Смертельная игра Робертс Нора

14

Ева рывком села в кровати, прогоняя страшный сон. На какое-то мгновение, не дольше одного удара сердца, она была уверена, что чувствовала, как лезвие клинка рассекает ей горло.

Потрясенная, она подняла руку, почти ожидая нащупать теплое пятно собственной крови.

— Ну, ну, тише. Все хорошо. — Руки Рорка обнимали ее, прижимали к себе, закрывали, словно щит. Со все еще бешено бьющимся сердцем она бросилась к нему, прижалась. — Это всего лишь сон. Ты дома. Я с тобой.

— Я в норме. — «Крови нет. Смерти нет». — Это был не кошмар. Ну, не совсем. Я понимала, что это сон, но он был таким реальным. — Ева глубоко вдохнула, выдохнула, снова вдохнула. Постепенно взяла себя в руки. «Спокойно, спокойно». — Как в играх. Перестаешь различать, что настоящее, а что нет.

Рорк взял ее за подбородок, повернул к падавшему через мансардное окно свету луны и заглянул ей в глаза.

— Мы с тобой — настоящие. — Он прикоснулся губами к ее губам, словно в доказательство. — О чем был сон?

— О битве из последней игры. — «Последней для Барта, — мысленно добавила Ева, — но не для меня». — Я не играла. Просто наблюдала. Изучала детали. — Она вздохнула, потерла лицо руками. — Если не смотришь, не видишь, то и не знаешь. Но все это было как-то дико, как бывает только во сне.

— А именно?

— Убитые, умирающие, все эти лица. Все эти люди, которых я не знала, пока они были живы.

Его глаза, такие синие в звездном свете, посмотрели на нее с пониманием.

— Твои убитые.

— Да. — Сердце у нее кольнуло от сострадания, отягощенного бессилием. — Мне им не помочь, не спасти. А их убийцы разгуливают на свободе, убивают снова и снова. Это просто бойня, — в ее голосе кипел, вырываясь наружу, гнев. — Мы сажаем их за решетку, но это ничего не меняет. Мы это знаем. Мы все это знаем. Всегда есть новые убийцы. И он тоже там был. Еще бы ему там не быть!

— Твой отец.

— Но теперь он всего лишь один из многих.

Но Ева все еще дрожала, хотя уже едва ощутимо, поэтому Рорк обнял ее, стараясь согреть.

— Я не вмешиваюсь. Я не играю. Я не с ними. Меня нет среди убитых или умирающих, нет среди убийц. Я просто наблюдатель.

— Именно у тебя так здорово получается их останавливать, — тихо проговорил Рорк. — Именно поэтому ты спасаешь тех, кого можно спасти.

И какая-то доля тяжести спала с ее сердца.

— Да, наверно, так и есть. Я смотрела, как сражался Барт. Я знала, что должно произойти, но мне приходилось смотреть, я боялась упустить какую-нибудь деталь. Надеялась заметить что-то новое. Но все происходит ровно так, как я это представляла. И потом Черный рыцарь, убийца, поворачивается ко мне. Смотрит на меня. Это просто сон, но я хватаюсь за оружие, потому что он несется на меня во весь опор. Я чувствую, как сотрясается земля и как холодит ветер. Но у меня против его меча только тот ножик, что я нашла давным-давно в том ужасном номере мотеля в Далласе.

Она опустила взгляд на свою ладонь, теперь уже пустую.

— Это все, что у меня есть, и в этот раз его точно будет мало. Меч опускается мне на голову, и это я тоже чувствую. Всего на мгновение, прежде чем просыпаюсь.

Она вздохнула.

— На меня иногда накатывает.

— Да, я знаю.

— Убийцы и жертвы. Они застревают у тебя в голове, и их оттуда не выкинуть никакими силами. — Теперь Ева обхватила его лицо ладонями. — Они и к тебе в голову залезут: ты же не можешь стоять в стороне, дать мне спокойно делать свою работу. Ты, как и я, не можешь быть просто наблюдателем. Я всегда включаюсь в игру, всегда — один из игроков. Теперь и ты тоже.

— Думаешь, я об этом жалею?

— Когда-нибудь можешь пожалеть. Я не стану тебя за это упрекать.

— Я знал, что ты коп, с той самой минуты, как впервые увидал тебя. И я знал, что ты все изменишь в моей жизни, хотя и не знал, как и почему. Я никогда не стану сожалеть ни о том первом моменте, ни обо всех, что были потом. — Рорк несильно потряс ее за плечи, и это утешило ее так же, как и его поцелуи. — Пойми, ты не одна в этой битве. И я с той самой первой минуты тоже. Я на твоей стороне.

— Когда-то я думала, что мне лучше быть одной. Что мне нужно быть одной. Может, так оно и было. Но теперь уже нет. — Ева коснулась губами его щеки, потом другой. — Больше уже никогда. — И она припала к его губам в теплом и нежном поцелуе.

То, что они дарили друг другу, отгородило их от всего остального мира, — прикосновение, вкус поцелуя, обещание близости.

Он обнял ее, прижал к себе крепко-крепко. «Он словно знал, — думала Ева, — знал, что ей нужно было, чтобы ее обняли, нужно было ощутить силу его рук, сомкнувшихся вокруг нее». После крови и жестокости сна его ладони, скользившие по ее коже, были такими нежными, такими невероятно нежными… Его губы, его неторопливые, ласковые поцелуи несли с собой покой, утешение и любовь.

Она знала, что страсть придет. У них страсть была всечасно тлеющим костром, готовым вот-вот вспыхнуть. Но в ту секунду он дарил ей то, что ей было нужно, что всегда мог ей подарить. Утешение.

Знала ли она, могла ли она хотя бы представить, что для него значили эти мгновения, когда она поворачивалась к нему, когда так раскрывалась ему навстречу? Это было проявлением абсолютного доверия.

Рорк никогда не переставал удивляться ее силе, ее бесстрашию, как и ее неотступной решимости защищать тех, кто уже не мог защитить себя сам. И в эти секунды, когда она, дрожа, позволяла своей уязвимости, своим сомнениям и страхам выйти на свет, он чувствовал, что обязан заботиться о ней. В эти мгновения он мог показать ей, что любит и ценит в ней не просто воина, но женщину, всю ее целиком. И темную, и светлую половины.

Нежно-нежно, словно боясь ее ранить, ласкал он ее кожу, разминал затекшие от дневной работы и от страшного сна мышцы. И когда она вздохнула, припал губами к ее груди.

Ее сердце. Оно билось ради него. Высвеченная голубоватым лунным светом, она двигалась ради него на фоне темно-синего ночного неба, поднимаясь, испуская еще один вздох, отдаваясь наслаждению. Отдаваясь. Отдавая.

Ее пальцы скользили в его волосах, спускались по спине и снова поднимались вверх, держась неспешного ритма даже тогда, когда дыхание ее участилось и вздох перешел в стон.

Погрузившись в это тихое наслаждение, она притянула его ближе к себе, еще ближе. Тело прижималось к телу, губы к губам. Его тело волновало ее — его вес, его очертания. Она вдохнула его запах, как воздух, и, открывшись, впустила его в себя.

Плавно, медленно и нежно двигались они, все ощущения проходили сквозь нее, словно она была прозрачной. В темноте она обхватила его лицо ладонями.

«Не всякое волшебство бывает иллюзией», — подумала Ева. Между ними родилось волшебство, и она чувствовала, как оно наполняет ее тело, разум, сердце, и светится внутри.

— Я люблю тебя, Рорк. Я так люблю тебя.

«Это волшебство», — подумала она, глядя, как его глаза наполняются светом.

— A ghra. Любовь моя, — ответил он, и этими словами заставил ее позабыть обо всем.

На следующее утро первый глоток кофе Ева сделала, думая лишь о том, как бы выжить. А сделав, расслабилась и вздохнула, словно испытала почти такое же удовольствие, как прошлой ночью в искусных руках Рорка.

«Что и говорить, — призналась она сама себе, отставив кружку с кофе, чтобы принять душ. — Он меня избаловал».

Ева уже представить себе не могла, как она раньше умудрялась каждое утро отрывать задницу от кровати и выходить на работу — до того как познакомилась с Рорком и с настоящим, без балды, кофе — черным, крепким, насыщенным. Или как она жила в своей квартире с этой жалкой плюющейся струйкой вместо душа, до того как познала, какое это чудо, просыпаться, подставив тело под включенные на полную мощность горячие струи мультидуша.

Все эти милые, приятные мелочи, сущие пустяки, которых она была лишена всю свою жизнь, как, например, вихря свежего, ароматного, теплого воздуха в сушилке. Она так привыкла к этим приятным мелочам, что уже редко о них задумывалась. Только теперь это поняла.

Она вышла из сушилки и заметила висящий на двери халат. Короткий, пушистый, вызывающе красного цвета и наверняка новенький. Она не была твердо уверена, потому что Рорк имел привычку покупать ей красивые вещи — милые, приятные мелочи — безо всякого предупреждения.

Ева надела халат, взяла свой кофе и вернулась в спальню.

«Типичная утренняя сцена в нашем доме», — подумала она.

Рорк потягивал свой собственный кофе в сидячем уголке на мягком диване, поглаживая впавшего в почти бессознательное состояние Галахада и одновременно просматривая утренние биржевые сводки. Ева заметила, что он уже оделся и наверняка еще прежде, чем она продрала глаза, успел провести как минимум одну видеоконференцию в голографической комнате или по телефону.

Он обязательно заставит ее съесть завтрак, если только она сама первая об этом не подумает, и наверняка предупредит, если ее наугад извлеченный из шкафа жакет не сочетается с первыми попавшимися брюками, которые она на себя натянет.

«Милые, — в который раз подумала Ева, — приятные мелочи».

Их мелочи.

И хотя Ева уже привыкла полагаться на то, как все заведено, иногда, решила она, полезно все немного перетряхнуть.

— Что будешь? — спросила она.

— В каком смысле? — Рорк взглянул на нее, с видимым усилием оторвавшись от компьютерного экрана.

— Что будешь на завтрак?

Он приподнял брови и многозначительно на нее посмотрел.

— Ты мою жену не видела? Она была тут буквально секунду назад.

— Вот за это ты у меня съешь все, что я приготовлю.

— Так уже чуть больше похоже на нашу любимую Еву, — обратился он к коту. — Но все равно что-то… — Рорк встал с дивана и неспешно подошел к ней. Крутанул за талию, опрокинул назад и поцеловал, словно дело было страстной ночью, а не солнечным летним утром. — Гм, а это все-таки Ева. Узнаю эти губы.

— Продолжай в том же духе, умник, и, кроме них, тебе на завтрак ничего не достанется.

— Мне бы и этого вполне хватило.

В отместку она уколола его локтем.

— Некогда мне тут с тобой препираться. У меня на сегодня еще получение ордеров, допросы с пристрастием и поимка убийцы.

Ева выбрала вафли, лесные ягоды и еще кофе. Рорк, надо полагать, уже покормил кота, но она все равно заказала еще блюдце молока. Галахад набросился на него, как дикая пума.

— Не будет путаться под ногами, — сказала Ева, садясь.

— Ну разве не прелесть? Вся семья вместе вкушает завтрак. — Рорк достал из своей плошки ежевику и сунул ягоду ей в рот. — Выглядишь отдохнувшей. Больше снов не было?

— Нет. Что-то их из меня все подчистую вымело. — Ева нашла малину и сунула ягоду в рот ему. — Но я о них думала. Сны — это ведь все шуры-муры подсознания.

— Малоизвестный в психоанализе термин.

— Да хоть как. Большинство я могу расшифровать, не так уж оно и заумно. Но ведь я целыми днями думаю о подозреваемом в убийстве — так почему же во сне Барта убивает воображаемый персонаж? Может, мое подсознание просто повторяет игру, а может, оно подсказывает мне, что я в чем-то ошибаюсь.

— Можешь спросить у Миры.

— Может, спрошу. Если выдастся минутка. Как только будут готовы ордера, брошу все усилия на обыски. Чтобы накрыть сразу три места, потребуется больше времени и больше людей.

— Мира может помочь убедить прокурора насчет этих ордеров.

— Да, я буду иметь ее в виду про запас. Убийца знал распорядок дня Барта — это раз. Его домашний распорядок, а для этого нужно было близко его знать. Как мы друг друга. — Она показала пальцем на себя и на Рорка. — Как, например, я знала, что, когда выйду из душа, ты будешь тут сидеть. Пить кофе, гладить кота, просматривать сводки и новости. Ты все время так делаешь. Время от времени бывает что-то другое, когда требуется, но вероятнее всего, что именно так все и будет.

— М-м-м. — Рорк откусил кусок вафли. — И убийца поставил на то, что вероятнее всего случится.

— Шансы были велики. И я также готова поставить на то, что тот, кто убил Барта, постарается взять бразды правления в «Играй». После его смерти образовался вакуум, и часть выгоды от его убийства — возможность этот вакуум заполнить.

— Ты теперь склоняешься к мысли, что это все-таки был кто-то один.

— Сговор по-прежнему довольно вероятен, но ведь убийство друга, партнера — это тотальное предательство.

Рорк кивнул.

— Способный на такое не станет сам просто так доверять еще кому-то.

Ева махнула вилкой.

— Допустим, один из них на это способен. Они зарабатывают на жизнь придумыванием сюжетов и просчитыванием всех ходов. Выберешь одно, получишь то-то, это приведет к тому-то. Думаю, убийца взвесил все «за» и «против» сговора с кем-то еще.

— Если второй даст слабину, совершит ошибку, начнет ему угрожать, это будет еще одна проблема. Еще одного партнера убить трудно, — заметил Рорк. — Это сразу привлечет твое внимание к оставшимся двум. — Он тоже знал ее привычки, знал, как она думает. — Ты обеспокоена, что может так и произойти.

— Зависит от того, как это ему поможет или помешает и насколько польстило его самолюбию первое убийство. Когда люди считают себя умнее, талантливее, да просто достойнее всех остальных и им нужно это себе периодически доказывать, они очень, очень опасны.

Первым делом Ева заглянула к Шер Рио. Заместитель прокурора была ее другом и, считала Ева, если шире взглянуть, то и напарником тоже. «Я ловлю негодяев, — думала она, пробираясь через утренние заторы, — а она их сажает».

По телефону ей сказали, что Рио уже в Центральном управлении, ведет дело Рейнеке.

«Быстро они управились», — подумала Ева и поехала напрямик на запад, в объезд Бродвея, никогда не засыпающего и вечно забитого праздношатающимися.

«Любительница вегетарианской пиццы настучит на своего парня с разводным ключом, — решила она, — а может, и наоборот. Один согласится на сделку, другой получит срок по полной. И все будут довольны».

Она оставила Рио сообщение на автоответчике, что хотела бы с ней встретиться, как только та освободится. Но, к ее удивлению, Рио уже сама ждала в ее кабинете, сидя на стуле для посетителей с кружкой кофе в руке.

— Не думала, что ты так быстро закончишь, — удивилась Ева.

— А они их всю ночь мариновали. Часа в два твои парни в засаде решили, что хватит этой парочке уже там обжиматься. — Рио потянулась, повела плечами. — Дамочка прокралась к нему домой часов в восемь вечера. В полночь или около того погасили свет. У ребят все записано.

Рио зевнула, провела рукой по пушистым светлым волосам.

— Они там расслабились, даже шторы не задернули. Устроили твоим ребятам настоящее шоу, и со светом, и без.

— Бьюсь об заклад, она его сдала.

— Как миленькая. Сначала, правда, все шло как обычно — мол, она просто искала утешения после такой утраты. — Рио сделала большие глаза, похлопала ресницами. — Ах, боже мой, так это он убил моего мужа?! Шок, сопли, слезы. Ну, короче, — она пожала плечами, — ребята из обоих выбили весьма подробные признательные, а я сэкономила налогоплательщикам кучу денег. Она схлопочет десятку, он — два раза по столько же. — Рио предостерегающе подняла палец, не давая Еве открыть рот. — Да-да, наверно, через суд мы могли бы им обоим припаять пожизненное, но так мы их гарантированно засадили. Неплохое завершение бессонной ночи.

Ева могла, конечно, поспорить просто из принципа, но ей надо было добиться от Рио одолжения.

— Мне нужно три ордера на обыск.

— Зачем?

Ева тоже налила себе кофе, присела и изложила свою идею.

Рио слушала ее, хмурясь и недовольно постукивая пальцами по кружке.

— Вещественных доказательств против них нет?

— Потому-то мне и нужны ордера. Чтобы их найти.

— И ты сама не знаешь, что ищешь.

— Узнаю, когда найду. Рио, совокупность доказательств налицо. Мотив, средства, возможность, компьютерные навыки и хорошее знание привычек жертвы, его местожительства и систем безопасности. Добавь к этому, что, по их же собственному заявлению, только они втроем обладали полной информацией об игре.

— У них у всех есть алиби.

Ева замотала головой:

— Алиби у них слабые. Такие слабые, что того и гляди загнутся. Тебя там не было, а я видала их офис. Это настоящий улей, и кругом пчелы носятся. До места преступления пять минут пешком. Любой из них мог оттуда на часок отлучиться, никто бы даже не заметил. А если бы и заметил, у убийцы наверняка было бы наготове другое алиби. Они так мыслят: причина и следствие, действие и реакция. И еще деталь из составленного Мирой психологического портрета — Барт знал убийцу.

Рио вздохнула.

— Пойдет. Говоришь, они пока во всем сотрудничают со следствием?

— О да.

— Ты могла бы спросить у них согласия, посмотреть, как они отреагируют.

— И дать убийце шанс припрятать то, что я могу у него найти?

— Ладно, пойдет, — повторила Рио. — Очень надеюсь, что ты что-нибудь отыщешь. — Она встала со стула для посетителей. — Ты хоть представляешь, до чего у тебя стул неудобный?

— Отлично представляю. Для того и держу.

Рио рассмеялась, потерла усталые глаза.

— В любом случае опоздай ты минут на десять, я все равно бы на нем уснула. Надо все-таки вздремнуть. Вечером увидимся? У Надин?

— Я приеду.

— А мне придется тонны косметики наложить, чтобы выглядеть хотя бы наполовину человеком. Будут тебе твои ордера, — добавила она уже в дверях.

— Спасибо.

«С этим все», — подумала Ева и пошла вытаскивать Пибоди из-за письменного стола.

— Пойдем-ка поговорим еще раз с Си-Си.

По дороге к эскалатору она заметила у одного из торговых автоматов Рейнеке.

— Отличная работа, Рейнеке!

— Спасибо, Даллас. Они сейчас у Дженкинсона все подписывают. — Он достал из автомата совершенно замученного вида пирожок. — Знаешь, в результате-то оказалось, что они оба просто идиоты. Он даже не додумался выбросить клонированный телефон, с которого позвонил ей перед тем, как вышибить мужу мозги, и не успел сунуть коробку из-под пиццы в утилизатор мусора. А она так вообще заказала себе в интернет-магазине модное нижнее белье — и это через пару часов после того, как ей сообщили об убийстве мужа. Им за одну только тупость нужно было срок накинуть.

— Спорим, отсидев, они не шибко поумнеют. Отличная работа, — повторила Ева. — И не вздумайте с Дженкинсоном слить всему отделу видеозаписи с наружки.

— Вот досада. По жизни они, конечно, тупые, но в остальном — чертовски изобретательные.

Ева сдержалась и осклабилась, только когда они уже взошли на эскалатор.

— Ты ведь ее не подозреваешь? Си-Си, подружку? — спросила Пибоди.

— Нет. Это кто-то из его партнеров по бизнесу, но подружка может знать больше, чем думает. У нее уже было время успокоиться. Хочу разговорить ее, посмотреть, что она еще вспомнит.

Си-Си была дома; жила она в опрятной квартирке вместе с тремя золотыми рыбками в круглом аквариуме.

«Зачем люди держат рыбок? — недоумевала Ева. — Им что, нравится смотреть, как они там кружат, кружат, пялятся на тебя своими выпученными глазами? В чем прелесть-то?»

— Я взяла небольшой отпуск. — Си-Си сидела в глубоком кресле с высокой спинкой; волосы она забрала в хвост, на ее лице не было косметики. Вид у нее был измученный. — Не могу вернуться к работе. Мне кажется, если выйду, получится, что работа для меня значила больше Барта. А это не так.

— Вы не обращались к психологу-консультанту?

— Нет. Наверно… Наверно, я просто пока еще не хочу, чтобы мне полегчало. Глупо звучит.

— Нет, не глупо, — успокоила ее Пибоди.

— Не знаю вообще, получилось бы у нас с ним что-нибудь или нет. В смысле у нас все было хорошо, и я думаю, может быть… Но я же не могу этого знать наверняка, и у меня это теперь из головы не выходит. Съехались бы мы с ним, может, даже поженились бы? Не знаю.

— А вы с ним об этом когда-нибудь говорили? — поинтересовалась Ева. — Насчет съехаться?

Си-Си смущенно улыбнулась.

— Ну, мы ходили вокруг да около. Думаю, мы оба были к этому еще не готовы. Мне кажется, да, еще пара месяцев вместе, и разговор об этом обязательно зашел бы. Знаете, мы ведь с ним никуда не спешили. Думали, времени у нас полно.

— И у вас обоих были свои увлечения, — с пониманием сказала Ева. — Свои привычки и свои друзья.

— Да, верно. У меня раньше был один парень, так он на меня давил. Типа если я не круглые сутки с ним, значит, он не очень-то много для меня значит. С Бартом было совсем по-другому. Мы с ним много времени проводили вместе, и мои друзья ему нравились, а его друзья — мне. Но нам необязательно было быть вместе каждую секунду.

— Вы хорошо ладили с его партнерами по бизнесу? С самыми близкими его друзьями.

— Конечно. Они классные. И слава богу, что ладили, — улыбнулась Си-Си, и ее измученные глаза немного оттаяли. — Мне кажется, если бы мне не понравились друзья Барта, а я — им, не быть бы мне его девушкой.

— Даже так?

— Ну, они же как семья. У многих с семьей одна беда. Я вон про свою сестру такое вам могу рассказать! — Си-Си закатила глаза, и на секунду ее лицо стало живым и обаятельным. Видимо, такой она и была в жизни. Это сейчас горе раздавило ее.

«Должно быть, этим она Барта и привлекала», — решила Ева.

— Но когда сам выбираешь семью — не знаю, наверно, все по-другому. Вы, конечно, все равно можете не соглашаться, спорить, но если нужно, вы всегда друг друга поддержите. Думаю, у нас с сестрой это тоже так, даже если она частенько меня злит.

— Барт, само собой, тоже иногда злился на своих партнеров?

— Да нет. Он в таких ситуациях просто качал головой, говорил что-нибудь типа «Елки, да о чем вообще Силл думала?», или «Ну на фига это Бенни сделал?», или «Вар суется не в свое дело».

— Он с вами об этом говорил?

— Конечно. Если трудная неделька выпадала, он со мной выговаривался. Я знаю, они в последнее время здорово вкалывали из-за нового проекта. Работали целыми днями и потом еще тестировали. Может, они малость и ругались — ну, как обычно, особенно когда устаешь сильно.

— Было что-нибудь конкретное? Нам любая мелочь может помочь, — добавила Ева, увидев, как Си-Си в задумчивости закусила губу. — Одно за другое, так и восстановим всю картину.

— Ну… Я знаю, что пару недель назад он дулся на Силл — ничего серьезного, просто был недоволен, что она со своим планом рекламной кампании вышла за рамки бюджета. А она дулась, потому что массу усилий в нее вложила и считала, что кампания стоила лишних расходов. А Барт был не согласен. Он-то, конечно, меньше, чем она, психует. Психовал.

Си-Си вздохнула, но потом взяла себя в руки.

— Барт говорил, они друг на друга наорали, хотя он сам-то не особо умеет — умел — на других кричать. Но они помирились, как всегда. Он купил ей цветы. Ему нравилось дарить цветы. А с Варом они сцепились насчет направления новой игры. Какие-то технические вопросы, так что Барт не вдавался в подробности. Ворчал, что они не станут менять направление, необязательно использовать весь потенциал.

— А что он имел в виду?

— Не знаю. Сказал просто, что в «Играй» делают игры и только игры. Он иногда, бывало, как упрется… Не то чтобы часто, но… Мне это казалось даже трогательным.

— А что насчет Барта и Бенни? Были трения?

— Они так давно друг друга знали… Вечно друг друга подначивали — ну, как парни обычно друг друга поддразнивают. Например, была я там у них на прошлой неделе — мы с Бартом после работы собирались киношку посмотреть. Они с Бенни что-то новое тестировали, играли друг против друга, и Барт его ну просто по стенке размазал. Да еще и носом в это ткнул. Да они вечно так, но просто в этот раз, наверное, сказалось, сколько они над этим уже горбатились, и Бенни жутко разозлился. По нему видно было. Сказал Барту: может, в следующий раз стоит попробовать разобраться в реале — по-настоящему — и хлопнул дверью. А Барт рассмеялся. Я ему, когда уходили, сказала, что он Бенни обидел. — Си-Си пожала плечами. — Это все их мужские шутки. Дурацкие шутки.

— Она хороший человек, — сказала Пибоди в машине. — Знаю, сейчас уже нет смысла гадать, но мне кажется, у них бы все получилось. У него в жизни все получалось.

— Да. И сам он теперь выглядит нормальным. Уже не ангел. Мог и раздражаться, и с друзьями иногда ругался.

— Но на смертельные обиды это не похоже.

— На его взгляд — нет. А вот с точки зрения его друзей — не уверена. Возьмем Силлу. Он поставил под сомнение ее компетенцию как творческого человека и организатора. Теперь Вар. Обломал его с инновациями. Опустил Бенни как игрока и спеца по играм. Нам-то это всего лишь говорит о том, что Барт — обычный человек. Двое его деловых партнеров толкали свои идеи, и он их отклонил, а третьему прилюдно надрал задницу. Вряд ли это были единственные в своем роде инциденты, и весьма вероятно, что какой-нибудь из них стал для одного из партнеров последней каплей.

— Мы с тобой тоже ругаемся, и ты меня не раз обламывала и надирала мне задницу, но я не замышляю твоего убийства. На данный момент, по крайней мере.

— Спорим, ты не раз фантазировала, как надираешь задницу мне.

— Фантазировать не запрещено ни законом, ни должностными инструкциями.

— В этом-то и дело. Чтобы вдруг решить претворить фантазии в реальность, нужен либо определенный склад характера, либо какой-то взрывоопасный конфликт. — Ева забарабанила пальцами по рулю, обдумывая эту мысль. — Под психологический портрет предполагаемого убийцы, я считаю, подходят все трое. И претворять фантазию во что-то максимально приближенное к реальности — их ежедневная работа. Еще один шаг — и все уже в реале.

Она взглянула на встроенный в приборную панель телефон и улыбнулась, прочитав сообщение.

— Рио не подвела. Собирай три команды, — приказала она Пибоди.