Долина Молчания Робертс Нора

11

     По указанию Мойры флаги на башнях замка были приспущены, а печальные звуки волынок огласили пронизанный утренним светом воздух. Если на то будет воля богов, Мойра еще отдаст дань памяти тем, кто сложил головы на этой войне. Но сейчас она больше ничего не могла сделать для мертвых.

     Королева стояла во внутреннем дворе замка и наблюдала, как воины — мужчины и женщины — готовятся к долгому маршу на восток страны. Сердце ее переполняли печаль и гордость. Она уже попрощалась с женщинами и с Фалином, мужем двоюродной сестры.

     — Ваше величество. — Перед ней появился Нилл, охранник замка, теперь ставший одним из командиров. — Отдать приказ открыть ворота?

     — Минутку. Тебе хочется уйти вместе с отрядом?

     — Я ваш слуга, Ваше величество.

     — Но у тебя есть собственные желания Нилл, и я понимаю их. Но ты мне еще нужен здесь. Скоро придет и твое время. Кстати, а твой брат с семьей? Как они?

     — В безопасности — спасибо лорду Ларкину и леди Блэр. Нога брата заживает, но он еще не может сражаться в пешем строю.

     — Не всем же размахивать мечом на поле брани — есть и другие дела.

     — Знаю. — Нилл сжал рукоять висевшего на боку меча. — Но я готов сражаться.

     — Да-да, я понимаю. — Мойра со вздохом кивнула. — Открывай ворота.

     Уже второй раз она наблюдала, как ее люди уходят, покидая стены замка. Эта сцена будет повторяться до тех пор, пока она сама не выедет за ворота, оставив здесь лишь стариков, детей, больных и увечных.

     —Сегодня ясный день, — сказал стоявший рядом Ларкин. — Они без помех доберутся до первого лагеря.

     Ничего не ответив, Мойра посмотрела в сторону Шинан. Один ребенок на руках, другой цепляется за юбку, третий в животе.

     — Она не плакала.

     — Она не позволит себе отправлять Фалина в путь, обливаясь слезами.

     — Наверное, слезы переполняют ее, но Шинан старается сдерживаться, чтобы дети не видели ее печали. Если мужество — это оружие, то мы сотрем врага с лица земли, Ларкин.

     Мойра повернулась, чтобы уйти, но Ларкин догнал ее.

     — У нас не было времени поговорить с тобой до того, — начал он. — Или после.

     — До церемонии? — Голос ее был холодным, как осеннее утро. — Или после того, как ты вторгся в мою личную жизнь?

     — Я не вторгался. Все получилось случайно. Все оказались в неловком положении. Мы с Кианом уже договорились.

     — Неужели? — Вскинув брови, она посмотрела на него. — Впрочем, неудивительно. Мужчины рано или поздно всегда договариваются между собой.

     — Не нужно говорить со мной таким тоном. — Ларкин взял ее под руку и увлек в один из садов, где им никто не мог помешать. — Как, по твоему мнению, я должен был реагировать, обнаружив, что ты провела с ним ночь?

     — Думаю, не стоит ожидать, что у тебя хватило бы такта просто извиниться и уйти.

     — Верно, черт возьми! Когда я подумал, что мужчина с почти тысячелетним опытом соблазняет тебя...

     —Все было с точностью до наоборот.

     Покраснев, Ларкин почесал голову.

     — Если не возражаешь, можно обойтись без подробностей, — растерянно произнес он. — Я перед ним извинился.

     — А передо мной?

     — Что ты от меня хочешь, Мойра? Я твой брат, и я тебя люблю.

     —Хочу, чтобы ты понял: я взрослая женщина и сама способна выбирать себе мужчину. И не нужно морщиться, — раздраженно добавила она. — Что же получается: я могу править страной, могу сражаться, а если потребуется — даже умереть, но тебе оскорбительна даже мысль о том, что у меня может быть любовник?

     Ларкин задумался.

     —Да. Но я переживу. Мне только не хочется — больше всего на свете, — чтобы ты страдала. Я имею в виду и боевые раны, и сердечные. Этого достаточно?

     Сердце Мойры смягчилось, раздражение ушло — как всегда после ссор с Ларкином.

     — Наверное. Потому что такие же чувства я испытываю к тебе. Ларкин, ты считаешь меня разумной?

     — Иногда даже слишком.

     — Умом я понимаю, что не могу быть вместе с Кианом. Осознаю, что когда-нибудь мой поступок принесет мне горе и страдания. Но мое сердце жаждет его, и сейчас я хочу быть с ним.

     Она провела пальцами по листьям цветущего куста. Листья опадут после первых морозов. И это будут не единственные потери.

     — Разумом и сердцем я понимаю и чувствую — то, что мы даем друг другу, делает нас лучше. Разве можно отвернуться от своей любви?

     — Не знаю.

     — Мойра оглянулась на двор замка, где люди вновь занялись повседневными делами. Жизнь продолжается, несмотря на все потери. И они должны сделать все, что в их силах, чтобы жизнь продолжалась и дальше

     — Твоя сестра наблюдала, как уезжает ее муж, и знала, что может больше никогда его не увидеть. Но она не плакала в его присутствии, в присутствии детей. Лить слезы она будет в одиночестве. Это ее слезы. А мои слезы будут моими, когда эта война закончится.

     — Можно тебя кое о чем попросить?

     — Смотря о чем.

     Ларкин погладил ее по щеке.

     —Когда надумаешь плакать, вспомни, что у меня есть плечо.

     —Обязательно. — Мойра улыбнулась.

     Расставшись с Ларкином,  она направилась в гостиную, где Блэр и Гленна уже обсуждали распорядок дня.

     — Где Хойт? — спросила Мойра, наливая себе чай.

     — Уже работает. Нам доставили новую партию оружия, изготовленную вчера. — Гленна потерла усталые глаза. — Будем заколдовывать его круглосуточно. Собираюсь позаниматься с теми, кто останется здесь, когда мы уедем. Основные меры предосторожности, защита, нападение.

     — Я тебе помогу. А ты, Блэр?

     — Как только Ларкин закончит со своими обязанностями сводни, мы... У него кобыла сексуально озабочена, и Ларкин договорился с Кианом, что Влад удовлетворит ее желания. Даже не придется приглашать ее на обед и угощать выпивкой. Я думала, что он тебе сказал об этом.

     — Нет, мы обсуждали другие дела, и он, наверное, забыл. Значит, жеребец Киана будет производителем. — Она улыбнулась. Да, жизнь продолжается. — Это замечательно. Он сильный и надежный конь. И чертовский умный — от него будет отличное потомство. Вот, значит, чего он хотел, когда на рассвете постучал в дверь Киана.

     — Решил, что если Киан согласится, то... Погоди. — Блэр подняла руку. — А откуда ты знаешь, что на рассвете он постучал в дверь Киана?

     — Потому что я как раз выходила из его комнаты, когда там появился Ларкин. — Мойра спокойно прихлебывала чай, наблюдая за Блэр, которая обменялась взглядом с Гленной и шумно выдохнула.

     — Понятно.

     — Ты не собираешься проклинать Киана за то, что он соблазнил невинную девушку?

     Блэр провела кончиком языка по губам.

     —Ты была у него в комнате. Сомневаюсь, что он заманил тебя туда, пригласив полюбоваться гравюрами.

     Мойра с довольным видом хлопнула ладонью по столу.

     — Ну вот. Я знала, что женщины умнее и сообразительнее и лучше поймут хитрости, которые мне пришлось пустить в ход. А ты? — Вскинув брови, она повернулась к Гленне. — Тебе нечего сказать по этому поводу?

     — Вы оба будете страдать, и вы оба знаете об этом. Поэтому мне остается надеяться, что хотя бы сейчас вы сможете сделать друг друга счастливыми — насколько это возможно.

     — Спасибо.

     — С тобой все в порядке? — спросила Гленна. — В первый раз это бывает трудновато и иногда даже разочаровывает.

     Но теперь Мойра уже не прятала улыбку.

     — Это было чудесно, волнующе — такого я и представить себе не могла. Превзошло самые смелые мои мечты.

     — Видимо, после нескольких сотен лет практики парень совсем не плох, — предположила Блэр. — Похоже, он был доведен до отчаяния. И Ларкин вошел, когда... Наверное, он был вне себя.

     — Ударил Киана по лицу, но теперь они помирились. Как всегда бывает у мужчин, когда они лупят друг друга. Мы с Ларкином пришли к соглашению, что я сама вправе выбирать, с кем мне спать, и теперь инцидент исчерпан.

     Умолкнув, все три женщины задумались.

     —Осталось совсем мало времени, прежде чем мы покинем наше надежное убежище. А после Самайна можно сколько угодно обсуждать мое решение быть с Кианом.

     — Тогда и я перехожу к другим делам. Мы с Ларкином выйдем на пару часиков и попытаемся заполучить несколько драконов. Он по-прежнему не в восторге от этой идеи, но все-таки согласился попробовать.

     — Если получится, у нас будет огромное преимущество. — Подперев кулаком щеку, Мойра задумалась. — Полагаю, нам нужно отобрать наиболее опытных воинов. Если они умеют ездить верхом, то превратятся в... летающих лучников.

     — Главное — применить огненные стрелы, — кивнула Блэр. — А меткость тут не особенно важна.

     — Если только они не будут стрелять по своим, — добавила Гленна. — Времени для тренировок осталось немного, но попробовать стоит.

     — Да, огонь, — согласилась Мойра. — Мощное оружие, особенно если обрушивается с неба. Как жаль, Тленна, что ты не можешь поместить солнце на кончик стрелы, — это решило бы дело.

     — Пойду, потороплю Ларкина. — Блэр встала, потом в нерешительности остановилась. — Знаешь, первый мужчина у меня был в семнадцать. Парень торопился, и в конце я подумала: неужели это оно и есть? Но если мужчина знает, что делает, и у него есть опыт и умение — это совсем другое дело.

     — Так и было. — Губы Мойры растянулись в довольной улыбке. — Именно так. — Она почувствовала, что Блэр и Гленна снова обменялись взглядами, и продолжала спокойно пить чай. Блэр вышла.

     — Ты его любишь, Мойра?

     — Мне кажется, что какая-то часть внутри меня всю жизнь ждала этого чувства. Такого, которое моя мать испытывала к отцу в то недолгое время, что было им отведено на совместную жизнь. Такого, как у вас с Хойтом, — я знаю. Думаешь, я не могу называть это любовью из-за того, кто он?

     — Нет, нет. Я сама испытываю к нему сильные, искренние чувства. Даже с учетом того, кто он. Но, Мойра, ты должна понимать, что не сможешь прожить с ним жизнь. Именно из-за того, кто он. И ни один из вас не сможет ничего изменить — как солнце не может лететь на кончике стрелы.

     — Я слушала все, что Клан и Блэр рассказывали о... скажем, существах его вида. — И прочитала бесчисленное количество книг, фактов и сказок, подумала Мойра. — Он навечно останется таким, каким был в то мгновение, когда его превратили в вампира. Молодым, сильным, полным энергии. А я изменюсь. Стану старой и слабой, поседею, покроюсь морщинами. Я начну болеть, а он всегда будет здоров.

     Мойра встала и подошла к окну, к лучу солнечного света.

     —Даже если он любит так, как люблю его я, нам не суждено быть вместе. Киан не может стоять рядом со мной, чувствуя, как солнце согревает лицо. Нам осталась только тьма. Он не может иметь детей. Так что мне не суждено оставить от него даже частичку. Я могу мечтать только об очень коротком отрезке времени, когда мы сможем быть вместе, — год, пять, десять лет, не больше. Я так хочу этого, — прошептала она. — Но я должна выполнить свой долг — какими бы эгоистичными ни были мои желания...

     Мойра повернулась к Гленне.

     — Он здесь никогда не останется, а я не уеду.

     — Когда я поняла, что люблю Хойта, и думала, что мы не можем быть вместе, от одной этой мысли у меня разрывалось сердце.

     — Но ты не перестала его любить.

     Луч солнца падал на спину Мойры, освещая ее корону.

     —Морриган сказала, что наступило время знания. Я знаю, что моя жизнь была бы неполноценной, если бы я не полюбила Киана. Чем богаче жизнь, тем яростнее мы будем биться за нее. Так что у меня внутри появилось новое оружие. И я им воспользуюсь.

     День показался Мойре нескончаемым. Королева поняла, что обучать детей и стариков, как защищаться от чудовищ, гораздо тяжелее, чем тренироваться самой. Она даже не представляла себе, как трудно убедить ребенка, что демоны настоящие.

     От бесконечных вопросов ее голова гудела, а сердце ныло оттого, что она видела в их глазах страх.

     Мойра вышла в сад, чтобы подышать свежим воздухом и еще раз взглянуть на небо — не возвращаются ли Ларкин и Блэр.

     —Они вернутся до захода солнца.

     Мойра резко обернулась, узнав голос Киана.

     — Что ты здесь делаешь? Еще день.

     — В это время здесь густая тень. — Она стоял, прислонившись к каменной стене, подальше от прямых солнечных лучей. — Милое местечко. Тихое. К тому же я знал, что рано или поздно ты придешь сюда хоть на пару минут.

     — Изучаешь мои привычки.

     — Это помогает скоротать время.

     — Мы с Гленной занимались с детьми и стариками. Учили, как защищаться, если на них нападут враги, когда мы покинем замок. Всем, кто способен сражаться, придется воевать.

     — Но ворота будут закрыты. Гленна с Хойтом применят заклинание. Они будут в безопасности.

     — А если мы потерпим поражение?

     — Они все равно ничем не помогут.

     — Думаю, человек может что-то предпринять, если ему дать в руки оружие и предоставить право выбора. — Мойра подошла к нему поближе. — Ты ждал меня?

     — Да.

     —Ну вот, я здесь. И что же дальше?

     Киан не двигался, но она видела, что в душе его идет борьба. Казалось, воздух вокруг него бурлит. Мойра смотрела на него серьезным, терпеливым взглядом.

     Вдруг Киан схватил ее обеими руками, резким движением притянул к себе и поцеловал нетерпеливым, жадным поцелуем.

     —Просто превосходно! — отдышавшись, шепнула она.

     Он снова поцеловал ее, долго и страстно.

     — Ты знаешь, какие силы выпустила на волю? — спросил он и, прежде чем Мойра успела что-то ответить, повернулся, схватил ее за руки и взвалил себе на спину.

     — Киан, что...

     — Лучше держись, — приказал он, прерывая ее сдавленный смех.

     Киан подпрыгнул. У Мойры захватило дух, и она крепко обняла его за шею. Он прыгнул с места на высоту больше десяти футов и взлетел над стенами замка.

     — Что ты делаешь? — Она рискнула посмотреть вниз и почувствовала, как у нее внутри все похолодело. — Мог бы предупредить. С ума сошел!

     — Я сошел с ума, когда вчера вечером ты вошла ко мне в комнату. — Киан влетел в окно, задернул за собой занавески, и они оказались в темноте. — Теперь расплачивайся.

     —Если ты хотел вернуться в дом, то мог бы воспользоваться дверями...

     Мойра испуганно вскрикнула, почувствовав, что ее ноги отрываются от пола. Казалось, она летит по воздуху, ничего не видя в темноте. Она вскрикнула еще раз, обнаружив, что уже лежит на кровати под Кианом, а его руки раздвигают ее одежду, стараясь побыстрее добраться до обнаженного тела.

     — Подожди. Подожди. У меня мысли путаются. И я ничего не вижу.

     — Успокойся. Это все ерунда, не стоит об этом думать. — Его губы заставили ее умолкнуть, а руки умело ласкали трепетное тело.

     Мойра напряглась, и Киан понял, что она тянется, тянется к сияющему пику наслаждения. И, когда она достигла блаженства, ее дыхание стало прерывистым, тело обмякло.

     Киан сжал запястья девушки и завел руки ей за голову. Теперь Мойра вытянулась в струнку, беззащитная перед ним, и он погрузился в нее.

     Крик готов был сорваться с ее губ, но голос вдруг пропал. Она ничего не видела, вытянутыми за головой руками не могла ни за что ухватиться. Ей оставалось лишь чувствовать, как он погружается в нее, обрушивается в ее тело с мрачным, отчаянным наслаждением, а потом она сама изогнулась, приподнялась и с не меньшей страстью стала отвечать на каждое его яростное движение.

     В этот раз неистовый вихрь наслаждения полностью лишил Мойру сил.

     Она лежала — опаленная кожа на расплавленной плоти — и была не в силах пошевелиться, даже когда Киан встал, чтобы зажечь камин, свечи и подать воду Мойре.