Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины Артемьева Галина

Пасха 2003-го — Венеция

Православная Пасха 2003 года совпадала с днем рождения моей дочки. 27 апреля — один из счастливейших дней моей жизни!

Мы решили встретить Пасху в Венеции и пригласили Олю прилететь к нам, чтобы отметить все праздники вместе.

Сняли удивительный номер в отеле «Джорджоне» — двухэтажный, с выходом на крышу, огороженным так, что получался балкончик. С этого балкончика можно было любоваться городом. При этом номер не стоил баснословных денег, видимо из-за своей необычности.

Чудесное получилось время! Незабываемое! Столько раз до этого были в Венеции, а тот приезд помню как что-то совсем особенное.

Музеи, выставки, каналы, обеды и ужины в уютных ресторанчиках у воды…

Именно в тот раз нам впервые удалось подойти к мощам Св. Апостола и Евангелиста Марка.

Венеция и была основана в день памяти Св. Марка. По преданию, Апостол Марк посетил лагуну, где позднее воздвигнут Венецию, в 52 году н. э.

Для венецианцев Св. Марк — небесный покровитель их города.

И вот мы в Соборе Св. Апостола и Евангелиста Марка постояли у его мощей, помолились.

На Пасхальное Богослужение отправились мы в старинный православный греческий храм Св. Георгия — первый храм, возведенный греками на чужбине.

Это величественное сооружение. Мы стояли со свечами в руках, слушая великолепное пение мужского хора. Храм был полон. Около полуночи вышли в церковный двор. Свечи погасли. Наступила полная тишина и тьма. Скорбь наполнила сердца. И вдруг — вспыхнул свет и раздался возглас: Христос онесте! Христос воскрес!

Мы заплакали от счастья. Люди обнимались, целовались, повторяя на всех языках:

— Христос воскресе!

— Воистину воскресе!

Чувство общности со всеми собравшимися людьми окрыляло.

…Потом мы шли по ночной Венеции с зажженными в храме свечами в руках. Ночь с субботы на воскресенье. Повсюду люди. Любопытные венецианцы, любящие всякие праздничные шествия, спрашивали нас:

— Какой сейчас праздник? Что происходит?

— У нас Пасха! — отвечали мы.

Католическая Пасха прошла ровно неделю назад.

— Хорошей Пасхи! — поздравляли нас венецианцы.

Оленька тогда была беременна — всего два с половиной месяца.

А 9 ноября 2003 года родился наш дорогой Марк.

У него сильный небесный заступник.

И еще у Марка два крестных отца: Захар и Павел. Тоже защитники.

Сретенье-2006

Мы в аэропорту Нарита в Токио. Заходим в самолет. Закончились очередные японские гастроли. Усаживаемся на свои места, и муж мне говорит:

— Ну, видишь, все в порядке. Ты волновалась, что Оля родит без тебя, а она дождалась. Прилетим, отдохнем…

И правда: как хорошо получилось! Оленька ждет второго ребеночка. Мы не знаем, кто это будет, мальчик или девочка, не хотим знать. Будет ребенок, которого мы уже очень любим и ждем. Остальное — не так важно. Даже рожать интереснее, когда не знаешь, кто появится. Интрига сохраняется.

Мы прилетаем в Москву 15 февраля. Это день замечательного праздника — Сретенья.

В Шереметьеве нас должен встречать Захар. Но мы видим улыбающееся Пашкино лицо.

— Ты как? Ты почему? — спрашиваю я. — Где Зорик?

— Зорик с Оленькой, мам. У нас Галенька.

А я не понимаю: какая-такая Галенька? В гости кто-то приехал?

— Галенька, — смеется Пашка, — Оля родила Галеньку, совсем-совсем недавно, Зорик у нее, а я за вами поехал.

Вот это подарок на Сретенье!

А почему — Галенька?

Так сразу решили… Сретенье ведь. Должна быть Анна.

— Поехали, посмотришь на нее, — говорит сын.

И мы сразу из аэропорта едем смотреть на Галеньку. Как хорошо, что сейчас это можно!

Олька лежит совсем измученная. Приносят кулек: наш, родимый русский кулек, в косынке, запеленутый. У племянника (Женечкиного сына) месяц назад в Милане родилась Стеллочка — на фото итальянская новорожденная выглядит уже вполне кокетливо: в шапочке, элегантной белой кофточке.

Нашего младенца, рожденного в ЦКБ, одели в соответствии с судьбой. Платок бабий, пеленки. Умилительный кулек!

Заглядываю — и понимаю, почему Галенька.

Оля так и говорит:

— Как только на нее взглянула, увидела: одно лицо с тобой. Меня спрашивают: как назовешь? Я и не думала: Галенька, отвечаю.

Да, удивительное сходство: губки, волевое выражение геройского лица!

Сейчас это сходство не так заметно, как в первые часы ее жизни. Но характер — будь здоров!

Наша Галенька… Подарок на Сретенье.

Крестным отцом ее стал очень дорогой нам человек: настоятель Благовещенского собора в г. Боровске протоиерей Дмитрий Орлов. А крестная мать — я.

Восприемница

А еще одно наше счастье — младенец Константин — появилось на свет 26 мая 2007 года.

Всех наших младенцев мы крестим очень быстро, дней через десять — двенадцать после появления.

Крестным Константина стал наш духовник: настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Красном Селе протоиерей Валентин Асмус. Крестной должна была стать сестра Костенькиной мамы. Зовут ее, как и мою дочку, Ольга.

И вот во время крестин, к тот самый момент, когда священник спрашивает: «Отреклись от сатаны?» (а крестные должны ответить: Отреклись!), Ольга стала падать в обморок. (Не поела с утра, волновалась.) Она страшно побледнела и начала оседать. А ребенок у нее на руках! Я ринулась взять у нее младенца и была поражена: теряя сознание, она держала мальчика с такой отчаянной силой, что я с трудом смогла его забрать из ее рук. Ее мама в этот момент поддерживала ее.

Ольгу посадили на лавку, а таинство крещения не прерывалось ни на миг. Таким образом восприемницей из купели нового воина Христова Константина стала я.

Этот маленький человек — наша общая радость. Большего хохотуна я не встречала. Солнечный человек, как и положено тому, кто родился на пороге лета.

Гнесинка

Куда бы мы ни прилетели, где бы ни играл концерты Костя, всюду встречаем наших: гнесинцев. По всему свету разъехались, а встречаемся, как родные. Родные и есть: выросли в общем доме.

У Гнесинки и был уют старого московского особняка. В нем никогда не сжималось сердце от холодного ужаса, навеваемого «казенным домом», как это бывает в обычных типовых школах.

Уникальное учебное заведение, давшее миру невероятное количество выдающихся музыкантов!

И вот на протяжении многих лет дети (и мы все, кто учился и работал в Гнесинке) лишены нашего дома.

Ремонт! Директору школы, Михаилу Хохлову, один начальник посулил, что ему придется на этот ремонт жизнь положить.

Вот интересно — почему? Почему за благое дело — обустройство школы, создание при ней интерната, чтобы могли в Гнесинке учиться и иногородние дети, директор должен пожертвовать жизнью?

В чем логика?

И вроде все согласны. И вроде — ну ладно, сделаем…

Уже и Манеж сожгли, а потом отстроили заново, и отелей по всей Москве настроили в рекордно короткие сроки, и аэропорты новые возвели, и Большой театр отремонтировали, а маленькая Гнесинка все ждет своего часа.

Как же так? На детей не хватает?

Не хватает на то, чтобы одаренные дети учились в достойных условиях?

Все виднейшие деятели искусства выступают в защиту Гнесинки. Сколько акций, митингов проходило!

Речь о детях! Об уникальном учебном заведении, которое наше поколение обязано сохранить и передать поколениям следующим!

И снова — вопросы, вопросы.

И главный: это кому-то выгодно, чтобы школа была разрушена?

А если нет, то когда же дети вернутся в свой дом?

Путешествия

Многое сбылось из того, что намечтала когда-то.

Я пишу. Я счастлива от того, что могу наконец целиком отдаться творчеству. Это такое блаженство, что я все первые годы нашей жизни с Костей не уставала его благодарить за

то, что именно он дал мне эту возможность. Конечно, зная себя, скажу: я все равно бы стала писать. Я это наметила и осуществила бы. Но это все — «бы». А если говорить о том, как именно получилось, то именно так: я поехала с мужем в Италию и начала там много и с удовольствием работать.

А уж мечта о путешествиях в таком масштабе, уж она-то сбывается именно благодаря мужу. Это — без вариантов.

Незабываемое путешествие — из Кейптауна в Буэнос-Айрес совершили мы в декабре 2008 года. 10 дней в открытом Атлантическом океане. Нам повезло с погодой — днем все время было солнечно, а ночью ревел ветер и океан штормил. Ночной вой и рев ветра, когда вокруг только волны — это сильное переживание. Не страх, но понимание ценности жизни и величия Вселенной приходит в эти часы.

Мы видели игру китов — корабль остановился, и капитан пригласил всех полюбоваться этим зрелищем. Не всем везет. Киты резвились, синхронно появляясь из воды и исчезая в ней. У них шла своя жизнь, и мы наслаждались их вольными играми.

Мы только один раз за все путешествие приблизились к земле — самому отдаленному от материков острову Тристан-да-Кунья, описанному еще Жюлем Верном. Глава острова позволил нам побывать у них, и на резиновых моторных лодках нас переправляли с нашего корабля на берег острова. Океанские волны, темно-синие, с сапфирным блеском, качали наши лодочки вверх-вниз. Потом, на острове, мы никак не могли привыкнуть, что у нас под ногами земля.

И как же жалко было подплывать к Буэнос-Айресу! Вода становилась все более грязной, бурой… Мы все грустили о чистоте и бескрайности океана.

В июне 2011 года мы, на том же корабле «Европа», совершили путешествие по странам Балтии. Белые ночи, разные страны — одна прекраснее другой.

Я мечтаю о новых путешествиях. О морях, о далеких континентах…

У меня большие планы на Латинскую Америку… Давняя детская мечта.

Надеюсь, сбудется и она…

Каждый день мне интересно, что будет дальше.

Последние слова Чехова

Мы оказались в немецком курортном городке Баденвайлер волею случая. Планировали встречу Нового года, решили поехать к друзьям в Карлсруэ. Это сравнительно недалеко: от нас три часа на машине. Стали думать: отметим с ними, а дальше? А дальше хотелось поехать «на воды». В этой части Германии очень много целебных источников. Вот и подумали: можно в Баден-Баден, например. Любимое мето Тургенева. Были там не раз. Но в любимом отеле не оказалось свободных номеров. Стали искать другое. Наконец муж нашел очень удобное для нас место: примерно в 30 км от Базеля (это уже в Швейцарии). То есть возвращение обещало быть легким — полтора часа, не больше. И отель хороший, и огромный бассейн с термальной водой. Поедем на три дня. Так и порешили. Зарезервировали номер. А потом муж принялся дальше изучать в Интернете все про отель. И приходит ко мне:

— Знаешь, что это за место? Это «Ich sterbe»!!! (Поясню — по-русски это звучит «ихь штербе», и слова эти — символические: их, как гласило предание о смерти А. П. Чехова, произнес он перед самой своей кончиной. Последние то есть его слова. По-немецки, не по-русски!!!)

И мы очень удивились! Надо же! Как совпало! Совершенно случайно — и вот. У меня в сборнике рассказов «Несчастливой любви не бывает» есть рассказ «Пособие по уходу», в котором старый профессор произносит эти слова. И мало кто знал, почему…

В общем, прошлое по своей воле протянуло нам свою руку…

И вот мы в Баденвайлере. Наш отель «Рёмерсбад» — шедевр Югендштиля (или, по-русски, стиля модерн, господствовавшего в конце 19 — начале 20 века). У входа табличка, что отель этот был первым пристанищем Чехова в Баденвайлере в июне 1904 года. (А умер он 15 июля 1904 г.) Нашла я и номер, в котором жил Чехов. На нем табличка «Свит Чехова». Спрашиваю в рецепции: «Именно в этом номере и умер Чехов?» И вот состоялся у нас интересный разговор. (Для меня интересный.) Дама-администратор с немецкой честностью и прямотой рассказала, что нет, Чехов тут сначала остановился, но потом хозяева отеля его попросили съехать. Он же был болен туберкулезом, а тут другие постояльцы… Нельзя рисковать здоровьем других людей…

А умер Чехов в отеле-клинике. После нескольких переездов с места на место. Клинику мы тоже нашли. (Всё увидите на фото.)

И потом стало мне так грустно… Даже ночью не спалось. Нашла в Интернете воспоминания жены Чехова, Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой, которая присутствовала при кончине Антона Павловича. И с удивлением обнаружила, что последние слова Чехова были произнесены по-русски. Почему все годы нам байку рассказывали? Так вот. Чехов, почувствовав себя очень плохо, попросил позвать доктора (впервые сам попросил). Доктор тут же явился, понял, что больному не жить, велел подать шампанское (оно несколько оживляло…). И Антон Павлович произнес, обращаясь к врачу, по-немецки (поскольку врач был немец): «Ich sterbe», а потом повернулся к жене и сказал: «Я умираю. Я умираю».

Отвернулся и вскоре скончался.

Вот его последние слова. Бедный страдалец.

В Баденвайлере чтут память Чехова.

Площадь перед клиникой, где он скончался, названа его именем.

Есть очень выразительный памятник Чехову на самой вершине, рядом с руинами старинного бурга.

Есть музей, салон Чехова.

Я постаралась запечатлеть то, что видел Чехов в последние дни его жизни. Вечная ему память.

Мечты сбываются, или Поосторожнее с предновогодними желаниями

То, что предновогоднее время особенное, все чувствуют. Недаром веками желания загадываются именно под Новый год. Я расскажу одну маленькую историю, которая наглядно покажет, как оно происходит. Иногда ведь — до смешного буквально. Произошло очередное событие, доказывающее это правило, 31 декабря 2008 года, прямо под Новый год.

Мы только сняли квартиру в Швейцарии, муж начал там преподавать в Люцернской консерватории.

Всего за день до Нового года появились у нас в гостиной стол и стулья. Ну, очень красивые! Жизнь налаживалась. Мы привыкли к переездам, но тут…

Уж очень кардинальное и быстрое произошло изменение. Устали. На Новый год собрались в Берн, к друзьям. Нарезали ведро салата оливье, пирогов напекли. Дома поставили огромную пушистую елку, нарядили, огонечки зажгли. Красота.

Собрались. Стали нарядные — глаз не оторвать.

И так хорошо дома: тишина, уют, елка пахнет головокружительно, огонечки горят. Я и подумала: «Вот бы дома остаться, куда ехать? Тут такая красота. В окно горы видны, река прямо под домом грохочет, да еще снег вдруг пошел просто сказочный».

Но оставаться не получилось бы: уговорились давно, нас ждали. Я ни слова не сказала о своем желании.

Полюбовались мы хлопьями снега — невиданный доселе, настоящий швейцарский снегопад — и пошли с нашим ведром салата к машине. Очень удивились: снег идет всего минут пять, а его уже чуть ли не по колено. (В горах так бывает, но мы ж люди равнинные, откуда нам знать.)

Отъезжаем и радуемся: настоящий Новый год! Проехали километра два и… Дальше было страшно: машину вдруг закрутило. И не остановить! Хорошо, что дорога оказалась пустынной в этот час (было это в десятом часу — все уже по домам собрались, отмечать). В общем, покрутило нас, развернуло. Машина уперлась в бордюр, на наше счастье.

Выскочили мы. Стоим, как два дурака — что делать, не знаем. И тут мы убедились в отзывчивости и отлаженной взаимовыручке швейцарцев (у них иначе нельзя — а с другой стороны, где можно?). Первая же машина, проезжавшая мимо, остановилась. Хоть и пора было к столу. Нам вызвали полицию, которая приехала незамедлительно. Они тут же вызвали эвакуатор.

Пока ждали его, очень весело и поучительно пообщались. А главное — поняли, почему такое с машиной произошло. Муж не сменил шины на зимние! Снега-то не было вообще. Даже намека. Ну, и в голову не пришло. Короче, вернули нас домой! Успела я к компьютеру, включила трансляцию Нового года из Москвы. Под бой курантов выпили за наш Новый год! До европейского оставалось еще два часа. Мы красиво накрыли наш прекрасный антикварный стол и встретили Новый год — живыми, здоровыми, абсолютно счастливыми и довольными.

А я — в который раз за свою жизнь — убедилась: поосторожнее с новогодними желаниями. Некоторые сбываются мгновенно.

Наше будущее

Напишу о том, что мне никак не дает покоя. Меня очень волнует наше будущее, то есть — дети нашей страны. Да. Дети — наше будущее, как ни затерт этот слоган. Но тут ни убавить, ни прибавить.

И, знаете, я другой такой страны не знаю… Я именно об отношении к детям. У меня сложилось четкое ощущение, что детей у нас ненавидят. Честно признаюсь, такое чувство меня и в детстве посещало. Ну ладно — что с ребенка взять. Но когда это ощущение сопровождает всю сознательную жизнь, стоит разобраться.

Мы, говоря о детях, как о будущем, замечаем при этом, что количество детских самоубийств зашкаливает.

Ау, будущее!

Причины разные. Но можно говорить и о целом: детям не дают жизни.

А что такое жизнь?

Это любовь и покой в семье. Уверенность, что тебя уважают, с тобой разговаривают, считаются.

Это — свобода выбора (начиная от того, с кем играть в детском саду, какой дорогой идти в школу, и — возможностью хоть часть дня прожить по-своему, не за уроками, не за заданиями, тупость которых порой поражает не только детей).

Жизнь — это еще и рост организма. Биологический рост. И чтобы организм рос здоровым, ему необходима радость, ощущение нужности, понимание: зачем я здесь, что со мной может быть через пару десятков лет, чего мне ждать и — ради чего.

Домашние задания — это особая песня. Это реквием по несостоявшемуся дню.

Когда я смотрю на домашние задания по русскому, математике, английскому у детей начальной школы, мне делается дурно.

Помните, что задавали нам? По русскому: упражнение. Может, правило выучить. Изредка — домашнее сочинение (это когда постарше стали.).

По математике — решить задачку и столбик примеров. (Собственно, это арифметика была.)

По иностранному языку: выучить новые слова (обычно их было 10, не больше) и подготовить текст к пересказу. Доступный маленький текст.

Я сама, без помощи взрослых (смешно даже говорить об этом), справлялась с этими уроками за час. И остаток дня гуляла до посинения. Собственно, никто из взрослых и не знал, где мы и что делаем, когда гуляем. Это было наше честно заработанное, личное время. Уроки сделала? — Гуляй.

Сейчас я сама себе не верю, что это счастье было в моей жизни. Ибо свобода — счастье несказанное.

Мало нам задавали? Нет! Мы успевали много сделать на уроке. И — хватало. Много моих базовых знаний дала мне школа. Бесплатная советская школа. О репетиторах тогда и не слыхивали. Репетиторы возникали к выпускному классу. У нас дома на них средств не было. Я сама подготовилась и с первого раза поступила в вуз.

Я люблю учиться до сих пор. Мне нравится узнавать новое, осваивать. И я благодарна моей школе прежде всего за то, что у меня не отбили охоту учиться, загружая заданиями, в которых нет порой и смысла никакого.

У меня ощущение, что нынешние методисты не понимают, ради чего они работают. Система образования стала совершенно мертвой системой, обслуживающей себя.

Ведь знания нужны детям, чтобы потом их применить в жизни, а не для того, чтобы лишить детей последних сил. Школа должна не задавить, не задушить любую возможность роста (в том числе и творческого), а дать возможность новому человеку дышать и радоваться жизни.

Иначе человек не вырастет. То есть — физически подрастет, но так и останется безответственным ребенком, стремящимся любой ценой увильнуть от ответственности, от работы, от трудностей — то есть, от жизни, как таковой.

Сейчас детей рожают те, кто появился на свет в 90-х. Помните 90-е? Многие ли родители показывали своим детям образцы покоя, счастья и благоденствия? И — вина ли это родительская?

Вроде у нас сейчас много психологов, социологов, политологов. Вот бы собраться и обсудить вместе: как дать силы и чему научить поколение, рожденное в период катаклизма, катастрофы мирового масштаба?

Поколение, рожденное в 90-е, — специфическое. Ими надо особо заниматься. Особенности поведения, мироощущения, проблемы роста следует изучать и делать выводы.

А то все талдычим: лихие 90-е! Лихие 90-е.

А те дети так и не выросли. Но рожают сейчас детей, часто тяготясь, часто не имея сил растить ребенка и не понимая ни задач, ни ответственности…

Тут недавно Наина Ельцина сказала: «Государство в большом долгу перед теми, кто пережил 90-е».

Именно так. И главная проблема нашего будущего в том, как дать силу детям, у которых родители так и остались детьми… Не перегрузить бессмысленными заданиями, а подарить силу.

Или у нас нет будущего?

Я не хочу так думать. Не могу себе позволить.

Но мысли лезут и лезут.

Девятнадцатилетняя мать, оставившая умирать свою девятимесячную дочь…

Служитель порядка, сломавший подростку ногу за то, что тот попал в него снежком…

Насилие, смертоубийство, унижение, дикая брань.

Агрессия на каждом шагу (это бросается в глаза с первой минуты после возвращения на родную землю)… Гражданская война?

И сколько она будет длиться? И что потом?

Вопросы…

Теперь только счастье?

Мы любим, чтобы все, как в сказке, хорошо кончалось. Помучились-пострадали герои, а потом зато все у них загляденье!

Да — все загляденье! Потому что жизнь — загляденье. Успеть бы налюбоваться!

Но были и в эти годы в моей жизни тяжелейшие испытания, какие, по справедливости, не должны, наверное, проходить люди, живущие в уважающей себя стране.

Были чудовищные события, связанные с крушением последних иллюзий. Я написала о них в романе «И в сотый раз я поднимусь», который не раз тут упоминала. И если к каким-то, пусть болезненным, воспоминаниям мне пришлось в этой книге вернуться, то есть события, на которые я оглядываться больше не хочу. Мы их прожили, пережили и идем дальше.

Одно скажу. Государству имеет смысл искать опору в людях, стойко переживших определенные трудности и оставшихся достойными людьми. Но если ставить под угрозу само существование таких людей, если уничтожать последнюю надежду, то с кем ты останешься, государство? И кто тебе поможет?

Для меня объяснением многому тому, что сейчас происходит с нами, служат слова протоиерея Дмитрия Орлова, написанные мне 11 ноября 2005 года:

«Еще приходят мысли о том, что такие знаковые несчастья говорят о нашем сегодняшнем мире. Что и все мы своими грехами привлекаем в наш мир диавола, часто дружим с ним, имеем с ним общие дела. Мы привыкаем к нему, а ему хорошо с нами. Какой мир мы оставляем детям».

Любовь

В одну из последних наших встреч папа сказал мне:

— Вот говорят — любовь… А я прожил жизнь и так и не знаю толком, была ли она, любовь, какая она.

И еще он сказал:

— Ты рождена для любви.

Я запомнила папины слова, как и все, что он говорил мне, и стала думать: а была ли в моей жизни любовь — та, для которой я рождена?

И вот своим детям я могу сказать: да, я знаю, что это такое.

Я люблю своего мужа. Сейчас это любовь много перестрадавшего человека, который отвечает за свои слова. Да, люблю. И принимаю таким, каким он есть. Я глубоко уважаю своего мужа и во многом его пример поддерживает меня. Не одному ему Бог дал особую одаренность. Но вот такую любовь к учению, такую работоспособность я больше, пожалуй, ни у кого за всю свою жизнь не встречала. Достаточно посмотреть его репертуарный лист — он уникален. Что бы ни случилось, как бы он ни устал, я знаю: он будет работать, узнавать новое, меняться…

Однажды в Лейпциге, в отеле, я разговорилась с мамой одной молодой американской оперной певицы. Они прилетели на гастроли втроем: артистка с десятимесячной дочкой и мамой, чтобы было кому помочь с ребенком.

Приветливая крупная темнокожая женщина держала на груди уютно спящего в ее объятиях младенца. Она первая заговорила со мной, принялась расспрашивать о семье, детях. Я поделилась своими волнениями (какая мать спокойна за своих деток?). И вот эта прекрасная бабушка, выглядевшая воплощением любви, сказала мне фразу, которую я никогда не забуду:

— Маленьких детей мы держим на руках. А больших — в сердце.

Да! Так и есть!

Вы в моем сердце, мои дорогие дети. И к вам я чувствую не только любовь, но и большое уважение. Вы способны на благородные и отважные поступки, которые только и делают человека человеком.

Спасибо тебе, дочь, что ты прикрепила к своему платью желтую шестиконечную звезду Давида, когда пошла читать свои стихи, а оказалось, что в аудитории — фашисты. Так поступил когда-то король Дании, когда немцы, захватив его страну, велели всем евреям носить шестиконечные звезды. На следующий день король вышел на прогулку с шестиконечной звездой на своем пальто. Ты мужественный человек, девочка!

Спасибо, сын, не проходящий мимо бед отверженных. Спасибо, что помог обобранному до нитки человеку, босому, плачущему в подъезде — приехал на заработки в Москву, а, заработав, оказался ограбленным. Какое счастье было, когда позвонила жена этого человека со словами благодарности за помощь мужу, за то, что они снова вместе! Ты всегда бросаешься на помощь первым. Это опасно. Я тревожусь за тебя. И — уважаю.

И тебе, мой младший, спасибо. За христианский подвиг ради спасения брата и сестры, когда не пожалел последнего. За то, что не прекращаешь усилий. За силу духа. За благородные помыслы и поступки…

Да, я люблю своих детей, и мне дорого, что мы с ними единомышленники.

Люблю красивые поступки друзей: они доказывают, что жизнь продолжается. (Аркадий Волк, к тебе мои слова!)

И еще. Люблю свой храм. Люблю Литургию, спасительное чудо Евхаристии, люблю и всегда молюсь за дорогих моему сердцу священников: за отца Валентина Асмуса, отца Валерия Киреева, отца Дмитрия Орлова. Не знаю, достойна ли, нет ли, но молюсь.

Иногда я чувствую себя сиротой. Мне вдруг кажется, что я совсем одна на белом свете. Ведь у многих моих сверстников еще есть родители или хотя бы один из них. И тут же мне делается стыдно. У меня есть Отец Небесный! И Он любит меня. Я эту любовь очень ясно чувствовала в страшный период 2007–2008 годов. Я совсем не могла спать. Но когда вдруг забывалась минут на пятнадцать, мне снились дивные прекрасные сны, которые никогда — ни до, ни после — не являлись ко мне. Пятнадцать минут блаженных видений давали мне столько сил, сколько не всегда дает восьмичасовой сон. В этом я видела проявление любви к себе. И не только в этом!

Любовь разлита в мире. Она в каждом восходе и закате, в морском ветре и пении птиц, в ярких цветах и дивных плодах, в желтых осенних листьях и белизне снега. И даже — в тяжких испытаниях, которые каждый обязан преодолеть, чтобы почувствовать себя человеком.

«Если стоять лицом к солнцу, тени всегда остаются позади».

Хоть это-то зависит от нас!

Фото с вкладки

^{Танечка — ученица средней школы. Верхний ряд, вторая справа}

^{Страничка дневника Танюси}

^{Обложка дневника. «Агульны сшытак» (по-белорусски «Общая тетрадь»)}

^{Стелла — ученица гимназии (первая слева, стоит)}

^{1946 год. Женечка (справа) в детском саду}

^{Танечка моя, 1937 год}

^{Танечка. 1938 год}