узнав Террелла, кивнул ему с улыбкой.

— Я хотел бы поговорить с мистером Девоном, — объяснил Террелл. — Срочное личное дело.

Если администратор и удивился, то виду не подал.

— Присядьте, капитан Террелл, — сказал он и потянулся к телефону. Мужчина что-то тихо говорил в трубку.

Террелл сел и начал оглядывать зал. Он первый раз был в этом банке, и увиденное произвело на него впечатление.

— Мистер Девон вас сейчас же примет, — сказал администратор, опуская трубку. Он указал на лифт в конце зала. — Третий этаж.

Поблагодарив, Террелл пересек зал и вошел в лифт. Кабина взлетела на третий этаж в считанные секунды. Там его ожидала хорошенькая темноволосая девушка.

— Сюда, капитан Террелл, — сказала она и провела его по широкому длинному коридору к полированной двери красного дерева. Открыв ее, она отступила в сторону и тихо проговорила: — Капитан Террелл, мистер Девон.

Террелл вошел в огромную, роскошно обставленную, прохладную комнату. На то, что она является служебным кабинетом, указывал лишь красивый письменный стол. Над камином, украшенным резным деревом, висел ранний Ван Гог. Кресла, комод в стиле Людовика XIV, переделанный в бар, толстые персидские ковры составляли убранство этой комнаты. Четыре огромных окна выходили на гавань яхт-клуба и на море.

Человек, сидевший за столом, поднялся и протянул руку. Террелл сразу узнал его.

Мелу Девону было тридцать девять лет. Это был высокий, широкоплечий и крепко сложенный мужчина. Его коротко подстриженные каштановые волосы серебрила седина. Правильные черты лица человека, который не прячется от солнца и ветра, твердый взгляд голубых глаз и четкая линия улыбчивого рта свидетельствовали о незаурядных способностях, проницательности и доброте.

— Немало воды утекло с тех пор, как мы встречались, капитан, — сказал он Терреллу, указывая рукой на кресло. — Я часто вспоминаю нашу с вами игру. Однако последнее время я совсем не вижу вас в клубе. Только не говорите, что забросили гольф.

Террелл опустился в кресло:

— Я играю не так часто, как хотелось бы. Появляюсь в клубе только в субботу утром — единственное свободное время, которым я располагаю.

— Как игра?

— Без изменений. А вы так же на высоте?

Девон улыбнулся. По-видимому, ему польстило, что Террелл помнил о его гандикапе.

— Сейчас сдал. — Он с сожалением покачал головой. — То и дело позорно проигрываю.

Он откинулся на спинку стула и положил крупные руки на стол. По его вопросительному взгляду Террелл понял, что, хотя Девон рад его видеть, человек он занятой.

— Мистер Девон, — не спеша начал Террелл. — Я собираю информацию об одной женщине. Вполне возможно, что вы можете мне помочь. Ее имя — Мюриэль Марш-Девон.

Девон выпрямился. Его губы сжались, взгляд насторожился.

— Так зовут мою жену, капитан. У нее проблемы?

Террелл с облегчением вздохнул. По крайней мере, поиски отца Норены благополучно завершились, но ему надо быть предельно деликатным с мистером Девоном.

— Можно и так сказать. — Террелл поскреб скулу. — Она умерла прошлой ночью… покончила с собой.

Девон сидел неподвижно, не сводя остановившегося взгляда с Террелла. Тот сочувственно молчал.

— Прошло почти пятнадцать лет с тех пор, как мы расстались, — наконец заговорил Девон. — Мы поженились совсем детьми. Мне было девятнадцать. И прожили вместе не больше двух лет. Покончила с собой? Ужасно слышать это. А вы… вы уверены, что это Мюриэль?

— У нее есть дочь, Норена.

— Да, правильно. Вы что-нибудь о ней знаете?

— Она приезжает сегодня утром в Сикомб.

— Понятно. Это будет для нее тяжелым потрясением. — Он поднял глаза. — Вы не знаете, она любила свою мать?

— Думаю, да, — ответил Террелл и, помявшись, добавил: — Это горестная история, мистер Девон. Насколько я понял, вы ничего не знаете о том, что произошло с вашей женой после того, как она от вас ушла.

Предчувствуя недоброе, Девон покачал головой.

Кратко, но не пропуская ни одной важной детали, Террелл поведал ему все, что разузнал о жизни Мюриэль Марш-Девон. А в завершение рассказал о том, как она убила Джонни Уильямса и покончила с собой в ресторане «Ракушка».

Девон слушал детектива не шелохнувшись, с застывшим лицом.

Закончив, Террелл подошел к большому окну и посмотрел на снующие в гавани яхты. Спустя некоторое время Девон тихо сказал:

— Спасибо, капитан. Да, малоприятная история. Вы уверены, что Норена ничего не знает о жизни матери?

Террелл вернулся к своему креслу и сел:

— Эдрис говорит, что нет. Могу себе представить, как вы обеспокоены, мистер Девон. Но не волнуйтесь. Если принять должные меры, дело можно замять. Я уже разговаривал с Брюером, он ваш друг, как я понимаю. Уверен, он согласится не втягивать вас и вашу дочь во все это. Кроме того, Браунинг твердо намерен избежать огласки, а он знает, как повлиять на прессу.

Казалось, у Девона немного отлегло от сердца.

— Но удастся ли подобную историю сохранить в тайне? Этот Эдрис — тот еще тип, вы не находите? Он часто обслуживал меня в ресторане. В нем есть что-то очень неприятное. Ему можно доверять?

— Похоже, он искренне любит вашу дочь. Он сказал, что сделает все возможное, чтобы ее имя нигде не фигурировало. Уверяю вас, вы можете на него положиться.

— Вы что-нибудь знаете о нем, капитан? Надеюсь, вы понимаете, что в случае умолчания я могу стать отличным объектом для шантажа. А если мое имя выплывет наружу, мне придется покинуть банк. Я не смогу оставаться в прежней должности, даже если не имел контактов с Мюриэль целых пятнадцать лет. Слишком грязная вся эта история.

— Не тревожьтесь. Никаких отрицательных данных на Эдриса у нас нет. Практически все, что нам о нем известно, характеризует его с самой лучшей стороны.

— В таком случае, капитан, полагаюсь на вас и весьма признателен за содействие. Вы говорите, Норена возвращается сегодня утром?

— Так сказал Эдрис. Он решил, что вы захотите ее увидеть как можно скорее.

— Конечно. — Девон отвернулся к окну. — Трудно поверить, что у меня теперь есть семнадцатилетняя дочь. Я всегда мечтал, чтобы Норена жила со мной. Отобрав ее у меня, Мюриэль поступила очень жестоко. Этого я никогда не мог ей простить. Я делал все, чтобы найти Норену, но мои усилия были тщетны. Поиски продолжались более пяти лет, потом я сдался. Я выкинул из головы мысли о ней. — Он опустил глаза и стал разглядывать свои руки. — Было бы так интересно наблюдать, как она взрослеет. А теперь у меня вот так, сразу, появилась взрослая дочь, у которой свои представления, свой образ жизни, но я о них ничегошеньки не знаю. — Он перевел взгляд на поднявшегося с кресла Террелла. — Вы ведь ничего не знаете о ней, капитан, да?

— Только то, что рассказал вам, — ответил Террелл и достал из бумажника фотографию Айры Марш, которую Эдрис подложил в спальню Мюриэль. Террелл протянул фотографию Девону. — Ваша дочь. Поздравляю. Я бы сказал, она стоит того, чтобы ее долго ждали.

Девон жадно вгляделся в фотографию:

— Да… вылитая мать! Какой адрес у Эдриса?

Террелл дал ему адрес и телефон Эдриса:

— Может, вам стоит прежде позвонить Эдрису, мистер Девон, и дать ему знать о ваших намерениях.

Взгляд Девона снова устремился на фотографию.

— О моих намерениях? Они же очевидны. Я хочу, чтобы Норена вернулась домой.

Алджир сразу узнал ее по фотографии, которую Эдрис ему показывал. Она сидела на деревянной скамье конечной остановки автобуса, зажав коленями руки и уставившись на масляное пятно, оставленное отъехавшим автобусом.

Хотя Алджир основательно нарушил график, он остановил машину в нескольких ярдах от девушки и, откинувшись на сиденье, некоторое время изучал ее. По фотографии он знал, что она привлекательна, но не ожидал обнаружить в ней столько возбуждающей чувственности. Однако жесткая линия рта и поза, в которой она, ссутулясь, сидела на скамейке, подсказала ему, что эта раньше времени созревшая юная особа относилась к числу тех, кто смотрит на мужчин его возраста как на старозаветных зануд, чья красивая внешность, обаяние и опыт ничто в сравнении с наглостью и бьющей ключом энергией какого-нибудь нечесаного оболтуса ее лет.

Алджир боялся молодых. Он завидовал их жизнеспособности и страшился их высокомерия. Ширмой, скрывавшей его ограниченность, была его приятная наружность и шарм, которыми, он знал, не завоюешь молодых.

Недовольно передернув плечами, он вышел из машины и направился к девушке.

— Привет, Айра, — сказал он, остановившись перед ней. — Давно ждешь?

Она встала, лениво оглядела его с ног до головы, не упустив ни одной детали его одежды, которая вызвала у нее презрительную усмешку, что окончательно разозлило Алджира.

— Чересчур давно. Ты опоздал, — сказала она, отводя от него взгляд.

Любое критическое замечание неизменно приводило Алджира в бешенство. Кровь бросилась ему в лицо, и он с трудом подавил в себе желание ударить ее. Ворча, он повернулся и пошел к «бьюику».

Когда девушка села рядом, он завел мотор, и машина двинулась к дому Эдриса.

Айра закурила и, выпуская дым через ноздри, заметила:

— А я думала, у нас сжатый график. Что с тобой стряслось? Проспал?

— Закрой свой рот, — рявкнул Алджир. — Когда ты со мной, говорю я, а ты слушаешь. Ясно?

Она склонила голову набок и посмотрела на него:

— Не думаю, что ты можешь сказать что-то стоящее. И все же, если это льстит твоему самолюбию, я попытаюсь.

— Заткнись, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Я не намерен выслушивать подобное от такой соплячки, как ты.

— Да ну? А от кого намерен?

— Я сказал, заткнись, ты, сучка, пока я сам тебя не заткну.

— А я-то думала, этот допотопный перл вышел из моды вместе с Полом Мюни. Ты что, часто ходишь в кино?

С потемневшим от злобы лицом он грязно выругался, рассчитывая этим смутить ее. Но Айра искренне развеселилась.

— Это потрясающе! — воскликнула она. — Ты просто музейный экспонат.

Он газанул и, кипя от ярости, сосредоточился на дороге, пытаясь игнорировать ненавистную ему девчонку. Она посмотрела на его перекошенное лицо и зло сжатые губы и равнодушно пожала плечами. Айра никогда не боялась мужчин. Она знала, как за себя постоять. Девушка часто размышляла о том, что могло бы ее напугать, и, проанализировав свои чувства, пришла к выводу, что по-настоящему ее страшат только две вещи: бедность и старость. Остаться бедной и постареть — вот две реально существующие опасности, которые действительно пугали ее. Больше ничего… И конечно же не этот здоровенный шут гороховый с красной от злости рожей, что сидит рядом с ней.

Когда они наконец доехали до дома Эдриса, Алджир, не глядя на нее, процедил:

— Возьми сумку на заднем сиденье и выкатывайся.

Она вышла из машины, подхватила сумку и, обернувшись, сказала:

— Мне, конечно, плевать, но ты бы, папаша, поберег здоровье. В твои годы вредно так кипятиться, удар может хватить.

И, вихляя задом, направилась к подъезду, высокомерная и уверенная в себе.

Тики Эдрис ждал ее приезда с лихорадочным волнением. Как раз в тот момент, когда раздался звонок в дверь, он в нетерпении посмотрел на часы над камином. Они показывали 11.15. Алджир звонил в 10.30. Однако был, похоже, в очень нервном состоянии, что неудивительно. Однако он заверил Тики, что все прошло гладко.

— Ты не забыл ее вещи? — с тревогой спросил Эдрис.

— Нет. Говорю тебе, все в порядке. Я сейчас заберу Айру.

— Все в порядке? — взвизгнул Эдрис. — Это ты так думаешь. Ты опоздал больше чем на полчаса. Мне пришлось позвонить Терреллу. Боялся, что он позвонит в школу. Что тебя задержало?

— Ничего особенного, — коротко ответил Алджир. — Я привезу ее тебе через тридцать минут.

И вот она здесь, звонит в дверь. Эдрис бросился в прихожую и распахнул дверь.

— Входи, входи, — торопливо пригласил он. — Где Фил?

— Похоже, мы не понравились друг другу, — сказала девушка и, войдя в комнату, огляделась. — Не знаю, какая муха его укусила, но он ни с того ни с сего разозлился.

— Ее одежда у тебя? — спросил карлик.

— Ее одежда? — удивленно переспросила Айра.

— Фил забрал ее вещи из школы.

— Наверное, они здесь. — Айра показала на сумку.

— Открой и посмотри!

Она поставила сумку на диван и, щелкнув замочками, открыла ее.

— Да, они здесь.

— Там спальня. Возьми вещи и переоденься. Да побыстрее!

— Чего ради такая спешка?

— Сейчас Девон сюда приедет, — сказал Эдрис, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — И запомни: он твой отец. Ты зла на него. Он плохо поступил с твоей матерью. А ты любила ее. Держись с ним холодно и следи за своим языком. Все помнишь, что я тебе сказал?

— Ладно, ладно, — отмахнулась Айра. — Я справлюсь. Только расслабься. Раз ты платишь за представление, ты его получишь.

Забрав сумку, она решительно направилась в спальню и закрыла дверь.

Глава 4

Джой Энсли, только что вернувшаяся с отцом после трехнедельного отдыха на Багамах, распаковывала вещи в своей огромной спальне и с легкой грустью думала, что отдых не слишком пошел ей на пользу. Разве это дело, рассуждала Джой, поднимая последний чемодан и кладя его на кровать, чтобы по уши влюбленная женщина проводила три недели в таком романтическом месте, как Багамы, с восьмидесятилетним, хоть и очень бодрым, отцом. Она слишком скучала по Мелу Девону, чтобы получить удовольствие от отдыха.

Джой Энсли шел тридцать второй год. У этой высокой темноволосой женщины были правильные черты лица и красивые темные глаза. Ее удивительное душевное спокойствие и уравновешенность сразу бросались в глаза и выделяли ее среди всех в самом многолюдном месте. Она встретилась с Мелом Девоном пять лет назад и сразу в него влюбилась. Джой знала, что он был женат, и быстро поняла, что Мел не склонен жениться во второй раз. Она заставила себя смириться с этим и с благодарностью приняла предложенную ей Девоном роль хозяйки приемов, которые он устраивал партнерам в теннисе, спутницы в его редких вылазках в кино и доверенного лица. Их часто видели вместе, что вызывало людские пересуды. Мел этого не замечал, а Джой не обращала на них внимания. Ее отец, судья Энсли, с грустью наблюдал за их отношениями, но мудро молчал. Эти двое должны сами для себя все решить, считал старик. Он только надеялся, что Мелу, которым он восхищался и которого любил, не потребуется на это слишком много времени.

Джой наскучило разбирать вещи, и она выглянула в окно. Ее отец, высокий, худощавый старичок с редкими седыми волосами, расхаживал по саду, внимательно осматривая стебли роз в поисках тли.

Она улыбнулась при виде этого и взглянула на часы. Было около четырех: время предвечернего чая. Джой вышла из комнаты и сбежала по лестнице вниз.

Когда она проходила по холлу, зазвонил телефон. Это был Мел Девон. При звуках его голоса у нее всегда перехватывало дыхание. С момента ее приезда это был их первый разговор.

— О, Мел, как я рада тебя слышать. А я собиралась позвонить тебе вечером.

— Как ты, Джой? Хорошо отдохнула?

— Да, прекрасно. Я…

— Судья в порядке?

— В полном порядке. Мы как раз думали…

— Джой… Мы могли бы встретиться около шести? Мне надо с тобой поговорить.

Серьезность его тона испугала ее.

— Да, конечно. Где ты хочешь встретиться?

— В банке. Ты не против?

— Нет, конечно нет. Но сегодня такая чудесная погода. Может, приедешь в домик на пляже?

— Нет. Пожалуйста, приходи в банк, Джой. При встрече я тебе все объясню. Итак, увидимся в шесть?

— Хорошо.

— Сразу поднимись наверх. Я скажу мисс Эшли, что ожидаю тебя. Ну ладно, пока, дорогая. — И в трубке послышались короткие гудки.

Джой медленно положила трубку. Она задумалась, чувствуя одновременно смутную тревогу и радостное волнение. «Мне надо с тобой поговорить». Может, наконец, об их отношениях?

Она вышла в залитый солнцем сад к судье, который терпеливо ожидал своего чая.

А в назначенное время, пять минут седьмого, Джой с лихорадочно бьющимся сердцем сидела в роскошном кабинете Мела. Стиснув руками сумочку, она слушала его с все возрастающей тревогой.

Мел, мрачный и осунувшийся, поздоровавшись, начал издалека, видимо, чтобы смягчить удар.

— Джой… сколько я тебя знаю, мы были отличными друзьями. Я шел к тебе со всеми своими бедами и всегда находил помощь и понимание. В твое отсутствие произошло нечто ужасное и постыдное. Я хочу, чтобы ты знала об этом. До сих пор это было известно лишь считанным людям, и, думаю, им можно доверять. Но если дело выплывет наружу, я пропал. Лучше, если ты все сейчас узнаешь от меня, чем потом от кого-нибудь еще.

Его преамбула не смягчила удар, но Джой сумела сохранить спокойствие и невозмутимость и ничем не выдала дурного предчувствия, вдруг охватившего ее. Мысль о том, что положению любимого человека в обществе что-то грозит, была страшнее угрозы ее собственной репутации.

— Ну что ж, Мел, — согласилась она, заставив себя непринужденно откинуться в кресле. — Рассказывай.

Мел, облокотившись на полированную столешницу и подперев руками подбородок, рассказал ей о Мюриэль Марш-Девон и Джонни Уильямсе, называя вещи своими именами, и о Норене.

Слушая его, Джой возблагодарила Бога: ведь могло случиться нечто гораздо худшее. Однако радость ее поубавилась, когда она осознала, что у любимого ею человека вдруг появилась семнадцатилетняя дочь, которая живет в его доме и, возможно, делает все, чтобы он чувствовал себя там уютно. Именно это мечтала когда-нибудь делать для него Джой. Теперь же постоянное присутствие и любовь дочери будут все больше отдалять его.

— Вот так, — закончил Мел. — Грязная история, не так ли? Полагаю, рано или поздно она выплывет наружу. Я доверяю Терреллу и Брюеру. Люди Террела не проговорятся, но меня беспокоит карлик. Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы он не был посвящен в обстоятельства дела.

— Но он любит твою дочь, с какой стати он будет строить козни?

— Я думал об этом, но инстинктивно не доверяю ему. — Недовольный самим собой, Мел раздраженно пожал плечами. — Однако пока нет причин для волнений. С начала следствия прошло две недели. Ни о Норене, ни обо мне не было сказано ни слова. Поэтому мы должны ждать и надеяться. — Он откинулся назад и сжал подлокотники кресла. — Но Норена… — Он беспомощно посмотрел на Джой. — Мне кажется, я обманулся в своих ожиданиях. Для меня было такой неожиданностью, когда спустя столько лет Норена наконец нашлась. Мысль о ее возвращении и о том, что она теперь моя, сделала меня счастливым. — Мел грустно улыбнулся. — Думаю, я был слишком оптимистичен. Конечно, вполне естественно, что она относится ко мне настороженно… Если не сказать — враждебно. Ей с детства внушали, что я сделал жизнь ее матери такой невыносимой, что она оставила меня. Я собираюсь загладить свою вину… если это вообще возможно. Дело в том, что, хотя она живет в моем доме уже две недели, мы до сих пор совершенно чужие друг другу.

Джой сочувственно покачала головой:

— Наберись терпения, Мел. Понимаю твои переживания, но ты должен учитывать и ее чувства.

— Но она совсем не такая, какой я представлял себе свою дочь. Честно говоря, не будь она так поразительно похожа на Мюриэль, трудно поверить, что она моя дочь.

— А чем она занимается?

— Вот в том-то и беда. Похоже, ее ничто не интересует. Она целыми днями сидит в своей комнате и слушает поп-музыку, что, по правде говоря, сводит меня с ума. — Мел невесело усмехнулся. — Наверное, я сам виноват. Дал ей проигрыватель и деньги, и теперь она без конца покупает эти дурацкие пластинки. Я предлагал ей сходить в клуб, поиграть в теннис, она отказалась — это старомодно. Хотел взять покататься верхом — опять старомодно. Ну уж о гольфе я и не заикался.

— Но, Мел, дорогой. Она же не мальчик. Возможно, спорт ее совсем не интересует. Многие девочки к нему равнодушны.

— Да, вероятно, ты права. Я думал, как было бы здорово поиграть с ней в теннис и покататься верхом. Да, я поступил бестактно.

— А чем еще занято ее время?

— Ну, я дал ей машину, и она часто ездит в Сикомб. — Мел задумчиво посмотрел на свои руки. — Она слишком часто видится с этим проклятым карликом. Моя дочь привязана к нему куда больше, чем ко мне. В нем есть что-то неприятное и подозрительное. Я подумываю о том, чтобы прекратить эти поездки.

Джой недоуменно подняла брови:

— Как ты это сделаешь, Мел?

— Ну, я скажу, чтобы она больше с ним не встречалась.

— А если она захочет знать, почему?

Мел обеспокоенно посмотрел на нее:

— Ты считаешь, мне не следует запрещать ей?

— Посуди сам. Этот маленький человечек хорошо знал ее мать. На данный момент он для Норены олицетворение безопасности. Ее нежданно-негаданно поселили в богатом и красивом доме человека, который приходится ей отцом, но мало что значит для нее. Вполне естественно, что ей хочется видеться с Эдрисом… так его, кажется, зовут?

— Но ведь он — карлик. В нем что-то есть плохое… Не знаю что, но он мне не по душе! С какой стати семнадцатилетней девушке проводить столько времени в обществе карлика?

— Ты уходишь из дому в половине девятого, а возвращаешься в половине седьмого. Не сидеть же ей одной весь день дома, слушая пластинки. С кем еще ей общаться?

— Если бы она ходила в клуб, то познакомилась бы с кем-нибудь.

— Но рассуди трезво, Мел. Там собираются либо замужние женщины с детьми, либо такие, как я… слишком старые, чтобы общаться с тинейджером.

Мел поднял обе руки:

— Сдаюсь. Все аргументы никуда не годятся. Может, у тебя есть какие-то предложения?

— Я бы считала самым действенным и простым решением проблемы — найти ей работу. Таким образом она познакомится со сверстниками, займется каким-то делом и не будет чувствовать себя рыбой, выброшенной на берег.

— О, ради Бога! Я не хочу, чтобы моя дочь работала! С какой стати? Я располагаю средствами, чтобы обеспечить нас двоих. Впрочем, Норена как-то говорила о желании попробовать свои силы в банке. Но это смешно. Зачем хорошенькой девушке хоронить себя в банке?

— А ты можешь устроить ее в банк, Мел?

— Это не так просто, но, будучи вице-президентом, думаю, я смог бы. Только я не собираюсь этого делать. Я не хочу, чтобы она работала.

— Я полагаю, тебе следует это сделать. — Джой посмотрела на часы. — Ты ужинаешь с нами? Я уверена, отец хотел бы с тобой повидаться.

— Я тоже был бы рад его видеть, но не могу. Не могу оставлять Норену все время одну. Как видишь, Джой, я теперь не совсем свободный человек.

— Я не рискну пригласить и ее тоже. Восьмидесятилетний старик и старая дева не очень-то веселая для нее компания.

— Какая такая старая дева? Что ты выдумываешь!

Джой рассмеялась:

— Ты должен что-то предпринять. Тебе придется позволить ей работать в банке. Уверена, это решит проблему. Ты обычно следуешь моим советам. Пожалуйста, устрой ее сюда как можно скорее.

— Ты действительно думаешь, это выход из положения?

— Безусловно.

Немного поколебавшись, Мел кивнул:

— Возможно, ты права. Я поговорю с ней. Проконсультируюсь с Кросуром. Он занимается кадрами. Ему это не понравится, но я воспользуюсь властью вице-президента.

Джой встала:

— Мел, я только первый день дома. Отец ждет меня. Я должна идти. Когда мы встретимся?

— Может быть, завтра вечером. Поужинаем в клубе.

— А Норена?

Страницы: «« « 12345678 » »»