Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе нужен Кристи Агата
Теперь в доме осталась только одна медсестра, и Люси встретила ее на лестничной площадке, поздоровавшись на ходу.
Седрик, невероятно чистый и аккуратный, сидел в постели и что-то деловито писал на листах бумаги.
– Привет, Люси, – сказал он, – какое адское варево вы мне принесли сегодня? Хотел бы я, чтобы вы избавились от этой ужасной медсестры, она просто кошмар какой-то. Почему-то называет меня «мы»… «Как мы себя чувствуем сегодня утром? Мы хорошо спали? О боже, какие мы капризные, сбрасываем одеяло…» – Он изобразил изысканные интонации медсестры высоким фальцетом.
– Вы в хорошем настроении, – заметила Люси. – Чем вы заняты?
– Планами, – ответил Седрик. – Планами, что делать с этим поместьем, когда старик преставится. Здесь очень хороший участок земли, знаете ли. Я пока не решил, захочу ли сам застраивать часть его, или продам весь целиком. Очень ценная земля для промышленных целей. Дом же сгодится в качестве богоугодного заведения или школы. Не уверен, что не продам половину земли и не потрачу деньги на то, чтобы сделать со второй половиной что-нибудь вопиющее. Как вы считаете?
– Вы ее еще не получили, – сухо ответила Люси.
– Но я ее получу, – возразил Седрик. – Она не делится, как все прочее. Я получу ее полностью. И если продам за хорошую, кругленькую сумму, эти деньги будут капиталом, а не доходом, поэтому не придется платить с них налоги. Это огромные деньги. Подумайте об этом.
– Мне всегда казалось, что вы скорее презираете деньги, – сказала Люси.
– Конечно, я презираю деньги, когда их у меня нет, – ответил Седрик. – Это единственный достойный выход… Какая вы красивая девушка, Люси, – или мне так кажется потому, что я уже давно не видел красивых женщин?
– Полагаю, именно поэтому, – ответила Люси.
– Все еще заняты тем, что приводите в порядок всё и всех?
– Вас, кажется, кто-то уже привел в порядок, – сказала Люси, глядя на него.
– Это та проклятая медсестра, – с чувством произнес Седрик. – Они уже провели дознание по делу Альфреда? Что произошло?
– Его отложили, – ответила Люси.
– Полицейские что-то скрывают. Это массовое отравление вызывает настороженность, правда? Я имею в виду, психологически, не говоря о более очевидных аспектах… Будьте поосторожнее, моя милая, – прибавил он.
– Я осторожна, – сказала Люси.
– А юный Александр уже уехал в школу?
– Я думаю, он еще у Стоддарт-Уэстов. По-моему, занятия в школе начинаются послезавтра.
Перед тем как самой сесть за еду, Люси пошла к телефону и позвонила мисс Марпл.
– Мне так жаль, что я не смогла приехать, но я была очень занята.
– Конечно, дорогая, конечно. Кроме того, пока ничего нельзя сделать. Нам придется подождать.
– Да, но чего мы ждем?
– Элспет Макгилликадди должна скоро вернуться домой, – сказала мисс Марпл. – Я написала, чтобы она сейчас же возвращалась самолетом. Сказала, что это ее долг. Поэтому не слишком беспокойтесь, моя дорогая. – Голос ее был добрым и ободряющим.
– Вы не думаете… – начала Люси, потом умолкла.
– Что будут еще смерти? О, надеюсь, нет, дорогая. Но ведь никогда не знаешь, правда? Когда действует по-настоящему порочный человек. А здесь действует очень порочный человек.
– Или безумный, – сказала Люси.
– Конечно, я знаю, что так смотрят на это современные люди. Сама я с этим не согласна.
Люси повесила трубку, прошла на кухню и взяла свой поднос с едой. Миссис Киддер уже сняла фартук и собиралась уходить.
– Надеюсь, с вами все будет в порядке, мисс? – с сочувствием спросила она.
– Разумеется, со мной все будет в порядке, – резко ответила Люси.
Она отнесла свой поднос не в большую мрачную столовую, а в маленький кабинет. Девушка как раз заканчивала есть, когда открылась дверь и вошел Брайан Истли.
– Привет, – сказала Люси, – вот неожиданность!
– Наверное, – ответил Брайан. – Как все?
– О, гораздо лучше. Гарольд возвращается в Лондон.
– Что вы обо всем этом думаете? Это действительно был мышьяк?
– Несомненно, – ответила Люси.
– В газетах еще ничего об этом не писали.
– Нет, думаю, полицейские пока держат это в тайне.
– Кто-то, должно быть, имел что-то против этой семьи, – сказал Брайан. – Кто мог прокрасться в дом и подсыпать что-то в еду?
– Полагаю, я – самый вероятный кандидат, – сказала Люси.
Брайан с тревогой посмотрел на нее.
– Но ведь вы этого не делали? – спросил он, казалось, слегка шокированный.
– Нет, не делала, – ответила Люси.
Никто не мог подсыпать что-нибудь в карри. Она готовила его одна на кухне и сама принесла к столу, так что добавить в него яд мог только один из пятерых, сидевших за столом.
– Я имел в виду – зачем это вам? – продолжал Брайан. – Они ведь для вас ничего не значат, правда? Послушайте, – прибавил он, – надеюсь, вы не против, что я вернулся сюда вот так?
– Нет, нет, конечно, не против. Вы останетесь здесь на какое-то время?
– Ну, я бы хотел, если для вас это не станет большой обузой.
– Нет. Нет, я справлюсь.
– Понимаете, я в данный момент без работы, и я… ну, мне все это надоело. Вы действительно не возражаете?
– О, в любом случае это не мне решать, а Эмме.
– С Эммой все в порядке, – сказал Брайан. – Она всегда ко мне очень хорошо относилась. По-своему, понимаете ли. Она все держит в себе; в действительности она довольно темная лошадка, наша старушка Эмма. Жизнь здесь и уход за стариком свалили бы с ног большинство людей. Жаль, что она так и не вышла замуж. Теперь уже, наверное, слишком поздно…
– Я вовсе не считаю, что слишком поздно, – возразила Люси.
– Ну… – Брайан задумался. – За священника, может быть, – с надеждой сказал он. – Она будет полезна в приходе и тактична в отношениях с «Союзом матерей». Я ведь правильно назвал – «Союз матерей», да? Правда, я не знаю, что это такое, но иногда читаешь о нем в книгах… И она бы надевала шляпку в церковь по воскресеньям, – прибавил он.
– Мне это не кажется очень привлекательной перспективой, – сказала Люси, встала и взяла поднос.
– Я сам отнесу, – сказал Брайан, забирая у нее поднос, и они вместе пошли на кухню. – Помочь вам вымыть посуду? Я очень люблю эту кухню, – прибавил он. – Собственно говоря, я знаю, что современным людям такие вещи не нравятся, но мне нравится весь дом. Наверное, мой вкус шокирует, но это правда. В парке запросто можно было бы посадить самолет, – с энтузиазмом прибавил он, взял льняное полотенце и начал вытирать ложки и вилки. – То, что поместье перейдет к Седрику, кажется мне пустой тратой средств. Первое, что он сделает, – продаст все и снова упорхнет за границу. Лично я не понимаю, почему кому-то плохо жить в Англии. Гарольду дом тоже не нужен, и, конечно, он слишком велик для Эммы. Если бы он только перешел к Александру, нам бы с ним здесь жилось очень счастливо. Конечно, было бы хорошо, если бы в доме жила женщина… – Он задумчиво посмотрел на Люси. – А, ладно, что толку в разговорах! Если Александр получит поместье, это означает, что все они должны сначала умереть, а это маловероятно, правда? Хотя, насколько я вижу, старик может легко дожить до сотни лет – только для того, чтобы им досадить… Полагаю, его не очень огорчила смерть Альфреда?
– Нет, не очень, – коротко ответила Люси.
– Вздорный старый черт, – весело произнес Брайан Истли.
Глава 22
– Ужасно, чего только не болтают люди, – сказала миссис Киддер. – Имейте в виду, я не слушаю досужие разговоры. Но в это невозможно поверить… – Она с надеждой умолкла.
– Да, наверное, – отозвалась Люси.
– Насчет того трупа, который нашли в «длинном амбаре», – продолжала миссис Киддер, которая ползла, как краб, задом на четвереньках по кухне и усердно скребла пол, – говорят, что она была возлюбленной мистера Эдмунда во время войны и приехала сюда, а ревнивый муж выследил ее и прикончил. Поступить эдак – очень похоже на иностранца, но маловероятно после стольких лет, правда?
– Мне это кажется совершенно невероятным.
– Но говорят и еще более ужасные вещи, – продолжала миссис Киддер. – Люди что угодно скажут, вы не поверите… Есть такие, кто говорит, будто мистер Гарольд женился где-то за границей, будто его жена приехала сюда и обнаружила, что он женился на леди Элис и стал двоеженцем, и будто бы она собиралась подать на него в суд, а он встретился с ней здесь, убил ее и спрятал ее труп в «сорокафуге». Подумать только!
– Поразительно, – неопределенно среагировала Люси, думая о чем-то своем.
– Конечно, я не слушаю, – добродетельно сказала миссис Киддер. – Сама я не поверила бы в подобные вещи. Меня поражает, как могут люди придумывать такое, не то что говорить. Я только надеюсь, что ничего из этого не дойдет до ушей мисс Эммы. Это может ее расстроить, а я бы этого не хотела. Она очень милая леди, мисс Эмма, и я не слышала ни слова против нее, ни слова. И, конечно, теперь, после смерти мистера Альфреда, никто ничего против него не говорит. Даже того, что это кара, что было бы вполне обоснованно. Но эти злые разговоры, – это ужасно, мисс, правда?
Миссис Киддер рассуждала с огромным удовольствием.
– Вам, должно быть, очень неприятно это слушать, – сказала Люси.
– О да, – согласилась миссис Киддер. – Действительно ужасно. Я говорю мужу, как они могут…
Раздался звонок в дверь.
– Это доктор, мисс. Вы ему откроете или мне открыть?
– Я открою, – сказала Люси.
Но это оказался не доктор. На пороге стояла высокая элегантная женщина в норковом манто. На подъездной дороге мягко ворчал мотор «Роллс-Ройса» с шофером за рулем.
– Могу я видеть мисс Эмму Крэкенторп?
У нее был красивый голос, со слегка смазанным звуком «р». Женщина тоже была красивой: лет тридцати пяти, с темными волосами, с дорогим и красивым макияжем.
– Прошу прощения, – ответила Люси. – Мисс Крэкенторп больна, лежит в постели и никого не может принять.
– Я знаю, что она болеет, да, но мне очень важно повидать ее.
– Боюсь… – начала Люси.
Гостья перебила ее:
– Думаю, вы – мисс Айлзбэрроу, не так ли? – Она улыбнулась приятной улыбкой. – Мой сын рассказывал о вас, поэтому я знаю. Я – леди Стоддарт-Уэст, и Александр сейчас живет у меня.
– О, понимаю, – ответила Люси.
– И мне очень важно повидать мисс Крэкенторп, – продолжала посетительница. – Я все знаю о ее болезни и заверяю вас, это не просто светский визит. Я приехала из-за того, что сказали мне мальчики, – мой сын сказал. Я считаю, что это очень важно, и хотела бы поговорить об этом с мисс Крэкенторп. Пожалуйста, спросите у нее.
– Войдите. – Люси впустила гостью в холл и проводила в гостиную. Потом она сказала: – Я спрошу мисс Крэкенторп.
Она поднялась по лестнице, постучала в дверь Эммы, вошла и сказала:
– Приехала леди Стоддарт-Уэст. Она настаивает на встрече с вами.
– Леди Стоддарт-Уэст? – удивленно переспросила Эмма, на ее лице отразилась тревога. – С мальчиками, с Александром, ничего не случилось?
– Нет, нет, – заверила ее Люси. – Я уверена, с мальчиками все в порядке. По-видимому, дело в том, что ей рассказали мальчики.
– Вот как. Ну… – Эмма колебалась. – Наверное, мне следует повидать ее. Я нормально выгляжу, Люси?
– Вы очень хорошо выглядите, – ответила та.
Эмма сидела на кровати, кутая плечи в мягкую розовую шаль, которая бросала слабые розоватые отсветы на ее щеки. Сиделка тщательно расчесала и уложила ее темные волосы. Накануне Люси поставила вазу осенних листьев на ее туалетный столик. Комната выглядела красивой, совсем непохожей на комнату больного человека.
– Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы встать, – сказала Эмма. – Доктор Куимпер разрешил мне встать завтра.
– Вы действительно выглядите совсем как раньше, – сказала Люси. – Пригласить леди Стоддарт-Уэст наверх?
– Да, пожалуйста.
Люси спустилась вниз.
– Прошу вас пройти в комнату мисс Крэкенторп.
Она проводила гостью наверх, открыла ей дверь, потом закрыла ее за ней.
Леди Стоддарт-Уэст подошла к кровати, протягивая руку.
– Мисс Крэкенторп? Я прошу у вас прощения за то, что вот так врываюсь к вам. По-моему, я видела вас в школе, на спортивных соревнованиях.
– Да, – ответила Эмма. – Я вас хорошо помню. Садитесь, пожалуйста.
Леди Стоддарт-Уэст села в кресло, удобно придвинутое к кровати. Она тихо и спокойно сказала:
– Вы, должно быть, считаете очень странным, что я вот так приехала сюда, но у меня есть причина. Думаю, это важная причина. Понимаете, мальчики мне кое-что рассказывали. Они были очень взволнованы произошедшим здесь убийством. Признаюсь, мне тогда это не понравилось. Я нервничала и хотела сразу же забрать Джеймса домой. Но мой муж посмеялся. Он сказал, что убийство явно не имеет отношения к дому и к семье, и еще сказал, что, насколько он помнит свое детство и судя по письмам Джеймса, они с Александром получают такое удовольствие, что было бы очень жестоко увезти их. Поэтому я сдалась и согласилась, чтобы они остались до назначенного времени приезда Джеймса домой вместе с Александром.
– Вы считаете, что мы обязаны были отослать вашего сына домой раньше?
– Нет-нет, я вовсе не это имела в виду… О, для меня это так трудно! Но я должна сказать то, что должно быть сказано. Мне сказали, что эта женщина – убитая женщина… Что полицейские считают ее француженкой, которую ваш старший брат, который погиб на войне, знал во Франции. Это правда?
– Эту возможность, – ответила Эмма, и голос ее слегка дрогнул, – мы вынуждены рассматривать. Это могла быть она.
– Есть какие-то основания считать, что это труп той девушки, Мартины?
– Я вам уже сказала, это возможно.
– Но почему… почему они думают, что она и есть Мартина? При ней были письма, документы?
– Нет. Ничего такого. Но понимаете, я получила письмо от этой Мартины.
– Вы получили письмо от Мартины?
– Да. В письме она мне сообщила, что находится в Англии и хотела бы приехать и повидать меня. Я пригласила ее к нам, но позднее получила телеграмму, в которой было сказано, что она возвращается во Францию. Возможно, Мартина действительно вернулась обратно во Францию, мы не знаем. Но недавно здесь нашли конверт, на котором стоял ее адрес. По-видимому, это доказывает, что она приезжала сюда. Однако я не понимаю… – Она замолчала.
Леди Стоддарт-Уэст быстро заговорила:
– Вы не понимаете, какое мне до этого дело? Это совершенно справедливо. На вашем месте я бы не поняла. Но когда я это услышала, – или, скорее, искаженный рассказ об этом, – я должна была приехать, чтобы убедиться, что это действительно так, потому что в этом случае…
– Да? – спросила Эмма.
– Тогда я должна сказать вам то, о чем никогда не собиралась вам рассказывать. Понимаете, я – Мартина Дюбуа.
Эмма уставилась на гостью так, словно почти не поняла смысла ее слов.
– Вы! – воскликнула она. – Вы – Мартина?
Гостья энергично кивнула:
– Ну, да. Это вас удивляет, я уверена, но это правда. Я познакомилась с вашим братом Эдмундом в первые дни войны. Он действительно квартировал в нашем доме. Ну, остальное вы знаете. Мы полюбили друг друга. Собирались пожениться, а потом было отступление из Дюнкерка, и Эдмунд пропал без вести. Позднее сообщили, что он погиб. Я не стану говорить с вами о том времени. Это было давно, и все осталось в прошлом. Но я скажу вам, что очень любила вашего брата…
Потом началась суровая реальность войны. Немцы оккупировали Францию. Я начала участвовать в Сопротивлении и стала одной из тех, кому поручили переправлять англичан через Францию в Англию. Вот как я познакомилась с моим теперешним мужем. Он был офицером ВВС, его сбросили на парашюте во Францию со специальным заданием. Когда война закончилась, мы поженились. Пару раз я думала о том, следует ли написать вам, или поехать и навестить вас, но потом решила, что не надо. Нет ничего хорошего в том, чтобы ворошить старые воспоминания. Я жила новой жизнью и не имела желания вспоминать прошлое. – Она помолчала, потом сказала: – Но мне доставило странное удовольствие, скажу вам, когда я узнала, что лучший друг моего сына Джеймса по школе – племянник Эдмунда, Александр. Он, могу вам сказать, очень похож на Эдмунда, как вы сами уже поняли, наверное. Мне кажется очень удачным обстоятельством, что Джеймс и Александр так подружились.
Она придвинулась ближе и положила ладонь на руку Эммы.
– Но вы ведь понимаете, дорогая Эмма, что когда я услышала эту историю об убийстве, о том, что эту мертвую женщину считают Мартиной, которую когда-то знал Эдмунд, я обязана была приехать и рассказать вам правду. Вы – или я – должны поставить полицию в известность об этом факте. Кем бы ни была мертвая женщина, она – не Мартина.
– У меня просто не укладывается в голове, – сказала Эмма, – что вы, вы – та самая Мартина, о которой мне писал дорогой Эдмунд… – Она вздохнула, качая головой, потом озадаченно нахмурилась. – Но я не понимаю… Значит, это вы мне писали?
Леди Стоддарт-Уэст энергично затрясла головой:
– Нет-нет, конечно, я вам не писала.
– Тогда… – Эмма осеклась.
– Тогда кто-то притворился Мартиной. Возможно, у вас хотели выманить деньги? Вот, должно быть, в чем было дело. Но кто это мог быть?
Эмма медленно произнесла:
– Наверное, в то время были люди, которые знали о вас?
Гостья пожала плечами.
– Вероятно, да. Но у меня не было близких людей и близких подруг. Я никогда об этом не говорила с тех пор, как приехала в Англию. И зачем ждать столько времени? Это любопытно, очень любопытно…
– Я этого не понимаю, – сказала Эмма. – Нам придется посмотреть, что скажет инспектор Крэддок. – Она с внезапной нежностью посмотрела на гостью. – Я так рада, что наконец-то с вами познакомилась, моя дорогая.
– И я рада… Эдмунд часто говорил о вас. Он очень любил вас. Я счастлива в своей новой жизни, но все равно я ничего не забыла.
Эмма откинулась на подушки и глубоко вздохнула.
– Это огромное облегчение, – сказала она. – Пока мы боялись, что убитая женщина может оказаться Мартиной, эта история казалась связанной с семьей. Но теперь – ох, какой груз свалился с моих плеч! Не знаю, кто та бедняжка, но она не могла иметь к нам никакого отношения!
Глава 23
Стройная секретарша принесла Гарольду Крэкенторпу его обычную вечернюю чашку чая.
– Спасибо, мисс Эллис, я сегодня уйду домой рано.
– Я уверена, что вам совсем не следовало приходить сегодня, мистер Крэкенторп, – сказала мисс Эллис. – Вы еще выглядите слабым.
– Со мною все в порядке, – ответил Гарольд Крэкенторп.
Но он действительно чувствовал себя слабым. Нет сомнения, он был очень серьезно болен… А, ладно, все это позади.
Поразительно, мрачно подумал он, что Альфред умер, а старик выздоровел. В конце концов, сколько ему – семьдесят три, семьдесят четыре? И болел он уже много лет… Если бы можно было предположить, что кто-то должен умереть, так это именно старик. Но нет, умер Альфред… Альфред, который, насколько известно Гарольду, был здоровым, выносливым парнем и почти никогда не болел.
Гарольд откинулся на спинку кресла и вздохнул. Эта девушка права. Он еще не чувствует себя настолько хорошо, чтобы заниматься делами, но ему хотелось приехать в офис. Хотелось узнать, как идут дела… Все висит на волоске, вот как они идут. На волоске от гибели… Вся эта (он огляделся вокруг) богатая обстановка, светлое полированное дерево, дорогие современные кресла, – все это говорило о процветании, и это хорошо!
Вот в чем Альфред всегда ошибался. Если ты выглядишь процветающим, то люди и считают тебя процветающим. Слухи о его финансовой нестабильности еще не распространились, но все равно крах неминуем. Если бы только скончался не Альфред, а отец, как ему, несомненно, и следовало!.. Кстати, после мышьяка он, кажется, лишь окреп… Да, если бы его отец скончался, – ну, тогда волноваться было бы не о чем.
И все-таки главное – не выглядеть обеспокоенным. Сохранять видимость процветания. Не то что бедняга Альфред, который всегда выглядел потрепанным и бездеятельным, то есть таким, каким и был в действительности… Одним из тех мелких спекулянтов, которые никогда не гонятся за большими деньгами. Якшался с темными личностями, заключал сомнительные сделки, никогда не позволял себе попасть под следствие, но ходил по самому краю… И куда это его привело? Короткие периоды процветания – а потом возвращение обратно к жалкому, нищему существованию. Альфред не отличался широтой взглядов. В целом нельзя сказать, что он – большая потеря. Гарольд никогда особенно не любил брата, а теперь, когда тот исчез, доля наследства, которую он получит по завещанию старого скопидома, своего деда, значительно возрастет – ведь ее разделят не на пять частей, а на четыре. Намного лучше.
Лицо Гарольда немного прояснилось. Он встал, взял шляпу и пальто и вышел из офиса. Лучше пару дней не особенно напрягаться.
Гарольд еще не чувствовал себя очень сильным. Его автомобиль ждал внизу, и вскоре он уже лавировал в лондонском потоке машин по направлению к дому.
Дарвин, его слуга, открыл дверь.
– Госпожа только что приехала, сэр, – сообщил он.
Какое-то мгновение Гарольд смотрел на него.
Элис! Боже правый, разве она возвращается сегодня? Он совершенно забыл об этом. Хорошо, что Дарвин его предупредил. Было бы неловко, если бы он поднялся наверх и слишком удивился, увидев ее. Наверное, это не имеет большого значения. Ни Элис, ни он не питали больших иллюзий насчет чувств друг к другу. Возможно, Элис его любит, он этого не знает; но в целом она стала для него большим разочарованием. Гарольд не был в нее влюблен, конечно, но она была довольно приятной женщиной, хоть и некрасивой. А ее семья и связи, несомненно, были ему полезны. Возможно, не так полезны, как могли бы, потому что, женившись на Элис, он учитывал положение будущих детей. Хорошие родственники для мальчиков. Но никаких мальчиков не было, и девочек тоже, остались только они с Элис. Старели бок о бок, уже почти ничего не могли сказать друг другу и не получали особого удовольствия от совместного общества.
Жена подолгу жила у родных и обычно зимой уезжала на Ривьеру. Ее это устраивало, а его не волновало.
Теперь Гарольд поднялся наверх, в гостиную, и поздоровался с Элис, стараясь быть любезным:
– Значит, ты вернулась, дорогая… Прости, что не смог тебя встретить, меня задержали в Сити. Я вернулся, как только смог. Как было в Сан-Рафаэле?
Элис рассказала ему, как было в Сан-Рафаэле.
Она была худой женщиной с волосами песочного цвета, красиво изогнутым носом и рассеянными светло-карими глазами. Разговаривала она воспитанным, монотонным и внушающим уныние голосом. Обратный путь прошел хорошо, пролив был довольно бурным, таможенники в Дувре, как обычно, придирались.
– Тебе следовало лететь самолетом, – сказал Гарольд, как говорил всегда. – Это намного проще.
– Наверное, но мне не очень нравится летать. Я никогда не летала. В самолете я нервничаю.
– Это экономит много времени, – заметил Гарольд.
Леди Элис Крэкенторп не ответила. Возможно, проблема ее жизни была в том, чтобы занять время, а не сэкономить его.
Она вежливо осведомилась о здоровье мужа, прибавив:
– Телеграмма Эммы очень меня встревожила. Вы все заболели, как я поняла?
– Да, да, – ответил Гарольд.
– Я недавно прочла в газете о том, что в одном отеле отравилось сразу сорок человек. Всякая заморозка опасна, я думаю. Люди хранят продукты в холодильниках слишком долго.
– Вероятно, – ответил Гарольд.
Следует ли ему упомянуть о мышьяке, или нет? Почему-то, глядя на Элис, он почувствовал, что не может этого сделать. В мире Элис, понимал он, нет места для отравления мышьяком. О подобных вещах читаешь в газетах. Это не может произойти с тобою или с твоей семьей. Но это произошло в семье Крэкенторп…
Гарольд поднялся к себе в комнату и прилег на часок-другой перед тем, как переодеться к обеду. За столом, наедине с женой, беседа – бессвязная, вежливая – шла в основном об одном и том же: вспоминали знакомых и друзей в Сан-Рафаэле.
– На столе в холле для тебя лежит посылка, маленькая такая, – сообщила Элис.
– Правда? Я ее не заметил.
– Удивительно, но одна знакомая говорила мне о том, что в каком-то амбаре нашли убитую женщину. Она сказала, что это был Ратерфорд-холл. Наверное, это какой-то другой Ратерфорд-холл.
– Нет, – ответил Гарольд, – не другой. Ее действительно нашли в нашем амбаре.
– В самом деле, Гарольд! Убитая женщина в амбаре в Ратерфорд-холле – и ты мне ничего об этом не сказал?
– Ну, у меня еще не было на это времени, правда, – ответил Гарольд, – и потом, все это было очень неприятно. Конечно, находка не имеет к нам никакого отношения. Репортеры осаждали нас… Разумеется, нам пришлось иметь дело с полицейскими и тому подобным.
– Очень неприятно, – сказала Элис. – Выяснили, кто это сделал? – прибавила она почти без интереса.
– Пока нет, – ответил Гарольд.
– Что это за женщина?
– Никто не знает. По-видимому, француженка.
– О, француженка, – сказала Элис; делая скидку на различие классов, ее тон напоминал тон инспектора Бэкона. – Это очень неприятно для всех вас, – согласилась она.
Они покинули столовую и прошли в маленький кабинет, где обычно сидели, когда были одни. Гарольд к этому моменту чувствовал себя очень утомленным. «Лягу спать рано», – подумал он.
В холле он взял со стола маленький сверток, о котором ему говорила жена. Это был маленький, аккуратно и тщательно упакованный в вощеную бумагу пакетик. Гарольд разорвал его, усаживаясь в свое обычное кресло у камина. Внутри лежала маленькая коробочка с таблетками, надпись на которой гласила: «Принимать по две таблетки на ночь». К ней был приклеен маленький ярлычок с печатью аптеки в Брэкхэмптоне и с надписью: «По назначению доктора Куимпера».
Гарольд Крэкенторп нахмурился, открыл коробочку и посмотрел на таблетки. Да, они похожи на те, которые он уже принимал. Но ведь доктор Куимпер точно сказал, что ему больше не нужно их принимать? «Теперь они вам не нужны» – так сказал доктор.
– Что это, дорогой? – спросила Элис. – Ты выглядишь обеспокоенным.
– О, это просто таблетки. Я принимал их на ночь. Но мне казалось, что доктор велел мне больше их не пить…
Его жена безмятежно сказала:
– Вероятно, он сказал: «Не забудьте их принять».
– Возможно, он так и сказал, – с сомнением ответил Гарольд.
Он посмотрел на жену. Она наблюдала за ним. Пару секунд он гадал – а он не часто делал это, – что именно она сейчас думает.
Этот ее мягкий взгляд ничего ему не сказал. Ее глаза напоминали окна пустого дома. Что думает о нем Элис, что она чувствует к нему? Была ли она когда-то влюблена в него? Гарольд полагал, что была. Или она вышла за него замуж потому, что считала, что он преуспевает в Сити, и устала от своего существования в бедности? Ну, в целом она довольно много выиграла от их брака. Получила автомобиль и дом в Лондоне, могла путешествовать за границей, когда ей этого хотелось, и покупать себе дорогую одежду (хотя, видит бог, та никогда не смотрелась выигрышно на Элис). Да, в целом она довольно много получила.
Гарольд спросил себя, считает ли она так. Элис не любила его по-настоящему, разумеется, но ведь и он по-настоящему не любил ее. У них не было ничего общего – ни тем для разговоров, ни воспоминаний. Если бы у них были дети… Но детей не было. Странно, что в семье нет детей, кроме мальчика маленькой Эдди. Маленькая Эдди… Она был глупой девочкой, заключила этот глупый, поспешный брак во время войны… Тогда Гарольд дал ей хороший совет. Он сказал: «Все это очень хорошо, эти блестящие молодые пилоты, слава, мужество и все такое, но он будет ни к чему не пригоден в мирное время, знаешь ли. Вероятно, он едва сможет тебя обеспечивать». А Эдди ответила: «Какое это имеет значение?» Она любит Брайана, и Брайан любит ее, и его, возможно, очень скоро убьют; так почему бы им не получить немного счастья? Что толку смотреть в будущее, когда в любую минуту их всех могут разбомбить? И, в конце концов, сказала Эдди, будущее не имеет большого значения, потому что когда-нибудь они все получат деньги деда…
Гарольд смущенно заерзал в кресле.
В самом деле, завещание его деда было крайне несправедливым! Держит их всех в подвешенном состоянии… Это завещание никому не доставило удовольствия. Оно не обрадовало внуков, а их отца просто привело в бешенство. Старик точно решил никогда не умирать. Вот что заставило его так заботиться о себе. Но ему придется вскоре умереть… Несомненно, он должен вскоре умереть. Иначе… Все тревоги Гарольда снова нахлынули на него; он ощутил тошноту, усталость и головокружение.
Элис по-прежнему за ним наблюдала, заметил он. Эти светлые задумчивые глаза иногда смущали его.
– Думаю, я пойду спать, – сказал Гарольд. – Сегодня был мой первый день в Сити после возвращения…
– Да, – согласилась Элис. – Это хорошая идея. Уверена, что доктор велел тебе первое время не слишком напрягаться.
– Врачи всегда так говорят, – ответил Гарольд.
– И не забудь принять таблетки, дорогой, – напомнила Элис. Она взяла коробочку и подала ему.
Гарольд пожелал ей спокойной ночи и поднялся наверх. Да, ему нужны эти таблетки. Было бы ошибкой перестать принимать их слишком рано.
Он проглотил таблетки и запил их стаканом воды.
Глава 24
– Никто не мог бы провалить дело успешнее меня, – мрачно произнес Дермот Крэддок.
Инспектор сидел, вытянув длинные ноги, и выглядел неуместным в тесно заставленной мебелью гостиной верной Флоренс. Он очень устал, был расстроен и обескуражен.
Мисс Марпл возразила тихим, успокаивающим голосом:
Читать бесплатно другие книги:
