Сокровища Айседоры Робертс Нора
– У меня есть одна брошь. Я бы очень хотел показать ее вам. – Он подумал о сапфире и о том, с каким удовольствием подразнит ее этим чудом. – Я приобрел ее совсем недавно и уверен, что вы по достоинству ее оцените. Итак, решено. Я пришлю за вами машину в отель. Скажем, в семь тридцать.
– Я…
– Пожалуйста, не поймите меня превратно. В моем доме полно слуг, так что вы будете в полной безопасности. Нечасто мне представляется возможность показать свои сокровища истинному ценителю. Я бы хотел услышать ваше мнение о моей коллекции футляров для ароматических шариков.
– О боже. – Дора восхищенно вздохнула. Она не смогла бы устоять, даже если бы не выполняла секретное задание. – С удовольствием.
Дора вернулась в номер гостиницы, воодушевленная успехом. Джед метался из угла в угол в облаке сигаретного дыма, не обращая внимания на работающий телевизор, хотя сизый воздух дрожал от грохота сражений старого военного фильма.
– Какого черта ты так задержалась?
– Меня не было какой-то час. – Дора скинула туфли, подошла к нему и обняла. – Я сыграла великолепно.
– Об этом я буду судить. – Джед толкнул ее в кресло, затем схватил пульт и одним нажатием кнопки прекратил войну. – Рассказывай о Финли. Все и с самого начала.
– У нас остался кофе? – Дора схватила кофейник и понюхала содержимое. – Позволь мне насладиться моментом. Я хочу творожный пудинг. Закажи нам творожный пудинг, пожалуйста.
– Конрой, ты злоупотребляешь моим терпением.
– Ну, ты умеешь лишить человека радости. Ладно.
Дора выпила тепловатый кофе, поудобнее устроилась в кресле и все ему рассказала.
– Финли был очень мил, – закончила она свой монолог. – Очень чуток и надлежащим образом шокирован. Я, конечно, безукоризненно сыграла роль нервной, шарахающейся от собственной тени простушки. И поскольку полиция не в состоянии меня успокоить, он очень любезно предложил сделать все, что в его силах, чтобы найти Ди Карло. Даже нанять частную охранную фирму.
– Что с Уайнсэпом?
– Его там не было. Я первым делом о нем спросила, но секретарша сказала, что у него выходной.
– Если он собирается встретиться с тобой в следующий четверг, то, естественно, не мог показаться тебе на глаза.
– Я подумала об этом и на обратном пути остановилась поговорить с охранником в вестибюле. Я сказала ему, что увидела на справочном табло имя Эйбела Уайнсэпа и что мой отец когда-то работал с Эйбелом Уайнсэпом, а потом потерял его из виду. Я сказала, что тот Уайнсэп был высоким и рыжеволосым. Как оказалось, этот Уайнсэп маленький, костлявый, сутулый и лысый.
– Умница, Нэнси.
– Спасибо, Нэд. Как ты думаешь, Нэнси и Нэд когда-нибудь занимались любовью? На заднем сиденье ее седана после особенно успешного дела?
– Мне нравится так думать. Ближе к делу, Конрой.
– Хорошо. – Однако ей предстояло самое сложное. Всю дорогу она тщательно продумывала, как сообщит это Джеду. – У Финли потрясающий кабинет… ах да, я забыла упомянуть о телеэкранах. У него их целая стена. Знаешь, довольно жутко. Звук выключен, и на всех экранах телепрограммы и разные его офисы. Наверное, у него повсюду расставлены видеокамеры. Но не это самое невероятное. В его кабинете стоит лампа самого Галле. Я чуть не бросилась на колени, чтобы вымолить ее. И китайская скульптура, которой больше полутора тысяч лет, лошадиная голова. Но это мелочи. Сегодня за ужином я увижу его личную коллекцию.
Джед схватил ее за запястье.
– Еще раз, Конрой, и помедленнее.
– Я сегодня ужинаю с ним.
– С чего ты взяла?
– Он пригласил меня, а я согласилась. И прежде чем ты начнешь перечислять, почему мне не следует с ним ужинать, я скажу тебе, почему это необходимо. Он был очень любезен со мной, очень чутко отреагировал на мою беду. Он думает, что я одна в городе, что я в ужасном настроении. Он знает, что я безумно интересуюсь антиквариатом. Если бы я отказалась, то все испортила бы.
– Если он замешан в контрабанде, последнее, что тебе следует делать, – это оставаться с ним наедине в его доме.
– Если он замешан, – возразила Дора, – последнее, что ему придет в голову, это разделаться со мной в своем собственном доме. Особенно если я скажу ему, что позвонила родителям и рассказала об ужине с ним.
– Глупая идея.
– Ничего глупого. Я смогу поближе познакомиться с ним. Я ему нравлюсь. – Дора вынула из шкафа привезенные на всякий случай маленькое черное платье с блестящим коротким жакетом-болеро в красную и золотую полоску и, приложив их к себе, повернулась к зеркалу. – Он не хочет, чтобы одинокая расстроенная женщина скучала вечером в Лос-Анджелесе.
Джед, прищурившись, смотрел на ослепительные блестки.
– Он приставал к тебе?
Дора с подчеркнутой медлительностью расстегнула жакет и рассмеялась.
– Ты ревнуешь, Скиммерхорн? Как мило!
– Я не ревную. – Джед никогда в своей жизни не ревновал ни одну женщину. Никогда. И не собирался признаваться в этом сейчас. – Я задал простой вопрос и хотел бы услышать ответ.
Дора сняла жакет, оставшись в кремовой шелковой комбинации с кружевами.
– Ты сам ставишь себя в неловкое положение, заставляя повторить, что я люблю тебя. Но ведь мы этого не хотим, не так ли?
У него все сжалось внутри, и, тихо выругавшись, он выхватил из пачки еще одну сигарету.
– Может быть, мне просто надоело смотреть, как ты наряжаешься для другого мужчины.
– Но ведь именно за этим я сюда приехала, правда? Чтобы познакомиться с ним, завоевать его сочувствие и доверие, чтобы узнать как можно больше. – Склонив голову, Дора вгляделась в застывшее лицо Джеда. – Тебе будет легче, если я скажу, что не собираюсь спать с ним?
– Да, мне будет намного легче. – Он раздраженно выдохнул дым. – Мне не нравится, что ты едешь туда одна. Я слишком мало знаю о нем, и мне это не нравится.
– Ты будешь знать больше, когда я вернусь. – Дора отвернулась, чтобы повесить жакет, и вздрогнула, потому что не слышала, как Джед подошел к ней и положил ладони на ее плечи.
– Я не привык стоять в стороне и ждать.
Дора тщательно расправила жакет на вешалке.
– Это я могу понять.
– Я никогда ни о ком так не волновался. Мне это не нравится.
– И это я могу понять. – Дора стянула юбку и аккуратно закрепила ее на другой вешалке. – Со мной все будет хорошо.
– Конечно. – Джед прижался щекой к ее макушке. – Дора… – Но что он мог сказать? Ничто из того, что бурлило в нем, не казалось правильным. – Я буду очень скучать по тебе вечером. Наверное, я привык к тебе.
Необыкновенно тронутая его словами, она улыбнулась и сжала его руку.
– Ты такой сентиментальный парень, Скиммерхорн. Сплошные нежные чувства и цветы.
– И тебе это нравится? Именно это ты ищешь?
Дора погладила его щеку и улыбнулась, но улыбка не достигла ее глаз.
– У меня есть свои чувства, и я могу покупать себе цветы, когда захочу. – Она провела губами по его губам. – У меня также есть свободный час. Почему бы тебе не пригласить меня в постель?
Он был бы счастлив…
– Нам надо работать, Конрой. Надевай халат, и разберем основные правила твоего вечернего поведения.
Надувшись, она отодвинулась от него.
– Я стою перед тобой, можно сказать, в одном кружевном поясе, а ты велишь мне надеть халат?
– Совершенно верно.
– Ты действительно привык ко мне.
26
Ровно в половине восьмого Дора вышла из отеля и села в белый «Мерседес». На сиденье лежала белая роза, из динамиков лилась соната Бетховена. Рядом с охлаждающейся в ведерке бутылкой шампанского стояла хрустальная вазочка с икрой.
Поглаживая щеку розовым бутоном, Дора посмотрела вверх, на окно, откуда должен был наблюдать за нею Джед, затем оглянулась назад и заметила мужчину в сером костюме, скользнувшего в темный седан. Следом за «Мерседесом» седан влился в поток транспорта.
Дора закрыла глаза, скинула туфли, опустила босые ноги на роскошный плюшевый ковер и отбросила все мысли о Джеде.
В следующие несколько часов никто не сможет помочь ей.
Вооруженная бокалом шампанского и тостом с черной икрой, Дора наслаждалась поездкой в горы. При других обстоятельствах она, возможно, заговорила бы с шофером, но сейчас, погрузившись в молчание, готовилась ко второму акту.
Познакомившись с офисом Финли, она была готова к роскоши его дома, но действительность превзошла все ее ожидания.
Подъездная аллея змеей вилась вверх. Здание, словно поддразнивая, то появлялось на мгновение, то вновь исчезало и наконец ослепительно засверкало в последних лучах заходящего солнца – отличная мизансцена.
Дора взяла розу с собой.
Не успела она сполна восхититься медным дверным молотком в форме дельфина, как горничная открыла дверь:
– Мисс Конрой. Мистер Финли просит вас подождать в гостиной.
Через роскошный вестибюль горничная провела Дору в гостиную, предложила бокал вина и тихо вышла.
Доре показалось, что она попала в музей, созданный только для нее. Все экспонаты были необыкновенными. Оставалось лишь таращиться на них, затаив дыхание.
Она увидела свое отражение в роскошном георгианском зеркале, благоговейно провела кончиками пальцев по спинке кресла того же периода, восхищенно уставилась на японского фарфорового тигра, безусловно, работы самого Какиэмона, выдающегося японского мастера XVII века.
Финли застал ее, завороженную коллекцией нэцке.
– Я вижу, вы наслаждаетесь моими игрушками.
– О да. Я чувствую себя Алисой в самом прекрасном уголке Страны чудес.
Финли рассмеялся и налил себе бокал вина.
– Я был уверен, что получу удовольствие, показывая вам свою коллекцию. Боюсь, я слишком много времени провожу наедине с ней.
– Теперь я точно знаю, что не зря прилетела в Лос-Анджелес, мистер Финли.
– Тогда я счастлив. – Он подошел к Доре и легко обнял ее за талию. В его жесте не было ничего двусмысленного, тогда почему по ее спине пробежали мурашки? – Вы разглядывали нэцке. – Он открыл шкафчик и намеренно выбрал одно из двух последних приобретений. – Не все могут оценить юмор и сексуальность наряду с художественностью этого образца.
Тихо посмеиваясь, Дора положила на ладонь обнаженную парочку.
– Но они кажутся такими самодовольными, навечно застигнутыми в момент предвкушения. Трудно вообразить мужественного самурая с чем-то подобным на поясе.
Финли только улыбнулся.
– Однако мне нравится думать, что какой-то высокопоставленный военачальник не расставался с этим нэцке ни в постели, ни в пылу сражения. – Он убрал фигурку в шкафчик. – Экскурсия перед ужином?
Дора взяла его под руку:
– Да, пожалуйста.
Финли оказался эрудированным и приятным собеседником, он вел себя безупречно, но почему-то ей становилось все более не по себе, почему-то казалось, что он ловко и изысканно оскорбляет ее. И дело не в его алчном восхищении своими сокровищами. Это она понимала всегда, но к концу часовой экскурсии она так же поняла, что даже прекрасное и бесценное может пресытить.
– А вот брошь, о которой я упоминал. – Восхищенный возможностью показать ей все украденные сокровища, Финли протянул сапфировую брошь. – Конечно, и сам камень великолепен, но взгляните на эту оправу и прибавьте историю и интригу.
– Она прекрасна.
Словно синий глаз подмигнул ей с изысканной золотой филиграни и сверкающих бриллиантов, прекрасный и трагический. Да, трагический, поняла Дора, потому что никогда больше он не будет украшать женское платье, никогда не будет отражать восхищенную женскую улыбку.
Может, разница между Финли и ею самой именно в этом? Она передавала свои сокровища людям, давала им новую жизнь. Финли надежно запирал свои.
– Говорят, она принадлежала королеве. – Финли пристально вглядывался в лицо гостьи, ища признаки узнавания. – Марии Шотландской. Я часто думаю, не была ли эта брошь на ней в тот день, когда ее арестовали за измену.
– Или когда она спешила к возлюбленному.
– А это принадлежало другой королеве. – Финли показал Доре золотой футлярчик. – Наполеон подарил его Жозефине перед тем, как развелся с нею за то, что она была бесплодной.
– Вы дарите своим сокровищам печальную историю, Эдмунд.
– Пикантность увеличивает их ценность в моих глазах. Безделушки царственных особ стали частью коллекции простого смертного. А теперь прошу к столу.
Суп из омаров и тающая на языке пекинская утка были поданы на лиможском фарфоре и георгианском серебре. В старинных хрустальных бокалах искрился «Дом Периньон», но Дора лишь усилием воли заставляла себя поддерживать непринужденную беседу.
– Расскажите мне о вашем магазине, – предложил Финли. – Должно быть, интересно каждый день покупать и продавать красивые вещи.
– Я это обожаю, но, боюсь, большинство моих товаров не идет ни в какое сравнение с вашей коллекцией. Наряду с антиквариатом я торгую просто старыми вещами… – Она, словно наяву, услышала презрительный голос Джеда: «Хлам», но почему-то успокоилась и чопорно заявила: – Я люблю нелепости.
– О, понимаю. Вы, как и я, цените власть, обладание. Не всем хватает мужества и таланта превратить то, что любишь, в профессию, создать успешный бизнес. Я верю в вас, Айседора. Вы очень смелая женщина.
У «смелой женщины» сжался желудок, и она с трудом проглотила кусочек утки.
– Моя семья считает это упрямством. Неприятно признаваться, но меня очень легко напугать.
– Вы недооцениваете себя. – Финли улыбнулся, глядя на нее поверх края бокала холодными, как нефрит, глазами. – Вы приехали ко мне, а ведь могло оказаться, что Ди Карло действовал по моему приказу. В конце концов, ведь он мой… был моим служащим.
Дора побледнела и резко отложила вилку.
– А теперь я действительно напугал вас. Простите. – Финли рассмеялся и погладил ее руку. – Просто я проиллюстрировал свою точку зрения. Зачем бы мне приказывать Ди Карло вламываться в ваш магазин и красть безделушки, когда я легко мог бы купить их?
– Сомневаюсь, что вы нашли бы у меня что-то интересное.
– О, я с этим не согласен. – Финли улыбнулся и дал знак принести десерт. – Полагаю, я бы нашел у вас очень много интересного.
Обсуждая особенности французского фарфора, Дора почти поверила, что ее тревоги необоснованны.
Покончив с изумительным шоколадным суфле, они вернулись в гостиную, куда подали кофе и коньяк, и продолжали болтать, как старые друзья, но у Доры вдруг возникло непреодолимое желание немедленно сбежать.
– Мне так жаль, что вы не можете продлить ваш визит, – заметил Финли, перекладывая из руки в руку маленькую фарфоровую обнаженную женщину.
– Собственный бизнес не позволяет так свободно распоряжаться временем, как думают очень многие.
– Да, действительно. Иногда я чувствую себя заложником своего успеха. А вы? – Финли нежно погладил обнаженную фарфоровую грудь. – Не чувствуете себя в ловушке?
– Нет. – Но Дора никак не могла избавиться от ощущения, что стены смыкаются вокруг нее. – Вы, вероятно, много путешествуете, чтобы приобретать такие сокровища?
– Теперь не так много, как хотелось бы. В последние годы приходится уступать эту привилегию другим. Но иногда я навещаю Азию и Европу. Время от времени бываю на Восточном побережье.
– Я была бы счастлива отплатить вам за оказанное мне гостеприимство, если вы будете в Филадельфии.
– Я обязательно загляну к вам.
– Надеюсь, это произойдет в ближайшем будущем. Благодарю за великолепный ужин, Эдмунд.
Дора встала, безукоризненно исполняя роль довольной гостьи, неохотно покидающей радушного хозяина.
– Поверьте, я провел незабываемый вечер. – Финли тоже встал и галантно поцеловал ее пальцы. – Мой шофер отвезет вас завтра в аэропорт.
– Вы очень любезны, но я уже заказала такси. – Дора устыдилась вспыхнувшего желания немедленно вытереть руку о платье. – Пожалуйста, позвоните мне, если… что-нибудь узнаете о Ди Карло.
– Непременно. У меня такое чувство, что все очень скоро уладится.
Дора вышла из лимузина у своего отеля и остановилась на тротуаре, вдыхая ночной воздух.
Она понимала, что придется рассказать Джеду о всех своих дурацких тревогах, но хотела предстать перед ним во всеоружии самообладания.
Лимузин Финли исчез в потоке транспорта, зато у противоположного тротуара остановился уже знакомый ей темный седан, и из него вышел мужчина в сером костюме. Дора в панике бросилась в вестибюль.
Шарахаешься от собственной тени, Конрой, упрекнула она себя, хотя сердце, казалось, колотилось прямо в ушах. Виновато нарушение биоритмов из-за перелета через несколько часовых поясов. Как только она поговорит с Джедом и выспится, все пройдет.
Когда Дора, немного успокоившись, вошла в номер, Джед стоял у окна, хмуро глядя в темноту.
– Как мило. Ты ждал меня.
– Не теряешь чувства юмора, Конрой. Ты должна была… – Взглянув на ее измученное лицо, он осекся на полуслове и бросился к ней.
Она отшатнулась и схватилась за горло.
– Что? Что случилось?
– Ничего.
Он удивился, как она вообще держится на ногах.
– Присядь.
– Как только вылезу из этого платья.
– Я помогу тебе. – Джед расстегнул «молнию» и начал массировать ее плечи, напряженные, как он и предполагал. – Ночную сорочку или еще что?
– Или еще что. – Она устало опустилась на край кровати и стала стягивать чулки. – Ты поужинал?
– Я уже большой мальчик, Конрой. – Он расстегнул ее черный бюстгальтер без бретелей, отшвырнул его и натянул на нее тонкую ночную сорочку.
– Мы ели утку.
– Мой чизбургер унижен.
– Это было изумительно. Сам дом… О, тебе следовало увидеть его. Он огромен. Бесконечные анфилады просторных комнат с высокими потолками. И я никогда не видела столько музейных ценностей в одном месте.
Ее веки начали опускаться, и она потрясла головой.
– Я должна вымыть лицо. Хорошо, если бы ты смог познакомиться с финансовыми отчетами «Э. Ф. инкорпорейтед». – Дора побрела в ванную комнату и плеснула на лицо холодной водой. – Дворецкий подал кофе в мейсенском сервизе стоимостью десять-двенадцать тысяч. – Она зевнула и снова сполоснула лицо. – Пресс-папье в библиотеке… я видела похожее на аукционе «Кристи»… тысяч пятнадцать. Плюс…
– Мне не нужен подробный перечень.
– Прости. – Выбрав один из многочисленных тюбиков на полке, Дора начала снимать макияж. – Никогда не видела подобной частной коллекции. И не слышала о такой. Даже трудно назвать это коллекцией. Скорее маленькая империя. – Она нанесла на лицо увлажняющий крем. – И было что-то странное в том, как он показывал ее.
– В чем это проявлялось?
– Как будто он ждал, что я что-то сделаю или скажу… Я не знаю. Я не могу объяснить, но все было не так, как в его кабинете. – Их взгляды встретились в зеркале. Теперь, когда она сняла макияж, Джед видел под ее глазами темные круги. – Джед, он напугал меня. Он вел себя безупречно, а мне было страшно.
Джед запустил пятерню в волосы.
– Это не имеет смысла. Расскажи.
Дора вернулась в спальню и снова села на край кровати.
– Он провел меня по всему дому и, как я сказала, очень странно показывал свои ценности, особенно некоторые из них. Я чувствовала, что он следит за моей реакцией… и у него был такой взгляд… словно он следит за онанистом. Я все время говорила себе, что мне это кажется. Потом мы ужинали. Такой изысканный ужин, такая элегантная комната. И мы говорили об искусстве и музыке. Он не позволил себе ни малейшей пошлости или неучтивости, однако…
Она тихо засмеялась.
– Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты не стал говорить о моем разыгравшемся воображении. Мне казалось, что он раздевает меня глазами. Мы ели воздушное суфле с георгианского серебра, а я чувствовала себя так, словно сижу перед ним голая. Я не могу это объяснить, но мне было жутко.
– Может быть, он именно так думал о тебе. Так бывает даже с элегантными мужчинами.
– Нет… в этом не было никакой сексуальности, ни с моей, ни с его стороны. Я чувствовала себя беззащитной.
– Ты была там одна.
– Не совсем… или не всегда. У него целая армия слуг. Я не боялась, что он причинит мне какой-то вред, я боялась, что он этого хочет. И потом эта ванная комната.
– Он проводил тебя в ванную комнату?
– Нет. Я была там одна после ужина. Освежала макияж и все время ощущала его рядом, словно он смотрел на меня.
Джед не фыркнул, не сказал, что считает ее дурой, и она вздохнула с облегчением.
– Выходя из его офиса, я в самом деле не думала, что он имеет ко всему этому делу какое-то отношение, а теперь я не знаю, что и думать. Я только знаю, что не вернулась бы в тот дом, даже если бы он захотел подарить мне один из футлярчиков для ароматических шариков, хотя могу добавить, что они великолепны.
– Ты не должна туда возвращаться. Натравим на него финансовую инспекцию.
– Хорошо. – Дора потерла пульсирующие виски. – Наведи справки о сапфировой броши… шестнадцатый век. Камень около восьми карат в прямоугольной золотой филиграни с мелкими бриллиантами. Финли так театрально показывал ее.
– Молодец. Ты отлично поработала.
Дора сонно улыбнулась.
– Я получу золотую медаль детектива?
– Золотой жетон, Нэнси. И нет, не получишь. Ты в отставке.
– Хорошо.
– Хочешь что-нибудь принять от головной боли?
Дора поморщилась.
– Морфий, но я его не захватила с собой. У меня есть кое-что в косметичке.
– Я принесу. Ложись.
Дора покорно легла, не потрудившись поднять одеяло.
– Да, совсем забыла. Я видела одного парня в темном седане. Он преследовал лимузин и вернулся к отелю через несколько минут после меня. Не знаю, почему Финли следил за мной.
– Это не он. Это я. Где твои таблетки, черт побери? Я не могу разобраться в этих склянках.
– Таблетки не в склянке, а в коробочке, эмалевой с фиалками. Мы, антиквары, называем это коробочкой для пилюль. Почему ты следил за мной?
– За тобой следили целый день. Местная полиция.
Когда он вернулся с таблетками, Дора мечтательно улыбалась.
– Почти так же чудесно, как цветы. Ты нанял для меня телохранителя.
– Я нанял его для собственного спокойствия.
Джед начал растирать ее шею и плечи.
– Расслабься, Конрой, ты не избавишься от головной боли, если не расслабишься.
Но его пальцы уже совершили чудо.
– Джед? – едва слышно прошептала она.
– Да.
– Зеркала. Я забыла. У него дюжины зеркал. Нельзя войти в комнату, чтобы не увидеть кучу своих отражений.
– Значит, он тщеславен.
– Я могла бы продать ему свое зеркало в подвижной раме.
– Заткнись, Конрой, твоя миссия закончена.
– Ладно. Но я не думаю, что он просто любит смотреть на себя. Я думаю, он любит наблюдать.
– Хорошо. Он самовлюбленный извращенец.
– Но это не делает его контрабандистом. Я хотела бы…
– Что?
Но он так и не узнал, что она хотела. Она уже спала.
Джед осторожно приподнял ее и положил под одеяло. Она даже не пошевелилась. Он с минуту смотрел на нее, потом выключил свет и лег в кровать рядом с нею. Через некоторое время он прижал ее к себе и скоро заснул сам.
Поскольку Джед обнимал ее, то проснулся от первых же ее вздрагиваний. Он инстинктивно сжал ее крепче и стал ласково гладить шею.
– Эй, Дора, проснись. Проснись. – Она шумно хватала ртом воздух, ее тело дрожало в его руках. – Плохой сон, малышка?
Дора вжалась лицом в его грудь.
– Зажги свет. Мне нужен свет.
– Конечно. – Продолжая одной рукой обнимать ее, Джед нащупал выключатель. Свет вспыхнул, разогнав давящий мрак. – Так лучше?
– Да.
Читать бесплатно другие книги:
