Искушение злом Робертс Нора

ГЛАВА 23

Клер ездила в больницу по крайней мере трижды в неделю. Обычно около Лайзы сидел ее брат, кто-то из родителей или друзья. Но кого она меньше всего ожидала увидеть, так это Мин Атертон, прочно усевшуюся в кресло около постели больной.

— Клер, — Лайза улыбнулась. С ее поврежденного глаза уже сняли повязку, и хотя он был распухшим и красным, опасность миновала. Ее нога все еще была заключена в механическую конструкцию, а на вторую неделю июня назначена вторая операция.

— Привет, Лайза. Здравствуйте, миссис Атертон.

— Рада тебя видеть, Клер. — Но Мин неодобрительно посмотрела на ее джинсы, сочтя их неподобающей одеждой для посещения больной.

— Миссис Атертон принесла цветы от Женского клуба. — Лайза показала на медную, вазу с весенними цветами. — Правда, красивые?

— Да.

— Женский клуб Эммитсборо хотел показать Лайзе, что наш город не остался равнодушным. — Мин приосанилась. — Возможно, идея с цветами пришла в голову не ей, но она изо всех сил добивалась права отнести их в больницу. — Мы все тут просто в ужасе от того, что произошло. Клер может объяснить вам, что у нас спокойный городок с традиционными ценностями и уважением к морали. Мы хотим, чтобы он таким и оставался.

— Все были так добры ко мне. — Лайза шевельнулась и вздрогнула, Клер тут же подошла к ней и поправила подушки. — Ваш доктор Крэмптон заходит справиться, как я себя чувствую, и просто поговорить. Одна из медсестер сама из Эммитсборо, она приходит каждый день, даже в свой выходной.

— Это Труди Уилсон, — кивнула головой Мин.

— Да, Труди. И, конечно, Клер. — Она дотронулась до руки Клер. — С рынка мне прислали корзину фруктов, и шериф бывал очень часто. Просто не верится, что все это вообще случилось.

— Мы потрясены, — произнесла Мин со вздохом. — Уверяю вас, что каждый житель нашего города потрясен и возмущен тем, что случилось с вами. Нас это взволновало не меньше, чем, если бы это произошло с кем-нибудь из наших девушек. Несомненно, это какой-нибудь сумасшедший не из наших мест. — Она внимательно обследовала открытую коробку шоколадных конфет, принесенных Лайзе, и выбрала одну. — Возможно, тот же самый, кто убил Биффа Стоуки.

— Убил?

Клер с удовольствием бы ткнула Мин лицом в шоколад. — Это случилось много недель тому назад, — быстро вставила Клер. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Совершенно верно, — согласилась Мин и съела еще одну шоколадную конфету. — Здесь вы в полной безопасности. В полнейшей. А я вам не говорила, что мы с мужем пожертвовали порядочную сумму этой больнице несколько лет тому назад? Очень порядочную, — добавила она, поедая конфету с кокосовой начинкой. — Они повесили специальную табличку с нашими именами. Это одна из лучших больниц штата. Пока вы здесь, вам не о чем беспокоиться. Некоторые, правда, говорят, что Бифф Стоуки получил по заслугам, но я не придерживаюсь этого мнения. Как христианка. Забить до смерти, — произнесла она со смаком, и было трудно сказать, чем именно была вызвана такая интонация, самой информацией или вкусом шоколада. — Это было ужасно и отвратительно. — Она слизала с пальца каплю вишневого сиропа. — Первое убийство в Эммитсборо почти за двадцать лет. Мой муж очень обеспокоен этим. Очень обеспокоен. При том, что он мэр и все такое.

— Вы думаете, это мог быть тот же человек, который напал на меня?

— Дело шерифа выяснить это. — Клер бросила на Мин предупреждающий взгляд, но та лишь улыбнулась.

— Ну, конечно. Мы очень рады, что Кэмеров Раффер-ти вернулся. Правда, в юном возрасте он был настоящий сорви-голова. Вечно носился повсюду на своем мотоцикле и нарывался на неприятности. — Она рассмеялась и цапнула еще одну конфету. — У него частенько бывали неприятности. Я знаю, что некоторые даже думали, что, в конце концов, он окажется за решеткой. Не могу сказать, что у меня поначалу не было сомнений, но мне кажется, что уж если разыскивается нарушитель, то имеет смысл пустить по его следу другого такого же.

— У Кэма десятилетний опыт работы в полиции, — объяснила Клер Лайзе. — Он не…

— Верно, — перебила Мин. — Работал в Вашингтоне. Полагаю, там у него случились неприятности, но мы рады, что он вернулся. Эммитсборо не Вашингтон. Я каждый вечер смотрю новости по Четвертому каналу и только прихожу в ужас. Там ведь каждый божий день совершается убийство, а у нас здесь только одно за целых двадцать лет. Нельзя, правда, сказать, что все беды нас миновали. Ее постоянно работающий рот проглатил очередную конфету, на этот раз со сливочной начинкой.

— Не думаю, что Лайзе интересно…

— Я уверена, что деточке не могут не быть интересны наши горести, — перебила Мин. — Да, Клер и сама знает о них, ведь ее отец так страшно упал и разбился несколько лет тому назад. А в прошлом году маленький сын Мейерсов выпил химический очиститель. А пять лет назад пятеро здешних подростков погибли в автомобильной аварии по своей собственной вине, а старый Джим Поффенбергер упал с лестницы в подвале и, конечно, сломал себе шею. И все из-за банки солений. Да, и у нас бывают свои трагедии. Но не преступления.

— Очень любезно было с вашей стороны приехать сюда из такой дали, — твердо сказала Клер. — Но я знаю, как много у вас дел.

— О, я просто выполняю свой долг. — Она похлопала Лайзу по руке липкими пальцами. — Мы, женщины, должны поддерживать друг друга. Когда подвергается нападению одна из нас, подвергаемся нападению мы все. Наш Женский клуб занимается не только кулинарными базарами и потерями.

— Пожалуйста, поблагодарите всех членов вашего клуба за цветы.

— Я непременно это сделаю. Пожалуй, мне пора возвращаться и подогревать ужин. Мужчины любят поесть горячее в конце дня.

— Передайте от меня привет мэру, — сказала ей Клер.

— Обязательно. — Она взяла свою белую сумочку. — Я собиралась зайти к тебе. Клер.

— Да? — Клер изобразила на своем лице улыбку.

— Теперь, раз твои… друзья уехали в Нью-Йорк. Я не хотела мешать, когда у тебя были гости.

— Очень деликатно с вашей стороны.

— Должна признаться, я была рада, что они не задержались подольше. Ты знаешь, что болтают люди.

— О чем?

— В конце концов, дорогая, ведь эта женщина черная.

Клер непонимающе посмотрела на Мин. — В самом деле?

Сарказм отскочил от Мин, как мячик. — Что до меня, то во мне нет и капли предрассудков. Мой девиз: живи и давай жить другим. В прошлом году я даже наняла черную девушку из Шепердстауна убирать у меня в доме раз в неделю. Конечно, пришлось уволить ее за лень, но это к делу не относится.

— Вы настоящий альтруист, миссис Атертон, — с ехидцей сказала Клер.

От мнимого комплимента Мин расплылась в улыбке. — Ну, в конце концов, все мы созданья Божьи.

— Спой аллилуйя, — тихо сказала Клер, и Лайза с трудом сдержала смех.

— Но как я уже говорила, я собиралась зайти и поговорить с тобой. Женский клуб хотел бы, чтобы ты выступила на нашем ежемесячном обеде.

— Выступила?

— С лекцией об искусстве, культуре и всем таком прочем. Мы подумали, что смогли бы даже пригласить репортера из Хейгерстауна.

— Н, ну…

— Если ты годишься для «Нью-Йорк Тайме», то ты хороша и для «Морнинг Хералд». — Мин потрепала ее по щеке. — Я знаю, как важна реклама, ведь я сама жена политического деятеля. Ты просто все это предоставь мне. Ни о чем не беспокойся, только надень нарядное платье. Не мешало бы тебе сходить в салон к Бетти, чтобы она привела в порядок твои волосы.

— Мои волосы? — Клер запустила в них руку.

— Я знаю, что вы, художники, настоящая богема, но это Эммитсборо. Нарядись и расскажи немного об искусстве. Может быть, захватишь с собой для показа пару своих вещей. Газета, возможно, напечатает их снимки. Приходи к нам в клуб в субботу, примерно в полдень.

— В эту субботу?

— Ну же. Клер, ты ведь должна помнить, что Женский клуб собирается каждую первую субботу каждого месяца. Всегда так было, и всегда так будет. Твоя мама сама была председательницей три года подряд. И не опаздывай.

— Да… но…

— Все будет отлично. Будь здорова, Лайза. Я скоро еще загляну.

— Спасибо. — Когда Мин вышла, Лайза усмехнулась. — Может быть, позвать медсестру?

Клер заморгала. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, но зато у тебя такой вид, как будто тебя переехал грузовик.

— Подумать только, нарядное платье, — Клер с раз маху плюхнулась в кресло. — Ненавижу эти дамские обеды. Лайза засмеялась, — Но в газете появятся твои фотографии.

— А, ну раз так.

— Она женщина, каких поискать, — сказала Лайза.

— Первая леди Эммитсборо, и к тому же сидит в печенках у всех местных жителей. Надеюсь, она не расстроила тебя?

— Нет, нисколько. Ей просто хотелось посплетничать. Но тот случай с убийством… — Лайза взглянула на свою ногу. — Пожалуй, мне следует теперь считать, что я еще легко отделалась.

— Доктор Сью — самый лучший хирург. — Увидев удивленно поднятые брови Лайзы, она продолжила. — Я навела о нем справки. Если кто и сможет поставить тебя на пуанты, то это только он.

— То же самое говорит Роб и родители, — произнесла Лайза, разглаживая простыню. — Но я не могу так далеко загадывать, Клер.

— Ну и не надо.

— Я — трусиха. — Она слабо улыбнулась. — Я не хочу думать о завтрашнем дне и пытаюсь забыть вчерашний. Перед приходом миссис Атертон у меня в голове все время звучало это песнопение. Я пыталась вытеснить его из головы, хотя понимала, что оно может что-то означать.

— Песнопение? — Клер дотронулась до ее руки. — Ты можешь припомнить точнее?

— Одо сисале са. Зодо… что-то вроде этого. Тарабарщина. Но она не выходит у меня из головы. Мне уже начинает казаться, что в моем мозгу что-то сдвинулось, а врачи не могут определить, где.

— Думаю, это оттого, что ты начала вспоминать какие-то отдельные куски. Ты рассказала об этом Кэму?

— Нет, я еще никому не рассказывала.

— Не возражаешь, если я ему расскажу?

— Нет. — Лайза пожала плечами. — Если это сколько-нибудь пригодится.

— Эта Макдональд начинает припоминать кое-что. — Мэр Атертон аккуратно погрузил вилку в горячий яблочный пай. — Возможно, придется что-то предпринять.

— Предпринять? — Боб Миз дернул воротник своей рубашки. Он был слишком тесен. Все казалось ему слишком тесным. Даже его боксерские трусы жали ему. — Было темно. Она ничего толком не видела. А еще этот шериф, он все время стережет ее. Не отходит.

Атертон промолчал и ласково улыбнулся Элис, когда та подошла налить ему еще кофе. — Пай, как всегда, превосходный.

— Я передам ваши слова. Обязательно скажите миссис Атертон, что цветы, которые Женский клуб высадил в парке, очень красивы. Такой чудесный оттенок.

— Она будет рада, что тебе они понравились. — Он подцепил вилкой еще один кусок пая, дожидаясь, пока Элис отойдет к другому столику. Рассеянно стал постукивать ногой в такт номера, исполняемого Уилли Нельсоном. — Мы еще не знаем точно, что она видела, — продолжил она. — А о шерифе вряд ли стоит беспокоиться.

Боб отхлебнул кофе и с трудом проглотил его. — Я думаю, то есть некоторые из нас, которые думают, что дела немного пошли не туда… — Он запнулся и онемел под взглядом Атертона, в глазах которого сверкнул холодный огонь гнева.

— Некоторые из нас? — мягко спросил Атертон.

— Просто дело в том, что… раньше это было… — Весело, видимо, хотел сказать Боб, но это словао показалось ему совершенно неподходящим. — Я имел в виду, что раньше были животные, так ведь. И не было никаких неприятностей. Никогда не было никаких неприятностей.

— Ты, наверное, слишком молод, чтобы помнить случай с Джеком Кимболлом.

— Нет. Вернее, я хочу сказать, что это было до меня. Но за последний год — два многое стало меняться. — Взгляд Боба заметался по комнате. — Эти жертвоприношения… и Бифф. Некоторые из нас беспокоятся.

— Твоя судьба в руках Повелителя, — ровным тоном напомнил ему Атертон, точно так же, как он бы напомнил нерадивому школьнику доделать задание. — Ты подвергаешь сомнению его? Или меня?

— Нет-нет. Просто я… просто некоторые из нас подумывают, а не стоит ли нам на время немного затихнуть, пока все не успокоится. Да и этот Блейр Кимболл проводил расспросы.

— Репортерская болезнь, — сказал Атерторн, слабо отмахнувшись рукой. — Он не долго здесь пробудет.

— Но Рафферти останется, — упрямо произнес Боб. — А когда выяснится насчет Сары…

— Шлюха получила по заслугам, — Атертон наклонился вперед с добродушным выражением на лице. — Что это еще за проявление слабости? Оно меня беспокоит. — Я просто не хочу никаких неприятностей. Я должен думать о жене и детях.

— Да, по поводу твоей жены. — Атертон снова откинулся назад, слегка вытер губы бумажной салфеткой. — Может быть, тебе интересно будет узнать, что твоя Бонни Сью спит с другим мужчиной.

Сначала Боб мертвенно побледнел, затем побагровел. — Это ложь! Грязная ложь!

— Поосторожней. — Выражение лица Атертона нисколько не изменилось, но Боб снова побледнел. — Женщины — потаскухи, — спокойно произнес он. — Такова их суть. А теперь я хочу напомнить тебе, что нет пути назад с дороги, которую ты выбрал. Ты отмечен. Были другие, кто пытался свернуть с нее, но заплатили за это.

— Я не хочу никаких неприятностей, — промямлил Боб.

— Разумеется, не хочешь. У нас их и не будет, кроме тех, которые мы сами навлечем на себя. Мальчик будет следить за Лайзой Макдональд. А что касается тебя… — Тут он снова улыбнулся. — Для тебя у меня два задания. Первое — передать всем недовольным, что есть только один верховный жрец. И второе — вынести одну определенную статую из гаража Кимболл и доставить ее на наше место в лесу.

— Вы хотите, чтобы я украл эту металлическую штуку прямо из-под носа Клер?

— Прояви изобретательность. — Атертон похлопал Боба по руке. — Я знаю, что могу рассчитывать на твою преданность. И твой страх.

Кэм еще раз позвонил во Флориду. Потратив массу времени и проявив максимум настойчивости, он сумел проследить путь бывшего шерифа из Форта Лодердейла в Неаполь, из Неаполя в Аркадию, из Аркадии в Майами, а оттуда до маленького городка на берегу озера Окичоби. Паркер сменил все эти города за шесть месяцев. На взгляд Кэма, это скорее походило на бегство. Но от чего он бежал?

— Шериф Арнет слушает.

— Шериф Арнет, это шериф Рафферти, Эммитсборо, Мэриленд.

— Мэриленд, вот как. Какая у вас там погода? Кэм выглянул в окно. — Похоже, собирается дождь.

— А у нас жара и солнце, — довольно заметил Арнет. — Чем могу быть полезен, шериф?

— Я пытаюсь разыскать человека, занимавшего раньше мой пост. Его имя Паркер. Гэррет Паркер. Он и его жена Беатрис год назад переехали на вашу территорию.

— Я припоминаю Паркеров. — Сказал Арнет. — Они арендовали участок у озера. Купили себе трейлер. Сказали, что собирались попутешествовать.

Кэм потер начавший болеть затылок. — Когда они уехали?

— Так они и не уехали. Оба вот уже десять месяцев как на кладбище.

— Они умерли? Оба?

— Их дом сгорел дотла. Там не было дымоуловителя. Сгорели в своих постелях.

— Причина пожара?

— Курение в постели, — сказал он. — Дом был весь из дерева. Сгорел как спичка. Говорите, он до вас был там шерифом?

— Верно.

— Странно. Здесь он всем говорил, что раньше работал в страховой компании и ушел на пенсию, и что они из Атланты. Есть какое-нибудь соображение, почему он так говорил?

— Вполне возможно. Шериф, я бы хотел посмотреть копии полицейских рапортов.

— Я бы мог в этом помочь, если скажете, что там у вас назревает?

— Есть вероятность того, что смерть четы Паркеров связана с убийством, которое я сейчас расследую.

— Вот как? — Арнет помолчал, соображая. — Может, мне стоит самому еще раз все это просмотреть?

— К ним приезжал кто-нибудь?

— Никто. Держались очень замкнуто. Такое впечатление, что жене хотелось осесть, а Паркеру не терпелось сорваться с места. Похоже, он не успел вовремя это сделать.

— Да, похоже, что не успел.

Спустя пятнадцать минут Кэм обнаружил Бада, на-клетивающего штрафную квитанцию на «Бьюик», припаркованный в неположенном месте перед библиотекой. — Не знаю, почему миссис Атертон все время паркуется здесь, — начал он. — Боюсь, она заявится и спустит с меня три шкуры.

— Мэр заплатит штраф. Бад, мне надо поговорить с Сарой. Я хочу, чтобы, ты пошел со мной.

— Конечно. — Он положил в карман квитанционную книжку. — У нее неприятности?

— Не знаю. Давай пройдемся пешком.

Бад пригладил торчащий вихор. — Шериф, мне не хотелось бы… Я просто хочу сказать, что у Сары сейчас сложности. Она и моя мамаша последнее время много ссорятся.

— Извини, Бад, мне просто надо задать ей пару вопросов.

— Если она что-то натворила… — Он подумал о всех тех мужчинах, поднимавшихся к ней в комнату по черной лестнице. — Может, она послушает меня. Я бы попытался как-то научить ее уму-разуму.

— Мы просто поговорим с ней. — Они прошли вдоль парка, где Митци Нобейкр раскачивала на качелях своего младшего ребенка, а мистер Финч прогуливал собак. — Женский клуб посадил в этом году очень красивые цветы.

Бад взглянул на петунии. Он понимал, что Кэм старался как-то смягчить неприятную ситуацию. Но ничего из этого не выходило. — Сара просто запуталась. Она никогда не получала того, что ей хотелось. Парни всегда бегали за ней, но толку от них не было. — Он посмотрел на Кэма, отвернулся и откашлялся.

— Это все было давно, Бад. И от меня тогда не было толку.

Они дошли до заведения Клайда и обошли его сзади. — Ее машины здесь нет.

— Я вижу, — пробормотал Кэм. — Узнаем, когда начинается ее смена.

Он заколотил по задней двери бара.

— Черт побери, закрыто. Откроемся только в пять.

— Это Рафферти.

— А мне плевать, даже если сам Христос Всемогущий придет за пивом. Мы закрыты.

— Я пришел не за выпивкой, Клайд. Я ищу Сару.

— Ты и еще половина мужчин в городе. — Клайд распахнул дверь, вид у него был угрюмый. Из его крошечной конторы доносился музыкальный лейтмотив очередной мыльной оперы. — Разве человек не имеет права посидеть спокойно хоть пять минут?

— Когда должна придти Сара?

— Эта дрянная… — он осекся, так как Бад вызывал у него симпатию. — Должна быть здесь в половине пятого. Точно так же, как должна была придти в половине пятого и вчера, позавчера. Но она не удосужилась появиться на этой неделе.

— Она не приходила на работу?

— Нет, не приходила. Разве я не сказал этого только что? С субботы не показывала здесь своей задницы. — Он выставил палец перед Бадом. — Увидишь ее, скажешь, что она уволена. Теперь вместо нее работает Дженкинс.

— Она поднималась к себе наверх? — спросил Кэм.

— Откуда, черт возьми, мне знать? Я один из немногих в городе, кто не лазает к ней туда наверх. — Он отвернулся, огорченный выражением лица Бада. Но, черт побери, они помешали смотреть его любимую передачу.

— Ты не против, если мы поднимемся и посмотрим?

— А мне-то что. Ты представитель закона, а он ее брат.

— Как насчет ключа, Клайд?

— Боже милостивый. — Он повернулся и стал рыться в ящике. — Передай ей, что, если она в конце недели не заплатит за жилье, я выставлю ее отсюда. У меня здесь не постоялый двор. — Он ткнул Кэму в руку ключи и хлопнул за собой дверью.

— Вот за что я люблю его, — сказал Кэм. — За его веселую улыбку и яркую индивидуальность.

— Это непохоже на Сару пропускать работу, — сказал Бад, когда они поднимались по лестнице. Она ведь хотела накопить денег и уехать в большой город.

— Она ссорилась с матерью, — подчеркнул Кэм. — Может, решила взять несколько дней, чтобы успокоиться. — Постучав сначала в дверь и подождав, он затем сунул ключ в замок.

Комната была почти пуста. Овальный ковер с бахромой, потертый по краям, лежал на месте. Кровать с мятыми красными простынями из полиестера была не убрана. Была еще лампа, комод без одного ящика и туалетный столик. На поверхности его осела пыль, и Кэм мог видеть светлые пятна на месте стоящих там бутылочек и банок. Он открыл шкаф, тот оказался пуст.

— Похоже, что она смоталась.

— Она бы просто так не уехала. Я знаю, она разозли-ласть на мамашу, но мне бы она сказала. Кэм открыл ящик. — Ее одежда исчезла.

— Да… но… — Бад почесал в затылке. — Кэм, она бы просто так не уехала. Не уехала бы, не сказав мне.

— О'кей, мы все здесь осмотрим. Займись-ка ванной комнатой.

Кэм выдвинул остальные ящики, вытащил их и оглядел сверху донизу. Он старался не думать о Саре, как о конкретном человеке, не вспоминать, какой она была когда-то. Или о том, как она выглядела, когда он встретил ее последний раз. Был небольшой шанс надеяться, что она сорвалась с места, так как ей здесь все осточертело. И что она вернется, когда кончатся деньги.

Но обследуя пустые ящики туалетного столика, он не мог отделаться от мысли о телефонном звонке воскресной ночью.

ОНИ УБИВАЮТ ЕЕ.

При осмотре нижнего ящика он обнаружил приклеенную к его задней стенке пачку денег, завернутую в пластиковый пакет. Пересчитав их, он почувствовал усиливавшуюся резь в желудке.

— Она оставила полбутылки крема для лица и немного… — Бад застыл в дверях ванной. — Что это?

— Это было приклеено к ящику. Бад, здесь четыреста тридцать семь долларов.

— Четыре сотни? — Широко раскрытыми глазами Бад растерянно уставился на банкноты. — Она копила. Копила, чтобы уехать. Кэм, она бы ни за что не уехала без этих денег. — Опустившись на краешек постели, он вопрошающе смотрел на Кэма. — О, Боже. Что нам теперь делать?

— Вызовем федеральную полицию и объявим розыск. И поговорим с твоей матерью. — Он сунул пакет с деньгами в карман. — Бад, а у Сары было что-нибудь с Паркером до того, как он уехал отсюда?

— С Паркером? — Бад непонимающе посмотрел на него, затем покраснел. — Может, и было. Ради Бога, Кэм, неужели ты думаешь, что она отправилась во Флориду к Паркеру. Она часто смеялась над ним. Ничего у нее к нему не было. Просто он… Она копила деньги… — пробормотал он.

— Она когда-нибудь тебе что-нибудь о нем рассказывала? Например, что он был членом какого-то клуба?

— Клуба? Что-нибудь вроде клуба охотников?

— Что-то вроде.

— Он часто болтался в «Легионе». Ты сам это знаешь. Уверяю тебя, она бы не уехала к Паркеру. Она его с трудом выносила. Она бы не уехала отсюда ради Паркера, оставив деньги и близких родственников.

— Да, согласен. — Он положил руку на плечо Бада. — Бад, а с кем она еще спала?

— Боже мой, Кэм.

— Прости. Но нам надо с чего-то начать. А был у нее кто-нибудь более постоянный?

— Дэви Ридер все время просил ее выйти за него замуж, но она только смеялась над этим. Оскар Руди делал вид, что сильно неравнодушен, но я никогда не слыхал, чтобы он поднимался сюда. Сара говорила, что он боится своей жены. Думаю, как и многие другие. Она говорила, что здесь перебывало большинство взрослого населения Эммитсборо и треть штата. Но то, что она так болтает, еще ничего не значит.

— О'кей. Пойдем звонить.

— Кэм, ты думаешь, с ней что-то случилось? Что-то нехорошее?

Иногда ложь бывает предпочтительнее. — Я думаю, что она, наверное, разозлилась и удрала. Сара всегда сначала делает что-то, а потом думает.

— Да. — Бад ухватился за эту мысль как за последнюю соломинку. — Когда немного остынет, она вернется и уговорит Клайда снова взять ее на работу.

Но покидая маленькую комнатку, никто из них не верил в это.

Джолин Баттс сидела за кухонным столом и спешно составляла списки гостей. Она первый раз за многие недели взяла свободные полдня. Правда, в середине недели после обеда в пиццерии было не так уж много работы, и она рассчитывала, что Уилл справится и без нее.

Ведь не каждый день твой сын кончает школу.

Ее огорчало то, что Эрни не проявлял интереса к колледжу, Но она старалась не придавать этому большого значения. В конце концов, она и сама не училась в колледже, а все вот как хорошо обернулось. Уилл же уже видел Эрни с дипломом колледжа и был страшно разочарован. Но ведь он, собственно, так и не примирился и с тем, что Эрни отказался работать в пиццерии после школьных занятий.

«Оба они с Уиллом и подготовили это», — решила она. Они так усердно трудились, чтобы добиться успеха и ввести Эрни в процветающее дело. А он предпочел качать бензин.

Что ж, мальчику почти восемнадцать. В этом возрасте она-то уж. точно принесла родителям массу разочарований. Но ей все-таки хотелось… Джолин отложила в сторону ручку. Ей все-таки хотелось, чтобы ее сын почаще улыбался.

Она услышала, как он вошел в переднюю дверь и сразу же повеселела. Они уже так давно не садились поговорить на кухне. Как когда-то, когда он возвращался из школы и они ели что-нибудь вкусное, а затем вместе решали длинные примеры.

— Эрни. — Она слышала, как он остановился на лестнице. «Мальчик слишком много времени проводит у себя в комнате, — подумала она. — Слишком часто сидит один». — Эрни. Я на кухне. Иди сюда.

Он вошел в дверь, сунув руки в карманы джинсов. Ей показалось, что он был немного бледен, но она тут же вспомнила, что в воскресенье он плохо себя чувствовал. «Просто волнуется перед выпуском», — решила она и улыбнулась ему.

— Что ты здесь делаешь?