Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе нужен Кристи Агата

I

Крэддоку пришлось несколько минут подождать, пока Куимпер закончит вечерний прием, а потом доктор вышел к нему. Он выглядел усталым и подавленным. Предложил Крэддоку выпить и, когда тот согласился, налил и себе тоже.

– Бедняги, – сказал он, опускаясь в потрепанное кресло. – Такие испуганные и такие глупые, никакого здравого смысла… Сегодня вечером был неприятный случай. Женщина, которой следовало прийти ко мне год назад. Если бы она пришла тогда, ее можно было бы успешно прооперировать. А теперь уже слишком поздно. Это выводит меня из себя. Правда в том, что люди – это необычайная смесь героизма и трусости. Она терпела боль и не говорила ни слова только потому, что слишком боялась прийти и узнать, что то, чего она опасается, оказалось правдой. На другой чаше весов находятся люди, которые приходят и зря тратят мое время, потому что у них опасная опухоль на мизинце, причиняющая им боль, и они подозревают, что это рак, а она оказывается обычным обморожением или полученной при работе в саду травмой!.. Не обращайте на меня внимания, я просто выпускаю пар. О чем вы хотели со мной поговорить?

– Во-первых, думаю, мне надо поблагодарить вас за то, что вы посоветовали мисс Крэкенторп приехать ко мне с письмом, предположительно от вдовы ее брата.

– Ах, это!.. И что, в нем что-то было? Нельзя сказать, что я посоветовал ей так поступить. Она сама хотела. Она была встревожена. Все ее дорогие братцы пытались остановить ее, конечно.

– Зачем им это?

Доктор пожал плечами.

– Боялись, полагаю, что эта дама может оказаться настоящей.

– Вы думаете, что письмо было подлинным?

– Понятия не имею. Я никогда его не видел. Я бы сказал, что его написал кто-то, знающий все факты и просто пытающийся выманить денег. Надеялся сыграть на чувствах Эммы… Но глубоко ошибся. Эмма далеко не глупа. Она не заключила бы в свои объятия неизвестную невестку, не задав сначала несколько практичных вопросов… Но зачем спрашивать мое мнение? – прибавил он с любопытством. – Я не имею к этому никакого отношения!

– В действительности я пришел спросить вас совсем о другом, но не совсем понимаю, как это сформулировать.

Доктор Куимпер казался заинтересованным.

– Как я понял, не так давно – на Рождество, кажется – мистер Крэкенторп довольно сильно заболел.

Инспектор увидел, как сразу же изменилось лицо доктора. Оно стало жестким.

– Да.

– Как я понимаю, это было какое-то желудочное расстройство?

– Да.

– Это трудно сформулировать… Мистер Крэкенторп хвастался своим здоровьем, говорил, что собирается пережить большинство членов своей семьи. Он ссылался на вас, прошу прощения, доктор…

– О, не думайте обо мне. Я не очень чувствителен к тому, что говорят обо мне мои пациенты.

– Он говорил, что вы вечно волнуетесь по пустякам.

Куимпер улыбнулся.

– Он сказал, что вы задали ему всякие вопросы, не только о том, что он съел, но и о том, кто готовил и подавал еду.

Доктор перестал улыбаться. Его лицо снова стало жестким.

– Господи.

– Он произнес такую фразу: «Разговаривал так, словно думал, будто кто-то меня отравил».

Последовала пауза.

– У вас были какие-то… подозрения на этот счет?

Куимпер ответил не сразу. Он встал и прошелся по комнате. Наконец повернулся к Крэддоку.

– Что вы хотите от меня услышать, черт возьми? Вы думаете, врач может разбрасываться обвинениями в отравлении направо и налево без реальных доказательств?

– Я бы просто хотел знать, не для протокола: приходила вам в голову такая мысль?

Доктор Куимпер уклончиво ответил:

– Старик Крэкенторп ведет очень экономную жизнь. Когда приезжают родственники, Эмма увеличивает количество пищи. В результате – неприятный приступ гастроэнтерита. Симптомы были характерными именно для этого диагноза.

– Понятно. Вы были полностью удовлетворены? – настаивал Крэддок. – Вас ничто не… скажем так, озадачило?

– Хорошо. Хорошо. Да, я был озадачен! Вы довольны?

– Заинтересован, – ответил Крэддок. – Что именно вы подозревали или чего боялись?

– Конечно, желудочные симптомы бывают разными, но были некоторые, скажем так, характерные больше для отравления мышьяком, чем для обычного гастроэнтерита. Имейте в виду, они очень похожи. Лучшим специалистам, чем я, не удавалось распознать отравление мышьяком, и они без колебаний выдавали свидетельство о смерти по естественным причинам.

– И каков результат ваших расспросов?

– Мне показалось, что мои подозрения неоправданны. Мистер Крэкенторп заверил меня, что у него были похожие приступы раньше, чем я начал его лечить, и по той же причине. Они всегда случались, когда на столе было слишком много сытной еды.

– И это происходило, когда дом был полон? Родственников? Или гостей?

– Да. Это выглядело вполне оправданным. Но, говоря откровенно, Крэддок, мне это не понравилось. Я даже написал старому доктору Моррису. Он был моим старшим партнером и ушел на пенсию вскоре после моего появления; Крэкенторп сначала был его пациентом. Я спросил его о прежних приступах старика.

– И какой ответ вы получили?

Куимпер усмехнулся.

– Я получил разнос. Мне посоветовали не быть чертовым дураком. Ну, – он пожал плечами, – допустим, я и был таким.

– Интересно. – Крэддок задумался, потом решил говорить откровенно. – Отбросим в сторону условности. Доктор, есть люди, которым очень выгодна смерть Лютера Крэкенторпа. – Куимпер кивнул. – Он старый человек, но крепкий и здоровый. Он может дожить до девяноста лет?

– Легко. Он тратит жизнь на заботу о себе самом, и его состояние очень хорошее.

– А его сыновья и дочь все спешат и все испытывают финансовые трудности?

– Эмму оставьте в покое. Она не отравительница. Эти приступы случаются только тогда, когда приезжают другие, а не когда отец и дочь остаются одни.

«Элементарная предосторожность, если она отравительница», – подумал инспектор, но предусмотрительно не произнес этого вслух.

Он помолчал, тщательно подбирая слова.

– Конечно, я не специалист в этих вопросах, но если предположить, в качестве гипотезы, что мистеру Крэкенторпу дали мышьяк, разве ему не сильно повезло, что он не умер?

– А вот в этом есть нечто странное, – ответил доктор. – Это именно то, что наводит меня на мысль, что я был, как выразился старый Моррис, чертовым дураком. Понимаете, это явно не тот случай, когда маленькие дозы мышьяка дают регулярно, что можно назвать классическим случаем отравления данным препаратом. Крэкенторп никогда не страдал хроническими болезнями желудка. В каком-то смысле именно поэтому такие внезапные сильные приступы выглядят странными. Если предположить, что они вызваны не естественными причинами, то похоже, что отравитель каждый раз их глушит, что едва ли имеет смысл.

– Дает ему слишком слабую дозу, вы хотите сказать?

– Да. С другой стороны, у Крэкенторпа сильный организм, и то, что может прикончить другого человека, для него не смертельно. Всегда надо учитывать личную непереносимость. Но нужно думать, что к этому времени отравитель, если он не страдает необычной робостью, увеличил бы дозу. Почему он этого не сделал? То есть, – прибавил он, – если отравитель существует, а его, возможно, и нет! Возможно, все это мое живое воображение, с начала и до конца.

– Странная проблема, – согласился инспектор. – Кажется, что во всем этом нет смысла.

II

– Инспектор Крэддок!

Этот нетерпеливый шепот заставил инспектора подскочить.

Он как раз собирался позвонить у входной двери, когда из тени осторожно вынырнули Александр и его друг Стоддарт-Уэст.

– Я услышал, как подъехала ваша машина, и мы захотели вас поймать.

– Ну, давайте войдем в дом. – Рука Крэддока снова потянулась к дверному звонку, но Александр дернул его за пальто с пылом собаки, бьющей лапой хозяина.

– Мы нашли улику, – выдохнул он.

– Да, мы нашли улику, – эхом повторил Стоддарт-Уэст.

«Черт бы побрал эту девушку», – неприязненно подумал Крэддок.

– Чудесно, – небрежно произнес он. – Давайте пройдем в дом и посмотрим на нее.

– Нет. – Александр был настойчив. – Кто-нибудь нам наверняка помешает. Пойдемте в сарай для упряжи. Мы вас проводим.

Довольно неохотно Крэддок позволил отвести себя за угол дома во двор конюшни. Стоддарт-Уэст распахнул тяжелую дверь, потянулся и включил довольно слабую электрическую лампочку. Сарай для упряжи, некогда образец идеального викторианского порядка, теперь представлял собой печальное хранилище всего, что уже никому не нужно. Сломанные садовые стулья, ржавые старые садовые инструменты, огромная сломанная газонокосилка, матрасы с проржавевшими пружинами, гамаки и рваные теннисные сетки…

– Мы часто сюда приходим, – сказал Александр. – Здесь нам никто не помешает.

Вокруг виднелись некоторые признаки того, что этим помещением пользовались. Старые матрасы сложили так, что они образовали нечто вроде кушетки; на старом ржавом столе стояла жестянка шоколадного печенья, и лежал запас яблок, коробка тянучек и головоломка.

– Это настоящая улика, сэр, – горячо произнес Стоддарт-Уэст, его глаза сверкали за стеклами очков. – Мы нашли ее сегодня днем.

– Мы много дней охотились за ней. В кустах…

– И в дуплах деревьев…

– И мы обшарили все баки для золы…

– Между прочим, там были некоторые очень интересные вещи…

– А потом мы пошли в котельную…

– Старик Хиллман там держит большую оцинкованную ванну, полную ненужной бумаги…

– Потому что, когда котел погаснет и ему нужно опять его растопить…

– Любая бумага годится. Он поднимает ее и сует в котел…

– И вот там мы ее и нашли…

– Что нашли? – прервал этот дуэт Крэддок.

– Улику. Осторожно, Стоддерс, надень перчатки.

Стоддарт-Уэст, в лучших традициях детективных романов, с важным видом достал пару довольно грязных перчаток и вынул из своего кармана альбом для фотокарточек фирмы «Кодак». Из него он руками в печатках с большой осторожностью извлек грязный и измятый конверт и с важным видом подал его инспектору.

Оба мальчика затаили дыхание от волнения.

Крэддок взял его с должной торжественностью. Ему нравились эти сорванцы, и он был готов проникнуться духом их игры.

Письмо пришло по почте. Внутри ничего не было – это был всего лишь рваный конверт, адресованный миссис Мартине Крэкенторп, 126 Элверс-кресент, дом 10.

– Видите? – спросил Александр еле слышно. – Это доказывает, что она была здесь, французская жена дяди Эдмунда, та, вокруг которой весь этот шум. Должно быть, она действительно была здесь и уронила его где-нибудь. Похоже, не правда ли…

Стоддарт-Уэст перебил его:

– Похоже, это ее убили, то есть я хочу сказать, сэр, что это ведь точно она была в саркофаге?

Они с тревогой ждали ответа.

Крэддок подыграл им.

– Возможно, вполне возможно, – сказал он.

– Это важно, сэр?.. Вы проверите отпечатки пальцев на нем, да, сэр?

– Конечно, – ответил Крэддок.

Стоддарт-Уэст глубоко вздохнул.

– Нам потрясающе повезло, да? – сказал он. – Да к тому же в самый последний день.

– В последний день?

– Да, – подтвердил Александр. – Я завтра еду домой к Стоддарту на последние несколько дней каникул. У родителей Стоддарта потрясающий дом – времен королевы Анны, правда?

– Уильяма и Мэри, – поправил Стоддарт-Уэст.

– Мне казалось, твоя мама говорила…

– Мама – француженка. Она не очень-то разбирается в английской архитектуре.

– Но твой отец сказал, что он был построен…

Крэддок рассматривал конверт.

Люси Айлзбэрроу поступила умно. Как ей удалось подделать почтовый штемпель? Он всматривался, но свет был слишком слабым. Большая радость для мальчишек, конечно, но довольно неловко для него. Люси, черт бы ее побрал, не учла этот аспект. Если бы оно было подлинным, то надо было предпринять какие-то действия.

Рядом с ним продолжался жаркий ученый спор об архитектуре. Инспектор его не слышал.

– Пойдемте, мальчики, – сказал он, – вернемся в дом. Вы очень помогли.

I

Мальчики проводили Крэддока через черный ход. По-видимому, это был их обычный способ попадать в дом. На кухне было светло и весело. Люси, в большом белом переднике, раскатывала тесто. Прислонившись к буфету и глядя на нее внимательными собачьими глазами, стоял Брайан Истли, теребя одной рукой свои большие светлые усы.

– Привет, папа, – ласково сказал Александр. – Ты опять здесь?

– Мне здесь нравится, – ответил Брайан и прибавил: – Мисс Айлзбэрроу не возражает.

– О, я не возражаю, – сказала Люси. – Добрый вечер, инспектор Крэддок.

– Зашли на кухню, чтобы вести расследование? – с интересом спросил Брайан.

– Не совсем. Мистер Седрик Крэкенторп еще здесь?

– О да, Седрик здесь. Он вам нужен?

– Да, я бы хотел поговорить с ним.

– Пойду и посмотрю, дома ли он, – предложил Брайан. – Он мог пойти к кому-то из местных. – Он отлепился от буфета.

– Большое спасибо, – обратилась к нему Люси. – У меня все руки в муке, а то бы я пошла.

– Что вы готовите? – с беспокойством спросил Стоддарт-Уэст.

– Персиковый торт.

– Классно, – отозвался мальчик.

– Уже почти время ужина? – спросил Александр.

– Нет.

– Жаль! Я ужасно голоден.

– В кладовке есть остаток имбирного пирога.

Мальчики одновременно устремились туда, столкнувшись в дверях.

– Они точно как саранча, – заметила Люси.

– Я вас поздравляю, – сказал Крэддок.

– С чем именно?

– С вашей изобретательностью – вот в этом!

– В чем?

Крэддок показал ей папку с письмом.

– Очень хорошо придумано, – сказал он.

– О чем вы говорите?

– Об этом, моя дорогая, об этом. – Он вытащил конверт.

Люси непонимающе смотрела на него.

У Крэддока внезапно закружилась голова.

– Разве не вы состряпали эту улику и подложили ее в котельную для мальчиков? Отвечайте скорее.

– Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, – ответила Люси. – Вы хотите сказать, что…

Крэддок быстро сунул конверт обратно в карман, так как вошел Брайан.

– Седрик в библиотеке, – сообщил он. – Идите туда.

И занял свое прежнее место у буфета.

Инспектор Крэддок пошел в библиотеку.

II

Казалось, Седрик Крэкенторп очень рад видеть инспектора.

– Еще что-то вынюхиваете здесь? – спросил он. – Далеко продвинулись?

– Думаю, можно сказать, что мы продвинулись чуть дальше, мистер Крэкенторп.

– Выяснили, чей это труп?

– Мы не опознали его точно, но у нас появилась довольно обоснованная догадка.

– Вам повезло.