Маленький свободный народец Пратчетт Терри

Глава 11

Пробуждение

На другом краю поляны перед человеком, который колол орехи, остался последний орех. Огромный — Тиффани по пояс. И он слегка покачивался. Человек ударил по нему молотом, и орех откатился.

«Смотри на то, что есть на самом деле», — сказала себе Тиффани и рассмеялась.

Королева взглянула на неё озадаченно.

— По-твоему, это смешно? — резко спросила она. — Что смешного ты находишь в своём нынешнем положении?

— Просто забавная мысль в голову пришла, — сказала Тиффани.

Королева уставилась на неё тем недовольным взглядом, которым люди без чувства юмора отвечают на улыбку.

«А ты ведь не слишком-то умна, — подумала Тиффани. — Тебе это ни к чему. Ты привыкла получать всё, что захочешь, просто силой сна. Ты полагаешься лишь на свои сны, а думать тебе никогда не приходилось».

Она обернулась к Роланду и прошептала:

— Расколи орех! Не обращай внимания на то, что я буду делать, просто расколи его!

Мальчишка непонимающе таращился на неё.

— Что ты ему сказала? — рявкнула Королева.

— Попрощалась, — ответила Тиффани, крепче прижимая к себе брата. — Делай что хочешь, а брата я тебе не отдам!

— Ты знаешь, какого ты цвета внутри? — спросила Королева.

Тиффани молча покачала головой.

— Так скоро узнаешь, — пообещала Королева с улыбкой.

— У тебя на такое силы не хватит, — сказала Тиффани.

— Знаешь, ты права, — признала Королева. — Сотворить такое на самом деле действительно требует очень серьёзной магии. Но это мне и не нужно, деточка. Я могу заставить тебя поверить, что я делаю с тобой самые… страшные вещи. Не хочешь ли взмолиться о пощаде? Потом у тебя может не быть такой возможности.

Тиффани помедлила.

— Не-ет, — протянула она наконец. — Пожалуй, не буду.

Королева склонилась над ней. Её серые глаза заполнили собой весь мир.

— Все здесь надолго запомнят то, что вскоре случится, — сказала она.

— Да уж надеюсь, — сказала Тиффани. — Расколи. Орех.

И снова Королева на миг растерялась. Она не очень хорошо поспевала за резкими поворотами беседы.

— Что? А, да… — пробормотал Роланд.

— Что ты сказала ему? — спросила Королева.

Тиффани лягнула её ногой, куда дотянулась. Возможно, ведьмы так не поступают. Так поступают девятилетние девочки. Тиффани жалела, что не придумала ничего лучше. С другой стороны, на ней были хорошие крепкие башмаки и врезала она от души.

Королева встряхнула её за плечи:

— Зачем ты это сделала? Почему ты отказываешься меня слушаться? Все были бы счастливы, если бы просто меня слушались…

Тиффани посмотрела ей в глаза. Радужки были серыми, но зрачки — как два серебряных зеркальца.

«Я знаю, кто ты, — сказал Дальний Умысел. — Ты — та, кого жизнь ничему не учит. Ты ничегошеньки не знаешь о людях. Ты просто… большой ребёнок».

— Конфетку хочешь? — шепнула Тиффани.

За спиной у неё раздался крик. Вывернувшись на миг из королевской хватки, Тиффани успела увидеть, как Роланд сражается за молот. Вот он выдернул эту тяжеленную штуку из рук высокого человека и поднял над головой, попутно зашибив эльфа за спиной…

Молот обрушился вниз, но в этот самый миг Королева больно дёрнула Тиффани, заставив снова посмотреть на неё.

— Конфетку? — прошипела она. — Я тебе покажу кон…

— Раскудрыть! Кралька! И у ней нашая кельда!

— Долой Кральку! Долой господавов! Мал-мал свободен народ!

— Шышлык бы зарезал, да?

— Хватакс!

Тиффани была, возможно, единственным существом во всех мирах, сколько их есть, кто был рад услышать Нак-мак-Фиглей.

Они высыпались наружу из ореха. Некоторые до сих пор щеголяли в вечерних нарядах. Другие уже переоделись в килты. Но все были настроены подраться и, чтобы не терять времени, успели набрать обороты, сражаясь друг с дружкой.

Поляна опустела. Даже сны понимают, что лучше убраться подальше, когда на тебя катится ревущее, извергающее ругательства, синее с рыжиной цунами.

Тиффани, пригнувшись, вырвалась из рук Королевы и, не выпуская Винворта, бросилась в травяную чащу — посмотреть, что будет.

Мимо пробежал Громазд Йан. Над головой он держал эльфа — большого, ростом со взрослого человека. Эльф тщетно пытался вырваться. Громазд Йан вдруг остановился и отправил пленника в полёт через всю поляну.

— Йех, здорова пошёл! Прям кумполом бдзынь! — И Фигль радостно поскакал обратно в гущу битвы.

Пикстов невозможно было растоптать и раздавить. Они работали группами, выстраиваясь в пирамиды, чтобы верхний драчун мог оказаться на одном уровне с эльфом и врезать ему кулаком, а ещё лучше — головой. А как только враг падал, оставалось только запинать его до бесчувствия.

У Нак-мак-Фиглей был свой подход к драке. Они всегда старались выбрать самого крупного противника («По нём наверняк не промазнешь», — объяснил потом Явор Заядло.) И лупили его безостановочно. В конце концов враг, понятное дело, падал — это было всё равно что драться с роем ос, вооружённых кулаками.

Пиксты не сразу поняли, что больше лупить некого, а когда поняли, некоторое время дрались друг с дружкой, чтоб боевой задор не пропадал зря. Наконец они успокоились и принялись обшаривать карманы поверженных врагов на предмет завалявшейся мелочи.

Тиффани выпрямилась.

— Ах, неплоха работишка, я б сказанул, — заявил Явор Заядло, озирая поле недавней битвы. — Здоровска драчка вышла, и даж стихами их бить не занадобилось.

— Как вы оказались внутри ореха? — спросила Тиффани. — То есть это же был… ну, орех.

— Другенного входу не сыскнули, — объяснил Фигль. — Вход должон быть подходяющий. Трудновастое эт’ дело — пути во снах сыскивать.

— Агась, особливо если ты мал-мал укушамшись, — ухмыльнулся Туп Вулли.

— Что?! Вы пили? Я тут сражалась с Королевой, а вы решили заскочить в паб?

— Ах, нае! — замахал руками Явор Заядло. — Поминаешь тот сон с громаздой вечериной? От в нёму мы и застрянули.

— Но я же убила дрёма!

Роб принялся юлить:

— Нуууу… мы так лехко не вышли, как ты. Нам мал-мал поболе времени занадобилось.

— Покуда всё не выхлебнули, — подсказал Туп Вулли.

Явор Заядло зыркнул на него:

— А от так грить не надо было!

— Хотите сказать, сон продолжался? — спросила Тиффани.

— Ну, ежли у тебя трубы крепко горят, тады да, — сказал Туп Вулли. — И там ведь не тока пойло было. Ишшо ж канапехи всяки…

— Но я думала, если съесть или выпить что-то во сне, то останешься в нём навсегда! — сказала Тиффани.

— Ах-ха, то правда, но тока не про нас, — сказал Явор Заядло. — Для нас что домишко, что банк, что сны — мы всюду пролезнем и вылезнем.

— Но тока не из пабов, — вставил Туп Вулли.

— Ах-ха, оно так. Чтоб из пабу вывернуться, нам надо порядком силов приложнуть. Признаваю.

— А куда подевалась Королева? — напряглась Тиффани.

— А, она драпс-драпс, как токо нас узырила, — сказал Явор Заядло. — И мы сейчас тож драпс, хозяйка, покуда сон не изменулся. — Он кивком показал на Винворта: — Эт’ твой мал-мал братец? Экий какой соплюх!

— Хотю кофет! — проквакал Винворт на конфетном автопилоте.

— А от фикус тебе, а не конфекту! — гаркнул Явор Заядло. — А ну кыкс, кончевай хнычить и топай с нами. И чтоб не виснул больше на шее у мал-мал сеструхи!

Тиффани открыла было рот, чтобы возразить, но быстро передумала: Винворт на мгновение растерялся, а потом вдруг захихикал:

— Человечики! Пи-пи-писклики! Ха-ха!

— Ну всё, — сказала Тиффани. — Теперь это надолго.

Но такого она никак не ожидала: впервые на её памяти Винворт проявил интерес к чему-то несладкому.

— Явор, тут ишшо один настояшший! — окликнул кто-то из пикстов.

И к ужасу Тиффани, оказалось, что несколько пикстов поддерживают голову лежащего в беспамятстве Роланда.

— А, эт’ тот чудила неповоспитанный, — сказал Явор Заядло. — Тебе нагрубнул, Громазда Яна хотел молотилом шандаракснуть. Эт’ ж надо вовсе умища не иметь, однако. И что с ним делать?

Трава колыхалась. Свет меркнул. Становилось всё холоднее.

— Нельзя же оставить его здесь! — сказал Тиффани.

— Лады, поволокём с собой, — согласился Явор Заядло. — А ща — драпс-драпс!!!

— Пи-пи-писклики! Пи-пи! — радостно вопил Винворт.

— Боюсь, он теперь целый день так будет, — сказала Тиффани. — Мне жаль.

— Драпс в дверь! — сказал Явор Заядло. — Ты ужо зыришь дверь?

Тиффани в отчаянии огляделась. Ветер стал колючим.

— Зырь дверь! — строго велел Явор Заядло.

— Э… э…

Она резко повернулась кругом. Когда она схватилась с Королевой, Тиффани отчётливо ощущала настоящий мир, скрытый под покровом сна. Но теперь это чувство не хотело возвращаться. Она постаралась сосредоточиться. Запах снега…

Ну какой у снега может быть запах? Смешно. Это же просто замёрзшая вода. Но Тиффани, проснувшись поутру, всегда знала, шёл ночью снег или нет. Снег на запах был как жесть на вкус. У жести ведь есть вкус, хотя, надо признать, он не лучше запаха снега.

Ей казалось, что она слышит, как скрипят от усилий извилины в мозгу. Так. Она — внутри сна. Значит, надо проснуться. А бежать никуда не надо, во сне все вечно куда-то бегают. Но если посмотреть вот в ту сторону, там всё как-то… тоньше.

Тиффани закрыла глаза и стала думать про снег, белый и хрустящий, как свежие простыни. Представила, как ступает по снегу, сосредоточилась на этом ощущении… Всего-то надо проснуться…

Она стояла на снегу.

— Молодца, — сказал Явор Заядло.

— Я вырвалась! — воскликнула Тиффани.

— Ах, порой дверь-то в бошке… — сказал Фигль. — А ща драпс!

Тиффани почувствовала, как подошвы оторвались от земли — её подхватили пиксты. Похрапывающий Роланд приподнялся на дюжине маленьких синих ног.

— И не застопливаемся, пока не выгребем отсюдова! — заорал Явор Заядло. — Фигли не сдаются!

Они полетели по снегу, свободные от ноши бежали впереди группами. Через минуту-другую Тиффани оглянулась. Синие тени тянулись к ним. И наливались тьмой.

— Явор… — окликнула она.

— Я знаю, — ответил он. — Поживей, ребя!

— Они быстрые, Явор!

— И эт’ я тож знаю!

Снежинки жалили Тиффани щёки. Деревья проносились мимо, расплывчатые от скорости. Но тени пересекали тропу впереди, и всякий раз, когда приходилось бежать сквозь них, казалось, тени обретают плотность, словно туман. А тени за спиной теперь были угольно-чёрными в середине.

Но вот Фигли миновали последние деревья и вылетели на бескрайнее снежное поле. И вдруг остановились, да так резко, что Тиффани чуть не упала носом в снег.

— Что случилось?

— Хде наши следы-то? — спросил Туп Вулли. — От тока что были тута, и нате… И куды теперь?

Утоптанная тропа, которая вела их как путеводная нить, взяла и исчезла.

Явор Заядло обернулся и посмотрел на лес. Тьма клубилась над деревьями, как дым, растекаясь над горизонтом.

— Кралька насылает за нами кошмарей, — прорычал Фигль. — Туговасто нам придётся, ребя.

Тиффани разглядела силуэты в надвигающейся тьме и крепче прижала к себе Винворта.

— Кошмарей насылает, — повторил Явор Заядло, повернувшись к ней. — Тебе про них знавать не надо. Мы их задержим, а ты бегай. Драпс-драпс, ну!

— Мне некуда бежать, — сказала Тиффани.

Со стороны леса доносился пронзительно-высокий звук, этакое насекомое стрекотание. Пиксты сбились плотнее. Обычно они ухмылялись до ушей, предвкушая драку, но теперь были угрюмы и серьёзны.

— Ах, этая Кралька, шоб она умела проигрываться, — сказал Явор Заядло.

Тиффани оглянулась и посмотрела туда, куда они бежали, — там тоже уже клубилась чернота. Кольцо сомкнулось.

«Двери повсюду, — подумала она. — Старая кельда сказала, двери повсюду. Нужно найти дверь.

Но вокруг только снег и несколько деревьев…»

Пиксты выхватили мечи.

— А что, собственно, за кошмары нас преследуют? — спросила Тиффани.

— Этакенные на длинных ножищах, с громаздыми зубьями и сотней глазьев и всяко тако, — сказал Туп Вулли.

— Ах-ха, и ишшо похужей, — сказал Явор Заядло, вглядываясь в наступающую темноту.

— Что может быть хуже? — спросила Тиффани.

— Неправильные обычности, — ответил он.

Сначала Тиффани не поняла, потом её передёрнуло. Да, она знала, о каких кошмарах речь. Они снились нечасто, но уж если снились, хуже их трудно было что-то придумать. Однажды она проснулась в холодном поту после того, как за ней гонялись башмаки матушки Болен, а в другой раз — сахарница. Всё, что угодно, может стать кошмаром.

Чудовищам Тиффани ещё могла противостоять. Но ей не хотелось бы встретиться с озверевшими башмаками.

— Э… У меня идея, — сказала Тиффани.

— У меня тож, — отозвался Явор Заядло. — Не бывать тута, вот идея!

— Вон там есть небольшая рощица, — сказала Тиффани.

— И что? — Явор смотрел на ряды надвигающихся кошмаров.

Уже можно было разглядеть подробности — зубы, когти, глаза, рёбра… Явор Заядло смотрел на всё это так, что было ясно: как бы потом ни сложилось, первым нескольким кошмарам предстоит нос к носу столкнуться с большими неприятностями. Если, конечно, у них есть носы и лица вообще.

— Как вы собираетесь драться с кошмарами? — спросила Тиффани.

Стрёкот стал намного громче.

— Мы кому хошь люлей накидать могём, — сказал Громазд Йан. — Есть балда — врежь сполна по балде. Нет балды — пинай почём придётся.

Тиффани пригляделась к быстро приближающимся… существам.

— У некоторых из них не одна голова.

— Тады нам свезло, — сказал Туп Вулли.

Пиксты задвигались, вставая поудобнее перед дракой.

— Волынщик, — сказал Явор Заядло. — Сграй нам плач. Будем сражаться под звуки визжали…

— Нет! — закричала Тиффани. — Так не пойдёт! Чтобы одолеть кошмары, нужно проснуться! Я — ваша кельда! И я приказываю! Мы сейчас все побежим вон к тем деревьям! Делайте, как вам сказано!

— Пи-пи-писклики! — взвизгнул Винворт.

Пиксты посмотрели на деревья, потом на Тиффани.

— Живо! — завопила она так громко, что кое-кто из маленьких воинов содрогнулся. — Ну! Делайте, как сказано! Я знаю способ получше!

— Поперёк карррги не попрёшь, Ррроб, — пробормотал Вильям.

— Я отведу вас домой! — гаркнула Тиффани.

«Надеюсь», — добавила она про себя. Из-за дерева в рощице выглядывало круглое бледное лицо. Дрём.

— Но… — начал было Явор Заядло, потом обернулся к лесу и воскликнул: — Ой-ёи, вы тока позырьте…

На фоне чудовищного прилива выделялось маленькое бледное пятнышко.

Снибс бежал во весь дух. Его руки двигались туда-сюда, как поршни. Его коротенькие ножки мелькали так быстро, что, казалось, они описывают круг через верх. Его щёки раздулись, как воздушные шары.

Волна кошмаров накрыла его и покатилась дальше.

Явор Заядло убрал свой меч.

— Так, ребя, вы слыхали кельду. Цап её и драпс-драпс.

Тиффани приподняли и понесли. Другие подхватили бесчувственного Роланда. И все рванули к деревьям.

Тиффани достала из кармана передника обёртку «Весёлого капитана». Она поможет ей сосредоточиться, вспомнить тот сон…

Говорили, что с вершины самых высоких холмов можно увидеть море. Тиффани поднялась туда в ясный зимний день, когда воздух был чист и прозрачен, и смотрела во все глаза, но смогла разглядеть только мутную полоску голубизны у горизонта. А море на пачках «Весёлого капитана» было глубокого синего цвета с белыми барашками волн. Для Тиффани море было таким.

Дрём среди деревьев казался маленьким. Тиффани надеялась, что и силы у него не много. Ей ничего другого не оставалось…

Деревья приближались. Кольцо кошмаров сжималось. Жуткие звуки — треск костей, грохот рушащихся скал, жужжание рассерженных насекомых, кошачьи вопли — раздавались всё ближе, и ближе, и ближе, и…

Глава 12

Весёлый Капитан

…и вот она стоит на песке и белые волны бьются о берег, а потом впитываются в гальку, издавая такие звуки, будто старуха сосёт неподатливый леденец.

— Раскудрыть! Хде-то мы? — спросил Туп Вулли.

— Ах-ха, и с чего мы стали как жёлтовые грибыши? — добавил Явор Заядло.

Тиффани посмотрела вниз и невольно рассмеялась. Каждый пикст был одет точь-в-точь как Весёлый Капитан: в жёлтый непромокаемый плащ и жёлтую же непромокаемую шляпу с широкими полями. Поля немедленно свесились на глаза большинству Фиглей, и пиксты стали натыкаться друг на друга.

«Мой сон, — подумала Тиффани. — Дрём пускает в дело то, что найдёт у тебя в голове, но это мой сон, и я могу обернуть его нам на пользу».

Винворт затих. Он таращился на волны.

На прибрежной гальке лежала лодка. Пиксты, все как один (скорее даже как целая толпа жёлтых грибов), кинулись к ней и стали карабкаться на борт.

— Что они делают? — спросила Тиффани.

— Лучшей убраться подале, — сказал Явор Заядло. — Ты хорош сон сыскнула, но тута ставаться низзя.

— Но здесь нам нечего бояться!

— Ах, Кралька всюду пролазнет, — ответил Фигль. Добрая сотня пикстов тем временем завладела веслом. — Не боись, мы в лодках кумечим. Разве не видала, как Мал-не-мал Джорджи рыбарил с Малом Бобби тадысь? Мы кой-какой толк в рыболовле и мореходстве знаем.

Похоже, они и правда умели обращаться с лодками. Вскоре вёсла были вставлены в уключины, и отряд Фиглей столкнул лодку в воду.

— А ща давый нам сюды малого, — велел Явор Заядло, стоя на корме.

Неуверенно ступая по скользким камням в холодной воде, Тиффани подошла ближе и передала пикстам Винворта. Ему всё происходящее явно казалось очень забавным.

— Пи-пи-писклики! — завопил он, когда его опустили в лодку.

Это была его первая и пока что единственная шутка, так что он повторял её снова и снова.

— Эт’ да, — сказал Явор Заядло, запихивая Винворта под скамью. — А ща утихни там и чтоб ни гугукс про конфекты, а то дядя Явор надерёт тебе ухи, смекашь?

Винворт хохотнул.

Тиффани побежала по берегу и помогла Роланду встать на ноги. Он открыл глаза и уставился на неё мутным взглядом.

— Что пр’сходит? — промямлил он. — Мне такая ерунда присни… — Тут он снова закрыл глаза и обмяк.

— Полезай в лодку! — прикрикнула Тиффани, волоча его по берегу.

— Раскудрыть, мы что, волокём с собой этот чих напрасный? — Явор Заядло взял Роланда за штаны и затащил на борт.

— Разумеется! — отрезала Тиффани, забираясь в лодку сама.

Только она успела усесться на дно, как волны подхватили судёнышко. Вёсла со скрипом и плеском вошли в воду, и лодка толчками двинулась вперёд. Она покачнулась раз-другой от волны, а потом быстро заскользила по морю. Пиксты ведь были очень сильными, что ни говори. И хотя им приходилось виснуть на вёслах гроздьями, или карабкаться друг другу на плечи, или просто цепляться за что придётся, так что каждое весло смахивало на поле боя, тем не менее вёсла чуть не гнулись от усердной гребли.

Тиффани постаралась взять себя в руки и не обращать внимания на тревожное чувство, сосущее под ложечкой.

— Правьте к маяку! — сказала она.

— Ах-ха, я и сам скумекснул, — отозвался Явор Заядло. — Эт’ ж единое место тута, да и Кралька свет не уважухает. — Он усмехнулся. — Хорош сон, хозяйка. Небо зырила?

— Обычное небо, синее.

— Не то чтоб оно прям-таки небо. Зырь назади.

Тиффани повернулась. Небо было синее. Очень синее. Но за кормой, высоко над удаляющимся пляжем, тянулась жёлтая полоса. Она казалась очень далёкой и широкой, много миль в ширину. А посреди неё, нависая над землёй, как огромная галактика, серо-голубой из-за расстояния висел спасательный круг.