Клятва смерти Робертс Нора
Мира улыбнулась.
— Да, не в том смысле. Но вы не из тех, кто доверяет людям легко и быстро. Вы так и не научились ей доверять.
— Она мне снилась, и не раз. Во сне мы с ней вели разговоры. Ужасно странно. Я же знаю, что во сне разговариваю с ней и за себя, и за нее, но… Мне пришла в голову одна мысль во время этой вечеринки… с подарками. С приданым. Эта мысль, наверно, и родилась из-за всех этих странных разговоров во сне. Я подумала, что она бы мне вполне понравилась, если б я дала ей шанс, когда еще было время. Я подумала, что если бы эта вечеринка с подарками для невесты состоялась где-то через полгода, она обязательно была бы приглашена.
— От этой мысли становится еще тяжелее, — вздохнула Мира.
— Как ножом режет, — кивнула Ева.
Пибоди просунула голову в дверь:
— Даллас. Извините, доктор Мира. Алекс Рикер на подходе.
— Отлично. Готовься к допросу.
«Вот и конец ожиданию», — мысленно добавила Ева.
21
Алекс и его свита сидели молча, пока Ева и Пибоди готовились к допросу, пока Ева, включив запись, зачитывала права. Она уже зачитывала ему права раньше, но для протокола сделала это еще раз.
— Вопросы? — любезно осведомилась она. — Замечания? Колкости? Шпильки?
Как она и ожидала, Главный Костюм ударился в заранее подготовленную речь о том, что мистер Рикер явился добровольно и готов к сотрудничеству, после чего привел примеры его сотрудничества в прошлом. Ева терпеливо выслушала и кивнула.
— Это все? Вы закончили? Или хотите привести примеры доброго отношения мистера Рикера к бедным сиротам и маленьким собачкам?
Генри Проктор взглянул на нее с глубоким неодобрением.
— Я особо отмечу ваш сарказм и невежливую манеру.
— Моя напарница все это фиксирует на диске.
— Могу сделать вам копию, — любезно предложила Пибоди.
— Я тоже кое-что отмечу особо, — продолжала Ева. — Благонамеренный и готовый к сотрудничеству мистер Рикер является на беседу не с одним, не с двумя, но — пересчитываю: раз, два, три! — с тремя адвокатами. У меня сразу возникает вопрос: что вас так беспокоит, Алекс?
— Я просто считаю, что всегда надо быть готовым, особенно когда речь идет о полиции.
— Да уж, держу пари. Но — бог свидетель! — это выглядит странно, когда бизнесмен вашего калибра ведать не ведает, как вы сами утверждаете, о махинациях… Правда, шикарное слово, Пибоди?
— Оно у меня в горячей десятке самых любимых, — подтвердила Пибоди.
— Давай повторим его еще раз: о махинациях своего личного помощника и давнего друга Рода Сэнди. Странно, что вы пребывали в блаженном неведении, пока Сэнди и ваш отец плели заговоры против вас. Это выставляет вас в идиотском свете, не правда ли?
Лицо Алекса вспыхнуло краской негодования, но голос остался ровным:
— Я доверял Роду. Это моя ошибка.
— Да уж, ошибочка вышла. Это ведь тянулось годами, Алекс. Ваш приятель прятал в носок денежки, которые платил ему ваш папаша, чтобы он шпионил за вами и передавал информацию. Возможно, вам удастся вспомнить какую-нибудь сделку, которая сорвалась, и спросить себя: может, это потому, что ваш старик получил инсайдерскую информацию и решил вам подгадить?
— Я здесь для того, чтобы признать, что друг, которому я доверял, использовал меня для собственной выгоды, а моему отцу нравится осложнять мне жизнь? Признаю. Безоговорочно. Это все?
— Ну что вы, мы еще даже не начали. Но это должно было вас разозлить.
— И опять-таки признаю безоговорочно.
— На вашем месте я бы захотела поквитаться. — Ева бросила задумчивый взгляд на Пибоди. — Вот если бы моя напарница предала меня подобным образом, а я бы узнала?.. Ей не удалось бы от меня скрыться, как бы быстро и далеко она ни бежала.
— А я таки умею быстро бегать, особенно если это необходимо, — подхватила Пибоди.
— Я бы заставила ее заплатить. Как ты думаешь, я бы заставила тебя заплатить, а, Пибоди.
— Самым болезненным и унизительным для меня способом.
— Вот видите, как хорошо мы друг друга знаем? А разница между вами и мной, знаете, в чем? Я бы ее не убила. Я бы хотела, чтобы она страдала и еще долго-долго боялась меня. Но у всех у нас разные представления о веселье, играх и развлечениях. Вам весело было убивать Сэнди, Алекс?
— Данное обвинение…
Алекс вскинул руку и заставил своего адвоката замолчать.
— Род убит? Как?
Ева держала эту новость в секрете от прессы, и теперь увидела, насколько была права в своем решении. Он не знал, подумала она. Его люди не нашли Сэнди, а может, и не искали. Может, и приказа такого не получали.
— Здесь я задаю вопросы. Он предал вас, выставил дураком, а теперь он мертв. Здесь, в нашей лавочке, это та ситуация, когда один плюс один равняется двум. Если, конечно, предположить, что вы козел. — Ева откинулась и покачалась на задних ножках стула. — Мы могли бы предположить, что вы с Сэнди сговорились и вместе дурачите вашего отца. Берете его денежки, и Сэнди скармливает ему туфту по договоренности с вами. Вам бы хватило ума это провернуть.
— Именно так я бы и поступил, если бы знал.
— А вот тут вы рискуете, Алекс. Допустим, вы знали. Это могло бы снять вас с крючка по убийству Сэнди. Но только скажите, что вы знали, и — поскольку он замешан в убийстве Колтрейн, — это связывает вас с убийством копа. Скажете, что вы не знали, — и вы глупец, решивший поквитаться с тем, кто выставил его на посмешище.
— Лейтенант Даллас, — начал Проктор, — мой клиент не может отвечать за действия…
Ева не стала реагировать на слова адвоката. Она продолжала сверлить взглядом Алекса. Алекс дал знак своему адвокату замолчать. Он наклонился к Еве:
— Я не знаю, когда мой отец вонзил свои крючья в Рода. Постараюсь выяснить, когда это случилось. Не знаю, почему Род продал меня за деньги. И теперь уже никогда не узнаю. Вы, может, думаете, что «почему» — это не важно. Но для меня это очень важно. Я не хотел, чтобы Род умер. Я хотел знать — почему? И хотел бы знать, имеет ли он отношение — если имеет! — к смерти Амми? Я хотел бы взглянуть ему в лицо и понять, способен ли он это сделать. С ней, со мной. И почему.
— Он не только способен, он имел самое прямое отношение. Почему? Как правило, деньги — вполне достаточная причина. Добавьте секс и возможность добраться до власти, вот вам и весь набор. Черт, Алекс, да он небось трахал твою сестру регулярно, еще со времен колледжа.
— У меня нет сестры, так что ваши слова…
— Слушай, Пибоди, да он просто слепец. — Ева вытащила из папки фотографию Клео Грейди и швырнула ее на стол. — Семейного сходства, конечно, немного, но это можно понять. При неполном родстве это бывает.
Алекс уставился на фотографию. Ева не сводила с него глаз. Краска медленно отливала от его лица.
— Убирайтесь, — приказал Алекс адвокатам. — Все вон.
— Мистер Рикер, это не в ваших интересах…
— Вон отсюда сейчас же, или вы уволены. — Он не сводил глаз с Евы, пока адвокаты прятали бумаги в портфели и выходили из комнаты. — Если вы солгали насчет этого, если вы меня разыгрываете, я пущу в ход все свое влияние, чтобы лишить вас жетона.
— Вот теперь мне и вправду стало страшно.
— Не смейте мне хамить!
Столько бешенства прозвучало в этом крике, что Ева сразу получила ответы на многие свои вопросы.
— У нас идет запись. Хочу уточнить: вы отказались от адвокатов?
— Да, я, черт побери, отказался от адвокатов. Я их всех прогнал. А теперь скажите мне, кто эта женщина и какое отношение она имеет ко мне.
Моррис отпер дверь квартиры Амми и пропустил вперед Клео Грейди. Она шагнула за порог, прошептала «Моррис» и протянула ему обе руки.
— Прости, что втянул тебя в это, Клео. Я не подумал.
— Не извиняйся. Ты не должен заниматься этим в одиночку. Она была моим другом. Я хочу помочь.
«Говорит так искренно, — подумал он. — С легкой запинкой в голосе. Так легко было бы ей поверить…» Но он знал, что она лжет. Он сделал шаг в сторону, чтобы пропустить ее внутрь, и закрыл дверь.
— Я и сам не знаю, удалось бы мне справиться в одиночку или нет. Но ее родственники попросили, и я… Они не хотят сюда приходить. Я их понимаю. Перебирать ее вещи, упаковывать… Здесь все дышит ею. Но ее здесь больше нет.
— Я об этом позабочусь. У меня есть свободное время. Мой лейтенант знает, что я здесь. Давай я сама этим займусь, Моррис. Ты не обязан…
— Нет, я же сказал, что сам это сделаю. Я уже начал, но я… все время увязаю и вперед не продвигаюсь. — «Чтобы ложь была убедительной, — мысленно добавил Моррис, — ее надо упаковать в правду». — Ее электроника, ее файлы все еще в полиции, но я начал складывать ее одежду. Ее родные разрешили мне оставить все, что я захочу, подарить ее друзьям все, что считаю нужным. Но откуда мне знать, Клео? Откуда мне знать?
— Я тебе помогу. — Она стояла в гостиной, оглядываясь по сторонам. — У нее всегда было чисто, убрано. И здесь, и на работе. Мы все рядом с ней выглядели неряхами. Она хотела бы, чтобы мы аккуратно собрали ее вещи. Надеюсь, ты меня понимаешь.
— Бережно.
— Да, бережно. — Клео повернулась к нему. — Мы сделаем это для нее, Моррис. Хочешь закончить с одеждой?
— Да, наверно, так будет лучше.
Моррис первым прошел в спальню, где уже начал мучительный процесс складывания вещей Амми. Теперь он продолжил работу вместе с женщиной, которую вслед за Евой считал убийцей своей возлюбленной.
Они говорили об Амми. Он смотрел прямо в глаза Клео, пока она складывала один из любимых свитеров Амми. И он ничего не чувствовал.
Позволил этой женщине трогать вещи Амми, говорить о ней, ходить по комнате, где они с Амми были близки, любили друг друга, и запретил себе что-либо чувствовать. У него получилось. Он делал то, что должен был делать, и ничего не чувствовал.
Нет, был приступ боли, пробивший оледенение, когда Клео начала заворачивать и складывать в коробку драгоценности Амми.
— Она всегда знала, что с чем полагается носить. — Клео встретилась взглядом с Моррисом в зеркале и улыбнулась. — Я таким талантом похвастать не могу. Я всегда восхищалась… О! — Она держала в руках пару сережек — простых серебряных колечек. — Амми часто их надевала, по крайней мере на работу. Знаешь, они совершенно в ее духе. Скромные, изящные, не слишком броские и в то же время не бесцветные. В точности как она сама.
Было больно. Сердце ныло, душу жгло. Но он сделал то, что должен был сделать.
— Возьми их себе.
— О нет, я не могу. Ее родные…
«Дрянь, — думал Моррис, наблюдая за ней. — Хладнокровная дрянь».
— Ее родные разрешили мне подарить ее друзьям все, что я считаю нужным. Амми хотела бы, чтобы эти серьги достались тебе. Чтобы напоминали тебе о ней.
— Я бы с радостью, если ты не против. Мне бы очень хотелось взять что-нибудь на память о ней. — Слезы навернулись на глаза Клео. — Я буду их хранить как зеницу ока.
— Конечно, будешь.
Столько есть на свете способов убить, думал Моррис, пока они закрывали и заклеивали коробки. Медленных, жестоких, мучительных и быстрых, милосердных. Есть и чудовищные способы. И все они ему известны. А ей? Сколькими способами она убивала?
Она что-нибудь чувствовала, когда отняла жизнь у Амми? Или для нее это просто выполнение задания — вот как сейчас, когда она заклеивает коробки для отправки? Ему хотелось задать ей этот вопрос, этот единственный вопрос, но вместо этого он спросил, не хочет ли она кофе.
— Честно говоря, я не против. Давай я сама сварю. Я знаю, где что лежит.
Когда она ушла в кухню, Моррис последовал за ней до гостиной и присел на корточки перед игрушечным котенком. Он активировал электронную игрушку, а потом начал перетаскивать пустые коробки и защитную пленку из спальни в гостиную.
Покончив с этим, Моррис принялся тщательно, медленно заворачивать вазу бледно-зеленого стекла. Амми ставила в эту вазу розы, которые он ей посылал. А котенок замяукал, как и было запрограммировано. Он потянулся всем своим пушистым белым тельцем, когда Клео вернулась в гостиную с кофе.
— Спасибо.
У Морриса были заняты руки — он держал кружку с кофе, упаковочную пленку, — пока котенок терся о ноги Клео.
— Она обожала эту штуку. — Клео взглянула на котенка. Он жалобно мяукнул и уставился на нее преданным взглядом. — Жить без нее не могла. Ты оставишь котенка себе?
— Да, наверно. Я об этом пока не думал.
Клео засмеялась. Котенок знай себе делал свое дело: терся, мяукал, глядел на нее.
— Интересно, этим электронным штучкам бывает одиноко? Я готова поклясться, он просто жаждет внимания.
— Он запрограммирован на дружеское общение, так что…
— А-а, понятно. Ладно-ладно. — Клео поставила кружку с кофе и наклонилась.
Моррис, затаив дыхание, продолжал заворачивать вазу.
— Он довольно мил, если тебе нравятся такие штучки. Ей ужасно нравились. Она покупала ему игрушки, купила подушку, кроватку…
Клео подняла котенка. Погладила его. Выругалась.
— Только не говори мне, что он тебя оцарапал.
Моррис отставил вазу и подошел к ней.
— Нет, не он, но что-то меня оцарапало. — Клео подняла руку. На указательном пальце красовался неглубокий порез, наливающийся кровью. — Что-то в ошейнике.
— Чертовы стекляшки. — Его собственная кровь бурлила и обжигала, но Моррис спокойно взял руку Клео и так же спокойно заговорил: — Порез поверхностный, но надо его обработать.
— Да это пустяки. Царапина.
— Надо промыть и наложить пластырь. — Моррис вынул носовой платок и промокнул кровь. — Все, что тебе нужно, у нее в ванной. Предписание врача.
— С этим не поспоришь. Я сейчас вернусь.
Моррис аккуратно сложил платок и спрятал его в пластиковый мешочек для вещественных доказательств. Он снял с котенка ошейник, задержался на секунду, осматривая еле заметный мазок крови на блестящих стразах. Эти острые грани он затачивал сам. Ошейник он тоже положил в пластиковый мешочек и спрятал. Потом взял котенка, погладил его.
— Да, ты поедешь со мной. Ты не останешься один.
Когда Клео вернулась, Моррис сидел в одном из кресел в гостиной Амми.
— Все в порядке? — спросил он.
— Как новенький. — Клео вскинула палец, залепленный прозрачным пластырем. — А где кот?
— Я его перевел в спящий режим. — Моррис рассеянным жестом указал на клубок белой шерсти, свернувшийся на подушечке в своей корзинке. — Клео, я хочу еще раз поблагодарить тебя за все, что ты сегодня сделала. Ты мне помогла больше, чем можешь себе представить. Но сейчас я, пожалуй, закончу. Сегодня я сделал больше, чем планировал.
— Молодец!
Клео подошла к нему, положила руку ему на плечо.
Моррису хотелось вскочить с кресла, схватить ее за горло и задать свой единственный вопрос: «Что ты чувствовала, когда убивала ее?»
— Хочешь, я приду завтра, помогу уложить остальное?
— Давай лучше я тебе сам позвоню?
— Конечно. В любое время, Моррис. Когда захочешь, только дай знать.
Он дождался ее ухода, сжал руки в кулаки и мысленно попытался удержать в этих сжатых кулаках все свое бешенство. Когда его коммуникатор просигналил дважды — это Макнаб дал знать, что на горизонте все чисто, — Моррис поднялся. Он взял спящего котенка, его подушечку, его игрушки.
Только это он и забрал из дома женщины, которую любил. Только это. И еще кровь ее убийцы.
В комнате для допросов Ева сверлила взглядом Алекса.
— Хотите меня уверить в том, что отец вам никогда не рассказывал о сестре?
— Я не понимаю, почему вы так убеждены, что она у меня есть?
— Вы когда-нибудь видели Сэнди с этой женщиной?
— Нет.
— Слишком быстрый ответ, Алекс. Вы с Сэнди знакомы с колледжа, но вы совершенно уверены, что никогда не видели его с этой женщиной?
— Я ее не узнаю. Если у нее с Родом и были отношения, мне об этом неизвестно. Я не могу знать всех женщин, с которыми он когда-либо встречался. Почему вы решили, что она моя сестра?
— Ее мать была любовницей вашего отца.
— Ради всего святого…
— Ваш отец отправил ее учиться в колледж. Оплатил ее образование, — добавила Ева, увидев, что досада у него на лице сменилась растерянностью. — Она полгода проучилась по обмену в университете Штутгарта. Великий соперник вашей команды, верно? В футболе. Взгляните внимательнее.
— Говорю вам, я никогда раньше этой женщины не видел.
— Может, вам стоит вспомнить университетские годы? Второй курс, решающий матч. Вы попали в команду. Ваш приятель тогда еще грел скамейку запасных.
— Мы не были…
— Приятелями. Да, в то время еще не были, — улыбнулась Ева.
— Мы были знакомы. Относились друг к другу по-дружески.
Ева взяла другую фотографию. Здесь Клео было восемнадцать.
— Посмотрите вот эту. Это снято в те годы.
— Я не… — Но он не договорил.
— Да, тут она выглядит по-другому. Моложе, но это не главное. Длинные, густые светлые волосы. Лицо круглее, мягче. Она выглядит свежее, совсем девчонка. Что-нибудь напоминает?
— Это же было больше десяти лет назад. Не могу же я помнить всех женщин, которых тогда встречал.
— А вот теперь вы мне лжете. Ладно, едем дальше.
Алекс накрыл ладонью фотографию, прежде чем Ева успела ее убрать.
— Кто она?
— Я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Теперь вы ее вспомнили?
— Я не уверен. Она кого-то напоминает. Похоже, я ее тогда видел. С Родом. Мы с ним как раз сдружились, ну а потом стали настоящими близкими друзьями. Я видел его с ней пару раз. А может, с кем-то похожим. Я его спрашивал насчет этой девушки, раз уж мы так сблизились и много времени проводили вместе. Честно говоря, она мне понравилась. Я имею в виду, чисто внешне. Но он скрытничал, сказал только, что она учится в Штутгарте. Я только потому и запомнил, что звал ее Мисс Загадка. Это была просто неуклюжая шутка. Она продержалась несколько месяцев. Достаточно, чтобы я запомнил. И шутку, и девушку. Она не моя сестра.
— Почему вы так думаете?
— Потому что у меня нет сестры. Думаете, я бы не узнал? Думаете, мой отец не использовал бы это против меня каким-то образом? Да он…
Опять Алекс умолк на полуслове, и опять Ева выждала, пока он все обдумывал, мысленно договаривал до конца.
— Вы думаете, отец подослал ее к Роду? Чтобы подобраться ко мне поближе? Что все это время, с самого начала, Род был шпионом моего отца? — Алекс оттолкнулся от стола, вскочил, подошел к окну. — Да, я понимаю, вижу, как это могло сработать, как он мог это организовать. Но это еще не делает ее моей сестрой. Она просто еще один инструмент Макса Рикера.
У Пибоди запищал коммуникатор. Она бросила взгляд на текст и кивнула Еве.
— Очень скоро мы это проверим. Если вы со мной честны, если вы и вправду хотите узнать, кто убил Колтрейн и почему, сейчас вы сделаете то, что я вам скажу.
— И что вы мне скажете?
— Оставайтесь здесь. Потребуется время, чтобы увязать все концы, и я прошу вас оставаться здесь.
Алекс по-прежнему стоял, глядя в окно.
— А мне некуда идти.
Ева вышла в коридор посовещаться с Пибоди.
— Моррис провернул дело.
— Макнаб сигнализирует, что все прошло успешно. Она вышла из квартиры Колтрейн. Мы за ней следим, она возвращается на работу. И это очень кстати, потому что обыск в ее квартире еще не закончен. Пока ты допрашивала Рикера, я получила кучу сообщений. Ее комп закодирован и снабжен блокиратором. Они отвезут его к Фини. Они пока не нашли брошенный телефон.
— Она наверняка держит его при себе. Я бы держала на ее месте.
— Если она и оставила у себя кольцо Колтрейн, то среди других украшений его нет. Они его еще не нашли. «Челнок» Каллендар прибывает по расписанию. Моррис взялся лично доставить образец ДНК в лабораторию.
— Дики не станет морочить голову Моррису, — пробормотала Ева, имея в виду заведующего лабораторией Беренски. — Только не Моррису. Я хочу ее взять, но у нас пока ничего нет. Нужна ДНК, нужно кольцо, нужен телефон. Или что-то одно из этого набора.
— Мы могли бы вызвать ее сюда. Свяжем убийство Сэнди с Алексом Рикером. Скажем, что он замешан в обоих убийствах, что хотим с ней побеседовать, она может знать что-то ценное, может что-то посоветовать. Нам любое мнение ценно. Скажем, что пытаемся закрыть дело, но все время натыкаемся на стены.
— Неплохо, Пибоди. Сделай это. Подготовь конференц-зал. Подальше от комнаты для допросов. Не хочу, чтобы она случайно наткнулась на Рауша, когда Каллендар его доставит.
Ева отвернулась и позвонила Бакстеру.
— Почему ты не нашел то, что мне нужно? — жестко спросила она.
— Я над этим работаю. Мы нашли код. В сейфе с ее оружием есть фальшивое дно. Код — от банковской ячейки. И прежде чем ты мне скажешь, что надо позвонить Рио, сообщаю: я ей уже позвонил. Наш ордер не распространяется на банковскую ячейку. Нужен отдельный ордер, а для этого у нас нет оснований.
— Черт побери!
— Вот и я так говорю, — вздохнул Бакстер. — Здесь ничего такого нет, что бы не стыковалось с жизнью копа, с зарплатой копа. Ни дорогой электроники, ни картин, ни брюликов. Зато у нее нешуточный арсенал. Шесть стволов помимо табельного оружия. Целая куча ножей. Не все вписываются в законный лимит по длине, но у нее есть лицензия коллекционера. Мы проверили на отпечатки, на кровь. Чисты, как музейные экспонаты. Она бережет свою коллекцию.
— Стилет есть?
— Несколько. Мы их взяли на экспертизу.
— Продолжай искать.
Она отключила связь, и тут вернулась Пибоди.
— Грейди отпрашивается у лейтенанта. Она балдеет, я сразу поняла. Сама мысль, что можно прийти сюда и нам помочь, найти способ вогнать пару гвоздей в зад Алексу… Она прямо звенит.
— Хорошо. Не слезай с Дики, ладно? Только не зли его, а то заупрямится. Я переведу Рикера в одну из комнат для посетителей, найду ему бэби-ситтера. Пусть посидит под присмотром. Будем обрабатывать Грейди, Рауша и Зебана одновременно. Ты берешь Зебана. Он пешка, а это значит, что он расколется первым. Он всего лишь помогал дружку и собутыльнику, а теперь попал на сковородку. Обработай его быстро и жестко, Пибоди. Припугни так, чтоб выложил все.
— Это мой день! — Пибоди потерла руки. — И кто у нас теперь балдеет?
Ева перевела Алекса и договорилась, чтобы Клео Грейди сразу по прибытии провели в конференц-зал. Она ходила из угла в угол, обдумывая правильную стратегию. К тому моменту, когда ей доложили о прибытии детектива Грейди, Ева была готова к встрече. Она взяла свою кружку кофе, папку с файлами и подгадала так, чтобы войти в конференц-зал через пару минут после Грейди и Пибоди.
— Спасибо, что пришли. — Ева говорила сухо, даже слегка раздраженно.
— Без проблем, — заверила ее Клео. — Все члены нашей команды хотели в этом участвовать, и теперь у нас есть шанс. Я слышала, вы задержали сукина сына.
— На данный момент он еще не арестован. У него три адвоката, и еще целая бригада набежит, стоит ему мигнуть. Я хочу, чтобы наша беседа шла под запись. Вы не против?
— Конечно, нет.
— Хотите кофе, детектив? — спросила Пибоди.
— С удовольствием. Спасибо. До меня дошли слухи о втором убийстве. Род Сэнди? Это тоже дело рук Рикера?
— А кого же еще? Во всяком случае, похоже на то. — Ева села напротив Клео и заговорила деловито, как коп с копом: — Алекс Рикер и Сэнди убивают Колтрейн. Рикер убивает Сэнди, чтобы повесить на него первое убийство. Могло сработать, но где у Сэнди мотив? Нет никаких доказательств существования связи между Колтрейн и Сэнди. Сэнди — орудие Рикера. Был орудием. Каков отец, таков и сын. — Ева пожала плечами. — Пользуешься орудием, пока можешь, потом ломаешь его, чтоб не воспользовался кто-то другой. Кровь Рикера — это яд.
Клео сухо улыбнулась в ответ.
— Это всего лишь ваше мнение. Но это не поможет вам засадить Алекса Рикера за то, что он сделал с Амми. Если это все, что у вас есть, вы совсем не так хороши, как все уверяют.
— Я засадила старика. — Ева позволила гордости и гневу прозвучать в голосе. — Никто больше этого не смог, а я смогла. Не забывайте об этом. Я достала старика, я и его отродье достану. Можете на это рассчитывать.
— Тогда зачем вам нужна я?
— Вы с ней работали. Моррис? Он был слишком близок к ней. Я не могу получить от него то, что мне нужно. Там все слишком окрашено эмоциями. Вы с ней работали, вы были дружны. А если послушать мою напарницу, тот факт, что вы женщина, еще один довод в вашу пользу.
— Вы же сами говорили, — напомнила Пибоди, обратившись к Клео, — что женщины делятся с женщинами всякими интимными подробностями. Они об этом не говорят даже с парнями, с которыми спят. К тому же вы с ней обе были копами.
— Она ни разу не упомянула при мне Рикера, по крайней мере, по имени. Но, как я вам уже говорила, она упоминала парня, с которым была близка. Говорила, что они расстались, и она перевелась сюда.
— Наверняка она сказала вам не только это, — надавила Ева. — Неужели вы ее никогда не спрашивали, что случилось?
— Это были ее дела. Нет, ну, может, я немного поспрашивала. — Клео помедлила, словно не решаясь продолжать, отпила кофе. — Не знаю, поможет ли это делу, но она иногда кое-что роняла в разговоре. Говорила, например, что у него водились деньги, она с ним иногда вместе за границу ездила. Но этому просто не суждено было продолжиться. И прочее в этом роде. Правда, она как-то раз обмолвилась, что он слишком похож на своего отца, но она в их отношения не вникала. Я не стала настаивать. Я же не знала, что речь идет о Рикере!
Клео нахмурилась. Ева прямо-таки видела, как вращаются колесики у нее в голове. Сколько добавить, что присочинить.
— А знаете, я помню, как она однажды упомянула, что у него был друг. Что они были практически неразлучны, как сиамские близнецы, и ее это раздражало. Она говорила, впечатление было такое, будто они любовники, но только он был так занят, окучивая ее, что на друга времени никак не хватало.
«Нет, она этого не говорила, — подумала Ева. — Колтрейн никогда не сказала бы ничего подобного».
— Этому другу она не нравилась, — добавила Клео. — Было напряжение. Он выражал недовольство. В конце концов они крупно поговорили. Он назвал ее шлюхой.
Ева среагировала мгновенно. Она грозно прищурилась:
— Вы уверены? Он употребил именно это слово?
— Шлюха-коп, вот что он сказал. Конечно, это только с ее слов. Он это сказал, когда она забирала свои вещи из дома приятеля. Она не остановилась, так и ушла. Вот такая она, наша Амми. Какой смысл тянуть, когда все кончено? Она была рада, что это кончилось, вот что я вам скажу. Она решила перевестись сюда. Так она сама сказала.
— Но? — подсказала Ева.
— Я уже все мозги сломала, столько раз об этом думала, пыталась припомнить все нюансы. Должна сказать, мне кажется, она влюбилась в Морриса. По-настоящему, всерьез. И все-таки продолжала тосковать по тому парню в Атланте. Если бы мне пришлось судить, судить ее, я бы сказала так: если бы Рикер позвонил ей, сказал все нужные слова, она вернулась бы к нему. Может, он сыграл на ее чувствах, чтоб до нее добраться.
Ева не успела ответить: подал голос ее коммуникатор.
— Извините, я должна ответить.
— Мы могли бы кое-что из этого использовать, — заметила Пибоди, пока Ева выходила из конференц-зала. — Нюансы, как вы сказали. Мы могли бы это использовать, чтобы надавить на Рикера.