Рыцарь Шестопер Соколовский Фёдор

Глава девятнадцатая

ГОРЬКАЯ МЕСТЬ

Выскочив в коридор, Грин и Зареслава оказались окружены стеной девушек и стеной витязей. Ведьма, успевшая надеть шляпку, напряженно смотрела сквозь вуаль в сторону центральной лестницы.

Там все заволокло дымом, и оттуда неслись выкрики:

— Всем покинуть палаты! Выбираться на улицу любой ценой!

Ну да, помещение хоть и каменное, просторное и огромное, но построено все-таки с расчетом на удобную круговую оборону. Запасных выходов нет, окна узкие, в некоторые и не протиснешься. И в данный момент миссия располагалась на третьем этаже. Так что предпочтительнее было эвакуироваться через малочисленные подходящие для этого окна.

Но ведьма выбрала другой путь. Наверное, сумела воспользоваться своим особым зрением.

— Все за мной! — Последующие распоряжения и объяснения она давала уже на ходу: — Горит противоположное, нежилое крыло. Дыма еще мало, поэтому мы легко спустимся по парадной лестнице. В дыму не дышать и желательно не смотреть, я предупрежу о ступеньках. Держаться за руки. И за мою тоже! Я выведу!

И тут Райкалин понял, что все в миссии прекрасно знают о смертельной опасности прикосновения к красотке. Витязи сбились с быстрого шага, девицы тоже резко стали отставать. Ну еще бы! Одно касание ничем не грозило. Но в дыму можно было просто нечаянно натолкнуться на идущую впереди Зареславу. И что тогда? Риторический вопрос.

Поэтому Василий бесстрашно взял на себя риск и ухватился правой рукой за нежную кисть ведьмы, которую она требовательно отставила назад. Рыцаря тут же кто-то схватил за левую. В следующий момент они нырнули в сгущающийся дым, затаив дыхание и прикрыв глаза. Только и слышали четкие команды своей предводительницы.

И что самое смешное, азартно веселящее и невероятное, Шестопер, спускаясь по лестнице, вдруг почувствовал немалый восторг и удовольствие. Он не просто держался за руку ведьмы, он ее сжимал, ласкал, поглаживал и, будь такая возможность, вообще держался бы за нее зубами, словно преданная собака.

Даже почувствовал сожаление, когда они оказались во дворе. Только там, словно опомнившись, девушка резко вырвала свою ладонь из ручищи рыцаря. Еще и возмутилась еле слышно:

— Медведь! Чуть мне пальцы не поломал! — и бросилась руководить служанками, которые начали оказывать первую помощь мужчинам.

Все-таки шедшие в хвосте колонны рыцари надышались дымом и теперь судорожно, со слезами на глазах пытались откашляться. Но вышли все. В том числе и сам граф со своим молчаливым спутником откуда-то появился. И словно мотылек стал увиваться вокруг ведьмы, вроде и покрикивая на нее, поругивая, но делая это крайне деликатно:

— Ну вот почему ты сразу наружу не вышла?

— Выводила всех остальных из дыма, — спокойно, негромко ответила она.

— Они и сами все с усами, выбрались бы через окна!

— Ничего, так быстрее получилось и безопаснее. И вообще, граф, отстаньте от меня. Лучше выясните причину возгорания и позаботьтесь о ночлеге. Вряд ли наши комнаты проветрятся за полчаса.

Тем временем общими усилиями воинов личной дружины, гридней и слуг из княжеских палат пожар погасили. Открыв настежь все окна на этажах, усиленными сквозняками избавлялись от остатков дыма. Но спать в тех помещениях в самом деле казалось неразумным.

— Есть свободные комнаты в нашей казарме, — вспомнил Грин. — От двух ключи у моих оруженосцев, от остальных можно получить у коменданта.

— Ведите! — позволила Зареслава.

Василий не только пребывал в хорошем настроении, но и оптимистично смотрел на ближайшие часы: «Мы сейчас сядем в комнате наедине и мило пообщаемся. Хоть пожар нам и помешал, но в итоге так даже лучше получится!»

Всего через пять минут его ждало жестокое разочарование! Ведьма выбрала себе комнату и заперлась в ней с двумя девицами. Отдала приказ витязям:

— Никого к нам не пускать. Хочу выспаться!

Двое воинов застыли у закрытой двери.

Примчавшемуся графу только и осталось, что расселить остальных, назначить смены и самому отправиться спать. Выглядел он страшно довольным. Чему, спрашивается, радовался? Что в огне не сгорел? Или что его подопечная себя правильно вести начала?

Опечаленный странным нежеланием продолжить милую беседу, Райкалин отправился восвояси. Оруженосцы караулили кисель и не смыкали глаз. И конечно же набросились с вопросами, что случилось.

— Да все в порядке. Один дым, а огня и не было, — отмахнулся рыцарь. — А теперь ложитесь и спокойно спите. Но! Ко мне старайтесь шесть часов никого не подпускать и сами не будите. Я сейчас приму лекарство, которое превращает человека в подобие трупа. Поэтому не переживайте и не поднимайте панику. Только выполняйте, что я сказал.

И с мрачной решимостью достал из сундука кувшинчик с «Местью». Выпил кисель, улегся и довольно своевременно вспомнил, что час дается на расслабление, смирение, отторжение излишнего зла и чрезмерной ненависти. Поэтому постарался припомнить самые светлые моменты своего пребывания в этом мире. А они почему-то оказались все связаны с Зареславой.

«Надо будет ей уже завтра вручить письмо!» — решил он, засыпая и чувствуя, как на лице застывает счастливая улыбка.

Буквально сразу, по косвенным ощущениям, в сон ворвался дикий страх. Ощущение падения. И короткая, жуткая боль.

Затем Василий Райкалин в виде чего-то аморфного и бестелесного завис в пяти метрах над своим изломанным обнаженным телом. Не этим, которое рыцарское, а тем, которому было сорок шесть лет и которое проживало в двадцать первом веке иного мира.

Смотреть на свой труп было жутко и притягательно одновременно. Как и на нескольких прохожих, которые опасливо приближались к месту трагедии. Они больше посматривали на окна двадцатичетырехэтажного дома, которые в данный момент были закрыты все. Иначе говоря, полиции придется долго разбираться, откуда и каким образом свалилось тело.

Главное, что Райкалин вовремя вспомнил о грядущей материализации краткосрочного фантома и решил отправиться в заранее выбранное место. Оно казалось во всех смыслах примечательным, и хорошо, что он подумал о нем загодя. Это была квартира одного из местных нуворишей, расположенная напротив той, из которой самого Василия выбросили минуту назад.

Нувориш находился в отъезде, прислугу он не держал, так что дома у него никого не могло быть по умолчанию. Об этом знали убийцы, консьерж в фойе, ну и все остальные заинтересованные лица. Бронированная дверь и окна — на сигнализации, но отключить ее изнутри квартиры — плевое дело. К тому же интерьер мог поразить самого привередливого дизайнера и наиболее прижимистого собирателя очень, ну очень полезных вещей.

Но не к ним стремилось голое, только начавшее формироваться тело. Василий постарался себя представить сразу в коридоре, возле двери, чтобы иметь возможность включить камеры наружного осмотра. Это было предпочтительнее, чем подсматривать в дверной глазок. И у него получилось! Босые ноги почувствовали прохладу дорогого паркета, спина четко ощутила пустое пространство нежилого в данный момент помещения, а рука уже тянулась к панели, чтобы включить наружную камеру и экран для просмотра.

Бывал он здесь несколько раз с деловыми визитами и хозяина квартиры никоим образом не подозревал даже в причастности к собственному убийству. Совершенно иные, торговые дела, не касающиеся мотивов только что свершившегося преступления. И когда он час назад по местному, реальному времени был приглашен местной любовницей в квартиру напротив, то лишь мысленно хмыкнул: «Какое совпадение! Вон, напротив Алекс живет, сейчас что-то в Питере решает…»

Да и тут же забыл об этом. Предстоял бурный секс с шикарной, соскучившейся по его ласке женщиной. Так что Василий даже не поинтересовался у подруги, знает ли она своего соседа. Потом и в самом деле стало не до вопросов. Под тихую, приятную музыку выпили коньяку, заели лимончиком и окунулись в омут разврата.

Именно музыка да страстные стоны партнерши заглушили легкий шум открывающейся входной двери и практически беззвучные шаги трех костоломов, прошедших в спальню. Ну и тварь продажная старалась, держала его на себе так и так обнимала, чтобы он даже случайно не оглянулся на проем двери.

А потом стало поздно брыкаться и оказывать надлежащее сопротивление. Удар по затылку сразу вогнал в полубессознательное состояние. Практически сразу должен был убить на месте, да головушка дубовой оказалась. Поэтому даже удалось кое-что рассмотреть в мерцающем кровавом тумане.

Первое: женщина тут же откатилась в сторону, как только тело с нее сдернули, и бросилась одеваться. Второе: изначально костоломы собирались лишь нанести контрольные удары и оставить труп в квартире. Наверняка квартира была снята через риелтора и все выходы на себя убийцы подчистили заранее. Не факт, что следствие отыскало бы преступников. Скорей ленивые, равнодушные ко всему и продажные следователи списали бы все на бытовуху, разборки в порыве ревности.

Третье: подняв голову, удалось не только рассмотреть лица своих убийц, узнав одного из них, но и удивить их изрядно. Один даже не удержался от восклицания: «Оп-па! А жмурик-то еще живой!» Ну и четвертое, самое важное: из залы послышался голос, полный ненависти, но в то же время странно знакомый:

— Живой? Вот уж котяра беременный! — После чего прозвучало эмоциональное, скорей всего спонтанно принятое решение: — Тогда пусть насладится последними секундами своей жизни в полете! Бросайте его в окно! Но перед этим сломайте руки! И что там еще получится…

Убийцы только несколько секунд медлили, переглядываясь между собой и взвешивая последствия такого приказа. Но, видимо, быстро все просчитали, да и распоряжения не то шефа, не то заказчика следовало выполнять беспрекословно. Вот они и постарались. Удары дубинок по рукам, ногам и ребрам на несколько мгновений все-таки лишили Райкалина сознания. Потом твари дождались, пока он вновь шевельнется, и только тогда выбросили из окна. А в спину донеслось издевательское:

— Лети!

Но голос он так и не узнал. И теперь вот страстно желал рассмотреть своего главного смертельного врага.

На экране вначале мелькнули только тени ушедших первыми костоломов. Они правильно рассчитали, что успеют уйти без привлечения к себе внимания. Наверняка консьерж блокирован их сообщником, да и камеры в фойе повреждены. Подъезд выходит на другую сторону от места падения тела. Так что ищи-свищи потом этих типов!

Но дверь квартиры осталась приоткрытой, готовой выпустить остальных участников убийства.

Выходящую пару удалось рассмотреть великолепно. Мужчина слегка подтолкнул медлящую женщину и аккуратно закрыл дверь. Только после этого снял перчатки и раздраженно прошипел:

— Хватит ныть! Поживешь пока у меня на даче, а когда все успокоится…

Они вошли в лифт, не стали спускаться по лестнице. Ленивые! Все-таки шестнадцатый этаж.

Райкалина всего трясло от страха, омерзения и непонимания. Ну ладно женщина, продажная тварь, с которой он и знаком-то был совсем недолго. А вот мужчина, Валька Кузьмичев, оказался ни больше ни меньше как одноклассником! Причем несколько школьных лет он числился в друзьях и только в выпускном классе неожиданно ушел от забав и развлечений, стал скрытным и отчужденным, неприятным типом.

Причина вроде лежала на поверхности: родители Валика по уши погрязли в какой-то секте и сына втянули. Вон он и двинулся мозгами, по мнению всей дружной компании. Ребятам и девчатам и так было весело, интересно и радостно жить, так что никто не заметил потери бойца, не до того было. Первый секс, первые гулянки, первая любовь, хватало развлечений. И про Кузьмичева банально, казалось бы, навсегда забыли.

И вот он появился… Да в какой мерзкой роли!

Итак, главный враг найден. Но что дальше?

Изначально Василий именно в эту квартиру и намеревался попасть, потому что здесь имелось оружие. Да и Алекс по комплекции очень походил на нынешнего Грина Шестопера. Оставалось лишь выяснить цели, затем одеться, отыскать и аккуратно достать оружие из тайника и приступить к возмездию. Выйти в облике помолодевшего, двадцатилетнего парня вроде бы и просто. Но в то же время есть и сложности. Скорей всего полиция будет долго, очень долго разыскивать квартиру, из которой выбросили тело. А потом еще дольше проводить опросы соседей и поиск свидетелей.

Мелькнула, правда, идеальная, казалось бы, идея, как жестоко наказать Вальку Кузьмичева и его подельницу. Еще в тот момент, когда они садились в лифт, надо было выскочить на лестничную клетку и деревянной битой повредить панель вызова лифта. Такая бита лежала у запасливого Алекса в прихожей, на полочке для шапок. Можно и створки разжать вначале, а потом бить и крушить электропроводку. Лифт обязательно встанет в шахте. И не факт, что парочке тварей удастся из него быстро выскользнуть.

Еще можно их напугать до потери пульса. Причем очень просто: начав кричать вниз проклятия, называя уродов по именам и грозя адскими карами на том свете. Мол, я уже здесь и жду вас в самом скором времени. Шикарно может получиться: оба преступника на нервах, и тут вдруг лифт застрял. Потом грохот и темнота, в которой слышится рев покойника: «Валька, ты сука позорная…» и так далее по нарастающей буйной фантазии.

Сказка — а не месть!

Но этот свой порыв Райкалин сдержал по нескольким причинам. Главная: сигнализация на двери. Пока с ней провозишься, лифт уже окажется внизу. Просто так резко откроешь дверь, весьма быстро припрутся типы из специализированной охраны. И тогда не удастся осуществить вторую половину своих замыслов.

Вторая причина: не факт, что правосудие потом сумеет виновным инкриминировать убийство. И захочет ли? Райкалин по своему богатому опыту прекрасно знал, что правосудие может быть насквозь прогнившим и трижды продажным.

Поэтому замерший возле двери и трясущийся от ненависти мститель осознал вдруг самое важное: «Это ведь чудо? Чудо! Да еще какое! Время повернуло вспять и практически стало мне подвластно! Я теперь могу сюда возвращаться сколько угодно раз! И каждый раз варьировать, совершать свою месть самыми изощренными способами! Вот это жесть! Вот это возможности!..»

Наибольший позитив проистекал из многократности использования средства «Месть». Иначе говоря, при каждой пробе можно чуть ли не весь здешний мир изменить. Как и почему такое случится, трудно себе представить или вообразить. Скорей всего в данный момент уже произошла некая бифуркация вселенных, и здешний мир пять минут назад раздвоился на две самостоятельные ветки. В одной реальности — жизнь продолжается, как и прежде, и смерть некоего Василия Райкалина мир не взволновала.

Во второй реальности — все пойдет иначе. А насколько иначе, и в какую сторону, и пойдет ли вообще — зависит только от самого мстителя. Вполне возможно, что никакой бифуркации не случится, даже если хоппер лично пристрелит или четвертует своих убийц. Не настолько значительны их жалкие душонки, чтобы преодолеть инерцию целой вселенной.

В связи со всем вышеперечисленным Василий принял решение не мстить наобум, а с максимальной скрупулезностью реализовать вторую часть своих замыслов. А они напрямую касались обогащения. Раз кисель «Месть» стоит как целое баронство, то следовало решить вначале финансовую проблему. Иначе на очередные визиты в свой мир не хватит никакой выдумки, наглости и везения. Нельзя зависеть от прихоти и подарков судьбы, которая щедро подбросила бедному рыцарю невероятно редкое, страшно дорогостоящее лекарство.

Надо создать собственную финансовую империю. А как? Для этого следовало заглянуть в Интернет. Любой человек двадцать первого века знает, слышал о полезных ископаемых. Порой и видел на картах значки, где отмечены залежи самых ценных металлов, серебра и золота. Но попади он в прошлое, вряд ли припомнит хоть пару значков с той самой карты и уж тем более ни за какие коврижки не сможет отыскать будущий прииск на реальной местности. Для этого надо быть геологом, картографом и много-много чего иного знающим специалистом.

Райкалин ничего конкретно не знал, хотя очень хотелось. Но сколько ни напрягал свою память в первые два дня пребывания в рыцарском теле, так ничего толкового и не припомнил. Клады были на территории Белоруссии? Вроде должны быть, но кто о них помнит, кроме работников музеев? Да и история идет совсем по иному пути, значит, искать клады вообще бессмысленно.

Другой вопрос — это залежи золота или еще чего-то полезного. Тут можно при правильной организации обогатиться быстро и не особо привлекая к себе внимание завистников. А там и вообще замахнуться на пьедестал Ротшильдов и прочих финансовых воротил, используя их ценнейший опыт и уникальные наработки. Но то — дело далекого будущего, и не факт, что желанного. А вот сейчас…

Василий оделся, чтобы чувствовать себя комфортно, и стал возиться с компьютерами Алекса. Основной и в рабочем кабинете оказались запаролены оба, но ноутбук на кухне, используемый для просмотров новостей и фильмов, оказался полностью доступен. И хоппер, забывший о мести своим убийцам, а точнее, отложивший эту месть на следующий раз, включился в азартный поиск своих будущих богатств.

Прошелся по сайтам. Почитал. Приуныл.

Золота, алмазов и прочей пользительной прелести имелось очень много. Но! Все далеко, где-то в труднодоступных районах и у черта на куличках. Конечно, кое-что имелось как раз на границе Белоруссии, Украины и России. При хорошей организации там некий стартовый капитал можно было наскрести. Даже алмазы мелкие поискать — тоже окупится. Но вот чтобы как на Клондайке, в Южно-Африканской Республике или как в Якутии — фиг вам!

Правда, имелись месторождения иных полезных ископаемых. Та же обычная, или калийная, соль, но Василий подозревал, что на этом рынке он явно не будет первым. В глобальной перспективе и на этом можно миллиарды заработать, но кто в молодости печется должным образом о своей старости? Вот и молодому рыцарю хотелось не спокойной, обеспеченной старости, а роскошной и бурной молодости.

Покопавшись в продуктовых запасах Алекса и навалив себе несколько тарелок съестного, настойчивый мститель все искал и искал, запоминал и запоминал, жутко сожалея, что ноутбук нельзя прихватить с собой в иной мир. Поинтересовался производством йода и прочих лекарств, изучил процесс изготовления пенициллина. Пробежался по некоторым кустарным производствам, на которых в Средние века можно сколотить солидное состояние.

И когда отпущенное ему время подходило к концу, он вспомнил о сокровищах и кладах. Вначале прошелся по тем, которые были спрятаны еще до Рождества Христова. Уж они-то наверняка покоятся на своих местах. При верной организации экспедиций можно все достать и выгодно использовать. Ну и напоследок забил в поиск информацию о кладах в интересующей его местности.

И ошеломленно хмыкнул, когда увидел сообщение о некоем кладе в местности, совпавшей с топонимом Вищин. Оно гласило:

«Наиболее известным и одним из самых ценных среди подобных можно считать денежно-вещевой клад, найденный в 1979 г. около д. Вищин Рогачевского р-на Гомельской обл. Когда-то возле этой деревни на правом берегу Днепра на городище находился замок. Исследуя крепостную стену городища, археологи обнаружили целый набор серебряных женских украшений: бусы, подвески, браслеты, височные украшения. Впервые в одном комплексе были найдены гривны-слитки трех типов — киевские, новгородские и литовские…»

Здравый смысл подсказывал, что, несмотря на совпадения в названии, в наличии замка и крепостной стены, надеяться на клад именно рыцарю Шестоперу никак не следовало. Но с другой стороны — чего только не случается? Вдруг и в том мире люди решили припрятать сокровища не в замке, а в прилегающей к нему крепостной стене? И вдруг именно князь Балош (тоже по случайности живший примерно в обозначенное для клада время) мыслил при укрытии своего клада аналогично? Мол, припрячешь подальше, сохранишь подольше.

Хитры и непредсказуемы повороты истории и людской логики. Но почему бы не проверить?

Василий уже целенаправленно продолжил поиск, пытаясь выяснить, где именно, под какой частью стены оказался тайник. И координаты все-таки получил, хоть и не идеально точные. Дальше следовало осматриваться на местности.

Успел справиться с поиском до приближения срока рассеивания телесного фантома. И сразу понял, почему многие, оказавшись в месте своей предыдущей смерти, потом не возвращались в свое истинное, ожидающее во сне тело. Дико захотелось именно жить! Здесь жить, в своем мире! Пропало куда-то сомнение, появилась твердая уверенность, что именно это тело и есть истинное, за которое следует держаться всеми силами. Хотелось куда-то бежать, что-то делать, кому-то мстить — и, возможно, даже голыми руками. В общем, неожиданно проявился некий психический синдром, банально называемый инстинктом выживания.

А следовало поступить иначе и ничему не сопротивляться. Просто лечь, максимально расслабиться и позволить вырывающемуся сознанию (наверняка уходящему вместе с душой) покинуть фантомное тело и перенестись в настоящее.

Как раз эта простота и далась тяжелее всего. Тело охватила страшная паника, успокоиться и расслабиться никак не получалось, и только благодаря громадному опыту прожитых лет Райкалину удалось погрузить себя в некое подобие нирваны.

Еще он понял, почему волхв не упоминал о повторном применении «Мести». Ни один хоппер, будучи в здравом уме и твердой памяти, не захочет пережить повторно собственную смерть. А возвращение сознания в тело Грина Шестопера очень напоминало именно смерть. Причем весьма неприятную и продолжительную.

Вначале жесткое сердцебиение. Потом нехватка воздуха, ощущение, что голову поместили в закупоренную банку. Затем резкий всплеск боли в нервных окончаниях. А после него — жуткое ощущение, что голова сплющивается под давлением гигантского пресса. Наверное, только таким рабочим порядком и выдавливалась душа обратно.

Где уж тут лежать спокойно да расслабленно? Поневоле начнешь бегать, метаться, оттягивать время переноса и… Финал закономерен: фантом развеивается, сознание гибнет… Родственники или друзья рыцаря Шестопера хоронят так и не проснувшегося товарища… Играет печальная музыка… Звучат скорбные соболезнования… Где-то в своей башне плюется от злости великий светлый волхв Гонта… Или презрительно смеется?

Очнулся Василий в своем новом, молодом теле, сотрясаемом неприятной дрожью, мокрый, с жуткой головной болью. С трудом осознал, где он, что он, и с напряжением всех сил потянулся к кувшину с водой: «А печень ему водолаза! Мало того что меня там плющило, так еще и здесь наизнанку выворачивает! — Дорвавшись до воды, выпил половину и, не почувствовав облегчения, вспомнил о порошках, принесенных Петри от волхва. — Если и это не принесет облегчения… я кого-то убью!»

Съел две ложки — запил. Потом еще ложку снадобья в себя затолкал, чуть не выплеснув обратно вместе с ужином. И уже собрался умирать, как резко стало отпускать. Через пять минут он лежал в блаженной истоме, ощущая в себе каждую ноющую косточку и осознавая каждую расслабившуюся мышцу.

«М-да! Нелегка судьба хоппера! — пришел он к глубокомысленному выводу. — И на кой, спрашивается, банан мне повторять над собой подобные издевательства? Ради мести? Да гори тот недобитый Валик синим огнем вместе с тупой прошмандовкой! Не хватало мне только из-за них терпеть подобные муки! Из-за чего еще? Золото и алмазы?.. Тьфу на них! Мне с лихвой хватит того, что знаю, чтобы стать князем. А то и на монаршую корону замахнуться. Да и эти бы знания с толком реализовать, а потом плодами воспользоваться…»

Обессиленное тело провалилось в сон, благо что до утренней побудки еще оставалось около часа.

Глава двадцатая

КАК ЗАРАБОТАТЬ МИЛЛИОН?

Что характерно, почти любой человек даже не задумается над вопросом, как миллион потратить. Скорей ответит: «Был бы миллион, а уж я…» И далее в меру его развитой или ущербной фантазии. А вот на вопрос «Как заработать?» — совсем иная реакция.

Конечно, порассуждать на эту тему тоже все умеют. Вот я бы… вот мне бы… да вот если бы… Но толку от таких рассуждений — ноль. Идей много, а умеющих их реализовать — мизер. Но именно они, настойчиво идущие к цели, добиваются всего и зарабатывают тот самый вожделенный миллион.

Имеется в виду заработать честным трудом и умением все организовать. Воров и обманщиков в когорту честных предпринимателей привлекать не стоит. У них совсем иная стезя, за которую им после смерти и переноса в ад все зачтется. И они зря надеются откупиться, подавая в старости лет на церкви и сводя близкую дружбу с попами. Ничего им после смерти не поможет, ничто и никто не облегчит их участь.

Лгунов, подлецов и воров Райкалин никогда не жаловал и в новом мире, в новом теле не собирался становиться жуликом. Он дал себе слово использовать только честные способы заработка. Пусть и не им придуманные, и не им запатентованные. И сегодняшнему дню предстояло стать историческим в плане первого заработка. Ибо зачин любого предприятия, его первый шаг, важен во всех отношениях.

Долго в постели не валялся. Как только почувствовал себя лучше, вскочил на ноги, первым делом накормив лягушонка-домового завтраком и набросав ему кураги. Предыдущее угощение исчезло, значит, было съедено. Но оставалось загадкой, как может живое существо есть, но при этом не производить никаких отходов?

Думая об этом, начал разминку, так и не дождавшись сигнала рожка на утреннюю побудку. Чуть позже тот прозвучал, и просыпающиеся оруженосцы вновь подивились диковинным упражнениям своего господина. Следовало срочно придумать объяснение, но с ходу получилось неуклюже:

— Раньше мне нельзя было показывать эти умения даже вам. Теперь я вам доверяю, но… больше ни о чем не спрашивайте.

Завтрак опять показался отвратительным, так что мысль снять отдельное жилье и питаться за свой счет только окрепла.

После завтрака все трое отправились в кузницу. Вчерашнего мастера на месте не застали, но обе тележки оказались готовы и даже частично окрашены неким подобием охры.

Там же в кузнице Василий провел испытание тележек и продемонстрировал их возможности, довольно легко передвинув небольшую наковальню с места на место. Оруженосцы тоже опробовали и пришли в восторг. Кто таскает все на себе, сразу сумеет оценить преимущества такого удобного устройства.

Возвращаясь в казарму, троица ненавязчиво прорекламировала окружающим новинку, а также кузницу, где та была изготовлена. Народ впечатлился.

Впрочем, Шестопер больше радовался тому, что им на пути не попался Коннеш Найт. Не хотелось портить себе с утра настроение и выкраивать время именно сегодня на какой-то нелепый поединок.

Поднявшись в свою комнату, они занялись делом. Рыцарь самостоятельно приступил к облачению в солидные одежды, в которых вчера ходил на свидания, а его помощники показали невероятную лихость в переноске доставшегося наследства в комнату, арендованную на неделю.

На этом представлении тоже оказалось достаточно зрителей, причем не только оруженосцев, но и рыцарей. И они тоже прекрасно понимали, что такое быстрые сборы для воина, уходящего по тревоге в поход или на боевую стычку.

Еще больше народу увидело троицу с их новыми приспособлениями, когда те отправились на рынок. Обе тележки были нагружены так, что не всякий битюг потянет, а вот молодые парни управлялись с ними запросто. Да и на рынке горожане, торговцы, покупатели и просто ротозеи не столько интересовались товаром и оружием, сколько рассматривали тележки и спрашивали имя мастера. Хотя благодаря особому скоплению народа товар улетал как горячие пирожки в голодный год. Причем торговлю, рекламу товара и окончательные расчеты вели шестнадцатилетние (а может, и семнадцатилетние?) оруженосцы. Рыцарь стоял в сторонке с мечом на плече и одним своим грозным видом отгонял вездесущих воришек.

А вот дотошность осмотра тележек мастеровыми с мозолистыми руками настолько была подозрительна, что Василий расстроился: «Труба комиссару вместо галстука! Сейчас кузнецы бросятся клепать подобное, и все мое ноу-хау пойдет насмарку, иначе говоря — станет народным. Зря я понадеялся на личную прибыль. Вот если бы что-то этакое запустить в производство, которое нельзя скопировать…»

Мыслил он слишком узко. И глобально недооценил важность в этом мире личного клейма, зарегистрированного профессионала. Хоть и выслушал лекцию о местных гильдиях, кумпанствах и товариществах. Поэтому и удивился, когда, возвращаясь с рынка, увидел мчащегося навстречу подмастерья кузнеца, который выпалил:

— Доблестный рыцарь! Мастер Павлентий просит вас зайти к нему немедленно для составления нового уговора.

Увидев перед кузницей толпу из полутора десятков горожан, нескольких рыцарей да десяток оруженосцев, Василий насторожился. Еще больше ему не понравилось то, что все они пытались протолкнуться к прилично одетому молодому мужчине, который в углу двора, под навесом, вел какие-то записи.

Встретив рыцаря, Павлентий отвел его в небольшую подсобку-склад и с ходу взял быка за рога:

— Хуже всего, что у нас не хватит железа! Поэтому все равно придется отдавать подряды и заказы другим кузнецам.

— Как отдавать? — растерялся Василий.

— Не даром, конечно! Пусть раскошеливаются! — Кузнец пустился в объяснения: — Утром я ходил к маршалу по делам нашей кузнечной гильдии и взял с собой третью тележку, сделанную для показа. Застолбил за собой право на производство, означил клеймо. Получил знаки налога и бляху первенства. Маршал заказал десять таких тележек. Он хоть и умный шибко, с ходу соображает, а все равно удивил. Я только и успел по наглости своей поднять цену до двадцати пяти серебрушек. Сошло! Маршал и не пикнул. Тем более что платить казна будет. Но теперь и всем остальным по такой же цене продаем, и очередь стоит! — радостно закончил он.

— Это, конечно, хорошо, — согласился все еще не понявший собственной выгоды Райкалин, — но вот как с расчетами?

— Как и полагается в таких случаях, — солидно заверил мастер. — Сорок процентов прибыли поверх оговоренного — тебе. Ну и одна монета серебра добавляется с тех кузнецов, которые будут делать тележки у себя. Получится у нас прибыли поровну с иных кузниц…

Считать Василий умел едва ли не лучше местных академиков. Пять монет ему, пять мастеру Павлентию, итого десять. Не много ли с проданного права на производство? Получается, что иным членам гильдии все равно выгодно производить, получая за труд и материалы всего пятнадцать серебряных монет?

Не удержался от вопроса:

— А мастера на нас не обидятся за большой откуп?

— Побойся Перуна, рыцарь! — возмутился кузнец. — Первый год обладатели бляхи первенства имеют право вообще половину забирать в свой карман.

«Да ты что?! — мысленно проорал Райкалин. — Вот это везение! Вот это система! Вот это истинная защита авторских прав! Ха! Теперь держитесь, Средние века! Я быстро тут устрою техническую революцию!»

И наверное, на волне радостных эмоций, не подумав как следует, решил ковать железо, пока горячо:

— То есть первые деньги мне поступят уже…

— Сегодня вечером доставлю. Или сами сюда приходите.

— Ну раз у нас так хорошо все пошло, дам еще один рисунок, для весьма простой, но дюже полезной приспособы. Раму с несколькими частями придется делать из железа, а вот корпус — из тонких досок. Надо сотрудничать с плотниками. Справитесь?

— Не сомневайся, Грин, договоримся. Ну и ты в обиде не останешься.

Мастер непринужденно перешел на «ты», и получилось у него это мягко, по-родственному. Видимо, так обращались к людям весьма близким, к которым относились и проверенные, уважаемые компаньоны.

Ничего против Василий не имел и довольно быстро нарисовал чертеж простейшей тачки с двумя ручками и на одном колесе. И эту идею мастер понял очень быстро. Удивился простоте и тому, что никто раньше до такого не додумался.

А вот этому утверждению Райкалин попросту не поверил. Точнее, понял, что мастер был сведущ в этом вопросе. Потому что тачка вообще появилась на Земле давненько, то ли в Китае, то ли в Древней Греции. Другой вопрос, что она довольно поздно попала в Центральную Европу. Но скорей всего уже лет сто тачка могла использоваться в разных местах, а в Великом Литовско-Новгородском королевстве этого просто не знали. По крайней мере, в Вищине точно не использовали до сих пор.

Исходя из этого, весьма своевременно и правомерно начать ее производство немедленно. Может, хоть какое-то время бляха первенства позволит собрать сливки прибылей. Но в любом случае поток серебра наверняка довольно скоро иссякнет. При всем оптимизме мастера Павлентия вскоре рынок будет завален что тачками, что тележками. И отсутствие клейма не спасет. А некоторые умельцы нечто подобное и сами сделают в собственном сарае. Еще и без единого кусочка железа или маленького шурупа. Плотники — они такие…

Шестопер возвращался в казарму полный радужных надежд на ближайшее будущее. Но во дворе цитадели его слегка припугнули плохой новостью, затем расстроил вид надоевшей рожи венгра Найта и напоследок странные нотации великого волхва.

Новость касалась вчерашнего пожара, и огласил ее рыцарь Вишня:

— Грин, тебя тут пытаются в виновные записать. Дескать, во время пожара в княжеских палатах из посторонних только ты находился. Значит, ты и мог устроить поджог.

— Абсурд! Никак не мог! — возмутился обвиняемый. — Я все время был на виду, и я никуда не отлучался.

— Не знаю, не знаю. Что услышал, то сказал. Это ты уже перед дознавателями княжескими будешь ответ держать.

О каких свидетелях речь? Он даже имени, допустим, той же девицы, которая вчера была его провожатой, не знает. И если в данный момент русские собираются в путь, через час их и след простынет, а через два его вызовут на допрос — на кого он тогда ссылаться станет?

Следовало срочно узнать, привезли ли нужное железо и когда будет готова ось для дилижанса. С этими вопросами Василий отправил Петри обратно в кузницу.

Но не успел и шага сделать, как дорогу заступил рыцарь Найт. А за спиной у него переминались с ноги на ногу его оруженосцы.

— Трус! — Должник явно работал на публику, переходя на крик. — Ты, я вижу, выздоровел, значит, готов к поединку?

— А ты, я вижу, любой скандал готов затеять, лишь бы свой долг не возвращать? — не остался в долгу Шестопер.

— Не уходи от ответа! Назначай оружие и место!

— Для такого, как ты, и палки хватит! — начал было оговаривать условия Грин, но тут послышался голос Гонты:

— Прекратить! Я запретил поединки Шестоперу, и, если есть у кого какие претензии к нему, я готов их принять лично. Вплоть до поединка насмерть!

Сражаться с таким противником, несмотря на кажущуюся его невзрачность, Коннеш не желал. Более того, он побледнел и пробормотал с большим трудом:

— А-а… когда же мне с ним сражаться?

— Дня через два, не раньше! — злился Гонта, странно покачивая своим посохом из стороны в сторону. — И вообще, склочник, изыди, чтоб я тебя не видел!

Как ни странно, только что выкрикивавший оскорбления рыцарь безропотно повернулся и ушел не оглядываясь.

Старец приказал застывшему рядом Ольгерду с двумя тележками:

— Отвези их куда собирался! — Когда парень умчался, водрузив одну приспособу на другую, волхв перешел на еле слышный, но гневный шепот: — Ты чего творишь, недоумок?! Зачем привлекаешь к себе внимание всех и вся?! Разве гоже рыцарю с ремесленниками якшаться?! Или в твое время такое было в порядке вещей? И что ты на себя напялил?! Ты хоть знаешь, что на тебе детали одежды высших африканских власнечей? И за ношение оной они же сами тебя на куски разорвут! Голыми руками! Где ты только взял такую? Тоже у себя в тайнике? Рядом с лекарством?

Вообще-то Райкалина сложно было взять на глотку. Не спасовал он и сейчас, постаравшись сбавить натиск отвлекающими вопросами:

— Ну и как лекарство? Оправдывает затраченные на него средства?

Волхв воровато огляделся и нехотя признался:

— Оправдывает… Иначе я бы с тобой больше не разговаривал…

— А что не так с этой одеждой? Я ее успел выволочь из дома черного власнеча в веси Тарки. Того самого, что я топором разрубил.

Старик скривился, словно собрался всплакнуть.

— И как ты только всюду успеваешь? У нас в княжестве уже лет пять никто черного власнеча не убивал. А ты с первого часа своего появления здесь на него нарвался. Как выжил-то только! — Он присмотрелся к мечу, лежащему на плече у рыцаря, и спросил: — А эту оглоблю где взял?

— С ним одурманенный староста на меня бросился.

— Кем одурманенный?

— Да все тем же арапом.

— О-о-о! — протянул Гонта, чуть ли не лбом упираясь в набалдашник с печатью. — Такого оружия никак не могло быть у старосты. Но и черные власнечи оружия в доме не держат, силы стихии им не позволяют… Разве что… — И замолк в задумчивой прострации.

Воспользовавшись паузой, Василий попытался сменить тему разговора:

— Тут кто-то на меня напраслину пытается возвести, обвиняют в поджоге княжеских палат…

— Правильно обвиняют! — опять стал злобно брызгать слюной собеседник. — Предупреждал тебя, что нельзя с вампиром связываться. Одни напасти тебя отныне будут преследовать и в любом случае в могилу сведут! Даже ее несмертельное прикосновение печать проклятия на человеке оставляет, а ты вновь посмел за ее руку хватать. Верх безрассудства! Не удивлюсь, если именно сопровождающие этой ведьмы попытаются тебя убить. Или как минимум неприятности доставить облыжными обвинениями.

— За что? Им-то какое дело до наших касаний?

— О-о-о! — вновь закатил глаза старец в праведном гневе. Огляделся, достаточно ли далеко прохаживаются свидетели их бурного разговора, и зашептал: — Ты сколько лет в той жизни прожил?

— Ну-у… много… — И неожиданно даже для себя признался: — Сорок шесть.

— И до сих пор в так называемой женской логике не разбираешься?! Позор! Тогда слушай, я тебе объясню, что с русской ведьмой творится. Изначально эти ведьмы обречены на одиночество, хотя, при определенных обстоятельствах и действуя с наивысшей осторожностью, забеременеть и родить могут. Но им не дано даже обнять своих детей, прижать к себе. Представь, насколько они озлоблены на весь окружающий мир.

— Представил… А что дальше?

— Еще не понял? Хм!.. А дальше появляешься ты. Весь такой странный, загадочный, да еще и полный романтических бредней. И самое пикантное — ты не погибаешь во время нечаянного прикосновения. Какие из этого делаются выводы? О чем начинает мечтать обреченная на одиночество ведьма? Какие несбыточные надежды созревают в ее черном, озлобленном сознании? Ага! По глазам вижу, что начинаешь понимать! И как думаешь, почему она до сих пор не уехала в столицу?

— Так ведь ось сломалась…

— Не сама! Ей помогли! А кто помог? А тот человек помог, который хочет, чтобы дама в шляпке оставалась рядом с тобой. Как можно дольше. То есть… она сама.

Вроде все верно колдун баял, складно у него на словах выходило. А вот поверить сразу не получалось.

— Кто тогда ось повредил? Никто к дилижансу ночью не подходил…

— Ведьме без надобности. Села в карету, а когда тронулись в путь, сосредоточилась как следует и ахнула силой по наиболее слабому участку. И ты возле нее тут как тут. Необходимо учитывать, что тот же граф Левадский имеет приказ, за невыполнение которого ему голову снесут. И рядом с ним — чтоб ты знал! — не его приятель-собутыльник, а личный шпион князя Берлюты. И если что случится, первое обвинение последует номинальному главе: «Зачем ты свел знакомство с безродным рыцарем? И почему не убил его сразу, как только узнал об интересе к нему ведьмы?»

Теперь уже скривился в гримасе понимания Грин:

— Так это что, получается, что и пожар могли устроить специально, чтобы помешать нашему общению наедине?

— Ты, оказывается, иногда головой не только ешь! — ехидно восхитился старик.

— Но в любом случае ось сейчас чинят, и дилижанс вот-вот уедет…

— Ой ли? Давай побьемся об заклад на твою одежду, что у русских отыщется еще тысяча причин, чтобы остаться? — И колдун протянул свою сухонькую ручку.

Поспорить они не успели, да и рыцарь не спешил отвечать согласием. Вернулся бегавший в кузницу Петри, доложил:

— Господин, мастер Павлентий передал, что нужное железо до сих пор не доставили. Ждет с часу на час.