Санаториум (сборник) Петрушевская Людмила

ЛИНА. Да ладно… Спасибо.

Звонок.

Алло! Кошкин дом два. А! Да. Да. Ну. А… Какое? Так. Ты приняла все? Ну подожди еще… Хватит! Не надо… каждые полчаса не надо! Только на ночь! Ну что делать… Сейчас приехать не могу. Мам, у меня совещание, люди сидят, созвон! Свяжись с Ольгой Петровной… А. Ну пока. Ну вот…

ДАША. Больница эта… Врачи замотанные, всем некогда. Санитарок нет, в сортир не войдешь… Сестрички молоденькие… Одна мне сказала: «Я раньше, после училища, работала в детской онкологии. И ничего. Но когда свой родился, не смогла, сюда в простую детскую больницу перешла».

ЛИНА. Ты чаю выпей. Вид у тебя…

ДАША. Да ладно, какой там вид. Три дня просиди в этой больнице… Будет у тебя вид. Я как тот всадник без головы.

ЛИНА. Но все-таки ты понимаешь, что ты счастлива? Нет?

ДАША. Счастье – минутное ощущение. А когда человек долго счастлив, значит, он сошел с ума.

ЛИНА. Да. Мне так хорошо, как никогда не было. Я… Я влюблена по уши. Ловлю я взгляд твой нежный.

ДАША. Лина, очнись.

ЛИНА. Знаешь, а я так давно не видела нежного взгляда. Много лет. Ой, со школы… Женя в пятом классе с первой парты оборачивался и на меня смотрел. А потом взгляды были уже другие… Да.

ДАША. Хватит.

ЛИНА. Слушай… Это… Это как ожог, помнишь? Когда ты замечаешь нежный взгляд, направленный на тебя.

ДАША. Да какой там ожог, ну ты подумай, Лина! Прямо ты совсем.

ЛИНА. Совсем. Но и ты совсем. Нельзя так.

ДАША.Ты не думай, что я мужиков не люблю, очень даже люблю, и у меня друзья лучшие именно мужчины. С ними и поговорить интересно, и посмеяться, и пококетничать, и переспать, конечно, и ради них этот повышенный тонус, и боевой раскрас как у племени банту… И походочка, и прикид, но! Я больше не позволю этой дружбе превратиться в любовь. Всё. Но пасаран.

ЛИНА. Но когда у тебя маленький ребенок, ты же нуждаешься в мужчине. В защите. Ты от него же зависишь?

ДАША. Я нуждаюсь в своей матери.

ЛИНА. Да, бабушка, да. Без нее никуда не отойдешь от ребенка, уж про работу и говорить нечего.

ДАША. А что такое любовь? Вот она пройдет, и на объект смотреть тошно, непонятно, что такое в нем было? Что я с ума сходила? Я тут дочь свою Лизу ближе к весне просвещала. Вижу, она сидит и смотрит на свой телефончик безотрывно, как в зеркало. А он не звонит. Лиза, говорю: любовь – это всегда отношения охотника и дичи. Если ты охотник, то бегай за дичью и не жалуйся, что от тебя прячутся. А дичью быть, за которой охотятся, это надо уметь. Как-то так увильнуть, отлететь, краешек пера показать и ффырр! Тренируйся, мать. Но слишком прятаться тоже не надо. Такая глупая дичь может проторчать всю жизнь затаившись в кустах. Охотники не найдут…

ЛИНА. Да нет, я не дичь и не охотник… И он не охотник. Хотя нет, его взгляд как выстрел. Нежный взгляд.

ДАША. Да, у твоего Вадима такой взгляд, когда он смотрит на яичницу.

ЛИНА. Ой… О чем ты говоришь.

ДАША. Вот и с мужем Игорем у нас никаких нежных взглядов не было, вообще по-дружески смотрели друг на друга, болтали-болтали, а потом раз – и поехали вместе в командировку…

ЛИНА. Когда ты в первый раз замечаешь на себе этот нежный взгляд, в груди становится горячо, даже немного тошно, тесно как-то. Слишком много нежности. Приторно, жарко. Липко. Как будто тебя осаждают. Прямо задыхаешься, потому что неловко, как-то как удар под дых. Ты ведь не ожидаешь ничего такого? И вот делаешь вид, что все обычно, а потом сама ждешь следующего удара…

ДАША. Лин, прости, я тебя почти не слушаю. Я сижу около своего Николы и вижу, что ему уже и отец не нужен. Сегодня ведь муж Игорь был у него. Я нашла телефон старых московских друзей Игоря, я ему все через них передала, объяснила ситуацию. Он к вечеру приехал в больницу, посидел у сыночка. Парень на него и не смотрел. Ему было все равно. Потом, правда, он собрал все силенки и в отца плюнул.

ЛИНА. Ты была при этом?

ДАША. Ты что. Там была медсестра. Она мне все рассказала. Она после этого попросила Игоря уйти, что уже посещения закончены. Я спряталась в клизменной комнате в конце коридора.

ЛИНА. А потом?

ДАША. Ну знаешь, вроде Николке потом стало полегче. Он понял, что ждать уже нечего. Игорь ему, сестричка сказала, у нее там столик рядом с дверью палаты, так он молол про свою новую жизнь. Что разменяем старую квартиру, у тебя будет своя тоже возможность со мной жить, отдельная комната, типа познакомишься с моей женой. Именно тогда Никола в него плюнул. Защитил честь мамы. (Смеется.)

ЛИНА. А я, знаешь, я люблю и мне все кажется совершенно неважным. Представляешь? В моем возрасте! Я думаю только о нем. А он сходит по мне с ума. Он просто проводит рукой по моей груди – я почти теряю сознание. А он просто безумеет. Мы лежим вместе целые ночи без сна. Разговариваем, строим планы. Никогда со мной такого не было. Никогда! Что я видела в жизни? Гигиеничный секс раз в месяц. А теперь началась новая жизнь. Как у Данте, вита нова.

ДАША. До чего мне все то, о чем ты говоришь, уже не нужно… Я просто тебя не понимаю, как глухая. Моя жизнь – это Никола. Я сегодня просила, чтобы мне дали круглосуточный пропуск. Тогда ты будешь полностью свободна. Вчера ночь ты пропустила.

ЛИНА. Да нет, вчера его не было. Но не из-за тебя. Там что-то у него дома. Он позвонил, сказал, что пока не придет.

ДАША. Он женат?

ЛИНА. Да как тебе сказать…

ДАША Понятно. Все понятно.

ЛИНА. Нет, это была смешная история. Он служил в армии и связался с местной девушкой. Он вообще-то очень мужественный, взрослый для своего возраста. Такой положительный. Прямо красавец. Ну и девушка на него обратила внимание. Сразу видно, телок глупенький. Москвич. Девушка оказалась боевая, сразу после дискотеки пошла с ним в лес. А куда еще? Она забеременела, но неизвестно от кого, пошла жаловаться капитану. Такая веселая была девушка. Все хохотала, он говорил. Ну и его не отпускали в дембель, пока не распишется. Он и расписался с девицей, чтобы уехать. Вот и вся история.

ДАША. Уехал и всё?

ЛИНА. Он даже не знает, кого она там родила. Родила ли. Это же когда было? Около двух лет назад. И он все время пугает мать и сестер, когда они знакомят его с очередной девушкой: вот жена приедет моя! Да с ребенком! Да еще с чужим! Вот тогда вы увидите небо в алмазах. Это он у меня перенял, я все время, когда его провожала калитку запереть, смотрела в небо и говорила: мы еще увидим небо в алмазах.

Он же давно меня любит. Еще, оказывается, до армии. Он-то и притащил мне тогда котят, спас их, ему богатые соседи отдали утопить за деньги. Это и были наши сибирские, от которых произошел знаменитый Буська. Которого они выбросили… Гады.

ДАША. Знаешь, я что-то очень устала. Я лягу, хорошо? Я не сплю уже давно. А сегодня чувствую, что что-то вдруг получится. Засну, может быть.

ЛИНА. Ты ложись там, в комнате. Я еще буду работать. Надо разослать письма.

Входит МИТЯ.

ДАША. Ой, привет! Рада тебя видеть.

ЛИНА. Ой, привет! Тоже рада тебя видеть.

МИТЯ. Привет. Никола, я знаю, нашелся. У нас прямо как праздник. Сестры мои чуть не плакали.

ДАША. Да. Он жив. Но не более того. Он болен, была пневмония, еще кашляет, он очень исхудал за этот месяц, а ведь ему потом в школу! Стал какой-то безрадостный, ничего его не интересует. Все эти три дня я должна была бы прыгать от счастья, но что-то не получается. Когда мне дочка сказала, что нашла Николу, я не поверила и плакала всю ночь. Она поехала и позвонила мне прямо из его палаты, он сказал мне «здравствуйте», голос мамы не узнал.

МИТЯ. А попросим Линочку, подарим Николке котенка от принцессы Грейс?

ДАША. О, это мысль. Спасибо!

МИТЯ. Даша! Вам девочку или мальчика?

ЛИНА. Что-то случилось?

МИТЯ. Да ерунда какая-то. Ладно.

ДАША. Нам мальчика, конечно. Мы назовем его Бусик. Какая хорошая идея пришла вам на ум, Митя. Какая хорошая мысль! Просто спасение.

ЛИНА. Он умный, наш Митя. И очень добрый человек. Садитесь пить чай?

ДАША. Ну ежели ты настаиваешь. А! Пряники, пряники мои есть. Будем пить чай с пряниками. Я просто ожила при мысли о котенке.

ЛИНА. Единственно что, что Вадим, разумеется, будет против. У него каждый хвост на счету.

МИТЯ. Он видел котят? Знает, сколько родилось?

ЛИНА. Ты привез меня четыре дня назад? А они с Милкой приехали из Америки вчера. Сегодня он навестил меня. Но на котят не смотрел. Не успел. Тут такие были выяснения отношений…

ДАША. Да, нюрнбергский процесс.

ЛИНА. Я опасаюсь, что он за моей спиной договорится о продаже котят и вывезет всех в Москву.

ДАША. А вообще все кошки где?

МИТЯ. Они у нас. Зачем у моей сестры гараж? И мы их оставим у себя. Машины там уже нет… Или еще нет. Грейс с ее ребятами лежит на сене, на подстилке. Мать умеет с живностью договариваться. Молоко, опять же, есть. А Вадиму вашему мы скажем, что начался мор и все подохли.

ЛИНА. Скоро и меня уже тут не будет. Меня погонят отсюда. Вообще, что тогда я буду делать?

ДАША. У тебя ведь есть своя квартира.

ЛИНА. Ты что! Если я нагряну в свою так называемую квартиру, где они живут, наш Вероничкин бойфренд вообще испугается и отвалит. Он меня боится как огня. Что девке останется тогда? Ползти к отцу, в квартире которого она жила всю жизнь. А Вадим терпеть не может ее бойфренда, на порог его не пустит. Выгонит с полицией, а Милка вообще его возьмет да и посадит. Вероничке что, жить беременной без мужа? Так? Дальше. Если Вероничка захочет разменять отцову квартиру и получить свою долю, я боюсь, Милка что-нибудь изобретет поганое опять.

ДАША. Слушай. Как не стыдно человеку! Он тебя использует как простую батрачку, не пускает дочь домой…

ЛИНА. Он только свистнет, эти сумасшедшие его сотрудники вколют Вероничке какую-нибудь дрянь… У меня в голове уже сюжеты из американских фильмов.

ДАША. У Вадима кто враг?

МИТЯ. Я.

ЛИНА. Да полно их, конкурирующие церкви… Фонды с такой же направленностью на лечение больных детей. Там идет такая борьба! Что те-то купили недвижимость в Черногории… А эти ездят в дорогих машинах… Люди же не знают, какому фонду жертвовать, нужна реклама, то есть статьи о фондах, интервью, гала-концерты, участие знаменитостей. Мила большой мастер по этим вопросам.

Стук в дверь. Входит МУЖЧИНА.

МУЖЧИНА. Ну это… Я по объявлению как бы, ну я звонил, адрес дали, около церкви направо три кэмэ. Типа долго, блин, крутился. Не туда послали. Никто тут как бы ничего не знает, улиц нету.

ЛИНА. Здравствуйте.

МУЖЧИНА. Ну.

ЛИНА. Там все просто, Ленина длинная улица, потом Ленина опять поперек, выезд на Дзержинского, до улицы Калинина, а следующая наша, Коммунистический тупик.

МУЖЧИНА. Во-во, улица ваша Ленина, блин, везде проходит. Куда ни выедешь, типа, везде Ленина улица, блин. (Разглядывает помещение, открывает дверь в спальню, вертит головой. Открывает боковую дверь. Быстро захлопывает дверь, отходит с угрюмым видом.)

ЛИНА. Вы по какому делу? По объявлению?

Мужчина кивает, стучит в стены, смотрит на потолки.

Вас наши голые интересуют?

Мужчина разворачивается к Лине всем корпусом. Застывает.

Нет, пока что рановато вы пришли. Молодежь у нас пока еще не готова. Слишком маленькие они, короче. Вы можете заглянуть через месяц, хорошо?

МУЖЧИНА. Через месяц, добре. А… Так. Типа а где у вас как бы туалет?

ЛИНА. Туалет вот там. Биотуалет.

МУЖЧИНА. И ванная как бы?

ЛИНА. Вы хотите помыться? Во дворе направо. Холодный душ в любую погоду.

МУЖЧИНА. Нет, я так как бы.

ЛИНА. Возьмите пока что наш каталог. Митя, нет каталогов. Принеси, они под диваном пачка. Да что такое, пришел человек, а каталогов нет. (Мужчине.) Подождите минуту, хорошо? Садитесь. Какие конкретно голые вас интересуют?

МУЖЧИНА. Шо? Меня? Голые как бы, блин? Ну да, типа интересуют. (Смеется.)

ЛИНА. Да, но какие? Голые из Австрии?

МУЖЧИНА. Голые из Австрии, блин?

ЛИНА. Именно.

МУЖЧИНА. А какие, типа?

ЛИНА. Ну, фото их в Интернете они есть. Я вам сейчас дам наш адрес сайта.

МУЖЧИНА. Голыми я как бы интересуюсь, блин, не скрою.

ЛИНА. Будут Маргарет фон Фюрстенберг… Даяна фон Шицмиц…

МУЖЧИНА. Ну да? Блиин…

ЛИНА. И Герберт фон Аустер-Биркенгрем. Песочного цвета голый с пятнышками.

МУЖЧИНА. Герберта вот мне не надо точно, как бы. С пятнышками, блин, ну его.

Входит МИТЯ с каталогами.

ЛИНА. Держите. Это бесплатно. Держите.

МУЖЧИНА (смотрит). Это что, зачем кошки? Блин, почему кошки?

ЛИНА. Да.

МУЖЧИНА. Вы говорили про голых.

ЛИНА. Но они еще не приехали.

МИТЯ (хмыкнув). Но голые, они тоже кошки.

МУЖЧИНА. Блин, кошки?

ЛИНА. Голые – это порода такая. Покрытые плюшем кошки, и вид у них неземной такой… Как у инопланетянок. Глаза огромные. И повышенная температура тела. Горячие просто.

МУЖЧИНА. Нет, я как бы по поводу объявления типа.

ЛИНА. Ну да.

МУЖЧИНА. Продажа как бы дома типа.

ЛИНА. Нет, дом не продается. Вы ошиблись.

МУЖЧИНА. Нет, я звонил типа по объявлению… из рук в руки… И там девушка в Америке дала мне как бы адрес посмотреть, блин… Я в Америку, оказывается, звонил.

ЛИНА. А можно посмотреть, что за телефон? Какой номер?

МУЖЧИНА. Если это прикол, то хамство, блин. Я ехал, блин, из Урючинска, блин, гнал машину всю ночь и полсуток, что за дела! Америка еще оказалась. Блин.

ЛИНА. Дайте взглянуть, какой телефон. Какой телефон в объявлении?

МУЖЧИНА. А вы кто? Вы, блин, хозяйка типа тут здесь?

ЛИНА. Я не хозяйка.

МУЖЧИНА (кивает). Вот. И девушка, блин, типа сказала, там будет обслуживающий персонал. Сказала, они хамоватые, вы сами как бы смотрите что вам надо типа. Там три как бы комнаты, одна на массандре.

ДАША. На мансарде, наверно.

МУЖЧИНА. Да. На массандре, и терраса типа, возможность, блин, достроить весь второй этаж. Хороший типа сад. Мне, правда, это, блин, без мазы. Персонал там, сказала, блин, хамят. Не обращайте как бы. Наемные работники хамят, блин, типа как бы. Общайтесь только со мной, блин, сказала.

ЛИНА. Она хозяйка?

МУЖЧИНА. Жена хозяина. Ну. Хозяйка.

МИТЯ. Но телефон-то какой? Может, это прикол все-таки?

МУЖЧИНА. Не, я с вами говорить не буду типа, блин. Хамоватые, блин, голые какие-то, потом вообще кошки! Вы что? Я из Урючинска! Красная икра, блин! Мы знаете, блин, кто? Я на «бентли» ездию. У меня охрана! Мне ваши московские, блин, приколы не нужны! И дом ваш я вообще на снос беру! Барак какой-то, халупа, блин! Ванна у них на дворе! Я на вертолете ездию на острова! А не это. Там у людей у всех плюс двенадцать, а у меня на высоте, блин, минус пятьдесят, поняли?

Выходит.

ЛИНА. Красная икра, блин.

МИТЯ (глядит в окно). Бродит по двору. Смотрит. Плюнул.

ДАША. Мить, предложи ему уйти.

МИТЯ выходит.

ЛИНА. Дом она продаст.

МИТЯ (входя). Ему понравилось. Он сказал, что покупает. Участок, блин, годится типа.

ЛИНА. Как бы.

ДАША. То есть тебе вообще уже деваться некуда. Совсем. Если он продаст дом…

ЛИНА. Но что бы там ни было, я Вероничку не трону. Ни сейчас, ни когда она родит. Бойфренд после свадьбы будет прописан у меня, он откуда-то из Мелитополя музыкант. Голос хороший, она мне давала запись послушать. На разных инструментах он играет. Сейчас ищет продюсера, Вероничка говорит.

ДАША. Куда же ты денешься?

ЛИНА. Ну… У меня же музыкальное образование, мы с тобой педагоги. Я после музыкалки, когда меня уволили, преподавала в гимназии итальянский, но недолго. Пойду няней к богатому ребенку… Скоплю денег лет за десять, куплю домик где-нибудь. Возьму у Мити из гаража потомков моих кошек. Митя пока что наладит воспроизводство, да, Митенька?

Митя не отвечает, щелкает мышью, играет, глядя на экран.

Да, Митя?

МИТЯ. Не знаю я. (Играет.)

ЛИНА. Буду их продавать. (Усмехнулась, задумалась.)

ДАША. Приезжай жить ко мне. У меня здоровенная квартира пока что. Давай, приезжай, пока Игорь не подал на развод и не оттяпал треть квартиры. Говорила мне мать, ты вторая жена, будет у него и третья, вплоть до седьмой. И все себе оторвут по комнате.

Входит ВАДИМ.

ВАДИМ. Нет. Не могу я опять по пробкам без горячего чая. Ехал, доехал до шоссе, повернул обратно. Всю кровь из меня выпила. Я не могу под это зудение с пустым желудком три часа ехать! Забегаловкам я, девушки мои, я не доверяю. Какими руками они там посуду моют, огурцы режут и хлеб кладут… Сладостный мой родной дом! Дед его построил с братьями. (Заглядывает в холодильник.) О, молоко есть и творожок! Чайник горячий?

Садится за стол. Наливает себе чаю, ест и пьет.

И пряники как раз. Хорошо иметь свою берлогу, свою опору.

ДАША. Говорила моя мама, твои мужики все подонки.

ЛИНА. Нет, не все в мире подонки. У меня же есть опора, любимый человек.

Вадим, жуя, кивает.

ДАША. У меня три любимых опоры. Лиза, Николка и мама. И всех надо кормить.

ЛИНА. И я не одна. Понимаешь? Я уже не одна сейчас. Есть человек, который меня любит. Этот человек, единственный в мире, поддержит меня несмотря ни на что. Я всегда могу на него рассчитывать. На мужество, на доброту этого человека.

Вадим кивает, довольный. Ест.

И этот человек может рассчитывать на меня. Что бы со мной ни случилось, этот человек будет на моей стороне. И я буду на его стороне. Когда людей двое, они не одни в этом мире. Ведь что ищет человек в своей жизни? Что он ищет? Другого человека. И тогда он найдет свое собственное место, где можно обитать спокойно. У меня сейчас ничего не осталось, кроме моей любви, но мне не страшно. Меня любят, я это знаю. Меня любят так, как никто меня не любил никогда, может быть, мама в детстве. Каждое мое несчастье – это его несчастье, моя удача – это его удача, он может кормить меня с ложечки, он всегда меня ждет. И я буду его кормить с ложечки, если понадобится.

ВАДИМ. Да, тут ты права.

Звонок.

ЛИНА. Алло! Кошкин дом два. А! Привет, да, позвони сейчас Ольге Петровне… А. А. Сколько? Ну прими что Ольга Петровна тебе назначила. У меня совещание, люди сидят ждут! Мам, созвон! Пока. (Убирает телефон.) Да… Что я хотела сказать? Я люблю этого человека, который сделает для меня все что может. Который отдаст мне все.

Вадим встает и, помедлив, садится.

ДАША. Он что, возьмет тебя к себе?

Вадим кивает, делает рукой приветственный жест, как бы ожидая аплодисментов.

Пауза.

Лина улыбается, глядя в пространство, Митя уткнулся в компьютер.

А я тоже какая счастливая, если разобраться! Только мы же способны на счастье ну самое большее на полчаса. Ведь Никола нашелся! Нет, думаешь то-се, он болеет. Ему никто не нужен, я в первую очередь. У него безразличие к людям. Как он в школу пойдет с таким настроением, с таким неверием в человека, беспокоишься. Каким вырастет, думаешь. Какая была дура, думаешь. И боишься, что муж Игорь нам опять пьесу «Кошкин дом» с пожаром устроит. А ведь главное, что Никола жив! (Плачет.)

Лина, кивая как заведенная, сидит с улыбкой. Вадим тоже начал кивать.

МИТЯ (кивает, все еще глядя на экран). Слушай, Лина, что я хотел сказать-то тебе. Совсем забыл в этой обстановке. Тоже про маму. Ее новый прикол. Слушай, моя жена вчера приехала. С ребенком. Ребенку, оказалось, уже годик.

ДАША. Ой, как здорово! Поздравляю!

ЛИНА. Ой, как здорово! Поздравляем.

ВАДИМ. Да, да, да, присоединяюсь. Господь дает счастье. (Продолжает кивать.)

МИТЯ. Спасибо. Мать моя, наоборот, плачет, как будто случилось несчастье. Не может остановиться. Сестры мне сказали, похож. Мать говорит, вылитый ты, Митя, маленький. Смешной такой парень, толстый. Лысый. Полную соску кефира выпил и отрубился с концами. Уложили его в подушки на материну кровать. Накрыли кружевной накидкой как бы от мух. Таня говорит, он обоссытся, клееночку надо. Мать не слушает, плачет, ты тоже лысарь был. Сестры пакет под него подложили пока что. Надо кроватку покупать… Ночью-то где он будет спать? Штаны ему нужны, ботиночки… Майки там… У них же ничего нет… Сестры уже поехали в магазин в Рузу. Рыдают все. Ну подумай, как время летит! Я считал, это так, несерьезно. А сын уже растет. Дмитрий Дмитриевич. Чего ж ты не писала? Фотокарточку бы прислала, дура. Я бы за тобой приехал. Говорит, я стеснялась. Думала, тебе не нужна. А она с ребенком сама дома сидит. Не работает. Мать ее ей помогала, но мать замуж вышла за корейца и уехала с ним в Казахстан на заработки на медный рудник в Джезказган, да еще семьдесят километров от Джезказгана. Обещала присылать, как встанут на работу, но пока что нет ни писем, ни перевода. Таня совсем оголодала, копала раннюю картошку с огорода, ела ботву от репки… Кур не хотела резать. Они же яйца несут. У них пять кур, Таня яйца продавала соседке и брала у нее себе молоко, она же кормит. Вот заняла денег на дорогу, все оставила соседке, тронулась с сыном, поехала по месту моей прописки. Я уж забыл, как она выглядит. Но парень смешной такой. Кривоногий. Его она помыла, говорит, тепленькой водой в вокзальном туалете в Москве, лицо, ручки, ножки, попку. Одеты они плохо, он и она. В свое самое лучшее, наверное. Переоделись там же, в туалете, она сказала. Во все жеваное. Трое суток в дороге. Выглядят как не знаю кто… как нищие бомжи. Я Таню даже не узнал. Разжирнела. Похужела. Была-то девчонка худенькая. А тут прямо не узнал.

ДАША. Это пройдет. Кормящие матери всегда полнеют. Ну. Они как коровки.

МИТЯ (кивает). Мать их сразу усадила есть, смотрит на них и плачет. Таня сына покормила потом. До сих пор грудью кормит, больше нечем, говорит. Сестры сказали мне, всё, иди работай. В полицию тебя всегда возьмут. У тебя семья. Мой сын по-ихнему второй генерал в нашей родне, то все одни девки рождались. У меня в детстве было прозвище «генерал». Я очень важный был до двух лет, сестры сказали. А Таня потом мне призналась, что это мать моя в военную часть нашему капитану написала, что да как да кто родился. Тане отдали письмо, она прислала матери фотку. Ну и они решили все за меня, дурака. Мать так сказала. Так что вот. (Встает от компьютера. Подходит к Лине с протянутыми руками и закрытыми глазами, становится перед ней на колени.) Пока.

ДАША. Как я люблю, когда все хорошо кончается! Молодец. Господи, как все хорошо! Никола нашелся, жив. Дети с родителями, больше ничего не надо.

Вадим слегка аплодирует, кивает. Собирает еду, находит пакет, складывает еду в пакет, подходит к Лине, хочет ее поцеловать, но она отклоняется. Вадим делает общий приветственный жест, выходит с пакетом.

Небольшая пауза.

Всю нашу еду забрал, козел. Мои пряники.

Лина улыбается, поднимает, обнимает МИТЮ, целует его в лоб, крестит. Поворачивает к двери, подталкивает. Он удаляется, машинально мотая головой. ДАША и ЛИНА покидают сцену через небольшое время.

Зрительный зал начинает аплодировать. Можно пустить в зал типичные крики зрителей телевидения, свист.

Сцена поворачивается. Теперь она совершенно пуста. Начинают сверкать разноцветные огни, высвечивается слово «Талант». Двое рабочих и МИЛА спиной к залу садятся за продолговатый судейский стол. Они в других нарядах. Мила может быть в черном парике, в очках, в костюме с толщинками.

ВЕДУЩИЙ (он же МУЖЧИНА). А сейчас на сцену нашего конкурса «Талант» выходит дуэт «Кошкин дом»: Лина из Москвы, незамужняя, преподаватель, временно безработная и без определенного места жительства. Она собирается скоро стать бабушкой. И Дарья, счастливая мать мальчика и девочки, она из Петербурга, недавно уволенная. У нее был муж, как она сказала, но он сейчас готовится платить алименты уже четвертому ребенку. Лина и Даша говорят, что не знают своего будущего. Ну и хорошо, не правда ли? Надежда всегда с нами! Встречаем их! Пусть получат свой миллион!

Идет видео: в публике машут флажками и шариками.

Лина и Даша выходят, поют.

У них подпевка – две высокие девочки (одна из них беременная) и мальчик. После окончания они прислоняются каждый к своей маме.