Искушение злом Робертс Нора

ГЛАВА 26

Чип Доппер скорее предпочел бы возиться под трактором, чем сидеть в его кабине. Он никогда не любил заниматься сенокосом даже на своем собственном поле. И вот сейчас в эту чертову рань, в половине седьмого утра, ему приходилось косить траву на поле миссис Стоуки. Но его мамаша придерживалась правила, ну того, насчет добрых соседей и самаритян, а когда его мамаша соблюдала какое-нибудь правило, то всем приходилось этому подчиняться.

Хуже всего, на взгляд Чипа, то, что работа была невероятно занудной. Акр за акром, только коси и скирдуй, да еще с этим недоумком Джули Крэмптоном, едущим сзади на огромном скирдоуборочном комбайне.

Джули был каким-то троюродным или четвероюродным братом Элис, продуктом чьей-то лихорадочной любовной горячки. Около тридцати, жутко, на взгляд Чипа, действующий на нервы, но безвредный, крепкий, хотя и некрупный, с вялым, постоянно загорелым лицом. И вот сейчас он был прямо-таки на верху блаженства, разъезжая по полю, убирая скирды и распевая песни. Он пел глупейшие песни, популярные в пятидесятых годах, когда их обоих еще не было на свете. Чип подумал, что работа пошла бы лучше, если бы Джули спел что-нибудь из репертуара Роя Кларка, но вместо этого тот со своей дурацкой ухмылкой, распевал какую-то чепуху.

Боже милостивый.

— Ради Бога, Джули, что это, черт побери, за песня?

— Якети Як, — пропел Джули, скаля зубы.

— Ты всегда был придурком, — пробормотал про себя Чип.

Хотя не так уж и плохо все могло бы обстоять, подумал Чип, двигаясь по полю с жужжащим под ним скирдоубо-рочным комбайном, если бы мотор немного не барахлил. День был теплый и солнечный, а сено так приятно пахло. Возможно, Джули и полный недотепа, но ведь это ему приходится делать грязную работу, скирдовать и складывать копны. Это у него будут руки в занозах.

Эта мысль доставила Чипу некоторое удовлетворение.

Нет, все могло бы быть не так уж плохо, возвращался он к прерванной мысли, если бы он сообразил принести с собой радио. Тогда бы он наверняка заглушил женоподобный голос Джули.

Во всяком случае, он немного подзаработает. Правда, совсем немного, подумал он с сожалением. Мамаша разрешила ему брать с миссис Стоуки не больше половины обычной цены. Но даже и при этом он сможет иметь немного свободных денег. Его маленькому ребенку нужны были эти чертовы ортопедические туфельки. Бог ты мой, детям нужно было черт знает сколько всего. Но думая о своей крохотной дочурке с вьющимися, как у матери, волосами и его глазами, он улыбался.

В общем-то, здорово было быть отцом. Пробыв в этом качестве одиннадцать с половиной месяцев. Чип уже чувствовал себя ветераном. Он уже пережил бессонные ночи, краснуху, прорезывание первых зубов, мокрые пеленки и прививки. А теперь его дочка уже ходила. Он расплывался от радости и гордости, когда она, растопырив ручки, ковыляла ему навстречу. Даже несмотря на то, что она немного косолапила.

Его слегка глуповатая улыбка внезапно сменилась миной удивления, затем отвращения.

— Что это еще за дерьмовый запах?

— А я подумал, что это ты испортил воздух, — сказал Джули и хихикнул.

— Боже мой! — Чип задышал ртом. — У меня уже слезятся глаза!

— Какая-то мертвечина. — Джули вытащил повязку и прикрыл ею рот. — Ого-го. Действительно, какая-то мертвечина.

— Черт побери. Должно быть, бродячая собака забралась в сухую траву и подохла. — Он остановил сенокопнитель. Меньше всего ему хотелось искать эту дохлую собаку, но он точно так же не мог бы просто переехать ее копнителем. — Пошли, Джули, разыщем эту чертову гадость и вытащим ее.

— Может, это лошадь. Воняет, как от дохлой лошади… Стоит вызвать фургон по перевозке трупов.

— Пока не отыщем, не будем ничего вызывать. Они спрыгнули с копнителя. Чип вырвал страничку из книжки Джули и сделал себе повязку на нос и рот. От земли вонь шла сильнее, и это ему напомнило тот день, когда он ребенком играл около железнодорожных путей и наткнулся на останки несчастной собаки, попавшей под поезд, идущий в Брунсвик. Он чертыхнулся и задержал дыхание под повязкой. Ему очень не хотелось, чтобы повторилось то ощущение.

— Должно быть, где-то здесь, — сказал он и двинулся вглубь нескошенной травы. Было неприятно, но совсем не сложно идти вслед за запахом, изо всех сил бьющим в нос. В конце концов Чип буквально споткнулся об это.

— Боже милостивый. — Он зажал рот рукой поверх повязки и взглянул на Джули.

У того глаза уже вылезали из орбит. — Черт, о черт, о черт. Это никакая не собака. — Сначала он отвернулся, кашляя и задыхаясь, а затем неуклюже бросился вслед за Чипом, который уже несся стремглав по скошенному полю.

Спустя полчаса Кэм уже стоял на этом самом месте, с трудом дыша сквозь зубы. Прослужив десять лет в полиции, он считал, что повидал все. Но ничего столь ужасного ему не приходилось видеть.

Она была нагой. Смерть, лишив её всего, не лишила её признаков пола. Он предположил, что она была примерно среднего телосложения или того меньше. Определить её возраст оказалось невозможно. Теперь у неё не было возраста.

Но он решил, что знал, сколько ей было лет. Еще вытаскивая из машины привезенное с собой одеяло, он понимал, что Карли Джеймисон уже никогда не придется повеселиться в Форте Лодердейл во Флориде.

Лицо его побледнело, но руки не дрожали, и лишь на секунду мелькнула мысль о том, что сейчас не помешал бы хороший глоток доброго старого «Джека». Через поле, которое он когда-то в юности вспахивал, он пошел туда, где его уже ждали Чип и Джули.

— Это чье-то тело, как мы вам и сказали, — произнес Джули, прыгая с ноги на ногу. — Я никогда не видел покойника, кроме дядюшки Клема, а он лежал в гробу в покойницкой у Гриффитса в своем воскресном костюме. Мы с Чипом косили на поле вашей матушки, как мы вам и сказали, когда вдруг учаяли этот запах.

— Да заткнись ты, Джули. — Чип стер пот с лица. — Так что нам сейчас делать, шериф?

— Будет здорово, если вы отправитесь в полицейский участок и сделаете заявление о происшедшем. — Он взял сигарету, надеясь, что та отобьет отвратительный привкус во рту. — Кто-нибудь из вас касался её?

— Нет, сэр. — Джули снова запрыгал. — Черт побери, она выглядела ужасно. Вы видели эту тучу мух?

— Да заткнись же, Джули, — ровным тоном сказал Кэм. — Я позвоню, чтобы Мик был на месте и записал ваши показания. Нам, возможно, понадобится еще раз поговорить с вами. — Он посмотрел в сторону дома. — Вы говорили что-нибудь моей матери?

— Извините нас, шериф, — сказал Чип, немного помявшись. — Наверное мы с Джули плохо соображали, когда ворвались в дом.

— Ладно. Лучше отправляйтесь-ка немедленно давать показания.

— Мы сейчас едем.

Кивнув, Кэм поднялся по ступеням в дом, где ждала его мать.

Она почти набросилась на него. — Я же говорила им, что это просто собака или какой-нибудь олененок, — начала она, перебирая руками фартук. Под глазами у неё были круги. — У этих ребят нет ни капли разума.

— У тебя есть кофе?

— На кухне.

Он прошел мимо неё, а она следом, испытывая чувство тошноты. — Это ведь была собака, правда?

— Нет. — Налив себе горячего кофе без молока, он выпил и затем поднял телефонную трубку. На секунду помедлил, держа в руке холодную трубку и видя в своем воображении то, что предстало перед его глазами в поле. — Это была не собака. Подожди лучше в другой комнате.

Она попыталась что-то сказать, но слова не получались. Сжав губы, она покачала головой и села, дожидаясь пока он вызывал следователя.

Клер дожевывала за завтраком печенье с кремом, рассматривая свои наброски для Музея Бетадайн. Ей хотелось немедленно взяться за заказанную скульптуру, которую должны были установить на открытом воздухе. Она уже представила себе завершенной эту абстрактную женскую фигуру из блестящей меди, с поднятыми руками, ввысь и планетами, вращающимися поверх её пальцев.

Когда зазвонил телефон, она прошла на кухню и ответила с набитым ртом. — Алло?

— Клер? Это ты?

— Да. Привет, Анжи. Я как раз завтракаю.

— Какие еще новости.

— Лучше ты расскажи мне.

— Я продала вчера твое «Изумление Номер Три».

— Серьезно? Ну, это надо отметить. — Открыв холодильник, она вытащила пепси. — А как поживает Жан-Поль?

— Превосходно, — не моргнув глазом, солгала Анжи.

На самом-то деле никто из них не чувствовал себя так уж превосходно, поскольку Блейр постоянно держал их в курсе всего происходящего в Эммитсборо. — Ну как там у вас дела?

— Урожай обещает быть хорошим.

— Что ж, тогда мы можем спать спокойно. Клер, когда ты возвращаешься домой?

— Откровенно говоря, Анжи, я теперь начинаю думать, что я уже дома. — Пора было, наконец, бросить бомбу. — Я подумываю о том, чтобы продать мансарду.

— Продать ее? Ты, наверное шутишь?

— Нет, я говорю вполне серьезно. Ты ведь не можешь сказать, что мои работы стали хуже из-за того, что изменился угол зрения.

— Нет, нет, конечно. — Но Анжи беспокоили не работы Клер, а она сама. — Но я не хочу, чтобы ты что-нибудь решала сгоряча. Может, тебе стоит приехать сюда на пару недель и все обдумать.

— Я могу думать и здесь. Анжи, не беспокойся обо мне. Со мной в самом деле все в порядке.

Анжи прикусила язык и задала вопрос, на который ответ уже был дан. — А Кэм кого-нибудь подозревает в нападении на ту женщину?

— Он разрабатывает одну версию. — Она нарочно отвернулась от террасы. — Но только, пожалуйста, не говори, что мне безопасней жить в Нью-Йорке, чем здесь.

— Как раз это я и собираюсь сказать.

— Я сплю с полицейским, так что успокойся. Я это серьезно, — сказала она, предупреждая возможные возражения. — Анжи, впервые за многие годы я начинаю думать, что у меня что-то получится — настоящие отношения, ощущение своего дома и цели. Мне наплевать, что это звучит банально, но я не хочу этого терять.

— Тогда переезжай к нему.

— Что?

— Переезжай к нему. И тогда ты не будешь одна в этом доме. Собери вещи и живи с ним одним домом.

— Я не ослышалась?

— Зачем вам жить в разных местах? Вы ведь уже спите в одной постели. И черт возьми, и мне будет лучше спаться по ночам.

Клер улыбнулась. — Знаешь, а я подумаю над этим.

— Подумай. — Анжи вздохнула с некоторым облегчением. Я встречалась с представителем музея.

— И что?

— Они одобрили твои эскизы, так что приступай к работе.

— Это здорово. Анжи, если бы вы были здесь, я бы расцеловала Жан-Поля.

— Я это сделаю за тебя. Принимайся-ка за работу.

Она не теряла даром времени. Уже к полудню она значительно продвинулась в подготовке общей композиции. Правда, были некоторые неудобства. Гараж оказался слишком мал для размещения в нем двадцатипятифунтовой скульптуры, поэтому ей пришлось расширить рабочую площадку до поъездной дорожки и благодарить Бога за хорошую погоду. Стоя на стремянке, она сваривала и клепала металл. Временами возле нее собирались прохожие. Немного понаблюдав за ее работой и посудачив, они шли дальше по своим делам. Дети, оставив на обочине свои велосипеды, располагались вокруг на траве и задавали ей всякие вопросы.

Присутствие зрителей ей вовсе не мешало. Но один неприятный момент она все-таки пережила, когда увидела Эрни, стоящего перед своим домом и наблюдающего за ней.

Как-то она дала одному из этих юных поклонников искусства пять долларов, чтобы тот купил всем содовой. Когда он умчался на своем велосипеде. Клер взялась показывать своим новым ученикам, как правильно держать паяльную лампу.

— Мы видели вас по ТВ. — Одна из девчушек благоговейно и восхищенно уставилась на нее. — Вы были такая красивая, прямо как кинозвезда.

— Спасибо. — Клер поправила лямку комбинезона и усмехнулась. «Вот в чем прелесть маленьких городков, — подумала она. — Здесь так легко стать звездой».

— А дом миссис Атертон действительно весь розового цвета?

— Почти. — А зачем вы носите такую смешную шапочку?

— Это чтобы волосы не вспыхнули.

— Это мужские ботинки, — вставил один из мальчиков.

— Это мои ботинки, — поправила его Клер. — В них безопасней, хотя мне они кажутся вполне модными.

— Мой папа говорит, что женщины сейчас стараются во всем быть как мужчины. Даже идут на мужскую работу вместо того, чтобы сидеть дома, как это им положено.

— Так вот что он говорил! — Клер хотелось спросить, перестал ли ее папочка ходить на четвереньках, но она передумала. — Очень интересная точка зрения, учитывая, что скоро наступит третье тысячелетие. — Закатав рукава рубашки, она сняла защитный шлем и уселась на стремянку.

— Сегодня слишком чудесный день, чтобы обсуждать социальные и сексуальные теории. Кроме того, скоро вы сами столкнетесь с реальностью. У кого-нибудь есть конфеты?

Один из мальчуганов тут же вскочил. — Я могу пойти купить. Если вы мне дадите денег.

— Обойдемся печеньем «Твинки». Там на столе на кухне есть коробка. Пройди через гараж.

— Хорошо, мэм. — Он стремглав убежал.

— Что же все-таки это сооружение означает. Клер? Клер посмотрела вниз и помахала рукой доктору Крэм-птону. Он нес свой черный саквояж, очевидно или направляясь, или возвращаясь от больного где-то по соседству.

— Назовем это скелетом. — Усмехнувшись, она спустилась с лестницы, подошла и поцеловала его в щеку.

— Кто же заболел?

— У маленькой дочки Уэверли ветрянка. — Все еще с некоторым изумлением он стал рассматривать нагромождение металла. — А я-то считал, что ты занимаешься резьбой по дереву или гончарным делом.

— Иногда и этим тоже.

Он повернулся и посмотрел на нее строго как доктор. — А ты так и не пришла на прием, как мы условились.

— Я прекрасно себя чувствую. Уверяю вас. Просто в ту ночь я была не совсем в форме.

— Для тебя это был настоящий шок. Лайза говорит, что ты часто навещаешь ее.

— То же самое могу сказать и о вас. Вы не меняетесь, Док.

— Слишком стар, чтобы меняться. — Он чуть вздохнул, не желая признаться, что возраст как-то сказывается на нем. — То, как ты ухаживаешь за цветами Джека делает тебе честь.

— Я становлюсь как-то ближе к нему, когда вожусь в саду. — Она проследила за его взглядом, обращенным к лужайке, где среди зелени цвели однолетние и многолетние цветы. — Тогда вы были правы, говоря, что я должна простить его. Когда я здесь, я все ближе и ближе к этому. Она на секунду запнулась.

— В чем дело. Клер?

Она посмотрела на своих зрителей и отметила, что мальчишки увлеклись стычками и поеданием сдобного печенья. — Мне бы очень хотелось поговорить с вами об этом, о том, что я обнаружила. Но не здесь, — сказала она. Не здесь, среди посаженных ее отцом дельфиниумов. — Когда я хорошенько все обдумаю, могу я навестить вас?

— Ты всегда можешь придти ко мне.

— Благодарю. — Сама мысль о такой возможности приносила облегчение. — Послушайте, я знаю, что вы, наверняка, спешите к больному, чтобы сделать укол. Я позвоню вам.

— Непременно позвони. — Он поднял саквояж. — Джек гордился бы тобой.

— Надеюсь. — Она подошла к стремянке. — Всего хорошего. Передайте Элис, что я жду — не дождусь, когда снова угощусь ее пиццей. — Взмахнув на прощанье рукой, она вновь принялась за работу.

Клер как раз зажигала сигарету, когда мальчишка, уехавший на велосипеде — Тим, Том, нет Тодд, припомнила она — промчался по улице с коробкой бутылок содовой, привязанной к заднему сиденью.

— Ты не очень-то торопился, — заметила она, спускаясь со стремянки.

— Я слышал об этом в магазине. — Тодд задыхался от возбуждения и быстрой езды. — Туда пришел Джули Крэмптон. Просто вошел и рассказал нам.

— Рассказал о чем?

— О найденном теле. Они с Чипом Доппером нашли мертвеца на поле у Стоуки. Они косили траву, понимаете? Косили для миссис Стоуки, потому что она вдова и все такое. Джули Крэмптон сказал, что они чуть не переехали это.

Все другие ребятишки окружили его, забрасывая вопросами и прибавляя ему чувство собственной значимости. А Клер так и села на траву.

Полчаса спустя она все еще сидела на земле, когда подъехал Блейр. Выйдя из машины, он подошел и сел рядом с ней.

— Наверняка, ты все слышала.

— Из уличной сводки новостей. — Она выдернула стебелек. — Они опознали тело?

— Нет. Ведь она уже какое-то время была мертва. Стебелек в ее руке согнулся. — Она?

— Да. Кэм как-будто считает, что это тело той юной беглянки, которая была здесь в апреле.

Клер закрыла глаза. — Карли Джеймисон.

— Он не называл имени. Следователь сейчас проводит вскрытие. Кэм уже послал Мика Моргана в Хэррисберг за стоматологическими данными.

Клер следила взглядом за тенью от кружившей вверху птицы. — Это никак не прекращается, так ведь? Только что я работала у себя во дворе и вокруг крутились ребятишки. На улице парень мыл свою машину и включил радио. Я даю мальчугану пару долларов, чтобы он съездил и купил содовой, а он возвращается и рассказывает, что в поле у Стоуки нашли мертвое тело. — Она смотрела, как пчела уселась на ее цветы. — Как будто ты смотришь на две картинки, и одна накладывается на другую. Эффект темной комнаты.

— Клер, я понимаю, что это ужасно. Похоже, что Бифф подобрал эту девушку, убил ее и зарыл тело в поле. Может быть, он собирался потом вывезти его, а может, просто совсем спятил.

— В любом случае, он тоже мертв.

— Да, он тоже мертв. Но это второе убийство, похоже, произошло прямо у его порога. Это своего рода удача. Какая-то птица уселась на вишню и запела. — Как это?

— Потому что, если так, то это значит, что он действовал в одиночку. Если бы здесь действовала целая группа, культ, как думает Кэм, они бы не оставили вот так тело на чьей-то земле. Они так не поступают. Подобные группы заметают свои следы.

Это казалось логичным. Ей очень хотелось на этом и остановиться. — Но это не объясняет, кто убил Биффа.

— Совершенно ясно, что он был связан с наркотиками. Возможно, он не заплатил поставщику, пожадничал. В этом деле не знают жалости. — Вздохнув, он оперся на локти и откинулся назад. — Я не очень-то силен в криминальных делах. Как журналист всегда предпочитаю заниматься взятками и коррупцией, чем убийством.

— Когда ты возвращаешься?

— Скоро. Мой редактор хочет, чтобы я написал о том, что здесь происходит, поскольку я сам местный. Но как только тело опознают, и я смогу закончить статью, я отсюда уеду. — Ему надо было поговорить кое с кем, наедине. Пока была вероятность существования культа, с которым, возможно, был связан его отец, он будет продолжать расследование. Но так как из-за этого приходилось оставлять Клер, то все свои надежды он возлагал на Кэма. — Уверена, что с тобой все будет в порядке?

— Конечно.

Он внимательно посмотрел на сооруженную ею металлическую раму. — Это изображение Статуи Свободы.