Долина Молчания Робертс Нора
Будет вспоминать королеву. Мойру — девушку с большими серыми глазами и спокойной улыбкой, скрывающей острый, гибкий ум и щедрое сердце. Кто бы мог подумать, что, прожив столько лет, он будет увлечен, очарован и околдован такой женщиной?
Киан заставил Влада перепрыгивать через каменные стены, галопом мчаться по полям, с наслаждением вдыхал холодный и сладкий воздух ночи. Лунный свет падал на каменные стены замка, окна которого светились от зажженных свечей и ламп. Мойра сдержала слово и подняла над замком третий флаг — теперь в воздухе реяли кладдах, дракон и золотое солнце.
Всем своим существом Киан желал, чтобы после того, как прольется кровь, над Гиллом и другими мирами засияло солнце.
Может быть, он не сможет жить с этими чувствами, желаниями и страстями. Но ему хотелось сохранить их. Когда он снова погрузится во тьму, то возьмет с собой хотя бы воспоминания, и они будут единственным лучиком света в его вечной ночи.
Вернувшись к замку, Киан обнаружил, что Мойра ждет его. В руках она держала лук, на боку висел меч, символ власти над Гиллом.
— Я видела, как ты выехал за ворота. Киан спрыгнул на землю.
— Прикрываешь меня, да?
— Мы же договорились не выходить по одному, особенно после наступления темноты.
— Мне это было необходимо, — ответил он и повел жеребца к конюшне.
— Чувствуется — судя по тому, как ты мчался. Я не видела преследующих тебя демонов, но ты, кажется, их заметил. Ты позволишь конюхам остудить Влада и отвести его в стойло? Им полезно работать — точно так же, как тебе полезно прогуляться верхом.
— За этим примирительным тоном чувствуется неодобрение, Ваше величество. У тебя хорошо получается.
— Впитала с молоком матери. — Мойра сама взяла поводья, затем передала их — вместе с необходимыми указаниями — прибежавшему из конюшни конюху.
Закончив, она подняла взгляд на Киана.
— Как твое настроение?
— Обычное.
— Значит, неважное. Я надеялась, что не хуже, чем обычно, и мы с тобой поужинаем. Вдвоем. Надеялась, что эту ночь ты проведешь со мной.
— А если я в плохом настроении?
— Тогда ужин с вином может улучшить его в достаточной степени, чтобы ты пришел ко мне и остался на ночь. Или мы поругаемся за ужином, а потом ляжем в постель.
— Нужно упасть с лошади и удариться головой, чтобы отвергнуть такое предложение.
—Ну что ж, вот и хорошо. Я проголодалась.
И разозлилась, с некоторым удивлением понял Киан.
— Может, откажешься от нотаций? Вредно для пищеварения.
— Я не собираюсь читать нотаций — это не для меня. — Она пошла — царственной походкой, отметил он — через внутренний дворик. — Но мне очень хочется дать тебе хороший пинок за то, что ты так рисковал. Но...
Мойра тяжело вздохнула, затем еще раз — когда они вошли в замок.
—Я прекрасно понимаю, что такое потребность скрыться ото всех, хоть немного побыть в одиночестве. И как тебя буквально раздирает на части, если этого не удается сделать. Я могу погрузиться в книгу, чтобы обрести душевное равновесие. А тебе нужна скачка, скорость. И порой мне кажется, что ты нуждаешься в темноте.
Киан молчал, пока они не подошли к двери ее комнаты.
— Не представляю, как ты можешь до такой степени понимать меня.
— Я тебя изучила. — Мойра улыбнулась, глядя ему в глаза. — Я хороший исследователь. Кроме того, теперь ты в моем сердце. Ты внутри меня — поэтому я все знаю.
— Я тебя не заслужил, — тихо произнес он. — До меня дошло. Я тебя не заслужил.
— Я не награда и не приз. И не хочу, чтобы меня заслуживали. — Она открыла дверь в гостиную.
В комнате уже горели свечи, в камине пылал огонь. На столе — холодный ужин и вино. И цветы из оранжереи.
— Ты позаботилась. — Киан захлопнул за собой дверь. — Спасибо.
— Это приготовлено для меня, но я рада, что тебе понравилось. Мне нужна ночь, целая ночь, когда мы будем только вдвоем. Как будто больше ничего и никого нет. Когда можно просто разговаривать и есть. Когда я могла бы выпить лишнего.
Она положила лук и колчан со стрелами, отстегнула меч.
— Ночь, когда можно не вспоминать о битвах, оружий или стратегии. Ты бы сказал, что любишь меня. Хотя даже не обязательно говорить — я вижу это в твоем взгляде.
— Я тебя люблю. Я оглядывался на замок и видел эти свечи. Ты точно такая же. Излучаешь спокойный, ровный свет.
Мойра шагнула к нему, обхватила ладонями его лицо.
—А ты для меня как ночь, с ее тайнами, ее волнением. Я больше никогда не буду бояться тьмы, потому что заглянула в нее.
Киан покрыл поцелуями ее лицо.
—Позволь, я наполню первый бокал — чтобы ты могла выпить лишнего.
Усевшись за маленький столик, Мойра наблюдала за ним. Вот он, ее любимый. Странный и неотразимый мужчина, внутри которого бушуют войны. Эту ночь она проведет с ним — несколько часов мира для них обоих, только для них.
Мойра положила еду на его тарелку, понимая, что именно так делают жены. В эту единственную ночь она будет ему женой. Киан сел напротив, и Мойра подняла бокал.
— Сланта.
— Сланта.
— Расскажешь мне о тех местах, которые повидал? Где ты путешествовал? Я хочу их представить. В твоей библиотеке, в Ирландии, я изучала карты. Твой мир так велик. Расскажи о чудесах, которые ты видел.
Он перенес ее в Италию эпохи Возрождения и в самурайскую Японию, на Аляску во времена «золотой лихорадки», в джунгли Амазонки и на африканские равнины.
Киан старался рассказывать обо всем этом как можно выразительнее, ярче, разнообразнее, чтобы Мойра могла почувствовать особенность каждой местности, каждого времени, их «изюминку». Он видел, как ее разум, словно губка, впитывает эти истории. Мойра задавала десятки вопросов, особенно когда его слова дополняли или опровергали то, о чем она читала в книгах из его библиотеки.
— Я всегда хотела знать, что там, за морем. — Подперев подбородок рукой, она наблюдала, как Киан снова наполняет бокалы. — Другие земли, другие культуры. Если мы когда-то были частью Ирландии, то могут существовать и части Италии, Америки, России — всех этих чудесных мест. Когда-нибудь... Мне хочется увидеть слона.
— Слона?
Мойра рассмеялась.
— Да, слона. И зебру, и кенгуру. Я бы хотела увидеть картины художников, которые видел ты и которые есть в твоих книгах. Микеланджело и Да Винчи, Ван Гога, Моне, Бетховена.
— Бетховен был композитором. Не думаю, что он умел рисовать.
— Да, да. Точно. «Лунная соната» и все эти симфонии с номерами. Вино немного ударило мне в голову. Я хотела бы увидеть скрипку и рояль. Электрогитару. Ты играешь на этих инструментах?
— Кстати, когда «Битлз» только начинали, их было шестеро. Впрочем, неважно.
—Я знаю четверых: Джон, Пол, Джордж и Ринго.
— У тебя память как тот слон, которого ты хочешь увидеть.
— То, о чем ты рассказываешь, принадлежит тебе. Скорее всего, я никогда не увижу слона, но когда-нибудь у меня вырастут апельсиновые деревья. Семена в оранжерее уже дали всходы. Вот такие ростки вылезли из земли. — Она показала их размер большим и указательным пальцем. — Гленна говорит, что цветы будут очень душистыми.
— Да.
— Я захватила еще кое-что.
Его удивили виноватые нотки в ее голосе.
— Значит, ты тащишь все, что плохо лежит?
— Я подумала, что если я не смогу перенести все это в Гилл, оно сюда никогда не попадет. Я взяла черенки роз. Три черенка. Да, я была жадной. И нашу с Ларкином фотографию, которую сделала Гленна. И книгу. Признаюсь, я взяла книгу из твоей библиотеки. Я воровка.
— Какую книгу?
—Стихи Йейтса. Мне захотелось ее взять, потому что он был ирландцем.
Потому что ты ирландец, мысленно добавила она. Потому что это твоя книга.
—Его поэзия так прекрасна, — продолжала Мойра. — Я убеждала себя, что верну книгу, когда перепишу стихи, но все это ложь. Я оставила ее у себя.
Рассмеявшись, Киан покачал головой:
— Считай, что это подарок!
— Спасибо, но я с радостью заплачу за нее. — Мойра встала и подошла к нему. — Назови цену. — Она уселась к нему на колени и обняла за шею. — Он кое-что написал, твой Йейтс, что заставило меня думать о тебе и особенно о том, что произошло с нами прошлой ночью:
Я расстелил мечты у ног твоих.
Ступай легко, ведь то — мои мечты[19].
Она провела пальцами по его волосам.
—Можешь доверить мне свои мечты, Киан. Я буду ступать осторожно.
Тронутый до глубины души, он прижался щекой к ее нежной щеке.
— Ты не такая, как все.
— С тобой я богаче, чем была когда-либо. Постоишь со мной на балконе? Хочу взглянуть на луну и звезды.
Он встал вместе с ней и повернулся к окну, но Мойра потянула его за рукав.
— Нет, на балконе спальни.
Киан подумал о ее матери и о том, что она видела.
— Ты уверена?
— Да. Я выходила туда сегодня. Одна. А теперь хочу побыть там вместе с тобой — ночью. Хочу, чтобы ты поцеловал меня там, и я запомнила бы этот поцелуй на всю жизнь.
— Надень плащ. Холодно.
— Женщины Гилла никогда не были неженками.
Мойра увлекла Киана за собой и, крепко стиснув его ладонь, открыла балконную дверь. Да, она права, подумал Киан.
14
Киан поцеловал ее на балконе. Она будет помнить все, каждую мелочь. Ей никогда не забыть тихую музыку ночи, прохладный воздух, непринужденную опытность его губ.
Сегодня она не будет думать о восходе и обязательствах, которые принесет с собой новый день. Ночь принадлежит Киану, и пока она с ним, ночь будет принадлежать и ей.
—Ты целовал многих женщин.
Он улыбнулся и снова коснулся губами ее губ.
—Да.
—Сотни.
— Как минимум. Она прищурилась.
— Тысячи.
— Вполне вероятно.
— Гм. — Мойра оттолкнула его, потом повернулась и облокотилась на каменные перила. — Думаю, мне нужно издать указ: каждый мужчина Гилла должен прийти и поцеловать свою королеву. Чтобы я тебя догнала. Одновременно это будет исследование — сравнение. Посмотрю, насколько ты хорош.
— Интересно. Боюсь, твои соплеменники тебя разочаруют.
— Да? Откуда тебе знать? Ты целовался с мужчинами Гилла?
Киан рассмеялся:
— Ты умна.
— Мне говорили об этом. — Мойра не пошевелилась, когда он подошел к ней и преградил ей путь, уперев ладони в перила по обе стороны от ее рук. — А разве тебе нравятся умные женщины?
— Теперь нравятся, особенно когда у них глаза цвета ночного тумана, а волосы, как гладкая дубовая кора.
— Серое и коричневое. Я всегда считала эти цвета тусклыми, но с тобой я не чувствую себя блеклой. — Она прижала руку к его сердцу. Оно молчало, но Мойра видела биение пульса в его глазах. — С тобой я не стесняюсь и не волнуюсь. С тех пор, как ты поцеловал меня.
Она прикоснулась губами к тому месту, где лежала ее ладонь.
— Я подумала, что должна знать. Внутри меня словно поднялся занавес. И мне кажется, он больше никогда не опустится.
— Ты принесла мне свет, Мойра. — Киан не решился сказать ни ей, ни себе самому, что, когда он уйдет, этот свет погаснет.
— Сегодня на небе луна и яркие звезды. — Она накрыла его ладони своими. — Давай не будем зашторивать окна, пока не ляжем спать.
Они вернулись в комнату, залитую светом луны и свечей. Мойра уже знала, что должно произойти, — тепло превратится жар, жар — в пламя. В чувства и ощущения, которые переполнят их с Кланом.
Снаружи донесся крик совы. Ищет пару, подумала Мойра. И почувствовала, что в ее жизни происходит то же самое.
Она сняла с головы венец, отложила его в сторону и поднесла руки к серьгам. Потом заметила пристальный взгляд Киана и поняла, что ее простые жесты, эта прелюдия может возбуждать даже опытного мужчину.
Поэтому она медленно сняла серьги, наблюдая, каким взглядом Киан смотрит на нее. Серебряный крест, спрятанный за лифом платья, тоже был снят. Таким образом Мойра продемонстрировала свое полное доверие к Киану.
—У меня нет служанок. Поможешь со шнуровкой?
Она повернулась к нему спиной и приподняла волосы.
—Думаю, нужно попробовать изготовить «молнию». Простая вещь, но так облегчает одевание.
—Столько очарования приносится в жертву удобству.
Мойра с улыбкой оглянулась.
— Тебе легко говорить. — От прикосновений его пальцев, сражавшихся со шнуровкой, по телу пробегала дрожь. — А какое изобретение тебе нравится больше всего?
— Водопровод.
— Скорость, с какой он дал ответ, заставила Мойру рассмеяться.
—Мы с Ларкином испортились и тоже скучаем по нему. Я изучала трубы и резервуары. Думаю, мне удастся построить что-то вроде твоего душа.
—Королева-водопроводчик. — Отодвинув ткань, Киан прижался губами к ее плечу. — Твои таланты бесчисленны.
—А теперь я представляю себя слугой джентльмена. — Мойра повернулась к нему. — Мне нравятся пуговицы, — сказала она и принялась расстегивать его рубашку. — Разумно и красиво.
Все это можно отнести и к ней самой, подумал Киан. Мойра быстро справилась с рубашкой. Потом взъерошила себе волосы.
— Думаю, мне нужно постричься. Как Блэр. Тоже разумно.
— Нет, ни в коем случае! — Пальцы Мойры остановились на пуговице джинсов, и внутри у него все замерло. — Киан провел руками по ее волосам, от макушки до талии. — Они прекрасны. Мне нравится, как они рассыпаются по плечам, струятся по спине. Как светятся на твоей коже.
Польщенная, она бросила взгляд в высокое зеркало. И вздрогнула, увидев себя полураздетую. Одну.
Мойра быстро отвела взгляд и ответила ему непринужденной улыбкой.
— Но с ними много возни и...
— Это тебя пугает?
Не было смысла притворяться, что она не поняла, о чем он говорит.
—Нет. Просто немного неожиданно. А тебе трудно? Не видеть своего отражения?
— Все равно ничего нельзя поделать. Привыкаешь. Очередная ирония судьбы. Получаешь вечную молодость, но не можешь любоваться собой. Хотя...
Киан повернул ее так, что они оба оказались лицом к зеркалу. Потом поднял ее волосы и отпустил. Мойра засмеялась, увидев, как они взлетают и опускаются сами собой. Киан положил ладони ей на плечи.
—Всегда найдутся способы себя развлечь. — Он снова поднял ее волосы и прижался губами — и зубами — к шее.
У нее перехватило дыхание, глаза широко раскрылись.
— Нет, нет, — прошептал Киан, когда она хотела повернуться к нему лицом. — Смотри в зеркало. — Пальцы скользнули по ее коже — по обнаженным плечам к расшнурованному лифу, едва державшемуся на груди. — И чувствуй меня.
— Киан.
— Тебе когда-нибудь снилось, что к тебе приходит любовник — ночью, в темноте? — Он спустил платье до талии и провел пальцами по ее груди. — Как он прикасается к тебе. Как его губы и ладони обжигают кожу.
Она накрыла ладонями его руки, стремясь почувствовать их. Потом покраснела и опустила руки — отражение в зеркале обхватило собственную грудь.
Киан улыбнулся за ее спиной — невидимый.
— Ты сказала, что не я лишил тебя невинности. Возможно, ты была права, но теперь я наверстаю упущенное. Это... так вкусно, и я изнываю от желания.
— Я уже не невинна, — возразила она, чувствуя, что дрожит.
— Нет, ты невинна. И больше, чем ты думаешь. — Киан медленно гладил пальцами ее соски, пока они не затвердели. — Тебе страшно?
— Нет. — Мойра вздрогнула. — Да.
— Страх лишь усиливает удовольствие. — Киан сбросил платье на пол и наклонился к ее уху. — Переступи, — шепнул он. — Теперь смотри. Смотри на свое тело.
Страх переплетался с возбуждением, и Мойра уже не владела своими чувствами. Тело стало беспомощным, разум застыл. Невидимые руки и губы скользили по ее телу, эротичные и властные. Она видела свой трепет, видела удивление и наслаждение на своем лице.
Глаза ее затуманились, она была готова отдаться Киану в ту же секунду.
Но пальцы призрачного любовника, играя, скользнули вниз, оставляя за собой след трепещущей плоти. Потом, когда они снова обхватили ее грудь, она, уже не стесняясь, накрыла их ладонями.
Мойра застонала, но не отрывала взгляда от зеркала. Пытливый ученый никогда не отворачивается от новых ощущений, нового знания. Киан чувствовал ее трепет, инстинктивное движение бедер — наслаждение постепенно окутывало ее. Блики света играли на нежной коже, разгоряченной приливом чувств и расцветшей, словно роза.
Он играл, легко скользя пальцами по ее бедрам, по самым чувствительным местам, намекая — всего лишь намекая — на то, что ее ожидает впереди. Дыхание Мойры стало прерывистым.
—Возьми, — прошептал Киан. — Возьми то, что ты хочешь. — Он сжал ее ладонь и опустил вниз, между своих ног. И удерживал там.
Мойра инстинктивно отпрянула, но он продолжал вести ее к новому, неизведанному наслаждению. Она чувствовала спиной его сильное тело, слышала его голос, шептавший слова, уже не достигавшие сознания, но в зеркале была только она, беззащитная перед собственным желанием.
Мойра тяжело дышала, ее тело словно расплавилось.
Киан повернул девушку к себе так быстро, что она потеряла равновесие — хотя все равно не удержалась бы на ногах, когда он жадно и настойчиво поцеловал ее. У нее хватило сил лишь прильнуть к нему; ее сердце колотилось о его грудь, словно молот о наковальню.
Никогда в жизни Киан еще не испытывал такого желания. Безумное желание, удовлетворить которое могла только она. Вся его искушенность, весь его опыт оказались бесполезны, когда Мойра притянула его к себе. Забыв обо всем, он опустил ее на пол и погрузился в нее, торопя слияние тел.
Потом Киан вновь повернул ее лицо к зеркалу, и Мойра подчинилась движениям его сильных бедер. А когда волны экстаза пробежали по ее телу, он вложил в свой взгляд всю свою волю и страсть, пока ее глаза не открылись. Пока она не увидела, кому теперь принадлежит.
Он снова овладел ею, доводя до исступления, пока ее желание не сравнялось с его собственным, А потом, уткнувшись лицом в ее волосы, словно рухнул в зияющую бездну.
Она могла бы лежать так, обессиленная и опустошенная, всю оставшуюся жизнь, но Киан поднял ее. Подхватил на руки и встал — одним плавным, непринужденным движением.
— Это глупо, — шепнула она, уткнувшись носом ему в шею, — и, наверное, очень по-женски. Но мне нравится, что ты, такой сильный, становишься слабым, когда мы любим друг друга.
— Я всегда слаб, могри, когда дело касается тебя.
Он назвал ее своей любимой, и ее сердце вновь учащенно забилось.
—Нет, не надо, — запротестовала она, когда Киан опустил ее на кровать и повернулся к окну, чтобы задернуть занавески. — Еще рано. Впереди еще почти вся ночь. — Мойра свесилась с кровати и взяла ночную рубашку. — Я хочу вина. И сыра. Опять проголодалась.
Мойра вышла, а Киан подошел к камину и добавил еще торфа. И запретил себе думать о том, что он делает. Каждый раз, когда он был с ней, в его душе появлялся еще один шрам — в ожидании дня, когда им придется расстаться навсегда.
Она это переживет, постарался успокоить себя Киан. И он тоже. Живучесть — вот что роднит людей и демонов. Еще никто не умирал от разлуки с любимым.
Мойра вернулась с подносом в руках.
—Мы можем есть и пить в постели — полный разврат. — Она поставила поднос на кровать, потом села сама.
— Кажется, я тебя уже достаточно развратил.
— Неужели? — Мойра откинула волосы за спину и медленно улыбнулась. — А я надеялась на продолжение. Но если ты продемонстрировал все, что знаешь, мы можем повторить.
— Я проделывал такое, что ты и представить себе не можешь. И я не хочу, чтобы ты это представляла.
— Хвастаешься. — Она заставила свой голос звучать непринужденно.
— Мойра...
— Не нужно сожалеть о том, что происходит с нами, или о том, что, как тебе кажется, не может или не должно происходить. — Она смотрела ему прямо в глаза. — Не сожалей о своих прошлых поступках. Если подумать, то это были лишь шаги по дороге, которая привела тебя сюда. Ты здесь нужен. Ты нужен мне.
Киан подошел к кровати.
— Ты понимаешь, что я не могу остаться?
— Да, да. Да. Но сегодня я не хочу говорить об этом. Давай сохраним иллюзию хотя бы на одну ночь.
— Я не могу сожалеть о том, что происходит с нами. — Он ласково коснулся ее волос.
— И этого достаточно. — Должно быть достаточно, напомнила себе Мойра, хотя с каждой уходящей минутой она чувствовала, как где-то внутри растет и ширится скорбь.
Мойра взяла кубок и твердой рукой протянула ему. Увидев, что в кубке кровь, Киан удивленно посмотрел на девушку.
—Я подумала, что тебе это сейчас необходимо. Для восполнения сил.
Покачав головой, он присел на кровать.
—Итак, поговорим о водопроводе?
Мойра подумала, что ослышалась, — мысль поговорить о водопроводе пришла бы ей в голову в самую последнюю очередь.
—О водопроводе?
Ты не единственная, кто провел исследования. Кроме того, нельзя не учитывать тот факт, что я видел, как такие вещи становятся частью повседневной жизни. У меня есть парочка идей, как все организовать.
Улыбнувшись, она отхлебнула вина.
—Просвети меня.
На составление проекта они потратили довольно много времени — Мойре даже пришлось встать и принести бумагу и перья, чтобы сделать наброски чертежей. Интерес к тому, что люди его эпохи считали само собой разумеющимся, открыл для нее новые грани личности Киана.
Хотя удивляться не стоило — если вспомнить его огромную библиотеку в Ирландии. В доме, который он посещал не чаще двух раз в год.
Мойра поняла также, что Киан, обладая недюжинными талантами и многочисленными способностями, легко добивался успеха. Он был умен, ловок, обладал тонкой душой. И деловой хваткой.
Мойра не сомневалась, что если бы он родился в Гилле, то стал бы богат и знаменит. Его бы уважали и ценили. Мужчины обращались бы к нему за советом и за помощью. А женщины флиртовали при первой же возможности.
Она не сомневалась, что они обязательно встретились бы и полюбили друг друга. И он вместе с ней управлял бы этой богатой и мирной землей.
У них были бы дети с его прекрасными синими глазами. И мальчик — как минимум один — с маленькой ямочкой на подбородке, как у отца.
Ночами, такими же долгими и тихими, как эта, они строили бы планы для своей семьи, своего народа, своей земли.
Почувствовав пальцы Киана на щеке, она с трудом оторвалась от своих грез.
—Тебе нужно поспать.
— Нет. — Мойра тряхнула головой, пытаясь вновь сосредоточиться на чертежах — удержать ускользающие минуты. — Я замечталась.
— Еще минута, и ты бы уже всхрапнула.
— Неправда. Я не храплю. — Она не стала возражать, когда он собрал бумаги. Глаза у нее действительно закрывались. — Наверное, нам нужно немного отдохнуть.
Мойра встала, чтобы задуть свечи, а Киан шагнул к окну, собираясь задернуть занавески, но, когда она вернулась в постель, открыл дверь и вышел на балкон.
— Ради всего святого, Киан, ты почти голый. — Схватив его рубашку, она поспешила к нему. — Надень хотя бы это. Холода ты не боишься, но мне не хотелось бы, чтобы тебя увидела стража — в чем мать родила. Это неприлично.
— Приближается всадник.
Читать бесплатно другие книги:
