Трибьют Робертс Нора

— Забирай свои игрушки, — она протянула ему пульт.

Только посмотрите на это, подумала она, когда он встал, чтобы спрятать игровую приставку. Красавчик. Настоящий красавчик. Интересно, сколько таких еще в мире?

— Спасение мира пробудило мой аппетит. А как насчет тебя? — улыбнулся Форд.

— Я не спасала мир, — возразила она.

— Ты пыталась.

— А ты хвастун.

— Тогда мне лучше пойти в душ, чтобы смыть хвастовство. У меня есть вчерашние спагетти и тефтели, подарок от Пенни Сойер.

— Ты здесь хорошо устроился, Форд. Любимая работа и потрясающий дом, где ею можно заниматься. Смешная симпатичная собака. Близкие друзья, еще с детства. Родители, с которыми ты общаешься достаточно близко, чтобы они давали тебе еду с собой. Отличный фундамент.

— Не жалуюсь. Силла…

— Нет, пока нет, — она увидела в его глазах сочувствие. — Я еще не готова думать об этом. Спагетти и тефтели — это как раз то, что нужно.

— Холодные или разогреть?

— Это должны быть первоклассные спагетти и тефтели, чтобы их можно было есть холодными.

— Пойдем со мной. — Он подошел к ней, взял за руку и повел за собой на кухню. — Садись. — Он вытащил миску из холодильника, снял крышку и взял вилку. — Ты свое получишь, — обратился он к Споку, который пританцовывал и повизгивал рядом. Повернувшись, Форд поставил миску на стол, а затем намотал немного спагетти на вилку. — Попробуй.

Она открыла рот, позволив ему кормить себя.

— О, очень вкусно. Правда. Дай-ка мне.

Засмеявшись, он протянул ей вилку. Отложив немного спагетти в тарелку Спока, Форд налил два бокала вина. Они сидели за кухонным столом и ели холодные спагетти прямо из миски.

— Когда я была маленькой, у нас жила кухарка. Анна-Мария с Сицилии. Готова поклясться, что ее паста была не лучше этой. Что? — спросила она, увидев, что он качает головой.

— Просто мне показалось странным, что я знаком с человеком, который может сказать: «Когда я была маленькой, у нас жила кухарка».

— У нас был еще и дворецкий, — улыбнулась она с полным ртом спагетти.

— Выкладывай все.

— Две горничных, шофер, садовник, помощник садовника, личный помощник матери, чистильщик бассейна, — она склонила голову и воткнула вилку в тефтели. — А однажды мать обнаружила, что чистильщик бассейна, с которым она спала, также спит с одной из горничных, и уволила обоих. С большим скандалом. Ей пришлось на неделю уехать в Палм-Спрингс, чтобы успокоиться, и там она встретила Номера Три — как это ни смешно, возле бассейна. Почему-то я уверена, что он тоже спал с новым чистильщиком бассейна, которого звали Рауль.

Форд молча размахивал вилкой, пока не проглотил спагетти.

— Ты выросла в мыльной опере восьмидесятых.

— Почти, — после некоторого раздумья согласилась Силла. — Но в любом случае Анна-Мария не могла сравниться с твоей матерью.

— Она бы обрадовалась этим словам. Но серьезно, на что это похоже? Расти в окружении горничных и дворецких?

— Слишком много народу. И совсем не так здорово, как может показаться. Это неприятно, — она подобрала нужное слово. — Я представляю, как за эти слова на меня накинутся работающие женщины, которым еще нужно убирать дом и готовить обед. Но, — она пожала плечами, — когда рядом все время кто-то есть, о настоящем уединении можно только мечтать. Не вытащить печенья из вазы, пока не пришло время обеда. И вообще никаких печений, потому что камера полнит. Если ты поссорилась с матерью, то в подробности посвящена вся прислуга. Более того, можно не сомневаться, что эти подробности вскоре появятся в какой-нибудь бульварной газете или в желчных мемуарах бывшего работника. В общем, — подвела итог Силла, — лучше я буду есть вчерашние спагетти.

— Но если я правильно помню, ты не умеешь готовить.

— Да, и мне немного стыдно, — она потянулась за вином. — Я уже подумала, не обратиться ли мне к Патти за советом в этой области. Я люблю нарезать, — она несколько раз рассекла воздух ребром ладони, демонстрируя движение. — Ну, всякие овощи, салат. Это у меня здорово получается.

— Неплохо для начала.

— Тут главное — уверенность. Ты же знаешь.

— Точно, но у меня никогда не было дворецкого. Раз в две недели я вызываю службу уборки квартир, и мне хорошо известны все дороги к заведениям, где продают блюда навынос. Плюс у меня прямая связь с Брайаном, Мэттом и Шанной, у которых всегда дома найдется закуска к пиву.

— Это становится системой?

— Хорошо налаженной, — кивнул он и заправил прядь волос ей за ухо.

— Если и когда я научусь готовить что-нибудь кроме горячего бутерброда с сыром и консервированного супа, то это будет мое очередное личное достижение.

— А какие у тебя уже есть?

— Реконструкция дома и его прибыльная продажа. Собственный бизнес, который приносит реальный доход. Но сначала нужно достигнуть другой цели — получить лицензию на строительные работы, а для этого нужно сдать экзамен. Через пару недель, если я…

— Ты собираешься сдавать экзамен? Обожаю экзамены, — у него буквально загорелись глаза. — Тебе нужен напарник для занятий? Да, я пишу слово «ботаник» с заглавной буквы.

Она замерла, не донеся до рта последнюю — она пообещала себе это — порцию спагетти.

— Ты любишь экзамены?

— Ну да. Это вопросы и ответы. Верные или неверные, выбор правильного варианта. Как это можно не любить. Я в восторге от экзаменов. Тебе нужна помощь.

— Думаю, что справлюсь сама. Я уже начала готовиться. Кажется, я уже встречала таких, как ты, когда пыталась учиться в колледже. Они каждый раз заставляли меня чувствовать свое ничтожество. Так что подобные тебе — одна из главных причин того, что я вылетела после первого же семестра.

— Надо было просить таких, как я, чтобы они помогли тебе с учебой. Кроме того, ты должна быть им благодарна, что сейчас оказалась именно здесь.

— Хм, — она решительно отодвинула миску от себя, поближе к нему. — Логично. Предыдущее унижение и неудача привели меня к насыщению спагетти и тефтелями.

— Другими словами, все, что ни делается, все к лучшему.

— Есть такая наклейка на бампер. Мне нужно подвигаться, — она прижала ладонь к животу и соскользнула с табурета. — И я продемонстрирую благодарность тем, что вымою посуду, в том числе ту, что осталась после завтрака.

— Мы были заняты другими делами.

— Похоже на то.

Несколько мгновений он наслаждался вином, наблюдая за ней. Потом встал, подошел к ней и повернул лицом к себе. В руке она держала деревянную ложку, а на ее губах играла легкая улыбка. Он намотал ее волосы вокруг ладони — и увидел, как ее глаза широко раскрылись от удивления, — а потом потянул, так, что голова откинулась назад.

И прижался губами к ее губам.

Его вновь охватило необузданное желание — здесь и сейчас. Он отпустил волосы Силлы и стянул с нее рубашку. Не прерывая поцелуя, он потянул вниз джинсы с ее бедер.

Это был неистовый вихрь страсти. В мгновение ока она оказалась без одежды. Она почувствовала, как ее ноги отрываются от пола; голова закружилась, сердце замерло. Форд опустил ее на стол и раздвинул ей ноги.

И овладел ею.

Ее рука непроизвольно дернулась, и она услышала, как что-то разбилось; наверное, это у нее в голове, подумала она. Его пальцы впивались ей в бедра, когда он раз за разом погружался в нее, вызывая ответное желание и острое наслаждение. Охваченная страстью, она обвила его ногами.

Кровь пульсировала у него под кожей — тысячи беспощадных барабанов. Желание, охватившее Форда, казалось, стиснуло зубы и не отпускало, несмотря на все попытки утолить его. Страстная ярость заставляла его овладевать ею, наполняя тем же необузданным огнем, что горел в нем.

Затем все кончилось, и это было как возвращение из тьмы на свет.

Ее голова бессильно опустилась на его плечо, дыхание было частым и прерывистым. Она почувствовала, как он дрожит, и обрадовалась, что она не одна испытывала это.

— Форд, — с трудом выговорила она. — Господи.

— Дай мне минутку. Я помогу тебе спуститься.

— Не торопись. Мне и здесь хорошо. Где я?

— Может, в соусе для спагетти, — его смех щекотал ей шею.

— Тогда нам нужен рецепт.

Отдышавшись, он отклонился назад и внимательно посмотрел на нее.

— А теперь мне правда не помешает фотоаппарат. Ты первая голая женщина, которая сидит на моем кухонном столе, и я хочу запечатлеть этот момент.

— Ни за что. Мой контракт не предусматривает съемок обнаженной.

— Чертовски жаль, — он погладил ее по волосам. — Думаю, что после того, как я разыграл сцену викинга и его жертвы, самое меньшее, что я могу, — это помочь тебе вымыть посуду.

— Самое меньшее. Дай мне, пожалуйста, рубашку.

— Послушай, я конфисковал твою одежду. Придется тебе мыть тарелки голой.

Подняв голову, она удивленно вскинула брови. Форд, вздохнув, поднял с пола ее рубашку.

— Жаль, что ты не хочешь сфотографироваться.

Он проснулся в темноте — в доме тихо, кровать пуста. Сонный и растерянный, он встал и пошел искать ее. В одном из уголков его мозга притаилась готовность рассердиться, если она ушла домой, не разбудив его.

Он обнаружил, что входная дверь открыта, и увидел силуэт Силлы, сидящей на веранде на одном из стульев; у ее ног лежал Спок. Отодвигая москитную сетку, Форд почувствовал аромат кофе.

— Доброе утро, — она подняла голову.

— Пока темно, это еще не утро. — Он сел рядом с ней. — Дай глотнуть.

— Возвращайся в постель.

— Ты дашь мне кофе или мне придется отбирать его силой?

— Я должна решить, что делать дальше, — она протянула ему чашку.

— В… — он взял ее запястье и, прищурившись, посмотрел на часы. — В шесть минут шестого утра.

— Я не занималась этим вчера, не думала об этом. По крайней мере, не часто. Я даже оставила дома свой телефон, чтобы полицейские не смогли до меня дозвониться. Чтобы никто не смог. Я нырнула и спряталась.

— Ты взяла выходной. Не знаю, почему бы тебе не отдохнуть еще пару дней, прежде чем ты попытаешься принять решение.

— Есть веские причины, почему мне нельзя больше тянуть. Через пару часов приедут подрядчики, если я не откажусь от их услуг. Двухдневный перерыв сильно нарушит график работ, который и так уже полетел к черту. Я собью их планы, а также планы их работников. Подрядчики обычно работают на нескольких объектах сразу, и я лишусь нужных людей, если пущу все на самотек. Так что если я решу все бросить, то должна сказать им об этом.

— Ты не властна над обстоятельствами, и никто не будет тебя винить.

— Думаю, не будет. Но все равно получится эффект домино. Кроме того, мне следует обдумать свой бюджет, который тоже полетел к черту. Я уже подошла к верхней границе допустимых расходов, но это был мой выбор — со всеми изменениями и дополнениями, которые я сделала.

— Если тебе нужно…

— Нет, — она не дала ему договорить. — Мои финансы в порядке, и если бы я не могла себе этого позволить, то не затевала бы проект. Если мне действительно понадобятся дополнительные деньги, то я сделаю несколько звонков и возьму работу по озвучиванию ролей. Суть в том, что я не могу бросить дом в таком состоянии, наполовину готовым. Еще в марте я заказала шкафы, а окончательный расчет должна произвести после доставки. Еще через пару месяцев вернется из реставрации кухонная мебель. И еще много деталей, больших и маленьких. Все это должно быть закончено, и это не обсуждается. Вопрос в том, хочу ли я это заканчивать и хочу ли я остаться. Смогу ли я? Должна ли я?

Он сделал еще один глоток кофе из ее чашки. Серьезный разговор, подумал он, требует серьезности.

— Скажи, а что ты станешь делать, если решишь продать этот дом, чтобы ремонт заканчивал кто-то другой? Если ты решишь уехать.

— На свете есть много мест, куда я могу скрыться, не таща за собой того багажа, который есть у меня тут. Достаточно ткнуть наугад в карту и выбрать место. При необходимости я могу согласиться поработать «голосом за кадром», чтобы пополнить свой банковский счет. Найти дом, который можно отреставрировать и выгодно продать. Регулярные поступления от проката «Нашей семьи» тоже будут кстати. А если мне не захочется напрягаться, то я могу найти работу. Например, в новом отделении Стива в Нью-Йорке.

— Тогда ты откажешься от высоких личных целей.

— Может, я просто отложу их достижение. Проблема в том… — она умолкла и сделала глоток кофе из кружки, которую он ей вернул. — Проблема в том, — повторила она, — что мне нравится этот дом и что мне хорошо здесь. Мне нравится, что я вижу, когда выглядываю из окна или выхожу за порог. И я злюсь оттого, что какой-то негодяй заставляет меня отказаться от всего этого.

— Мне больше нравится, когда ты злишься, — сказал Форд, почувствовав, как ослабла натянутая внутри его струна.

— Мне тоже, но невозможно все время злиться. Та часть меня, которая не злится и не расстроена, просто напугана.

— Это потому, что ты не глупа. Кто-то сознательно хочет причинить тебе вред. Ты и должна бояться, Силла, пока не узнаешь, кто это, почему он это делает, и пока не остановишь его.

— Я не знаю, с чего начать.

— Ты по-прежнему думаешь, что это старик Хеннесси?

— Он единственный из всех, кого я здесь встретила, кто открыто меня ненавидит. В киносценарии это означало бы, что он этого не делал. Но…

— Мы пойдем и поговорим с ним.

— И что мы ему скажем?

— Придумаем что-нибудь, но главное — дать ему понять, что ты остаешься, что будешь жить здесь и что ни дом, ни ты сама не отвечаете за то, что случилось тут тридцать лет назад. Кроме того, я сделаю копии писем, которые ты нашла. Хочу прочесть их повнимательнее — и тебе тоже нужно это сделать. Подумай, может, показать их полиции. Потому что если это не Хеннесси, то следующий наиболее вероятный подозреваемый — это человек, который имеет отношение к этим письмам и до которого дошли слухи о том, что письма существуют и что они у тебя. Раскрыта тайна женатого любовника Дженет Харди? Это будет новость. Большая, пикантная, скандальная новость.

Она уже думала об этом. Конечно, думала. Но…

— Они не подписаны.

— Может быть, там есть ключи, которые позволят вычислить автора. А может, и нет — прошло тридцать пять лет. Ты помнишь все, что писала тридцать пять лет назад?

— Мне двадцать восемь, но я уловила твою мысль. — Она внимательно смотрела на него сквозь неподвижную, светлеющую мглу. — Ты много об этом думал.

— Да. Во-первых, тот, кто забрался в амбар. Маловероятно, что он рассчитывал поживиться сувенирами, связанными с Дженет Харди. С одной стороны, дом уже много лет стоял пустой, и я видел, как время от времени кто-то рыскал в его окрестностях. С другой стороны, большинство людей считают, что внутри ничего не осталось, а если что и осталось, то это хлам, брошенный жильцами, а не самой Дженет. Но затем приезжаешь ты.

— Я убираю хлам и складываю его в амбар. Совершенно очевидно, что я сортирую вещи, отделяя все, что принадлежало моей бабушке.

— Кого-то разбирает любопытство и, возможно, жадность. Это вполне вероятно. Нападение на Стива может быть связано с этим. Человека застали, когда он рылся в чужих вещах. Он запаниковал. Но это всего лишь безвредное, хотя и неприятное вторжение. Если же дело в письмах, то на кону стоит репутация. Это уже причина для нападения, а возможно, и попытки убийства.

Она передернула плечами.

— Обескураженный, разозленный и испуганный. Испуганный, что все раскроется.

— Да, поэтому ты должна быть осторожнее. Теперь, дверь твоего пикапа. Это личное оскорбление, направленное против тебя. И надпись на каменной стене тоже. Возможно, все это дело рук двух разных людей.

— Ну да. Два человека, которые меня ненавидят.

— По крайней мере, такое возможно. И, наконец, разгром в доме. Это нечто более личное, откровенное и открытое. Так что сегодня ты покупаешь систему сигнализации.

— Неужели?

— Это могу сделать и я, — он не отреагировал на ледяные нотки в ее голосе. — Но поскольку это твой дом, тебе лучше заняться этим самой. Если ты не сделаешь этого сегодня, то это сделаю я. После того как ты сидела голой на моем кухонном столе, я за тебя отвечаю.

Она молчала, борясь с желанием рассердиться.

— Я все равно собиралась это сделать — независимо от того, останусь я тут или нет.

— Хорошо. Я, конечно, могу ночевать там вместе с тобой. С удовольствием. Но это не выход, и, кроме того, дом в какие-то моменты все равно будет оставаться пустым. Ты должна быть в безопасности и чувствовать себя в безопасности. Тебе нужно защитить свою собственность. И никаких «уеду», Силла. Ты уже решила остаться.

Ей действительно хочется вспылить, подумала Силла, но с ним это было не так просто.

— Ладно, ты можешь быть крутым и даже назойливым, но не настолько, чтобы требовать от меня спрятаться, пока ты не убьешь дракона.

— Жаль, что я оставил мои сияющие доспехи в оружейной. А может, мне просто нравится секс, которого я лишусь, если ты уедешь. Или я просто не хочу, чтобы ты отказывалась от того, что любишь.

Да, на него трудно сердиться.

— Когда я приехала сюда, то убеждала себя, что это просто дом. Я вкладывала душу и в другие дома — именно в этом вся прелесть реконструкции — и потом продавала их. Это просто дом — дерево, стекло, трубы и провода на клочке земли.

Она опустила взгляд — он накрыл ее ладони своими, словно говоря: я все понимаю.

— Конечно, это не просто дом, по крайней мере для меня. Я не хочу его отдавать, Форд. Я никогда не смогу его вернуть, не смогу вернуть то, что нашла здесь, если откажусь от него.

Кроме того, мне нравится секс, — она перевернула его ладони и сплела свои пальцы с его пальцами.

— Это невозможно переоценить.

— Вот и ладно, — она глубоко вздохнула. — Мне нужно возвращаться. Приготовиться. Начинать.

— Подожди, я надену туфли. Провожу тебя домой.

Мэтт стоял посреди хозяйской ванны, уперев руки в бока; его лицо было мрачным.

— Мне чертовски жаль, Силла. Не могу понять, что это за люди, честное слово. Не беспокойтесь, мы приведем в порядок эту стену. Стэн вернется и положит новую плитку. Я скажу кому-нибудь из моих людей, чтобы он сколол разбитую плитку, но стекло лучше оставить Стэну. Я ему позвоню.

— Спасибо. Мне нужно купить плитку на замену, стеклянный блок и кое-какие материалы. И охранную сигнализацию.

— Я слышал об этом. Когда я был маленьким, люди здесь вообще не запирали двери. Времена меняются. Какой позор — вот до чего дошло. Вы говорите, они разбили стекло на двери черного хода? Я пошлю кого-нибудь вставить новое.

— Я собираюсь заказать новую дверь и комплект замков для нее и для парадного входа. А пока хватит и фанеры. Лучше разобрать эту каменную кладку, чем пытаться отремонтировать ее. Пока это все.

— Думаю, да. Если еще что-нибудь нужно, Силла, вы только скажите. А второй ванной комнате тоже досталось?

— Да. И как следует.

— Думаю, мне надо взглянуть.

Они оценили повреждения и обсудили ремонт. Потом она взяла свои списки и обошла дом — рабочие выражали сочувствие, спрашивали подробности, возмущались. Когда она уезжала, в ее ушах звенело от сочувственных слов, а также от визга дрелей и пил, этот возобновившийся шум действовал на нее как успокаивающая музыка.

Ей придется объяснять продавцу в магазине строительных материалов, зачем ей напольная плитка, которую она уже покупала, и раствор. Это было неприятно, но Силла смирилась с неизбежностью. Даже в Лос-Анджелесе она старалась дружить с продавцами плитки, пиломатериалов и оборудования. Это было частью ее работы, и хорошие отношения стоили затраченного времени.

В таком же положении она оказалась в магазине сантехники, куда она заехала за новой раковиной и другими предметами из списка. Ожидая, пока привезут ее заказ, она изучала краны. Хромированные, никелированные, латунные, медные. Шероховатые, гладкие, состаренные. С одной ручкой, в виде вазы. Такие же вешалки для полотенец и крючки для халатов.

Разнообразие форм, текстур и цветов доставляло ей такое же удовольствие, какое некоторые испытывают от сверкающих драгоценностей в ювелирном магазине «Тиффани».

Медь. Может быть, она выберет медь для ванны в кабинете. С каменной раковиной в виде вазы и…

— Силла?

Она отвлеклась от нарисованной в голове картины и увидела, что к ней по проходу идут Том Морроу и Бадди.

— Я так и думал, что это вы, — сказал Том. — Покупаете или размышляете?

— И то и другое.

— Я тоже. Составляю спецификацию. Обычно этим занимается мой дизайнер по кухням, но она в декретном отпуске. Кроме того, время от времени мне нравится самому заниматься такой работой. Вы понимаете.

— Да, понимаю.

— Привел с собой консультанта, — добавил он и подмигнул. — Бадди проследит, чтобы я не купил центральный комплект, когда нужен широкий, и наоборот.

— Такое уже было, — заметил Бадди.

— А ты, конечно, не даешь мне об этом забыть. Слышал, что в субботу дамы прекрасно провели время.

— Да.

— Кэти не устает повторять, что шопинг — ее хобби. У меня гольф, а у нее торговый центр и кафе.

— Не вижу смысла ни в том, ни в другом, — покачал головой Бадди. — Другое дело рыбалка.

— Прошу прощения, — к ним подошел рабочий. — Все готово, мисс Макгоуэн. Вы забрали последнюю настенную раковину.

— Что значит «настенную»? — удивился Бадди. — В третьей ванной я подключал раковину на пьедестале.

— На замену. Раковина, которую вы установили, была повреждена.

Если бы Бадди был петухом, подумала Силла, то его гребешок сейчас бы стал темно-пурпурным.

— Как это могло случиться? С ней все было в порядке, когда я ее ставил.

Ладно, решила Силла, придется рассказывать еще раз.

— В субботу кто-то забрался ко мне в дом. Вандализм.

— Боже мой? Вы сами не пострадали? — воскликнул Том.

— Нет. Меня не было дома. Я гуляла с вашей женой, Патти и Энжи.

— Они испортили раковину? — Бадди растерянно снял кепку и почесал голову. — Какого черта?

— Вот этого я не знаю. Но пострадали обе ванные на втором этаже, которые мы закончили. Они взяли мою кувалду и монтировку, разбили плитку, раковину и часть стеклянных блоков.

— Ужасно. Здесь никогда не случалось ничего подобного. Полиция…

— Делают все, что могут, — перебила она Тома. — Так они мне сказали. Я устанавливаю охранную сигнализацию, — специально добавила она громче, чтобы все находившиеся в магазине слышали эти слова.

— Это правильное решение. Мне так жаль, Силла.

— Не хотел бы, чтобы моя дочь жила одна в таком месте, — пожал плечами Бадди. — Это уж точно. Особенно после того, что приключилось со Стивом.

— Неприятности могут случиться где угодно. Мне нужно забрать покупки и ехать дальше. Удачи со спецификацией.

— Силла, если мы чем-то можем вам помочь, Кэти или я, только позвоните. Мы не бросаем своих.

— Спасибо.

От слов Тома внутри у Силлы разлилось тепло.

— Спасибо, Том.